Текст книги "Последняя охота на ведьм. Дело Анны Гельди (СИ)"

Автор книги: Лара Ингвар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Давным давно у меня была очень «творческая» подруга, у которой был такой бардак, что мусор она попросту собирала в кучки на полу и не смущалась бегающих по нему тараканов. Мне импонировал ее свободный стиль жизни, бесконечные вечеринки и множество друзей из сферы искусства и культуры. Много позже я узнала, что у нее были серьезные проблемы с наркотиками, сейчас ее уже нет в живых.

– Ура! – победоносно воскликнул Дэниел, выломав дверь, как медведь-шатун. Он явно не обладал большим опытом в подобных мероприятиях, что меня в общем-то порадовало. Мысль о том, что я могу вести свои дела с настоящим преступником не давала мне покоя. Я протиснулась в образовавшуюся прореху, тут же почувствовав затхлых запах заброшенного помещения. Внутри было темно, поэтому я включила фонарик на телефоне. Мой спутник тоже освещал себе дорогу. Мы оказались в коридоре, затем прошли в большую комнату, которая когда-то была гостиной. Я освещала стены, в поисках фотографий, книг, всего, что могло хоть что-то сказать о владельце.

В доме присутствовало много старинной мебели, бережно укрытой тканью. Многочисленные фотографии на стенах показывали молодую, смеющуюся пару. В женщине с длинными рыжими волосами я видела что-то неуловимо знакомое, однако ее образ никак не соотносился в моей голове с высохшей и словно посеревшей смотрительницей музея. Рядом с женщиной стоял высокий, красивый мужчина с черными как смоль волосами и проникновенными темными глазами. Одна из фотографий явно была с их свадьбы, любовь светилась во взгляде обоих, вот он переносит ее на руках в этот дом, вот они в окружении гостей и семьи, все смеются. Спустя время, на фотографиях можно было увидеть, как болезнь берет над ним верх, в руке у него появляется трость, на которую он опирается все сильнее, потом он оказывается в инвалидном кресле. Женщина рядом улыбается все более вымученно, в конце концов она стоит одна, одетая в черные одежды на кладбище. В этой женщине с короткими остриженными волосами я уже могла узнать смотрительницу музея, женщину-призрака, в которой, казалось, пропала жизнь. Мне стало неловко от того, что я стала свидетельницей этой семейной драмы. И почему она оставила здесь все фотографии, ничего не забрав с собой? Я прикоснулась к снимку со смеющейся молодой парой, у которой вся жизнь была впереди, осторожно сняла его со стены и вытащила из рамки. Как я и ожидала, сзади была надпись, которую я смогла прочитать «Я буду любить тебя всегда». От прочтения этой строчки мое сердце болезненно сжалось.

Дэниел же гулял по второму этажу, громко топая, погруженный в собственные поиски.

– Дина! – позвал он меня взволнованно. Я тут же откликнулась на его зов и поспешила наверх. Мой напарник рылся в припорошенном серой пылью комоде. Когда я вошла, он как раз извлекал папку с документами пятнадцатилетней давности: – Смотри, что я нашел!

Он постучал пальцем по папке с находкой, я не хотела читать документы, поэтому спросила:

– Что это?

– Здесь говорится, что Анна Гурд лечилась от затяжной депрессии в психиатрической лечебнице. Несколько попыток самоубийства после смерти супруга.

– То, что она была разбита смертью мужа не говорит о том, что она сама способна на убийство или на похищение протоколов.

– Это говорит о том, что она психологически не стабильна. И поверь мне, как не бывает бывших наркоманов, не существует бывших безумцев, – В его голосе звучал приговор. Я же не могла с ним согласиться, потому как всегда верила в то, что каждый человек может исправиться.

– Депрессия не похожа на другую болезнь, – попыталась объяснить я ему. – Это отказ от жизни, саморазрушение. Но она не ведет к вспышкам агрессии.

После расставания с женихом были те в моем окружении, кто пытался мне приписывать эту модную нынче болезнь. Как человек грамотный я сходила на сеанс к частному специалисту, где быстро поняла, что не страдаю никакой депрессией в медицинском понимании этого термина. И что вполне нормально расстроиться, когда человек, с которым ты несколько лет будущее строил, тебе, можно сказать, в душу насрал. Дэниел смерил меня внимательным взглядом:

– В любом случае, я обращусь в больницу и разузнаю об этой женщине поподробней. А затем нам нужно найти ее настоящий адрес.

– Кто здесь!? – раздался старческий мужской голос с первого этажа. Я втянула голову в плечи, мгновенно испугавшись. Я никогда раньше не нарушала закон и хоть могла пространно рассуждать о том, как заговорить кому-либо зубы, не имела ни малейшего опыта в этом. У Дэниела же опыта было предостаточно, он выпрямился, сверкнул хищной улыбкой и провел рукой мне по спине, словно этим жестом мог сбросить мою нервозность, словно старое пальто.

– Женатая пара, помнишь? Осматриваем возможное приобретение. Если волнуешься, молчи, я сам поговорю с этим мужчиной. Он отозвался, говоря на диалекте и, взяв меня за мгновенно похолодевшую руку, пошел вниз.

Там стоял крепкий невысокий старик, с короткой седой бородкой зато абсолютно лишенный растительности на голове. Он глядел на нас выцветшими голубыми глазами с недоверием, но стоило Дэниелу примирительно поднять ладони вверх и сказать, что мы не удержались и решили посмотреть дом с намерением покупки, расплылся в улыбке.

– Зашли бы ко мне, у меня ключи от дома Гурдов, и свет бы могли нормально включить. – Старик нажал на выключатель. Я старалась улыбаться и помалкивать, когда Дэниел представил себя и меня:

– Моя жена, она говорит не очень хорошо, потому что из России, – пояснил он.

– Дина Вольф, – назвалась я и протянула руку старику, тот ее пожал. Было странно называть эту фамилию вместе со своей, но, на мой вкус, звучала она хорошо.

– Йоханес, – сказал он, переходя на обычный немецкий и как часто бывает при разговоре с иностранцами, повышая голос: – Говорят, скоро богатые русские скупят всю нашу маленькую страну, – он добродушно рассмеялся, этот смех вкупе с легким запахом шнапса и румянцем на щеках давал понять, что старик оторвался от обеда, чтобы встретить нас.

– Покажите мне этих богатых русских, – со вздохом сказала я. Лично я сама не знала никого, чей доход бы позволял покупать себе недвижимость в Швейцарии. За исключением может быть Ивана. Воспоминание об этом мужчине заставило меня захотеть с ним встретиться и поподробней расспросить о кулоне, что висел на моей шее и о связях моего знакомого с Вольфом. После того, как мы формально перекинулись парой фраз, мужчина повел нас по дому, который, как оказалось, был построен двести лет назад.

– Этим домом Гурды владели пять поколений, в начале занимались сыроварением, очень успешно, потом попытались открыть производство йогуртов. Но это у них не вышло. Старший сын, который владел домом, скончался от рака кости. Ужасная болезнь, его жена не смогла больше здесь оставаться и переехала.

– Когда это произошло? – спросила я с мнимым беспокойством в голосе. Многие суеверные женщины не желают жить в доме, наполненном тяжелыми воспоминаниями бывших владельцев. Йоханнес посмотрел на меня изучающим взглядом:

– Он умер около двадцати лет назад. Если хотите мое мнение, эта дамочка его в могилу свела. Что-то с ней всегда было не так.

– Что именно? – спросил Дэниел, продолжая разговор и делая вид, что приценивается к в ручную созданной мебели с потрясающе красивой резьбой. Я провела пальцами по узорам, думая о том, что дом и правда был не плохим местом для любителя уединения.

– Вы знаете некоторых женщин: в сны верят, колдовством балуются. Не спроста их у нас искали и жгли, да не всех пережгли. Вот Анна из таких, она хоть и говорила, что историк и ведьмами только как профессионал интересуется, но что-то в ней было неправильное.

Я знала про то, что в процессы над ведьмами в Швейцарии имели самый широкий размах во всей Европе. Перед своей командировкой с ужасом я узнала факт о том, что в этой стране сожгли в два раза больше «ведьм», чем в Германии и в десяток, чем во Франции. Сейчас немыслимо представить, что костры инквизиции горели в Швейцарии ярче всего, но укоренившееся на уровне подсознания негативное отношение местных ко всему сверхъестественному являло собой ясный след, оставленный этими гонениями.

– А где сейчас находится супруга господина Гурда? – спросила я на немецком, старик глубокомысленно почесал бороду.

– В Моллисе живет с сестрой. Та тоже овдовела, несчастная. Хорошо хоть сын остался от брака, а то совсем смысла в жизни нет.

Я споткнулась, ошарашенная новостью. Помнится Маркус говорил, что сестра его матери живет с ними. Я выискивала глазами Дэниела, тот выглядел поглощенным изучением паркета: либо он старательно делал вид, что обветшалый дом интересует его куда больше полученных сведений, либо действительно не сложил два и два. Старик устало вздохнул и присел на один из укрытых тканью стульев. Он скрестил руки на груди, умиротворенно оглядывая комнату. Я спросила:

– А сестра Анны случайно не работает медсестрой?

Дэниел поднял голову, его голубые глаза заискрились интересом. И правда не сложил.

– Да, да. Помню, когда Господин Гурд заболел, она приходила ему помогать. Хорошая девушка, добрая. Я еще помню удивлялся, как они такие разные с сестрой так хорошо всегда уживались. У Анны то характер сложный, хотя мужа она любила.

– Я думаю, мы достаточно посмотрели. Спасибо вам большое, – сказала я, протягивая старику руку. Тот пожал ее, хотя предпочитал вести беседу с моим «супругом». Ох уж это старое поколение…

Я села в машину, оставив мужчин наедине, поглядела на солнце. Время близилось к вечеру, а мы так ничего и не съели. И хотя тайны будоражили сознание, мой желудок требовал какой-нибудь другой пищи помимо духовной. Дэниел пришел пятью минутами позже, первыми его словами были:

– Теперь мы знаем, где живет Анна. А также о ее связи с Майей и Манфредом. Мы поедем завтра и заберем протоколы.

– Почему не сегодня? – спросила я с удивлением. Мы были так близки к тому, чтобы встретить Анну Гурд и, возможно, опознать в ней убийцу Александра. – Эта женщина может быть опасна и непредсказуема.

– Именно поэтому мы должны подготовиться к встрече с ней. Я попросил Йоханеса не сообщать ей ничего о нашем визите, а музей завтра не работает, так что она ничего не узнает о том, что мы близки к ее разоблачению.

– Но мы можем вызвать полицию, чтобы нас поддержали в случае попытки напасть.

Дэниел покачал головой:

– И как ты это себе представляешь? Вызвать полицию на основании подозрений, не имея даже косвенных улик? А если мы ошиблись, Дина, и Анна Гурд не причастна к убийствам и протоколам?

Я вздохнула, с Дэниелом было не поспорить.

– Но завтра ты за мной заедешь? – спросила я с надеждой в голосе. Мужчина радостно улыбнулся и кивнул.

– Конечно. А сейчас меня беспокоит один вопрос.

Я вопросительно уставилась на него.

– Где нам пообедать. Я буквально умираю с голоду.

Дэниел ударил по газам, и мы поехали по направлению к Цюриху. Если нам повезет, то завтра мы узнаем ответ на вопрос, где все это время хранились загадочные протоколы по делу Анны Гельди. А на сегодняшний вечер у меня были иные планы, поэтому, когда Дэниел вышел на заправке, я написала короткое сообщение Ивану «Вы еще в городе? Как насчет поужинать вместе?», его незамедлительное согласие вызвало мою улыбку.

Я прихорашивалась перед зеркалом, чувствуя себя восхитительно. Дэниел уехал к себе, пообещав забрать меня утром на встречу с Анной Гурд. Он смотрел мне в глаза с нескрываемым шквалом эмоций, не желая расставаться. Я же обняла его на прощание и отправилась к себе в номер, согреваемая темным и очень приятным чувством от того, что собиралась слетать что-то не хорошее. Никогда не думала, что буду бегать на встречу от одного прекрасного мужчины к другому, но именно это и было в моих планах.

Посмотрели бы на меня мои подруги сейчас, скромную заучку, на которую никто не обращал внимания. Посмотрел бы на меня сейчас Сергей… Я мысленно отвесила себе подзатыльник и занялась укладкой своих густых каштановых волос. Перед выходом еще раз осмотрела себя в зеркале и осталась очень довольна внешним видом, глаза хищно блестят, платье хорошо сидит на подтянутой фигуре, на которой пока никак не сказалось обжорство. Оказывается, рецепт здорового внешнего вида был донельзя прост, альпийский воздух, злоупотребление вином, внимание красивых мужчин и тайны, тайны, тайны…

Я вошла в ресторан, где мы договорились встретиться, морща нос от стойкого запаха сыра, который был здесь коронным блюдом. Хорошо, что панорамные окна были распахнуты, впуская свежий вечерний воздух. Интерьер был выполнен в альпийском, стиле, официантки в платьях-колокольчиках с задорными косичками разносили еду. В основном это был «Раклет», так называли местные блюдо из плавленного сыра на вареной картошке. Мой спутник уже ожидал меня, я узнала его даже со спины, сколь эта спина была примечательна благодаря широким плечам, перед ним стояла электрическая плитка, на которой сегодня плавили сыр вместо принятых сто лет назад костров.

– Очень традиционное место вы выбрали… – Произнесла я, подходя к нему. Иван обернулся, поднялся с места, обнял меня и поцеловал в щеку.

– Всегда стараюсь попробовать местную кухню. Это – он указал рукой на печь и поджидающие огромные куски сыра, – одно из немногих блюд, которые я еще ел в Швейцарии.

– Обожаю плавленный сыр, – призналась я.

– Я предпочитаю мясо, но и в сыре не вижу ничего плохого, – с улыбкой ответил мужчина.

Мы заказали вино, красное. Я со вздохом сделала крохотный глоток, предпочитая пить воду. Иван заметил это, спросил:

– Кто-то вчера слишком много дегустировал?

Его взгляд светился добротой, я охотно кивнула:

– Вы не представляете…

Мы поговорили о вине, я неуклюже разлила сыр на картошку, и чуть язык не проглотила, как это оказалось вкусно.

– Как продвигается работа? – спросил Иван, лениво рассыпая маленькие кусочки ветчины на сыр в все это ставя на печку.

Я неохотно ответила, опуская детали. Настала моя очередь задавать вопросы. Тем более, что бутылку вина мужчина ополовинил, значит должен говорить охотнее:

– Откуда вы знаете Дэниела Вольфа? – спросила я строго.

– Я со многими людьми встречаюсь по работе, – уклончиво ответил мужчина. Он отпил глоток вина, темного и густого как кровь.

– Он ведет себя так, будто хорошо вас знает. И еще он узнал этот кулон, – я прикоснулась к украшению, что висело на моей груди. Иван наклонился ко мне ближе, улыбнулся:

– Вы знаете, я обожаю птиц. Не тех, которых держат в клетках, а маленьких синиц и снегирей. Каждую зиму они слетаются в мой загородный дом, потому что там их ждут многочисленные кормушки. Меня умиляют их крохотные лапки и крылышки, их маленькие клювики. Но больше всего мне нравится, что они запоминают, кто кормит их, и узнают меня, не боясь запрыгивать мне на плечи и шапку. Они требуют своего корма, даже не помышляя о том, что я гораздо больше и сильнее их и даже случайно могу легко их поранить.

– Почему вы мне это рассказываете? – это было самое милое хобби, о котором я когда-либо слышала, но оно не относилось к моему вопросу.

– Вы мне напоминаете маленькую птичку. Ваши тонкие пальцы и шейка, любопытные, доверчивые глаза. И вы мне очень нравитесь, Дина, – С этими словами он нежно взял меня за руку, его ладонь по сравнению с моей казалась огромной, он осторожно гладил мою ладонь, глядя своими теплыми ореховыми глазами, а затем его взгляд потемнел, и я вдруг почувствовала себя страшно неуютно от его прикосновений. Медленно я высвободила ладонь. Недосказанное им висело в воздухе «Но я легко могу вас поранить». Я натянуто улыбнулась:

– Я так полагаю, вы не хотите отвечать на мой вопрос.

– Вы правильно полагаете. Но я не обижусь, если и перестанете отвечать на мои.

С этими словами Иван взял нож и принялся невозмутимо разрезать картошку. Я предприняла еще одну попытку:

– Кем вы на самом деле работаете?

Ореховые глаза моего знакомого потемнели, нож громко скрипнул по тарелке:

– Я продаю изумруды. Но у человека бывает больше одной маски, больше одного занятия и больше одного хобби. Это вино просто замечательное. Нужно будет купить пару бутылок домой. Хотите, я и для вас закажу? – Спросил он как ни в чем не бывало, снова становясь Иванушкой и русской сказки.

– Нет, спасибо, не влезут в чемодан.

Запинаясь ответила я, мысленно готовясь к побегу в любой момент. Этот человек опасен! И как я раньше не замечала? Нашлась хищница. А что если его связывают с Дэниелом какие-то темные дела? Что-то не законное? Весь оставшийся вечер я была как на иголках, хотя мужчина ни словом ни жестом не пытался меня напугать. Он даже предложил проводить меня до гостиницы, от чего я поспешно отказалась. Мне нужно было побыть в одиночестве и подумать, мне нужны ответы, а от Ивана я их точно не получу.

Глава 12

Раненный зверь опасней здорового

Утром Дэниел заехал за мной рано утром, постучался в комнату. Он был одет в простую футболку поло и держал в руках пушистый букет нежных цветов, перетянутых шелковой лентой. Мое сердце дрогнуло на секунду от вида мужчины с цветами, но я быстро взяла себя в руки.

– Доброе утро, – мужчина улыбнулся и поцеловал меня в щеку, вручая цветы. Я пропустила его в номер, но держалась на расстоянии, избегая смотреть на него до того, как получу ответы на свои вопросы.

– Дэниел, скажи мне, кто такой Иван? Если ты мне не расскажешь, я никуда не поеду.

Мысленно я уже готова была к тому, что мой напарник тоже поведает мне историю о каких-нибудь птичках, с моралью «Не лезь ка Дина не в свое дело», но он не стал этого делать. Мужчина тут же заговорил, деловито оглядываясь в поиске места, куда бы воткнуть новый букет.

– Иван Соколов, – представитель компании «Уральские Изумруды и Александриты» и того самого загадочного русского коллекционера, который скупает антиквариат, связанный с историей инквизиции и колдовства. Иван здесь ради оценки каких-то очень дорогих камней, а заодно собирается приобрести протоколы для своего хозяина.

Слово «хозяин», мужчина выговорил с усмешкой в голосе. Будто и правда относился к Ивану, как к верному псу.

– Это правда? – спорила я, недоверчиво подняв глаза. Дэниел смотрел прямо на меня, не пытаясь скрыть взгляд.

– Это правда. – голос Дэниела был ровный.

– Он не мог быть причастен к попытке напугать меня? Напичкать иглами ту выпечку? – эта мысль не давала мне покоя. Конечно, образ Ивана не вязался у меня с отравителем, но я уже никому не могла доверять. Дэниел покачал головой:

– Иван – бизнесмен. Он разумен, логичен. Не могу сказать, что этот человек – божий одуванчик, но он точно не опасный преступник.

Фраза «божий одуванчик», получилась у Дэниела не очень хорошо из-за акцента, прорезавшегося в голосе. Однако его слова меня успокоили. Подождав секунду, он спросил:

– Так мы едем? – было очевидно, ему натерпелась добраться до Анны Гурд.

– Едем! – сказала я с улыбкой, перебарывая страх. С трусами не происходит ничего интересного. Зато как показывает история, живут они существенно дольше.

Мы приехали к дому, в котором проживала Майя со своим сыном и сестрой. Матиас должен был быть на смене в кофейне, а Майя в больнице. Так что мы могли застать Анну Гурд врасплох. Солнце поднималось лениво, утренняя прохлада сменялась жарой. Почти все окна в доме Майи выходили на Восток, я подумала о том, что при отсутствии плотных штор, Солнце должно было служить этой семье естественным будильником. Так и оказалось, дверь отворилась едва Дэниел успел позвонить, а на пороге оказалась Анна Гурд. Женщина удивленно осмотрела нас с головы до ног. Она была одета в спортивный костюм, нечто, в чем занимаются йогой и держала в руках чашку с чаем.

– Добрый день, я могу вам чем-то помочь? – поинтересовалась она. Без макияжа Анна выглядела моложе своих пятидесяти шести. Дэниел включил все свое обаяние, представившись своим настоящим именем и даже протянул ей визитку.

– Я, конечно, поговорю с вами. Но только чтобы избавить вас от навязчивых идей. – пробурчала она недовольно после того, как Дэниел спросил ее про протоколы. Мы вошли вслед за Анной, которая выглядела настолько вменяемой, насколько это было возможно, чувствуя, что наша гипотеза рассыпается о реальность. Седые волосы женщина собрала на затылке, уголки ее губ были опущены вниз, она не часто улыбалась. Морщина между бровей показывала, что она часто хмурилась. Лицо людей в возрасте словно открытая книга, отражающая все привычки человека и его стиль жизни. Лицо Анны показывало, что жизнью своей она не особенно довольна, но принимает ее такой, какая она есть.

Женщина усадила нас в гостиную и принесла кофе в прозрачном кофейнике. Рыжий кот тут же прыгнул мне на колени и утробно заурчал, требуя ласки. Животное явно не получало ее в достаточном количестве от своей хозяйки.

Я сделала глоток темного напитка без сахара и сливок и поморщилась. В отличие от племянника, который готовил его на той же кухне, кофе у Анны получился отвратительный. Дэниел решил избрать тактику «Я такой хороший парень», источая обаяние. Его жесты были открытыми, слова сопровождались вежливой улыбкой. Он смотрел на Анну так, словно она в этот момент стала центром его вселенной:

– Видите ли, мы знаем, что ваша сестра стала обладательницей фальшивых протоколов. Вы были тем экспертом, что проводил их оценку?

Женщина кивнула, поправила выбившийся из высокой прически седой локон. Лично я не люблю, когда женщина за пятьдесят продолжает носить длинные волосы, еще и не закрашивая седину, но это, видимо, вопрос вкуса.

– Да. И хорошо, что она отнесла их мне, другой специалист мог бы поднять ее на смех.

– Вы уверены, что она их больше никому не показывала? – задал Дэниел следующий вопрос.

– Абсолютно. Ее клиент был нелюдимым человеком, пожилым и со сложным характером. У него не было друзей и родственников. Скорее всего он всю жизнь тешил себя иллюзией, что владеет настоящими протоколами по делу Анны Гельди. Но это был настоящий бред.

– Это очень печально, когда люди теряются в иллюзиях, – сказал Дэниел. Анна активно закивала в ответ:

– Да, нет ничего ужаснее. Взять хотя бы это повальное увлечение колдовством. Оно в нашем городе приняло массовый характер. – Губы Анны дернулись, когда она договорила эту фразу. Я продолжала молчать, стараясь подмечать детали ее поведения. Пока что эта женщина казалась мне полностью здоровой и вменяемой. И уж точно не способной на убийства. Дэниел покивал, а затем спросила:

– А как насчет профессора на лекции и того несчастного случая? Согласно свидетелям вы последняя, кто его видел. Не заметили никаких странностей?

– Да, да. Я видела его незадолго до смерти. Мы поговорили о презентации, которую он готовил для второй части выступления. Потом мне позвонил племенник, Маркус тогда помогал с организацией банкета и не мог отыскать шампанское. Странностей профессором я не заметила, разве что бредовую идею, что владелец протоколов находится среди присутствующих. Я ушла и все произошло… – Тонкие губы женщины сжались. Ей было неприятно вспоминать о происшествии.

– Вы никогда не встречали Александра Антонова? – подала голос я, чувствуя как наши зацепки рассыпаются одна за другой. Профессор мог и правда упасть с лестницы, а Манфред Чуди десятилетия владеть фальшивыми протоколами. Неужели мы все это время гонимся за золотым руно, выдавая желаемое за действительное?

– Кого? – женщина явно начинала раздражаться. Ее можно было понять, если учесть, что мы не в первый раз беспокоили ее семью.

– Извините. Александр был моим коллегой, он тоже искал протоколы и контактировал с вашим племянником.

– Понятия не имею о ком вы говорите. – Женщина сделала глоток из своей чашки, она всем своим видом показывала, что не рада нашему присутствию в своем доме. Дэниел чувствовал, что мы теряем эту ниточку и предпринял последнюю, отчаянную попытку спровоцировать Анну:

– Мы знаем, что вы лечились от навязчивых идей двадцать лет назад. Записи об этом сохранились в психиатрической клинике.

– Мой муж умер после продолжительной болезни. Я любила его всем сердцем и долго не могла оправиться. Это раз. А два: вы не имели никакого права запрашивать эту личную информацию, и если вы не хотите, чтобы я вызвала полицию, сейчас же покиньте мой дом и не смейте сюда возвращаться. – С этими словами Анна поднялась с места, гневно сверля нас своими голубыми глазами. Кот вскочил с моих колен, чувствуя изменение настроения хозяйки. Я же почувствовала острое чувство вины от того, что мы расстроили эту женщину и сожаление от осознания: все это время мы действительно носились за золотым граалем. Дэниел в отличие от меня выглядел совершенно спокойно, он протянул мне руку, помогая подняться с дивана. Когда мы вернулись в машину, я раздосадовано вздохнула.

– Прости меня. – Сказала я, признавая свою вину за эту ложную зацепку. К моему удивлению, Дэниел вовсе не выглядел расстроенным. Он смотрел вперед на пустынную улицу, по которой медленно ехал подросток на велосипеде.

– Я чувствую, что мы ищем в правильном месте. Не бывает таких совпадений. Анна работает в музее и у нее не все в порядке с головой, Майя лично знакома с Манфредом Чуди, который завещает ей документы, профессор умирает, не успев сообщить имя владельца и твой коллега…. – Дэниел вздохнул: – мне нужен нормальный кофе.

Не сговариваясь мы отправились в привычную мятную кофейню-булочную, где работал племянник Анны.

– Вот казалось бы, машина одинаковая, зерна в нее засыпаются одинаковые, но все равно, у одного выходит потрясающий напиток, а у другого пойло безвкусное, – не переставала удивляться я.

– Просто есть те, кто предпочитает пить чай. У них кофе обычно вкусным не выходит, – поделился Дэниел. Я вспомнила, как Сергей не любил кофе, морщась и бесконечно задаваясь вопросом, как я пью эту гадость. Он любил чай, покрепче, послаще и желательно остывший. И у него действительно выходил невкусный кофе даже из кофемашины.

– А ведь правда! – с улыбкой воскликнула я, но затем погрустнела: – Дэниел, мне очень жаль, что я повела нас по ложному следу. И, что скорее всего мы не найдем протоколы.

– Я ни о чем не жалею, – мужчина на секунду отвлекся от вождения и посмотрел на меня своими изумительными глазами. – Ты не обратила внимания на то, что Анна постоянно возвращалась к разговору об иллюзиях и бредовых идеях?

Я покачала головой. Мужчина продолжил размышлять:

– В ее карточке из больницы есть заметки о бредовом состоянии. Я не силен в психологии и психиатрии, но сдается мне, она верила в то, что является кем-то другим. Иногда страдала галлюцинациями.

– Сейчас существуют лекарства, которые лечат это состояние. – Я пожала плечами. – Конечно она могла говорить о бреде, раз ей пришлось через него пройти.

Дэниел покачал головой. Он как и я чувствовал, что отсутствует некое связующее звено.

Убийство Александра, смерть профессора, попытка отравить меня, поддельные протоколы в доме Майи и ее сестры, которая долгое время боролась с безумием.

«Все дороги ведут в Рим», в случае с протоколами по делу Анны Гельди, все дороги вели к кофейне и рыжему веснушчатому парню по имени Маркус. Мог бы парень совершить убийство? Он знал Александра, часто общался с ним, он знал, кем и где работает его мама. Но он был так рад возможности помочь отыскать протоколы… Не вериться, что он такой хороший актер. С другой стороны, если в их семье есть дурная наследственность…

Я чувствовала, что мой мозг буквально раскалывается, силясь отыскать недостающую деталь. Маркус и Анна сообщники? Но это лишено всякой логики. Или же только один из них совершает преступления, а второй остается молчаливым свидетелем? Я не хотела думать о том, что подросток способен на убийства, и тем более не этот. Симпатичный, рыжий парень, которому бы бегать за девчонками. Не время и не место было делиться своими размышлениями с Дэниелом, я и так уже стала причиной повышенного внимания к этой семье. Не хотелось рушить репутацию напарника.

Авто Дэниела остановилось около старого здания, где располагалась кофейня. Мы вышли, я привычно толкнула дверь и увидела Маркуса, стоявшего за стойкой с улыбкой обслуживающего покупателей и неловко замерла, отчего Дэниел влетел мне в спину.

– Прошу прощения, – промолвил он, как будто сам был виноват. Я же была слишком увлечена созерцанием парня, ловко закрывающего крышками кофе на вынос, и размышлением, способен ли он на хладнокровное убийство.

Мы уверенно пошли к стойке с выпечкой, где я, растеряно выбрала для себя клубничный пирог и капучино. Заказ в этот раз делал Дэниел на чистом диалекте, чем немало удивил парня, глаза которого слегка покраснели как и в прошлый раз, когда мы его видели:

– Я и не знал, что вы отсюда! – сказал он, чем заставил меня вспомнить произошедшее несколько дней назад. Юноша считал, что мой напарник тоже из России.

– Маркус, – обратилась я к рыжему парню, он как раз заканчивал американо для Дэниела, сердце стучало как ненормальное. Как отреагирует парень на то, что мы несколько дней назад поймали его за руку, когда он солгал – Мой друг сказал, что все экзамены в университеты уже прошли. И ты, получается, соврал.

Рука парня дрогнула. Он медленно развернулся от кофейного аппарата, тяжело вздохнул. Ему было неприятно от того, что я поймала его на лжи.

– Не помню ничего такого.

Конечно, что еще он бы ответил. Мои ладони вспотели, неужели я сейчас смотрю в глаза убийце Александра?

– Я знаю, почему ты солгал, – Дэниел осуждающе покачал головой с какой-то злорадной улыбкой, парень фыркнул. Я одна не понимала в чем дело, переводя взгляд с одного на другого. – Ты же не просто так уже два месяца на работу на велосипеде, а не на мотоцикле ездишь.

Юноша оглянулся, понял, что кофейня пустая. Он уверенными шагами подошел к двери и перевернул табличку. Мы остались втроем.

Я не понимала, при чем тут мотоцикл, инстинктивно отступая за спину Дэниела. Маркус сжал руки в кулаки, угрожающе выдохнул, только сейчас я осознала, что он гораздо массивней моего напарника и громко произнес:

– Ну дую я, дую иногда. Марихуана практически легальна! А вреда от нее меньше, чем от алкоголя. Просто многие сразу панику начинают разводить, когда об этом узнают. Мама моя так вообще дико психует.

– У нашего друга права отобрали за то, что накуренный ехал. – С улыбкой сообщил мне Дэниел по-русски. – Он тогда и соврал потому, что не хотел чтобы кто-то знал, что привычку он свою не забросил.

От досады я ткнула мужчину локтем вбок, тот удивился такому поведению. Ладно, потом объясню, что в своем воображении я уже сразилась с обезумевшим баристой и потерпела поражение. В тот же момент меня как обухом по голове ударило осознание, кусочки пазла встали на свои места: