Текст книги "Последняя охота на ведьм. Дело Анны Гельди (СИ)"
Автор книги: Лара Ингвар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Последняя охота на ведьм. Дело Анны Гельди
Протокол дела Анны Гельди. Первый акт.
Обвиняемая Анна Гельди уроженка Зеннвальда, приведенная к присяге и спрошенная о своем происхождении, местожительстве, родителях, их смерти, своем воспитании и своем круге знакомых, ответила, что она не причастна к отравлению иглами Анны Марии Чуди. Будучи опрошена о случае перемены местожительства, о причинах к этому, она дала ответ, что переехала в Гларус для работы горничной пятнадцать лет назад и более переездов не совершала. На вопрос о том, верит ли она в существование ведьм и их способность производить грозы и наводить порчу на животных и на людей, она ответила отрицательно. Да будет известно судье, что обычно ведьмы отрицают во время первого допроса всякую вину, что еще больше возбуждает против них подозрения.
Глава 1 Никогда не упускайте представленных возможностей.
У каждого человека есть талант. Я в этом уверена, и никто не сможет убедить меня в обратном. Спорт, музыка, искусство, литература и наука – лишь вершина айсберга, талант не обязательно должен быть связан с этими понятиями. Я видела людей, которые потрясающе умеют стоять в очередях и выбивать справки у бюрократов, видела тех, кто виртуозно играет на нервах мужского или женского пола, даже видела восхитительных укладчиков плитки и настройщиков света.
На вопрос «Какой же талант у тебя?», с гордостью отвечу «Информация». Способность найти любую необходимую информацию, по любым ресурсам, а потом обработать, почистить и преподнести вам в том виде, в котором вы хотите – вот мой талант. Я не только нахожу информацию, как свинья трюфели, я умею превратить короткий, казалось бы, ничего не значащий факт в увлекательную историю. Мой талант открылся довольно внезапно, когда мой незадачливый сокурсник прошляпил все сроки сдачи курсовой работы. На тот момент, я была как кошка влюблена в его карие глаза, и готова была бежать за ним по битому стеклу. Естественно, информацию я нашла. Сделала все выписки из необходимых книг, копии документов в архивах. Его задачей осталось собрать воедино разрозненные куски и получить высший балл. Помощь он мою оценил, но лишние десять килограмм при росте 160 не добавляют привлекательности, и его благодарность ограничилась походом в кафе и вымученным свиданием в кино.
С того дня прошло без малого семь лет. Я перестала красить волосы в жуткий черный цвет и дала отрасти им до лопаток натуральными каштановыми волнами. Лишние килограммы пропали, лицо похудело и похорошело, в серых глазах появился флер загадочности от постоянного недосыпа.
Мой отец всегда любил цитировать А. П. Чехова “В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли”. В этом плане Андрей Колесников не ошибался. После того, как моя физическая оболочка стала гармонировать с душевной, жизнь пошла гораздо проще. До недавнего времени…
Я крутилась на стуле в своем кабинете и размышляла, зачем, мне, собственно, этот кабинет сдался, ведь в офисе на Кузнецком мосту я едва ли провожу две недели в год. Офис симпатичный, выбитый у обанкротившегося турагенства, поэтому на стенах до сих пор висели радужные постеры с видами моря, пальм и других экзотических красот. Уже два года мне обещают ремонт, но пальмы так и остаются на своих местах.
В дверь постучались. Александр Ильич – мой непосредственный начальник являл собой еще один вид таланта. Управление бизнесом – задача не простая и требующая внимания, умения подбирать кадры, умасливать клиентов, бороться с конкурентами. Ильич выглядит как типичный учитель физики в общеобразовательной школе, добродушная улыбка и располагающая залысина моментально вызывают симпатию, а мутное прошлое и связи в государственных структурах обеспечивают нам сниженное налогообложение и доступ к тем документам, до которых простым смертным путь заказан.
– Диночка, поздравляю! – он улыбнулся и протянул мне пухлый конверт, – Клиент очень доволен проделанной работой.
Я спешно схватила конверт и засунула в объемную сумку. Летняя жара уже неделю господствовала в столице, и если я не куплю кондиционер, то сварюсь заживо в своей хрущевке.
– Мне в этот раз повезло. Предками Попова оказались мелкие дворяне, и часть дальних родственников до сих пор живет во Франции, в Париже. Сомневаюсь, что он бы так радовался, если бы его пра-пра-прадед был простым ремесленником.
Ильич усмехнулся:
– Знаю, знаю. Попов засел за изучение французского и уже готовиться к встрече с семьей. Ты ему сообщила, что они долгое время жили в Алджире и несут в себе куда больше жаркой африканской крови, чем русской?
– Думаю, он сам скоро это увидит.
Восемьдесят процентов моей работы заключалось в составлении генеалогических деревьев. Из-за революции многие из нас потеряли свои корни и теперь хотели их обрести, пусть за немалые деньги. Поначалу я работала честно и полностью восстанавливала максимум информации, но потом поняла, что люди не хотят знать о своих родственниках, осужденных за кражу картошки в колхозах, всем подавай героическое прошлое. Певцы, актеры, политические деятели хотели верить, что их исключительность передавалась по семейному древу, а еще лучше – обнаружить, что они давние потомки Романовых или, на худой конец, князей Долгоруких. Поэтому к древу я прилагала несколько историй, они могли быть частично надуманными, но основанными на фактах. Сочинительство было моей сильной стороной: я умела придумывать душещипательные истории с погонями, любовью, неравными браками. Клиент уходил довольный, я получала гонорар.
Обычно Ильич, не смотря на свой солидный возраст, метался как метеор между офисами, но сейчас он остановился в дверях и сверлил меня взглядом:
– Как у тебя с загранпаспортом и знанием немецкого?
– Загранпаспорт есть, немецкий разговорный, – Я не стала преувеличивать по поводу своих знаний, потому что врать Ильичу было невозможно, он ложь носом чуял. И если Ильич учуял, что ты ему врешь, шанс остаться при работе становится весьма призрачным.
– Перевод сможешь сделать с немецкого на русский? Качественный, детальный.
Ответом стал мой кивок. Ильич так и продолжал смотреть на меня, размышляя, стоит ли давать мне заказ. Пока он не решит, что заказ мой, не скажет не одной детали дела. Ну ничего, посижу, подожду, все-равно неохота домой в час пик ехать и толкаться с потными и злыми офисными служащими. Спустя несколько мгновений, он вздохнул:
– Только строго между нами.
– А разве может быть иначе? – глаза мои загорелись, скорее всего мне сейчас достанется заказ кого-нибудь из VIP клиентов. А VIP это двойная ставка и возможность бесплатно сгонять заграницу.
– Помнишь, ты интересовалась, куда делся Сашка Антонов? – еще бы я не помнила, этот бровястый жук мне денег должен. Вместо озвучивания вслух своих измышлений, я просто кивнула.
– Неделю назад нам поступил заказ от Полины Ромашковой. Она пишет роман об охотниках на ведьм и затрагивает дело Анны Гельди.
Я кивнула. Все знают Полину Ромашкову: писательницу фантастики, детективной мистики и любовных романов. На мой взгляд такое потрясающее говно надо еще постараться написать, но муж-депутат и неограниченные вложения в рекламу сделали из нее звезду на наших просторах. Недавно Ромашкова объявила во всеуслышанье, что пишет бестселлер, историю женщин, обвиненных в колдовстве. Венцом ее творения должно было стать дело Анны Гельди казненной в Швейцарии в конце восемнадцатого века. У меня до сих пор в голове не укладывалось, что в одной из самых продвинутых стран мира был совершен последний процесс над «ведьмой», закончившийся смертным приговором.
– Поскольку Ромашкова ни слова не говорит по-немецки, она обратилась к нам за сбором материала. Оказывается наши услуги со сборами на визу, авиаперелет и гостиницу стоят дешевле, чем швейцарский специалист со знанием русского.
Я устремила взгляд на стол, чтобы блеск в глазах не выдал моей радости. Судя по словам Ильича, меня ждет незабываемое путешествие в Швейцарию, вот только причем тут Антонов?
– Я поручил это дело Александру. Он у нас полиглот и уже работал с Ромашковой, она осталась очень довольна. Но дело в том, что он пропал. Всю неделю не выходит на связь, телефон не отвечает, семьи у него, как ты знаешь, нет. И я боюсь, что случилось худшее… Он сорвался.
Антонов был работоспособнее всего нашего отдела вместе взятого. Его мозг функционировал с такой скоростью, что я, далеко не глупый человек, чувствовала себя рядом с ним умственно отсталой. Плюс, он умел писать так, что та же Полина Ромашкова заимствовала его абзацы и целиком вставляла в текст, а потом радовалась разбору «своих» слов на цитаты в интернете.
Видимо и этому мозгу временами нужна была передышка, а потому Сашка пил. Он уходил в недельный запой, да не просто так, а умудряясь спрятаться в каком-нибудь подвале, обложиться там котиками и бутылками горячительных напитков и полностью пропасть со всех радаров. Делал это Антонов ровно два раза в год, но обычно предупреждая нас и беря на это время отпуск. Мы бы так и не узнали о его пагубной привычке, если бы примерно год назад отчет Сашки о проделанной работе, случайно не попал в список СПАМА. Мы принялись искать Александра, но он пропал. Тогда мы взялись за его поиски, подняли на уши местную полицию, больницы, морги. Нашла его я, спящего на лавочке в парке около его дома в обнимку с уличным псом.
– Вы мне предлагаете поехать в Швейцарию и найти там Антонова?
– Нет, Дина. Я тебе предлагаю сделать за него работу, получить деньги. Если ты его найдешь, сообщи, что он уволен.
Тон Ильича вдруг стал похож на металлический скрежет, смывая с него личину добродушного толстячка. Мой начальник только с виду казался милым и безобидным, но он не прощал ошибок, именно поэтому мы не просто держимся на плаву во время любого кризиса, мы преуспеваем. Натянуто улыбнувшись, я пожелала ему доброго вечера и собиралась удалиться, когда Ильич добавил уже в своей обычной манере:
– Хороших выходных! Завтра к тебе приедет курьер за загранпаспортом, отправляешься в понедельник. На выполнение работы у тебя остается десять дней, так что не подведи. Я очень на тебя рассчитываю.
Он похлопал меня по плечу, и, насвистывая, удалился. Я же отправилась домой, в мечте встать под освежающий душ, чтобы смыть с себя усталость и гаденькое ощущение, будто это я виновата в том, что Сашку вот вот уволят.
* *
Когда люди слышат гордое «у меня есть квартира в Москве», редко кто представляет однушку и обосанный подъезд в Выхино.
Но на самом деле Москва – это одно сплошное Выхино. Эдакая змея, пожирающая собственный хвост и от того бесконечно растущая. Нет, я безусловно люблю свой город, с его энергией, историей и бесконечным движением, но предпочитаю не закрывать глаза на его минусы, принимая соседство офисных зданий со старыми хрущевками, вроде моей, неограниченного богатства с нищетой, последних мерседесов с жигулями 86 года. При этом очень может оказаться, что владелец мерседеса живет в бедности, а хозяин жигулей является обладателем квартиры в центре.
Пройдя в подъезд, зажимая нос рукой, я поднялась на четвертый этаж и оказалась в своей квартирке со свежим ремонтом, квартирке довольно безликой, ведь не так давно я планировала продать ее и переехать в Петербург со свои женихом. Жених был да сплыл, а ремонт остался. При воспоминании о нем я больно ущипнула себя за руку, в наказание за неправильные мысли. Прошло почти пол года, следует двигаться дальше. Не успела я снять босоножки, раздался телефонный звонок. Надпись «Мама» вызвала страдальческий стон, сейчас будет предлагать очередного неженатого сына очередной подруги.
– Да, мамуль.
– Привет, Дина. Как твои дела?
– Просто замечательно! Через два дня отправляюсь в командировку в Швейцарию.
– Поздравляю! И на сколько едешь?
– Минимум на десять дней – сообщила я, мысленно просчитывая, на сколько дней я смогу «задержаться», чтобы избежать назойливых звонков.
– Ах, как жаль. Тут к Риточке приезжает племянник. Сибиряк. Он в разводе, детей нет. Я тут подумала…
– Мам, – жестко перебила ее я – Мне двадцать шесть лет, можно я сама буду выбирать с кем мне встречаться?
– Ой, я тебя знаю, так одна и будешь сидеть, копаться в своих бумагах. Хороших ребят быстро разбирают…
Зная, какая последует тирада, я нажала “отбой” и вырубила телефон. Нет уж, никому не дам испортить мне настроение. Я включила музыку погромче, приняла душ и, пританцовывая, принялась забрасывать вещи в чемодан, попутно читая небольшую статью об Анне Гельди в интернет-справочнике:
«Анна Гельди родилась 1734 году. В 1765 году Гельди переехала в Гларус. В течение семнадцати лет работала горничной. С сентября 1780 года Гельди жила и работала в доме врача Иоганна Якоба Чуди. В октябре 1781 вторая дочь Чуди, Анна-Мария заболела, у нее появились судороги, и она начала исторгать из себя иглы. Чуди якобы обнаружил, что Анна регулярно подмешивала ей иглы в молоко и хлеб, в результате чего Гельди была уволена. И хотя девочка исцелилась, началось преследование Гельди как ведьмы. Первоначально женщина смогла избежать ареста и сбежала, но власти инициировали награду за ее поимку. Анна Гельди была арестована и под пытками созналась в сговоре с дьяволом, который явился к ней в образе черной собаки. В 1782 году Анна была казнена. Все протоколы заседаний суда были уничтожены».
История Анны так меня увлекла, что я провела весь вечер за поиском достоверных сносок и возможных исследований. А потом приготовила пару вкуснейших горячих бутербродов и развалилась перед телевизором за просмотром фильма об этой женщине, снятом более двадцати лет назад.
Перед сном я снова включила телефон, увидела пять пропущенных от мамы и четыре от Антонова. Странно, мы с ним не в тех отношениях, чтобы он звонил мне на стадии опьянения, которое называется «Поговорить с бывшей», но с другой стороны, сомневаюсь, что Сашка вообще когда-то с кем-то встречался. Я легкомысленно удалила сообщения и легла спать.
Глава 2 Кто владеет информацией – владеет миром.
Вот не так я хотела провести свой первый день в Швейцарии. Черт возьми, совершенно не так. Я хотела сойти с трапа и доехать до центра Цюриха на навороченном современном поезде. Потом я бы заселилась в крохотную гостиницу, оставила в ней свой багаж и посветила полтора-два часа прогулке по старому городу, может быть попыталась узнать небритого Сашку в бездомном, отдыхающем на берегу бескрайнего цюрихского озера. Потом бы я, конечно, отправилась в библиотеку, чтобы сделать копии газетных вырезок за 1782 год и провела вечер в уютном кафе за бокалом местного красного вина.
Но иногда судьба кладет на твои планы мохнатый такой моржовый хрен.
Едва я сошла с трапа ко мне подошли двое очень вежливых полицейских и на очень вежливом английском поинтересовались, кто я такая, в какой компании работаю и связана ли как-то с Александром Антоновым. Откуда они знали Сашку я понятия не имела, но быстро сообразила, насколько глубоко надо вляпаться, чтобы твоего коллегу приняли в аэропорте и посадили в полицейскую машину. Неразбериха закончилась, когда я попыталась уточнить, нужен ли мне адвокат и что случилось с моим коллегой. Полицейские недоуменно посмотрели на меня круглыми глазами и спросили «Разве вы не получили извещения о смерти вашего друга?»
Хорошая новость заключалась в том, что Сашка не забросил работу и даже не запил. А плохая в том, что он умер. Более того, он не просто умер, Сашку убили, зарезали ножом в какой-то деревеньке.
Об этом мне сообщили полицейские еще раз выразив свои соболезнования случившимся. Первые я пропустила мимо ушей, как и любой русский человек испугавшись людей в форме. Оказывается, швейцарские власти отправили сообщение в российское посольство в воскресенье и ждали, что кто-нибудь из родственников приедет за телом. Вот я и приехала.
– Когда это произошло? – поинтересовалась я. Сердце кололо от возможно верной догадки.
– Скорее всего тело пролежало в лесу около суток. Мы предполагаем в вечер пятницы, именно тогда покойного видели в последний раз.
На глаза навернулись слезы. Черт! Мне же в этот день звонил Сашка, и звонил не один раз. Я незамедлительно сообщила об этом факте полицейским, они приняли мои слова к сведению, уверив, что найдут убийцу.
– Мы осмотрели его комнату в его гостиничном номере в деревне Моллис. Среди вещей не были найдены кошелек с банковскими картами и техника. Возможно преступник намеревался совершить ограбление.
Я роняла крупные слезы на ладони, не представляя, как же я могла так облажаться. А вдруг, ответь я на звонок, Сашка бы не пошел туда, куда собирался и не нарвался на того отморозка, который убил его. И убить из-за старого ноутбука и пары сотен налички на карманные расходы? Это каким уродом надо быть?
Мои страдания прервал телефонный звонок, звонил Ильич:
– Дина, ты приземлилась? Ты знаешь, что произошло с Александром? – поинтересовался он деловито. Ильич редко мучился душевными терзаниями.
– Да, я уже все знаю, – голос мой звучал гнусаво из-за только что пролитых слез.
– Это очень грустно. Но мы не виноваты, от таких вещей никто не застрахован. – Тон его стал мягче: – Смотри, из родственников у Сашки только двоюродная сестра, но она сказала, ей не до похорон. Тем более наш друг был атеистом, царство ему небесное. Поэтому кремирование его бы устроило. Раз уж ты была его подругой, развей прах где-нибудь на вершине Альп и помяни, за всех нас.
От этих слов начальства я заревела в голос. Ведь не была я подругой Сашке, так, общалась с ним чуть больше остальных, знала, что он по-настоящему одинок, но не винит в своем одиночестве никого, кроме самого себя. И то, что он позвонил мне перед смертью…
Кончилось тем, что я надрывно и по бабьи рыдала на груди у одного из швейцарских полицейских перед гостиницей, а он гладил меня по волосам и приговаривал, что все будет хорошо. Штефан, так его звали, помог мне заселиться, проводил до номера в гостинице. Сообщил, куда мне приехать за прахом. Потрепал напоследок по руке и ретировался, так скоро, как было возможно.
Сколько себя помню, всегда так. Случается горе, нахожу мужика и рыдаю на нем. При этом лучше всего, если мужик мало или вообще мне не знаком. Пяти минут достаточно и голова прочищается, слезы высыхают и душевная рана будто стягивается. Средство лучше любого антидепрессанта.
Ильич прав, в темном переулке можно нарваться на нож, и я здесь не при чем. Моя задача – достойно попрощаться с Александром, он был сложной личностью, но заслуживает этого.
Гостиничный номер оказался небольшим, чистым и современным. На тумбочке я обнаружила чайник и два вида чая. Приняв контрастный душ и заварив пакетик черного с бергамотом, я почувствовала себя лучше. Гостиница Святой Иосиф – три звезды и завтрак, зато расположение великолепно. Всего-лишь десять минут пешком до центральной библиотеки Цюриха. И столько же до набережной.
Прогулку по старым улочкам города пришлось отложить. Я сразу отправилась в библиотеку, потому как не была уверена, смогу ли сделать хоть что-нибудь после того, как мне выдадут Сашкин прах, а Ильич не прощал ошибок или невыполненной работы ни при каких обстоятельствах.
Солнце стояло в зените, а я неспешно спускалась под горочку к библиотеке. Мозг с жадностью поглощал информацию: дороги хорошо построены, кругом неимоверно чисто и везде растут цветы и деревья, население вежливое и, о чудо! водители готовы без промедления остановиться, едва заметив твое намерение перейти дорогу.
Библиотека оказалась расположена в старинном здании, автоматические двери распахнулись, как по волшебству, и я оказалась в современном, оборудованном разнообразными технологическими новинками помещении. Кажется, я начинаю понимать, как тут все устроено: вековые здание не сносят и не перестраивают, меняют только «начинку».
Неприятностью оказалось моя неспособность воспринимать на слух швейцарский диалект. Когда я поинтересовалась на немецком у девушки возле информационной стойки, могу ли я просмотреть исследования по делу последней ведьмы Швейцарии и сделать копии старых газет, она мне ответила на дикой смеси немецкого, французского и итальянского с добавлением кошачьего шипения и птичьих трелей. К счастью здесь все говорили на английском.
Я с трудом нашла место среди уткнувшихся в книги студентов, обложилась историческими исследованиями по делу Анны Гельди, сделала копии газетных статей. Также попросила выписку о тех книгах, которые заказывал мой коллега
Информации было не много и она везде повторялась: исследователи сходились во мнении о том, что Гельди была невиновной, скорее всего она и ее работодатель Йоханнес Чуди состояли в любовной связи, любовница пригрозила рассказать об их отношениях и Чуди решил от нее избавиться. Он подговорил свою дочь притвориться больной, а сам инициировал процесс против Анны.
Я оторвалась от чтения, потерла глаза. Вот не повезло тетке с личной жизнью. Пытки, дыба, а потом обезглавливание только потому, что выбрала себе не того мужика. А я еще жалуюсь. Копии страниц книг и моих переводов выходили из навороченного принтера. Для того рассказа, что пишет Ромашкова этого материала уже было более, чем достаточно.
Я сделала копии материалов и отправила по мейлу Ильичу. В отличие от Сашки, я делилась работой на всех ее этапах, а не только тогда, когда она была уже полностью проделана. Сашка… Бедный, бедный Антонов. На глаза навернулись слезы, но я быстро смахнула их и открыла очередное исследование под названием «Правдивая история последней ведьмы Швейцарии».
Его я решила изучить последним, поскольку книга эта считалась не научной, даже обложка, на которой была изображена печальная женщина со впавшими темными глазами не располагала к серьезному восприятию текста. В исследовании автор выдвигал дикие теории о том, что Анна могла на самом деле практиковать колдовство, о том, что могла иметь склонность к насилию. Также автор считал, что протоколы заседания вовсе не были уничтожены, они были спрятаны и передавались из поколения в поколение в семье Чуди, как неопровержимое доказательство существования ведьм и того, что они могут быть рядом. Бред был сказочный, но написанный так убедительно, что я, не заметив того, потеряла счет времени и просидела в библиотеке до шести вечера. Когда я выходила, расторопная девушка со стойки информации дала мне список книг, которые позаимствовал из библиотеки Антонов, любопытно, что экземпляр «Правдивой истории последней ведьмы Швейцарии» тоже был в этом списке.
К нему же относился перечень экспонатов музея Анны Г. в городке Моллис. В том городке, где останавливался мой друг незадолго до своей смерти, городке, где он и был убит. Я решила, что теперь буду мысленно звать Александра только своим другом. В конце концов он считал меня своим.
Я решила посетить Моллис, сходить в музей и посмотреть экспонаты. И, если получится, забрать вещи Александра из гостиницы. Тот полицейский, на груди которого я рыдала, оставил мне личный номер на случай возникновения вопросов. Он взял трубку не сразу, моя истерика основательно подточила его уровень доверия ко всему женскому полу. Мужчины не любят женские слезы, хотя и являются их причиной в большинстве случаев. Я уточнила, не помешаю ли делу, если заберу книги Александра, тем более, что их необходимо вернуть библиотеке. Он спешно ответил, что я могу забрать все личные вещи покойного и, облегченно вздохнув, отключился.
Работа на сегодня была выполнена, а значит, я могу со спокойной совестью погулять по городу до заката. Я зашла в гостиницу надела синее платье, хорошо сидящее по фигуре, накрасилась и распустила волосы, пребывавшие стянутыми в пучок весь день. Цокая небольшими каблуками, добрела до цюрихского озера, где присела покормить лебедей. Небольшие лодочки и яхты были пришвартованы тут же, а между ними шныряли жадные до сладкого хлеба утки и величественные лебеди, тоже дико прожорливые.
Я почувствовала, что изрядно проголодалась, стряхнула крошки с платья и направилась в ресторанчик на набережной. Уютное заведение, расположенное прямо на реке, было полно народу даже в понедельник вечером. Со всех сторон раздавались звуки различных языков, играла итальянская музыка, а в воздухе пахло сырным фондю, которое являло собой самое популярное среди блюд на компанию.
Приветливая официантка подлетела к моему небольшому столику, по счастью расположенному ближе всего к воде. Она подала мне меню, написанное сразу на четырех языках и ничуть не удивилась, когда я заказала мясо по традиционному цюрихскому рецепту и бокал местного красного вина. Никогда не понимала людей, которые приезжали в новую страну и с выпученными глазами искали ближайший Макдоналдс.
Пока я с умным видом смаковала вино, никому и никогда не признаюсь, что абсолютно не различаю сортов, а с закрытыми глазами красное от белого не отличу, в ресторан вошел мужчина. Высокий, отличающийся какой-то спокойной статью, немного старше меня. Одежда свободная, джинсы да футболка, но только он совсем не походил на туриста. Глаза его рыскали в поисках свободного столика, которых было два: один возле итальянской семьи с четырьмя детьми, другой рядом с туалетом. Затем его взгляд сфокусировался на мне, а губы тронула короткая улыбка:
– Можно к вам присоединиться? – спросил он на русском, после того, как пересек ресторан уверенными шагами. Я едва вином не подавилась.
– Присаживайтесь – кивнула я после секундного раздумья. Он сел на стул напротив моего. Лицо незнакомца могло принадлежать персонажу русской-народной сказки: ореховые глаза, светло-русые волосы, короткий нос аккуратной формы. Ему бы очень подошло имя…
– Иван, – сказал мужчина с улыбкой: – Прошу прощения за то, что навязываю свою компанию.
– Дина. Как вы узнали, что я из России?
– Вы самая красивая девушка в этом ресторане. Откуда еще? – ответил он. Спокойным движением он подозвал официантку и заказал бутылку вина, которое я пила и огромный шницель. Позволив девушке удалиться, он со вздохом взглянул на реку:
– Командировка или туризм?
– Работа. Вы тоже здесь по делам? – горячее задерживалось, и желудок начинало сводить от голода. Зато принесли вино, которое было незамедлительно разлито по бокалам.
– Я торговый представитель одной компании. Изумруды. – Сказал он коротко, не желая вдаваться в подробности. Я же не стала расспрашивать, потому что к камням отношусь равнодушно.
– А чем вы занимаетесь, Дина?
Я незаметно для себя рассказала все о своей работе. Иван оказался прекрасным слушателем.
Подали мясо и мой новый знакомый провозгласил:
– За знакомство! – раздался звон бокалов. После этого некоторое время был слышен лишь скрежет столовых приборов. Иван тоже был голоден как волк.
Мясо, которое мне подали, оказалось страшно похоже на бабулину говядину из скороварки, хоть и приготовленную в винном соусе. В целом мне понравилось. Обжаренный в сухарях до золотистой корочки, шницель Ивана тоже выглядел очень аппетитно. Мы разговаривали так долго, что солнце склонилось к горизонту, отражаясь от воды. Из-за близости Альп закаты здесь были необыкновенные, очерченные всеми цветами розового и алого, словно написанные кистью художника-импрессиониста.
Я зябко поежилась, холодало. Время приближалось к 11, пора было возвращаться в гостиницу, вот уже и обслуживающий персонал принялся демонстративно ставить стулья на освободившиеся столики:
– Спасибо вам за компанию, – сказала я и подозвала официанта, чтобы попросить счет.
– Вас проводить до гостиницы? – Иван был сама любезность.
– Спасибо. Здесь не далеко.
Не хотелось, чтобы новый знакомый увязался за мной и рассчитывал на что-то после совместного ужина. Впрочем, после разрыва моих отношений с Сергеем я перестала верить в мужчин. Может быть он и вправду беспокоился… Когда принесли счет, и я попыталась внести свою половину, Иван посмотрел на меня так, будто я решилась преступление совершить.? – Я плачу. И так вам навязался.
Мы попрощались и пожелали друг другу хорошего вечера и времени здесь:
– Швейцария – большая деревня. Кто знает – может, еще свидимся. – Сказал мне Иван.
Уже на выходе из ресторана я оглянулась, нутром ощутив, что мужчина смотрит мне в спину. Из-за света трепещущей на легком ветерке свечи черты его лица исказились, взгляд потемнел и стал каким-то недобрым. Я помахала ему рукой на прощание и отправилась в гостиницу. День вышел слишком насыщенным, а мои нервы никогда не походили на стальные канаты.
На дорожке около св. Иосифа был припаркован белый Порше с откидным верхом. Владелец – спортивного телосложения брюнет, просверлил меня внимательным взглядом, хмыкнул, с шумом поддал газу и удалился. Было у меня смутное ощущение, что где-то я уже видела эту машину, уж очень она была приметная. Память услужливо предоставила картинку с белым Порше, припаркованным возле библиотеки. Я не уделила этому факту особенного внимания, уверенная в том, что больше никогда не увижу ни владельца, ни машины.
Однако, я очень сильно ошибалась.
Частные вопросы ведьме или колдуну. Второй акт судьи.
Спрошенная, почему народ ее боится и почему она бросила Анне-Марии Чуди и Йоханесу Чуди слова: "Это тебе даром не пройдет", обвиняемая ответила, что никаких слов не бросала. На вопрос о том, знает ли она, что о ней идет худая молва и что ее ненавидят, она ответила, что является добропорядочной христианкой и ни в ком не вызывает ненависти. На вопрос о том, почему порча последовала столь скоро после произнесения угрозы, обвиняемой был дан ответ, что это совпадение. О причинах ее прикосновения к девочке Анне-Марии Чуди, которая вскоре заболела, она сказала, что не причиняла ребенку вреда.
Глава 3 Явление не очень обходительного мужчины
Влияние местного воздуха или иная причина, но проснулась я в шесть утра, свежая и бодрая, готовая на подвиги. Я забралась на второй этаж современного поезда, и всю дорогу до Моллиса прихлебывала кофе из высокого стаканчика и заедала бубликом с нежнейшим сыром. За окном проносились местные пейзажи: горы и реки, современные здания с окнами от пола до потолка, крохотные деревянные домики и толстые коровы, меланхолично уплетающие траву в бескрайних полях. Солнце и не думало прятаться за облаками, обласкивая землю своим светом. Поезд шел полупустой, что очевидно, утром все едут на работу в Цюрих, а не наоборот.
Я вышла на станции, и огляделась, примечая страшненькие розовые домики, и роскошный вид на горы впереди. Никогда бы не подумала, что вся Швейцария пахнет как дом моего дедушки в деревне в Крыму.
Смесь аромата свежескошенной травы, коровьего навоза и разнообразных цветов пьянила и наводила воспоминания, как в детстве я на этих коровах каталась, пока не была замечена мамой и дед не получил выволочку. Сейчас я понимаю, что методы его воспитания были не лучшими и не самыми безопасными для пятилетнего ребенка, но тогда мне казалось, что ничего лучше и придумать нельзя.
