355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лана Черная » Перекрестки судеб. Стася и Тим (СИ) » Текст книги (страница 15)
Перекрестки судеб. Стася и Тим (СИ)
  • Текст добавлен: 30 августа 2020, 20:30

Текст книги "Перекрестки судеб. Стася и Тим (СИ)"


Автор книги: Лана Черная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава 27 Стася.

Я не нахожу себе места. Маюсь, слоняясь по квартире. По телевизору показывают всякую чушь, полы сияют чистотой, мебель сверкает отсутствием маломальской пыли. В духовке томится жаркое. Посуда стекает в сушилке. Заняться больше абсолютно нечем. Юра, долговязый молодой мужчина, оставленный Тимуром моим личным телохранителем, мирно подремывает в кресле гостиной. Впрочем, стоит мне подойти к нему ближе, как он распахивает глаза, а рука мгновенно ложиться на рукоять пистолета.

Хорошая реакция обнадеживает, хотя с каждой минутой становится страшнее отчего-то.

Сварила себе кофе и с ногами забираюсь на подоконник в кухне. Хочется побыстрее, чтобы закончилось все это. Сегодня все должно решиться – я чувствую. Понимаю, что Кирилл не станет ждать дольше. Он слишком торопиться, а значит, сам придет сюда, потому что у него нет выбора. Страх колючками ввинчивается в позвоночник, морозит. Не помогает кофе. Даже осознание, что Тимур все продумал и у нее в ухе спасительный маячок – не спасает.

– А можно и мне? – Юра стоит на пороге, скрестив на груди руки.

– Кофе в шкафчике, турка и чашка там же, – указываю на шкафчик над плитой. Юра кивает, и через минуту кухня наполняется горьковатым ароматом кофе.

Больше он не разговаривает. Молча вымывает  посуду, забирает чашку и уходит.

Отпиваю глоток и смотрю в окно.

Улица живет своей жизнью: отъезжают машины, гуляют дети и мамочки с колясками, у подъезда делятся сплетнями местные бабушки.

Запрокидываю голову, прикрываю глаза. Вот бы  ни о чем не думать, но зуд не дает покоя. Морщусь и трусь боком об откос. Помогает слабо, но идти за мазью лень.

Обхватываю себя руками, трогаю кожу, где чешется. Феникс плохо заживает, хоть закончили его больше месяца назад. Алекс шутил, что это из-за Игната – сглазил, мол.

Я в подобную ерунду не верила, хоть Игнат и не любил мою татуировку. Он вообще был против этой идеи, но как иначе можно было скрыть шрамы? А Тимуру понравилось. Я даже не ожидала. А он…он как завороженный оглаживал ее языком, очерчивал каждый контур, прожигая кожу. А потом дул там, где все же чесалось. И мазью мазал, даря нереальные ощущения. И чувствую, как зуд стихает, а вместо него растекаются мурашки.

Вздыхаю, отставив чашку.

Мастер предлагал много вариантов рисунка, но я сотворила свой. И теперь на моем боку воскресал из небытия черно-алый феникс. Мне казалось тогда, что  именно он – символ нашей с Тимом любви, наших перекрещенных судеб. И я верила, что теперь все сложится по-другому. Что теперь я не наделаю ошибок, а Тим не женится на другой.

Присматриваюсь к отражению в стекле, растрепываю так и не остриженные волосы. А ведь хотела, даже села в кресло к парикмахеру, но едва она взяла ножницы, как меня словно выпнуло что-то оттуда. Больше в парикмахерской я не была. Смотрю. Странно устроена жизнь. Я никогда не задумывалась, почему Вадька стал наркоманом. Никогда не думала, что толкнуло его на это, и почему он никак не мог выбраться из этого дерьма, хоть очень хотел. Теперь знаю, что это Тимур обрек его на это.

Когда мне прислали видео три дня назад на «электронку» – Тима дома не было. В ролике отчетливо было видно, как Тимур договаривается с Удавом о том, чтобы подсадить Вадьку на иглу. Я пересмотрела эту запись с десяток раз. Тим застал меня за ее просмотром.

Он не стал ничего отрицать, хотя я ничего и не спрашивала, забрал флешку и мой ноутбук, куда-то уехал, а вернувшись, сказал, что вычислил  отправителя. Мне было все равно, кто прислал видео – мне было важно, зачем Тимур это сделал. Как он мог так легко распоряжаться чужими жизнями? Как мог смотреть мне в глаза, зная, что из-за него я легла под Удава? Как мог теперь жить с этим? Как мог спать со мной после всего? Неужели я полюбила монстра?

Я ведь знала его совершенно другим. Улыбчивым, задаривающим меня фиалками и танцующим со мной под дождем. Помнила, как он болел, а я лечила его. А он лишь пил и спал, а на третий день, когда спала температура, отлюбил меня прямо в ванной, куда я затащила его помыться. Потом, правда, пришлось едва ли не тащить его в кровать. Зато он выглядел счастливым. Я помнила наши вечерние посиделки  в тишине кухни и ужин на двоих. И его сводящие с ума ласки.

– Я не понимаю, – говорила я в тот вечер, меря шагами спальню, – когда ты стал таким?

– Я всегда был таким, – покачав головой, ответил Тимур, – просто ты так ничего и не поняла.

Он ошибся. Я понимаю. Если не все, то многое. Тогда, он мстил за своего друга, уверенный, что Вадька виновен в случившемся со Славкой. Может, он и был виноват, но он не насиловал ее. И Тим тоже это знал теперь. Я понимаю, что тогда, в сыром помещении, где я провела чертову прорву времени Тим тоже мстил и спасал…только меня. И наверное, на его месте я бы поступила точно так же. Наверное. Да, я понимаю его, но принять то, что он сделал – не могу.  Я многого не могу принять до сих пор, как и отпустить прошлое. Но я пытаюсь. Каждый день, по маленькому шажочку. Потому что без него я не живу, а существую. И потому что только рядом с ним ничего не болит внутри. Рядом с ним я могу дышать полной грудью.  И мне все равно, даже если это не любовь. Я счастлива здесь и сейчас. Большего мне уже не надо.

Выдыхаю и отворачиваюсь от окна. Подхватываю чашку, одним глотком допиваю остывший кофе, и в этот момент в дверь звонят.

Юра появляется в дверях кухни в считанные секунды. Собранный, в боевой готовности. Кивает, приложив палец к губам.

А я замираю, как вкопанная, вцепившись пальцами в край подоконника. И костяшки побелели, а во рту солоно от  крови. Звонок разливается по квартире снова. Юра исчезает из виду, но появляется уже через минуту. Бесшумно подходит ко мне, разнимает мои  пальцы.

Перевожу взгляд от дверного проема на напряженное лицо.

– Все в порядке, – шепчет он. – Там девица какая-то. Думаю, стоит узнать, что она хочет.

Машинально киваю, но не двигаюсь с места. Теперь в дверь стучат.

– Помогите, пожалуйста, – доносится глухое.

Выдыхаю, точно зная – время пришло. Только бы Юра не пострадал.  Юра кивает.

– Все будет хорошо. Я рядом.

Усмехаюсь. Ничего не будет хорошо, потому что сейчас меня заберут и что будет дальше – одному Богу известно. Но я не должна сомневаться. Я должна доверять Тиму. И. Я. Доверяю.

На негнущихся от волнения ногах, дохожу до двери и смотрю в глазок. На площадке беспокойно метается молодая девушка. Волосы растрепаны, наспех одетый старенький халатик и бледное, измученное лицо.

Снова беглый взгляд на Юру. Тот кивает.

– Кто там? – спрашиваю хрипло.

Девушка прильнула к двери, заговорила лихорадочно. Из ее слов, перемежающихся всхлипываниями, понимаю лишь одно: она живет этажом выше и ей нужно позвонить в скорую, а у нее телефон сломался.

Замок я открываю с третьей попытки. А перед тем как распахнуть дверь, Юра перехватывает мою  руку и тихо шепчет: «Расслабься, все будет хорошо», – и осторожно трогает мочку уха, намекая на маячок. Да, все будет хорошо.

Девушка на пороге кажется совсем юной и я совершенно не помню ее в числе соседей, о которых Тим навел справки сразу же. Впрочем, прямо надо мной квартиру сдавали – жить там мог кто угодно, вот только девчушка эта, с заплаканными глазами и в застиранном халате не походила на платежеспособную жилицу. Значит, все-таки сработала ловушка?

– Спасибо большое, – лепечет, хлюпая носом.

– Та не за что, – поворачиваюсь к ней спиной, – телефон здесь, – указываю рукой на висевший на стене телефон. – Надеюсь, – делаю пару шагов, как кто-то хватает меня  сзади за шею, а в лицо вжимается что-то холодное и остро пахнущее.

Я дергаюсь рефлекторно, бью наугад и вдыхаю. Горечь затапливает рот и нос, дышать становится невозможно и перед глазами расстилается чернота.

Уже на грани сознания я улавливаю грохот выстрела и женский визг.

Эпилог. Стася.

Я смотрю в белый потолок, под которым висит огромная, еще не зажженная лампа. Время нещадно ускользает вместе с каждым движением высокого мужчины в белом халате. На стене тикают часы. Я давно сбилась со счета. Сперва отсчитывала секунды, а потом устала. Погодин не приходил, а ведь должен. Он ведь должен проверить, что получил то, что ему нужно. А я должна посмотреть ему в глаза.

Руки затекли, ноги ныли от веревки. Глаза болели от смотрения в одну точку, отдохнуть бы, прикрыть их ненадолго, но скопившееся внутри напряжение не позволяло расслабиться. Сегодня меня должны убивать. Разрезать, чтобы достать из груди сердце и стереть сразу две жизни.

Я прикрываю глаза всего на мгновение, собираясь с мыслями. Тихие шаги не заставляют себя ждать. Они приближаются и под тяжестью веса, кажется, даже позвякивают разложенные под стерильной марлей инструменты. Доктор, что раскладывал их и настраивал аппараты, куда-то исчез.  Я медленно поворачиваю голову в сторону темного провала двери. Погодин замирает в пороге: на губах хищная улыбка, в серых глазах шальной блеск, а руки в карманах.

– Ну здравствуй, Ася, – холодный голос, без тени эмоций.

– Не скажу, что рада тебя видеть, – я демонстративно дергаю связанными руками. – Что, Кирилл, скучно стало за десять лет?

– Кусаешься? Не надо, Ася. Все равно ничего уже не изменить.

– Я так не думаю. Хотя, знаешь, ты никогда меня не любил. Чем же я тебе так не угодила?

– Да мне плевать, – пожимает плечами. – И откровенничать с тобой не буду, так что даже не пытайся. Сейчас анализов дождемся и все.

Да уж, как все просто: всего лишь дождаться анализов, чтобы забрать сердце у здорового и главное живого человека. Как же у них у всех все легко и просто.

– У меня только один вопрос: почему не убил еще тогда, десять лет назад? Зачем подставил Вадима?

– Я не хотел тебя убивать, – прислоняется к дверному откосу. – Просто позвонил твоему братцу, он и примчался тебя спасать. Жаль, попал под горячую руку Тимура.

Нет, ему не жаль, по голосу слышу. Ему плевать на людей. И на меня, даже если сейчас он заявит, что не хочет меня убивать.

– Я бы не вернулся, – говорит он, – но случайно наткнулся на твою старую медкарту. Каким-то образом она затерялась среди старых документов. Я не хочу твоей смерти, но ты идеально подходишь. А у меня нет времени.

– Еще скажи, что и выбора нет, – усмехаюсь, закрывая глаза, мысленно проговаривая детскую считалочку. Лишь бы не думать. Он успеет. Успеет.

– Выбор есть всегда, – легко парирует он. – Просто ты – единственный вариант, который меня устраивает.

Ну да, правильно. Хотя…я ничем не отличаюсь от него, только ради Вадьки я никого не убивала. Но кто знает, как бы поступила, если бы пришлось вот так, как Кириллу. Морщусь, отгоняя от себя поганые мысли.

– Вот только не надо так кривиться. Твой Крутов ничем не лучше меня.

– Да, но он не убивал твою семью.

– Нет, это я не убивал его семью, – насмешливо в ответ.

И да, он снова прав. Не убивал до сегодняшнего дня.

– Ну что ж, тогда поздравляю, – говорю устало. И это последнее, что я скажу ему. Хватит. Надоело. Мне даже уже не интересно, как Вадим тогда нашел меня. Ничего не интересно больше. Устала. И домой хочу к Тиму. Потому что я должна жить, иначе он больше не перенесет потери. Я точно знаю.  – Сегодня ты с ним поквитаешься.

– Ты – не его семья. И он жив только потому, что у него есть дочь.

– Надо же, как благородно, – почему-то слова о маленькой озорной Юльке всколыхнули такую злость, о какой я даже не знала. – Ребенка пожалел. Святым хочешь прикинуться? Не выйдет. Хочешь скажу, почему? – я не жду ответа, но он мне и не нуэжен. – Ты убивал невинных людей. Ради мнимой мести, ты жестоко расправился с Ингой и ее не родившимся малышом. Ты едва не угробил беременную Славку. Впрочем, нет, угробил. Она так и не пережила того, что с ней сделали те ублюдки. Ты сломал жизни людей, которые не имеют никакого отношения к гибели твоей семьи. Славка, Руслан, Инга, Игнат, Вадька… А теперь ты хочешь убить моего ребенка. Сколько крови тебе еще нужно, а?

Звук шагов заставляет меня распахнуть глаза. Погодин замер совсем близко, склонившись надо мной. А за спиной приближается Игнат.

– Значит, это Крутов разыграл спектакль, чтобы я тебя не тронул, – он морщится, и лицо его искажает гримаса неподдельной боли. – Он сделал так, чтобы я верил в его любовь к той безумной блондинке. Умно, что тут скажешь. Ну что ж…на этот раз я его обыграл. Черт, где же этот врач. Ему уже пора начинать…

– Это вряд ли, – Игнат приставляет к затылку Погодина пистолет. – Медленно, без лишних движений, отойди от нее.

Погодин вздрагивает. Делает попытку уйти из-под дула, но Игнат делает подсечку и Погодин падает на колени. В его глазах вспыхивает отчаяние. И мне жаль его. на короткое мгновение, потому что я знаю, что он сейчас чувствует. Знаю и понимаю. Но я больше не имею права жертвовать собой. Хватит. Выросла уже.

– Руки за голову. Давай, Погодин, не заставляй меня применять силу.

Тот с усмешкой кладет руки на затылок. На его запястьях защелкиваются наручники.

– Не думал, что меня возьмешь ты один.

– Почему один? – Тимур появляется тут же, я чувствую его запах и улыбаюсь. А он… злой. Бледный. Оказывается рядом,  ловко освобождает меня из пут, прижимает к себе. А я тихо всхлипываю, не сдерживая слез. Он пришел, успел. Он все-таки успел.  – Просто в отличие от Игната моя женщина жива. А ты убил его жену. Идти можешь? – он заглядывает мне в глаза. Киваю.  – Тогда идем отсюда. Игнат сам разберется.

Он укутывает меня в теплый плед, обнимает за плечи и уводит за собой.

– Поздравляю! – доносится до них голос Кирилла. – Ты только что убил маленькую девочку.

Уже на улице я спрашиваю:

– Что теперь будет с той девочкой?

– Будет жить, – Тимур дергает плечом. – Я нашел донора, и два часа назад ей сделали успешную пересадку. Врачи дают хорошие прогнозы.

Выдыхаю, задрав голову в потемневшее небо, утыканное звездами. Краем глаза отмечаю, как Игнат усаживает Погодина в машину.

–  Игнат его убьет?

– Зачем? – Тимур спиной откидывается на бок черного джипа. – Смерть для Погодина слишком простой выход. Игнат его посадит. Доказательств достаточно. Стася, есть кое-что, о чем ты должна знать, – он закуривает, делает затяжку и выдыхает облачко дыма. – Твой отец, Стася.

Напрягаюсь, всматриваясь в хмурое лицо Тима. Он перекатывает в пальцах сигарету, а я вдруг понимаю, что ничего не хочу знать о своем отце. Для меня он перестал существовать с того дня, как продал меня и своего любимого сыночка.

– Я беременна, – выдыхаю, воспользовавшись паузой.

Как в замедленной съемке Тимур поворачивает голову и смотрит на меня глазами, в которых отражаются звезды.

– Что ты сказала? – просевшим голосом спрашивает он. А я смотрю в его глаза и медленно схожу с ума от понимания, какой дурой была тогда, десять лет назад. Ведь еще тогда у нас могла быть семья. И этот ребенок не был бы первым. Выдыхаю. Нет, он не первый. У нас есть замечательная Юлька, которая буквально утром по скайпу хвасталась мне своими рисунками и мечтала попасть в мой тату-салон. И это наша Юлька. Наша дочь. А сейчас…сейчас он смотрит на меня так, словно я вложила ему в ладони целую Вселенную.

И это подкашивает ноги. Но сильные руки обнимают за талию, прижимают к мощному телу. Я утыкаюсь лицом в его рубашку, слыша, как размеренно стучит его сердце.

– Тим?

– Ты, правда, беременна?

– Да, любовь моя. Срок – три недели. И на этот раз я не позволю тебе исчезнуть на десять лет. Я больше никогда тебя не отпущу.

Он берет мое лицо в ладони, наконец, не затянутые в кожу перчаток, касается губами щеки, мягко, проникновенно, от чего приятно ноет в низу живота и затуманивается в голове от накатившего желания.

– Не отпускай, – улыбается он, зарываясь носом в мои волосы.

– Черта с два, – выдыхаю и целую, наслаждаясь его вкусом и запечатывая обещание.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю