Текст книги "Шестерка Сердец (ЛП)"
Автор книги: Л. Косуэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 17
Джесси проводит камерой над толпой, когда все аплодируют его грандиозному завершению. Затем выключает ее.
– Ладно. Как, на фиг? – говорю я, в растерянности качая головой. В последнее время я, кажется, делаю это слишком часто.
Джесси смеется:
– Из всего, что он делал сегодня, это, возможно, было самое простое, и, тем не менее, посмотри на них. Думаю, некоторые из них на самом деле верят, что он волшебник.
– Простое?! Он только что исчез. В этом нет ничего простого.
– Посмотри, где он стоял, Матильда, – говорит Джесси бесстрастно.
– Он стоял на стене.
Она смотрит на меня как на тугодумку.
– Ага. Он всего лишь помахал немного плащом для вида, скрыв себя достаточно, чтобы спрыгнуть на другую сторону. Не нужно быть гением, чтобы догадаться.
Я бью себя ладонью по лбу.
– Как я не могла додуматься до этого.
– Он еще тот показушный ублюдок. Большинство настолько ослеплены его блеском, что даже не видят трюка. Пойдем уже, он наверно ждет нас.
Она начинает идти, и я следую за ней.
– Погоди, мне казалось, что по контракту ты не должна раскрывать его секреты?
– Он не станет возражать, что я сказала тебе. Это детские шалости. А вот если я рассказала бы тебе более сложные трюки, то он, возможно, засунул бы мои яйца в блендер.
Я не упоминаю, что у девушек нет яиц. Хотя, если бы существовала девушка, которая изменила бы это, то ею определенно была бы Джесси. Мы идем по тротуару и находим Джея прислонившимся к стенке здания, курящим сигарету с широкой улыбкой на лице. Как только я подхожу к нему, он закидывает руку мне на плечи.
– Ну и как тебе?
– Ты был великолепен, – говорю я робко.
Джесси прыскает со смеху.
– Теперь я понимаю, почему ты таскаешь ее все время с собой. Она всегда ласкает твое самолюбие.
– Это не все, что она ласкает, – говорит Джей, нагло подмигивая ей.
– О, Боже, ты не говорил этого только что! – Я смотрю на Джесси. – Он врет. Скажи ей, что ты врешь.
– Погоди, зачем мне врать и говорить ей, что я вру? – дразнит он, с каждой секундой его улыбка становится все шире. Боже, иногда я его ненавижу.
– Да ты не слушай его. Между нами не было никаких ласк.
Хитрая усмешка Джея вызывает во мне дрожь, и я знаю, что сказанное мной технически неправда, но какая разница.
– Ладно, раз мы все выяснили. Кто хочет панкейки на ужин?
– Первое, – говорит Джесси. – Теперь ты в Европе. Здесь не панкейки, а блины. И второе, если они сладкие, то кто ест блины на ужин?
– Я все равно называю их панкейками, – вставляю я. – Ведь можно делать любые. К тому же, я люблю десерт на ужин.
Рука Джея поднимается и хватает меня за шею, нежно ее сжимая. Это застает меня врасплох, потому как место слишком интимное, чтобы кто-то до него дотрагивался. Невольно я вздрагиваю.
– Видишь, Ватсон согласна со мной. Это панкейки.
Я изо всех сил стараюсь не реагировать на расположение его руки, но по всему позвоночнику пробегают мурашки. Его большой палец поглаживает кожу, вызывая покалывание.
Когда мы подходим к ближайшей блинной, заходим внутрь и занимаем столик возле окна. Я в полном восторге заказываю блины с арахисовым маслом и Нутеллой, и Джея так захватывает мое детское ликование, что он заказывает то же самое. Джесси просит сэндвич с беконом, латуком и томатами, не соблазняясь моей идеей «десерта на ужин».
– Ладно, – говорю я, слопав половину принесенной еды. Мне нужен передых, прежде чем прикончить остальное. – Я, правда, правда, правда была бы пожизненно признательна тебе, если бы ты раскрыл хотя бы один трюк. Только один, это все, чего я прошу.
Джей вытирает рот салфеткой, его губы изгибаются в усмешке:
– Когда ты говоришь «пожизненно признательна», о чем вообще речь?
Джесси предостерегающе фыркает.
– Нет, дорогая. Ты не хочешь делать этого. Он негодяй и настоящий эксплуататор, когда дело касается его должников.
– Ладно, возможно, и не в пожизненном долгу. Наверное, меня немного занесло. Если ты скажешь мне об одном трюке, я буду должна тебе одну вещь взамен. Ты можешь решить что, но это должно быть нечто разумное, например, помыть твою машину или что-нибудь еще.
Джей подается вперед, и ставит руки перед собой, соединяя кончики пальцев.
– Помоешь мою машину топлес? – спрашивает он хрипло.
Мои щеки розовеют, и Джесси отрывисто хохочет:
– А вот это хорошая мысль.
– Ладно, позволь поправить свое предложение. Я буду должна тебе, но это не может быть чем-то сексуальным.
– Обнаженная грудь – это не сексуально, – говорит Джей, – а естественно.
– Подтверждаю, – добавляет Джесси.
– Как насчет – без лифчика? – продолжает Джей.
Боже, эти двое. Чего я с ними вообще связываюсь.
– Хорошо. Я забираю свое предложение, – обижаюсь я, откидываясь обратно на своем сиденье и складывая руки.
– Да погоди ты, ведь я не говорил, что не соглашусь на что-то несексуальное. Как насчет такого? Я расскажу тебе, как делаю один из своих трюков, а в обмен ты согласишься поехать работать со мной, когда в следующий раз буду устраивать шоу в Вегасе?
Я долго на него смотрю.
– А как насчет оплаты? Это бесплатный отпуск.
– Рабочий отпуск, – поправляет Джей.
– Ладно, нет нужды грозить мне бесплатным отпуском дважды, – говорю я, широко улыбаясь. – Договорились. – Я протягиваю руку, закрепляя сделку, и Джей крепко сжимает ее.
– Договорились, родная. Теперь скажи, какой трюк ты хочешь, чтобы я объяснил.
– О, Боже, – говорит Джесси. – Это что-то новенькое. Мне ты не рассказывал ни одного секрета, пока я не поставила подпись.
– Матильда сделала мне предложение, от которого я не могу отказаться.
– Ну да, конечно.
Не обращая внимания на их перепалку, я раздумываю, о каком трюке хотела бы узнать у него.
– Хорошо, думаю, больше всего мне хочется узнать, как ты нарисовал карту Справедливости на окне Уны Харрис. Ее точно не было там ранее, к тому же окно слишком высоко, чтобы ты мог туда забраться.
Джей потирает подбородок, оглядывая кафе.
– Ну, это совсем элементарно, дорогая Ватсон. Хотя, думаю, мне понадобится кое-какой реквизит для его объяснения. – Он встает со своего места и подходит к стойке самообслуживания, перекидываясь словечком с дежурным парнем. Затем возвращается, неся с собой солонку с паприкой и пластиковой бутылкой меда. Фу, он собирается приправить ими блины?
Джесси выглядит немного недовольной, когда он начинает отодвигать наши тарелки, чтобы расчистить стол.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Просто смотри.
Открыв бутылку меда, он начинает лить его на поверхность стола быстрыми движениями. Опустив взгляд, вижу, что он на самом деле пишет мое имя элегантными буквами. Очень круто, вот только все равно не пойму. Затем он раскручивает крышку на паприке и насыпает немного на руку, прежде чем развеять красную специю по меду. И в конце он наклоняется и сильно дует. Излишки паприки рассеиваются, оставляя только кусочки, которые прилипли к меду. И вот оно мое имя, написанное красным.
– Ладно, необычно, – говорю я, снова переводя на него взгляд; потихоньку до меня начинает доходить, что он делает.
– Вот так по существу я и сделал ее, хотя, признаю, мне понадобилась помощь. Помнишь Шарон, которая отвечает за костюмы для моего шоу?
Я киваю.
– Ну, она также отличная художница и работает в необычных обстановках. С самого утра я заплатил тому же парню, которого ты видела сегодня, когда он мыл окно Харрис, чтобы он поднял нас на кране. Там Шарон нарисовала очертания карты Справедливости на стекле смывающимся клеем, которые были незаметны, если внимательно не присматриваться. Окно офиса Харрис под углом с соседним зданием, поэтому мы приплатили, чтобы проникнуть в комнату напротив. Пока я отвлекал внимание толпы, Шарон проникла туда с баллончиком порошкового мела. Она распылила его из окна, и он прилип к клею, выделив картину. Ветер сдул излишки за несколько секунд, поэтому, когда толпа взглянула на окно, картина была там.
Ох. Это просто чертовски круто! Все очень даже осуществимо, если так объяснять. Но знаете, что, думаю, я бы предпочла этого не знать. Загадочность придает остроту ощущениям. Ну, по крайней мере, я не согласилась мыть его машину с обнаженной грудью.
— Теперь счастлива? – спрашивает Джей.
— Не знаю, как ты до такого додумался, но это очень умно. Твои трюки такие ловкие.
Он улыбается:
– Ну, спасибо.
– Но зачем делать это на окне Уны Харрис? Разве это не значит напрашиваться на неприятности?
– Знаешь, я и так достаточно долго держался в стороне от нее. Она должна понять, что я не собираюсь залечь и притвориться мертвым, пока она разрушает мою карьеру.
– Думаю, она поймет послание, как только ты подашь в суд, – говорю я, и меня посещает печальная мысль. Если папа действительно будет представлять интересы Джея, тогда ему наверняка придется переехать. Я совсем забыла об этом.
– Ты думаешь о чем-то, что тебе не нравится. Что такое, Ватсон?
Я поднимаю на него взгляд, удивленная тем, с какой легкостью он читает мои мысли.
– Да ничего. Просто ерунда.
– Какая еще ерунда?
Опуская глаза, пробегаю пальцем по ободку своего стакана.
– Ну, если все это продолжится, тогда тебе придется переехать, а я вроде как привыкла к тому, что ты находишься у меня под боком, – тихо признаю я.
Он берет мою руку в свою большую теплую ладонь.
– Послушай, мы ведь теперь лучшие друзья? Я все так же буду постоянно поблизости. Так часто, что ты, возможно, устанешь от моего присутствия. К тому же, я не стану переезжать еще несколько недель, пока не найду другое место.
Теперь я кашляю от смущения.
– Ладно.
– Мне казалось, это я твой лучший друг, – дразнит Джесси.
– Так и есть. У меня могут быть два лучших друга, – отвечает Джей.
Он держит мою руку еще несколько секунд, прежде чем отпустить.
– Вы только посмотрите на это. Сначала ты не хотела, чтобы я переезжал, а теперь не хочешь меня отпускать
– Не стоит так радоваться этому, – сдерживая улыбку, смотрю на него, сузив глаза.
***
Следующим утром я встаю рано, чтобы помочь папе упаковаться. Через каждые пару месяцев они с другом ездят на выходные играть в гольф. Обычно мне не нравится оставаться дома одной, но поскольку Джей будет здесь, я не так расстроена. По правде сказать, я жду с нетерпением, когда останусь наедине с ним. Что? У меня есть вагина, а он Джей Филдс; мне дозволено быть возбужденной, даже если ничего не произойдет.
Когда папа уезжает, я иду в магазин тканей, чтобы пополнить запасы, планируя долгие выходные за шитьем. У меня даже есть два онлайн заказа, над которыми надо работать.
Придя домой, обнаруживаю, что Джей тренируется в саду. На какое-то время оставляю его за своим занятием, затем решаю пойти и узнать, хочет ли он что-нибудь поесть. Я веду себя смело, потому что тяжело не возбудиться, когда он весь потный и без рубашки. И только я собираюсь выйти за дверь, как он заходит, и мы сталкиваемся. Он держит в руках энергетический напиток, который проливается на мой топ. Я громко вздыхаю, когда холодная жидкость обдает меня.
– Дерьмо, прости!
Джей идет за бумажными полотенцами и возвращается, чтобы помочь мне высушить топ. Я так и стою, онемевшая, пока он промакивает влагу. Это одно из тех нереальных мгновений, когда я не могу поверить, что происходящее на самом деле происходит – в основном потому, что жидкость пролилась на мои сиськи, а, следовательно, Джей касается этих самых сисек.
Я быстро вздыхаю, когда его большой палец случайно задевает сосок через тонкий лифчик, и его рука останавливается. Каждая секунда кажется вечностью. Я делаю ошибку, посмотрев ему в глаза. Он выглядит… голодным. Когда его рука снова двигается, то уже не промакивает, а ласкает, и я сдавленно хныкаю. Бумажное полотенце падает из его руки, и он в полном смысле слова лапает меня, все так же – не разрывая зрительного контакта. Не будь я вся на нервах, то, возможно, дала бы ему пощечину за то, что он такой бесстыжий. В его взгляде читается вопрос.
Можно?..
Его рука обхватывает мою грудь, и я испускаю тихий, едва слышный вздох. Закрываю глаза.
– Матильда. – Его голос низкий и сиплый.
– Х-м-м-м?
– Посмотри на меня.
Я смотрю на него. Вторая рука Джея поднимается и начинает ласкать другую мою грудь, медленно, осторожно, словно он наслаждается каждым мгновением. Обе руки опускаются в унисон и сжимают соски. Я издаю громкий стон, его лицо нависает над моим – рот открыт, словно поглощает звук.
Затем он говорит:
– Этот топ испорчен. Давай снимем его с тебя, родная.
Он начинает стягивать его с меня через голову, и я не останавливаю его. Это самый странный момент, чтобы вспомнить о том, как вчера он проскользнул рукой в карман бизнесмена. Я не видела, чтобы он что-то взял, но это не значит, что он этого не делал. Я стою перед ним в одном лифчике, а его глаза впитывают меня. Моя грудь вздымается, но вопрос так и вертится на языке.
– Джей?
– Что такое, Матильда? – мурлычет он, шагая вперед, в то время как я отступаю назад. Когда моя спина прижимается к стене, он останавливается, его грудь в паре сантиметров от моей.
– Что ты украл у того человека вчера?
Его брови хмурятся, а голова склоняется на бок.
– Какого человека?
– У того, на которого ты наткнулся у здания газеты. Я видела, как ты скользнул рукой в его карман. Знаешь, я помню его в казино. Ты все время пялился на него.
Он еле слышно ругается, его рука поднимается и ласкает мое лицо, когда он шепчет:
– Ты не должна была видеть этого.
– Но я видела. Поэтому скажи, что ты взял.
– Ты и правда мой маленький Ватсон, да? Ничто не ускользнет от этих голубых глазок, – говорит он, словно хочет отвлечь меня этим комплиментом.
– Джей, я хочу знать, что ты взял. Ты не можешь красть у людей, работающих в газете, на которую собираешься подать иск. Любая крошечная деталь может быть использована против тебя в суде.
– А если я скажу, что никто об этом не узнает?
– Мне бы все равно хотелось знать. Я не люблю ложь.
– Это не ложь. Это секрет. Который нужно пока хранить, но я расскажу его тебе… когда-нибудь.
Я поджимаю губы, вдруг раздражаясь от липкости энергетического напитка, покрывающего мою кожу. Нахмурившись, обхожу его, выхватывая недавно снятый топ, и иду к двери.
– Мне нужно принять ванну и смыть эту гадость с себя, – бормочу я.
– Матильда.
– Все хорошо. Ты можешь хранить свои секреты, Джей. Только не жди, что я буду полностью доверять тебе, пока ты это делаешь.
Когда я выхожу из комнаты, на его лице появляется непонятное выражение: странная смесь раздражения и боли.
ГЛАВА 18
Наверху я закрываю дверь ванной комнаты, запираю ее на замок и выдыхаю. Придя в себя, наполняю ванну. После случившегося сомневаюсь, что Джей не заявится прямо сюда, пока я купаюсь. Я все еще зла на него за то, что он скрытный, но также жалею, что остановила то, чем бы мы там ни занимались. В последние дни кажется, что мне необходимо его прикосновение, как нужен воздух, чтобы дышать, а я так редко его получаю.
Как только ванна наполняется, я сразу раздеваюсь и шагаю в нее, теплая вода успокаивает мои нервы, словно каждый мой мускул зажат.
Долго сижу там с закрытыми глазами, пытаясь забыть руки Джея на себе. Это было так неожиданно, и я до сих пор чувствую его прикосновение, заставившее меня умирать от желания, мгновенно сделав влажной. Я так давно не была с мужчиной, и даже тогда он был не мужчиной, просто мальчишкой. Мой бывший (и единственный) парень был со мной одного возраста. Никто из нас на самом деле понятия не имел, что мы делали большую часть времени.
Не могу представить, что с Джеем было бы так же. Конечно, он всего лишь на четыре года старше, но кажется намного… опытней. Чувствую, что Джей мог бы научить меня вещам, которые я даже не смогла бы понять. Перед глазами встает образ, как он отжимается в саду на траве, его мускулы перекатываются, сокращаются, капли пота стекают по его телу.
В такие моменты мне бы хотелось иметь вибратор. Боже, мне кажется, у меня даже не было влечения, пока Джей не появился в моей жизни. Теперь мой разум – просто кипящий котел неудовлетворения и сексуальных мыслей.
Помню вечер, когда он предложил сделать мне куни. Возможно, он так же целиком отдается действу, как делает все остальное. Мою кожу покалывает при одной лишь мысли об этом, соски напрягаются в воде. Моя рука невинно лежит у меня на животе, но когда эротические мысли берут вверх, я начинаю поглаживать свою кожу, дыхание со свистом вырывается из меня, стоит лишь представить, что это делает рука Джея.
Мои бедра раздвигаются, когда пальцы опускаются ниже, танцующим шепотом отзываясь в моем чувствительном теле, клитор пульсирует в ожидании прикосновения. Секундой позже я испуганно подпрыгиваю, когда кто-то стучится в дверь.
– Родная, мы можем поговорить? – раздается глубокий голос Джея. Мне приходится прикусить губу, чтобы не застонать от его звучания. Чувствуя себя смелой, нахожу свой клитор, медленно потирая его. Дверь ведь закрыта. Он никогда не узнает. Легкая дрожь проходит сквозь меня.
Наконец я тихо отвечаю:
– Сейчас неподходящее время.
Слышу, как его тело скользит по двери, когда он садится, и зад Джея приземляется на пол.
– Я останусь здесь. Мне не нравится бороться с тобой, Ватсон. Мы вроде как лучшие друзья, помнишь?
– Я... я принимаю ванну, Джей. Мы можем поговорить позже, – удается мне сказать, стараясь, чтобы голос звучал как обычно, но мое дыхание слишком затруднено. Я не должна дотрагиваться до себя, когда он прямо за дверью, но ничего не могу с этим поделать. Дотянувшись, я обхватываю грудь рукой и щипаю себя за сосок, посылая дрожь по всему телу.
Осознаю, что Джей слишком долго молчит. Я ведь не издавала никаких звуков? Нет, знаю, что нет. Я не настолько безрассудна.
– Как там твоя ванна? – спрашивает он. Теперь его голос звучит по-другому, ниже.
– Я сказала, – мы поговорим позже. Ты можешь уйти? – хриплю я и проскальзываю пальцами внутрь себя, не в силах остановиться, мои стенки крепко сжимаются вокруг них.
С улыбкой в голосе он продолжает:
– Что ты делаешь там, детка?
– Ничего, – отвечаю я немного поспешно.
– Ладно, продолжай делать ничего. Я просто посижу, пока ты этим занимаешься. Это место на удивление удобное.
Ублюдок. Я снова хочу сказать ему уйти, но знаю, что он этого не сделает. Я вот-вот кончу, в том сумасшедшем состоянии, когда ты слишком полна наслаждения, чтобы остановиться. Так сильно хочешь освобождения, что на эти несколько безумных мгновений тебя не волнует, слушает ли кто-нибудь. Знает ли, чем именно ты занимаешься. Смущение находится за тридевять земель.
Я снова щипаю себя за сосок, пока потираю клитор, теперь уже быстро, ногой опираясь на край ванны. Я так близка к оргазму, но именно голос Джея доводит меня до исступления.
– Ты делаешь себе приятно? – спрашивает он, в его тихом голосе рокочет ласка.
Издаю тихий стон, не успев его подавить, и кончаю, все мое тело пульсирует от удовольствия.
– Да, – отвечаю я тихо, спускаясь с высот.
Мое сердце подпрыгивает, когда ручка двери поворачивается. Хотя вспоминаю, что заперла ее, и дышу равномерно.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Хочу войти, – бормочет он из-за закрытой двери.
– Я в ванне. Голая!
– Вот именно, – отвечает он. Несмотря на то, что не вижу Джея, уверена, на его лице сейчас то самое самодовольное выражение. Слышится странный скребущий звук на замке. Интересно, что у него на уме. Когда ручка снова поворачивается, и дверь начинает открываться, я выпрыгиваю из ванны, ударяясь своим телом об дверь, чтобы придержать ее.
Прижимаясь к двери, тянусь и хватаю полотенце, чтобы прикрыть себя.
– Ты что, только что взломал чертов замок? – ахаю я, обматывая полотенце вокруг своего тела.
– Еще один из множества моих талантов, – отвечает Джей.
– Ты переходишь все границы.
Его тон мрачный, чуть ли не порицательный:
– О, так теперь у нас есть границы. Ты только что позволила мне слушать, как ты мастурбируешь, родная.
Ладно, когда он преподносит это под таким углом, с ним трудно поспорить. И все равно моим немедленным ответом становится отрицание:
– Не знаю, о чем ты вообще говоришь, но тебе нужно отойти от двери и оставить меня одну.
Я чуть приоткрываю ее и выглядываю, чтобы показать ему, что говорю серьезно. К сожалению, когда его глаза встречаются с моими, я таю. Он втягивает воздух, когда видит меня, его рука тянется через щель, чтобы коснуться моего подбородка. Затем его большой палец двигается вверх и касается моей нижней губы.
– Охренеть, посмотри на себя, – рычит он.
Я так захвачена тем, как Джей смотрит на меня, словно мог бы проглотить целиком, что забываю придерживать дверь. Он легко раскрывает ее, бросается ко мне и подхватывает на руки. Мои ноги обхватывают его талию, пока он несет меня в мою спальню и укладывает на матрас, нависая надо мной.
– Какое искушение, – шепчет он, будто отчитывая себя. – Как, на хрен, я могу сопротивляться этому?
Неожиданно его рот опускается на мой, вбирая мои губы жестким, яростным поцелуем, который я чувствую всем телом, до самых кончиков пальцев ног. Моя кожа становится горячей и возбужденной. Стону ему в рот, когда язык Джея проникает внутрь, переплетаясь с моим, и скользит взад-вперед. Мои ноги раздвигаются, и он толкается в меня, его эрекция интенсивно трется о мою киску. Я изнываю по нему, ощущая пустоту внутри себя.
Он мурлычет, целуя меня, овладевая мной своим ртом. Этот звук отдается вибрацией внизу живота. Мгновением позже он разрывает поцелуй и, отстранившись, смотрит вниз и рассыпается в ругательствах. Следую за его взглядом и вижу, что мое полотенце раскрылось и я стопроцентно и беспощадно голая.
Его рот возвращается к моей шее, облизывая и посасывая, посылая дрожь вниз по спине, которая достигает кульминации у основания позвоночника. От одного этого я могла бы кончить.
– Ты такая красивая, – шепчет он в мою кожу, и мое сердце останавливается. Никто никогда прежде не называл меня красивой. Называли прелестной (папа), но не красивой. Черт, я никогда не чувствовала себя красивой до этого момента, пока его рот не оказался на моем теле, заставляя ожить каждую клеточку. Одна его рука дразнит мой сосок, другая сжимает бедро.
– Держись за спинку кровати, – говорит он сквозь стон.
– Ч-что? – спрашиваю, едва складывая слово, настолько потерявшись в нем.
Джей прочищает горло, его глаза прожигают мои. Вместо объяснения, он берет мои запястья в свои руки, поднимая их, и обвивает мои пальцы вокруг деревянных поперечин изголовья кровати.
Ох. Теперь я понимаю.
– Держись крепко, – произносит он хриплым голосом; взгляд Джея темнеет, когда он начинает осыпать поцелуями путь вниз по моему телу. – Если ты прикоснешься ко мне, не могу пообещать, что не трахну тебя.
Дрожь удовольствия пробегает по позвоночнику. Он не должен был говорить этого, потому что теперь я хочу дотронуться до него. Узнать, что случится.
Понимаю, что веду себя безрассудно. Знаю, что он хранит секреты, но факт в том, что в этот момент я не могу заставить себя волноваться об этом. Его прикосновения отправляют мой мозг в отпуск, долгий-долгий отпуск в далекую страну. И я хочу Джея сильнее, чем его секреты.
Теперь он внизу моего живота, и мне кажется, я знаю, куда он направляется. Во мне нарастает тревога, и я напрягаюсь. У меня никогда этого не было, не знаю, чего ожидать. Мне это вообще понравится?
Когда он доходит до моего холмика, останавливается, утыкаясь в меня носом и глубоко вдыхая. Приподнимается на локтях, и его глаза светятся, пока он любуется.
– Расслабься, – говорит он ласково, поглаживая мой живот.
– Прости. Я просто нервничаю.
– Не нужно. Тебе понравится. И более того, ты, вероятно, полюбишь это. – Он награждает меня дьявольской улыбкой, затем наклоняет голову, его губы пылко встречаются с моей вибрирующей киской.
Я вскрикиваю. Затем он начинает ласкать меня языком, таким влажным, мягким и совершенно божественным; все мое тело словно тает.
– Дж-Джейсон, – скорее выдыхаю, чем говорю я. Он стонет, втягивая клитор в свой рот.
Кажется, он настолько поглощен этим, словно наслаждается больше меня, и это существенно возбуждает. Хочу отпустить кровать и вцепиться в его плечи, но он видит, что я двигаюсь, и смотрит пылким взглядом, который говорит «нет». Его язык проделывает дорожку от клитора к моему входу и проскальзывает вовнутрь, пользуясь возможностью. На этой стадии я готова принять любую его часть, лишь бы она была внутри меня. Его отсутствие сводит меня с ума, а ведь я даже еще не была с ним, чтобы знать, чего мне не хватает.
Он так лижет, так проникает в меня, словно на самом деле трахает, и я позволяю шлюзу открыться, несдержанно постанывая. Во время секса я всегда контролировала себя, но с Джеем мне не светит сдерживаться. Он заставляет меня терять разум до такой степени, что я едва узнаю нуждающегося, помешанного на сексе человека, которым становлюсь.
Не могу сказать, сколько времени прошло, когда он возвращается к моему клитору, совершая языком хлесткие, быстрые движения, о возможности которых я даже не подозревала. Боже, я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Он смотрит вверх на меня так, словно я самая сексуальная из всех, кого он видел, и мне нужно, чтобы это было правдой. Нужно, чтобы для него это было больше чем секс. Больше чем зуд, который он хочет унять.
– Сейчас ты выглядишь охренительно сексуально. Кончай мне в рот, – говорит он хриплым голосом, его руки быстро перемещаются на мои ягодицы и поднимают их. Он застает меня врасплох, когда встает на колени на кровати, придерживая мое тело под углом к матрасу, его рот все так же работает над моим клитором. Наклон усиливает ощущения, делает их более интенсивными. Я бы никогда не додумалась до этого.
Его большие, горячие как огонь, руки обхватывают мои бедра и низ живота.
– Посмотри на меня, – требует он, прерываясь.
Наши взгляды встречаются, замирают. Спираль сжимается глубоко внутри меня, становясь все более и более напряженной. Затем он легонько захватывает мой клитор между своими зубами, и меня поражает, насколько это приятно. Я скулю и стону одновременно. Затем кончаю, долго и сильно, пока он продолжает сосать, охотно вытягивая каждое содрогание.
Я хныкаю, когда удовольствие утихает, и Джей обнимает меня. Он утыкается лицом в изгиб моей шеи за ухом.
– Вау, – выдыхаю я, наконец, найдя в себе достаточно сил, чтобы сформировать слова.
Тихий, ласковый смех Джея вызывает бабочки в моем животе.
– Теперь ты понимаешь, из-за чего весь сыр-бор? – нежно спрашивает он.
– М-м-х-м-м-м.
Он трется носом о мое ухо.
– Хорошо.
Мы долго остаемся в таком невероятном положении, когда я голая, в руках Джея, свободно наслаждаюсь ощущением его тепла, обнаженная грудь Джея прижата к моей. Обожаю жар его кожи, люблю взгляд, которым он пожирает меня.
Время медленно течет, как карамель, расточительно капающая с серебряной ложки. К несчастью, момент чересчур быстро разрушается тремя громкими стуками во входную дверь. Я почти заснула, когда шум будит меня. Смотрю на часы, вспоминая, что Мишель обещала сегодня заглянуть.
Руки Джея рефлекторно сжимаются вокруг меня, когда я пытаюсь отодвинуться.
– Не обращай внимания, – сонным голосом говорит он, не открывая глаз.
– Я должна ответить. Это Мишель. Она знает, что я здесь. Я сказала ей, что буду.
– Черт.
Я улыбаюсь тому, что он так рассержен перспективой разрушить это мгновение, которое мы разделяем.
– Тебе все равно нужно принять душ. Ты все еще потный после тренировки.
Его глаза загораются, и он перегибается через меня.
– Ты любишь это.
В ответ у меня получается лишь робко улыбнуться. Целуя меня нежно и ласково, он перекатывается и встает.
– Значит, пойду в душ, – говорит он, прежде чем покинуть комнату. Я быстро хватаю первые попавшиеся штаны и футболку, набрасываю их и спешу вниз, чтобы открыть дверь Мишель, в которую она уже звонит, теряя терпение. Мои волосы все еще влажные, когда я открываю ей.
–Прости, я была в ванне, – говорю я, пропуская ее внутрь.
Мишель подозрительно смотрит на меня и смеется.
– Немного необычный час для ванны, но каждому свое. Пойдем, посидим у тебя во дворе. Такой прекрасный день.
Я делаю нам разнообразные сэндвичи и наполняю кувшин апельсиновым соком, вынося все в сад, где сейчас нежится моя подруга. Она надела желтый топ на бретельках, выставляющий на показ ее маленькие, но дерзкие груди, возможно, в надежде, что они загорят. Солнце обдает теплом мои ступни, и я понимаю, что ходила босиком, измотанная странным поворотом событий этого дня.
– Так что, есть новости? – спрашивает Мишель и берет сэндвич, грациозно откусывая его.
О, у меня есть подходящие новости, да. Не уверена, что хочу поднимать эту тему, когда Джей находится наверху.
– Не особо. У тебя?
Она пожимает плечами:
– Это была долгая рабочая неделя. О, и я видела проходящего Майкла Фассбендера29, когда уходила из офиса вчера, что слегка подняло мне настроение.
– Правда? С кем он был? – спрашиваю я с любопытством. Мишель сверхъестественно везет на случайные встречи со знаменитостями в повседневной жизни. Это странно. Однажды она стояла в очереди вместе с Гэбриэлом Бирном в супермаркете.
– С каким-то пожилым человеком. По крайней мере, я думаю, что это был Майкл Фассбендер. Он мог быть просто двойником.
Тут в сад приходит Джей, он сменил одежду, а его волосы влажные. Мишель осматривает его, когда он выдвигает стул и садится.
– Ты читаешь мои мысли, Ватсон. Я голоден, – говорит он, хватая сэндвич и съедая его одним большим, голодным укусом. Пристально смотрю на его рот, ясно осознавая, где он только недавно находился. Горящий взгляд, которым Джей одаривает меня в ответ, говорит мне, что он знает, о чем именно я думаю.
– Ах, да, угощайся, – саркастично говорю я. Не совсем понимаю, как теперь вести себя с ним.
– Если не возражаешь, – отвечает он, многозначительно глядя на меня.
Бросив взгляд на Мишель, вижу, что она смотрит на нас, и на губах подруги расплывается улыбка.
– Так вы оба принимали ванну в… х-м-м-м, – она смотрит на свои часы, – в два часа дня.
Я делаю вид, что не понимаю, к чему она клонит, и хмурюсь.
– Что? Я принимала ванну. Джей душ. У него есть свой собственный в комнате. И почему это тебя так волнуют наши привычки в личной гигиене?
Джей ухмыляется, но не смотрит на меня, сосредотачиваясь в основном на поглощении сэндвичей. Я также знаю, почему он ухмыляется. Просто я слишком рьяно стала противоречить заявлению Мишель.
– Ла-адно, – говорит Мишель, делая глоток сока. – Я всего лишь высказала наблюдение. – Она замолкает и стряхивает крошки с колен, затем невзначай спрашивает: – Так Джесси придет сегодня?
Теперь моя очередь проявить любопытство. Есть что-то такое в ее тоне. Будто она изо всех сил старается, чтобы ее голос звучал небрежно. Я смотрю на Джея.
