Текст книги "Шестерка Сердец (ЛП)"
Автор книги: Л. Косуэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
– Звучит аппетитно, – бормочет он, и кажется, что его рот теперь еще ближе к моей шее. Все мое тело напрягается.
– К чему эта новая мебель? – спрашиваю я, двигаясь так, что ему приходится выпустить меня из капкана своих рук.
Он почесывает челюсть.
– Ах, это. Я купил ее, чтобы сидеть с тобой, когда ты работаешь.
– Ты имеешь в виду сидеть или лежать? – говорю я шутя.
Он ухмыляется.
– Что? Это была отличная шутка. То есть, в чем прикол сидеть на ней? Они были созданы, чтобы откинуться назад и выглядеть горячо, находясь в таком положении.
– О, так ты считаешь, что я выгляжу горячо, когда откидываюсь назад. Приятно знать.
Я фыркаю.
– Ты такой самоуверенный.
– Тебе бы самой хотелось быть такой самоуверенной, – парирует он.
Я вздрагиваю и заливаюсь румянцем.
– Не знаю, был ли это самый лучший ответ или худший.
Джей громко смеется и подмигивает, прежде чем уйти и оставить меня наедине с готовкой.
Позже этим вечером, пока я работаю над розовым коктейльным платьем с обшитыми камнями вокруг шеи, он ленивой походкой заходит в комнату. Его волосы взъерошены, а футболка помята. Он выглядит так, словно только что проснулся. Я продолжаю работать, а он садится на свою кушетку и откидывается назад, поднимая руки, и укладывая голову на ладони. От чего его футболка немного задирается, обнажая сантиметр гладкой, подтянутой кожи.
Он закрывает глаза, словно наслаждается шумом швейной машинки.
– Что ты…
– Тсс. – Он поднимает палец. – Просто шей, Ватсон. Мне нравится слушать твое дыхание, когда ты сосредотачиваешься. Оно настраивает на созерцательный лад. Помогает мне думать.
Это ставит меня на место и заставляет мое сердце сжаться. Он любит слушать мое дыхание. Это просто так… романтично. Ага, я сказала это, отчего мне в голову лезут мечты о вечной любви, которую я всегда пыталась встретить, но так и не нашла.
Проходит около часа, в течение которого я шью, а он лежит на своей модной кушетке. Глаза закрыты, но он не спит, по-видимому, просто думает и слушает мое дыхание. В какой-то момент заходит папа, чтобы сделать чай, и странно поглядывает на нас, особенно на Джея. Отец всегда ненавидел шум от моей машинки – говорит, что тот вызывает у него головную боль. Поэтому он, очевидно, не может понять, что делает Джей, сидя так близко к ней. Когда он уходит, мне кажется, я вижу тень улыбки на его губах.
Спустя некоторое время Джей садится и вытаскивает блокнот из своего кармана и что-то чиркает в нем.
– Что ты пишешь?
– Помолчи минутку, родная. У меня только что появилась идея для нового трюка, и мне нужно записать все, пока не забыл.
– Ой, извини.
Откладываю ткань, которую измеряла, и наблюдаю за ним. Хочу спросить о том, что произошло после нашего совместного сна, но, похоже, не могу придумать способ, как упомянуть в разговоре о нашем сексе в одежде. Хочется, чтобы Джей сам заговорил, но он ни разу не упоминает об этом. Закончив писать, он убирает блокнот обратно в карман и сгибает свои пальцы.
– Так в чем заключается новый трюк? – спрашиваю я.
– Ты должна подписать контракт, прежде чем расскажу тебе о нем, Ватсон. Я ведь не могу позволить, чтобы ты продавала все мои секреты старому Слагворту, не так ли?
– Ладно, господин Вонка. – Я смеюсь. И после мгновения тишины говорю: – Могу я кое-что спросить?
– Валяй.
– Каково это – находиться в тюрьме?
Джей прыскает со смеху.
– Скажи честно. Ты совершила какие-то ужасные преступления, которые вот-вот раскроют, и потому боишься попасть за решетку. Я ведь прав? – И снова этот озорной взгляд, что так часто появляется на его лице.
Я поднимаю руки в воздух, невозмутимо отвечая:
– Ладно, ты меня поймал. Я подпольный наркобарон, и один из моих приспешников продал меня властям.
Джей смеется еще сильней.
– Ты забавная. – Он замолкает, и его лицо приходит в чувство. Заговаривает он лишь спустя какое-то время. – Это словно быть запертым в мире, где жестокость – это бог, а ты постоянно ждешь, когда станешь следующей жертвой его гнева.
Ух ты. Это было поэтично.
– Ты, правда, избил человека до смерти? Поэтому тебя посадили?
Джей качает головой, и его глаза темнеют, будто он вспоминает пережитое.
– Меня посадили за воровство, что по совпадению отличная тренировка для совершенствования в магии. Нужно стащить вещь прямо из-под носа у человека, чтобы он даже не понял, что ты здесь находишься. Я ведь говорил тебе, что раньше воровал? Приходилось. Это единственный способ выжить на улице.
– Вот оно что. Но Уна Харрис сказала, что тебя посадили за избиение человека.
– Очевидно, она все напутала, – говорит Джей, и удовлетворение мелькает на его лице. – Я был арестован несколько раз, за то, что ввязывался в драки. Вероятно, оттуда она это и взяла. Когда у тебя ничего нет, ты найдешь оправдание многому, когда твоя цель – выжить, даже тому, что причиняешь вред людям.
Он замолкает с серьезным выражение лица, и я не уверена почему, но в этот момент чувствую колоссальную симпатию к нему. Я прочищаю горло и продолжаю говорить:
– Значит, Уна, должно быть, видела какие-то твои записи из Америки.
– Должно быть.
– Не понимаю, как такая низкопробная статья вообще смогла попасть в печать. Разве ее шеф не должен был проверить – правда ли это, прежде чем дать добро на ее публикацию?
– Печатают больше лжи, чем правды, Ватсон. Думаю, мы оба это знаем. И, скорее всего, ее шеф такой же выродок, как и она сама.
– Выродок? – спрашиваю я с любопытством.
– Она не единственная, кто собирает информацию. Я, возможно, знаю о ней больше, чем она обо мне.
Теперь я встаю и сажусь рядом с ним, спрашивая серьезно:
– Что ты знаешь о ней?
Он потирает подбородок:
– Дай-ка подумать. У нее зависимость от выписанных ей таблеток, а еще от пластических операций. Ее муж развелся с ней, потому что у нее была интрижка. Она живет одна со своей чихуахуа, оскорбляет свою домработницу, каждое утро пятницы делает маникюр, посещает церковь каждое воскресенье – ну, знаешь, чтобы сохранять видимость. И последнее, но не менее важное, она спит со своим шефом последние шестнадцать лет.
– Что? С шефом из газеты?
– Ага.
О, Боже.
– Как и говорил, я уже какое-то время подготавливаю почву.
– Да, но ты не можешь использовать что-либо из этой информации на суде, Джей. Особенно, если ты добыл ее незаконно.
Вдруг я вспоминаю тот раз, когда он пошел поговорить с тем сомнительным мужчиной в баре после семинара Симона Сильвера. Они обменялись конвертами. Он был частным сыщиком или кем-то еще?
– Сомневаюсь, что она мне понадобится. Это дерьмо всегда всплывает так или иначе, а Уна Харрис скрывает слишком много дерьма. Рано или поздно разразится большой скандал.
И снова у меня такое впечатление, будто он скрывает намного больше, чем говорит. Но я не давлю на него, не думаю, что это мое дело.
– Мне жаль, что она распространяет ложь о тебе, – говорю я, положив руку ему на плечо для утешения.
Взгляд Джея опускается на нее, задерживаясь на какое-то мгновение. Затем он протягивает свою, и кладет поверх моей.
– И мне жаль, что ты прошел через все это. Что ты был одинок в целом мире, – продолжаю я.
– Я не был одинок – просто выбрал этот путь. В то время я предпочел жить на улицах, а не с безумным дядькой. Я и так предостаточно натерпелся от своего отца, до того как он умер.
Это редкий момент откровенности, и я хочу узнать больше, поэтому спрашиваю шепотом:
– Твой отец тоже был сумасшедшим?
– Не в таком роде. Отец использовал физическое насилие. Дядя Киллиан действовал больше психологически. Ему нравилось сводить меня с ума. – Он кажется моложе, когда рассказывает об этом, будто обращаясь в мальчика, преданного взрослыми, которые должны были заботиться о нем.
Я потираю его плечо, потому что не знаю, что еще сказать, но хочу утешить его. Мы долго сидим в тишине и смотрим на ночную темноту в окнах. Джей сжимает мою руку и встает, нарушая наше задумчивое молчание. Когда он выходит из комнаты, я долго размышляю о мальчике, которым он был когда-то, пока убираю свои вещи.
ГЛАВА 16
В пятницу я возвращаюсь на работу после обеда и обнаруживаю, что двери в офис папы закрыты и оттуда доносятся голоса. Прикладываю ухо к дереву и слушаю, различая легкоузнаваемую модуляцию Джея. Боже, как я люблю его голос. Думаю, другой акцент теперь мне не понравится, поскольку именно этот я слышу каждый день.
Гадая, зачем он здесь, включаю свой компьютер и начинаю выполнять дела, которые нужно завершить до конца дня. Где-то полчаса спустя папина дверь открывается, и появляются двое мужчин, пожимающих руки. Джей выглядит восторженно, и папа тоже довольно счастлив.
– За успешное начинание, – говорит отец, отпуская руку Джея и возвращаясь обратно в офис.
– Мы выиграем это дело, Хью, запомни мои слова, – кричит Джей ему вдогонку.
Папа усмехается, отмахиваясь от Джея.
Это означает, что он решился и принял дело? Я пытаюсь вести себя безразлично, пока печатаю, а Джей подходит и усаживается на край стола.
– Отгадай что? – сияет Джей.
– Папа берется за твое дело? – улыбаюсь я ему.
– Ага! Как ты узнала? – произносит он – весь такой игривый и энергичный. – Мне кажется, ты можешь быть телепатом, Ватсон. Нужно включить тебя в свое представление.
– О, Боже, ты так рад этому, – говорю я, качая головой и не переставая улыбаться.
– Ага. План снова в действии.
– План?
Он не сразу отвечает.
– Показать Уне Харрис, что она связалась не с тем фокусником.
– Мне казалось, ты предпочитаешь слово «иллюзионист», – смеюсь я.
– Так и есть, но так предложение прозвучало сексуальней.
– Как скажешь.
Я продолжаю работать, но Джей не уходит. Вместо этого он вытаскивает свой телефон из кармана и начинает печатать. Поглядывая на него, замечаю, что, несмотря на бодрое настроение, его глаза немного уставшие. Иногда я просыпаюсь посреди ночи и слышу, как он вышагивает по комнате. Но ему я ничего не говорила.
– Во сколько ты уходишь с работы, Джон?
– Джон?
– Джон Ватсон, Матильда. Элементарного не знаешь.
Я качаю головой.
– Я ухожу в полшестого. А что?
– Хочу, чтобы ты пошла со мной в одно место. Обещаю веселое времяпрепровождение.
– И где же это веселье происходит?
Вместо ответа он протягивает мне телефон. На нем светится твит с указанием времени, даты и места; что-то намечается сегодня в хорошо известном месте для встреч в центре города.
– Не знала, что у тебя есть аккаунт в твиттере, – говорю я, переходя на его профиль. У меня чуть челюсть не отвисает, когда вижу, что у него больше ста тысяч подписчиков. – Вау, Джей, да ты весьма знаменит.
– А ты как будто удивлена. Мне стоит обидеться? – дразнит он.
– Нет, конечно. Просто неожиданно, вот и все. Что означает этот твит?
Он забирает у меня телефон и убирает в карман.
– У меня много фанатов-подростков, которые из-за возраста не могут попасть в места, где проходят мои представления, поэтому иногда я организую спонтанные встречи с ними.
Я расплываюсь в улыбке.
– Ты так делаешь? Это одна из самых милых вещей, что я слышала.
– Ну, эти детишки много для меня значат. Я смотрю на них и вижу себя в их возрасте. Хочу дать им что-то взамен, понимаешь?
Смотрю на него, и с каждой секундой мои чувства к этому мужчине растут все больше и больше.
– Так ты придешь? – подгоняет он. – Джесси тоже там будет. Она собирается снимать это для Ютуба.
– Да, приду, – охотно говорю я.
– Отлично, заберу тебя в полшестого. – Он перегибается через стол, чтобы взъерошить мои волосы, а затем исчезает.
Окончив работу, привожу себя в порядок, распуская волосы, сменяя каблуки на надежные балетки, которые всегда ношу с собой в сумке. Если мероприятие проводится на улице, то, полагаю, придется долго стоять.
– Тук-тук, – слышу голос Джесси, когда наношу немного блеска для губ в офисном туалете. Выхожу и вижу, что в руках она держит маленькую видеокамеру. Джей стоит сбоку от нее, вне досягаемости объектива.
– Ух ты! Горячая штучка заходит, – присвистывает она, и я качаю головой, краснея. Джей снова и снова подбрасывает зарик28 в воздух и без труда ловит его.
– Прекрати снимать меня, – говорю я застенчиво.
Закидывая сумку на плечо, я машу папе, который все еще в офисе. Мы спускаемся по узкой лестнице и выходим на улицу, но Джесси все продолжает снимать.
– Клянусь богом, я подам на тебя в суд, если увижу себя на Ютубе, – предупреждаю ее. – Ты знаешь, что я работаю в адвокатском бюро и сделаю это.
– Да ладно тебе. Нам нужно немного завлекаловки, чтобы вызвать интерес у парней-подростков, – шутит Джесси. – Уверена, они не хотят постоянно смотреть на уродливую физиономию Джея.
Физиономия Джея далеко не уродливая, но я ни за что не скажу такое вслух.
– Да, Ватсон. Тебе надо сделать это. Очень поможет моей карьере, – соглашается Джей, с самодовольным выражением на лице. Он закидывает руку мне на плечи и сжимает их, затем оглядывается на Джесси. – Убедись, что задница попала в кадр. Пятая точка Матильды заслуживает онлайн внимания.
Я толкаю его локтем, и Джей смеется.
– Если ты снимешь мою задницу, клянусь Богом, я, правда, подам в суд.
Он приподнимает бровь, глядя на меня, и мне не удается скрыть легкую улыбку. Затем Джей переходит все границы, когда медленно скользит ладонью по спине к моей попе. Тихо ахаю, когда он сильно и решительно сжимает ее. Мгновенно стряхиваю его руку.
– Больше не делай так, – предупреждаю я, раздраженная очаровательной улыбкой на его лице и тем фактом, что до сих пор считаю ее очаровательной, после того, что Джей сделал. Джесси хохочет от души, следуя за нами.
– Ну, хватит тебе. Не злись, – говорит Джей, пытаясь успокоить меня. – Мы говорили о твоей попке, родная. Я не смог удержаться.
– Этот парень любитель задниц, – вставляет Джесси, кивая в согласии.
Я хмуро смотрю на них, но не могу злиться долго.
Спустя несколько минут перед нами появляется место встречи, где ожидают фаны Джея, и мне с трудом удается не разинуть рот. Тут минимум сотня людей, возможно, больше. Когда мы подходим, Джей засовывает пальцы в рот и громко свистит; головы поворачиваются в нашу сторону, и толпа начинает ликовать. Он забирается на высокую стену, которая окружает соседнее предприятие, и отвешивает всем театральный поклон.
Я отхожу в сторону, к Джесси, пока она снимает все. Правда, не она одна. Половина присутствующих детей повытаскивали телефоны, записывая видео.
– Спасибо всем, что пришли, – громко говорит Джей сверху. Забавно, акустика здесь очень хорошая, поэтому ему не приходится кричать, чтобы его услышали. – Хотите увидеть что-то крутое? – спрашивает он, вытаскивая зарик, который был у него в руках в офисе.
Джей держит его между указательным и большим пальцами, а затем ловко подбрасывает в воздух. Мы все наблюдаем, как он взлетает, а затем опускается, и надо было мне моргнуть в тот момент, потому что на пути вниз один превратился в два. Толпа громко аплодирует, раздается свист, а Джей берет два зарика и подбрасывает их. Они снова размножаются, превращаясь в четыре, и он начинает жонглировать ими. Они продолжают множиться, двигаясь по кругу в воздухе, а его руки быстры, словно молнии.
Вскоре их уже десять, и я не могу понять, как он это сделал. Не видела, чтобы он вытаскивал их из рукавов или из своих карманов. Они буквально появлялись из воздуха.
Когда их становится так много, что невозможно удержать, он начинает по одному отбрасывать их случайным зрителям в толпе. Десятки подростков кидаются к ним, желая заполучить подарочек от их любимого иллюзиониста. Джей вытаскивает колоду карт и начинает делать сложный трюк с девочкой по имени Сара, которая вызвалась добровольцем. Она кажется смущенной и в то же время довольной, что ее выбрали. Джей проходит сквозь толпу, перемешивая карты и объясняя, что он собирается делать.
Он близок к входу в одно из окружающих район предприятий с большими стеклянными раздвижными дверьми. Они открываются и три женщины в офисных костюмах выходят из здания.
Объясняя, Джей двигается спиной к входу в здание и шагает за стеклянные двери. Он все еще говорит, пока они закрываются, и когда стекло смыкается перед его телом, он исчезает. Двери открываются, выпуская еще работников, и он снова появляется, все продолжая болтать, будто он только что не заставил себя исчезнуть.
Подростки вокруг меня беснуются, хлопая и подбадривая. Затем несколько мужчин в костюмах выходят из здания, и Джей случайно наталкивается на них. Все происходит так быстро. Он извиняется, похлопывая одного из мужчин по плечу, и не знаю, как я это улавливаю, но кажется, другая его рука на долю секунды проскальзывает в карман этого мужчины. Все настолько скоротечно, что я не могу быть уверена, на самом ли деле это случилось.
Мужчины продолжают идти, но что-то во всем этом не дает мне покоя. Мужчина, которого Джей похлопал по плечу, выглядит знакомым, и мне приходится поднапрячь мозги, чтобы вспомнить, где я видела его прежде. И меня озаряет. Это же тот старик, за которым Джей следил в казино, когда Джесси предостерегала не смотреть на него.
Какого черта здесь происходит?
Когда я смотрю на здание, у меня появляется плохое предчувствие, потому что вспоминаю, что это за предприятие. Нет, не предприятие, а издательство. Дейли Пост, если говорить точнее.
Хотелось бы думать, что это совпадение, но то немногое, что я знаю о Джее, подсказывает мне, что все совсем наоборот. Он слишком умен, чтобы такое упустить. На кой черт он организовал свое выступление около организации, которую хочет засудить?
Сегодня он использует не обычные карты, а таро. Не думаю, что прежде видела фокусы с использованием этих карт. Сара, девушка-доброволец, выбирает карту. Джей дает ей ручку, говорит написать свое имя на обратной стороне, разорвать ее и засунуть кусочки в свою сумку. Она быстро выполняет все.
– Я отгадаю твою карту, но не назову ее тебе, – говорит Джей. – А покажу.
На короткое мгновение в толпе наступает тишина, и шум города накрывает нас.
– Хорошо, карта где-то на улице. Кто-нибудь видит ее?
Все взбудоражились, бегая вокруг и пытаясь найти карту, но у меня предчувствие, что они должны искать не физическое ее проявление. Я осматриваюсь, пытаясь обнаружить ее, когда Джесси толкает меня локтем и кивает на здание газеты. На окне четвертого этажа очертания картинки, будто сделанной красной охрой.
Несмотря на то, что я несведуща в таро, это изображение узнала бы где угодно. Все работники юридической сферы узнают этот символ – богиню Справедливости с мечом в правой руке и весами в левой.
Вау.
Я внимательно смотрела на здание, когда поняла, что именно там находится, и точно не видела картинки на окне. Мой взгляд непременно бы привлек этот цвет – красный слишком яркий, чтобы ускользнуть от моего внимания.
Наконец, один из подростков обнаруживает ее и начинает кричать остальным, чтобы смотрели. Сара в шоке прикрывает рот, не говоря ни слова, пока ее друзья вопят и визжат от восторга. Джей высоко сидит на краю стены, снисходительно улыбаясь своим фанам, подбородком опираясь на ладонь. Его глаза сияют ликованием, пока он впитывает их реакцию, наслаждаясь тем, какой эффект возымел его трюк, какой трепет вызывает он у них. Я понимаю, что Джей вспоминает детство, которое отняли у него слишком скоро, как он рассказывал в тот раз мне в саду.
– Я был прав? – спрашивает он Сару. – Справедливость была твоей картой?
Все, что она может сделать, это кивнуть, не найдя подходящих слов. Толпа начинает аплодировать, кто-то кричит, пытаясь узнать, как он это сделал, а окно на четвертом этаже открывается, и из него высовывается женская голова.
Женщина осматривается вокруг, видимо, пытаясь понять, откуда взялась эта картинка и как вообще оказалась на ее окне. Затем она смотрит вниз и на мгновение застывает, ее глаза сосредотачиваются на Джее. И когда ее лицо становится злым, я узнаю ее. Это Уна Харрис.
Черт побери.
О чем Джей вообще думает? То есть, кто рисует символ Справедливости на окне офиса женщины, которую собирается засудить? Я всегда считала тупостью, когда персонажи в фильмах дают своим врагам знать, что охотятся за ними. Зачем давать им преимущество на старте?
Харрис исчезает внутри, и я испускаю долгий вздох. Возможно, на этом все закончится, и она не отреагирует на откровенную насмешку Джея. Но спустя несколько минут, когда Джей раздает автографы толпе, она со скрещенными на груди руками марширует с худощавым мужчиной в рубашке и галстуке через главную дверь здания.
– Я хочу, чтобы это безобразие немедленно смыли с моего окна, – резко требует она.
Джей непринужденно вскидывает голову, на его лице мелькает секундное удовлетворение, а затем оно становится непроницаемым. Его рука поднимается в воздух, указывая на окно.
– Уже сделано, мисс Харрис.
Она разворачивается на каблуках и смотрит вверх, где мойщик окон стирает картинку со стекла. Мы с Джесси смеемся. Он на самом деле все продумывает.
– Считаешь себя таким умным, – говорит Харрис. – Но если ты сейчас же не освободишь площадь, я вызову представителей власти.
– Это общественное место для встреч, Уна. Могу я называть тебя Уной? Раз ты копаешься в моем грязном белье, мне кажется, мы можем звать друг друга по именам.
– Нет, ты никак не можешь называть меня, – шипит Харрис. – Я уже сказала, что тебе нужно уйти.
– Но нам не запрещено находиться здесь.
– Ты устраиваешь срыв и нарисовал граффити на моем окне.
– И его смыли. Смотри, теперь твое окно сияет чистотой. Пожалуй, я оказал тебе услугу.
– Это оскорбление!
Джей, забавляясь, смотрит на нее.
– Ты злишься, Уна? Не могу понять. В последнее время твое лицо не особо подвижное.
Резкое замечание о ее любви к ботоксу вызывает смех в толпе. Думаю, она, наконец, понимает, что не выиграет здесь, особенно в окружении фанатов Джея. Мужчина, который вышел с ней, дергает Уну за руку, тихо понуждая отступить.
– Тебе не сойдет это с рук, – кипит она от злости, а затем обхватывает руку своего компаньона, прежде чем отправиться обратно.
Джей говорит что-то себе под нос с мрачным выражением на лице, но я не слышу его. Когда Уна уходит, он продолжает раздавать автографы. Через несколько минут Джей останавливается и почесывает голову, снова выискивая Сару.
– Слушай, Сара. Знаешь, что – ты ведь так и не показала никому свою карту, чтобы доказать, что я правильно угадал. Я знаю, что сказал тебе порвать ее, но можешь показать им кусочки?
Она копошится в кармане своей сумки, куда засунула разорванные кусочки, ничего не вытаскивая.
– Кажется… я не могу их найти, – говорит она, тщательно обыскивая сумку.
Джей вытаскивает что-то из своего кармана.
– Погоди секунду, что это? – Это сложенный кусочек бумаги. Джей разворачивает его и разглаживает, а затем поднимает вверх, чтобы все видели. Это карта Справедливости. Он разворачивает ее, демонстрируя подпись Сары с обратной стороны.
– Не может быть, – выдыхает она.
– Еще как может. – Джей улыбается, передавая ей карту. – Это твой почерк?
– Да, – говорит она, принимая у него карту трясущейся рукой. – Как… ах, знаю, ты мне не скажешь, но это просто невероятно. Я разорвала эту карту. Точно говорю.
Толпа детей налетает, задавая вопросы и протягивая еще больше вещей для автографов. Проходит полчаса, и появляются двое полицейских.
– Вам нужно разойтись, – говорит один из них Джею поверх голов, окружающих его фанатов. – Мы получили жалобу на шум.
– Мы уже заканчиваем, – отвечает Джей с очаровательной улыбкой, прежде чем повернуться к толпе. – Ладно, ребята, мне пора идти. – Он снимает рюкзак, который носил на плече, и вытаскивает оттуда длинную черную простынь. – Но перед этим мне нужно, чтобы вы все отошли, так я смогу показать вам свой последний трюк. – Они все отходят, образуя пространство в несколько метров вокруг него. Джей снова стоит на стене, и полицейские перестали выжидать. Они более заинтересованы действиями Джея, а не тем, чтобы заставить его уйти.
Длинная простыня на самом деле оказывается плащом, и одним эффектным взмахом он окутывает им свое тело. В какой-то момент плащ полностью накрывает его, и Джей исчезает. Плащ падает на землю, а он просто растворяется в воздухе.
