Текст книги "Плохой Круз (ЛП)"
Автор книги: Л. Дж. Шен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
–Черт, Несси. Дайт мне шанс. Я сделаю тебе хорошо.
Придурок Дейл положил руку мне на локоть и сжал его. Я быстро отошла, как будто он меня поджег. Может быть, это было преувеличением, но я ненавидела, когда мужчины прикасались ко мне.
Возможно, потому, что последний человек, который оставил меня в самом уязвимом положении, в котором я когда-либо была. Или, может быть, потому, что в Фэрхоупе было слишком обычным делом щипать меня за талию или похлопывать по пояснице – слишком близко к заднице – чтобы привлечь мое внимание, когда кто-то хотел сделать у меня заказ.
– Не трогай меня!
Слова не хотели звучать как хныканье, но в любом случае получилось именно так.
– Милая, – услышала я знакомый хриплый акцент. Такой, который не мог принадлежать простому смертному.Каждый дюйм моей плоти превратился в камешки, а тонкие волосы на шее встали дыбом, несмотря на палящее солнце. – Вот ты где. Извини, я опоздал. После кикбоксинга я решил пройти курсы джиу-джитсу для продвинутых.
Прежде чем я успела осознать, что происходит, рука Придурка Дейла оторвалась от моего локтя, физически отброшенная другой, гораздо большей мужской рукой.
Круз приземлился на край моего шезлонга отчего тот прогнулся набок. Теперь он был без рубашки, в бейсболке, как положено и по-взрослому.
Я была рада, что надела солнцезащитные очки, потому что теперь я могла упиваться им, и он не имел удовольствия знать, что я смотрю.
Его туловище было аппетитно мускулистым, а кожа золотистой и гладкой. У него были выпуклые руки с венами, которые змеились до предплечий. Тонкая полоска белокурых кудрей змеилась из-под пупка и исчезала где-то под шортами.
Я хотела идти по этому следу своим языком.
«Я действительно должна не забыть зарядить свой вибратор, когда вернусь домой.»
Круз натер плавками блестящее красное яблоко, а затем откусил сочный кусочек.
Охваченная этой неожиданной похотью к доктору Костелло и необъяснимым желанием поменяться местами с его яблоком, я отвернулась и проигнорировала обоих мужчин.
– Она твоя жена? – пробормотал Придурок Дейл.
– Единственная и неповторимая, – ответил Круз. – Счастливая миссис Вайнер.
– Вайнер, – повторил Дейл, фыркнув в стиле Бивиса и Баттхеда.
– Проблема? – спросил Круз.
– Нет. Нет. Отличная фамилия. Немец, верно?
Была пауза. Круз взял рядом со мной солнцезащитный крем, набрызгал на руку большое количество белого лосьона и начал массировать им мою спину.
Вау, это приятно.
– Должен уберечь тебя от солнца, – сказал он с яблоком, все еще зажатым между зубами. – Ты же знаешь, что только мне позволено сделать твой зад красным.
Ой. Мой. Зад.
Его руки были сильными и уверенными, пальцы длинными, и я сказала себе, что позволяю ему делать это, потому что мне не нужен еще один бой на руках с Костелло.
Не потому, что в нижней части моего тела шевелились самые разные вещи, и не потому, что в ту минуту, когда его кожа коснулась моей, я поняла, что моя спина действительно нуждалась в массаже в течение последнего десятилетия или около того.
– Ты все еще здесь, – небрежно сказал Круз, имея в виду Придурка Дейла. – Ты хочешь, чтобы тебе набили морду, или ты ждешь, пока я забуду, что ты заигрывал с моей женой, и пойду возьму себе пива?
– Гм. Ага. Нет. Я…– Придурок Дейл встал, оглядываясь вокруг, как будто что-то забыл. Может быть, его гордость. – Извиняюсь. Моя кровать … я имею в виду, отца. Мой папа! (прим. Dad/bad игра слов)
– Вали. И скажи своим друзьям, что она занята. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас приближался к моей жене.
Круз демонстративно поиграл мускулами, дав Дейлу билет в первый ряд на оружейную выставку.
Должна признаться, я была впечатлена.
Я знала, что Круз был бегуном и что он взял на себя обязанность тренировать маленькую лигу тибола в нашей местной начальной школе (что, честно говоря, я находила жутким, учитывая, что у него там не было детей), но я не знала, что он был таким.
Он был значительно выше Дейла и имел как минимум на двадцать фунтов больше мускулов.
– Хорошо. Ага. Справедливо.
Как только Дейл ушел, Круз отдернул от меня руки так быстро, как это только возможно, и переместился на шезлонг рядом с моим. Я оплакивала потерю его прикосновения, но радовалась тому факту, что могу достаточно расслабиться, чтобы вздремнуть под солнцем еще пару часов перед обедом, раз мальчик из братства ушел.
– Пожалуйста, – сказал Круз, когда я не поблагодарила его.
Я прислонилась щекой к шезлонгу, глядя на него сквозь солнцезащитные очки.
– Тебе действительно нравится быть героем для всех, не так ли? – Не было лекарства от моей мелочности в отношении этого человека.
– Что может не понравиться?
Он упирался в шезлонг с обеих сторон, его бицепсы торчали, его шесть кубиков выставлялись на всеобщее обозрение. Рядом с ними его яблоко было съедено до сердцевины. Он разрушил его.
«Интересно, ест ли он свое яблоко так же, как ест ох…»
– Герои – такие простые существа, – услышала я свое страстное восклицание. – Мне, например, всегда нравятся злодеи в фильмах.
– Это могло бы объяснить кое-что в твоей жизни.
–Эй, – я изогнула бровь. – Ты называешь свою лучшую подругу злодейкой?
Теперь, когда Роб вернулся в город, я была уверена, что они с Крузом возродят свой броманс.
– Нет, я называю тебя женщиной без угрызений совести.
Я гортанно рассмеялась, перевернувшись на спину и закинув одну ногу на другую. Я заметила, что Круз не смог оторвать глаз от моей набухшей груди, из-за чего завязки, удерживающие мой топ от бикини, работали очень сильно.
– Хорошее перемирие у нас тут.
– Что я могу сказать? Ты пробуждаешь во мне самое худшее. – Он покачал головой.
– Тогда почему ты спас меня от мистера Придурка?
– Только одному человеку разрешено доставлять тебе неприятности в этом круизе, и этот человек – я.
Я обдумала его слова.
С одной стороны, мне нравился тот факт, что, несмотря на наши подшучивания, Круз Костелло действительно был совершенно безобидным, в том смысле, что я знала, что он никогда не будет жестоким или откровенно злым по отношению ко мне. Просто в нем этого не было. Он действительно был хорошим парнем и никогда не сделал бы ничего, что могло бы мне насолить. Он защитил меня от Дейла.
С другой стороны, именно это и делало его таким опасным. Он был до невозможности привлекательным, а я… ну, я не могла влюбиться. Я не могла позволить себе отвлекаться.
Как бы то ни было, я боролась, чтобы выжить.
И у него была Габби. Или нет? Зачем мне это говорить?
Когда я поняла, что мы молчали больше минуты, я сказала Крузу:
– Послушай, нам нужно попытаться быть дружелюбнее друг с другом. Это важно для Тринити и Уатта.
– Я дружелюбен.
– Можешь сделать вид, что я тебя не раздражаю? – подчеркнула я.
– Я могу попробовать.
– Хорошо. Твоё одобрение меня в Фэрхоупе похоже на получение отпущения грехов от папы. Пока ты этим занимаешься, мои глаза здесь, – я указала на свое лицо, когда стало очевидно, что доктор Костелло не может оторвать глаз от моего декольте.
Его скулы порозовели, и он перевел взгляд на бассейн.
– Ты в солнцезащитных очках, – сказал он.
– Тогда поищи в другом месте.
Уже.
– Они не фальшивые, ты же знаешь.
Я фыркнула. Это был один из многих слухов обо мне в Фэрхоупе. Что я купила себе новую пару сисек на свое восемнадцатилетие, чтобы попытаться заполучить богатого мужа, который примет моего маленького сына в качестве пакета услуг.
По правде говоря, моя грудь так и не пришла в норму полностью после того, как была открытым буфетом Бира в течение двух лет, когда я кормила его грудью (смесь стоит целое состояние).
– Я никогда не верил в эти слухи.
– Тогда зачем ты искал? – Я бросила вызов.
– Потому что я человек с красной кровью, а ты…– он удержался от того, чтобы закончить предложение.
– Какая? – почти лихорадочно спросила я.
Еще секунду назад я не могла поверить, что он нашел меня более привлекательной, чем теплое ведро слюны.
– Ничего такого.
Я сорвала солнцезащитные очки с лица, перекинула ноги через шезлонг и села прямо. Моя блудливая улыбка была ярко-красной и полностью демонстрировалась.
– Какая я, Круз?
– Горячая, – хрипло сказал он, его голос был низким, размеренным и полным того, что он хотел сделать со мной. – Невыносимо горячая.
– Ты думаешь?
– Теперь ты просто ловишь рыбу.
– Смейся надо мной, – надулась я.
– Почему?
Он потер переносицу, которая была слегка розовой по сравнению с остальной его бронзовой частью.
Ха!
Таким образом, у Круза Костелло не было потрясающего загара. Это незначительное несовершенство сделало меня счастливее, чем следовало бы.
– Потому что после сегодняшнего дня у нас есть еще восемь дней, чтобы провести вместе в каюте размером с почтовую марку, и я хочу знать, чего ожидать.
– Изобилие времени в одиночестве и никаких пустяков.
– Ты только что сказал фокус-покус, – я могла или не могла хихикнуть.
– Ты говоришь, удушье, леди. И я ухожу.
Но он не встал, и я подозревала, что знаю почему. Мой взгляд скользнул к его промежности.
Он поерзал на оранжевом марокканском шезлонге, скрестив ноги.
Я надулась, делая вид, что не замечаю.
– Недостаточно хороша для тебя, не так ли?
– Ты полна дерьма, Теннесси Лилибет Тернер. Ты бы не взяла меня, если бы я был последним мужчиной на Земле.
Он вспомнил мое второе имя.
Трепетание прошло под моим пупком.
– А почему ты так думаешь?
– Потому что ты ненавидишь мужчин, – его усы дернулись. – Абсолютно всех. Без исключений. Мы пугаем тебя. Ты понимаешь, что Бир тоже вырастет и станет им, верно?
«Да и не хотелось бы об этом думать.»
Наступила тишина. Я не отрицала его анализа. В этом не было смысла.
Мы оба откинулись на шезлонги, наблюдая, как люди плещутся в бассейне, парочки целуются и брызгают друг на друга.
– О чем ты думаешь? – спросил он через несколько минут.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты всегда думаешь о странных вещах. Как тот жемчуг. Волшебная история.
– Это неопровержимый факт, доктор Костелло.
– Что ж, – Он приподнял свою бейсболку, как ковбой, улыбка тронула его губы под идеальными усами. – Удиви меня.
Я нахмурилась.
– Я думаю, что так много микробов и полуоткрытых гениталий происходит в этой воде каждый божий день. На Земле ты ни за что не найдешь меня в бассейне круизного лайнера.
Он смеялся.
– О чем ты думаешь? – Я спросила.
– Что ты отличаешься от того, что я думал, – сказал он. – Совсем другая.
– Как угодно, – ответила я, потому что он не выглядел так, будто сказал это в плохом смысле, но, честно говоря, у меня было достаточно гордости, чтобы не попасться на ловле комплиментов дважды за десять минут.
– Так. Хочешь поужинать вместе? Дружеский ужин, – спросил он.
– За твой счет?
– Это бесплатно.
Я вздохнула.
– Напитки тоже?
– Боюсь, что так.
Мимо прошла женщина в шикарном платье.
– Тогда как насчет красивого платья Prada? Я действительно хочу пожить жизнью содержанки, хотя бы один день.
– Нет.
– Фу, – я закатила глаза. – Ты такой веселый муж, мистер Вайнер.
– И у тебя странное отвращение к ненормативной лексике.
Он встал и протянул мне руку, и я приняла ее.
И тут начались проблемы.
ГЛАВА 9
Круз
Если этот круиз научил меня чему-то, чему не научила меня медицинская школа, кроме того факта, что у Теннесси Тернер не было будущего в туристическом бизнесе, так это то, что у тебя может быть трехчасовая эрекция без прописанных эректильных препаратов.
Ладно, пять.
Шесть, но, честно говоря, больше похоже на пять с половиной.
Нет.Черт. Хватит.
Сначала я заметил ее через бассейн, крошечное розовое бикини на фигуре супермодели, загорелая попка.
В округе не было ни одного мужчины, который не упивался бы ею глазами, пока, наконец, каждая уважающая себя женщина в округе не утащила своего кавалера с того ряда сидений, оставив Теннесси в полном одиночестве и легкой добычей.
Я наблюдал с безопасного расстояния, большая часть моей крови концентрировалась между моими ногами, и снова задавался вопросом, почему ее так трудно избежать на круизном лайнере размером с Лонг-Айленд.
Я планировал наверстать упущенное в медицинских журналах, но единственное, что я узнал за день, это то, что у Теннесси Тернер не было плохих ракурсов.
Поверьте мне – я проверил.
Наконец, татуированный ебарь применил к ней несколько движений.
Я внимательно изучил ее реакцию. По городу говорили, что она шлюха, но у меня была политика нулевой чепухи, и я верил только тому, что видел своими глазами, когда дело доходило до людей.
И что я заметил за эти годы, так это то, что Теннесси не только активно блокировала все ухаживания, но и ее не видели с мужчиной со времен Роберта Гуссмана.
По языку ее тела я мог сказать, что Теннесси не оценила внимание своего нового поклонника. Я изо всех сил старался не вмешиваться в ситуацию, пока этот засранец не положил руку ей на локоть.
Я был там через полсекунды, прогнал его и задержался – подождите – для разговора.
Потому что, как оказалось, рядом с Теннесси Тернер было чертовски весело. Или, по крайней мере, она не пускала дым в мою задницу и не обращалась со мной так, как будто я хожу по воде (хотя я ни на секунду не сомневался, что она бесцеремонно сбросит меня с корабля, просто чтобы убедиться).
Она была единственным человеком в Фэрхоупе, который видел сквозь мою блестящую внешность, и мне было любопытно узнать, что именно она видела.
Мы направились в свою комнату. Я нес ее соломенную пляжную сумку, радуясь, что есть что-то, чтобы скрыть мой бушующий стояк, пока она радостно болтала о стратегии, которую мы использовали для открытого буфета, который мы выбрали для ужина.
Казалось, она приняла отпуск в круизе за войну и весьма оживилась.
– Секция птицы и мяса всегда битком набита. Очереди ужасные, вчера заметила. Предлагаю тебе постоять там и приготовить каждому из нас двойную порцию, пока я займусь макаронами и салатами. Если только ты не хочешь картошки с мясом? Я не знаю. Я не думаю, что смогу смотреть на картофель так же, как я начала работать в Джерри & Сыновья. Коултер проделал с ними довольно ужасные вещи за эти годы.
– Знаешь, я ем там каждую неделю.
Она махнула рукой, чтобы не обращать на меня внимания, что я нашел странно милым. Даже ее пальцы были сексуальными.
– Ничего негигиеничного. Кроме того, ты всегда заказываешь сэндвич с салатом.
– Утешение.
Мы вышли из лифта и пошли по коридору, ведущему в нашу комнату. Вдалеке я заметил двух женщин, одетых в униформу менеджеров, и оживленно разговаривающую пару средних лет.
– Так почему же ты никогда не искала что-то другое для работы? – я спросил.
– Я не очень сообразительна.
– Как и большинство людей.
Указание на то, что она умна или, по крайней мере, сообразительнее и красноречивее всех, кого я знал, было бы расценено как подлизывание.
Кроме того, у меня было ощущение, что она не поверит, что я вижу в ней всесторонне развитого, тонкого человека, как бы горячо я ни отстаивал свою позицию.
– Фэрхоуп – небольшой город. Вакансий не так много.
– Они время от времени появляются.
– Пойдем, Круз. Я ценю это, да. Но люди меня не любят, и было бы жестоко заставлять меня хотеть попробовать.
Я начинал раздражаться, но не был уверен, было ли это из-за нее, из-за города, в котором мы жили, или из-за того и другого.
– Это курица и яйцо, Тернер. Никто не знает, что было раньше. Ты даже не пытаешься. Конечно, люди думают о тебе самое худшее.
– Хорошо. Я им позволяю.
По мере того, как мы приближались к паре и представителям администрации, их голоса становились все громче. Дама средних лет плакала и драматично бросалась к стене, в то время как ее муж гладил ее по спине, чтобы утешить, смотря на потерю.
–Я просто не думала, что это может произойти где-то в таком месте. Позор вам всем. Это совершенно неприемлемо, и я хочу, чтобы вы знали, что я уже связалась с адвокатом.
– Мэм, я обещаю, что мы докопаемся до сути. Я уверен, что это можно объяснить.
–Ничего нельзя объяснить! – взвизгнула женщина, вскинув руки. Это была солидная женщина с ярко-рыжими волосами и украшениями, которые казались тяжелыми для ношения. – В том чемодане у меня было драгоценностей на пятнадцать тысяч долларов. Как ты мог просто выбросить его в коридоре?
Два представителя администрации обменялись беспомощными взглядами, а дама снова зарыдала, уткнувшись головой в плечо мужа.
– Ну, мэм, такие вещи случаются нечасто. Если произошла путаница…
Теннесси и я обменялись хмурыми взглядами, когда остановились перед нашей дверью, которая оказалась прямо напротив двери пары. Мы оба вежливо улыбнулись, когда я вставил нашу электронную карту в слот.
– Может быть, у них мой чемодан, – фыркнула женщина позади нас.
Теннесси замерла, внезапно схватив меня за запястье, как маленькая девочка.
– Мэм, мы не можем просить эту пару показать нам их комнату.
– Да. Я помню блондинку. Она вчера много околачивалась у нас в коридоре, похожа на беду и грех, – голос женщины стал громче, смелее.
Я обернулся, бросив на нее ледяной взгляд.
– Ну, у «блондинки» здесь есть комната.
– Сложно поверить, – женщина обвела Теннесси осуждающим взглядом с ног до головы. – Но она знает, что я думаю, не так ли? Что это говорит о вас? – Она повернулась и посмотрела на меня осуждающе.
– Что у меня хороший вкус, – я небрежно ухмыльнулся.
Ее муж захихикал, и она толкнула его локтем.
– Это очень субъективно, – фыркнула она. – Но в нынешнем виде она – мой главный подозреваемый. Она похожа на мошенницу, простую девушку, и она слонялась по коридору. А теперь покажи нам свою комнату. Она уже открыта.
Это было правдой. В этот момент я толкнул дверь наполовину.
– Нет! – воскликнула Теннесси, краснея.
Она не могла бы выглядеть более подозрительной, даже если бы попыталась, но я не думаю, что она на самом деле что-то украла. Сегодня я ненадолго зашел в комнату после нашего разговора в библиотеке, и все казалось в полном порядке.
Она унесла оба наших чемодана, но третьего нигде не было видно.
– Вы не можете войти в нашу комнату, – выдавила Теннесси. – То, что я выгляжу тебе подозрительно, не означает, что ты можешь меня обыскать. Это Америка!
Один из представителей – чернокожая женщина – серьезно устроила Теннесси , взгядом «чувак?», заработав десять баллов за сарказм и еще десять за расчет времени.
Проблема была в том, что меня все больше раздражало, что люди уделяют Теннесси неправильное внимание, куда бы мы ни пошли.
Правда, она была чрезмерна с макияжем, скудной одеждой и волосами, вдохновленными лисичками шестидесятых. Но это была ее прерогатива, и она не заслуживала дерьма за это.
Я не знал, что заставило ее хотеть испортить свою внешность боевой раскраской и кружевами, но это не означало, что люди имели право называть ее проституткой в лицо.
В других новостях, мой стояк стал в лучшем случае приспущенным. Хорошие новости для моего мочевого пузыря, в котором на тот момент находилось около галлона мочи.
– Нам нечего скрывать, – я одарил ее добродушной улыбкой.
– Отличненько! – женщина вскинула руки в воздух. – В таком случае покажи нам свою комнату.
– Нет! – Теннесси настаивала.
– Вообще-то, – перебил один из представителей, – вполне возможно, что руководство попросит нас постучать в двери соседних комнат и попросить перепроверить, так что если бы мы могли посмотреть сейчас, это было бы здорово.
– Без проблем, – Я толкнул дверь до упора, дернув головой, показывая, что они могут войти.
Нам нечего было скрывать. Мы были невиновны, и я хотел увидеть лицо этой женщины, когда она будет приносить скромные извинения Теннесси.
Говоря о Теннесси, она бросилась за мной, тяжело дыша. Рыдающая,грубая женщина плелась позади нас, вальсируя прямо внутри.
– Вот он, – женщина указала на мой чемодан, кукарекая. Ее лицо было потным и красным, и она бросилась к моему военно-морскому багажу, как будто это был ее давно потерянный близнец, наклонившись и обняв его. – Это мой чемодан. Я знала, что она украла его. Я знала это. Что я тебе говорила, Фред? У меня есть чутье на эти вещи.
– Леди, – прорычал я, – единственное, что я чувствую, это то, что вам нужно проверить зрение. Это мой чемодан, и я был бы признателен, если бы вы перестали об него тереться.
– Не пытайся прикрыть ее.
Женщина не только оскалила на меня зубы, но и вывезла из моей комнаты мой еще не застегнутый чемодан.
Я встал перед ней, преграждая путь. Тем временем Теннесси качалась в углу, наслаждаясь приятным, неторопливым умственным срывом для одного. Я не знал, что она такая чувствительная. Или сосунок для мошенника.
Эта дама, должно быть, нажала чертову кнопку.
– Не надо, – предупредил я женщину передо мной, и моя челюсть раздраженно дернулась. Я никогда раньше не был хуже, чем идеальный джентльмен по отношению к женщине, и это тоже было скорее раскрепощающим, чем тревожным.
Ее глаза вспыхнули.
– Я ухожу со своим чемоданом.
– Это не ваше. Моя спутница уже сказала, что не крала его.
– Меня не волнует, что сказала твоя шлюха, – произнесла женщина очень медленно для воздействия. – Я ухожу с ним. И, честно говоря, в следующий раз, когда ты возьмешь секс-работницу в круиз, по крайней мере, найми дорогую эскортницу. Ты смущаешься, что прыгаешь с ней, как будто мы не знаем, кто она такая. А теперь, если вы меня извините, я ухожу.
– Хочешь похулиганить? – Я поднял бровь.
Она почти потеряла сознание.
– Вы достойны друг друга, – выплюнула она.
– Если бы.
Раздразнить ее было весело, и я не мог позволить ей выбраться отсюда, пока Теннесси не почувствовал себя лучше из-за этой путаницы.
В какой-то момент во всей этой неразберихе ее мужу – бедняге Фреду – хватило здравого смысла вырвать мой чемодан из ее рук и расстегнуть его, обнажив несколько цветочных платьев, туфли на высоких каблуках и украшения, которые я определенно не упаковывала в круиз.
Он присел на корточки, победно размахивая в воздухе горстью бриллиантов.
– Видете? Это ее. На бирке чемодана написано. Рамона Уоррен. Это моя жена.
На секунду я потерял дар речи. Наверное, потому, что я никогда раньше не был в такой ситуации.
Никто никогда не обвинял меня в каких-либо проступках, и я никогда не был пойман со спущенными штанами (по иронии судьбы, кроме того случая, когда меня поймали со спущенными штанами, на первом курсе колледжа с Фелисией Ральф).
Логически я мог сказать, что здесь есть место для ошибки – оба чемодана были темно-синего цвета. Даже я с первого взгляда принял его за свой.
И я определенно должен был расстегнуть свой чемодан и проверить его содержимое – что я бы и сделал, если бы у меня был шанс, который Теннесси отняла у меня, когда заперла меня прошлой ночью.
Но тогда нужно было подумать о других вещах. Например, кто, черт возьми, не читал бирку на чемодане, прежде чем принести его в комнату? Теннесси Тернер, вот кто.
Кроме того, почему Теннесси так переживала из-за обыска в нашей комнате до того, как выяснилось, что чемодан принадлежал этой женщине? Что ей было скрывать? Из того, что я мог сказать, не было никаких секс-игрушек или человеческих фекалий на виду, чтобы сделать быстрый поиск в комнате невыносимо неудобным.
Я повернулся, чтобы посмотреть на свою спутницу. Теннесси взглянула в сторону, в окно, на голубой океан, ее подбородок был вздернут, глаза – два блестящих кристалла.
Она собиралась плакать.
Я повернулся к мистеру и миссис Уоррен.
– Мои извинения.
Женщины-менеджеры начали болтать о ваучерах на бесплатные напитки и о новой системе начисления баллов, которая позволит мистеру и миссис Уоррен получить улучшенный номер, если они снова выберут тот же круиз.
– Держу пари, ты сейчас чувствуешь себя довольно глупо, не так ли, мистер Горячий Шот? – Прекрасная миссис Уоррен топала по покрытому ковром полу со злобной ухмылкой, проходя мимо меня, целеустремленно касаясь плечом моей руки.
– Все, что я испытываю, – это сильное сострадание к моей спутнице, которая совершила человеческую ошибку и заплатила за нее встречей с вашим кислым лицом, – продолжал я спокойно.
Миссис Уоррен фыркнула, уже выходя за дверь.
– Держи ее на поводке, приятель.
– Это хороший визуальный ряд. Я мог бы, если она в этом заинтересована. – Я получил желаемый эффект, когда миссис Уоррен побледнела до оттенка, предназначенного для стен психиатрических лечебниц. – Значит, мой чемодан у тебя? – спросил я, практичный придурок, которым я был.
– В бюро находок пара чемоданов. Мы проверим, – услужливо сказал один из представителей.
А потом Теннесси и я остались совсем одни.
Она, я и слон в комнате.
***
– Это был несчастный случай, – выпалила Теннесси еще до того, как я обернулся, чтобы посмотреть на нее. Что оказалось непростой задачей теперь, когда я поверил, что она могла украсть чемодан.
Я едва мог смотреть на ее лицо, я был так зол.
Вероятность того, что это была честная ошибка, составляла девяносто девять процентов. Она сделала много честных ошибок. Но эта разница в один процент беспокоила меня.
Теннесси оказалась одержима деньгами. Она попросила меня купить ей платье раньше. Она беспокоилась о том, чтобы приспособиться? Что, если бы она думала, что сможет украсть несколько вещей, прежде чем вернуть чемодан законному владельцу?
– Я тебе верю, – сказал я, потому что это было правильно.
– Нет, ты не веришь. – Она перевернулась через кровать с тяжелым вздохом, несмотря на то, что была покрыта солнцезащитным кремом, потом и днем, полным солнца. – Я вижу это по твоему лицу. Ты думаешь, я сделала это нарочно.
– Не-а.
Может быть.
Она застонала в подушку.
– Выражение твоего лица было невыносимым.
– Ты, кажется, находишь мое лицо в целом уязвимым.
– Я думала, это твое. Я принесла этот чемодан сюда. Других в коридоре не было. Кто-то, должно быть, взял твой. Я думала, это не так уж и сложно. Ты должен поверить мне.
– Да, – сказал я и, желая, чтобы этот неловкий разговор закончился, добавил:
– Ты Грязная Несси. Такие вещи случаются с тобой постоянно.
Она оторвалась от подушки, и я сразу понял, что облажался. Она выглядела такой подавленной, такой чертовски несчастной, что я хотел… хотел…
«Не заканчивайте это предложение, доктор Костелло. Даже не в твоей голове. Она не твоя проблема. Она не хочет быть твоей проблемой.»
– Теннесси… – сказал я вместо этого.
– Ладно, – ровным голосом сказала она, слезая с кровати и направляясь в ванную. – Убедись, что твои ценные вещи спрятаны из виду, когда я вернусь. Не хотелось бы, чтобы мои липкие пальцы были на них.
***
К тому времени, когда моя соседка по комнате вышла из ванной (зачем ей открывать все три крана? Разве не было более практичных способов утопиться в круизе?), один из представителей вошел в нашу комнату с моим чемоданом, объяснив, что это было в хижине находок.
Я дал ему хорошие чаевые, вывел его и решил, что, несмотря на то, что у меня были сомнения, вызванные общей необоснованной плохой репутацией Теннесси в Фэрхоупе, я собираюсь дать ей преимущество невиновности.
Сегодня у нас все было хорошо, и под «хорошо» я подразумеваю, что никто не угрожал другому физически причинить вред, и я хотел, чтобы все так и оставалось (хотя теперь, когда я подумал об этом, я сказал ей, что собираюсь умыть ее в ее собственной крови и бросить на растерзание акулам, если сегодня утром она снова закроет меня).
Она вышла из ванной, выглядя как нечто из каталога «Victoria's Secret». Миссис Уоррен ошиблась. Если бы Теннесси была проституткой, она стоила бы по меньшей мере две штуки за ночь.
Кружевное черное мини-платье облегало ее изгибы, а розовая атласная лента, перекрещивающаяся на спине по диагонали, связывала весь наряд на месте. Ее пышные волосы, как у Мэрилин Монро, выглядели безупречно, а каблуки были достаточно высоки, чтобы в солнечный день она могла видеть Эмпайр Стейт Билдинг.
На ней еще не было макияжа, и я должен был признать, что естественный вид Теннесси заставил мой желудок перевернуться, как у подростка, впервые обнаружившего тайник своего отца из «Playboy» .
Она без комментариев взглянула на мой чемодан, прошла мимо меня к тому, что, как я предположил, она назвала своей тумбочкой, доставая из ящика стола косметичку.
– Они нашли его, – сказал я, имея в виду чемодан.
Она расстегнула косметичку, покраснев под тяжестью моего взгляда.
– О, это хорошо. Может быть, если ты будешь регулярно манипулировать,твой пенис будет не так сложно найти в следующий раз.
Мы снова стали врагами.
– Я сказал, что верю тебе.
– О, но я не верю, что ты мне веришь, – возразила она. – В любом случае, все в порядке.Ты не выглядел так, будто собирался угостить нас двойной порцией мяса.
Мы не собираемся ужинать вместе сейчас?
Это было дерьмом, но я не собирался гнаться за ней. Я никогда в жизни не преследовал женщину и не собирался начинать с мисс Салки Пэнтс.
Я взял чистую одежду и поплелся в душ. Какой температуры воды она принимала душ? Место было похоже на сауну.
Когда я вышел, она была переброшена через кровать – нашу кровать – FaceTime со своей семьей. Веселая улыбка омрачила ее лицо – я мог сказать, что она притворялась.
Я хотел сказать ей миллион вещей. Где-то внутри них также было извинение за то, что они говнюки. Но прежде чем я успел сделать что-либо из этого, зазвонил мой собственный мобильный телефон. Это был Уатт, мой брат.
Я подобрал его.
– Привет.
– Как там дела? – Уатт звучал так, будто ел что-то хрустящее. – Бимбо доставляет тебе неприятности? Ты делишь с ней комнату, не так ли?
Я стиснул зубы. Мне не нравилось, как Уатт говорил о Теннесси, но это не сильно отличалось от того, как о ней говорили другие.
В течение многих лет я спокойно принимал словесные оскорбления, потому что они не были направлены на меня или моих близких, но правда в том, что Теннесси была человеком, и ни один человек не должен подвергаться такому обращению. То, что она была взрослой, не делало этого правильным.
Я взглянул на соседку по комнате со своего места у туалетного столика, прижав телефон к уху, чтобы она ничего не слышала. Она все еще лежала на кровати, похожая на девушку по вызову.
Почему она не могла одеться как нормальный человек?
Она привлекла бы столько женихов, если бы не вся эта хрень, закрывающая ее лицо. Я был уверен, что Теннесси считает, что предубеждение к ней связано с Биром.
На самом деле, судя по тому, что я слышал, Бир был хорошим ребенком. Он никогда не попадал в неприятности и никогда не оказывался на кровати моего врача с переломом или сломанной костью, причину которых он не мог объяснить.
Много воды (и скандалов) утекло под провинциальным мостом с тех пор, как он был у нее. Миссис Кимбро перенесла неудачную пластическую операцию, Меган Харрис и Джон Смит бросили своих супругов ради друг друга, и мы были почти уверены, что наш новый житель находится под защитой свидетелей.
