Текст книги "Плохой Круз (ЛП)"

Автор книги: Л. Дж. Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 25
Теннесси

После репетиции ужина прошло три дня.

Я позаботилась о том, чтобы Бир не видел, как я плачу. Он уже пережил так много изменений в своей жизни.

Я подозревала, что вид Круза с Габриэллой что-то надломил во мне – какую-то глупую, первобытную гордость, порожденную отсутствием чего бы то ни было, когда дело касалось моей собственной семьи.

Я не могла заставить себя позвонить ему, написать ему, объяснить, почему я не могу просто потребовать его.

«Потому что на меня никто никогда не претендовал, и страх быть отвергнутым, каким бы маловероятным он ни был, сковывает меня.»

Мое тело просто не шло к нему в «Пьяном моллюске», как бы громко мой мозг ни кричал мне под ноги, чтобы оно двигалось.

Круз, в свою очередь, окончательно отказался от меня. Впервые с тех пор, как мы вернулись из круиза, он не позвонил, не написал и не заглянул без предупреждения.

Все было не так уж плохо.

Роб пришел на следующий день после репетиционного ужина и играл в мяч с Биром на заднем дворе все десять минут, в течение которых Бир много раз падал, разбивал себе губу и снес часть моего забора, пытаясь перехватить его, прежде чем Роб замяукал:

– К черту все это. Ты уверен, что ты мой ребенок? У тебя нет спортивной кости во всем теле!

После чего Бир заставил Роба сесть на скейтборд и попробовать покататься. Роб упал как кирпич пять раз и был встречен медленным, дразнящим Биром, растягивающим слова: – Черт возьми, ты уверен, что ты мой папочка? Я видел лучший баланс на резиновом мяче!

Я начала подозревать, что эти двое не найдут языка, но тут Роб достал свое секретное оружие: рутбир и Монополию.

Мы втроем наслаждались двухчасовой игрой с гамбургерами на вынос, которые Роб купил сам, и шоколадным пирогом из местной пекарни.

Роб был для меня идеальным джентльменом все это время.

После моего нерешительного отказа во время репетиционного ужина, на котором я сказала, что принадлежу себе (чувство осталось прежним, но, оглядываясь назад, я должна был ясно дать понять, что встречаюсь с Крузом), я отправила Робу серию сообщений, объясняющих, что моя верность, благодарность и трусики принадлежат его бывшему лучшему другу, так что ему следует перестать смущать себя попытками.

Но это было два дня назад, а это было сегодня.

И сегодня у меня было плохое предчувствие, что мой невыразительный подход к Крузу укусит меня за зад.

Старомодный дверной звонок над входом в закусочную зазвенел. Вошли миссис Холланд и ее дочь Габриэлла, обе в одинаковых коричневых летних платьях в горошек, соломенных шляпах и дизайнерских сумочках.

На мой взгляд, одинаковая одежда родителей и детей была милой только до полового созревания. Теперь они выглядели как близнецы из «Сияния».

– Стол на двоих, пожалуйста!

В этом мире было немного вещей, которые я хотела бы сделать меньше, чем служить Габриэлле, включая, помимо прочего, утопление в бассейне Селестин или стать стилистом Майли Сайрус. По этой причине я поспешила к Трикси, которая бурно флиртовала с Коултером.

Хорошо ей.

У Коултера, возможно, были ограниченные таланты, когда дело доходило до кухни, но в целом он казался отличным парнем.

– Трикси, ты можешь занять третий столик? Я прикрою один из твоих…

Трикси взглянула на Габриэллу и миссис Холланд, когда они устроились в будке с винилом, и яростно махнула мне рукой.

– Конечно. Похоже, они дают хорошие чаевые.

Они почти наверняка не собирались оставлять чаевые, но мне не хотелось сломить ее дух. Я подала чек за столик номер пять и вытерла стол номер два, когда рядом со мной появилась Трикси.

– Прости, куколка. Они сказали, что хотят, чтобы ты обслуживала именно их. Они были довольно непреклонны в этом.

Бьюсь об заклад, они были.

Как если бы Габриэлла упустила возможность напомнить мне, что я скромный крестьянин, а она полузнаменитость, с сотнями тысяч последователей, которые лебезят перед каждой сильно отфотошопленной фотографией, которую она публикует.

Я изобразила улыбку на лице, поблагодарила свою счастливую звезду, что на мне леггинсы под откровенной униформой, и направилась к их столу, положив на него два очень липких меню.

– Дамы. Добро пожаловать в Джерри & Сыновья. Меня зовут Теннесси, и сегодня я буду обслуживать вас.

Если бы убийство кого-то из доброты было реальным делом, эти двое были бы мертвы в любую минуту.

Миссис Холланд уставилась на меня ненавидящими глазами. Габриэлла, однако, подыграла моей любезной шараде.

– О, Несси, добрый день. Нравится твой новый макияж! Наконец-то ты выглядишь моложе пятидесяти.

– Серьезно?– спросила я с притворным удивлением. – Черт, еще несколько слоев макияжа, и я бы получил право на социальное обеспечение и скидку для пенсионеров «Applebee». Как поживает твоя головная боль?

– Намного лучше, спасибо. Я рада быть подружкой невесты Тринити.

И я рада покинуть этот стол и заняться другими моими клиентами.

– Здорово. Позвольте дать вам немного времени, чтобы просмотреть наше меню.

– Не нужно. – Миссис Холланд вздернула подбородок. – Мы знаем, чего хотим.

– И что же? – Габриэлла скептически повернулась к ней.

– Одно мороженое. Без арахиса, пожалуйста. И я имею в виду без арахиса. У моего маленького ангела аллергия. – Она сжала руку Габриэллы через стол. – Значит, никакого арахиса, хорошо?

– Я обязательно передам сообщение Коултеру. Что-нибудь еще? – Я собрала обратно их меню.

– Мне диетическую колу, – пробормотала Габриэлла.

– И кофе для меня. – Миссис Холланд невинно улыбнулась.

Бросив на них последний взгляд, я подошла к Коултеру и процитировал их приказ, подчеркнув правило отказа от арахиса.

– Я знаю Габриэллу. – Коултер вытер вспотевший лоб тыльной стороной предплечья, переворачивая полоски бекона на гриле. – Не волнуйся. Никакого арахиса.

Поспешив в угол закусочной, я вытащила свой телефон и начала писать Крузу текстовое сообщение.

Это было глупо.

Конечно, я не собиралась отказываться от лучшего, что случилось со мной после Бира (и Спанкса), из-за нескольких сопливых людей, даже если некоторые из них были моей семьей. И я действительно должна извиниться перед ним за то, что была трудной и отталкивала его.

Нам нужно было очистить воздух.

Теннесси: Привет. Извини за то, что произошло на репетиции ужина. Я хотела бы поговорить. Можешь прийти в…

Коултер ударил кулаком по звонку, показывая, что один из заказов готов.

– Третий стол.

Мои глаза скользнули обратно к текстовому сообщению, которое я заканчивала.

– Официантка! Ты собираешься заставить нас ждать только для того, чтобы ты мог возиться со своим телефоном? Это мороженое! Оно тает! – Миссис Холланд закричала достаточно громко, чтобы ее услышали люди в соседних штатах.

С тихим рычанием я сунула телефон в сумочку за прилавком, схватила их заказ и затопала к их столу.

Миссис Холланд бездельничала на красном виниле, ее дочери нигде не было видно.

Куда пропала Габриэлла? Наточить клыки, прежде чем вонзить их мне в шею?

–Ну вот. – Я поставила на их стол мороженое, кофе и диетическую колу. – Надеюсь, вам понравится.

– О, конечно. Без арахиса, верно?

– Это то, о чем вы спрашивали триллион раз, – подтвердил я. – Не волнуйтесь, единственные психи, которые у нас есть, – это вы и ваша дочь.

– Не убила бы тебя, чтобы быть более любезной, – невозмутимо ответила я.

– Не могу дождаться, когда доктор Костелло бросит вас. – Улыбка миссис Холланд стала шире.

Я ничего не могла поделать. Я смеялась.

– Даже если он бросит меня, что вполне может случиться, он никогда не будет с вашей дочерью. Она такая, какой вы ее воспитали, – ядовитая, злая, мелочная и, что, пожалуй, хуже всего – скучная.

– Я полагаю, ты гораздо лучший улов?

Она сморщила нос.

По крайней мере, улыбка сползла с ее губ.

Я пожала плечами.

– Он выбрал меня, не так ли?

С этими напутственными словами я вернулась к стойке, миновав на своем пути Габриэллу. Она ухмыльнулась мне, ее плечо намеренно коснулось моего, когда она села на свое место.

– Они казались хорошими. – Трикси выпуталась из телефона и сжала мое предплечье. – Извини.

– Все нормально. – Я потерла ее руку. – Я привыкла к этому.

Приняв очередной заказ, я уже собиралась достать телефон и закончить сообщение Крузу, когда услышала громкий вздох за спиной, за которым последовал стук.

Обернувшись, я обнаружил Габриэллу на полу закусочной, схватившуюся за шею и стонущую, что не может дышать.

– Мой ребенок! Мой ребенок! – Миссис Холланд отчаянно замахала руками. – Кто-нибудь, вызовите врача! Я думаю, что у нее аллергия! У нее аллергия на арахис!

Люди начали разбегаться во все стороны. Трикси схватила телефон за прилавком и набрала девять-один-один. Кто-то сказал, что у него в сумочке мог быть ЭпиПен, перевернул сумку и порылся в своих вещах.

Миссис Холланд плакала и делала то же самое, копаясь в сумке своей дочери.

А я… я знала, что меня подставили.

В том мороженом не было арахиса.

Я убедилась в этом.

Коултер позаботился об этом.

Миссис Холланд нашла ЭпиПен в сумке своей дочери.

– Я взяла! Я взяла! Слава богу, – с облегчением воскликнула она, подбегая к дочери, которая все еще скользила по полу, пытаясь дышать.

Она вонзила шприц во внешнюю часть бедра Габриэллы, с дополнительным драматическим размахом для родителя, который наносил удар своему ребенку.

– Скорая помощь уже в пути. – Джерри обогнул прилавок и побежал к миссис Холланд. Он присел на пол, чтобы быть на уровне ее глаз, чуть не сбив меня с ног на своем пути. – Не могу передать вам, как мне жаль, миссис Холланд. Я вне себя. Это никогда не случалось с нами раньше. Ужасная человеческая ошибка. Ужасно. Мы все знаем, что у Габриэллы аллергия на арахис.

– Она сделала это нарочно! – Миссис Холланд проигнорировала его, указывая в мою сторону. – Она сделает все, чтобы завоевать доктора Костелло. Она не могла смириться с тем, что ему понравилась моя драгоценная Габриэлла! Я хочу, чтобы она заплатила! Она пыталась убить мою дочь.

Это было последнее, что она сказала перед тем, как скорая помощь подъехала к тротуару перед закусочной.

А сразу за ним полицейские.

ГЛАВА 26
Теннесси

Несмотря на мою сомнительную репутацию, меня никогда раньше не арестовывали.

Для меня это было впервые, и я очень надеялась, что это будет и в последний раз. Если, конечно, миссис Холланд и ее дочь не посадят меня за покушение на убийство.

Что, как сказал мне офицер Корриган (который интернировал моего отца, когда он был шерифом), крайне маловероятно, учитывая, что Коултер, который на самом деле готовил мороженое, плакал рекой , когда разговаривал с копами в сцену и поклялся, что он не только удостоверился, что в мороженом не было арахиса, но и случайно проверил мой зад, когда я прогуливалась к столику номер три, чтобы дать им мороженое, так что он был свидетелем своими собственными глазами после того, как он приготовил мороженое, не было никакой нечестной игры.

Десерт я не трогала.

Кто знал, что приседания могут спасти жизни?

Если бы я вышла из этой ситуации целыой и невредимой, я бы записалась в местный спортзал и работала на износ.

В настоящее время я содержалась в камере один. У жизни в городе с одним светофором были свои преимущества. Одним из них был неприлично низкий уровень преступности. Офицер Корриган сказал мне, что мне разрешен один телефонный звонок, желательно тому, кто меня выручит.

– Так случилось,что знаю твою маму и папу. – Он натянул пояс на распирающий живот, пойманный в попытке вырваться из растянутой синей униформы. Я стояла за решеткой, глотая каждое его слово. Было определенно не время быть космическим.  – Я могу помочь тебе позвонить, если хочешь. Или, может быть, ты хочешь позвонить своей сестре? Я могу устроить и это.

Сумасшествие было в том, что я не хотела звонить ни маме, ни папе, ни Тринити.

Я хотела позвонить Крузу.

Я не доверяла никому из членов моей семьи, чтобы не заставить меня чувствовать себя ужасно. Я также знала, что они будут абсолютно верить тому, что Габриэлла и ее мать скармливают им.

Гнев захлестнул меня, когда я подумала о том, как меня подставили, и что, хотя я и невиновна, моя семья не поверит мне.

Чем я заслужила такое обращение с ними?

– Нет. – Я сжала пальцы на холодных металлических прутьях, встретившись глазами с офицером Корриган. – Я хочу позвонить Крузу Костелло.

– Доктор? – Его глаза вылезли из орбит.

Нет, художник эпохи Возрождения.

– Да.

– Ты знаешь его номер?

Мои щеки вспыхнули. – Я не помню его наизусть. Можно мне Желтые страницы?

– Конечно, дорогая. Все что тебе нужно.

Тридцать минут спустя я звонила Крузу. Он ответил на первом звонке, который сказал мне, что он уже знал, что происходит. На самом деле, я была уверен, что все на планете Земля знают о моем положении.

– Теннесси.

– Привет, – спокойно ответила я, отчаянно пытаясь не быть слабачкой, а быть пустяком. – Извини, что звоню. Я знаю, что мы не разговаривали уже три дня…

– Твой залог был установлен в размере пяти тысяч долларов. Твой отец дергал за ниточки, к тому же это твое первое правонарушение, и, честно говоря, все знают, что это чушь собачья.

Я слышала, как он двигался. Дверь его машины захлопывается. Он уже был на пути сюда, чтобы выручить меня. Мое сердце наполнилось неожиданной радостью и теплом.

– Ой. Хорошо. Так что мой папа знает.

– Он знает.

– Его здесь нет.

– Он сказал, что ты должна посидеть там ночь и подумать о том, что ты сделала. – Круз произнес предложение криво. Наступило короткое молчание, пока я переваривала это.

– Значит, не все знают, что я невиновна.

– Предположим, что нет.

– И ты? – наконец спросила я.

– Я знаю, что ты этого не делала, – просто сказал он.

Спасибо.

Я пробормотал слова, но не сказала их.

Я не могла их произнести.

Я все еще не могла проявить слабость к человеку, который был так возмутительно не в моей лиге, как бы я этого ни хотела. Я задохнулась от них. Пыталась их вывести. Не удалось.

– Ты говорил с Биром?

– Да. Он с отцом, – коротко ответил Круз.

Я слышала, как он вел машину. Звуки летней толпы на улице, гудки машин и смех подростков на заднем плане.

– Он сошел с ума?

– Он расстроен ситуацией, но знает, что это ни к чему не приведет. Твоя сестра заберет его у Роба через пару часов, и он переночует у твоих родителей.

– Значит, все знают, что я в тюрьме, но никто не удосужился появиться. – От вкуса этих слов во рту меня захотелось вырвать.

– Они знают, что освобождение – это только вопрос времени.

– Все же.

– Я уже в пути, – сказал он.

– Но ты ждал, что я позвоню.

До меня дошло, что он сел в свою машину только после моего звонка, хотя он уже знал, какой у меня залог.

– Да.

– Почему? – Я сглотнула.

– Я сказал, что устал за тобой гоняться. По крайней мере, теперь я знаю, что тебе нужно, чтобы взять трубку и позвонить.

Я собиралась написать тебе, мне хотелось плакать.

Стыд за провал этих отношений почему-то причинял мне боль больше, чем любая другая неудача в моей жизни. Я прижала телефон к ушибленной стороне лица, которой меня ударила сестра, и попыталась проглотить комок слез в горле.

Но затем офицер Корриган взяла трубку и проводил меня обратно в камеру.

***

Мне потребовалась всего одна секунда, чтобы понять, что мы с Крузом больше не вместе. Все, что мне было нужно, это наблюдать за ним через мою камеру, пока он шел к офицеру полицейского участка.

Офицер оторвал взгляд от экрана компьютера и посмотрел на него. Высокий, худощавый и совершенный. Одет в черные брюки, темно-синий кашемировый свитер и белую классическую рубашку под ним.

Он излучал уверенность и элегантность.

В настоящее время он также выручал своего приятеля по шайбе за то, что она якобы пыталась убить его бывшую девушку.

Я встала и подошел к решетке, загипнотизированно наблюдая за ним.

Почувствовав на себе мой взгляд, он метнул на меня взгляд, проигнорировав мой жалкий взмах, и снова обратил внимание на офицера по бронированию.

Теперь, когда у меня было время переварить все, что происходило, я также была впечатлена его готовностью – не говоря уже о способности – выплатить пять тысяч долларов в качестве залога за кого-то, с кем он больше не виделся.

К сожалению, я попыталась привести волосы в порядок и хлопнуть себя по щекам, чтобы немного прийти в себя, когда два незнакомых офицера подошли к моей камере, чтобы освободить меня.

Круз ждал меня у стойки регистрации, засунув руки в карманы брюк.

– Спасибо, – сказала я, отказываясь смотреть ему в глаза.

Он коротко улыбнулся.

– Ты впервые мне это говоришь.

Я нахмурилась.

– Конечно, это не может быть правдой.

Он купил мне весь гардероб, взял моего сына под свое крыло, заступился за меня на репетиционном ужине и многое другое. Но теперь, когда я подумала об этом, я действительно не поблагодарила его за все, что он сделал для меня во время наших коротких, но бурных отношений.

Моя глупая гордость действительно вышла из-под контроля.

– Прости, – пробормотала я.

 – Еще одна новинка для тебя, – сказал он, открывая мне дверь в полицейский участок. – Разве ты сегодня не просто коробка, полная сюрпризов, Теннесси Тернер.

– Забудь это. Я отстой. – Я вздохнула, вытаскивая ноги за дверь.

– Это ты знаешь, и на этой территории тебе тоже не помешало бы руководство.

Он только что раскритиковал мои устные навыки?

– Ты выпил зелье правды или что-то в этом роде?

Я поплелась к его машине, чувствуя себя несчастной. Он был холоден и прагматичен, и вдруг я поняла, что не должна была принимать как должное все те моменты, когда он был мил и заботлив со мной.

– Я в процессе отказа от некоторых вещей, – объяснил он, открывая передо мной пассажирскую дверь.

– Такие как?

– Мне плевать на то, что люди думают обо мне. Смотри и учись. – Он захлопнул за мной дверь.

Я смотрела, как он обогнул свою машину, пристегнул ремень безопасности и завел машину. Он не смотрел на меня. Он не спросил, как я.

Вместо этого он объяснил мертвенно тихим, спокойным голосом:

– Сейчас мы поедем за город, где выпьем кофе и обсудим наши отношения.

–Сейчас  – пробормотала я.

Сейчас было ужасное время для меня, чтобы пасть к его ногам и объяснить, что это было не потому, что он мне не нравился, а то, что я была полной и совершенной идиоткой (о, ирония судьбы). Я также только что провела четыре часа в тюремной камере.

Конечно, время от времени люди, которые работали с моим отцом, останавливались у моей камеры, чтобы сказать мне, что обвинения не выдерживают никакой критики и что в худшем случае я уйду оттуда к завтрашнему утру, но все же…

Моей репутации в Фэрхоупе был нанесен еще один удар, и мне придется начать подлизываться к родителям, если я хочу спасти свои отношения с ними.

– Сейчас как никогда хорошее время. – Круз почти не касался руля, когда вел машину, что мне показалось одновременно и сексуальным, и пугающим. – Я должен нанести визит Дуггарам, чтобы убедиться, что с малышкой Беллой все в порядке, и у меня остается целый час, чтобы поделиться с тобой своими мыслями.

– Не могу дождаться, когда увижу ее.

Я положила локти на колени, беззастенчиво лежа. Дуггары мне нравились достаточно хорошо. Они были синими воротничками, а это означало, что они не судили меня так строго, как остальные.

Но у меня определенно было больше рыбы, чтобы поджарить, чем их недавнее добавление.

– Она очень милая. Выглядит как инопланетянин.

Его лицо раскрылось, когда он говорил о ребенке, и моя матка сжалась. Это был первый раз за тринадцать лет, когда эта штука показала мне, что она все еще внутри моего тела.

Ха.

– Ты хочешь детей? – Я играла с краем своей униформы.

– Конечно, – сказал Круз. – Куча. Ты хочешь больше?

– Нет, – сказалаа я, чувствуя себя еще более обескураженным. – Я не представляю себя с новым, сейчас, когда Бир подросток. Это так много работы.

– Он тебе поможет.

– Дети стоят денег, – заметила я.

– Может быть, следующий будет с кем-то, кто будет рядом.

– Жизнь научила меня не рассчитывать на это.

Его челюсть тикала, но он прикусил язык.

Пятнадцать минут спустя он свернул с межштатной автомагистрали 74 и свернул в уютный городок, который можно было бы назвать Фэрхоупом. Нас приветствовали массивные старые деревья, старая церковь, очаровательная главная улица и небольшой ручей.

Он подъехал к маленькому кафе из белого кирпича с переполненными цветочными горшками, открыл для меня дверцу машины и помог выйти. Я знала, что мы, должно быть, выглядели странно, когда вошли в маленький магазин.

Я, в безвкусной розовой униформе закусочной, и он, похожий на чьего-то респектабельного горячего папочку с несколькими скрытыми извращениями.

Тем не менее, официантка, которая подошла принять наш заказ – американо для него и капучино для меня – и глазом не моргнула, когда мы сели.

Круз сразу же перешел к делу.

– Скажи мне, что произошло.

Я рассказала ему о Габриэлле и миссис Холланд.

О том, как они настаивали, чтобы я их обслужила. Как сильно они подчеркивали, что у нее аллергия на арахис – я сомневаюсь, что кто-то в Фэрхоупе не знал этого в этот момент, учитывая, что она рекламировала его так, будто получила Нобелевскую премию, – и что я определенно не добавляла арахис в мороженое.

– Коултер поддержал тебя в этом. Как и Трикси. – Круз на мгновение опустил голову, чтобы посмотреть на свои громоздкие часы.  – Даже Джерри был настроен скептически, и он говорит, что клиент всегда прав, даже когда миссис Андервуд заявила, что видела следы своего любимого покойного пса Брута в одном из ваших бургеров.

– Похоже, все в городе в курсе моего последнего скандала. – Я потерла лоб, думая о бедном Бире и о том, как его маме всегда удавалось попадать в заголовки газет. – Насколько злы мои родители?

– Это не имеет значения, потому что ты не сделалв ничего плохого, и любой, у кого есть рабочая пара глаз и смутное представление о том, что происходило в городе за последний месяц, может тебе это сказать. Теперь, вот как это будет разыгрываться. Я собираюсь установить правила, а ты будешь их соблюдать и делать то, что я говорю, потому что, честно говоря, я начинаю думать, что ты готова позволить им повесить на тебя обвинение в покушении на убийство, просто чтобы твои родители и сестра не разозлили тебя.

Я облизала губы, ожидая большего. Я не могла возразить против того, что он только что сказал. Я была в опасности.

Круз любезно принял свой американо, сделал небольшой глоток и продолжил.

– Мы собираемся вернуться к твоим родителям, чтобы забрать Бира, а затем направиться ко мне домой. Прежде чем мы уйдем, ты скажешь им, что мы вместе, что ты переезжаешь ко мне, и что они не должны больше вмешиваться в твои личные дела. Ты не будешь пытаться объяснить себе, что такое «Peanut Gate». Ты не будешь добиваться их одобрения или давать им какие-либо предлоги, чтобы вовлечь тебяв дальнейшее обсуждение этого вопроса. Ты сообщишь им об этих изменениях, и мы убираемся к черту. Тогда ты будешь ждать, пока они придут извиняться перед тобой. Потому что, милая? Если ты не начнешь требовать уважения здесь, никто тебе его не даст.

Я апатично провела подушечкой указательного пальца по краю чашки с капучино, обдумывая это. С одной стороны, я ничего не хотела делать больше, чем то, что он только что предложил.

С другой стороны, я боялась, что завтра он проснется без простыни  , или послезавтра, или на следующей неделе, или в следующем году и поймет, что я недостаточно хороша для него.

Как только пройдёт новизна от того, что у него была девушка, в которую он влюбился в старших классах, он увидит, что то, что он оставил, было пугливой, чрезмерно саркастичной женщиной с её жизнью в клочьях, её карьерой не существовало, которая всё ещё искупала свою вину. что она сделала со своими родителями.

Кроме того, если бы я сделала то, о чем он меня просил, у меня могло бы не быть родителей.

– Расскажи мне, что творится в твоей голове. – Круз откинулся на спинку сиденья, его глаза внимательно следили за каждым моим мгновением.

– Я боюсь, что моя семья может отвернуться от меня, если я это сделаю»

– Они могут, и в краткосрочной перспективе это может означать, что с ними нельзя разговаривать. Но в конце концов, ты все это поймешь, и они поймут, что с тобой лучше не связываться.

Ему было легко говорить.

Он не был матерью-одиночкой.

Он не полагался на мою мать в присмотре за детьми, на моего отца в том, что он научил Бира всему, что ему нужно знать, чтобы стать мужчиной, и на Тринити в том, что она водила Бира за покупками.

Его совершенно не беспокоило, где он проведет свое следующее Рождество, если дела пойдут плохо.

Или разрушить семью и ребенка в ней, ребенка, у которого изначально было сложное детство.

– Но что, если этого не произойдет? – Я опустилась на стул. – А что, если ты решишь бросить меня на следующей неделе, когда в город ворвется еще одна ослепительная Габриэлла?

– Мы сейчас играем в «что, если»? – Круз изогнул густую бровь.

– Все, что я хочу сказать, это то, что мне есть что терять.

Он издал циничный смешок.

– Да, Месси Несси. С тобой стало очень легко встречаться, собирая скандалы, как марки, за последние несколько лет.

Хуже всего было то, что я знала, что если бы он дал мне последний толчок в реализации своего плана, я бы в мгновение ока его реализовала. Я бы отбросила осторожность на ветер и попробовала бы, даже если бы это означало идти против моей семьи.

Но так случилось, что Круз перестал играть в игры. Он, казалось, не так стремился раздавать заверения, как когда мы только начинали… что бы там ни происходило. И я не могла уловить его отчужденность.

Мне некого было винить, кроме себя.

Тем не менее, я цеплялась за свою гордость окровавленными ногтями. Со всем, что у меня было во мне, мои ноги болтались в бездне унижения. Если бы мы сделали это, если бы я отказалась от всего и пошла с ним, а он меня бросил, я бы никогда больше не смогла показаться в этом городе снова.

И я потеряю свою семью в процессе.

– Что ты выбираешь Теннесси? – спросил Круз с бесстрастным лицом и напряженными плечами. Он украдкой еще раз взглянул на часы. Вот так. Ему все еще предстояло нанести Дуггарам визит на дом. – Ты в деле или нет?

– Я должна сказать тебе прямо сейчас? – Я слегка надменно фыркнула, как будто меня дико позабавила его театральность.

Я не любила быть загнанной в угол. Особенно мне не нравилось, когда меня загоняли в угол люди, у которых было больше власти и контроля над ситуацией, чем у меня.

– Боюсь, что так,милая.

– Ты понимаешь, что это несправедливо.

– Я понимаю, что даже женщина, по которой я тосковал больше половины своей жизни, не стоит этих американских горок, дерьма о свиданиях десятиклассника. Я был честен, откровенен и предан делу. Ты подводила меня снова и снова. Я задолбался.

– В таком случае отвези меня в дом моих родителей.

– Чтобы сказать им, что мы живем вместе, и засунуть их предубеждения им в задницы?

Впервые сегодня я увидела тот же мальчишеский, нетерпеливый блеск в его глазах, который делал людей зависимыми от его присутствия.

– Нет, чтобы забрать моего сына и вернуться домой и попытаться спасти то, что осталось от его репутации, если я смогу это сделать.

–Попалась. – Он встал, бросил пачку наличных на стол между нами и сунул бумажник обратно в карман.

–Мне нужно воспользоваться ванной комнатой. – Я отвернулась, мои слова были произнесены с таким достоинством, на которое я была способна.

– Я буду ждать тебя в машине.