Текст книги "Плохой Круз (ЛП)"

Автор книги: Л. Дж. Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 20
Круз

На следующий день была суббота, и мой выходной. Настоящее благословение, учитывая, что я не мог появиться в клинике с таким видом, словно кто-то выбил из меня дневной свет.

Вокруг моего правого глаза за ночь образовался черно-фиолетовый синяк, а к утру я выглядел так, будто меня ограбили.

Я надел бейсболку, надел авиаторы и направился в Джерри & Сыновья, где Теннесси плавала между кабинками, громко глотая розовую жвачку и шутя с покупателями.

Я скользнул на свободное место и стал ждать, пока она меня заметит, восхищаясь тем, как она работает со своей аудиторией, как старлетка из пятидесятых. В ней было слишком много обаяния, что делало ее яркой и индивидуальной.

Она была невыносима в глазах тех, кто не мог быть ею или быть с ней.

Моя грудь наполнилась острой гордостью, когда я заметил, что под униформой она носила пару черных колготок, так что никто больше не мог заглянуть под ее платье.

Я сорвал солнцезащитные очки и просунул один стебель за воротник рубашки поло. Выглядит так, будто меня ударили прямо в лицо, и я выгляжу как крипер. Ношение очков в помещении допустимо только в том случае, если вы:

1) Брэд Питт

или

2) Слепой

Я, по крайней мере, насколько мне известно, не был ни тем, ни другим.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Теннесси склонила голову набок, смех вырвался из ее горла, услышав что-то, что сказал Джерри, прежде чем заметила меня. Ее улыбка погасла, и она поставила на прилавок поднос, полный газировки и гамбургеров, и бросилась ко мне.

Краска отхлынула от ее лица, и так я понял, что она не только носила леггинсы, но и не нанесла достаточно косметики, чтобы подрабатывать цирковым клоуном.

Она развивалась, становясь самой аутентичной версией себя, которую я когда-либо видел, и я хотел расти вместе с ней.

– Святая овца, Круз! – она скользнула в мою кабинку, схватив обе мои щеки руками и изучая мое лицо. Выглядело намного хуже, чем ощущалось. – Что случилось с твоим лицом?

– Я упал.

– На что ты упал?

– Придурок класса А.

– Тебе придется дать мне больше, чем это. Но обо всем по порядку – могу я тебе что-нибудь принести? Вода? Кофе? Молочный коктейль? Может Тайленол? Забудь об этом, я все равно куплю тебе тайленол. Это выглядит отвратительно.

– В основном это безобидно, но то, что я собираюсь тебе сказать, – нет, так что принеси мне чашку кофе и сядь своей милой задницей.

Я не привык ухаживать за женщинами.

Я особенно не привык врываться в их жизнь без спроса, что и происходило с Теннесси. С тех пор, как мы начали спать друг с другом в круизе, она не звонила, не писала и не намекала, что хочет со мной чего-то серьезного.

В какой-то момент я тоже должен был получить от нее толику обязательств. Но пока я дал ей некоторую свободу действий, учитывая ее неуверенность и прошлое.

Она пригвоздила меня непроницаемым взглядом, ее беспокойство переросло в трепет.

– Звучит не слишком хорошо.

– Зависит от того, кого ты спрашиваешь.

– Жди здесь.

Минутой позже она вернулась с чашкой свежего кофе и яблочным пирогом, который знал лучшие дни, наверное, в начале девяностых. Она осторожно сунула мне в руку две таблетки тайленола.

Официантка, как я догадался, была Трикси, новенькая, заняла столы Теннесси, пока мы разговаривали, похлопав ее по плечу, чтобы показать свою преданность.

Я начал с объяснения, что не знал, что Роб придет на мальчишник, а затем то, что он мне сказал, о том, что я получил его остатки, и что он не оставил мне другого выбора, кроме как ударить его прямо в лицо.

– Значит, теперь он знает, что мы видимся? – она побледнела.

Это то, что мы делали? Видимся?

Я почувствовал второй удар, на этот раз в живот.

Я хотел исправить ее определение, но сейчас было не время.

– Не думаю. Я конкретно ничего не говорил. Разве тебя не должно больше беспокоить тот факт, что он назвал тебя объетками? Это так называемый исправившийся человек, который хочет получить с тобой второй шанс.

Перевод: он получает второй шанс с тобой над твоим трупом, верно?

– Я бы хотела, чтобы ты позволил мне разобраться с Робом. Это только привлечет ко мне больше внимания, Круз, – она устало потерла лоб. – Грязная Несси снова наносит удар, вызывая проблемы между двумя лучшими друзьями. Тринити меня убьет.

– Ты не сделала ничего плохого, – заметил я.

– Она сказала мне держаться от тебя подальше.

– У нас больше не будет этого разговора. Тебе нужно постоять за себя.

– Говорит кто? Кто-то, кто все еще пытается быть всеобщим любимцем?

Это устарело.

И утомительно.

Хотя я знал, что она права – я все еще был слишком любезен со всеми здесь присутствующими, даже с теми, кому нужно было хорошенько надрать задницы, – я встал.

– Куда ты идешь? – она смотрела налево и направо, крича шепотом.

Не дай Бог, кто-нибудь узнает, что у нас был интимный разговор о чем-то, что не имело ничего общего с тем, как я хотел пожарить яичницу или со свадьбой наших братьев и сестер.

– Пойду найду девушку со стержнем. Если увидишь такую, пошли ее ко мне, хорошо?

– Девушку? – она вскочила со своего места, ее глаза были большими и дикими.

Я одарил ее вызывающим взглядом: «что-ты-собираешься-сделать-с-этим».

Она потерла затылок, щеки покраснели.

– Я думаю… я просто… – она усмехнулась. – Хорошо. Ух ты. Это происходит быстро.

– Мы знакомы с детского сада. Между прочим, ты довольно поздно приучила себя к горшку, – прямо сказал я.

– Мне снились кошмары, – она ударила меня по руке, смеясь. – И я имею в виду, что месяц назад я даже не знала, что я тебе нравлюсь.

– Ну, да. – Я вздохнул.

– Ты мне тоже нравишься. Я просто… – она замолчала, качая головой. – Я боюсь своей семьи, и, если быть до конца честной, я тоже боюсь себя. Я Месси Несси. Я все путаю. И я очень боюсь тебя. Можем ли мы пока держать это в секрете?

О да.

Грязная Несси не заслуживала ничего хорошего. Особенно, когда это что-то может омрачить свадьбу ее драгоценной сестры.

– До свадьбы, – коротко ответил я. – Я не собираюсь жить в позоре. Я не сделал ничего плохого.

– Девушка, – пробормотала Теннесси, широко раскрыв глаза. – Я не была чьей-то девушкой с шестнадцати лет.

– Что ж, пора бы вас приручить, мисс Тернер.

Я развернулся и ушел из закусочной.

Я наблюдал в отражении в стеклянной двери, как она побежала что-то шептать Трикси на ухо, а затем последовала за мной, не удосужившись попрощаться с Джерри.

Теннесси скользнула в мою машину, наклонив голову, чтобы убедиться, что ее никто не видит.

– Ты едешь со мной? – спросил я очень громко, когда она пристегнулась, просто чтобы быть мудаком.

Она ухмыльнулась мне, как чокнутая, спрятав голову рядом с бардачком, все еще прячась.

– Может быть. Куда я еду с тобой?

– Ко мне домой.

– Хорошо. Бир со моей мамой весь день и сказал, что хочет переночевать, чтобы помочь моему отцу завтра утром собрать домик на дереве для их соседа.

– Все, что я услышал, это качественно проведенное время с моей девушкой.

Она потянулась через центральную консоль и поцеловала меня в бедро, все еще вне поля зрения тех, кто заглядывал в мою машину.

Это было и скрытно, и запретно, и даже немного безумно.

Бедствие, ожидающее того, чтобы взорваться у меня перед носом в очень публичной, очень некрузовской манере.

И мне чертовски понравилось.

ГЛАВА 21
Теннесси

Я проснулась в постели Круза от горячего кофе, подогретого круассана и записки.

Дорогая девушка,

«У Шанны Дуггар, жены Бо, сегодня утром начались схватки, и они позвали меня помочь. Я вернусь как можно скорее. Твоя одежда находится справа от моей гардеробной (не волнуйся).»

– Круз.

Я прижала записку к груди. Вместо того, чтобы сходить с ума, я подумала, как хорошо было бы на самом деле встречаться с Крузом.

После того, как я проснулась и воспользовалась запасной зубной щеткой, которую он оставил для меня в своей ванной, я устроила себе экскурсию. Я никогда раньше не была в своем Доме мечты Барби.

Вчера мы были слишком заняты сексом и поеданием еды на вынос, чтобы просить экскурсию. Кроме того, часть меня все еще была сильно защищена вокруг него.

Это было не совсем ровное игровое поле.

У него было так много рычагов воздействия на меня, будучи тем, кем он был, и мной, тем, кем я была, что я не хотела указывать, что у меня были яркие мечты о жизни в этом доме с тех пор, как я была в значительной степени (еще не приучена к горшку) малышом.

Дом был великолепен изнутри. Стены с шевронными акцентами, мебель в стиле ранчо и золотые выключатели. У него была классическая белая кухня, просторная и наполненная узорами и тканями.

В ванных комнатах были ванны на когтях и все виды мыла, которые, держу пари, были сугубо декоративными, но я все равно хотела их использовать, обыватель, каким я была.

Я не сомневалась, что это место было страстным проектом дорогого дизайнера интерьеров из другого города, и на минуту мне захотелось плакать, я была так впечатлена тем, насколько красивым и в то же время фамильярно интимным оно казалось.

Я бросилась искать игровую комнату, которую хотел посетить Бир, когда услышала звонок в дверь.

Я остановилась как вкопанная.

Мои инстинкты подсказывали мне не открывать – в конце концов, это была не моя дверь, и мы с Крузом оба планировали держать это в секрете, по крайней мере, до свадьбы Уатта и Тринити (и, признаемся, еще долго после нее, если бы у меня был свой путь).

Опять же, Круз так поспешно покинул дом. Что, если он чего-то ждал и теперь рассчитывал, что я это получу?

Я вытащила телефон и отправила ему короткое сообщение.

Теннесси: Привет, парень. Звонок в твою дверь. Должна ли я открыть ее?

Его ответ пришел менее чем через пять секунд.

Круз: Пожалуйста.

Что ж.

По крайней мере, на мне было одно из прекрасных платьев от «Anthropologie», которые он мне подарил. Так что, если бы это был кто-то из города, я всегда могла бы сказать, что мы работали над подготовкой свадьбы наших братьев и сестер в последнюю минуту.

Звонок в дверь снова зазвенел, и я помчалась со второго этажа к подъезду, распахнув дверь.

Габриэлла стояла по другую сторону порога, ее большие блестящие черные кудри и тонкая улыбка были на месте. У нее был глубокий загар и модное светло-голубое платье до колен, мало чем отличавшееся от того, что было на мне.

Ее улыбка исчезла, как только она увидела меня.

– Неряшливая Несси.

В ее голосе не было знака вопроса.

Тоже не слишком удивительно.

Я прислонилась бедром к дверному косяку, разочарованная тем, что у меня не было жвачки, чтобы засунуть ей в лицо, когда я ввела ее внутрь. – Шерлок. Могу я чем-нибудь помочь?

Я позволяла себе вести себя с ней, когда Тринити не было рядом. Моя личная расплата за все те случаи, когда она плохо обращалась со мной, пока мы были в компании.

– Что ты здесь делаешь? – она сжимала в кулаке свою соломенную сумочку, обнажая слишком белые зубы.

– Мы с Крузом еще раз прогоняем RSVP по рассадке перед репетиционным ужином, – ложь сорвалась с моих губ так естественно, что я взяла на заметку похлопать себя по спине, когда она уйдет.

Она скептически подняла бровь.

– Ты ожидаешь, что я поверю в это?

– У меня нет никаких ожиданий от тебя, но я хотела бы продолжить свой день. Поэтому, если бы ты могла сказать мне, как я могу помочь тебе раньше, чем позже, я была бы признательна.

– Я хочу поговорить с Крузом.

Она вздернула подбородок. Я должна был передать это ей, она справилась с ситуацией с (относительной) грацией. Я лучше, чем кто-либо, знал, как отчаянно она хотела заполучить любимого холостяка Фэрхоуп.

– Извини, он пошел помогать женщине рожать.

– И он разрешил тебе остаться у него дома? – Она вытянула шею, чтобы заглянуть внутрь.

Я из принципа немного сузила дверь, чтобы скрыть интерьер от ее посторонних глаз.

– Не говори так потрясенно. Я не смогла бы украсть все ценности, даже если бы захотела. Я имею в виду, как, черт возьми, я должна убрать этот старинный большой диван «Astoria»? Если только ты не протянешь мне руку помощи?

Это действительно задело ее.

– О, это ерунда!

Габриэлла одним быстрым движением втолкнула меня в дом, присоединилась ко мне внутри и закрыла за собой дверь. На мгновение я заподозрила, что она собирается убить меня, но потом вспомнила, что сама могу это сделать.

Не говоря уже о том, что она никогда не сможет спрятать мое тело. Она была наименее творческим человеком, которого я когда-либо встречала.

– Послушай, – она ткнула меня в грудь, приближаясь ко мне, как смертоносный тигр в клетке. – Я знаю, что ты пытаешься сделать, и я не позволю тебе уйти с рук, разлучница.

– Черт возьми, я наконец превратилась из шлюхи в разлучницу. Мне потребовалось десятилетие, но вот мы здесь.

– Ты снова пытаешься залететь, думая, что Круз не из тех парней, которые отвернутся от тебя.

Еще один шаг ко мне.

Инстинктивно я сделала шаг назад, главным образом потому, что подозревала, что она разорвет меня на части, если я оттолкну ее, и не хотела участвовать в кошачьей драке в чужом доме (насколько я хотела кулачный бой, я не хотела сопровождающий заголовок).

Я рассмеялась, потому что пыталась сделать прямо противоположное беременности. Настолько, что я записала это в телефонный календарь, чтобы записаться на прием к своему акушеру-гинекологу, который не слышал обо мне с тех пор, как родился Бир, чтобы принять таблетки.

– Проваливай, Габриэлла.

– Я говорю тебе прямо сейчас, Несси, – она загнала меня в нишу, ее тело прижалось к моему, ее лицо было так близко, что ее слюна впилась мне в кожу. – Если ты не отступишь, я сделаю так, что твоя жизнь в этом городе превратится в ад. Во-первых, я заставлю тебя потерять работу. Я понятия не имею, что у тебя есть, чего стоит забрать, но тогда я заставлю тебя потерять все остальное, о чем ты когда-либо заботилась.

– Это угроза? – Я улыбнулась, но внутри я кричала.

Мне это было не нужно. Не нужно было идти лицом к лицу с Габриэллой Холланд. Со всем родным городом. Потому что они выберут ее. Они всегда пытались растоптать меня, чтобы стать немного выше. Им очень нужны были новые увлечения.

– Это обещание. Оставь Круза в покое.

– По твоему запросу?

– По моему приказу.

—Ты должна знать. – Я оттолкнула от себя Габриэллу, устав от ее поведения. – Я не очень хорошо отношусь к угрозам. Ты можешь думать, что у тебя есть огромная власть в этом городе, но я держала себя в руках долгое время, и я планирую делать это еще долго после того, как ты уйдешь. А теперь, если это все, я предлагаю тебе позвонить Крузу и попытаться договориться о вашей встрече. Если, конечно, он тебя не избегает.

Я сделала надутое лицо.

Судя по выражению лица Габриэллы, я попала прямо в точку.

– Это неправда. – Она пошевелила пальцем у меня перед лицом.

– Я трясусь здесь в ботинках, Холланд.

Она захлопнула за собой дверь.

Я прислонилась к стене, прерывисто вздохнув.

Примечание для себя: купи ботинки, когда я смогу позволить себе пару. Из-за тряски? Это было реально.

ГЛАВА 22
Теннесси

Через два дня я зашла в дом родителей, чтобы оставить соломенные корзины ручной работы, которые я сделала для цветочниц Тринити.

Формально Габриэлла должна была купить их в бутике за городом. Но и технически Габриэлла была пляжем огромных размеров и сослалась на головные боли, которые помешали ей совершить поездку.

На мне было одно из моих платьев Круза (именно так я называла их в уме, что заставило меня представить его в этих платьях, что было одинаково весело и сексуально). Я также распустила волосы, как в прямом, так и в переносном смысле, и теперь они мягко падали мне на плечи.

Привлекательность того, чтобы выглядеть как назначенная изможденная официантка закусочной, которой нужен душ и подсказка, рассеялась с тех пор, как я поняла, что могу сократить тридцать минут подготовки каждое утро только для того, чтобы выглядеть менее привлекательной, чем я была.

Донна Тернер, моя мать, кумир моего детства и женщина, которая сочувствовала всем и каждому, включая плодовых мух, распахнула дверь и чмокнула меня в щеку влажным поцелуем.

– Привет, Несси. Заходи. Я готовлю полдник.

Я прокралась внутрь, немного уязвленная тем, что она ничего не сказала о моем наряде.

На днях, когда Габриэлла появилась в доме Круза, ведя себя как женщина, готовая сварить кролика (если вы не поняли – поздравляю, вы молоды), я решил, что пора перестать давать этому городу причину ненавидеть меня и упаковала всю одежду, которую он купил для меня, пообещав носить только ее.

Позже тем же вечером я запихнула всю свою одежду проститутки в черные мешки для мусора и повторно пожертвовала их. Я не могла рисковать, когда они были рядом. Я не хотела снова выглядеть так, как этот город хотел, чтобы я выглядела.

– Где Бир? – Мама проплыла на кухню и вернулась к ассортименту, который она приготовила на прилавке, из молодой моркови, сельдерея и сырой брокколи с обезжиренной заправкой ранчо в центре.

Официальный предсвадебный завтрак Тернер, обед и ужин, как мне сказали.

Ответ на ее вопрос заключался в том, что Бир играл с Крузом в видеоигры у себя дома. Поскольку ни одна уважающая себя мать-одиночка не отпустит угощение без еды, к монументальному событию была приложена оговорка.

Роб действовал мне на нервы, звонил почти каждый день, умолял о встрече с Биром и мной. Развозил продукты, чеки, подарки и, как я подозревала, – если я не признаю его в ближайшее время, – случатся человеческие жертвоприношения.

По сути, я сказала Биру, что он может тусоваться со своим новым взрослым другом Крузом, если тот согласится встретиться со своим отцом, пусть даже всего на час, в безопасности нашего бунгало, а я буду сторожем.

Было ли это самым этичным поступком? Нет.

Использовала ли я это как обучающий момент? Также нет.

Было ли мне плохо по этому поводу? Нисколько.

Бир вырос без отца, в условиях финансовых и культурных трудностей, поскольку он был моим сыном, и его мышца прощения отсутствовала. Я знала, что ему нужно немного согнуть ее, чтобы заставить ее работать.

И как бы я не любила Роба – а я действительно, искренне ненавидела его всем своим черным, холодным сердцем – нельзя было отрицать, что он честно пытался загладить свою вину перед Биром.

Роб оставил подарки для Бира на крыльце. Все время. Подарки Бир полностью игнорировал, пока занимался своими делами. В пацане было холоднее, чем в продуктовом отделе «Costco».

Я не знала, должна ли я быть впечатлена или обеспокоена.

– Бир с другом. – Я оперлась бедром о кухонный шкаф и сунула в рот маленькую морковку.

– Как у него дела с Робом?

Мама открыла холодильник и достала свежую клубнику на десерт. Мне показалось ироничным, что Тернеры официально перешли на хомячью диету, поскольку они так же хорошо поедали своих детенышей.

– Он пока не ладит с Робом, но мы говорим о том, что Бир встретится с ним за ужином в ближайшем будущем.

– Ты должна дать этому человеку шанс. – Мама закрыла ногой холодильник, ополоснув клубнику в воде с солью в раковине, чтобы смыть всю грязь. – Я говорила тебе, что на днях он помог твоему отцу со спущенной шиной?

– Всего около семнадцати раз.

– А на прошлой неделе он заходил ко мне со свежими цветами и спрашивал, как бы мы себя чувствовали, если бы он пригласил тебя на свидание.

Я издала низкий свист.

– А еще говорят, что рыцарство мертво.

– Давай, Несси, давай поговорим по-настоящему. Ты действительно не можешь сделать намного лучше, чем он. У него постоянная работа, он по-прежнему красив, и он отец твоего сына. Почему ты такая упрямая? Ты высказала свою точку зрения. Он ждет тебя уже несколько недель. Он уже достаточно долго сидит в собачьей конуре.

– Он мне неинтересен.

– Однако он, кажется, готов к обязательствам.

– Он дважды разведен, мама.

– Третий раз очарование.

Я не должна была обижаться, учитывая все то, что мама говорила обо мне за эти годы, но я обиделась. Полная уверенность, с которой она сказала, что я никогда не смогу добиться большего успеха, чем Роб, прямо поразила меня.

Но недостаточно, чтобы сказать ей, что я встречаюсь с заветным честным гражданином Фэрхоупа.

– Я лучше умру в одиночестве, чем снова сойдусь с Робом.

– Ну, это просто прекрасно. Она захлопнула бедром кухонный шкаф. – Потому что, по-видимому, тебя ждет именно такая судьба.

Наша беседа была прервана бурей в образе моей младшей сестры, которая распахнула входную дверь с такой силой, что она соскочила с петель, и закатилась так, словно все в городе пнули ее щенка.

Она была красной, потной и жужжащей. Ее платье было наполовину разорвано в поспешном побеге, а коса распустилась. Я никогда не видела, чтобы моя сестра выглядела хуже, чем здоровая церковная девушка, которой она была, так что, естественно, это заставило меня задуматься.

– Где она? – завопила моя сестра, отбрасывая коробку со свадебными подарками, которая стояла у нее на пути (я, естественно).

Она смотрела налево и направо, ища объект ярости. Она сосредоточилась на мне, скаля зубы, как бешеное животное.

Она протопала на кухню, не удосужившись ответить на крик моей матери, и бросилась между нами, пытаясь обнять Тринити или, может быть, просто помешать ей вырвать каждый волос с моей головы.

– Вот она. Теннесси Тернер. Объект желания каждого человека.

Это казалось маловероятным способом начать разговор с кем-то, кого вы хотели поблагодарить за всю их тяжелую работу на вашей свадьбе, но я все еще оставалась непредвзятой.

Вы никогда не знали, когда кого-то может поразить осознание того, что вы готовы отказаться от мира ради него.

Не желая выглядеть взволнованной, я повернулась и наполнила стакан водой из-под крана. Я напомнила себе, что не сделала ничего плохого ( кроме Круза ). Что бы это ни было, это было простое недоразумение ( кроме Круза ), и что мне нечего было скрывать (также, кроме Круза ).

Сделав несколько быстрых вдохов, я повернулсь к ней лицом.

– И тебе привет, сестричка. Хочешь увидеть соломенные корзины, которые я сделала для цветочниц? Я завязала в них цветы. Я подумала, что это приятное прикосновение.

– Нисколько. Позволь спросить у тебя кое-что. – Кричащая улыбка исказила ее лицо. Дразнящий, злой и неправильный. Как будто кровью накрасили. Она скользнула ко мне, как змея, готовая нанести удар. Паника сдавила мне горло. – Помнишь, когда ты бросила школу? Когда ты была беременна? И все в школе издевались надо мной, набивали мой шкафчик презервативами и обзывали меня из-за тебя? Как мне пришлось обедать в туалете, потому что я не хотела, чтобы меня беспокоили?

– Я помню, – сглотнула я.

Все мое тело отреагировало на это воспоминание. Горячая смола растеклась по моему желудку. На моем лбу начали образовываться капельки пота.

Она остановилась за стулом напротив меня, схватившись за его спинку. Мама стояла между нами на кухне, оглядываясь по сторонам, не зная, как остановить – то, что расползалось у нее на глазах.

– А помнишь, когда родился Бир и плакал всю ночь, каждую ночь, а ты его игнорировала, а у мамы с папой рано утром была работа, вот я и вызвалась присматривать за ним полночи, размораживать для него грудное молоко, баюкать его, пока ты засыпала?

– Да, – тихо ответила я.

Потому что она сделала все эти вещи.

Она сама была ребенком, полным сострадания до краев. Это были мы против всего мира. По крайней мере, до тех пор, пока не появился Уатт Костелло, и ее потребность в том, чтобы ее будущее отличалось от моего, пересилила ее любовь ко мне.

И до сих пор она не бросала мне в лицо ничего из этого.

– А помнишь, когда Биру понадобилась операция на ухо, а у тебя не было денег, и я отдала тебе все свои сбережения, полученные летом в Министерстве по делам детей?

На вопрос ответила я слабым кивком. Я закрыла глаза, пытаясь сделать глубокий вдох, но безрезультатно.

Я хотела, чтобы пол треснул и поглотил меня целиком. Исчезнуть с лица земли, мне было так стыдно за то, через что я всех заставила пройти. И о моем эгоизме за то, что я снова делаю то, что мне нравится.

За эту бессмысленную интрижку с Крузом.

Кому какое дело, почему мы ей не нравились как пара?

Ей было позволено просить меня об этом после всего, что она для меня сделала. В любом случае, это не было похоже на то, что мы с Крузом оказались вместе в реальной жизни.

– Одно можно сказать наверняка – я всегда была на твоей стороне, Несси. Всегда делал что-то для тебя. Всегда выручала тебя. Я никому не позволю говорить о тебе плохо. – Глаза Тринити наполнились слезами. Я не поправила ее и не объяснила, что если ее друзья и не говорили обо мне в лицо, то за ее спиной, а иногда и мне в лицо. – Итак, что я хочу знать сейчас, моя дорогая сестра, так это то, почему ты не смогла соблюдать мое единственное правило, мою простую просьбу, мою просьбу к тебе не портить мою свадьбу?»

Моя мать громко ахнула и сжала свои (многочисленные) жемчужины. Сегодня на ней было много украшений, и она чем-то напомнила мне миссис Уоррен. – Что ты имеешь в виду, Тринити?

– Эта шлюха, которую ты вырастила, – обвиняюще указала на меня сестра, повысив голос, – спит с бойфрендом моей подружки невесты

– Он не ее парень! – Я закричала, ненавидя то, что звучала отчаянно. – Круз и Габриэлла не вместе.

– У них перерыв! – крикнула Тринити через стол. – Габриэлла вне себя. Она сказала, что может быть не в том психическом состоянии, чтобы прийти на свадьбу!

Ух ты.

Я могла видеть это за сто миль, с завязанными глазами и без карты. Может быть, я была эгоистом, но Габби тоже.

– Ты спишь с Крузом Костелло? – Моя мать подавилась откровением и кусочком сырой цветной капусты.

– Какой перерыв? Он не отвечает на ее звонки и переходит улицу, когда видит ее! – Я зарычала в ответ на свою сестру, пытаясь не показаться самым большим пустяком на планете Земля.

– Это потому, что ты настраиваешь его против нее. – Тринити плакала, слезы текли по ее лицу. – Весь город знает! Габриэлла унижена.

– Ты уверена, что это я использую яд как метод? – Я недоверчиво усмехнулась, скрывая всю боль за смехом, потому что смыл доспехи с лица. – Потому что твоя так называемая лучшая подруга только что сказала тебе, что она, возможно, не будет твоей подружкой невесты, а также зашла на днях, чтобы назвать меня разлучницей и пригрозить разрушить мою жизнь.

– Как она может разрушить твою жизнь, когда ты уже проделала такую фантастическую работу в одиночку? – Тринити фыркнула.

– Моя жизнь не разрушена! – Я ударила кулаком по столу. – У меня есть сын, которого я люблю, и семья, за которую я бы умерла, если ты не заметила. Может быть, у меня могла бы быть работа получше, но, по крайней мере, я не настолько отчаянно хочу бросить свою, что выхожу замуж за мужчину с эмоциональной зрелостью грейпфрута, который в значительной степени игнорирует мое существование.

– Несси! – Мать прикрыла рот ладонью. – Позор! Уатт – прекрасный человек.

– Уатт едва знает ваши имена.

– Возьми это обратно, – приказала Тринити, лая на меня.

– Даже если бы я это сделала, это не сделало бы это менее правдой!

Тринити бросилась ко мне, шлепая меня так сильно, так рьяно, что мое лицо отлетело в другую сторону, а противоположная щека врезалась в кухонный шкаф.

Первые несколько секунд я ничего не чувствовала. Затем ожог начал распространяться повсюду, как лесной пожар.

Моя челюсть.

Мои глаза.

Мой нос.

Моя душа.

Я повернула голову, глядя сестре прямо в глаза.

Это было мое время, чтобы противостоять моей семье, как Круз говорил мне, снова и снова.

Сказать им, что на самом деле мне разрешено встречаться с кем угодно.

Что моя жизнь не закончилась и не стала менее значимой, чем их.

Что я не была полной неудачницей, и что, несмотря на то, что они были рядом со мной, несмотря ни на что, я заслуживала не только их помощи и руководства, но и уважения. Я тоже была там для них.

Но слова, все слова, которые мне пришлось сказать Тринити и моей матери, застряли у меня в горле, когда я подумала обо всем, что могла потерять.

Бабушка и дедушка Бира, которых он так любил.

И тетя Тринити, которая каждый год перед Рождеством возила его в город за серьезными покупками и готовила ему его любимые пироги с лаймом на День Благодарения, хотя абсолютно никто другой не любил эти ужасные заварные кремы.

Я думала о том, что могу потерять единственную постоянную вещь в моей жизни и жизни моего сына, ради человека, который был великим – даже совершенным – но, в конечном счете, просто человеком.

И я замерла.

– Что ж? – Тринити плюнула мне в лицо, сжав зубы от своих слов.

Моя мать двинулась рядом с ней, переплетая их руки.

У них был союз. Они были полностью сформированным подразделением, и я не была их частью.

Я сделала шаг назад.

– Отмени это с Крузом, – сказала Тринити. – Или у меня не будет подружки невесты.

– Твоя подружка невесты ненавидит тебя, – просто сказала я, мой голос был тихим, смиренным и не совсем моим. – Разве ты не замечала, что она ничего для тебя не делает, кроме получения вожделенного звания подружки невесты? Она так тебя пугает, что ты только что ударила собственную сестру, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

– Габриэлла заслуживает Круза. Она много работала, чтобы заполучить его, и он у нее тоже был. Им просто нужно время, чтобы во всем разобраться, – защищаясь, сказала Тринити, немного успокоившись. – И вообще, что, по-твоему, произойдет? Он собирается жениться на тебе или что? Хватит мечтать, Несси, и просто сделай умный поступок хоть раз в жизни. Хоть раз в жизни проявите уважение к себе. О, и прежде чем ты уйдешь. – Тринити обернулась и оттолкнула коробку с подарками, стоявшую между нами, ко мне. —Убедись, что ничего не сломано. Последнее, что мне нужно, это раздавать моим гостям битое стекло в целлофановой упаковке из-за тебя.

Я схватила коробку, унижение пронзало мою грудь, развернулась и ушла.

«Примечание для себя: перестань пытаться успокоить людей, которые не хотят иметь с тобой ничего общего, как только ты вырастишь пару. Конец связи.»