Текст книги "Плохой Круз (ЛП)"

Автор книги: Л. Дж. Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Хорошая попытка. Тетя Гейл делает их бесплатно. Я не тупой, – он закатил глаза.

На самом деле он был полной противоположностью глупости. Яркий и мудрый не по годам. Пришло время перестать врать ему по мелочам, просто чтобы почувствовать себя лучше.

Остаток вечера был блаженством.

Бир я вместе смотрели шоу «Американский идол», поедая фисташковое мороженое перед телевизором. Мы смеялись и судили, как будто любой из нас мог держать записку, чтобы спасти наши жизни. Затем он поцеловал меня в лоб, пожелал спокойной ночи и удалился в свою комнату.

Через несколько минут я услышала тихий храп по коридору, вырвавшийся из его приоткрытой двери. Этот мальчик мог проспать дерби в Кентукки. Пока был на коне.

Я ухмыльнулась про себя, покачала головой, собирая наши миски для мороженого и пустые стаканы для чая со льдом и направляясь на кухню. Звонок в дверь прозвенел, как только я начала полоскать посуду.

С тихим вздохом я выключила кран, вытерла руки насухо и направилась к входной двери.

Звонок в дверь снова зазвонил, прежде чем я успела до нее дотянуться.

– Иду, иду. Боже.

Была ли это моя мать, проходившая мимо во время одной из своих ночных прогулок, чтобы похудеть, чтобы сказать мне, что она все-таки решила купить Биру его видеоигру? Или, может быть, моя сестра хочет, чтобы я просмотрела в последнюю минуту изменения в цветочных композициях или в свадебном меню?

Я распахнула сетчатую дверь, и весь воздух вылетел из моих легких с одним потрясенным свистом.

На моем крыльце стоял Роб Гассман, мой школьный возлюбленный и неявившийся папа Бира.

Через тринадцать лет после того, как оставил меня беременной в шестнадцать.

– Месси Несси. – Он улыбнулся. – Такая взрослая и красивая.

ГЛАВА 2
Теннесси

Я захлопнула сетчатую дверь перед его носом.

Я могла видеть через стекло, что Роб слонялся по моему крыльцу, его большое спортивное тело ерзало, когда он пытался сообразить, что делать дальше. Он отошел в сторону и уставился на меня через боковое окно, направляя своего внутреннего Теда Банди.

– Хорошо. Я признаю, что в моей голове это звучало намного лучше в качестве вступительной строки. Извини. Извини. Виноват. Не могла бы ты открыть дверь, пожалуйста?

Я кое-что знала о Робе, в основном из слухов, который слышали в городе, поскольку он использовал две работающие клетки мозга, чтобы не вернуться в Фэйрхоуп после того, как оставил меня ни с чем в старшей школе.

Он знал, что мой отец, двадцать лет служивший городским шерифом, выследит его с винтовкой, а я прикончу его сама, голыми руками.

Я знала, что он получил стипендию, когда мне было шестнадцать, и сбежал в Аризону, надеясь в конце концов попасть в НФЛ.

Знала, что ему так и не удалось стать профессионалом, и последнее десятилетие он провел, играя в любительских лигах и тренируя на стороне, чтобы сводить концы с концами.

Я знала, что он был женат – дважды – и развелся, но других детей у него не было.

Но самое главное, что я знала о нем, это то, каким бездельником он был. Он никогда не встречался со своим сыном.

Ни открытки, ни подарка на день рождения, ни записки, не говоря уже о чертовом чеке. Никогда не задавал проклятый вопрос о самой лучшей вещи в моей жизни.

Для меня было непростительным его полное неприятие Бира.

Роб не должен был оставаться со мной. Но уйти от того, что он назвал моей ошибкой?

Да, большой шанс выпасть из моего первого списка (людей, которых я хотела ударить) в этом столетии, приятель.

– Давай, Несси.

Роб прижал руку к окну, собрав достаточно печали, чтобы выглядеть жалко. На второй взгляд он совсем не был похож на прежнего Роба. Тот, кто полон амбиций, ямочек и возможностей.

Он выглядел таким же измученным, усталым и опустошенным, как и я.

Хорошо.

– Пожалуйста, – мягко сказал он. – Я набирался смелости, чтобы приехать сюда уже неделю. Дай мне пять минут.

Я снова распахнула дверь. Меня совершенно не интересовало, почему он здесь. Количество проклятий, которые я дала о его причинах, в настоящее время составляет минус пятнадцать и продолжает расти.

Но если он действительно был в плохом состоянии, я не хотела быть человеком, толкающим его через край в объятия самоубийцы. Несмотря на все мои внутренние желания, чтобы люди умирали, на самом деле я не была так уверена в этой концепции.

Кроме того, он все еще был отцом моего ребенка, даже если никогда не играл его.

На Робе была ветровка North Face, дорогая стрижка и гипс на правой ноге. Что-то горячее и полное стыда закрутилось у меня под ложечкой, когда я подумала о том, что он увидел, когда посмотрел на меня.

Я больше не была той красивой девушкой с свежим лицом, которую он оставил, с выгоревшими на солнце волосами, россыпью светлых веснушек и сногсшибательными ногами. Мне было сейчас двадцать девять. Сильный макияж, несколько лишних килограммов и недосып.

– Ты выглядишь…великолепно, – захныкал он.

Его голос тоже был другим. Изменился как-то.

– Ты выглядишь неуместно, – сухо ответила я, прислонившись к дверному косяку. – Что ты делаешь в Фэрхоупе, Роб? И почему ты не подумал позвонить, прежде чем заскочить на мое крыльцо без предупреждения и так же желанно, как мешок с пылающими собачьими какашками?

По правде говоря, я бы приветствовала собачье дерьмо с распростертыми объятиями, если бы у меня был выбор между ним и Робом. По крайней мере, если обильно копать воспаленный мешок с какашками, проблема исчезнет.

Он указал рукой на правую ногу, задыхаясь от откровения.

– Я сломал бедро.

Ты разбил мне сердце.

– Так, я вижу. – Я сохраняю деловой тон. – Ты по-прежнему не ответил на мой вопрос.

–Я больше не могу играть в футбол. И не могу тренировать, – выдавил он.

–Мое сердце обливается кровью из-за тебя.

–Серьезно. – Его брови нахмурились. – Я никогда не вернусь на это поле, Несси.

– Ну, тебе тридцать один, и ты так и не попал в профессиональную лигу, поэтому я почти уверена, что мир переживет эту потерю.

Мы действительно сейчас говорили о его любительской футбольной карьере?

– Но я вернулся в Фэрхоуп не поэтому. – Он покачал головой, как будто пытался вспомнить свои реплики. Он сделал попытку поймать мой взгляд.

Я сосредоточилась на его залысинах, не готовая увидеть, что было в его глазах. Мое сердце билось тысячу раз в минуту. Я одновременно не могла поверить, что он здесь, и молилась, что бы Бир не проснулся ,и не решил пойти за стаканом воды.

– Нет? – протянула я.

– Пришло время взять на себя ответственность. Когда две недели назад я лежал на больничной койке, и никого вокруг меня не было, я понял, что все это время упускал смысл жизни. Я хочу быть со своей семьей. С моими стареющими родителями. Чтобы пустить корни, найти цель, провести праздники и каникулы с теми, кто имеет значение. Я хочу поиграть в мяч со своим сыном.

– Он ненавидит футбол, – заметила я, наслаждаясь тем фактом, что характеры Роба и Бира были настолько разными, насколько это возможно.

– Чем он увлекается? – спросил он, у него перехватило горло от этого вопроса.

В тот момент потребность завести его и сказать о кладбищах и жертвоприношениях животных была сильна. Но я поджала губы.

Я не играла в эту игру.

– Слышал, он очень похож на меня, – продолжил Роб. – Высокий, темноволосый. Красивый.

Я скромно пожала плечами.

– Ты только что описали половину населения Северной Америки.

Его глаза загорелись надеждой, и что-то внутри меня ослабло. Будучи молодой женщиной, я мечтала об этом моменте. О том, как появился Роб и объявил Бира и меня своими. Спасение дня.

Но годы притупили тот оптимизм, который у меня все еще оставался во мне, и теперь я совершенно не ожидала, когда дело касалось человеческой расы.

Мужчины, в частности.

А точнее – Роб.

Эгоистично я призналась себе, что это было несправедливо. Этот Роб не смог просто войти в фильм в третьем акте, так близко к развязке, и стать частью счастливого финала.

Он пропустил все ужасные моменты.

Бессонные ночи, колики у новорожденного, прорезывание зубов и все проверки. Визиты неотложной помощи, ушные трубки, бо-бо, которые нужно было целовать, истории, которые нужно было читать, и азбуки, которые нужно было выучить.

Его не было там для того, чтобы учить сына кататься на велосипеде или скейтборде или наклонять пенис вниз, когда он мочился (за это я особенно затаила злобу). Как ловить рыбу, как повесить картину на стену, как быть мужчиной.

Комок слез перекрыл мне горло.

– Могу ли я войти? – он спросил.

– Нет.

Я услышала холодок в своем голосе, и меня испугало, что он исходил от меня. Но как еще я могла ответить? Этот человек разрушил меня, мою жизнь, мои надежды и мои мечты. Правда, он подарил мне самый дорогой мой подарок – нашего сына, – но это было совершенно случайно.

Он прикусил нижнюю губу, уставившись на свои туфли, как наказанный ребенок.

– Я бы очень хотел, это сделать.

– Сделать что?

– Я хочу увидеть его, Несси. Моего сына.

– У него есть имя.

Он закрыл глаза, агония окрасила его слишком знакомые черты.

– Его зовут Бир, – сказала я.

– Я знаю.

– Странное имя, тебе не кажется? – Я насмехалась, не совсем понимая, к чему я клоню, но желая причинить ему как можно больше боли.

Роб поднял глаза, стягивая зубами омертвевшую кожу с губы, которую он прикусил всего секунду назад.

– Я не думаю, что имею право судить. Меня не было рядом, чтобы назвать его.

– Черт возьми, тебя не было.

Тот факт, что он был таким податливым, с такой готовностью извиняться, избавил меня от необходимости быть с ним грубым. Некоторые из них.

Он провел пальцами по волосам.

– Послушай, Несси, я знаю, что я облажался, и я знаю, что лучший способ показать тебе, что я серьезно настроен сейчас, – это доказать тебе со временем, как сильно я изменился. Последние пару лет действительно что-то изменили во мне. Бесчисленное количество раз я хотел протянуть руку, когда шли годы… – он вздохнул, качая головой. – Ну во всяком случае. Сейчас я работаю на отца, прямо здесь, в городе. У него есть бизнес с недвижимостью. У меня дом недалеко от тебя, так что можешь окликнуть меня, если тебе что-нибудь понадобится. Вот мой номер.

Он протянул мне визитку. Я взяла её и, не глядя, засунула в карман пижамы, дыша через нос, чтобы не расплакаться. Роб слонялся по крыльцу, выглядя немного нерешительным и очень настороженным.

–Что ? – Я закатила глаза. – Я знаю, ты хочешь сказать что-то еще.

– Ну… может быть, это слишком рано, но…

– Что?

Я всмотрелась в его лицо и поняла, что, хотя он не выглядел знакомым, он был неузнаваем. Человек. Совершенно незнакомый человек, который теперь смотрел на меня с выражением беспокойства и ничуть не походил на мальчика, с которым я когда-то встречалась.

– Я также хочу загладить свою вину перед тобой, Несси. Не только перед Биром. Я тоже хочу попытаться вернуть тебя.

– Ты шутишь, что ли?

– Нет. Я никогда не переставал заботиться о тебе, Теннесси. Я..

– Спасибо, но я лучше оближу ручку двери ближайшего общественного туалета.

На этот раз, когда я захлопнула дверь перед его носом, я больше не открывала ее.

За один день женщина не выдержала бы столько глупостей.

***

Я уже выпила третью порцию прекрасного вина со скидкой и почти наверняка с истекшим сроком годности, когда вспомнила, что нужно заказать билеты на круиз.

Я включила свой старый ноутбук и набрала веб-адрес круизной компании, который мне дали родители. Они тысячу раз предупреждали меня, чтобы я не облажалась.

У них тоже была веская причина.

У меня был тяжелый, самодиагностированный случай СДВГ, и я довольно ужасно относилась к чему-либо, что требовало более трех минут концентрации и/или тяжелой техники. Мой разум постоянно ощущался как многополосное шоссе без дорожных знаков. И после появления Роба я была справедливо потрясена.

Но это было буквально просто бронирование билетов – насколько это может быть сложно?

Я действительно не хотела, чтобы доктор Ударил-Его-в-Глотку (я готовлюсь к этой истории, хорошо? ) приставал ко мне по этому поводу. Не то, чтобы он делал. Круз Костелло был своего рода экспертом в игнорировании моего существования.

Но если я смогу гарантировать, что нам с ним не придется разговаривать друг с другом перед круизом, я сделаю все возможное.

На веб-сайте круизной компании я ввела в строку поиска «Элатон» , круизный лайнер, на котором мы собирались плыть. Он отплыл из Порт-Уилмингтона и отправился в десятидневный круиз по различным карибским островам.

Судя по всему, это была давняя традиция Костелло, которые каждое лето брали своих сыновей в круизы в разные экзотические места. У нас, Тернеров, было несколько собственных летних традиций до того, как я родила Бира.

А именно, тащить задницу в Диснейленд каждый август, жаловаться на флоридскую жару, а потом, позже, на безумные очереди, клясться, что мы никогда, никогда больше не вернемся, и отчаянно пытаться найти моего очень пьяного, очень дружелюбного папу. завязать разговор с какой-нибудь бедной актрисой, которую они в тот день переодевали Эльзой.

Признаться, я была немного навеселе, когда бронировал билеты для себя и Круза.

Все было немного… размыто, когда я ввела все наши данные и отправила подтверждение по электронной почте.Вот почему я добавила в электронное письмо смайлики со средним пальцем, чтобы он знал, от кого оно было отправлено.

В конце концов, я выключила компьютер, взяла вино в свою комнату и рухнула на кровать, чтобы честно поспать шесть часов. Сон, наполненный мечтами о Бенисио дель Торо и лотерейных билетах, и никаких Робов Гуссманов или Круза Костеллоса.

ГЛАВА 3
Теннесси

На следующий день я пошла к своим родителям после того, как отвезла Бира в школу. У меня была вечерняя смена, и я пообещала помочь своей сестре Тринити сделать подарочные наборы для девичника, который состоится позже этим же вечером.

Ага. Это было правильно.

Одна из двух подружек невесты – я – не была приглашена на девичник. Или, если мы собирались получить все технические сведения об этом, не была доступна в тот час, в тот день.

Но Тринити чертовски хорошо знала, что никто не заменит мои смены, а во вторник была ночная смена. Итак, что я поняла из этого, так это то, что она не хотела, чтобы я была там.

Что, по общему признанию, не было огромной потерей, учитывая, что друзья Тринити не были моими самыми большими поклонниками.

Тем не менее, ее обидело, что она выбрала эту дату – за несколько недель до настоящей свадьбы – только потому, что знала, что я не смогу прийти. Хотя, если бы вы спросили Тринити, она бы сказала, что 0720 – ее счастливое число. Что, как мы все знали, было бычьим сигналом. Никто не любит номер 0720.

– Привет, привет, привет! Я здесь! – Я использовала свой ключ, чтобы открыть дверь дома моих родителей в стиле Кейп-Код, держа огромную коробку пончиков. Я сняла леопардовые туфли на каблуках, с важным видом пробралась на кухню и включила кофеварку.

Что касается дизайна интерьера, дом моих родителей был катастрофой глобального масштаба. У моей матери, которая была учителем рисования в местной начальной школе, был довольно эксцентричный вкус. И под эксцентричным я подразумеваю, конечно же, безобразного.

У них был бирюзовый ковер от стены до стены, картина какой-то причудливой фермы на кухонной стене, которая должна была быть пасторальной, а ванные комнаты и ванны были выкрашены в ярко-красный и оранжевый цвета, что придавало комнатам элегантность. Публичный дом в огне.

– Иду! – Я услышала шаги наверху.

Тринити все еще жила с моими родителями. На самом деле я слегка беспокоилась о том, что она выйдет замуж и переедет к Уатту. Вернувшись домой в двадцать пять лет, она выросла гораздо более защищенной, чем я.

Уатт был старше ее почти на десять лет, и хотя у него была отличная работа инженера в Уинстон-Сейлеме, он был известен своей любовью к выпивке, вечеринкам и сомнительным решениям.

Я могла бы возразить, что если бы я не была такой полной неудачницей, Уатт занял бы мое место в качестве официального городского позорника. С другой стороны, у него был Круз, чтобы уравновесить его ужасность. Идеальное отвлечение.

Шаги застучали по устланной ковром лестнице, и на кухне появилась моя светловолосая сестра, все еще в своей атласной нежно-голубой пижаме, с волосами, заплетенными в длинную косу.

– Несси! О, Несси, я так рада, что ты здесь. Я совершенно удивлена. – Она обняла меня за плечи, крепко прижав к себе. Я похлопала ее по спине. – Миссис Андервуд ходит по городу и рассказывает людям, что вчера ты заставила ребенка подавиться соломинкой?

– Это ложь, – пробормотала я ей в волосы, желая самой миссис Андервуд неприятного визита кармы.

– Да, я поняла. – Тринити понюхала воздух, оглядываясь вокруг. – Я чувствую запах кофе?

– И пончики. – Я открыла маленькую коробку со свежими вкусностями, которые прихватила по пути сюда.

– С глазурью? – Ее глаза расширились от надежды.

– Ты знаешь это.

Я налила нам обоим по чашке кофе, а Тринити уселась на перекрашенный ярко-желтый стул и начала грызть глазурь с одного пончика. Она ела только глазурь. И потом почти ничего больше до конца дня.

– Эх, лучше бы ты их не приносила. Те последние пару фунтов, которые я пытаюсь сбросить к свадьбе, надирают мне задницу.

Она запихнула весь пончик себе в рот, выглядя скорее огорченной, чем счастливой.

Было только одно, что Тринити любила больше, чем свою фигуру, и это были пончики.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказала я.

– Легко тебе говорить. Ты всегда была тощей. Ты хочешь, чтобы я выглядела раздутой на свадебных фотографиях?

Всегда пожалуйста, сестричка.

– Где мама?

Я села рядом с ней, держа кружку с кофе. Я немного послабила Тринити в вопросах поведения, поскольку через шесть недель она собиралась связать себя узами брака. Я посмотрела достаточно эпизодов «Бридезиллас» , чтобы знать, что по шкале беспокойства планирование свадьбы может быть эквивалентно рождению тройни без эпидуральной анестезии.

– Она пошла обменять макаруны на подарочные наборы для девичника. Она совершенно забыла об аллергии Габриэллы на орехи и заказала обычные макаруны с миндалем и всем остальным. Прошлой ночью у нас был скандал, который закончился тем, что я сказала ей, что если она собирается убить мою подружку невесты, то пусть признается, и я просто отменю все это. Наконец, ей удалось убедить миссис Патель переделать их. Почти уверена, что миссис Патель не сомкнула глаз прошлой ночью, но что я могу сделать, верно?

Ты могла бы просто сказать Габриэлле, чтобы она не трогала макаруны. Во всяком случае, она не употребляла углеводы за последние семь лет.

– Как сделать макаруны без миндаля? – спросила я вслух.

– Все равно, лишь бы подружка невесты не упала замертво на своем девичнике. – Тринити фыркнула, бросив еще один холодный пончик, который она надкусила, обратно в пакет и взяла новый. – Думаешь, этого будет достаточно? – Она указала на стол перед нами, заставленный мини-бутылочками из-под шампанского, персонализированными бальзамами для губ, лаком для ногтей Mani Thank, бомбами для ванны и пушистыми персонализированными носками. – Я хотела сделать одинаковые серьги Swarovski для каждого из нас, но папа сказал, что вычеркнет меня из завещания, если я потрачу столько денег.

– Думаю, этого более чем достаточно.

Я также думала, что будет очень утомительно украшать каждый набор разноцветной бумагой из рафии и миниатюрными конфетами ручной работы, тем более, что я не собиралась быть получателем даже одного из этих пакетов.

– Почему Габриэлла не помогает тебе? Она подружка невесты, – указала я. Со всем ее свободным временем.

Я, кстати, совсем не огорчилась.

– Она хотела, но потом ей пришлось спешить в город, чтобы найти красивое платье для благотворительного мероприятия с черным галстуком, которое посещает Круз. На самом деле он ее не приглашал, но ты же знаешь мужчин. Такой забывчивый. Ты ведь не злишься?

Тринити взглянула на меня краем глаза, слизывая глазурь с размокшего пончика.

Я никогда не мола отказать своей младшей сестре, и она знала это. Я бы сорвала с неба луну и все звезды, лишь бы вызвать у нее улыбку. Она была рядом со мной первые пять лет жизни Бира и была ему второй матерью.

– Нет, – Я схватила одну из корзин, которые мы использовали для комплектов, и начал набивать ее, чтобы получить фору. – Нисколько.

– Хорошо. Потому что я понятия не имела, что ты сегодня работаешь.

Я знала, что это ложь.

– Кроме того, Габриэлла вызывала у меня очень странные эмоции, и я просто не хочу драмы. Я знаю, что она просто незрелая, но я рада, что ты выше этого.

Это, к сожалению, не было ложью.

Габби, лучшая подруга Тринити, никогда не любила меня. Но особенно я ей не нравилась с тех пор, как она начала встречаться с мистером Совершенным. Я понятия не имела почему, и на данном этапе жизни мне было все равно.

Некоторым людям просто суждено не любить вас. Если у них не было достаточно веских причин, я подумала, что вы должны позволить им. Как говорится в старой поговорке, что бы люди ни думали обо мне, меня это не касается.

Хотя в случае с Габриэллой это действительно так, потому что она, казалось, избегала любых предсвадебных мероприятий, на которых присутствовала бы я.

– Это отлично. Все в порядке, – твердо повторила я. – Я продолжала наполнять корзины лаком для ногтей, пушистыми носками и бомбочками для ванны, пока Тринити пристально разглядывала меня, облизывая пончики и размышляя над ситуацией с мрачным выражением лица.

– Супер. Ох, Несси, ты такая спасительница. Ты не представляешь, как я переживаю из-за всей этой свадьбы. Подготовка, примерка, последние изменения… это слишком много. Я знаю, что должна быть благодарна, но этот круиз проходит в такое неудобное время. У меня так много работы. Не говоря уже о том, что я просто знаю, как все будет. Мистер и миссис Костелло все время будут смотреть на нас сверху вниз. Кэтрин Костелло не умиротворить.

Губы Тринити скривились, и мне пришло в голову, что она даже не спросила, как у меня дела. Или если что-то новое происходило в моей жизни. Или, знаете, если бы мой бывший появился после тринадцати лет радиомолчания и перевернул бы мою жизнь с ног на голову.

– Ты знаешь, что я присоединилась к церковному комитету «Ladies Who Brunch» только для того, чтобы произвести на нее впечатление? Кэтрин , я имею в виду. Я думала, она будет там каждую неделю. Она даже не появляется, Несси. Она просто каждый месяц бросает деньги в фонд, чтобы сохранить свой титул, – обвинила Тринити.

Я уже собиралась сказать ей, что ей не нужно делать свою будущую свекровь своей лучшей подругой, но стало ясно, что Кэтрин Костелло холоднее рыбы в замерзшем пруду, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвалась мама. миллионы ожерелий врезаются друг в друга в симфонии опрометчивой моды.

– Я здесь. Я здесь. Извините, я опоздала. Мне пришлось расспросить миссис Патель о рецепте макарон, чтобы не у кого не было аллергий.

Моя мать поспешила внутрь, ее круглое лицо раскраснелось, ее седые волосы сбились в гнездо на голове.

Она выглядела гораздо менее собранной, чем гламурная Кэтрин Костелло, у которой было всего несколько обязанностей, в том числе поддержание приличия, выглядевшая как грациозно стареющая кинозвезда, выглядевшая соответствующим образом возмущенной, когда популярная сеть продуктов питания попыталась открыть филиал в Фэрхоупе и разрушить то, что местные жители называли «аутентичностью города», и вносить значительные пожертвования на церковные функции, чтобы избежать участия.

– Несси! Ты здесь. Начала с наборов? У нас мало времени. Мне нужно отвезти твою сестру на прием к косметологу. По-видимому, лучше всего сделать сияющий уход за лицом за несколько недель.

– Я в деле, – я сделала вид, что помахала одним из лаков в руке.

–Хорошо, – Мама сморщила нос, когда увидела упаковку пончиков. Она закрыла его и подобрала между ногтями, как будто он был заражен. – Это никому не нужно, Несси. Это было совершенно ненужно. Твоя сестра пытается похудеть – ты пытаешься саботировать ее похудение?

– Моя сестра выглядит так, будто не ела бутерброд с 1999 года.

– Не могла бы ты закончить здесь и разложить макаруны по пакетам, пока я отвезу твою сестру удалить ей черные точки? О, и каждый макарун должен быть индивидуально завернут в целлофан.

Они оставили меня делать все это в одиночку? Одной?

– Конечно, я не против, – услышала я свой голос сквозь сильные вибрации Золушки.

Я знала, что моя семья любит меня. Но я также знала, что в этот момент они были полностью изолированы от того, через что я проходила.

– Ты звезда, Несс. Одевайся, дорогая.

Мама похлопала Тринити по плечу, когда она шла к холодильнику, чтобы взять чай со льдом, который папа приготовил для нее перед тем, как отправиться на рыбалку этим утром.

Мой отец, благослови его сердце, был так же вовлечен в семейные дела, как я вкладывалась в состояние слепышей в Узбекистане. Подводя итог, он появлялся на важных мероприятиях, когда мы его просили.

– Как Бир, Несси? – спросила мама, наконец проявив интерес к чему-то в моей жизни.

– С ним всё хорошо. – Я оторвалась от набора, который делала. – На самом деле я…

– Я хочу отвезти его в торговый центр «Hanes» на следующей неделе. Куплю ему новый рюкзак и, возможно, несколько пар джинсов. Его штаны спадают на задницу. Ты это знала?

Это намеренно, но постарайся изменить его стиль, мама.

– Ему это понравится, – щебетала я. – В любом случае, ты не поверишь, что…

– Я думаю, он вырастет таким же высоким, как его отец. Единственная хорошая вещь, которую мог предложить этот бесполезный человек, – это его рост.

– Ха! Ну, говоря о Робе… – Я попыталась в третий раз, чуть более агрессивно.

Тринити спустилась вниз в летнем платье. Через плечо была перекинута новая тугая коса, на ней было немного туши, румяна и блеск для губ.

– Что ж, увидимся позже, Несси. Спасибо, что сделала для меня все подарочные пакеты!

– О, и милая, не забудь потом прибраться, – позвала мама. – У меня будут заняты руки, когда я вернусь, что касается подготовки дома к вечеринке.

Дверь с грохотом закрыли, как раз в тот момент, когда мой телефон загорелся новым сообщением. Он пришел с неизвестного номера с кодом города Аризоны.

Давай, Несси. Ты позволишь мне увидеться с моим сыном или как?

Не в этой жизни, засранец.