Текст книги "Сейчас вылетит птичка!"

Автор книги: Курт Воннегут-мл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ЗЕРКАЛЬНАЯ ЗАЛА [9]9
  Hall of Mirror’s


[Закрыть]
Перевод. А. Криволапов, 2010

Сразу за парковкой была школа игры на гитаре, потом площадка Фреда по торговле «превосходными подержанными машинами», за ней особняк гипнотизера и тут же ничейный участок с остатками фундамента рядом с похоронной конторой братьев Билер. Осенний ветер, примериваясь к суровой зиме, закручивал смерчики из сажи и бумажных обрывков, не забывая тррррррррррррррррещать пластиковыми вертушками над стоянкой подержанных авто.

Дело было в Индианаполисе – самом крупном в мире городе из тех, что расположены не на судоходных путях.

Два городских детектива направлялись к дому гипнотизера. Детективов звали Карни и Фольц. Молодой щеголь Карни и потрепанный жизнью Фольц. Карни взбежал по ступенькам гипнотизерова крыльца точно чечеточник; Фольц – хотя говорить предстояло именно ему – плелся далеко позади. Карни точно знал, что ему нужно – он, не сворачивая, шел к гипнотизеру. Внимание Фольца было рассеяно. Он подивился безобразной архитектуре двадцатикомнатного особняка гипнотизера, поднял мрачный взгляд на башню на углу. На башне непременно должна быть бальная зала. Такие залы всегда обнаруживаются в башнях особняков, покинутых богачами.

Наконец Фольц добрался до двери и позвонил. Единственным намеком на шарлатанство служила маленькая табличка рядом со звонком: «К. Холломон Уимс, гипнотическая терапия».

Открыл детективам сам Уимс – пятидесяти с лишним лет, низенький, широкоплечий и опрятный. Нос у гипнотизера был длинный, губы пухлые и красные, а лысина просто сверкала. В ничем не примечательных бледно-голубых глазах ничего не отражалось.

– Доктор Уимс? – с угрюмой вежливостью поинтересовался Фольц.

– «Доктор» Уимс? – переспросил Уимс. – Здесь нет никакого «доктора» Уимса. Только обычный «мистер» Уимс. Он перед вами.

– Я полагал, – заметил Фольц, – что род вашей деятельности подразумевает наличие врачебного диплома.

– Так случилось, – сказал Уимс, – что у меня два врачебных диплома: один я получил в Будапеште, второй – в Эдинбурге. – Он едва заметно улыбнулся. – Тем не менее я не использую обращение «доктор». Не хочу, чтобы меня принимали за терапевта. – Поежившись от сквозняка, Уимс предложил: – Может, пройдем внутрь?

Трое мужчин вошли в бывшую гостиную особняка, где теперь располагался кабинет гипнотизера. В обстановке не было ничего необычного. Функциональная мебель из серой эмалированной стали: стол, пара стульев, шкаф для папок и книжная полка. На стенах ни картин, ни дипломов в рамочках.

Уимс устроился за столом и предложил гостям присесть.

– Боюсь, стулья не слишком удобны, – извинился он.

– Где вы держите оборудование, мистер Уимс? – спросил Фольц.

– Какое оборудование? – ответил Уимс вопросом на вопрос.

Волосатые руки Фольца изобразили в воздухе нечто замысловатое.

– Ну, вы ведь гипнотизируете людей при помощи каких-то приспособлений? Что-то светящееся… ну… или еще что-то, на что они должны смотреть.

– Нет, – проговорил Уимс. – Единственное приспособление это я сам.

– Вы задергиваете шторы, когда кого-то гипнотизируете? – поинтересовался Фольц.

– Нет, – ответил Уимс.

Больше он ничего не сказал, только переводил взгляд с одного детектива на другого, ожидая продолжения.

– Мы из полиции, мистер Уимс. – Фольц показал ему удостоверение.

– Для меня это не новость, – кивнул Уимс.

– Вы ждали полицейских? – спросил Фольц.

– Я родился в Румынии, сэр, там человека с детства приучают ждать полиции.

– Может, у вас есть какие-то соображения относительно того, зачем мы пришли? – осведомился Фольц.

Уимс откинулся на спинку, разминая большие пальцы.

– В общих чертах… только в общих чертах, – сказал он. – Где бы я ни был, я всегда вызываю у обывателей смутные страхи. Рано или поздно они обращаются в полицию, чтобы та проверила, не практикую ли я черную магию.

– Не против рассказать нам, что именно вы практикуете? – продолжал Фольц.

– То, чем я занимаюсь, сэр, – кивнул Уимс, – не загадочней работы, которую выполняет плотник или любой другой честный труженик. Я оказываю услуги по избавлению от вредных привычек и беспочвенных страхов. – Он ткнул пальцем в сторону Карни, и тот отпрянул. – Вот вы, сэр, слишком много курите. Уделите мне две минуты вашего внимания, и вы больше никогда не закурите. Более того, никогда не захотите закурить.

Карни убрал изо рта сигарету.

– Я должен извиниться за кресло, на котором вы сидите, сэр, – сказал Уимс Карни. – Оно новехонькое, но со спинкой что-то не так. Слева внизу там шишка. Очень маленькая, но через некоторое время она начинает доставлять массу неудобств. Удивительно, что такой незначительный дефект способен причинить столь сильные страдания. Как ни странно, люди обычно жалуются на боль в шее и плечах, а не в районе поясницы.

– Со мной все в порядке, – сказал Карни.

– Отлично, – кивнул Уимс и снова повернулся к Фольцу. – Если, к примеру, человек боится огнестрельного оружия, а по долгу службы обязан иметь его при себе, я могу излечить его от этого страха с помощью гипноза. К слову сказать, если полицейский, к примеру, не очень хорошо стреляет, я при помощи гипноза могу укрепить руку и сделать любого отличным стрелком. Хотите попробовать? Если вы достанете пистолет и будете держать его как можно крепче…

Фольц доставать пистолет не стал.

– Существуют только две причины, по которым я извлекаю оружие из кобуры, – проговорил он. – Либо я хочу его почистить, либо собираюсь кого-нибудь пристрелить.

– Через минуту вы измените свое мнение, – сказал Уимс, взглянув на дорогие наручные часы. – Поверьте, я могу сделать так, что ваша рука будет крепкой, как тиски. – Он повернулся к Карни, который встал с кресла и теперь растирал шею. – Ах ты, господи! – Уимс покачал головой. – Я ведь предупреждал насчет кресла – придется его выбросить. Возьмите, пожалуйста, другое, а это отверните к стене, чтобы еще у кого-нибудь не затекла шея.

Карни взял другое кресло, а первое отвернул к стене. Голову он наклонил набок, поскольку шея одеревенела словно кочерга. Растирания не помогали.

– Я вас убедил? – спросил Уимс Фольца. – Вы теперь скажете моим соседям, что я не занимаюсь колдовством и не практикую без лицензии?

– С удовольствием сказал бы, – сказал Фольц, – но это не главная причина, по которой мы здесь.

– Да? – удивился Уимс.

– Да, сэр, – кивнул Фольц и достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. – Мы хотели спросить вас, знакома ли вам эта женщина, и не знаете ли вы, где ее можно найти. Последнее место, где ее видели – ваше парадное.

Уимс, помедлив, взял фотографию, внимательно изучил.

– Миссис Мэри Стайлс Кантуэлл. Прекрасно помню. Вам нужны точные даты, когда она приходила на прием? – Он открыл картотеку, поискал карточку исчезнувшей женщины, наконец, достал ее. – Всего четыре посещения. Четырнадцатого, пятнадцатого, девятнадцатого и двадцать первого июля.

– От чего вы ее лечили? – поинтересовался Фольц.

– Вы не могли бы направить эту штуковину в какое-нибудь другое место? – попросил Уимс.

– Какую штуковину?

– Ваш пистолет, – сказал Уимс. – Он направлен прямо на меня.

Фольц опустил взгляд на свою правую руку и обнаружил, что в ней действительно зажат пистолет. Пистолет, направленный на Уимса. Фольц был смущен и растерян, тем не менее пистолет не убирал.

– Уберите, пожалуйста, – сказал Уимс.

Фольц убрал пистолет.

– Спасибо, – поблагодарил Уимс. – Правда ведь, нельзя сказать, что я не сотрудничаю с полицией?

– Нет, сэр, – сказал Фольц.

– Это все жара, – посетовал Уимс. – От жары нервы у всех ни к черту. Дурацкая здесь система отопления – в этой комнате свариться можно, а в остальных ни дать ни взять Северный полюс. Тут градусов девяносто [10]10
  по Фаренгейту.


[Закрыть], не меньше. Джентльмены, не желаете снять плащи?

Карни и Фольц сняли плащи.

– Снимайте и пиджаки, – сказал Уимс. – Температура под сотню, не меньше.

– У вас обоих голова раскалывается, – продолжал Уимс, – и я понимаю, как вам тяжело сосредоточиться. Тем не менее прошу подробно рассказать, в чем меня подозревают.

– Четыре женщины из посещавших ваши сеансы пропали без вести.

– Только четыре? – переспросил Уимс.

– Только четыре, – подтвердил Фольц.

– Их имена, будьте добры.

– Миссис Мэри Стайлс Кантуэлл, миссис Эсмеральда Койн, миссис Кэролайн Хью Тинкер и миссис Дженет Циммер.

Уимс записал на листке только фамилии.

– Кантуэлл, Койн, Ройс… вы сказали Селфридж?

– Селфридж? – переспросил Фольц. – Кто такая Селфридж?

– Никто, – ответил Уимс. – Селфридж теперь никто.

– Никто… – эхом откликнулся Фольц.

– И каковы же ваши соображения насчет всех этих женщин? – осведомился Уимс.

– Мы думаем, вы их убили, – сказал Фольц. – Все они – богатые вдовы. Все они забрали из банка все свои сбережения, после того как побывали у вас, и все они исчезли. Мы полагаем, их тела где-то в доме.

– Вам известно мое настоящее имя? – спросил Уимс.

– Нет, – сказал Фольц. – Но когда у нас будут ваши отпечатки, думаю, выяснится, что вас разыскивают.

– Я сэкономлю вам время, – проговорил Уимс. – Скажу мое настоящее имя. Мое настоящее имя, джентльмены, Румпельштильцхен. Поняли? Давайте произнесу по буквам. Р-у-м-п-е-л-ь-ш-т-и-л-ь-ц-х-е-н.

– Р-у-м-п-е-л-ь-ш-т-и-л-ь-ц-х-е-н, – повторил Фольц.

– Думаю, вам следует позвонить и немедленно доложить об этом начальству, – сказал Уимс, протягивая к Фольцу пустую руку. – Вот телефон.

Фольц сграбастал воздух, как будто это и в самом деле телефон. При помощи несуществующего телефона он позвонил капитану Финнерти и коротко доложил, что настоящее имя Уимса – Румпельштильцхен.

– Ну и что вам сказал капитан Финнерти? – осведомился Уимс.

– Не знаю, – проговорил Фольц.

– Не знаете? – недоверчиво переспросил Уимс. – Разве он не сказал вам, что я заставляю людей проходить через зеркало?

– Верно, – кивнул Фольц. – Именно это он мне и сказал.

– Вы меня разоблачили, – сказал Уимс. – Я Румпельштильцхен, и я гипнотизирую людей, чтобы они проходили сквозь зеркала, чтобы уходили из этой жизни в другую. Вы верите в это?

– Верю, – сказал Фольц.

– Ведь, если подумать, такое вполне возможно, верно? – продолжал Уимс.

– Верно, – сказал Фольц.

– Вы тоже в это верите? – Уимс повернулся к Карни.

Карни стоял, сгорбившись от невыносимой боли в шее, плечах и голове.

– Верю, – проговорил он.

– Это прекрасно объясняет, что произошло с женщинами, которых вы разыскиваете, – сообщил Уимс. – Поверьте, они отнюдь не мертвы. Они пришли ко мне, несчастные, разочарованные в жизни, и я отправил их по ту сторону зеркала посмотреть, как там обстоят дела. И всякий раз они выбирали зазеркалье, не желали возвращаться назад. Я обязательно покажу вам зеркала, сквозь которые они ушли, только скажите сначала, есть ли еще полицейские снаружи или на пути сюда.

– Нет, – ответил Фольц.

– Только вы двое? – настаивал Уимс.

– Да.

Уимс легонько хлопнул в ладоши.

– Что ж, тогда пойдемте, джентльмены, и я покажу вам зеркала.

Он открыл дверь кабинета и придержал ее для гостей. Уимс внимательно наблюдал, как они выходят в холл, и с удовлетворением кивнул, когда оба детектива задрожали, словно от жуткого холода.

– Я же говорил – здесь как на Северном полюсе, – сказал гипнотизер. – Лучше оденьтесь, хотя, боюсь, это не очень поможет.

Карни и Фольц натянули пиджаки и плащи, однако дрожать не перестали.

– Надо взобраться на три лестничных пролета, джентльмены, – сообщил Уимс. – Мы направляемся в бальную залу на верху дома. Зеркала там. Лифт, к сожалению, давно сломан.

Лифт был не только сломан, а и вообще отсутствовал. Лифт, обшивка стен, светильники – все, что можно было снять, унесли задолго до того, как в дом въехал Уимс. Тем не менее гипнотизер предлагал детективам, ступающим по обломкам штукатурки, восхититься убранством:

– Вот золотая комната, а это – голубая, – говорил он. – Белая кровать в форме лебедя в голубой комнате, говорят, когда-то принадлежала самой мадам де Помпадур, хотите верьте, хотите нет. Вы верите? – Гипнотизер повернулся к Фольцу.

– Вам этого не доказать, – ответил Фольц.

– Разве на этом свете можно быть в чем-то уверенным, а? – вздохнул Уимс.

Карни повторил слово в слово:

– Разве на этом свете можно быть в чем-то уверенным, а?

– Эта лестница ведет в бальную залу, – сказал Уимс.

Лестница была широкая. У основания сохранился постамент, на котором когда-то стояла скульптура. Прежние перила отсутствовали – лишь торчащая арматура указывала, где находились балясины. Теперь перилами служила прибитая к стене загнутыми гвоздями труба. Из голых ступеней торчали ковровые гвозди, на некоторых еще болтались остатки красного ворса.

– На реставрацию лестницы у меня ушла уйма средств, – сказал Уимс. – Перила я нашел в Италии. Скульптура четырнадцатого века изображает святую Екатерину Толедскую – ее я приобрел в поместье Уильяма Рэндольфа Хёрста. А ковер, по которому вы ступаете, джентльмены, был соткан по моим рисункам в иранском Кермане. Идешь как по пуховой перине, верно?

Карни и Фольц не отвечали, завороженные немыслимой роскошью, однако стали высоко задирать ноги, как будто и впрямь шагали по пуховой перине.

Уимс открыл дверь бальной залы – к слову сказать, вполне приличную. Впрочем, вид ее изрядно портила надпись белой краской. «Не входить!». На ручке висели двое плечиков для пальто, глухо звякнувшие, когда Уимс открывал и закрывал дверь.

Бальная зала на верхушке башни была круглая. По периметру ее зеркала в полный рост чередовались с окнами, застекленными освинцованным стеклом пурпурного, горчичного и зеленого цветов. Из обстановки тут были три кипы перевязанных, словно для продажи, газет, две секции от игрушечной железной дороги и латунное изголовье кровати.

Уимс не стал расхваливать убранство залы. Он сразу же предложил Фольцу и Карни обратить внимание на зеркала – они были абсолютно реальны. Отражение зеркал в зеркалах превращало каждое зеркало в дверь, ведущую в бесконечную анфиладу.

– Похоже на пульт управления на железнодорожном узле, верно? – сказал Уимс. – Только взгляните, сколько путей расходятся от нас, манят к себе. – Он неожиданно повернулся к Карни. – Какой путь влечет вас больше всего?

– Я… я не знаю, – пробормотал Карни.

– Тогда через пару минут я вам что-нибудь посоветую, – сказал Уимс. – Такие решения не принимают сгоряча, ведь если человек проходит через зеркало, он – ну, или она – радикально изменяется. Правша становится левшой и наоборот – это же элементарно. Но дело не только в этом, меняется и личность человека, а главное, его – ну, или ее – будущее.

– Женщины, которых мы разыскиваем, прошли через эти зеркала? – поинтересовался Фольц.

– И женщины, которых вы разыскиваете, и еще десяток других, кого вы пока не разыскиваете, – кивнул Уимс. – Они пришли ко мне, богатые вдовы с неясными желаниями, но без веры, надежды, без неотразимой красоты, без мечты, в конце концов. У каких только докторов и разномастных шарлатанов они не побывали, прежде чем обратиться ко мне. Бедняжки не питали надежды на исцеление, ибо не могли описать симптомов своего недуга. Лишь я один способен был дать им и то, и другое.

– И что вы им говорили? – спросил Фольц.

– Разве вы еще не поставили диагноз на основании моих слов? – удивился Уимс. – Ну конечно, больным оказалось их будущее. А от больного будущего, – он обвел рукой сотни иллюзорных дверей, – я знаю только одно лекарство! – Уимс вдруг принялся громко звать: – Миссис Кантуэлл! Мэри! Миссис Форбс. – И затих, прислушиваясь, словно ожидая ответа.

– Кто такая миссис Форбс? – поинтересовался Фольц.

– Так по ту сторону зеркала зовут Мэри Кантуэлл, – сказал Уимс.

– Когда люди проходят в зазеркалье, у них меняются имена? – спросил Фольц.

– Нет… необязательно, – ответил Уимс, – тем не менее многие решают вместе с новым будущим, новой личностью получить и новое имя. Что касается Мэри Кантуэлл, она вышла замуж за человека по имени Гордон Форбс через неделю после того, как прошла через зеркало. – Он улыбнулся. – Я был свидетелем на свадьбе и скажу без ложной скромности: я заслужил эту честь.

– Вы можете проходить туда и обратно, когда захотите? – спросил Фольц.

– Конечно. Самогипноз – самая простая и распространенная форма гипноза.

– Хотелось бы посмотреть, – предложил Фольц.

– Так я для этого и пытаюсь позвать Мэри или кого-нибудь еще, – сказал Уимс. – Эй! Вы меня слышите? – крикнул он зеркалам.

– Я тут подумал, может, вы сами пройдете сквозь зеркало?

– Такими вещами я занимаюсь только по особым случаям, – сказал Уимс. – Таким, как свадьба Мэри или, к примеру, годовщина пребывания в зазеркалье семьи Картеров.

– Какой семьи? – переспросил Фольц.

– Картеров. Джордж, Нэнси и детишки: Юнис и Роберт. – Уимс ткнул пальцем в зеркало позади себя. – Год и три месяца тому назад я отправил их всех на ту сторону.

– Я думал, вы специализируетесь на богатых вдовах, – заметил Фольц.

– А я думаю, это вы на них специализируетесь, – нахмурился Уимс. – Только о них и толкуете – о богатых вдовах.

– Значит, вы отправили в зазеркалье целую семью, – проговорил Фольц.

– Несколько семей, – кивнул Уимс. – Думаю, вам нужны точные цифры, но на память я не скажу – нужно заглянуть в регистрационную книгу.

– И у них было плохое, больное будущее, – продолжал Фольц, – у этих семей, которые вы… гм… отправили?

– По меркам этой стороны зеркала? Вовсе нет, – сказал Уимс. – Но на той стороне их ждало куда более счастливое будущее. К примеру, никакой опасности войн, да и жизнь там куда дешевле.

– Ага, – оживился Фольц. – А отправляясь на ту сторону, они оставляли все сбережения вам, верно?

– Вовсе нет, они забрали все с собой, за исключением моего гонорара – всего лишь сотня за голову.

– Жаль, что они не слышат, как вы их зовете, – заметил Фольц. – С удовольствием пообщался бы с кем-то из них, послушал о всяких чудесах, что творятся по ту сторону.

– Загляните в любое зеркало – видите, по какому длинному, запутанному коридору идет мой зов, – сказал Уимс.

– Боюсь, придется вам все-таки продемонстрировать нам способность проходить сквозь зеркала, – настаивал Фольц.

Уимс явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Я же сказал, я делаю это крайне редко.

– Боитесь, фокус не сработает? – осведомился Фольц.

– Еще как сработает, – сказал Уимс. – Я боюсь, как бы он не сработал слишком хорошо. Ведь если я попаду на ту сторону, мне сразу же захочется остаться там. Так всегда бывает.

Фольц расхохотался.

– Если на той стороне так чудесно, что держит вас здесь?

Уимс закрыл глаза, потер переносицу.

– То же самое, что делает вас отличным полицейским, – проговорил он и открыл глаза. – Чувство долга.

Он был совершенно серьезен.

– И какого же рода этот ваш долг? – издевательски осведомился Фольц. Он больше не выглядел одурманенным, безвольно подчиняющимся Уимсу.

Заметив это преображение, Уимс вдруг превратился в несчастного маленького человечка.

– Я остаюсь здесь, – безжизненным голосом проговорил он, – потому что больше никто не поможет людям попасть на другую сторону. – Он потряс головой. – Вы ведь не под гипнозом, верно? – спросил он.

– Черт побери, конечно, нет! – воскликнул Фольц. – И он тоже.

Карни расслабился, повел плечами и ухмыльнулся.

– Если вам станет от этого легче, – сказал Фольц, извлекая из кармана наручники, – сообщаю, что вас арестовывает парочка ваших собратьев-гипнотизеров. Потому нас и послали на это задание. Мы с Карни оба когда-то баловались гипнозом. Само собой, по сравнению с вами мы жалкие любители. Давайте, Уимс… Румпельштильцхен. Вытяните руки и будьте паинькой.

– Так, значит, это ловушка? – спросил Уимс.

– Она самая, – кивнул Фольц. – Мы хотели, чтобы вы разговорились – так оно и вышло. Осталась одна проблема – обнаружить тела. Что вы собирались сделать со мной и Карни? Заставить нас перестрелять друг друга?

– Нет, – просто ответил Уимс.

– Вот что я вам скажу, – нахмурился Фольц. – Мы серьезно относимся к гипнозу, поэтому не станем рисковать. За дверью находится еще один детектив.

Уимс по-прежнему не был паинькой и не протянул руки к наручникам.

– Я вам не верю, – заявил он.

– Фред! – позвал Фольц детектива, который караулил на лестнице. – Заходи, чтобы Румпельштильцхен в тебя поверил.

В залу вошел третий детектив – белокожий, круглолицый, коренастый молодой швед. Карни и Фольц приплясывали от возбуждения. Человек по имени Фред не разделял их радости. Он озабоченно озирался по сторонам, сжимая в руке пистолет.

– Пожалуйста, – попросил Уимс Фольца, – скажите ему, чтобы убрал пистолет.

– Убери пистолет, Фред, – сказал Фольц.

– Парни, с вами и правда все нормально? – поинтересовался Фред.

Карни и Фольц расхохотались.

– Ты тоже поверил, а? – веселился Фольц.

Фред не смеялся.

– Еще как поверил, – проговорил он и внимательно посмотрел на Карни и Фольца. Посмотрел отстраненно, словно на манекены в магазине.

Карни и Фольц и впрямь напоминали манекены – застывшие, восковые, с неживыми улыбками.

– Ради всего святого, – обратился Уимс к Фольцу, – скажите ему убрать пистолет.

– Ради всего святого, Фред, убери пистолет, – произнес Фольц.

Фред не стал убирать пистолет.

– Парни… похоже, вы сами не понимаете, что творите, – проговорил он.

– Помереть со смеху, – сказал Уимс.

Карни и Фольц разразились хохотом. Они хохотали и хохотали, пока не выбились из сил – животы у них болели, из вытаращенных глаз градом катились слезы, оба судорожно хватали воздух.

– Достаточно, – бросил Уимс, и Карни с Фольцем мгновенно замолкли, вновь превратившись в манекены.

– Они под гипнозом! – воскликнул Фред и попятился.

– Само собой, – подтвердил Уимс. – Пора бы понять, в какой дом вы попали. Здесь чувствуют, слышат и видят лишь то, что я пожелаю.

– Ну ладно, – неуверенно произнес Фред, – давайте, разбудите их.

– Поправьте галстук, – велел Уимс.

– Я сказал, разбудите их.

– Поправьте галстук.

Фред поправил галстук.

– Благодарю, – кивнул Уимс. – А теперь, боюсь, у меня для вас неутешительные новости – для всех вас. Надвигается торнадо, – сообщил он. – Ураган унесет вас прочь, если вы не прикуете себя наручниками к батарее парового отопления.

Три детектива, спотыкаясь от ужаса, бросились к батарее и приковали себя к ней наручниками.

– А теперь выбросьте ключи, иначе в вас ударит молния! – приказал Уимс.

Ключи полетели на другую сторону залы.

– Торнадо прошло стороной, – заявил Уимс. – Теперь вы в безопасности.

Три детектива разрыдались от облегчения.

– Соберитесь, джентльмены, – сказал Уимс. – У меня для вас важное сообщение.

Все трое жадно внимали каждому его слову.

– Я собираюсь покинуть вас, – продолжал Уимс. – Собственно говоря, я собираюсь покинуть этот мир. – Он подошел к зеркалу и постучал по нему костяшками пальцев. – Через минуту я пройду через это зеркало. Вы увидите, как я и мое отражение встретимся, соединимся и уменьшимся до размеров булавочной головки. Потом булавочная головка снова вырастет и превратится только в мое отражение. Затем вы увидите, как мое отражение удаляется от вас по длинному-длинному коридору. Вы сейчас видите коридор, по которому я пойду?

Трое детективов кивнули.

– При словах: «Черная магия» вы увидите, как я прохожу сквозь зеркало. Потом я скажу: «Белая магия» и появлюсь во всех зеркалах в этой зале. Вы станете стрелять по зеркалам, пока не перебьете все, до единого. А потом я скажу: «Прощайте, джентльмены», и вы застрелите друг друга.

Уимс неспешно направился к двери. Никто не смотрел на него – все не спускали глаз с зеркала.

– Черная магия, – мягко произнес Уимс.

– Вот он! – вскричал Фольц.

– Идет словно через двери! – воскликнул Карни.

– Спаси нас, Господи, – проговорил Фред.

Уимс вышел из бальной залы на лестницу и прикрыл дверь, оставив небольшую щель.

– Белая магия, – проговорил он.

– Вот он! – крикнул Фольц.

– Вокруг нас! – вторил ему Карни.

– Стреляйте! – завопил Фред.

Последовала вакханалия криков, выстрелов и звона разбитого стекла.

Уимс ждал тишины, которая наступит, когда будут разбиты все зеркала. Ждал минуты, чтобы сказать последнее «прости».

Слова прощания замерли у него на губах, когда пули прошили дверь, к которой он прислонился, и самого гипнотизера.

Умирающий Уимс опустился на лестницу, понимая, что сейчас безжизненным мешком покатится по ступенькам. Но его волновало не это. Уимс вспомнил – слишком поздно, – что на другой стороне двери в бальную залу тоже висело зеркало.

Не порти вечеринку, © 2006 Kurt Vonnegut/Origami Express, LLC