Текст книги "Не отпускай (СИ)"
Автор книги: Ксюша Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
12
12.
Как-то не хотелось ехать домой. С Аверинскими детьми и Маринкой весело! Даже немного жаль было, что вода быстро заканчивалась. Дети подшучивали друг над другом, над теткой, она отвечала им тем же. Перепало и мне.
– Сергей, – Антон поглядывает то на меня, то на сестру, – А ты теперь на Марине жениться будешь?
Я быстро взглянул на нее. Усиленно трет пол, щеки покраснели. Понятно, промолчит, помощи от нее не дождешься!
– Посмотрим, как ваша Марина себя вести будет!
– А папа говорит, – в разговор тоном строгой училки вступает Анна, – что жениться только по любви нужно. Ты любишь Марину?
Ну, блин, за что? Я же вам всегда подарки покупал!
– Не знаю пока.
– А мама говорит, что нельзя целовать чужих женщин, только жену! – Антон смотрит так, будто сейчас я своим ответом могу разрушить весь мир в его голове, созданный заботливыми родителями.
– Мама это при папе говорит, наверное?
– Конечно, у них друг от друга секретов нет...
Анечка вдруг тыкает мокрым пальцем мне в грудь:
– Сергей, ты отклонился от вопроса – ты будешь жениться на Марине?
Наконец-то, Марина решила вступить в разговор:
– Ребята, а у меня вы почему не спрашиваете, пойду ли я за него замуж?
– А что у тебя спрашивать, папа говорит, что в нормальных семьях, – Антон особо подчеркнул слово "нормальных". – Все и всегда решает мужчина.
Вот это мне нравится – молодец Ромка!
– Вот-вот, Мариночка, будем по аверинскому "Домострою" жить! Как я скажу!
– Хм, жить мы будем не по "Домострою", а по-отдельности. Дети, больше глупых вопросов не задавать! Иначе сейчас же спать отправлю – родители говорили, – тоже подчеркнула последнюю фразу, – в десять должны быть в кроватях. А сейчас – без пятнадцати!
Двойняшки замолчали, как по команде. Тряпки были выстираны и развешены, ведра убраны. Предлога, чтобы остаться придумать не мог.
– Ну, я, наверное, пойду? – посмотрел на нее, может, на чай напроситься? – чаю в этом доме мне, похоже, не предложат.
– Боюсь, что не предложат... Спасибо за помощь и до свидания!
Оглянулся на детей, вроде отвлеклись от нас – в гостиной телек включают.
– Ох, Маринка, нарываешься! Может, хватит уже надо мной издеваться?
– Ты слышал, что дети сказали – целовать только жену можно! А устами младенца, как говориться... Иди, жену свою целуй!
– Я развожусь.
– Спасибо за информацию. Только, мне то что от этого? Разводись, на здоровье!
Почему-то этот разговор начал меня раздражать – чего ломается, как девочка? Строит из себя недотрогу какую-то! Сама же меня хочет – я же чувствовал! Сказал, на эмоциях, не подумав:
– Наверное, когда наркоманила, посговорчивей была? Никому не отказывала?
Ох, дурак! Посмотрела с такой болью, что о словах своих сразу же пожалел. Только поздно уже! Слово – не воробей...
– Наркоманила, было дело. Только блядью никогда не была. Кроме мужа никогда и ни с кем. Впрочем, перед кем мне оправдываться – о твоей-то неразборчивости легенды ходят!
– Я – мужчина!
– Ну, да! А мужчинам можно все! Хорошо же вы устроились! Иди ты, Сережа... домой! Мне детей спать укладывать пора.
Хотел, конечно, добавить к вышесказанному еще пару фраз, но махнул на нее рукой, и выскочил из дома... Хорошо, что лето на дворе – в мокрых штанах как-то совсем плоховато! Зараза! Поймал себя на мысли, что эти два слова: "Маринка" и "зараза" из моей речи в последнее время не уходят совсем. И из моих мыслей тоже.
***
Через два дня я вернулась домой, потому что к Антону и Ане приехала бабушка, наша с Алей мама. Павел Петрович тоже на время переехал в дом Авериных, потому что они с моей мамой после свадьбы почти не расставались.
Он ушел с работы, бросив практику кардиохирурга в Москве. Не хотел работать вообще – возраст все-таки пенсионный. Но такому врачу, как он не удалось просто посидеть дома. Его атаковали звонками и из поликлиник и из частных медицинских центров. В итоге, Павел Петрович трижды в неделю ездит консультировать в больницу нашего района. Изначально планировал работать по полдня, но в итоге сидит там порой до вечера. А мама после обеда, не выдержав разлуки, едет к нему...
Зато квартира пустая. Никого. Как хорошо! И я в отпуске! Завтра порядок наведу, шторы постираю! Распланировала день, а сейчас можно было отдохнуть. Сбегала за пирожными в маленькую булочную в соседнем доме. Сварила кофе, нашла в интернете интересную книгу и только приготовилась получать от жизни удовольствие, как в дверь позвонили.
Говорили вам когда-нибудь, что в глазок нужно смотреть обязательно, прежде чем открыть дверь? Это истинная правда! Только я, глупая взрослая женщина, все же распахнула ее, не глядя.
На пороге стоял мой бывший муж Виктор. Бросив на него всего лишь один взгляд, я поняла, что ему нужно. С таким лихорадочным блеском в глазах он может хотеть только одного сейчас – снова вернулся к старому. Я знала, что он то бросает наркотики, то вновь подсаживается.
Он сам ушел от меня. Когда вернулся из тюрьмы, куда я, как примерная жена, ездила на свидания, возила передачи... Два дня прожил с нами и ушел. Вернулся под кайфом, с дозой для меня. Я отказалась. Кто бы знал, чего мне это стоило!
Я любила его. Тогда, в самом начале своего падения. Очень любила. Ради того, чтобы быть рядом с ним, попробовала наркотики. Затянуло. Он сел. Я лечилась. Со стыдом и ужасом вспоминала то время. А еще тот факт, что Пылев меня в центр реабилитационный устроил. Видел, наверное, помнит, какой я тогда была!...
– Марина, привет! – оперся на дверной проем, – какая ты красивая, Маринка! Я уже и забыл...
И смотрит с тоской. И мне жаль его – исхудал, осунулся, видимо, плохо дело. Я знаю, зачем он пришел – деньги, ему нужны деньги.
– Здравствуй, Витя!
– Можно я пройду? – и не ожидая ответа, заходит в квартиру.
Идет на кухню, садится за стол, берет с тарелки, естественно немытыми руками, мое пирожное, подносит ко рту, но не кусает, а осмотрев со всех сторон с каким-то отвращением швыряет назад.
– Давай, говори, что тебе нужно!
– Ты сама знаешь. Деньги нужны.
– Сколько?
Он оценивающе оглядывает меня.
– Десять.
– Десять тысяч?
Утвердительный кивок головы.
Он приходит ко мне далеко не в первый раз за эти два года. Он всегда просит только это. Я знаю наперед весь наш последующий разговор. Только все равно продолжаю.
– Витя, столько не дам.
– А сколько дашь?
– Пару тысяч?
– Давай.
Что-то сегодня быстро согласился. Прижало, наверное, сильно. Иду в спальню, достаю деньги, беру две тысячи и разворачиваясь, упираюсь в него. Видел. Конечно, видел, что у меня приличная сумма есть – отпускные, зарплата... Это плохо. Судя по взгляду, который он не сводил с полки шкафа, куда я вернула деньги, очень плохо.
Ругаться с ним нельзя. Витя всегда был очень вспыльчивый, а в таком состоянии...
– Витя, это деньги на учёбу Лизе! Я не могу их отдать тебе! Пойми, пожалуйста!
– Добавь еще немного!
Спорить просто боюсь. Послушно достаю еще три тысячи и подаю ему. Он молча уходит.
Пирожные – в мусорку, все протереть, чего он мог касаться. Делала все это на автомате – плакала. Было жаль себя, Лизу, и его тоже... Ведь было же время, когда мы были счастливы! Лиза была маленькой...
....Вечером он пришел снова. Только теперь не один – с двумя такими же как он. Двери, конечно, не открыла.
Но кошмар все-таки начался...
13
13.
Продержался целых два дня. Хотя очень хотел в тот же вечер вернуться, извиниться перед ней и... не знаю что... Просто почему-то все время думал о нашем последем разговоре, о поцелуе в ванной Авериных... Так жаль становилось ее, особенно когда вспоминал обиженные голубые глаза при напоминании о прошлом. Сам себе удивлялся – чтобы раньше я так переживал, что обидел бабу!
Ну и, что скрывать, нравилась мне ее неприступность. Это был вызов! Знал, что интересен ей – по-другому и быть не могло, но ведь не бросилась мне на шею сразу! Сопротивлялась! И это... заводило, возбуждало! И сама она была необычной. Не молодой озабоченной тряпками, маникюрами, деньгами, в конце концов, дурочкой, а знающей себе цену женщиной с вечно грустными глазами, умной, самостоятельной, с которой было интересно даже спорить – она умела дать отпор.
... Вечером через два дня купил букет цветов. Подумал, и уже возле дома Авериных заехал в супермаркет за вином и конфетами. А вдруг? Когда-то же эта крепость падет? Или я не мужик?
Но у Авериных хозяйничала бабушка. Цветы спрятал за спину.
– Серёжа, проходи! Я булочки испекла, чайку попьем!
Заманчиво это было, конечно, но... соскучился по заразе... хотел увидеть... просто хотел ее.
– Вера Васильевна, а Марина где?
– А что случилось? Что-то с Лизой? – она удивленно смотрела на меня.
– Нет-нет, с Лизой все в порядке, наверное, я... мне нужно с ней поговорить.
Блин, как мальчишка стесняюсь! Будто девочку у родителей на свидание отпрашиваю!
– Она у нас дома! Адрес знаешь! Поезжай, она никуда, вроде бы, не собиралась.
– Спасибо, Вера Васильевна! До свидания!
– До свидания, Сережа! До свидания!
Я сел в машину, а она все еще смотрела мне вслед. Конечно, цветы заметила... и поняла, для кого они... а, ну и хрен с ними!
Только вошёл в подъезд и услышал вопли. Судя по ним, мужики ломились в чьи-то двери, как раз на уровне третьего этажа. Стал подниматься, и скоро понял, что бьются как раз в Маринкину квартиру. Причем бьются основательно – даже пытаются взломать замок неким подобием отмычки.
– Мужики, что здесь происходит?
– А ты кто такой?
– Ну, допустим, я здесь живу, – по первому взгляду все трое – нарики. Вижу их впервые. Неужели старые друзья? Ведь столько лет прошло, как она не употребляет. Старые друзья физически столько не протянули бы! Один из них шагнул вперед – самый старший и исхудавший до состояния скелета, обтянутого кожей.
– Слышь, мужик, иди своей дорогой! Ты здесь не живёшь, – тут он, видимо, увидев цветы в моих руках, нахмурился и добавил. – Ты к Маринке?
– Я-то к Маринке, а вы бы валили отсюда.
– А то что? Милицию вызовешь?
Ну, теперь сам Бог велел! Достал из кармана джинсов корочку, раскрыл давно отработанным движением перед лицом самого наглого.
– Уже вызвал! Пока не поздно, валите отсюда.
Двое молча по стеночке направились к лестнице, я было отвернулся к двери и нажал на звонок. Хотя и был уверен, что она стоит под дверью и смотрит в глазок. Ничего сказать не успел, дверь резко распахнулась, и она заорала на весь подъезд:
– Витя, нет!
Обернуться успел, уходя в сторону от того места, куда она смотрела, но бок все же задело. Ножом. Правда, боли не было совершенно. Так, слегка, будто поцарапал немного. Мужик, ударивший меня, прокричал:
– За Маринку!
И поскакал вниз по лестнице. Марина кинулась ко мне.
– Серёжа, он тебя ранил?
Я почему-то посмотрел не на раненый бок, как хотел, а на пол, где растекалось из пакета красное вино и валялся букет цветов. И подумав о том, что оно очень на кровь похоже, стал по стеночке оседать на пол. Будто издалека слышал испуганный Маринин голос, но слов разобрать не мог.
****
В первые секунды, когда пришел в себя, не мог понять, что со мной случилось. Чувствовал только жжение в левом боку и слышал голос. Но кто находится рядом со мной понимал очень четко. Слышал, как она приговаривает:
– Бедненький... Ничего здесь страшного нет... Скорую сейчас вызову... Или лучше Павлу Петровичу позвонить?
Не открывая глаз, сказал:
– Звони Петровичу!
Потом все-таки приоткрыл один и увидел, что лежу на полу в прихожей, Маринка рядом на коленях стоит.
– Не поняла, ты что, притворялся, что ли?
– Ничего я не притворялся! А… меня же этот… нарик твой ножом ударил! Рана большая?
Она стала подниматься.
–Во-первых, он не мой. Во-вторых, возьми, и посмотри!
– Марина, я, если ты ещё не заметила, крови боюсь! Снова в обморок упаду! Пока твой Петрович приедет – умру от её потери! Так что смотри, давай сама!
Конечно, я немного преувеличивал. Со мной такое случилось впервые. Раньше вида крови не боялся никогда. Но хотелось, чтобы она…
14
14.
Еле затащила тушку Пылёва в квартиру. Правда, дальше прихожей дело не пошло. Решила прямо на полу посмотреть на его рану. На правом боку светлая футболка напиталась кровью. Приподняла ее вверх. На первый взгляд, повреждение было совсем небольшим, но ведь он сознание потерял! Значит, дело серьезное! Не могла решить, кому звонить – Павлу Петровичу, все-таки он врач, хоть и кардиохирург, или в скорую помощь. И тут этот обманщик открывает один глаз и говорит:
– Звони Петровичу!
... Жалко его, хоть и снова бред несет! Когда на пол оседал на лестничной площадке, испугалась я сильно. И опять же, из-за меня пострадал! Лежит на полу передо мной, снова глаза прикрыл – такой хорошенький, такой миленький – волосы растрепались, на лице страдание! Сходила за перекисью, ватой. Когда вернулась, он уже встал, и задрав футболку, рассматривал рану.
– Смотри снова в обморок не упади!
– Я, вообще, не понял, что со мной случилось. Раньше такого никогда не было!
– Ой, да ладно, строить из себя Супермена! Иди вон на диванчик садись!
Молча прошел в зал и уселся на диван! Да, Серёга, задело тебя неплохо, раз не споришь даже!
– Давай футболку снимем!
Взялась за край, стала тянуть вверх, когда он поднял руки. Глаза непроизвольно следовали за перепачканной тканью, скользя по чёрной достаточно густой поросли волос на его груди, по сильным плечам и мускулистым рукам...
– Что, Маринка, нравлюсь?
– Ага, обожаю мужиков, которые от вида крови сознание теряют – это моя слабость!
– Ты мне теперь это до старости вспоминать будешь?
– Не думаю, что в старости мы с тобой будем часто видеться.
– А вот послушаю Ромкиных отпрысков – женюсь на тебе и будешь в старости каждый день на меня смотреть!
Рука с ватой, смоченной в перекиси, дрогнула и приложилась непосредственно к ранке. Эх, Серега, если бы ты знал!.... Не говорил бы, наверное, глупостей! Он дернулся.
– Ой, прости-прости! Сильно больно? Давай подую?
– Терпимо. Марин?
– Что?
– Я тебя на свидание хотел пригласить!
– Зачем?
– В каком смысле, зачем? Пообщались бы, сходили куда-нибудь.
– Ну, мы уже с тобой в музее были, в театре были... Куда еще?
– А в кино пойдешь?
– А лапать будешь?
– Если сама захочешь.
– Врешь.
– Вру. Затем и зову. Но в рамках разумного, обещаю...
Что за человек? По сути дела, я должна бы отказаться, но он с такой надеждой смотрит в глаза, как будто от моего решения зависит вся его жизнь.
– Сегодня, я так понимаю, откладывается поход.
– Сегодня я даже за руль боюсь...
– И ты предлагаешь...
– Остаться у тебя ночевать. Ты же не отправишь меня в таком состоянии? Вдруг со мной что-нибудь случиться? И рядом совсем никого...
Просто задохнулась от подобной наглости! Ну даёт! Глаза хитрые-хитрые! Красивые, темо-голубые... васильковые, я бы даже сказала.... стоп, не о том думаешь, Марина!
– Наглец! Хорошо, на машине не едь, мало ли! Но на такси-то можно?
– Марин, ну, что ты за человек? Слушай, а ты цветы забрала? Я, кажется, выронил...
– Ой, там же в подъезде прибраться нужно – вино разлилось. Это ты, кстати, принес?
– Ну... я.
– Хм, это ты в кино его пить собирался?
– После или вместо. Как пойдет. Не придирайся. Давай лучше прибирать пойдем. А-то вдруг соседи ругаться будут!
Пока ходила за ведром и тряпкой, думала. Время он тянет, что ли? А ведь я и не хочу, чтобы уходил. Вдруг Витька решит вернуться. А так, хоть защита есть. Только этому защитнику платить придется и не деньгами...
– Сергей, я сама приберусь! Ты лежи, не вставай, пусть пока рана затянется.
Прибралась, цветы в вазу поставила. Давно мне никто цветы не дарил – ну, Роман с Алей на день рождения – не в счет! Полюбовалась ими! Упали... но ничего, красивые, почти не пострадали.
Заглянула в зал. Так... Он уже все решил: телек включен, а Сергей на диване развалился без футболки. Умом понимала – что же он испачканную оденет? Но и умысел здесь, однозначно, был. Вон, как красиво лежит! Только гаденькая мыслишка противоречила: дура, он просто сам по себе такой – как ни ляжет, как ни сядет, красивый, большой, волосы черные чуть вьются... И самое главное – на нашем стареньком диване очень он органично смотрится.
Почему-то фантазии странные в голове появились – прихожу домой с работы, а этот мужчина меня вот так, лежа на диване, ждёт. Услышит, как дверь хлопнула и навстречу поднимется…
15
15.
Уговорил. Ранка-то совсем мизерная – пластырем легко заклеилась – не прокатит из себя больного долго строить. Но вдруг эти гады решат вернуться? На это она и повелась.
Перед телевизором попили чай. Что-то веселое смотрели – Маринка смеялась. А я думал, незаметно поглядывая на нее. Как? Как соблазнить? Вот она – рядом. Никого в квартире. Ну, просто, все условия! Но ведь и прогнать может! И, вообще, неизвестно, как отреагирует – фурия, а не женщина!
Постелила, естественно, на диване. Выдала старперские пижамные штаны Павла Петровича и его же футболку (Зачем только? Неужели думает, что я в этом спать буду?)
Ушла мыться в ванную. Сначала хотел раздеться и за ней следом... Но передумал – решил, что нужно успокоить бдительность. Помылась. Молча прошла в свою спальню. Захватив, выданную мне одежду, отправился по ее маршруту. В ванной пахло малиной – просмотрел тюбики – шампунь и гель для душа с этим запахом. Замечательно, люблю малинку...
Быстро помылся, стараясь не намочить ранку. Вытерся насухо. Посмотрел на одежду Павла Петровича, лежащую на стиралке, положил сверху нее свои трусы и джинсы и смело шагнул в Маринкину спальню...
Была-не была. Попробовать я просто обязан! Быстро, чтобы не успела сообразить, приподнял одеяло и скользнул под него. Лежит спиной ко мне. Обнял... голая? Да, ладно? Не может быть! Получается, меня ждала?
Зарылся лицом во влажные волосы и прошептал:
– Маринка, что ты со мной делаешь? Я волнуюсь, как в первый раз...
Это была чистая правда. Действительно, волновался. Настолько, что рука дрожала, когда прикоснулся к ее груди. Чувствовал, что и ее трясет тоже. Зажалась вся, напряжена до предела.
– Серёжа, у меня гепатит. Я – носитель. Я могу быть заразна.
Она поэтому меня гнала? Поэтому одна все время? Ну, я предполагал. Наркоманы почти поголовно этим страдают. Даже готовился к этому. И серьёзно. Хорошо, что есть интернет.
– Тысячи людей с такой же бедой живут обычной жизнью. И семьи у них есть. Если проблема только в этом, я просто воспользуюсь презервативом.
– Ты, наверное, не понимаешь. Это неизлечимо. Может привести к смерти. Заразишься, всю жизнь проклинать меня будешь.
– Поэтому ты решила, что лучше всего одной быть. Никого к себе не подпускаешь?
Так жалко стало ее. Винит себя. Конечно, виновата. Но кто не ошибается, особенно в молодости?
– И это тоже. Но и... это для тебя просто... Захотел – переспал. Я не могу так.
– А как нужно? Два года встречаться?
Она что-то ещё собиралась говорить, но я не стал слушать – закрыл ее рот своими губами. Не мог больше терпеть. Запах той самой малины и чистого манящего женского тела сводил с ума. И вся она странным образом на меня действовала – это было не просто возбуждение, которое в данной ситуации было бы обычным.
Она мне нравилась. Целовал и смотрел на ее лицо, на закрытые глаза, на длинные ресницы, на ровный аккуратный носик... Красивая. Жаль, что в тёмной комнате, освещаемой только светом фонаря за окном, так плохо видно!
Целовал, только она почему-то почти не реагировала.
Как же жаль, что свет не горит! Судя по тем ощущениям, что дают прикосновения пальцев к ее телу, на нее стоило бы посмотреть... на голую. Кожа шелковистая, мягкая. Оторвался от губ, спустился вниз по шее к груди. Втянул сосок в рот – вздрогнула. Хоть какая-то реакция! В ванной у Авериных совсем другой была! Что не так?
– Марин? – поднялся, на вытянутых руках нависая над ней. – Что не так? Ты передумала?
– Нет. Я хочу. Только...
– Что? Говори, я не обижусь.
– Включи свет!
Не понял. Точно передумала. Снова будет мне голову морочить.
– Зачем?
– Посмотреть на тебя хочу.
– Что-о?
Посмотреть. На. Меня. В смысле?
– Сережа, ты красивый, очень... Я хочу тебя увидеть. Без одежды.
В горле пересохло. Судорожно сглотнул. Точно до инфаркта доведет! Задал самый глупый вопрос из всех возможных.
– Где?
Но она поняла.
– Возле двери справа.
Поднялся, шагнул к двери, щелкнул выключателем. Встал возле кровати. Сидит, прижавшись к стене спиной, укрытая одеялом по самые глаза. Нет, конечно, особого смущения я не испытывал. Знал, что с телом моим все в полном порядке – не зря три раза в неделю спортзал посещал. Но то, как она смотрела ... Жадно, не пропуская ни одной детали, особо остановившись на члене, который уже давно был готов....
– Марина, ты понимаешь, что это нечестно. Я бы тоже посмотрел...
Шагнул было к ней, но она опередила – откинула одеяло и встала на колени на самом краешке кровати в нескольких сантиметрах от меня. Стало интересно, что она будет делать дальше. Решил ждать и терпеть.
Ну, и рассматривал тоже. И мне очень нравилось то, что я видел. Конечно, передо мной была не двадцатилетняя девчонка – тонкая и звонкая. Я видел взрослую женщину, привлекательную, с достаточно пышными бедрами и грудью. С розовыми крупными сосками. Она не была худышкой, но, как ни странно, это-то мне в ней и нравилось. А еще нравились длинные распущенные по плечам светлые волосы, чистое без грамма косметики лицо, красивые голубые глаза.
Она, как в замедленной съёмке, протянула руку, скользнула подушечками пальцев по плечам, рукам, потом потрогала пресс, пробежала по волосам на груди. Так медленно... Я ждал, когда же? Когда женская рука скользнет ниже...
Посмотрела, щеки покраснели, как у девочки, ни разу в жизни не видевшей мужской орган. Наблюдал за лицом и сходил с ума от дикого желания.
Она медленно протянула руку, опять же пальцами скользнула по всей длине. Толкнулся ей на встречу – не мог сдержаться... Обхватила рукой головку, пальцем обвела вокруг. Что со мной? Я готов был кончить от этих неловких движений. Наверное потому так, что очень уж долго я ждал. И ни с кем с того вечера в доме Авериных, когда по-настоящему увидел ее, так и не смог. Не собирался ее пугать, понимал, что скорее всего у нее давно никого не было. Но то, как она смотрела, как прикусывала нижнюю губу...
– Возьми его в рот.
Испуганный взгляд метнулся вверх. Облизнула губы, розовый язычок мелькнул в глубине.
– Что?
– В рот возьми.
Ну, теперь точно секса не видать. Идиот. Зачем так сразу? Но она вдруг легла на живот на кровати и оказалась лицом прямо на уровне моей плоти. Неужели?
***
Наверное, Сергей решил, что я делаю это ради него. Потому что он меня попросил. Нет. Неправда. Я сама хочу. Плевать, что он там думает. Плевать, если это будет – в первый и последний раз. Когда ждала его в кровати, укрывшись одеялом, тряслась от предвкушения, от желания. Дождаться не могла, когда же он придет. То, что придет непременно, даже и не сомневалась. Не дурочка, понимала, зачем остался.
Легла на живот, вытянувшись на кровати. Понимала, что все мое тело у него на обозрении. Ну и пусть. Пусть смотрит. Да, такая, какая есть. Не красавица. Похудеть бы не мешало, особенно в некоторых местах. Грудь далеко не такая упругая и стоячая, как пятнадцать лет назад. Растяжки на животе и ягодицах после родов... Но он же остался. И судя по его боевой готовности, вполне доволен моим внешним видом.
Раньше как-то не думала о том, что можно любоваться мужским членом. С мужем, если и трогала его (как давно это было!), то со стыдом и смущением. Где оно это смущение сейчас, когда большой темный орган с более светлой головкой, окруженный внизу черными колечками волос, напряженный, с капелькой на вершине, подрагивал в нетерпении в нескольких сантиметрах от моего лица?
Не было смущения и тогда, когда, опираясь на одну руку, согнутую в локте, второй обхватила его и засунула себе в рот. В широко раскрытый рот. Он смотрел сверху вниз. Как же интересно, что думает! Но с моей позиции совсем не видно лица. Виден только напряженный пресс, подрагивающий, твердый. Видны волосы в паху и узкие бедра.
Как это делается? Конечно в фильмах, в интернете видела. Я же живая. Бывало, посмотрев пару роликов, трогала, ласкала себя сама и получала от этого удовольствие. Но видеть – это одно, а держать во рту – другое. Он, похоже, понял, что я не знаю, что делать дальше, сказал хрипло:
– Приятнее всего, если будешь сосать.
Попробовала сделать это. Совсем легонько, крепко держа у основания. Он дернулся, руки сжались в кулаки. Хм, неужели это так сильно на него действует? Вытащила изо рта, обвела языком головку, осторожно проводя рукой сверху-вниз. Потом снова в рот, несколько сосательных движений, еще один хриплый стон. Он легонько толкался мне навстречу. Видела, чувствовала, что хочет сильнее, но сдерживается.
И хотела. Чтобы внутри. Глубоко. Сильно. Чтобы видеть его лицо перед собой. Между ног давно уже было влажно...
– Все. Стой, – он буквально вырвал свой член из моего рта.
Села в кровати. Взглянула вверх на его лицо – может, что-то не так сделала? Лицо перекошено, брови нахмурены, глаза закрыты, дышит так, будто хочет успокоиться, медленно выдыхая через рот. Рука держит член, как будто прикрывая от меня.
– Серёжа, что случилось?
Глаза открылись. Он стал укладываться в постель рядом со мной.
– Случилось то, Марина, что я чуть не кончил, – он улегся на спину и потянул меня за руку на подушку рядом с собой. – Но сдержался, потому что в первый наш раз хочу с тобой.
В руке у него был презерватив. Где он его, интересно, все это время прятал? Я с интересом наблюдала, как, сняв блестящую обертку, Сергей начал раскатывать резинку по своей плоти, второй рукой придерживая ее у основания. Как ловко – многолетний опыт сказывается! В глубине души шевельнулось неприятное чувство – он баб, как перчатки меняет. И я – всего лишь одна из них...
Но эта мысль, как, впрочем, и все другие, испарилась из моей головы, когда закончив с презервативом, он потянулся ко мне.
Целовал в губы, потом по-очереди ласкал груди, потом – живот. Но когда раздвинул ноги и стал устраиваться на коленях между ними, я поняла, что именно он собирается делать. Попыталась сжать ноги, перебросить одну через него. Но он успел поймать и зафиксировать на месте.
– Что еще, Марин?
– Я же говорю тебе, что заразишься. Нельзя так.
– Книжек начиталась? Лежи спокойно!
***
Точно с ума сведет. Каждую секунду жду, что удирать от меня начнет. Она, похоже, не заметила, насколько серьёзно я готовился. Рядом с коробкой от презерватива нащупал небольшой квадратик. Главное с ней, действовать быстро и уверенно, чтобы не успела обдумать. Упаковку и принцип действия я еще дома изучил. Поэтому быстро надорвал край, вытащил небольшую латексную салфетку.
Бросил взгляд на нее – с интересом разглядывает. Сто процентов, никогда не слышала о таком.
– Марин, прошу тебя, лежи тихо. И прекрати уже думать, просто чувствуй и все.
Она откинулась на подушку. Ну, и к лучшему так. Сам ведь тоже подобное не пробовал никогда. Опустился вниз. Серега, ты – больной! Себе говорил именно так, но яркий свет позволял, а я не мог удержаться – разглядывал ее. Марина был полностью выбрита. Причем, судя по отсутствию раздражения, делала это постоянно. Влажная, розовая, аккуратная. Пальцем раздвинул складочки, легко скользя в ее смазке, стал водить им вокруг клитора.
Замерла. Ни звука. Голова откинута вбок так, что волосы пол лица прикрывают. Не видно реакции. Но она точно есть. Руки, вытянутые вдоль тела, судорожно сжимают простыню.
Очень хотел сделать ей приятно. Так сильно, что сам готов был терпеть...
Салфетку развернул. Когда приложил розовый квадратик к промежности, она вздрогнула, но лежала все также неподвижно. Расправил, растянул по ее плоти.
Ноги, согнутые в коленях, задрожали, как только я сделал первое движение языком. Я просто водил им по этому тонкому коврику, чуть усиливая давление на клиторе и сходил с ума от дикого желания поскорее самому получить разрядку. Пальцем осторожно погрузился в нее.
Марина застонала и задергалась. Ее пальцы вдруг оказались в моих волосах и с силой потянули вверх.
– Быстрее, пожалуйста...
Подтянулся, оказавшись между раскинутых ног, и вошёл в нее сразу на всю длину. Маринка... тугая... горячая... Взглянул в лицо – встретился с ней взглядом. И больше уже не отпустил. Двигался быстро, сильно и смотрел в ее глаза. Она закусив губу, сокращалась вокруг моего члена так яростно, что долго продолжать я не мог. Несколько толчков и упал на нее, выплескивая в резинку семя.
***
В голове никаких мыслей. Сердце успокаивает свой до этого бешенный ритм, постепенно становится тише шум в ушах. Пора сползать с нее. Только нет ни сил, ни желания. Но все же перекатился, не выпуская из рук. Она легла на бок, устроившись головой на моем плече. Рука на груди, пальцы чуть касаются волос.
.... Не заметил, как заснул. Проснулся, когда утренний свет уже проник в комнату через незашторенные окна. Прохладно, видимо, окно открыто. Одеяло сбилось – лежит скомканное где-то в ногах. Маринка... Где она? Ни на кровати, ни возле (мало ли? Вдруг спихнул ее?) нет.
Невозможная женщина! Где? Нет, чтобы как все – просто спать под боком! Хотя, может, в туалет пошла? Подождал минут десять – не вернулась. Спать, конечно, уже не мог. Тяжело вздохнул и, как был, не одеваясь, так и пошел на поиски.
Обнаружил быстро. Сидит на диване, укутанная в плед и что-то печатает в ноутбуке.
Подошел тихонько сзади и заглянул через плечо. Успел уловить только пару слов. Был в шоке!
