Текст книги "Не отпускай (СИ)"
Автор книги: Ксюша Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Не знаю, как она выбраться из-под меня смогла, что я даже не проснулся! Все на свете проспал! Посмотрел на часы – половина двенадцатого! После суток и то так долго никогда не спал! Конечно, Марина на работе давно. Вышел на кухню – на столе каша тарелочкой накрытая стоит! Гренки пожарены в яйце – давно мне такого никто не готовил...
Одно только плохо – у Маринки есть, кроме меня, еще целое семейство! Вот если бы можно было забрать ее к себе и никуда не выпускать – пусть бы обо мне одном заботилась! Что скрывать, расстроился, когда она сказала, что не приедет. Хотя, конечно, в душе понимал, что ребенок – это святое. А особенно такой ребенок, как Лиза – милая ласковая девочка, которую я знаю с детства, с момента женитьбы Романа.
О-о, кстати, мысли сами вывели меня в нужное направление! Ромке позвоню – пусть приезжает в гости вечером! Пива попьем!
– Ромыч, привет!
– Да, Сереж, как твое плечо?
– Болит. Нужно обезбаливающего принять. Приезжай, пива попьем!
Ромка задумался. Обычно, он всегда рад встретиться, но тут я услышал неожиданно:
– Прости, друг, сегодня не могу! У нас Анютка заболела – всю ночь с Алей не спали! Сейчас вот в больнице – подозревают аппендицит. Никак не могу. Давай в другой раз как-нибудь.
– Ромыч, я позвоню попозже – узнаю, как она. Конечно, в другой раз увидимся.
Но мысль о выпивке я уже выбросить из головы не мог. Более того, желание выпить усилилось. Юрке Латышеву позвонить? Он может быть на дежурстве. Матвею Аверину? А может, самому нажраться? Так тогда поговорить не с кем будет... А мне именно поговорить хотелось.
С горем пополам натянул джинсы. И поплелся в супермаркет. Наверное, старнно я выглядел с перевязанной рукой возле винного отдела. Купил бутылку водки, шампанского – завтра Маринка приедет, будем отмечать... тот факт, что я скоро стану богатым человеком. Конфет, колбасы, сыра, фруктов – на большее фантазии моей не хватило.
Сразу начать свою одинокую пьянку не решился. Не голодный, а хотелось, чтобы удовольствие было полным – наемся, напьюсь и спать снова! Смотрел телевизор, сидел в интернете, слонялся по квартире – да этот отпуск сведет меня с ума от скуки! И это только первый день...
Наконец, котлеты разогрел, помидоров помыл – резать-то как? Целиком есть буду! Перенес все это богатство в зал на журнальный столик, врубил ужасник, только налил себе первую рюмку – звонок в дверь. Кто? Может, Маринка передумала? Радостно понесся к двери. Еще только в прихожую вышел – в двери ключ повернулся и она открылась. На пороге стояла Ирка.
– Ой, Сережа, ты дома?
– Что тебя удивляет? Что дома? Или что Я?
– Ничего. Ничего меня не удивляет.
– Ир, напоминаю тебе, что мы развелись. Пора бы прекратить ходить в мою квартиру, как к себе домой!
– Ой, ладно, Пылёв, столько лет на тебя потратила! Что теперь и в гости прийти нельзя?
– В гости можно. Только заранее предупреди об этом. И ключ верни. Иначе замки сменю.
Она засмеялась.
– Из-за Маринки?
– Жениться на ней решил, – чего это меня на откровенность с ней вдруг потянуло?
– Жени-и-иться? – протянула Ира насмешливо. – Хоть бы пострадал по мне для отвода глаз год-другой!
– Жирно тебе будет. Ладно, чего приперлась?
– Пылев, не хами! Приглашай давай – покормлю тебя хоть! О, а что с рукой-то твоей? Чего забинтован?
Ну, слава Богу, хоть внимание обратила!
– Да, так – бандитская пуля! Проходи!
А что? Сейчас с Иркой и накатим! Зато хоть словом перекинуться будет с кем!
– Выпьешь со мной?
– Пьешь от радости, что женишься или с горя, что пуля в тебя попала?
– И то и другое. Так выпьешь?
– Водку не хочу.
Блядь, Маринкино шампанское жалко ей отдавать! Но с другой стороны я скоро буду богат, как Буратино, куплю для нее еще лучше!
Принес Ирке шампанское.
– Только открывай сама – видишь, я не могу!
Выпили с ней пару раз. Она шампанское быстро прикончила. Сама в супермаркет сгоняла за добавкой. Сколько жили вместе, а так по душам никогда не разговаривали. К концу бутылки она мне казалась нормальной бабой. Конечно, с Маринкой не сравнить, но так поболтать на крайний случай, нормально! Она о работе свое рассказывала, о том, что новый ухажер у нее появился – молодой журналист к ним в газету пришел. Потом сказала, что собирается в командировку в Германию ехать – очень этому радовалась. Я рассказывал альтернативную версию о том, как получил ранение – можно было бы роман фантастический писать. Я чуть-чуть недопил бутылку. Просто в какой-то момент понял, что вырубаюсь – от ранения совсем ослабел? Или, может, старость и пора уменьшать дозу?
Встал из-за стола, прошел в спальню... Последнее, что помню – как пытался джинсы с себя снять, но смог только расстегнуть ремень....
29
29.
Долго простояла возле его дома в ожидании такси. В голове крутилась тысяча разных вопросов. Почему я такая мямля? Почему он со мной так? Сколько секса нужно мужикам, чтобы не изменять? Почему они штаны Серегины не сняли, пряжка ремня, наверное, впивалась в ее расставленные ноги? Кто ему обратно трусы натягивал под штаны?
Представила, как разворачиваюсь и иду обратно.
... Решительно распахиваю входную дверь. Прохожу на кухню, ни в коем случае не разуваясь – яростно стуча каблуками по полу. Беру самую болшую кастрюлю и доверха наполняю ее водой. (Почему не ведро – не знаю!) Сгибаясь под ее тяжестью, шагаю в спальню. Становлюсь у них в ногах и со всего маху выливаю воду на сладкую парочку! Они оба подрываются с кровати и он говорит...
– Девушка, вы такси вызывали?
Машина стояла передо мной, водитель удивленно выглядывал из опущенного окна. По иронии судьбы это был тот же таксист, который пятнадцать минут назад вез меня сюда.
– Что ж вы не сказали, что сразу назад поедете, я бы подождал?
– Я тогда ещё не собиралась назад...
Он кивком головы указал на контейнер с пирожками, который я все также держала в руках – в сумочку не поместился, а пакета я дома не нашла.
– Что, не понравились ваши пирожки?
– На диете...
Он понимающе улыбнулся и, к моей радости, оставил меня в покое.
Машина, не торопясь, ехала по улицам города. По тротуарам, освещенным фонарями и огнями магазинных витрин, гуляли молодые парочки – сразу понятно, что впереди выходные. Пожилая пара под ручку медленно шагала вдоль дороги. Молодая девчонка, как канатоходец, расставив в стороны руки, пыталась удержаться на высоком бордюре, а рядом ее подстраховывал от падения высокий молодой человек в чёрной куртке.
Жизнь идет. Люди о чем-то мечтают, чего-то ждут. Всего полчаса назад я тоже мечтала... Вот так, держа его за руку, пройти по улице, вглядываясь в витрины, в стремлении увидеть в них наши отражения, а совсем не товары. ... Ждать его с работы и встречать у двери с малышом на руках... Целовать на прощание, готовить ужин, стирать рубашки... Разве это так много? Почему для меня это – невозможная, несбыточная мечта? Я бы была хорошей женой... наверное. Я бы любила его. Очень.
Я и сейчас любила. Себя-то к чему обманывать – я любила этого... похотливого мерзкого изменщика. Скорее бы до дома доехать, чтобы не расплакаться на глазах у мужчины, который периодически поглядывает на меня в зеркало заднего вида.
Расплатившись с таксистом, я вышла возле дома. Он неожиданно высунул голову из машины, и громко сказал:
– Девушка, вы такая красивая! Не расстраивайтесь! Все будет хорошо!
Машина скрылась за поворотом. А я все еще смотрела ей вслед. Вот так... чужие люди, а сочувствуют! А этот... которого я считала близким, которого воспринимала, как родного... Нет-нет, быстрее домой. В носу пощипывало, как это бывает перед слезами, глаза так и подмывало потереть кулаками. Я, снова игнорируя лифт, забежала на свой этаж и тихонько, чтобы никого не разбудить, скользнула в квартиру.
***
Первая мысль, когда я открыл глаза, была: "Да, ну, на фиг! Бля-я-ядь, ну и сны! Ну и привидится же такое!" Почему-то, увидев Ирину рядом, я совсем не удивился. Даже несколько секунд был уверен, что все также на ней женат, а вся эта история с Маринкой, с заданием, и даже с ранением – плод ночной фантазии пьяного мозга. И, подумав так, почувствовал неожиданно острое сожаление из-за того, что мне все это приснилось. Из-за Маринки, что ли? Но, если первый взгляд упал на тяжесть, давившую на левое плечо – на Иркину голову, то второй, ожидаемо, в сторону боли. А правое плечо болело. Сильно. Да, это просто... Да-аа-а? Тогда почему...? Тогда, что делает на моем плече голая Ирка? Еб... мать!
– Ирка! Ты что, бляха муха, разлеглась на мне?
Я пошевелил плечом, стараясь сковырнуть ее и осмотреть свое тело дальше, на предмет выявления возможных интимных отношений с бывшей женой. Она, неспеша потянувшись, села рядом.
– Что, Сереженька, ты никак передумал?
Голая... Совсем, совершенно, абсолютно голая. В голове – ноль воспоминаний о ночном сексе с ней. Никогда ничего не забывал, даже напившись. Никогда не напивался до отрубона. Да, нет же. Я же отлично помню, как мы сидели в зале и пили – она шампанское, я водку... Я не собирался с ней спать. И в мыслях не было. И не помню, чтобы что-то делал в этом напралении.
– Слушай, мы с тобой же не трахались, да?
– А что такой испуганный? Не с чужой же какой бабой, а со своей женой.
– Бывшей.
– Ой, всего-ничего, пару месяцев как бывшей. Подумаешь, по старой памяти.
– Бля-я-я-ядь! Бля-я-ядь, – штаны-то расстегнуты!
Она засмеялась. Встала с кровати и, стараясь сделать это красиво, видимо, чтобы показать мне, чего я, мудак, лишился, стала собирать свои шмотки, раскиданные по комнате.
– Ладно, не буду тебя мучить. Ничего не было. Да, я и не пыталась сделать так, чтобы было. Ты уснул. Я пришла и легла рядом. А куда мне ночью? Я от матери-то ушла, потому что к ней опять брат с семейством из деревни приехал – не протолкнуться в двушке – народу тьма! Наташке позвонила – у нее новый ухажер! Со своим бойфрендом мы еще не на том уровне отношений. Вот и подумала, вдруг тебя нет. Мало ли, может, у Маринки зависаешь. Ну, а дальше – не прогнал же. Разделась. Потом только поняла, что тряпок моих тут уже никаких нет. Хотела твою какую-нибудь футболку взять – но кого стесняться-то? Ты всю мою красоту уже видел... (21f79)
С облегчением слушал всю ее исповедь. Вопреки всем эпитетам, которыми меня часто награждали женщины и те из знакомых, которые знали меня не слишком близко, бабником я никогда не был. И, живя с Ириной, на других баб не смотрел. Ну, если и смотрел, то так, издалека. Не изменял. Зачем? В молодости нагулялся. Секс? С нормальной женой он и дома всегда имелся. Да, хотя, порой, с Иркой в этом плане было тяжело. Но все-таки...
Стоп! Маринка же утром должна приехать!
– Ирка, вали ты .. куда хочешь! Освободи помещение. И ключик оставить не забудь!
30
30.
До обеда наводил порядок в квартире. Одной рукой. Пришлось помучаться. Наклоняться, вообще, было смерти подобно – боль адская! Одно радовало и успокаивало – скоро приедет Марина! Ждал ее, как погибающий от жажды – глоток воды, как ребенок – любимое лакомство, как кобель... Не туда... Не о том. Хотя, если задуматься, то по всему выходило, что, как раз, как кобель себя и вёл.
А ее все не было. Ровно в двенадцать не выдержал и набрал ее номер. Трубку никто не взял. Набрал снова. И снова. И ещё раз десять. Да что, трудно ответить, что ли? Ну, сказала бы, что занята... Чем она там занимается? Вообще-то, обещала приехать утром и на целый день... и ночь (не отпустил бы все равно!).
Вызвал такси, съездил на перевязку. Снова позвонил ей. Снова тишина.
Позвонил Аверину. Узнал, что Анютку прооперировали. Все хорошо. Чувствует себя прекрасно. На наводящие вопросы, которые так или иначе вели к Маринке, Роман, поглощенный своими проблемами, не реагировал. Оставил его в покое, решив завтра после перевязки проведать крестницу.
Снова набрал Марину. Да что за...?
Через пару минут она перезвонила сама. Ну, наконец-то! Схватил телефон, прижал к уху и услышал другой, не Маринкин голос, который поначалу показался незнакомым:
– Сергей?
– Да, я.
– Это – Лиза. Мама телефон оставила дома. Она у Авериных с Антоном сидит.
Фух, ну как же я сразу не догадался! Она сидит с Антоном. Рома с Алей – в больнице с Анечкой. Все ясно!
– Ладно, Лиза, я перезвоню на их стационарный.
Но она не спешила отключаться.
– Хм, даже не знаю. Дело в том, что она свой телефон специально дома оставила, чтобы с тобой не разговаривать.
Что? Почему? Не понял!
– Почему?
– Это я у тебя хотела бы спросить! Она вчера после того как от тебя приехала ревела в комнате. Разговаривать со мной отказалась. И вообще, сама не своя была. Вы поругались?
– Она же от меня утром уехала – я еще спал. И мы не ругались совсем.
– Как это утром? Утром меня здесь еще не было. Вечером. Когда вечером от тебя вернулась.
Елки-палки... я был в шоке. Нет, не так. Я БЫЛ В ШОКЕ! Когда она приезжала? По всему выходило, что тогда, когда я спал. Когда мы с Иркой спали. Когда я с расстегнутыми штанами... а она вообще... совсем голая... Блядь! Просто нет слов! Хотя, нет, есть! Что теперь делать?
– Ли-иза-а! – протянул ее имя, пытаясь сосредоточиться и собрать разбегающиеся мысли в кучку. – Я – мудак! Я такое сотворил! Что мне делать теперь?
– Не знаю. Я же не в курсе, насколько велика вина. И как так, вообще? Получается, что ты ее не видел? Значит, вы не ругались? Что тогда могло такого случиться?
– Да лучше бы мы поругались! О, я даже не знаю, как тебе объяснить!
И, правда, не знал. Тут как не объясни, как ни опиши – по-любому получается, что я виноват. Полная жопа, как ни крути! И Лизе, которая мне в дочки годится, не расскажешь так, как есть: "Твоя мама, с которой мы встречаемся, приехала тогда, когда мы спали с бывшей женой. Нет-нет, мы не трахались, мы просто на одной кровати отдыхали. Правда, она голая была, да и я со штанами наполовину снятыми. Но мы не трахались, нет!"
Лиза молчала в трубку, терпеливо ждала, как я буду выкручиваться.
А я мог думать сейчас только об одном – Марина мне не простит. Я бы такое никогда не простил! Да если бы я приехал и увидел ее в постели с бывшем мужем, да ещё и он лежал бы на ней голый...! Сука! Убил бы на месте! Обоих!
Попытался обхватить голову руками. Забыл, что плечо ранено. Всю руку пронзила адская боль! От неожиданности застонал прямо в ухо Лизе.
– Сереж, что с тобой? Ты там живой?
– Да-а, живой я живой. Что же теперь делать?
– Я так понимаю, что мне рассказать ты не можешь. Но произошло что-то, действительно, ужасное. Поезжай, попроси прощения, цветы там какие-нибудь купи! И вот так, как сейчас со мной, с ужасом и раскаянием в голосе, поговори с ней. Простит или нет, не знаю, но попытаться нужно. Если, конечно, это важно для тебя. Если она важна.
– Важна. Спасибо, Лиза! Я попробую.
Я отключился. С огромным трудом переоделся, даже побрился, понимая, что специально тяну время, чтобы обдумать, чтобы решить, как себя вести, что сказать. Да, блядь, я просто галимо боюсь ехать к ней! Но Маринка мне была нужна. Я даже представлять себе не хотел, что все, что она меня не захочет видеть! Мне реально было больно и не только физически.
Сел за руль, хоть и с трудом понимал, как буду ехать с одной рабочей рукой и рванул к ней, посматривая по сторонам в поисках цветочного магазина.
***
Конечно, как назло, Лиза не спала. Видимо, услышала звук закрывающейся двери и вышла ко мне навстречу.
– Ма-ам, ты почему вернулась? Что случилось?
Так, главное, говорить, как можно убедительнее.
– Все нормально. Мы поссорились, и я вернулась домой.
– Поссорились? Почему?
– Лиза, я не хочу сейчас говорить об этом. Я завтра тебе расскажу, ладно?
– Ладно...– протянула она озабоченно. – Не расстраивайся, все будет хорошо!
Ага, если бы от этих слов все и на самом деле могло измениться, то, дважды их услышав за каких-то десять минут, я уже могла быть уверена в чудесном исходе.
Кое-как протиснувшись мимо дочери в свою спальню, я быстро разделась, бросилась на кровать, укрылась одеялом с головой и, наконец, разрыдалась, уверенная, что меня никто не услышит – одеяло же!
31
31.
Рано утром меня, заснувшую, кажется, совсем недавно, разбудил телефонный звонок. Алька? Что ж так рано, только шесть часов?
– Да, – хриплым сонным голосом в трубку.
– Марин, прости, что разбудила! – у сестры был бодрый, но взволнованный голос. – Тут нашей Ане сейчас операцию будут делать. Не волнуйся, это аппендицит.
Ничего себе, не волнуйся! Ребенку шести лет операцию под наркозом! Сама, наверное, там с ума сходит!
– Почему раньше не позвонила?
– Да мы вчера целый день в больнице пробыли – анализы там всякие сдавали. В общем, выясняли, в чем дело. Вот, выяснили. Не хотели вас заранее волновать. Короче, Рома сейчас хочет сюда к нам приехать. Антон один остаётся. Сходи к нему, побудь. Или его к себе забери, когда проснется. А-то я чего-то волнуюсь за него.
– Да, конечно, Аля, не переживай! Может, вам в больнице нужно что-нибудь? Может, маму с Павлом Петровичем прислать к вам?
– Пока ничего не нужно – Рома все привез. Маме потом, после операции скажем, чтобы лишний раз не волновалась.
– Все, я уже одеваюсь. Анютку поцелуй за меня. С Богом!
– Да-да, все, пока...
На бегу умывшись и почистив зубы, кое-как влезла в джинсы (пуговичка-то, еле-еле застегнулась!) и быстрым шагом направилась к дому Авериных – благо, что всего пятнадцать минут ходьбы.
В голову лезли все те же мысли, которые не давали мне спать всю ночь. До вчерашнего вечера у меня была призрачная, но все-таки какая-никакая надежда, что у нас с Сергеем что-то может получиться. Но теперь... А ребенок? Теперь-то уж точно он ему не нужен!
Так жалко себя было, глупую! Так жалко было малыша, которого еще и не было – без отца расти будет.... Слезы снова на глаза навернулись. Так, Марина, держи себя в руках! У племянницы операция! Антон один сидит! Думай о чем-нибудь другом! Тебе же не пятнадцать, что ты так из-за какого-то... мудака переживаешь! Возьми себя в руки!
Так, уговаривая себя, дошла до дома сестры. Открыла своим ключом, который у нас хранился на всякий случай. Антошка еще спал. Так, чем бы заняться? Пошла на кухню – готовить завтрак ребенку и себе заодно. Потом решила Роме что-нибудь сварить. В больницу, наверное, нельзя ничего будет – после операции не едят же вроде бы.
Проснулся Антошка. Завтракали. Смотрели мультики. Гуляли на улице. Сделали уроки на понедельник. Обедали. Позвонила Аля, сказала, что все прошло хорошо, что Рома скоро приедет домой, и я смогу отправиться восвояси. После обеда ребенок пошел играть на компьютере, а я, вымыв посуду, прилегла под телевизором. Бессонная ночь давала о себе знать – спать хотелось дико. Я только на минуточку глаза закрою – и...
Проснулась от звонка в дверь. Рома ключи забыл? А мы разве закрывались? А может, соседи? Пригладив всклокоченные волосы, пошла открывать. И в окошко не посмотрела, дура! Когда тебя уже жизнь научит?
Открыла. Стоит. С огромным букетом. Попыталась захлопнуть дверь, но предусмотрительно вставленная в проем нога не дала. Хлопнула посильнее, с размаху. Скривился (больно!), но ногу не убрал.
– Марина, давай поговорим.
Спокойный такой, как будто ничего не случилось. Как будто, не он сегодня ночью...
– Не хочу.
– Марина, я все объясню.
Стало смешно. Наверное, это – нервное.
– Объяснишь что? Чем вы занимались с Ирой? Ну, так я же не дура, сама понимаю.
– Ничем мы не занимались.
– Не понимаю, зачем врать, если это очевидно. Я своими глазами видела.
Снова попыталась захлопнуть дверь, но он ногу не убрал.
– Маринка, прекрати, мне больно! Пожалуйста, выслушай! Ну, вот объясни, зачем? Зачем мне с ней спать, если у меня есть ты?
– Ты любишь разнообразие в постели?
– Нет. Я не спал с ней. Ну, в смысле, я спал... О-о, блядь! Я просто спал. И она спала. Секса не было. Клянусь!
– Может, на "Конституцию" руку положишь, чтобы подкрепить клятву? Не верю. Не хочу разговаривать. Уезжай, пожалуйста!
– У меня просто на работе... неприятности, в общем. Ты не приехала. Я расстроился. Решил выпить. Позвонил Ромке. Он в больнице. Хотел в одиночестве напиться, а тут Ирка пришла. Ну и выпила со мной. Я не знаю, почему меня так срубило. Может, нельзя было с обезбаливающим смешивать – мне на перевязке кололи... Я бутылку не допил... Блядь, я не спал с ней. Я один пошёл в спальню. Хотел джинсы снять, а потом подумал, что и так сойдёт. Лег на спину и заснул. Все. Утром проснулся – тут она лежит голая... Я в шоке был, правда!
Слушала и думала, как обидно, когда тебя за полную дуру держат! Ну да, ну да, просто поспали рядышком, как друзья. Чтобы не страшно по-одиночке было! Он, между тем, продолжал:
– Марин, ну, сама подумай. Если бы у нас с ней все, действительно, произошло, зачем бы я вообще сейчас к тебе приехал? Если я такая сволочь и мне все равно с кем, зачем тебя уговаривать?
– Вот я тоже не понимаю, зачем? Хочешь проверить степень моей глупости? Или Ирина продолжать отношения не намерена?
Меня немного смущал его грустный вид. Может, напился и все произошло, как говорится, по пьяни? Вот! Этот вариант наиболее вероятен! Но как с таким-то мужиком жить, который выпьет и на любую готов кинуться? Нет уж, лучше одной. Но озвучить для него свою догадку нужно:
– Я поняла! Ты напился и тебе стало все равно, с кем спать!
– Я не трахался с ней.
И глаза такие честные-честные, красивые голубые глаза... И сам он такой – безумно красивый, свежевыбритый, с порезом на щеке (трудно левой рукой-то!)... Как же я буду скучать! Слезы, откуда только они берутся? Потекли по щекам – как бы мне хотелось, чтобы все, что он тут врет мне, было правдой... Он, почувствовав смену моего настроения с боевого на плаксивое, протиснулся в дверной проем, бросил цветы прямо на пол и здоровой рукой обнял меня. И я (!) – размазня, уткнулась носом ему в плечо! Вдохнула мужской запах, успевший стать родным, и теперь уже сдержаться не смогла – разрыдалась, прижимаясь к нему – мерзавцу! Он, видимо, подумал, что я простила, потому что прошептал, склонившись к уху:
– Мариночка, прости меня, пожалуйста! Я никого не хочу другого... Я с тобой хочу! Хочу, чтобы ты ко мне переехала, чтобы мы жили вместе. Поженимся. И все будет хорошо, правда!
Собрав всю свою волю в кулак, я отстранилась. Это было больно. Просто физически больно. Как будто, от меня оторвали не чужого мужика, а часть моего тела.
– Нет, Сережа. На этом все. Не хочу. Не хочу жить с тобой и все время ждать, когда в очередной раз ты посмотришь на другую. И все время чувствовать себя дурой. И постоянно подозревать измену. Верности хочу. Уверенности в завтрашнем дне. А это – не про тебя.
И, как бы, подводя черту под нашим разговором, входная дверь резко распахнулась.
– Я что, ошибся домом? И здесь живет другая семья? – радостный Роман с кучей пакетов в руках еле протиснулся в двери.
Но потом улыбка сползла с его лица – разглядел мои слезы и Серегину растерянность. Я воспользовалась замешательством мужчины, крепко прижимающего меня к себе, пусть и одной рукой, вырвалась и пошла наверх.
***
Не поверила. Конечно, я сам бы ни за что не поверил. И разговаривать даже не стал. Просто сопернику по морде пару раз съездил бы и ушел не прощаясь.
– Серега, я не вовремя? – Роман, похоже, чувствовал себя виноватым, что помешал нам.
– Это же твой дом. Ромыч, ты прости, я поеду, – разговаривать и тем более объяснять, какой я гандон, мне совершенно не хотелось. Только не сейчас!
– Куда поедешь? Не-е-ет, оставайся! Сейчас удачную операцию отметим.
В висках застучало, как только я услышал про выпивку.
– Пить не могу. Прости. Мне нужно домой.
– Тогда давай я тебя отвезу – вообще не понимаю, как ты ехал сюда с одной рукой!
– Вот как сюда ехал, так и назад доеду.
Друг что-то ещё говорил вслед, но я рванул из его дома, не оглядываясь. И поехал в отдел. А куда еще? Меня-то нигде не ждут больше! Кому я нужен, вообще? Ни жены, ни детей...
В отделе, как всегда аврал. В обезьяннике – куча каких-то мелких пацанов. Дежурный Андрюха Локтионов, даже вышел из своей каморки, увидев меня:
– О, какие люди! Ты чего не отдыхаешь? Соскучился по нам, несчастным?
Андрюха пожал мне левую руку, похлопал легко по левому же плечу.
– Чего это вы, несчастные? Зарплату, что ли, задерживают?
– Да нет, работы много. Твои вообще зашиваются! Ты – на больничном, Светка ваша, представляешь, на сохранении лежит. У нас скоро Матвеич сам подозреваемых опрашивать будет.
– Светка-то когда успела? И, главное, от кого?
– Ну, дурное дело – не хитрое! Она замуж выходит – помнишь, весной мужика задержали, которого в краже со взломом подозревали?
Я пожал плечами – хрен его знает, этих мужиков мы задерживаем в месяц сотню, а тут – весной!
– Ну?
– Светка его дело вела.
– Вела и залетела?
– Ага.
Андрюха так радовался, как будто, это его касается!
– Чему радуешься, папашку посадят, а Светка работы лишится, когда из декрета выйдет, если, конечно, он на ней женится.
– Так его же отпустили. Не виновен оказался.
О как! Светка дело распутала – мужику помогла! Он в долгу не остался....
В кабинете следователей было полно народу – даже за моим столом сидели. Не было только Юрки. Оказалось, что он на выезде. Мне обрадовались, но поболтать было явно некогда – ребята зашивались. Решил помочь на добровольных, так сказать, началах. Помог. Вернулся домой уже к полуночи. Без сил. С дико болевшим плечом. Упал прямо в одежде на кровать и тут же заснул. Вот оно – мое спасение, чтобы не думать!
