Текст книги "Не отпускай (СИ)"
Автор книги: Ксюша Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
4
4.
Какой сегодня день замечательный! Солнышко светит! Общественный транспорт не опаздывает! Зато машины нашего директора еще нет – все в лучшем виде! Сейчас вот узнаю, что у меня по расписанию и можно заняться любимым делом – обожаю тексты к лекциям, экскурсиям, занятиям разным составлять! А перед этим можно и кофейку с Леночкой – нашим вторым экскурсоводом, выпить!
– Светлана Евгеньевна, дорогая, что там у меня сегодня? – вгляделась в нее и не узнала – что с прической-то? Всегда зализана, а сегодня вдруг кудри! – Ой, вы сегодня замечательно выглядите! Вам безумно идет новая прическа! Что за событие, замуж выходите?
– Нет, что ты, Мариночка, просто сегодня к нам на экскурсию генерал московский приедет! Представляешь?
– Во сколько?
– В два.
– Леночка проведёт. У меня в два детки из "Солнышка" еще неделю назад записались, правильно?
– Ой, Мариша, для генерала просили лучшего экскурсовода, чтобы интересно было. Леночка так, как ты не расскажет! В общем, за тебя приплатили...
– Это в каком смысле за меня?
– Ну, мужчина, который оплачивал, в нагрузку магнитиков, значков и даже книжку, ту, что про наши уникальные экспонаты, купил.
– Во сколько нынче я оцениваюсь?
– Почти восемьсот рублей, помимо экскурсии...
– Вы, Светлана Евгеньевна, просто продавец месяца! Наша заведующая вам премию должна выписать! Ладно, я Леночке сама скажу, что на ней теперь "Бабочки" с малышами. А эти что заказали, обзор?
– Да-да, Мариночка! Обзорную экскурсию!
– Что еще на сегодня?
– В десять и одиннадцать две группы школьников на выставку тоже. И пока все. Интересно, генерал этот женатый?
Да-а, ну что тут скажешь, если даже Светлана Евгеньевна, дама позднего бальзаковского возраста и то о мужиках думает! Эх, Маринка, а ты-то свой последний шанс отведать нормальный секс с интересным мужиком упустила! Теперь вот иди, генерала ублажай... языком, исключительно, языком! Посмотрим, что там за генерал...
***
Весь личный состав вытянулся по струнке перед генералом. А на шаг впереди больше всех вытянулся наш полковник! Так, что грудь, без преувеличения, колесом выпирала. Что за речь начальство высокое толкало, из-за напарника своего – Юрки Латышева не слышал. Юрка – знатный приколист, рассказывал шепотом, (где он мог добыть эту военную тайну, понятия не имею!) что генерал наш, недавно, кстати в должность вступивший, имеет один фетиш. Как говорится, одна, но пламенная страсть у него – возбуждается исключительно от вида бабы в очках. Отсюда и страсть необычная у него – музеи, театры обожает.
– Серега, давай проверим, правду народная молва говорит?
– Как? Очки тебе наденем?
– Не-е, он не в моем вкусе. Давай Катьку ему в сопровождение по культурной программе подсунем?
Изо всех сил старался не заржать, представляя эту картину! Да с Катериной генерал будет смотреться... знатно! Он – невысокий, пузатый, с кудрявой головой и она – двухметровая шпала без грудей и, конечно, в очках на огромном носу! Зато если свести их вместе здесь в отделе, то, может, музей уже не понадобится? И я буду спасен? Выпал ненадолго их действительности. А когда вернулся... В кабинете оставались я, генерал и полковник.
– Товарищ генерал... – начал мой непосредственный начальник.
– Давайте без подчиненных по имени-отчеству!
– Хорошо, Всеволод Игоревич! Пока мы учения проводить будем, не хотите ли вы в наш местный музей заглянуть?
Конечно, полковнику было просто жизненно необходимо избавиться от великого начальства, хотя бы ненадолго. Вдруг что не так пойдет? А главный этого не увидит. Свои-то прикроют, если аврал какой-нибудь! А тут, и генерал при деле, и учения прошли!
– В музей говоришь? А хороший музей у вас?
Полковник бросил на меня быстрый взгляд, мол, Серега, выручай! А что я? Я там был? Дальше кассы не прошёл... Но во взгляде полковника вдруг блеснула сталь и пришлось:
– Да, у нас просто замечательный музей! И экскурсовод (спасибо, женщина с гулькой!) будет самый лучший! И, вообще, через полчаса нас уже там ждут.
– Ну что ж, – генерал почему-то вдруг облизнул свои пухлые губы (неужели, Юрка не соврал?) – поехали в музей!
Визуализация
5
5.
– Как часто ваш отдел посещает культурно-развлекательные мероприятия?
Генерал начал допрос, как только я завел машину. Его "адьютант" в таких же капитанских погонах, как и у меня, тихонько хмыкнул, мол, какая тут культура?
– Ну-у, – протянул я. – Концерт на День милиции считать?
– Считай.
– Один раз в год.
– Примерно так я и думал. И это – в корне неправильный подход. Мы не должны стоять на месте, нужно развиваться, узнавать что-то новое, приобщаться к традициям, культуре нашей страны. Ты со мной согласен, капитан?
Ага, я так понимаю, правильный ответ "согласен"! Но говорю совсем не это:
– А преступников когда ловить?
– Настоящий офицер должен уметь правильно распределять свое время – и рабочее, и свободное. Выходные, в конце концов, никто не отменял... пока, не отменял.
– А что, есть предложение это сделать?
– Мы рассматриваем такой вопрос.... Пошутил! Виталик, капитан повелся!
Виталик, получив отмашку хозяина, громко рассмеялся. Да, обмельчал генерал наш русский! Мало того, что ростиком не вышел – от горшка два вершка, мало того, что пузик вырос, надёжно прикрывающий генеральского "коня" от глаз хозяина, так он еще и шутит с подчиненными! Где сила, где мощь, где грозно сдвинутые брови, чтобы от вида одного поджилки дрожали? Не тот генерал пошел, не тот!
Генерал продолжал вещать о чем-то далёком, а я даже немного обрадовался, что подъехал к музею – отстанет со своей болтовней. Ну, почему именно меня с ним отправили? Иван Матвеевич объяснил так: замы будут заняты на учениях, низших чинов послать нельзя априори, а вот старший следователь Пылёв – как раз то, что надо. Ведь генерал любит разговорчивых и со здоровым чувством юмора.
На входе в здание музея нас встречала кудрявая женщина в очках, чем-то отдаленно похожая на ту, что мне вчера продавала билеты. Генерал улыбался, идя туда, куда показывала ему дама. Она поясняла, что экскурсовод уже спешит к ним и... что-то там ещё. А я решил воспользоваться тем, что на меня никто не обращает внимание, и быстренько покурить возле входа.
Минут через пять зашел в музей. Где-то впереди, в неразберихе комнат и залов слышался звонкий женский голосок, который, отражаясь от высоких стен отголосками долетал даже до меня. По мере моего петляния, я то разбирал слова, то слышал отдаленные, приглушенные звуки.
– ... Башня была квадратная, с мостом и отводной стрельницей (разобраны в 1820-х годах), со звонницей с набатным колоколом. Во втором ярусе над проездом башни располагалась церковь. Это была одна из пяти воротных башен, дорога от неё вела в Углич...
Генерал что-то спрашивает, смеется. Вместе с ним смеется женщина-экскурсовод: – На самом деле это – не просто монета. Это – бородовой знак. Во времена Петра I при проезде через ворота Знаменской башни мужчины получали такой металлический жетон. Он служил квитанцией об оплате особой пошлины на ношение бороды, которая была введена Петром I в 1689 году. Каждый уплативший пошлину получал бородовый знак, или бородовую копейку, как его называли наши предки. Кстати, брали налог еще и за ношение старинной одежды.
– Накладно было не бриться?
– Еще как! Для крестьян особенно! Но и бриться многие не желали, несмотря на высокую стоимость. Ведь ещё в святых текстах староверов было написано: «не возведи ножа на браду свою», что означало строгий запрет на бритьё бороды взрослому мужчине. Простой люд, и бояре восприняли этот закон с величайшим возмущением. Как же, где ж это водится, чтоб мужик бороду брил и ходил, как женщина?! В народе назревал бунт, да и знать была недовольна варварским с их точки зрения нововведением. Тогда Пётр I изловчился и придумал умный, а главное, полезный для казны шаг: носить усы и бороду в своё удовольствие разрешалось любому русскому человеку, но за это следовало… платить специальный налог, да ещё и немаленький: до пятидесяти рублей в год. Растительность без уплаты в царскую казну разрешалась в виде высочайшего исключения лишь лицам духовным. Все бородатые мужчины должны были ежедневно носить при себе этот «документ». В случае отсутствия бородового знака «неучтённые» бородачи тут же с позором обривались наголо. В силу всего этого в народе бородовой знак получил название «окаянная грамота». Следует отметить, что уловка Петра возымела свой эффект: уже к концу двадцатых годов восемнадцатого века как при дворе, так и в городах и сёлах практически не осталось бородатых мужчина, ибо борода бородой, а деньги дороже. Именно тогда регулярное бритьё прочно вошло в ежедневный список дел мужского населения России...
Я неожиданно для себя заслушался, поглаживая свежевыбритый подбородок. А что, интересно! Обратил внимание, что стою возле витрины с какими-то глиняными черепками, а до генерала так и не дошел. Так, они где-то рядом! Кто придумал такие странные здания, где вроде по кругу ходишь, а выхода найти не можешь – лабиринт, блин, какой-то! Да еще и тетки-церберы все время отвлекают – смотрят так, что мне кажется, я провинился перед ними в чем-то! Чего они вообще сидят тут? Впереди в проеме видны были красные лампасы – фух, наконец-то! А женский, показавшийся немного знакомым, голосок, продолжал вещать:
– Практически каждый коллекционер, собирающий русские деньги и жетоны, мечтает иметь в коллекции «петров знак», а те, кто имеют его, считаются подлинными счастливчиками, ибо найти такой знак непросто, а стоит он весьма недёшево. Сегодня стоимость такого бородового знака, даже если он сделан из обычной потемневшей меди, начинается от двух-двух с половиной тысяч долларов и постоянно поднимается вверх. А уж «Петрова грамота» из серебра или золота и вовсе стоит целое состояние...
Именно при этих словах, я догнал своих "подопечных". И первым делом взглянул на экскурсоводшу (экскурсовода? экскурсоводку? как ее назвать-то?). И офигел! Вот кто у нас тут такой умный! Маринка-изверг! Вчера весь день мучился с прокушенным языком – ни есть, ни пить не мог! А чего только стоила моя шепелявая речь, особенно на допросах!
Она что-то там рассказывала дальше, лишь на секунду взглянув на меня, и тут же отведя глаза, делая вид, что мы абсолютно незнакомы. А я с интересом разглядывал ее – экскурсия становилась все занимательнее!
Она была одета в легкий светлый брючный костюм с какой-то брошкой на груди. Костюмчик сидел, как влитой, облегая грудь и, особенно, пышные бедра – хм! Память услужливо подкинула пару тактильных воспоминаний об упругости обтянутых мест. В голове начал крутиться незамысловатый мотивчик: "Водил меня Серега, на выставку Ван Гога..." Наверное, я долго разглядывал ее тело. Потому что когда поднял глаза и уставился на ее лицо, а точнее на аккуратные очочки в золотистой оправе, над линзой виднелась вопросительно поднятая черная бровь. Теперь я уже специально опустил глаза вниз и уставился точно на черную брошку с изображением какой-то тетки, расположенную на левой груди Маринки. Но ее было не так-то просто смутить. Она ласково улыбалась, глядя теперь уже исключительно на генерала, и продолжала тараторить что-то, что, видимо, очень нравилось моему высокому начальству, потому что он, распустив свои губы-вареники, то и дело облизывал их. Поросячьи глазки из-под кудрявого чуба бросали на Маринку восхищенные взгляды.
Из своих размышлений я вынырнул в тот момент, когда она направила черную указку в сторону следующего зала и сказала:
– Теперь давайте пройдем в зал истории Советского времени.
И пошла первой, покачивая попкой. Генерал чуть отстал, и когда я поравнялся с ним, неожиданно для меня тихонько спросил:
– Как тебе, капитан, наш экскурсовод? Видишь, в чем главная прелесть подобных заведений?
– Ну, баба, как баба! Ничего особенного!
Генерал остановился, как вкопанный. Посмотрел на меня, как на идиота.
– Не ожидал, капитан! Я видел в вас истинного ценителя... женской красоты! Красавица, умница, речь какая грамотная...
Мы прошли в следующий зал, и Маринка стала рассказывать дальше, а я, прислонившись плечом к какому-то гипсовому мужику, продолжал со стороны наблюдать за ней и пускающим слюни генералом. Смотрел, и сразу не расслышал злобное шипение откуда-то снизу:
– Что вы делаете? – бабка в вязаной фиолетовой кофте готова была укусить меня, судя по разъяренному виду.
– А что я делаю?
– Вы трогаете Владимира Ильича!
Я вытянул перед ней руки, ладонями вверх – показывая, что никакого Владимира Ильича и в помине не трогал. Но она подняла чуть ли не к моему носу указательный палец и ткнула им куда-то мне за плечо:
– Владимир Ильич – вон, он! Шаг в сторону!
– Только не расстреливайте! – но послушно отошел, украдкой посмотрев в сторону соловьем заливающейся заразы. Так и есть, заметила мой прокол, ухмыляется!
Вот как можно, так говорить, заслушаешься – плавно, красиво, без всяких там "короче", "ну", "вот"? Этих словечек у нее не было и в помине. Со мной творились очень странные вещи, пока судорожно пытался ухватиться за смысл ее рассказа, я странным образом реагировал на ее голос. По рукам бежали мурашки, а при взгляде на ее губы, выстреливавшие в воздух умные речи, представлял себе, как зажимаю ее в угол между Владимиром Ильичем и еще каким-то усачом, в виде бюста стоящим на квадратной подставке. И чтобы шептала что-нибудь такое заумное, пока я...
Генерал, спас от позора – еще чуть-чуть и форменные брюки с головой выдали бы мое отношение к экскурсоводу, снова очень тихо, подняв голову поближе к моему уху, пока Маринка шла в следующий зал, сказал:
– Что у нас по плану?
– Ресторан и театр.
– Капитан, спорим на коньяк, что она с нами ну... скажем, в театр поедет?
Я вначале просто офигел! Кто? Маринка? Ха!
– Спорим, конечно! Никуда не поедет.
– Смотри и учись, сынок!
Я приготовился посмотреть представление, равного которому не видел никогда. Но экскурсия подходила к концу, а генерал все не начинал свою атаку на неприступную крепость. И когда она, попрощавшись, скрылась за дверью в помещении с надписью "Служебное", я хотел было объявить о своей победе. Но не тут-то было! Генерал, пятерней причесав чуб, стукнул для проформы в дверь и шагнул в комнату, при этом закрыв ее перед самым моим носом. Минут пять я самым бессовестным образом подслушивал, но то ли стены в этом старинном здании были слишком толстыми, то ли они там разговаривали слишком тихо – ничего не разобрал.
Воображение рисовало картинки – одну пошлее другой. То мне казалось, что стоит только распахнуть дверь и я увижу, как генерал сидит на каком-нибудь барском стуле, а Маринка разместилась у него на коленках и нежно гладит его по чубу. Но потом, я думал, что все-таки настолько прытким генерал быть не может, и максимум, на что он способен развести Ларионову – слюнявый поцелуй куда-нибудь в щечку. Но это мне показалось еще более мерзким, чем сидеть на коленях.
Услышав шаги за дверью, я еле успел отскочить и сделать вид, что что-то рассматриваю в витрине, как дверь распахнулась, на пороге появился, сияющий во все тридцать два своих керамических зуба, генерал. Неужели?
– Капитан, заедешь за Мариной Николаевной за полчаса до сеанса! – да ну, нафиг, это невозможно! Согласилась? Вот, продажная с..ка! С этим пельменем готова пойти, а меня обожгла, искусала, обсмеяла!
6
6.
Много лет назад, когда опыта работы у меня было еще маловато, иногда на экскурсиях случались непредвиденные моменты. И даже позорно забывала текст! Выкручивалась тогда, как могла. Бывали конфликты с посетителями, хотя это строго-настрого запрещено и сурово карается. Бывало, плакала после особых неудач. Но сейчас меня трудно вывести из себя – научилась контролировать свои эмоции. Главное в нашей работе совсем не хорошее знание текста (хотя это и важно), и даже не грамотная речь (хотя без нее и никуда). Главное – уметь "держать" аудиторию. Нужно чувствовать тех, кому в данный момент доносишь информацию, найти с ними контакт (и зрительный и эмоциональный) и не отпускать. Чуть отвлекся, задумался – все упустил! Слушать уже не будут.
Сегодняшний главный клиент был самым благодатным слушателем – умничать, показывать свои личные знания не торопился. Слушал внимательно, всем интересовался. И экскурсия обещала пройти замечательно! До той поры, пока в зал не вошел ОН. Хорошо, что надела очки – успела вовремя посмотреть на сопровождающий текст и вспомнить, о чем говорила до этого. Помнится, пару дней назад он казался мне смешным?
Нет, теперь мне было не до смеха! Я уверена на сто процентов – форма безумно красит мужика! Признаю, при всей своей наглости и самоуверенности, которые просто сквозят в каждом движении, он невероятно, просто бессовестно красив! Нет-нет, только не смотреть! Смотреть нужно вот на этого пупсика с генеральскими звёздами на погонах. Надеюсь, в моей лекции не проскальзывает бред какой-нибудь! Состредоточься, Марина!
Но мысли возвращались к Сергею. Он так смешно озирался по сторонам, так удивленно поглядывал на скульптуры Ленина и Сталина, как будто хотел спросить: "Чуваки, вы кто такие?"
А его лицо, когда Клавдия Петровна, наш смотритель, сделала замечание! Это просто стоит один раз увидеть!
...Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, как, впрочем, и все плохое. И, наконец, попрощавшись, я смогла покинуть своих "клиентов" у самого выхода.
Правда, спустя пару минут, раздался требовательный стук и, обернувшись, я приготовилась увидеть Пылёва, но в наш с Леной кабинет вошёл генерал с умильной улыбкой на упитанном лице.
– Уважаемая, Марина Николаевна (даже на бейджик не взглянул – запомнил!), я – человек прямой, ходить вокруг, да около не стану. Приглашаю вас сегодня в театр!
– Меня? С какой стати?
– Я первый раз в вашем городе, мне все интересно. Но, наверное, сами понимаете, что рассказать и объяснить, как здесь у вас все устроено, с историей города, так сказать, познакомить, сотрудники полиции местные просто не в состоянии. А вы, я уверен, сделаете это интересно, доступно и легко. Именно так, как рассказывали только что. Прошу вас! Я оплачу ваши услуги!
В театре я не была очень давно. Но согласилась совсем не по этому. Почему-то грела мысль показать этому самовлюбленному индюку, что я могу быть интересна мужчинам. Не все ж ему одному баб клеить! Да и, вообще, в кои-то веки меня кто-то куда-то пригласил! Почему я должна отказываться? А вот судьбе назло стану генеральшей!
– А знаете...
– Всеволод Игоревич!
– А знаете, Всеволод Игоревич, давненько я не была в театре! С удовольствием! И какая оплата, вы что? Я буду рада!
...Уже когда надевала платье, поняла, что совершила огромную глупость. Ведь, кому генерал приказал меня в театр доставить? Правильно, Пылёву. Ох, поиздевается надо мной!
Но отступать поздно. Когда в шесть тридцать увидела под окном своего дома Серегину машину, подняла повыше подбородок и стала спускаться.
– Мог бы и дверь открыть! – конечно, откроет он – джентельмен в нем умер еще во младенчестве.
– Добрый вечер, Марина Николаевна! – сказал, естественно, с насмешкой. – Двери перед вами будет ваш генерал открывать!
– Генерал, так генерал! И правда, капитан – не мой уровень!
Как жаль, форму снял... она так ему шла. Но и в костюме он выглядит о-очень неплохо. А рубашка голубая – прямо под цвет глаз – ну, какой же... Так, смотрим в окно на дорогу. Помним про генерала. И молчим, Марина, молчим. Но язык – мой враг, это обо мне.
– А вы, Сергей Николаевич, в театр пойдете? Или просто таксистом подрабатываете?
– А что? Боишься, что помешаю тебе генерала клеить?
– Чего мне бояться? Генерал – твой начальник, прикажет – и будешь смотреть в другую сторону.
– То есть ты намерена его прямо в театре соблазнить? Поэтому и платье такое... вызывающее напялила?
Невольно посмотрела на себя вниз – нормальное платье. Ничего сверхестественного – ну, совсем немного грудь приоткрывает. Но ведь в театр иду! Да и не критично!
– Ханжа!
– Кто? Я? Упаси, Господь! Но, Мариночка, он женат!
– Ой, Серёженька, а я уже генеральшей себя представила! Горе-то какое! Слушай, не пойму, чего ты цепляешься ко мне? Что не дала тебе позавчера? Так ты бы... в театр для начала сводил, в музей там... А ты: "Море оргазмов гарантирую"...
Неожиданно встретились глазами в зеркале заднего вида и расхохотались.
А смех – он сближает... или, может, мне показалось...
***
Вот чего у нее не отнять – так это чувства юмора. Ругаемся же, а прикольно!
А разрядилась-то для генерала, разрядилась! Красивая, зараза! Как я мог раньше не замечать? Столько лет тихонько, как мышка, у Авериных сидела где-нибудь с краешку, а я и не догадывался, что в ней столько всего – и грудь так призывно вздымается! В руках даже зуд появился – потрогать, хоть пальцем по коже, над платьем виднеющейся, провести!
А потому ты ее, Сережа, не замечал, говорил мне противный внутренний голос, что все больше на платья, сиськи, да остальные женские штучки, открытые, выставленные, всегда смотрел, а поглубже копнуть ни разу не догадался! А она – вечно в джинсах, футболке, волосы скручены... Ага, получается, что я – козел, а она – святая!
... А вот и театр! Когда встал вопрос о том, что Маринке нужен билет, я предложил Всеволоду Игоревичу отдать ей мой. И пусть сами там, что хотят.... Но он отправил в гостиницу Виталика. Объяснив это тем, что в моем лице весь наш отдел приобщать к культуре будет.
Прикольно мы разместились: полковник, генерал, Маринка и я. Полковнику с генералом перетереть нужно было. Маринку последний рядом посадить пожелал. А я сбоку – чтобы, приобщался, значит...
"Восемь любящих женщин". Ого! Вот это повезло мужику! Восемь баб для него одного! Посмотрим-посмотрим!
Но когда я в суть вник, понял, что лучше бы ни одной у этого несчастного не было. Одна из баб его укокошила и весь спектакль выяснялось, кто именно. Было интересно, ждал развязки. Мысленно готовил вопросы каждой из восьми подозреваемых – как если бы они ко мне на допрос попали. И в самом конце, когда выяснялось все – отвлекся! И виновата в этом, конечно, была Маринка!
Краем глаза заметил какое-то движение с ее стороны. Покосился слегка, чтобы в глаза не бросалось – ну, точно, генерал ее за руку взял! Как-то это задело меня! Вот, противоестественно это было и все! Нельзя ему! А почему нельзя, и сам себе объяснить не мог. Правда, она аккуратно ладошку свою из захвата вытащила и себе на колени положила. Еле сдержался, чтобы ошибку генеральскую не повторить – не уцепить, чтобы ему не досталось. Но ведь ему ничего не будет – а меня мегера эта и покусать может!
