Текст книги "Богатая наследница"
Автор книги: Ксения Васильева
Жанр:
Прочие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Капитан возмущенно посмотрел на жену: Катюх, чего это твоя Алка выкомаривает? То она сдает квартиру, то через месяц выкидывает человека! Наглая какая! Нечего было сдавать, пока с муженьком своим отношения не выяснит! Позвони ей и скажи, что я, мол, за друга обижаюсь. Пусть задницу свою поднимет да замену поищет!
Катя опустила глаза долу, чуть закраснелась и как-то сумбурно ответила, что за Алку она не отвечает, но вообще-то можно с ней поговорить... Мало ли что ей взбрело?
Илья с полной ясностью понял, что ЭТО САМА КАТЯ его отсюда выживает! С глаз долой – из сердца вон, как его мама любила приговаривать по всяким подобным поводам. Не хочет Катя уходить от своего капитана! На что ей нищий провинциал? Без квартиры, без денег, с одной только безмерной любовью и хорошим инструментом для нее. Ну и что? Без денег и жилья не потянешь.
Илья понимал это, но обида залила до ушей.
... Бабы таких как он, ничтожных мужиков, презирают. Как вылезут из постели, где визжали и верещали, так и начинают презирать!
– Да, чего там, Катя, – сказал он почти весело, – не утруждай себя, освобожу я Алле квартиру через неделю! Появилось у меня кое-что на примете...
– Что? – Враз спросили супруги.
Но если капитан просто с любопытством, то Катя с ревностной подозрительностью.
– Вдруг "сглазим"? Через недельку я вам все расскажу, честно, – начал кобяниться Илья, очень хотелось ему узнать, как же на самом деле относится к нему Катя. Неужели она из тех, у кого любовь заканчивается в ту минуту, когда натягиваются трусики?..
– Ну нет, – заявил капитан, – давай сейчас. Мы, что, не друзья? Чего-то ты, Илюха, не того... Сказанул! Сглазим! Ты, что, бабка старая на вате? Давай, давай, вон и у Катюхи глазки разгорелись!
Илья это видел. Если бы она знала, какое дело у него заворачивается! А ведь попал он на генеральскую дачу из-за нее, Кати.
– Да тут в одной компании... – Начал он, по ходу придумывая детали, познакомился с женщиной. Оказалось, она живет в собственном доме, под Москвой. Богатая наследница, – он чуток рассмеялся, как бы давая понять, что это ему не так и важно, – он не меркантилен, – живет одна... Пригласила в гости... Дом, – не то слово! Ей одной страшновато, она меня попросила пожить у нее, сколько смогу. Хочет деньги платить, как бы за охрану, но я наотрез отказался. Заработаю как-нибудь своим горбом, другим способом. Пока ответа не дал, вот думаю. Как? Что посоветуете? Спросил он и впился глазами в Катю.
Та сидела бледная и потерянная, не смотрела на него, уперлась взглядом в кофейник.
... Ага, подумал он, припекло! А то бросила его, как тряпку использованную, а оказывается находятся и другие на меня!..
Капитан задумался крепко – он все делал с полной отдачей! – и произнес медленно, – ты, конечно, Илюха, сам себе голова, но мне думается, отказывать бабе не стоит. Она – симпатичная? – Спросил он с интересом.
– Очень, – сообщил Илья, радуясь все больше: Катя совсем скукожилась.
– Ну вот видишь! – Вскричал капитан, осчастливленный этим обстоятельством, будто сам он нанимался к наследнице. – Может сладится у вас и ты здесь поселишься, чего тебе в той Чите делать? Это мы – вояки, подневольные люди! Мы с Катюхой и детьми к тебе в гости на дачу станем ездить! Баня у неё есть? А она – сама-то какая, не старая? Замужем была? Дом большой?.. – Посыпал он вопросы.
Илья отвечал: про баню не знает, но ванная есть и туалет в доме, сама наследница – не старая, но и не очень молодая, – лет 35... (Кате – тридцать два) Замужем была, вдова... Дом – огроменный.
Катя вышла и долго не появлялась. Капитан даже крикнул ей, чего она их покинула. Та пришла, села, как примерная ученица, руки на коленях, и глаза у неё подозрительно покраснели.
– Ну, перестали баб обсуждать? – Спросила она грубовато, можно присутствовать?
Капитан захохотал и хлопнул кулаком о ладонь: вот тебе, Илюша, пример настоящей женщины! Мать семейства, верная жена, туда-сюда, вся из себя положительная, а про других баб, тьфу, – прости, – женщин, слышать не может, если, конечно, их хвалят! Ревни-и вая-а-а жуть. Меня все уличить хочет, что я там гуляю с кем-то. Да мне, поверишь, выпить некогда, на границе-то! Не до гульбы! А она не понимает, – капитан неуклюже попытался притянуть к себе жену за широкую талию, но она вывернулась и косо посмотрела на него, – ты, что?! Постеснялся бы!
Назревал какой-то семейный неприятный разговор, и Илья ушел.
Он шел в прекрасном настроении. Катя его любит! Как она разозлилась, когда он рассказывал об Эле! Пускай Катерина пострадает! Поймет, может быть, что его любит! Вспомнился и капитан, скребнуло как-то, – до чего же тот простой и хороший мужик! Но Илья не виноват, что влюбился в его жену и та ответила.
И показалось Илье, что если бы они повинились перед капитаном и Катя ушла бы к Илье, – капитан страдал бы, но не обозлился. А вот если бы тайные их встречи засек?.. Наверное, порвал бы дружбу с Ильей навек.
... Цельность натуры, вздохнув, подумал Илья. И подумал еще, что таких как капитан легко обманывать.
В ночи он проснулся от звонка в дверь. Не мог понять, сколько времени, где он, что... И только когда звонок стал звенеть, не переставая, открыл дверь.
За дверью стояла зареванная Катя.
Илья без слов втащил её в квартиру, забыв, что он совсем недавно злорадствовал, определив себе в любовницы Элю... Да все это полнейшая чепуха! Он любит Катю!
Она плакала, а Илья быстро раздевал её и шептал о том, какая она потрясающая, как он её любит и все, что он делает, – все для нее...
Наконец, они оторвались друг от друга и закурили.
– Катя, ты меня любишь? – Спросил Илья, чуть даже торжественно.
Катя молча кивнула, из глаз у неё снова полились слезы и она прошептала, – а что это за баба? Это правда? Или...
– Это правда, Катюша...
– А где ты её нашел? Это же вранье, что в компании. Откуда у тебя взялась компания? Скажи мне, не ври... – Настаивала Катя.
– Саму историю я тебе расскажу позже, и не проси, – остановил катино движение к нему Илья, – а женщина такая есть и я с ней знаком. И дача такая, как я описал. Единственное, чего я не знаю, так это – замужем она или нет.
Катя рывком села в постели, открыв свои могучие прелести, от которых у Илья опять захватило дыхание. Но она покачала головой, – нет, Илья, пока я все не узнаю, я тебе не дам, ясно?.. Я с чужим мужиком спать не хочу. Не могу.
Илья хотел сказать, что она тогда уж точно – "чужая баба", при муже-то! Но удержался.
– Ты с ней спал? Или хочешь спать? – Прокурорским тоном вопрошала Катя.
Илья поморщился: его интересовала только Катя и он прошептал: не спал и не собираюсь. Для меня одна ты... Все – для тебя.
Забрезжил рассвет, но Катя и не думала идти к мужу. Она снова начала допрос: а что это значит, – все для меня?
Илья, утирая полотенцем пот, ответил, – то и значит. Ничего больше тебе не скажу, но это так. Ты должна мне верить. Послушай, что ты скажешь Алексею, если он проснется, а тебя нет? Где ты в шесть утра шляешься?
– Скажу, что голова болела, вышла погулять. Он всему верит, усмехнулась она.
И вдруг Катя сказала: я с Алкой поговорю. По-моему, она наврала, что с мужем помирилась. Я ей покажу, как моих друзей выгонять!
Капитан не спал, когда Катя пришла домой. Сидел на кухне, курил.
Он взглянул на Катю страдальческими глазами, в которых стояли не злость, не раздражение, а немой вопрос и тоска.
– Ну, что ты на меня смотришь, как побитый пес? – Накинулась на него Катя ( Илья дал ей запечатанную бутылку коньяка, которую держал для "приемов"), – надумал уже, черт-те что, вижу! Вон я тебе похмел принесла. И прошлась немного – голова от вашей вчерашней пьянки болит как нанятая! Больше не пью с вами!
Кричала, а сама потиху смотрела на мужа. Видно было, что у того отлегло от сердца: глаза засинели, – а то были прямо-таки бурыми, завеселели и собачье несчастное выражение ушло, как и не было.
Капитан весело произнес: Катюх, да я ничего! Ты, что, думаешь я дурак? Заподозрю тебя в шашнях? С кем? С Илюхой что ли? Да никогда! Что, я парня не вижу, какой он, и тебя не знаю! Думал обиделась на что и ушла... Давай похмелимся, хорошая моя, – капитан ущипнул Катю за попку и усадил на колени, чтоб она почувствовала, как он по ней соскучился. Она вынуждена была выпить с мужем коньяка, хотя больше всего ей хотелось бухнуться в постель.
Капитан потянул её на игрища.
Тут Катя заревела злыми, горючими слезами: не выдержит она ещё одного мужика! Она же не проститутка!
Капитан испугался этих молчаливых яростных слез и решил, что лучшее лекарство от неизвестной истерики – секс и все-таки взобрался на её телеса.
А она лежала, стиснув зубы, бревно-бревном, и костерила мужиков на чем свет стоит! Глава 13
Эля все же прогулялась до Палыча, расспросила его о былом. Он генерала помнил: на вид – суровый был, а так, – добрейший человек. Ираиду любил незнамо как. Все: пташечка, пташечка... А она на ласку не больно ответливая, но при нем, генерале, пока жив был, ни-ни, ни с одним мужиком...
Эля не стала спрашивать, что было потом, но по каким-то деталям, поняла, что "потом" – был Палыч. Красивый, раненый на фронте Петро был для Ираиды, видимо, вообще – единственным мужчиной её жизни. Кажется, что генерала своего она лишь жалела...
О Витьке Капустине, порученце генерала, Палыч слыхал от Ираиды. Витька что-то напортачил там, в Германии, как-то генерала подставвил, – Палыч не считал себя вправе расспрашивать.
Генерал на Витьку сильно осерчал, даже не отвечал на письма.
Пустой человек, видно, этот Витька Капустин, утвердил Палыч. Заслали его далекым-далеко, куда-то на Дальний Восток.
А мог бы здесь жить, у генерала под крылом, да дурак-человек!..
Странно переплетаются судьбы людские... Вот теперь она знакома с сыном "пустого" Витьки Капустина, Ильей. А сам "Витька", чуя, видно, что проживет недолго, захотел повиниться перед Петровыми?.. В чем повиниться? Что он такое сделал? Как подставил генерала? Уже не узнаешь. Да и незачем. Ей надо решить, как вести себя с Ильей. Как с сыном проштрафившегося?.. Глупо. Причем здесь Илья? И "Витька" не такой уж конченный человек, если в конце жизни помнил о своем проступке. Сына вон заслал! А с чем заслал? Вот в чем вопрос, даже странно, что Илья ничего не знает... Зачем ехал тогда и искал Петровых? Думал, кто жив остался?.. А может знает что-то ещё Илья, но держит за пазухой, до времени. Все может быть в этом лучшем из миров! Сказать Илье, что она узнала или умолчать?.. Пусть все загинет в дали времен. Кому нужна старая история? Но внезапно, вопреки своим здравым рассуждениям, она решила Илье рассказать. Отец виновен, но в чем и насколько?.. Потом, не надо забывать, какие были времена! Тогда по ерунде какой-нибудь могли и засадить. Капустина лишь "заслали"... Значит, и вина его была чепуховой. А сын вообще непричем.
Нет, не зря познакомилась она с Ильей. Они должны дружить. Генерал хоть и добряк, по словам Палыча, но не выслушал же Витьку, не отвечал на письма... Тоже виноват. Мало ли как бы сложилась судьба Ильи Капустина!
А теперь Илья и бывшая невестка Петровых, Эля, – встретились.
Она знала, – как только Илья позвонит, она зазовет его сюда и все расскажет.
С такими мыслями возвращалась Эля от Палыча, и по пути встретилась с соседкой Анастасией. Эле стало неловко: сколько раз она собиралась зайти к соседям, – ведь они знакомы, – и никак не собралась.
Анастасия, – так она просила себя называть, – ещё тогда была в возрасте, но контактной и компанейской.
Теперь Анастасия приближалась к "третьей молодости", но фигура как у молодой, крашеные льняные волосы стянуты в хвостик бархоткой, на лице макияж, белые, – конечно же! – фарфоровые зубы, элегантный домашний наряд ( черные шелковые брюки, навыпуск пестрая рубашка), в руке непременная сигарета, украшения в ушах, на пальцах, шее...
Ираида говорила, что все это – настоящие камни и золото. У Анастасии была богатая родня. До революции её дед владел заводами, магазинами и землями.
Они расцеловались и Анастасия, нисколько не обижаясь, – по крайней мере внешне, – сказала, что Магомет наконец собрался к горе.
Эля посмеялась и оправдываться не стала, с Анастасией всегда было легко.
Анастасия забросала Элю вопросами, – о личной жизни, о Зинке с Надюшкой, – обо всем... Она скучала здесь, будучи почти всегда одна: брат заимел даму в Москве и почему-то до сих пор не привез её знакомиться со своей единственной родственницей, – сестрой.
– Наверное, страшно показать, – хохотала Анастасия.
Эля поставила и выпить, зная, что соседка любит это дело под хороший разговор.
У Анастасии, как и тогда, была масса проектов насчет любовников, обязательно богатых, чтоб не зарились на чужое и могли подбрасывать на жизнь (сейчас содержал её старший брат).
Неожиданно позвонил Илья, сказав, что скоро получит от отца письмо с разъяснениями... И если Эля хочет, он сможет ей письмо это подвезти. Она конечно хотела. На том и остановились.
Анастасия спросила как бы невзначай: любовник? Богатый?
На что Эля пожала плечами.
И подумала, что Анастасия вероятнее всего, могла бы просветить её насчет Капустина-старшего... Но почему-то решила подождать.
Анастасия собралась домой, но от калитки вернулась и не одна. У Эли в глазах зарябило: Климуша, Стах и ещё какой-то совсем юный очаровательный мальчик. Сын Стаха?.. Все может быть.
Гости навезли всего.
Анастасия, чувствуя себя как рыба в воде, расставляла на столе приборы, раскладывала закуски.
Анастасия и Эля успели перекинуться парой слов.
Оказалось, что очаровательный юноша не сын Стаха, а его приятель. И приехали они развлечь Элю, а если не надо, то они тут же смотаются. Она милостиво их оставила.
Анастасия шепнула Эле, что Клим – ничего, но Эля правильно сделала, что с ним развелась, что Стах перспективный, но что-то в нем есть не то.
Анастасия сию минуту определить не может, но уверена, что ответ найдется, и скоро...
– В прошлый раз он сделал стойку на Надюшку... – Сообщила Эля.
– Такие как этот Стах на "Надюшек" не дают реакции! – Возмутилась Анастасия, – Что вы, Элечка! Значит так ему было нужно, удобно.
Элю неприятно смутило это объяснение Анастасии.
Что Стаху от Надюшки может быть нужно?..
Наконец, уселись за стол.
К ней подсел Стах. Но после того, что ей сказала Анастасия, он ей стал неприятен.
– Вы чем-то расстроены? – Спросил Стах тихо. – Может быть, мы не во время приехали?..
... Конечно, хотелось крикнуть Эле, сначала надо звонить!
Но сказала она другое: что вы, Стах, я вовсе не расстроена. Устала немного от домашних дел. А если кто-то приезжает, наоборот, – хорошо!
Стах качнул головой, как бы соглашаясь и вдруг предложил, – слабо устроить танцы?
Оказалось – ко времени.
Клим из-за стола крикнул Эле: Эль, первый танец – мой!
Эля не жаждала танцевать с Климом и вообще танцевать, но пришлось откликнуться.
Клим во время танца начал нести нечто! Что устроился на денежную и престижную работу, почти не пьет, – она заметила?
И вообще, не пора ли им, старым уже людям, – подумать о своем будущем и...
Испугавшись, он замолк, а она резко спросила, – ну что "и"?
Клим по её жесткому тону понял, что зарвался, надо сдать назад и пробормотал: да я не о том, Элька! Я хочу сказать, что мы должны чаще видеться, дружить. Забыть ссоры и раздоры... Я же все-таки не чужой тебе человек. Всегда приеду, что надо сделаю, помогу... Я вот о чем. Чтобы ты это знала.
– Я знаю – сказала она мягче, хотя понимала, – о другом он хотел сказать! Хорошо, что быстро отвернул в сторону.
Она встретилась глазами со Стахом и неожиданно для себя скорчила гримасу.
Стах рассмеялся.
... А этот что хихикает? Противный, решила Эля.
Остаться бы одной...
Уйдет-ка она наверх. Незаметно, как говорят, – по-английски. Анастасия – баба четкая, – ничего здесь не допустит. Примет гостей в свои руки.
... Дорогая моя, не слишком ли ты, а? Как стала богатой владелицей, так и характер у тебя испортился. Надо все же держаться в рамках, а то прослывешь ведьмой на помеле и никто вообще к тебе не приедет. Ну и пусть, подумала Эля, никто мне не нужен, как и я никому...
Эля поманила Анастасию.
– Стася, я хочу пойти наверх, принять анальгин и полежать минут пять, у меня голова разболелась. ты – побудь за хозяйку... Идет?
Эля ушла наверх и прилегла на постель.
Снизу доносились музыка, голоса, смех... Там находились люди, симпатичные Эле, как бы она не выдрющивалась, – и от того дом казался теплым, обжитым и уютным, – защищенной крепостью.
Ей было наредкость спокойно.
Эля не заметила, как уснула.
Проснулась она от неприятного осадка. Ей привиделся сон с сегодняшними реалиями: она встала и спустилась вниз. А там – никого. Все двери раскрыты, ветер гуляет по дому, темно...
Она стала звать Анастасию и Клима, но никто ей не отвечал...
Эля в страхе вскинулась на постели. И облегченно вздохнула: снизу попрежнему доносились голоса. Все здесь, – как это хорошо!
И чего ей неймется? Пусть хотя бы друзья. Друзья-мужчины вовсе не так уж плохо. Когда большего нет.
Шаги на лестнице.
Эля поправила платье, пригладила волосы...
... Кто бы это? Анастасия?.. Клим?
В дверь стукнули. Она крикнула, – войдите!
Вошел Илья, который тут же стал оправдываться, что был неподалеку и решил заехать... – И очень хорошо! – Воскликнула Эля, – у меня собрались друзья, тоже случайно, вот вы со всеми и познакомитесь( а зачем? подумала она мельком и тут же заставила себя не думать так).
Илья сел в кресло, попросил разрешения закурить, сказал, что со всеми познакомился, но если бы знал, что у неё гости, пожалуй, не приехал бы.
– Не понравились мои друзья?
– Не в этом дело, – ответил он, – я пока не очень умею общаться...
– Научитесь, это не сложно, – успокоила его Эля.
– Вообще-то я хотела поговорить с вами. Конечно, лучше, когда в доме тихо. Но уж как получилось. Илья, я кое-что нашла...
Эля сорвалась с кресла, вытащила коробку с фотографиями и письмами.
– Вот, – сказала она торжественно, – здесь история Петровых и Капустиных... Правда, не вся.
Илья занервничал.
... Что там разыскала эта Эля?! Мало ли, какие там документы... Может, упоминается и злосчастное бюро?.. И как ему себя вести?
Он медленно взял из её рук фото. Он знал его. На нем были они трое: мать, отчим и он, Илюшка.
Такое же фото лежало сейчас у него в кармане: отчим заставил взять. Сказал, – на всякий случай, как разговор с Ираидой повернется. Предъявишь, как документ. Я такую же генералу посылал...
Илья прочел надпись на обороте и в газах у него вдруг защипало. Жаль ему стало и отчима, и мать, и, – главное, – себя!.. Нищего и неудачливого. Разве стал бы он что-то замышлять? Если бы у него были деньги, квартира, работа! Да наплевал бы он и на это бюро и на наследницу!
Илья вынул из пиджака такое же фото и протянул Эле. Та взглянула и лицо её сморщилось как от боли.
... Она их жалеет! А он вовсе не хотел, чтобы его жалели! Может она и милостыню подаст, – королевскую? Баксов пятьсот?.. Он не возьмет. Ни за что!
... Возьмешь, мил дружочек, сказал откуда-то несимпатичный голос, ещё как возьмешь, если дадут, конечно, не прикидывайся...
Эля молчала, стараясь подобрать нужные слова и не зная, показывать ли письмо. А если не показывать? О каком-то неблаговидном поступке отца...
Илья, чувствуя, что у неё есть ещё что-то, жаждал знать, что, и потому твердо сказал: говорите, Эля, не нужно меня жалеть. Как сказал Горький? Уважать человека надо, а не унижать его жалостью...
Эля совсем пала духом. Он прав.
– Хорошо, Илья, я скажу.
И со всякими экивоками, недомолвками и оправданиями, она рассказала о том, что было в письме генерала об отце Ильи и что ей сказал Палыч...
Илья слушал, опустив голову и только молил, чтобы в письме ничего не было о бюро... О бюро – не было.
Короче, дело надо доводить до конца.
– Я не знаю, что там у них случилось, отец не говорил, а теперь какое-то письмо выслал. Может, ему хочется повиниться?
Илья посмотрел на Элю.
У той в глазах стояли непролившиеся слезы.
Она скорым шепотом заверила: да, да, я тоже так думаю... Знаете, Илья, сколько бы мы не гадали, – узнаем из письма! А если не узнаем, просто будем с вами дружить. И давайте на – ты... Предложила она на вершине радостного возбуждения.
– Давай... те, – с трудом выговорил Илья.
Она была ему совершенно незнакомой, чужой, и опасной, но играть надо всерьез. – На брудершафт?
– Идет! – Воскликнула Эля, – пойдемте вниз и объявим, что мы – старые друзья, а остальное – наша с вами тайна.
Внизу было благостно.
Леон и Анастасия сидели у камина и о чем-то болтали.
Стах что-то тихо пытался наигрывать на небольшом кабинетном рояле. Клим наливался мартини.
Эля вошла в гостиную, взяла Илью за руку и возвестила: прошу внимания! Представляю вам моего друга детства, Илью, с которым мы встретились через много лет, не буду даже говорить, – сколько. Он уезжал с родителями далеко, а теперь вот вернулся в Москву! Прошу любить и жаловать.
Эле так хотелось, чтобы к её эйфории присоединились все. Но все – не торопились.
Анастасия, поддерживая приятельницу, предложила тост, – за дружбу. Леон добавил, что обычно дружба, – начало любви...
Стах ему возразил, кто-то – ему и начался общий гомон, в котором каждый выпивал, как хотел, без торжественности. А Эле её так хотелось!
Все шумно болтали, и они с Ильей остались в какой-то изоляции.
Илья был очень бледен: он злился на Элю. На кой ей надо было выступать! Посидел бы он – тихо и скромно.
Эля села за стол и нарочито лихо выпила джина.
И тут же услышала голос Стаха, – Элинор, не сварить ли кофе?
Она обиделась. Ей все время казалось, – а теперь она уверилась! Стах общается с ней на легкой насмешечке.
Почему? Она ему не нравится? Он считает, что она напилась? Да, ради Бога, считай как хочешь!
– Юра, вы, что, считаете, что я уже настолько пьяна?
Он посмотрел на неё со своей этой усмешкой и промолчал.
Она вдруг в сгущающемся тумане наткнулась на взгляд Ильи, – он был острый и как бы недовольный.
... Господи, она же совсем о нем забыла! Вопила о дружбе и тут же о "друге" забыла! Он же здесь так одинок и кроме неё ему не с кем слова сказать!
Эля встала с новым, свежим бокалом вина.
– Я предлагаю выпить за моего друга Илью!..
Она взглянула на сидящего рядом Стаха и ей показалось, что он откровенно смеется над ней.
– Ну и смейтесь! – Сказала она громко, – плевать мне на вас!
Клим расстраивался, что его сегодня – "не берет". Наверное, все это дорогое – не то, не действует, и, откровенно скучая, Клим следил за Элькой, что она ещё выкинет? Она никогда столько не пила. Он-то представлял её как приличную богатую даму, а она устроила разборуху, и сует всем в нос какого-то идиота! Спит она с ним, что ли? Не могла лучше найти? Хорошо, что ребятам до лампочки с кем она спит или не спит...
Клим преувеличивал свое трезвое состояние, иначе бы он не ляпнул: Элинора, если ты так будешь нажираться, я к тебе больше не приеду и никто...
Он не успел закончить свою угрозу, как Эля запустила в него бокалом.
Клим уклонился, и бокал, грохнув о стену, распался на кусочки.
И в добавок она закричала: это я нажираюсь? Пьяница несчастный! Да на фига ты мне нужен! Убирайся!..
– Ну и уберусь! Сиди здесь одна, в медвежьем углу!..
Стах дернул его за рукав и посадил на место.
А Эля, вдруг зарыдав отчаянно и горько, убежала наверх и там бухнулась на постель и отключилась.
Она не слышала, как к ней заходила Анастасия, заглядывали Клим и Илья...
Эля спала.
И во сне её лицо, сначала обиженное, с морщиной меж бровей, постепенно разглаживалось и становилось не только юным, но каким-то детским.
Ей снились хорошие, красивые сны. Как всегда цветные и яркие.
Настроение в минуту просыпания было легким и приятным, но уже через мгновение она вспомнила вчерашнее, – не в полную меру, – но достаточно для того, чтобы ощутить гадостный осадок и тошноту, не столько физическую, сколько моральную.
Она напрягла свои слабые сейчас мозги и припомнила, что орала как ненормальная и потом еще, кажется, рыдала навзрыд...
Впору мылить веревку.
А ведь она никогда не закатывала пьяные истерики!..
А тут... Ну, ладно, этот не очень приятный Стах и мальчишка Леон, – не будут к ней ездить и не надо! Но вчера у неё в гостях был Илья... Скажет теперь, – истеричка генеральская!
И если бы это было на самом деле так, а то ведь она самая обыкновенная женщина, – волею железной Ираиды, ставшая причастной клану богатых...
Внизу было тихо. Конечно, все уехали.
Интересно, Илья успел на электричку? Эти-то на стаховой "Вольве" отвалили. Может, все же взяли Илью?..
Она вспомнила, что вчера ей с самого начала хотелось плакать и в конце она это осуществила!
Ругая себя последними словами, Эля переоделась в халат и пошла вниз, принять душ и выпить кофе.
Внизу, в гостиной на тахте, свернувшись калачиком, спал Клим, а в кресле – Илья.
Ни Стаха, ни Леона не было. ... Значит, эти подлые твари убыли на машине, а двух бедолаг не взяли, подумала Эля и почувствовала обиду и за бывшего мужа, и за нового друга.
Она сварила кофе, приготовила бутерброды и стала потихоньку прибирать в гостиной – бардак был страшенный.
Но тут же раскрыли глазенки два её подопечных.
Клим, помятый и совсем не "престижный", как вчера, сначала удивленно и испуганно оглянулся, но, увидев Элю, понял, где он, – и успокоился.
Илья долго соображал насчет своего местонахождения, с трудом вспомнил.
Уселись за стол. Эля, и Клим вдруг рассмеялись.
Первым – Клим. Ему совсем не светило ссориться с Элькой.
– Элька, – сказал он добродушно – ты на меня не злишься? Прости, я ведь по пьянке. Сейчас чист и светел как стекло. И ничего толком не помню.
Эля посмотрела на Клима. Хоть плачь, – а все же родной он человек. Годы ушли, и остались. Чего там разбираться, кто кому, что сказал вчера!
– Да ладно, Клим, я тоже была нехороша, хотя ведь ты знаешь, я не любительница... – Это она уже сказала для Ильи, который молча пил кофе.
... Что он молчит, подумала она, неужели мы ему так не симпатичны? Или нет "хороших манер"? Как говорила, – сама деревенская, но очень следившая за собой, – Ираида.
– Мирись, мирись, и больше... – Начал Клим и вдруг, скорежив жалостную мину, проныл, – деушка, не подадите бедному больному рюмашку?
Эля достала из шкафчика бутылку молдавского портвейна.
Клим от восторга зашелся: Элька! Я тебя люблю! Тебе все равно, а я люблю!
Потирая руки он накатил себе полный бокал, предложив Илье, хочешь? Тот покачал головой. Эля тоже отказалась и спросила: а что, наши красавчики уехали?
– Как раз! Уехали! Здесь. – Сообщил Клим.
– Где же? – Удивилась Эля, оглядываясь.
– Да не здесь! Думаешь, в зимнем саду на пальме сидят? – Расшутился совсем повеселевший Клим, – они у этой, Анастасии. Она всех звала, чтобы твой сон не нарушать... Они отправились, а мы с Ильей остались, – тебя охранять! Ильюшка, давай, накати, а? – Попросил он.
Скучновато было пить при компании и вроде бы без нее.
Илья согласился.
Эля задумалась. Ушли к Анастасии. Интересное кино. Клим вот не ушел! И Илья тоже!
... Что это, Илья сидит мрачный как сыч? А она выплясывает, будто в чем-то виновата перед ним! Может Капустин-старший сильно виновен! И она призналась себе, что Илья нравится ей все меньше и меньше... В первый момент привиделся "Принцем", а сейчас и на оруженосца не тянет. Тогда ей показалось, что Илья на неё клюнул. Теперь и этого вроде бы нет.
По всему выходит, что она не нравится никому.
Илья тоже размышлял. Совсем о другом.
Вчера он поднялся наверх, – вроде бы посмотреть, как Эля, – а сам заглянул в другую комнату и на чердак. Увы, – нигде этого, сто раз обрассказанного отчимом бюро не увидел. Но мебельные завалы приличные. Надо шмонать долго. А как это сделать?
Эля, вначале и впрямь приглянувшаяся ему, вызывала неприязнь: сумасшедшая какая-то, и гости, хрен знает, что и кто... Бывший муж. Два парня. Голубые, что ли? Или придурошные? Старуха эта Анастасия. Таким бабкам место на печке, а не в компании! Занесло его черт-те куда. Все отчим со своей сказочкой!
Климу тоже хотелось бы кое-что знать. К примеру, что за фрукт этот Илья? Любовник Эльки?.. Как-то непохоже. Хотя она к нему не равно дышит, это ясно. Откуда он взялся? Клим о таком никогда не слышал. Чужой, провинциал, себе на уме. Зажмет эту дурынду в кулаке та и не пикнет. Никого здесь тогда не будет! Ни одного человечка. И что ему, Климу, делать? Стараться, чтоб не выгнала. Клим внезапно, как и развеселился, – загрустил.
– Хорошо быть здоровым и богатым, а, Элька? – Вздохнул он.
Эля взглянула на погрустневшего и как-то вдруг опавшего Клима. Ей стало его жаль и она бодренько произнесла, – а тебе-то что печалиться? Такие друзья модные, куда хочешь устроят!
Илья встрепенулся, посмотрел на Клима. Друзья модные? Это эти что ль, голубцы?
Пора домой. Советоваться с Катей, все ей рассказать.
Илья встал.
Увидев, что Илья встал, она удивилась, – ты что, Илья, уходишь? Оставайся. Сейчас пить кофе пойдем к Анастасии. Тебе она понравилась? Правда, очаровашка?
– Конечно, – легко солгал Илья, – но надо и о билете подумать.
Эля горячо принялась уговаривать его. Дескать, надо все обдумать, нечего ему в Чите делать. Здесь найдется все: и работа, и квартира...
Илья покраснел. Здесь делать ему нечего. Он – чужой.
– Нет и нет, Илюша! Не спеши. Подумаем, поговорим...
Илья пробормотал: вот письмо отца получу и уеду.
Чем бы кончилась беседа – неизвестно.
Явилась честная компания: Леон, Стах, Анастасия и... Надюшка!
Эля вздрогнула, – откуда Надюшка? Позвонили?..
Надюшка опять была с косичкой, в джинсах и ветровке. Лицо у неё было то ли виноватое, то ли испуганное.
Эля решила быть с нею любезной. И со всеми – тоже.
Надюшка забормотала: я за чемоданом... А навстречу Юрий Николаевич...( ага, значит Стах – ещё и "Юрий Николаевич"!) Зазвал меня к Анастасии Александровне...
Эля улыбалась.
Остальные шумно и свободно устраиваются у стола в саду.
Погода дивная: тишайшая осень, с шелестом опадающих листьев и слабым теплом уходящего в другие края солнца...
Надюшка, – благодаря Стаху, – в компании прижилась: он незаметно, старательно поддерживал её, и она, ощущая это, перестала дичиться.
Эля, решив быть милой, тщательно проводила решение в жизнь. Получалось или нет, – она не знала. После скажет Анастасия, которая, – она поняла, стала ей совершенно необходима. Со своим вострым глазком, опытом и умом.
Эля чувствовала себя, например, круглой дурой.
Клим пил и надумал: свести Надюшку с Ильей и тогда Элька может быть свободна.
Но Надюшка больше липла к Стаху ( вот дура! Веселился про себя Клим). Тот опять повез её в Пушкино, – чемодан оказался тяжеленным.
Все остальные сгрудились на заднем сиденьи.