Текст книги "Богатая наследница"

Автор книги: Ксения Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Капитан же не будет сидеть дома целыми днями.

А он? Что он-то здесь будет делать? Очень скоро, максимум два дня, и он должен будет покинуть радушных хозяев.

Но сначала... Сначала он попытается. Пусть Катерина выгонит его, но он должен знать, – было обещание или показалось?..

На этом он заснул под мерный тяжелый скрип в соседней комнате, успев подумать: счастливец этот капитан.

Утром Илья чувствовал себя отвратительно: и физически, и морально.

Он слышал, как расхаживает по квартире капитан, громко и ужасно перевирая, поет газмановскую песню "Офицеры" и что-то приказывает Катерине.

Хлопнула входная дверь, Катерина куда-то ушла.

Илья решил встать, пока её нет. Он стыдился вчерашней своей выходки и боялся увидеть Катерину, хотя и сегодня, вспоминая её стати он чувствовал, что напрягается и снова мечтает о ней, не романтической мечтой, а вполне земной, можно сказать, физиологической, животной.

В ванной он разглядывал себя в зеркало.

Раньше, в Чите, он себе даже нравился: блондин с карими глазами, говорили, – интересный, – а Лена завидовала его ресницам, темным и густым как щеточка.

– Красить не надо, – повторяла она, целуя его в глаза.

Если бы так сказала Катерина!

Илья вдруг понял, что он катастрофически влюбился в эту чужую жену с тремя детьми, и никого не хочет, кроме нее. Хочет прижаться лицом к её пышной груди, закрыть глаза и лежать рядом. А сам-то он кто? Провинциальный парень, с каким-то незаметным ординарным лицом и хлипковатой фигурой, ничтожество, подумал он и в полной безнадеге вышел из ванной.

В тот же момент пришла Катерина, румяная, в куртке-ветровке, не сходившейся спереди, с растрепавшейся косой по спине.

Илья остановился, затаив дыхание.

... Вот сейчас она скажет своему Алексею, а ты знаешь, что твой дружок вчера ко мне приставал? За груди цапал!

И капитан выкинет его вон да ещё наподдаст.

Но Катерина улыбнулась ему и просто, дружески, спросила: как спалось на новом месте?

Он пролепетал: отлично...

Капитан заржал: ему бы ещё под бок деваху хорошую, да, Илюха?

Глаза у Катерины как вчера сверкнули и она произнесла: а может ему не надо? Это тебе – давай-давай!

Илье вновь почудился призыв.

А капитан ничего не понимал в их тайном разговоре и добродушно заявил: с чего это не надо? Парень молодой, кровь горит! Вот мы его тут и познакомим, а, Катюха? С кем-нибудь из твоих девок?

Катерина зазывно (Илья уже это понимал в томлении и страхе) сообщила: дурачок ты, Леха, да по нем наверно, там десяток плачет, где наш Ильюша... Верно говорю? – Уставила она на Илью голубые искрящиеся глаза и медленно усмехнулась, будто сказала: вижу, – хочешь, а я тебя помурыжу, уж потом... Глава 7

Эля, пожалуй, никогда так не радовалась появлению Клима.

Страхи нахлынули на неё после того как она поговорила с Люськой.

Пока поднималось тесто она решила сбегать к Люське, больница была рядом. Люська выглядела не – ах. Повязка, синий фингал под глазом, физиономия перекошена, но сама бодра.

Сначала болтали о самочувствии, погоде, вспомнили Ираиду...

Люська сказала, что Зинка попивала и Ираида часто устраивала по этому поводу ей выволочки, а Надька, – тихая, но сама знаешь, – сказала Люська, в тихом омуте чертей много.

В общем, она как-то прониклась к Эле и когда Эля поняла, что уровень откровенности подходящий, спросила: как же это ты умудрилась так неудачно грохнуться?..

Люська значительно промолчала, явно ожидая продолжения. – Честно говоря, – начала Эля проникновенно, – мне что-то не верится... С чего тебе было падать? Да и отец твой высказался, что, мол, Валерка псишок тут замешан...

Люське, видно, до страсти хотелось на эту тему поговорить и её прорвало!

– Вот и именно! Что я, ненормальная? Да я этот сад с детства весь до травки знаю! Дали мне по голове, а кто? Я иду себе тихонечко и... боль такая, что хоть вой... И все. Чего это я бы падала? Здоровье у меня вполне, никогда – ничего, а тут, – здрасьте! – сознанье потеряла! Отец так мне велел говорить, вот я и сказала. Мент не поверил, я же видела, а что он может сделать? Ничего. Да и больно ему надо! Я ведь жива и здорова. А насчет Валерки папаша зря. Валерка и вправду психованный, но он меня любит, – что ты! Да он пальцем не притронется ко мне. А сейчас совсем озверел, говорит, найду, падлу, убью, кто тебя тронул... Ну я ему тоже самое сказала, что папка велел...

Эля сразу как будто замерзла, хотя день был теплый.

... Что и требовалось доказать – Не Люську хотели убить. Ее, Элю!

– Люсь, – сказала она, – а ты не думаешь, что тебя просто спутали со мной, а? Это меня хотели по башке ударить: может, убить, а может попугать! Я ведь здесь, сама знаешь как, нежеланная наследница. Как думаешь? Зинка с Надькой?

Люська крепко задумалась, лобик её пошел волнами морщинок. Потом покачала головой: нет, не такая эта Зинка дура, чтоб сразу тебя со света сжить. Хочет-то она хочет, не сомневайся! Но скажи, если она тебя грохнет, что ей с этого? Дачу Надька не получит все равно... Конечно, они обе хитрющие бабы, что-нибудь да придумают, только не сразу... Ты че! Сама подумай, надо им сейчас, чтобы их по судам затаскали? Пусть и не докажут... Не-ет, не они.

– Ну не они же сами, кого-нибудь подослали... – Уже неуверенно произнесла Эля.

Люська пожала плечами.

Эля вспомнила про тесто, вскочила: ой, у меня тесто, наверное, убежало! Ко мне бывший муж приедет с другом!

Вот этот разговор Эля прокручивала и так и этак и не могла придти ни к какому выводу: вроде бы права Люська, очень логичны её доводы, но где-то в мозжечке засела поганенькая мысль, что все-таки удар был по ней, Эле.

Ее мысли прервал звонок в калитку.

Она, не сняв фартук, помчалась открывать.

Перед ней предстал Клим в своем наилучшайшем виде, – брюки со стрелкой как бритва, голубая рубашка с синим галстуком и чуточная пьяноватость, которая если не переходила в дальнейшую стадию, была ему к лицу, – особая веселость, некоторое кокетство, и глаза, становившиеся чуть озорными, как если бы человек был полон иронии, – в главную очередь – к себе самому.

Рядом с ним стоял высокий парень, – не красавчик, но незаурядной внешности, – мальчишеское лицо, с очень светлыми блестящими глазами и черными, волнистыми, густыми волосами.

Рядом с калиткой приютилась "Вольво" темносинего цвета.

Эля разволновалась: парень, наверное, какой-то крутой: Клим уж если кого цеплял, – в лучшие свои времена, – то это были люди "из сливок", теперь, конечно, он сам не тот...

Но вот все-таки опять как-то куда-то пролез! Все ещё умеет Климуша облапошить, обаять людей, которые его не знают!

Парень улыбнулся и спросил: машину здесь можно оставить?

– Да нет, что вы, есть же гараж! – Воскликнула Эля: она пока ещё не привыкла, что у неё – все есть.

Клим представил их: Юрий Стахов, просто – Стах. Моя бывшая жена и вечная подруга – Элинор. Именно так – Элинор.

... На фиг он назвал её полным именем, теперь придется рассказывать надоевшую историю, рассердилась на Клима Эля.

Сейчас этот Стах что-то по этому поводу скажет. И точно.

– Вот так вот, да? Не Элеонора?.. – Заметил тот.

... Весельчаки какие, почему-то обиженно подумала Эля и, встретившись со смеющимися глазами этого Стаха, ответила: сейчас под аперитив я сообщу вам, Юра, историю моего имени.

Парень поднял руки: только не Юра! По святцам я должен быть Ипполитом, но меня назвали простым и знакомым именем Юра, которое я, честно признаюсь, терплю еле-еле, поэтому мое настоящее имя для всех друзей и знакомых Стах. Если вас не шокирует... Добавил он.

... Интересно, откуда его Климуша вытащил и кто он? Церемонии как при китайском дворе, подумала Эля.

Они уже вошли в дом.

Эля быстрым, как бы чужим взглядом, оглядела гостиную и кухню и осталась довольна: светло, красиво, чисто и современно.

А за стеклянной дверью ещё зимний сад...

Клим же был просто счастлив. Пусть – жена бывшая, но какая у неё дача! Дворец! Стах может рассказать мальчишкам из Птички, что и Клим не лыком шит! А он боялся!

Почему-то Климу казалось, что у Эльки какая-нибудь занюханная хибара, хотя в хибаре телефонов не бывает.

Не хотелось ему ударять в грязь лицом. Тем более, Стах купил мартини, шампанского и не коробку – коробищу! – конфет.

А Клим – хрена лысого.

Теперь он делал вид, – хотя был потрясен! – что ему это все давно знакомо.

Эля накрыла на стол и убежала наверх, – переодеться. Долго размышлять на эту тему ей не пришлось: она надела единственное пока нарядное новое шелковое серое платье, облегающее, туфли на низком каблуке, тонкие как перчатка... У неё никогда не было таких вещей! Все это она купила два дня назад.

И спустилась вниз.

Оба её гостя стояли у стола и с большим интересом смотрели на разносолы.

– Прошу, – сказала она, – и все трое чинно расселись за большим овальным столом.

Выпили первый тост, – за хозяйку дома.

И наступил момент молчания, которого всегда боялась Эля и вдруг поняла, что к приему незнакомого, светского человека не готова. Забурела она последнее время со своими заботами!

Одно дело, если бы приехал только Клим, она знала бы, что ему надо: выпить как следует, пожрать, и нести разную чепуховину.

А она могла бы смотреть телевизор, читать, слушать, если захочет.

В общем, вести себя, как ей удобно, и все же знать, что она не одна, что рядом – знакомый человек, пусть не лучший.

И этот Стах смотрел на неё каким-то подспудно смеющимся взглядом своих блеклоголубых глаз и будто говорил: ну-ка, давай, милашка, покажи, на что ты способна!

Еще она отметила, что в его взгляде совсем не было мужского интереса к ней. Он разглядывал её как неведомый вид животного в зоопарке! Или ей так кажется?..

... Ну и наплевать мне на тебя, подумала она, увидела раз и больше не увижу. Но все-таки раздражилась.

– Вы обещали рассказать о своем имени? – Пробился сквозь её мысли его голос.

... Та-ак. Он прозрачно намекает на скуку за столом.

Клим не вникал ни во что, он радовался жизни. Наливался потихоньку мартини, покуривал чужие сигареты и валялся на пышном диване среди подушек.

– Да ничего интересного, – через силу начала Эля, – просто моя сильная интеллектуалка мама, где-то прочитав великого Дос Пасоса, возобожала героиню, красавицу – Элинор Стоддард и захотела меня назвать только так. И когда они с отцом пришли записывать ребенка, то есть меня, в Загс, то работница Загса не могла понять, кого они записывают: мальчика или девочку... Мальчиковое же имя! Да ещё и такое некрасивое. Ну и заставляла родительницу мою записать: Элинора... Но мама настояла на своем. Элинор.

Стах сказал: а что, у вашей мамы совсем неплохой вкус... Но похожи вы на Шарлотту Ремплинг, помните её в "Ночном портье"?

Эля попыталась не покраснеть, но это у неё не получилось и она на себя разозлилась: ещё подумает этот парень, что она на него глаз положила, а это совсем не так. И сказала немного недовольно: ну уж... Я смотрю вы мастак на комплименты.

– Чем не грешен... – Усмехнулся он и, заканчивая тему, обратил внимание на Клима.

Тот уже успокоенно посапывал в полудреме.

Они вдвоем засмеялись и как бы стали сообщниками. Откуда он, этот странноватый парень? От того, что он знает Дос Пасоса, он не становится яснее и безопаснее... Придурок Клим! Хоть бы намекнул ей, кто этот Стах? Взгляд у него какой-то непонятный, – испытующий, но без интереса к ней! Она это чувствует!

А вот возьмет она и спросит его, кто он есть! Ей-то что.

Но она тут же поняла, что парень этот ей ничего правдивого не скажет, у него наверняка легенд навалом.

– А чем вы занимаетесь, – спросила она и прозвучало это как-то слишком открыто и грубовато.

Он, усмехнувшись, ответил.

– Наверное, то, что я скажу, не понравится вам своей неопределенностью. Но... – он уже откровенно рассмеялся, – но, клянусь вам, я не маньяк, не рэкетир, не наемный киллер. Скромный консультант по экономики. Личность вполне заурядная.

Эля не приняла шуткование, а сказала то, что думала: унижение паче гордости? А у вас даже не гордость, – гордыня.

Стах легко пожал плечами, – вы правы, скорее всего.

... Чего она привязалась к мужику? Ей-то какое дело до того, кто он и что. И женат, конечно же. И до этого ей дела не должно быть! Он ей не нравится. Как, впрочем, и она ему.

И вдруг он спросил, глянув в потемневшее окно, – а не страшно вам здесь одной? Или привычка?..

Эля заметалась.

Притвориться лихой бесстрашной амазонкой? Не поверит. Начать хныкать и жаловаться? Ни-ког-да!

Эля решила сообщить часть правды, не молчать же как пенек.

– Нет, я здесь совсем недавно. Наследство. Пока одна, но скоро ко мне переедут мои...

Она почему-то сказала так, чтобы не ясно было, замужем она или нет, хотя Климуша, естественно, уже все растрепал про нее...

... Не тот Климуша человечек, через которого можно знакомиться! Хорошо, что этот парень ей не понравился, а если бы – да? Зависеть от Климуши?

Клим окончательно устроился на диване, ножонки подтянул, калачиком свернулся, и ботинки скинул.

Но парень был не промах. Он как по книге читал её мысли.

– Элинор, – сказал он примиряюще, – можно, я вас так буду называть ( Эля кивнула, хотя внутренне возмутилась, – зачем ему надо её злить?..)? Не волнуйтесь, мы уедем, у меня есть замечательное средство от гаишников... Клима я подниму.

Эля сказала: Стах, я вовсе не против вас с Климом. Мне действительно грустновато здесь одной, я ведь только привыкаю к роли хозяйки поместья... И ни с того, ни с сего, рассказала, как она получила наследство, опустив о "святом семействе".

Стах слушал и было непонятно, – то ли он просто человек воспитанный и лишь делает вид заинтересованного слушателя, то ли ему на самом деле любопытна её судьба.

– А ваш первый муж так и не женился после развода? – Спросил он и Эля поежилась.

– Нет, – ответила она твердо.

– Если бы он женился, вам пришлось бы туго, – заметил Стах, занимаясь разливом шампанского, – даже при завещании. Но вам ничто не грозит. Давайте выпьем за вас и вашу новую жизнь, пусть она будет хорошей и совсем хорошей, – Стах улыбнулся.

Эля прониклась к нему мимолетной симпатией.

От неожиданного звонка в калитку она вздрогнула, что не укрылось от каких-то сверхпроницательных светлых глаз Стаха.

– Наверное, здешний умелец... – сказала она небрежно.

Перед калиткой стояла Надюшка. Собственной персоной. Во вполне дачном виде: джинсах, кроссовках и темносиней хорошенькой ветровке.

Волосы её пепельные были заплетены в косу и выглядела Надюшка, если и не школьницей старших классов, то студенточкой, – точно.

Она за это время похудела, с лица сбледнула и стала вполне столичной милашкой.

Эля внутренне взорвалась: ну это надо же! Явиться!

Нет, она от них не отделается, разве что убьет их!

Надюшка же, не проходя, забормотала, увидев элину реакциюю: извините, я тут была у подруги, я зашла... Мама забыла кое-какие вещи в чуланчике ( где это? Ах, да, рядом с чердаком кладовка! Эля туда ещё и не заглядывала!), можно я возьму или... Потом? Извините...

У неё был загнанный несчастный вид, а Эля все стояла, закрывая собою вход. Она уже пришла в себя и теперь стыдилась свой бестактности. В конце концов, они вправе заехать за вещами!

... Но надо бы, дорогуша, сначала позвонить, подумала она, улыбнулась, отодвинулась от прохода: зачем же потом, если вы уже здесь. Проходите, Надя.

Надюшка робко подождала, когда Эля пройдет вперед.

Через огромное окно была видна вся гостиная и фигура Стаха.

– У вас гости... – Прошептала Надюшка, – я лучше потом.

– Ничего страшного, – успокоила её Эля, – мои друзья.

... Да, у неё гости, двое мужчин. Она не одинокая старая сова, пусть они знают!

У Стаха в глазах вспыхнул интерес, когда они с Надюшкой вошли в гостиную (а-а, он любит молоденьких! Как Элька-дура не догадалась! Она почувствовала себя старой и тяжелой, – ноги весили пуды и двигала она ими неуклюже и безобразно. Ну и пусть! Он же ей не нравится! Но дарить Надюшке ухажера? Этого ещё не хватало!).

– Знакомьтесь, – весело сказала она, – это моя... дальняя родственница, неожиданно явилась, Надя. А это... – Она глянула на Клима, который, видимо, от чутья, проснулся и теперь сидел на диване, запихивая ноги в мокасины и не понимая, что происходит.

Вид у него был уже далеко не элегантный.

– Это мой... муж ( почему она назвала Климушу мужем? Эля действовала не по разуму, а спонтанно, как получалось...), Клим, а это наш друг, Стах.

Высказалась. Наворотила!

И заявила, что дела потом, а сейчас Надюшка с ними выпьет. Еще не так поздно и в свое Пушкино она успеет. Стах джентльменски сказал, что может довезти прелестную родственницу до дома...

А Климуша, убежав в ванную и пробыв там энное время, вышел другим. Навела Надюшка шороху на мужиков!

Права была Ираида, сказав, что Надька на мужиков, особенно на слабых, – действует сходу. Как? Эля этого понять не могла, различала лишь результат. А вот она такого "шухера" на мужиков никогда не наводила, нет у неё этих дрожжей... Ну, что делать! Может быть, она бы и хотела, чтобы этот Стах упал, увидев её, даже если он ей и не нравится. Но он не упал. Устоял. И она свою женскую обиду скрывает от самой же себя тем, что он ей не нравится. А нравиться кому-то охота! Такова женская природа.

Надюшка была сильно смущена, присев за стол.

Мужчины засуетились, стали спрашивать, чего она хочет...

И Надюшка от такого внимания размякла, осмелела, и, не чинясь, выпила бокал мартини – тост был: "за милых женщин"!

Выспавшийся Клим кокетничал с ней. И некстати игриво ляпнул (обрадовавшись статусу официального мужа), почему же он никогда не видел столь очаровательную маленькую родственницу?

Надюшка захихикала.

Эля сверкнула газами на Клима, не найдя другого ответа.

А Надюшка выпив еще, стала рассказывать о дочке Викочке, какая она умница и отличница ( это она говорила, оборотясь к Эле, – как к родственнице, у которой должен быть естественный интерес к племяннице)...

Встрял Стах.

– Надя, неужели у вас такая большая дочка?

Надюшка покраснела.

Из двоих: Стаха и Клима, – она выбрала Стаха.

Покраснела и ответила, что дочери её десять, а ей самой уже 30. Просто развалина! – Расхохотался Стах игриво, – а муж старушку не ревнует?

– Муж у меня погиб, много лет назад, Викочке всего четыре месяца было... – Скуксилась Надюшка.

Стах не успел сказать что-то извиняющееся и утешительное, как Надюшка с плачем выскочила из гостиной, на улицу.

Если по нормальному, то Эля должна бы тоже выскочить за родной душой, но она сидела как гвоздями прибитая, ошеломленная поворотом событий.

Стах и Клим смотрели на нее, ничего не понимая, – лицо её было злым и каменно неприступным.

Наконец Клим осмелился: Элик, надо же за ней пойти?

– Иди, – заявила Эля, прямо и зло глянув на Клима. – Идите оба. Утешайте. А я посижу. Я – нехорошая женщина.

Молча встал Стах и вышел на улицу.

Эля повернулась к Климу.

– Какого рожна ты приволок сюда этого типа? Кто он? Забирай его и выметайтесь оба. Слышал? Климу вовсе не хотелось отсюда выметаться, – здесь красиво, тепло, уютно. Но Элька выглядела так, как тогда, когда она выпирала его из своей квартиры и жизни. Мегерой.

... Чего она взъярилась? Может, стало обидно, что они со Стахом шутили с девчонкой? Сказать ей, кто есть Стах, чтобы не дергалась? Но Клим решил, что пока рано. Пусть они подружаться... А то Элька больше никогда его, Клима, сюда не впустит.

– Элик, ну ты что? Хороший парень, богатый, холостой, чем тебе не кадр? Я вижу, что ты ему приглянулась. А что за девчонка? Она ведь тебе не родственница, это не ходи к гадалке... Скажи. От меня же никуда не уйдет.

– Такая же родственница, как ты мне муж, – ответила Эля немного обойдясь. Чего она так распустилась? Надо держать себя в руках. Быть милой, радушной и не обращать внимания на мелочи.

– Я так и понял! – Вскрикнул радостно Клим, – не буду спрашивать, кто. Давай её выживем, если она тебе не нравится, а?

Выживать Надюшку не пришлось.

Вошел Стах и сообщил, что Надя хочет ехать домой и он довезет её до электрички, и она извиняется за свой срыв.

Он говорил так, будто само собой разумелось, что Эля не выйдет проводить "родственницу".

Эля не стала оправдываться. Плевать. Единственное, что она хотела бы знать, это – едет ли с ними Клим?

Клим никуда не собирался.

Он угнездился на диване и сказал: Стах, приезжай побыстрее.

И, глянув на пасмурное элино лицо, робко пролепетал, – как, Элик, ты нас принимаешь? Есть где уложить двух бродяг?

Стах ответил за неё ( больно он скор и сообразителен!..): Клим, я считаю, что мы хозяйке надоели и рекомендовал бы тебе собраться и ехать со мной.

Эле до головокружения захотелось остаться одной. Без этого сумбура, без этого странного парня. Пусть даже к ней вернутся ночные страхи, но это лучше, чем чуждые люди, не нужные ей.

– Да, – сказала она, – я что-то устала, Климуша... Боюсь, что когда Стах вернется, я уже буду в состоянии анабиоза, – она тихо рассмеялась, не та стала, ох, мальчики, не та... Но я вас жду тем не менее, приезжайте, сходим на водопад. Поищем грибов. Я сделаю грибное жаркое, закачаетесь!

Она уже вполне держала себя в руках.

Видела, как скис Клим и стал натягивать снятые туфли, как Стах глянул в окно, – ждет ли Надюшка.

Встала из-за стола, где сидела последний час как плюха, не двинувшись, пошла к двери на улицу, говоря Стаху шутливо: на вас можно положиться? Не завезете девчушку?

И он в тон ей ответил: постараюсь, мэм, как-нибудь себя удержать от безобразий.

– Отлично, – улыбнулась она.

Надюшка стояла на тропинке, вдали.

Эля подошла к ней.

– Ну чего ты расквасилась?.. Посидели бы, поболтали, с приличными мужиками пофлиртовала... Пить тебе нельзя, дорогая моя.

– Извините... – Прошептала Надюшка.

– Да что ты все извиняешься! – Раздражилась Эля, – мне-то что? Ну, приехала ты, уедешь... Позвони, когда соберешься за вещами, чтобы я была дома.

– А что, ваш муж тоже едет? – Спросила Надюшка, не сдержав изумления.

– Не знаю, – холодно ответила Эля, – Пока, дорогая.

И ушла в дом, улыбнувшись Стаху и плетущемуся Климу. Глава 8

Маман и сын сидели на кухне как родные.

Ни тебе скандалов, ни выволочек, ни слова худого от маман.

На столе полноценный завтрак: ветчина, свежий хлеб, яйца всмятку, кофе со сливками.

Впервые так за долгое время.

А все из-за того, что Клим рассказал маман о своем гостевании на даче у Эльки (опустив, конечно, последний эпизод и приукрасив остальные). По его сообщению выходило, что Элька все же неравно к нему дышит и стоит только сильно захотеть...

Маман своим простейшим мозговым арифмометром (на компьютер старуха не тянет) просчитала шансы сына. Получались, – вполне приличные, ибо Елена Владиславовна никак не могла поверить, что Эля СОВСЕМ разлюбила Клима. Хотя она и знала истинную цену своему дитяти, но вместе с тем где-то в тайниках души считала его красивым, неглупым и дьявольски способным...

Ему нужна любящая крепкая женская рука. Не матери! – Жены.

Способной, ответственной. И ОЧЕНЬ РАБОТЯЩЕЙ. Потому, – богатой. С отдельной жилплощадью. А Эля теперь ещё и наследница богатая! Все выпытала маман у Клима.

Моральные, физические и финансовые силв она готова была бросить на поиск такой жены! Лишь бы кто-то отвечал за Клима, стерег его, берег, одевал, кормил. А вот пить – запрещал.

Этот вариант сделал бы старость Елены Владиславны счастливой!

И вот за завтраком, Елена выпытывала малейшие подробности сыновой поездки в шикарный загородный элин дом.

Все, – по её разумению, – было неплохо.

Ей не понравились лишь две вещи.

Зачем он потащил с собой какого-то приятеля (а значит – соперника!) и почему собирается ехать туда только недели через две?..

И Елена – в который раз! – принялась учить своего великовозрастного сына.

– Клим, бери уши в руки и слушай. – Начала она урок, – никаких друзей-товарищей. Раз. Теперь – два. Ехать нужно в самое ближайшее время и ПОМОГАТЬ ей во всем! Усвоил?

Клим кивнул, но это вовсе не значило, что он внимал маман.

Она продолжила: ни в коем случае не клейся к какой-то там приезжей девице, ты понял? Денег я тебе на представительство дам. Но Клим, если ты загубишь этот шанс, я с тобой разъезжаюсь. Мне хватит на доплату к однокомнатной, а тебе – занюханная коммуналка, где ты и погибнешь. Звони и говори, что жаждешь ей помогать. Звезды сложились над тобой. Не упусти.

... Да, вчерашний вечер он профукал: сначала сморило от мартини, а когда проспался, Элька их уже поперла.

Сказать, как она отреагировала на Стаха, – он не мог. Но этого товарища бояться нечего, маман же не знает, что Стах – "голубец", потому и сделала не ту стойку на "друзей-приятелей".

На Стаха он в обиде по другой причине.

Повез эту писюшку аж до Пушкина, а перед Климом извинился и выкинул его у электрички.

... С какого сорвался?.. Бабу вдруг захотел? С Элькой мог бы закрутиться... В чем маман права, так в том, что надо стать Эльке необходимым. Может, само постепенно и наладится. Не чужие люди. И возраст серьезный подкатывает. Но мало он годится для "работ"! Так, в магазин сбегать, сготовить нечто, посуду помыть... Вот его ниша. У Эльки денежки теперь есть, если что понадобится, она отвалит, сколько надо. Она такая.

Елена тихо ушла на свой рынок.

Клим достал из джинсов пачку "Давидофф", которую он свистнул с холодильника. Не обеднеет Элька, – у неё целых два блока!

... Пойти выпить пивка? подумал он и вспомнил почему-то опять писюшку, которая заявилась на дачу к неудовольствию Эльки. Откуда она? Кто такая? Уж никак не элькина родственница, он всех их знает. Да ну её к бесу. Хоть и канашка-мордашка, а заводится не стоит. У него есть задача: охомутать бывшую жену Эльку! ГЛАВА 9

Уже почти неделю жил Илья в семье капитана и понимал, что обязан от них уйти.

Не было у него никаких причин проживать на капитанской кухне.

Капитан же, будучи добрейшим малым, каждый раз, когда Илья заикался об отъезде, затыкал его: да брось, Илюха, ты же нам не мешаешь, вон с ребятами как здорово занимаешься... Неуж уедешь куда-нибудь в дальний район? Мы же вроде как сроднились... Верно, Кать? – Всегда обращался капитан к жене и каждый раз она или молча кивала, или говорила, – конечно, – но уверенности в её голосе Илья не слышал.

Эта неуверенность терзала его и заставляла думать об отъезде.

Но не действовать.

Ибо он не только влюбился в капитаншу Катерину, но уже любил её, боготворил, и до черной черноты завидовал капитану.

Не только завидовал, – он начинал его ненавидеть.

В капитане его раздражало все: простецкие манеры, гулкий кашель по утрам, готовность в любую минуту принять бутылку...

А бедняга-капитан и не подозревал, что его "друган" Илюха испытывает к нему такой негатив.

Понимала это Катя и непонятно было, то ли она осуждает это, то ли смеется над ними обоими, то ли...

Втихую зрел, назревал нарыв в капитанском семействе.

Выпив, Илья чуть не каждый раз собирался открыться капитану и заявить, что он – его, Ильи, соперник и Илья с ним будет честно бороться за Катю... Что-то все же удерживало, – но судя по накалу любви, – не надолго.

В один из вечеров Катя разоделась (в трикотажном голубом костюме в синюю полоску, скрадывающим её формы, с накрученной на маковке косой и макияжем, который, как считал Илья, был ей не нужен), веселая, и сразу сообщила, что нашла для Ильи квартиру!

Алка из соседнего подъезда разошлась с мужем и переезжает к маме. А свою квартиру хочет сдать приличному человеку. Она прослышала, что у них живет родственник... Катя договорилась с Алкой.

Илья впал в транс: он не будет видеть Катю каждый день!

Тут он сам себе задал вопрос: а что он вообще-то хочет? Сколько он собирается в Москве проживать, и для чего?

Он до сих пор ни разу не вспомнил о генерале Петрове, не попытался разыскать его или его детей... Не узнал даже, существует ли дача на какой-то Взлетной? Что он думает? Убираться ему надо из Москвы, чем скорее, тем лучше! И забыть, что тут, и кто есть.

На словах же он забормотал, что большое спасибо, что он жутко благодарен и что будет интенсивно искать работу...

Вступила Катя.

Она сказала, что Илье нужно заниматься своим делом, – она видит, как он понятно и хорошо объясняет арифметику и прочее ребятам. Надо ему взять учеников и зарабатывать хорошие деньги своей специальностью.

Капитан смотрел на Катю как на оракула, – до чего же сообразительная у него жена!

– И правда! – возликовал капитан, – молодец Катюха! Как мы с тобой не дотумкали? И за наших мы тебе заплатим, ты и наших ребят возьми! – Капитан был счастлив.

И предложил выпить и они опять сидели за столом.

Катя была наредкость тихая, без шуточек и подколок.

Посидев с ними короткое время, ушла в комнату, и они остались на кухне с капитаном и бутылкой. Илья злился.

Все устроилось.

Илья жил в обставленной чистой однокомнатной квартире, за которую платить должен был не так уж много.

Полдня принимал учеников, которых ему устроила Катя. Обедал у капитана, выговорив условие, что он, если не дает деньги ( Катя не брала), то покупает продукты и иногда готовит. Так он виделся с Катей.

Любовь его не проходила, а зрела и Катя видимо, это замечала. То есть она заметила, что у него не просто мужицкий интерес (как в первый вечер), а нечто более серьезное.

Илья стал неразговорчив, бледен, к ней не прикасался, а когда она случайно ловила его взгляд, то выражал он непроходимую тоску.

Дело в том, что ей Илья нравился.

Конечно, она по нему не сохла и влюблена не была, – ей хотелось с ним лечь. И посмотреть и почувствовать, что с ним станется.

Этот интерес зудел в ней, а так как Катя была вовсе не святая жена, бывали у неё мужички, не могла же она год сидеть одна,бабенка она была ражая, – то ничего особенного в том, что они с Ильей переспят, не видела.

Капитан уже насладился любовью с нею и теперь, – по привычке, больше тяготел к беседам под хорошую рюмочку. С тем же Ильей.

Он был прост во всем, а вот толстая Катя – совсем нет.

Как-то под вечер капитан поехал к своему другу, который прибыл тоже с каких-то дальних мест. Ребята спали, Кате стало скучно.

Илья сегодня явно не зайдет...

И она решила купить шампанского и отпраздновать типа его новоселье, хотя праздновалось оно не единожды. Но тут – вдвоем.

Перед дверью в квартиру Ильи у неё вдруг заколотилось сердце и потянуло назад, домой... Но не бежать же от двери?

Раньше надо было думать, сказала она себе и позвонила.

Илья валялся на тахте, в полглаза глядя в телевизор.

Был он в халате ( Катин подарок) и собирался спать, – настроение стояло на нуле: он так ничего и не придумал для себя.

Раздался звонок и он, будучи уверенным, что это капитан с очередной бутылкой, нехотя поднялся и поплелся открывать.

Перед ним стояла Катя.

С распущенными, перекинутыми на грудь волосами, в синем велюровом длинном платье на молнии и в шлепках с открытыми носами, откуда выглядывали беленькие пальчики с наманикюренными ногтями.