Текст книги "Западня, или Исповедь девственницы"
Автор книги: Ксения Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Медленной походкой она прошла два шага и присела на его постель.
Она прямо кожей чувствовала, как он посмотрел на ее груди, которые вдруг поднялись, как бы разбухли… Она посмотрела вниз – простыня тонкая, и она увидела, как там, у начала ног, под животом, что-то шевелится и поднимается! Он хочет ее!
Но он тут же, придя в себя, сказал:
– Лиза, что с вами? Вы выпили?
– Не-а, – сказала она, дрожа от возбуждения и безумия. – Мне холодно, – и юркнула под простыню. Она почувствовала свою силу и зашептала:
– Я хочу… хочу… Давай, Сандрик, я люблю тебя… Я без ума от тебя.
– Лиза, Лиза, нельзя… Что вы… – как-то неубедительно говорил он, и его руки стали гладить ее спину, плечи, и, задев грудь, он вдруг с силой сжал ее, и Лизка, опрокидываясь на спину, шептала:
– Ну, иди, иди…
– Нет, нет, нельзя… Нельзя… – шептал он, сжимая ее грудь, закрыв глаза и ища губами ее губы. И она помогла ему. О, что же это было! Как сладко и томительно! – ведь она ни разу не целовалась по-настоящему, ну, в школе, с мальчишками… И вдруг она почувствовала, что он резко раздвинул ей ноги. Она задохнулась и подалась вперед, ожидая последнего движения. Но его не последовало. Сандрик внезапно остановился и, упав на нее всем телом, прошептал:
– Но ты девочка… Я не могу…
Лизка готова была разрыдаться от отчаяния, а он лежал, закрыв глаза рукой. ТАМ у него больше ничего не было… Все прошло. Лизка зло заплакала:
– Но ведь я же сама, сама хочу! Почему ты перестал?! Я отвечаю! Я взрослая!
Он отнял руку от глаз, лицо его было спокойным и грустным. Он сказал:
– Мужчина должен отвечать за все. Тем более – с девочкой! Ты – ребенок, Лиза, и не ведаешь, что творишь. Я сам чуть было не натворил… – Он вздохнул – во вздохе тоже была печаль.
Лизка немного приободрилась от этой печали: конечно, он тоже хочет, но боится, и она должна его снова завести и убедить. Она уйдет отсюда женщиной! И никак иначе!
– Ты же хочешь меня, хочешь, почему же ты отказываешься? Думаешь, я боюсь чего-нибудь? Ни-че-го! Веришь? Я готова стать твоей. И никто не узнает об этом, клянусь тебе, Сандрик, любимый мой.
Но тут он вскочил с постели, быстро надел трусы, натянул джинсы и, как-то быстро успокоившись, сказал:
– Нет, Лиза, нет. Ты очень мне нравишься, ты меня заводишь, ты – прелесть, но нет. Я не позволю себе… – Он замолчал и накинул рубашку. Одевшись, он присел на постель, защищенный, как панцирем, этими тряпками! Лизка продолжала лежать, только чуть свела ноги. Он погладил ее по телу, провел рукой вдоль бедер, задержался на груди, щеке…
– Ты прелестна, Лиза, ты это знаешь. Потому и пришла ко мне, зная, что никто не сможет устоять… Я устоял только потому, что я в гостях у твоих родных и не могу ради минутной слабости сделать тебя женщиной. Я не хочу этого – ты понимаешь? Все может быть, но не сейчас…
– Но я буду ждать, слышишь? Я ни с кем не буду! Только ты будешь первым, – и Лизка поднялась, как подпрыгнула, и, обхватив его голову руками, стала целовать в губы, быстро и сильно… Он отвечал ей все длиннее и томительнее… Она задохнулась от возникшего опять желания. Наверное, он тоже, потому что вдруг оттолкнул ее и закурил. Сделав две глубокие затяжки, он сказал:
– А теперь ты уйдешь! Сейчас же! И слушайся меня, поняла, Лизка?!
Она прошептала:
– Хорошо, я уйду… А ты уедешь? Сколько ты будешь у нас?
Он пожал плечами, и тогда она попросила:
– Не уезжай… Живи здесь. Алиса будет рада, Светланочка тоже… И я. – Она лукаво посмотрела на него, и он поразился, до чего же истинная женщина эта девчонка, другим такое не дается никогда, и мелькнула Наташа – ее зажатость, страх, и вновь нахлынула страсть к ней, разбуженная этой девочкой. Что это? Разве он сможет любить кого-нибудь, кроме Наташи? – единственной, обожаемой, желанной до исступления…
– Иди, – сказал он уже довольно сурово и кинул ей шубу – трусики свои полосочки она уже натянула, хлюпая носом, то ли нарочно, то ли на самом деле плача.
Он не понимал эту девчонку! Влюбилась? Может быть. А может, и нет, просто решила сделать ТАК, и все тут.
Лизка уже стояла у балконной двери, закутавшись в шубу, ее волосы растрепались, лицо горело, губы припухли, глаза сияли то ли слезами, то ли свет так падал, и он снова сказал ей уже нежно:
– Иди, иди, котенок…
Лизка хихикнула, сдула с ладони воздушный поцелуй и исчезла, будто ничего и не было, остался лишь слабый запах духов, весенний, сладкий…
Сандрик не стал раздеваться, лег так, одетым, и подумал, что вот, бессонная ночь, а завтра прилетает Наташа… И вдруг заснул мгновенно – крепчайшим сном, проснулся поздно и странно бодрым.
Но зато бессонную ночь провела Светлана. Как тихо ни вошла Лиза, как тихо ни происходило все, как казалось им двоим, все это было не очень-то тихо, тем более, в компактном деревянном доме. Сначала Светлана не поняла, кто пришел к Сандрику, но что кто-то пришел, она слышала, не могла уснуть, все думала обо всей этой неясной истории и что из нее выйдет. Она удивилась – кто это может быть? Перебрала всех и ни на ком не остановилась. Села в постели, прислушалась и вдруг узнала Лизку – просяще, капризно и неистово она говорила:
– Я хочу, хочу тебя…
Светлану облил холодный пот. Боже мой! Повторение Наташиной истории! Только по-другому! Как это возможно! Лизка – совсем ребенок!
Светлана тихо поднялась с кровати и приоткрыла дверь; там, наверху, ее не слышали, а она слышала почти все в мертвенной тишине дома. Она уже была готова в один момент ворваться, чтобы помешать этому безумию. Но Сандрик остался на высоте – Светлана чуть не со слезами, чуть не вслух возносила ему благодарности. Он нашел в себе силы отправить эту глупую распущенную девчонку, и конечно, ему это далось нелегко, наверное. Ведь он молодой мужчина, и когда к тебе в постель забирается юная девчонка… А что она забралась в постель – Светлана поняла! Когда же она увидела в окно, как в Алисиной шубе, опустив голову, бредет Лизка к большому дому, Светлана перекрестилась; услышаны ее молитвы! А если бы Сандрик не отправил Лизку? Мозги заворачиваются, когда подумаешь, что могло бы быть. Светлана задрожала. Разболелась голова. Надо рассказать об этом Наташе, она должна знать, что тут может произойти… Пусть будет настороже.
Немного успокоившись (когда она увидела, как уходила Лизка), Светлана пришла к выводу, что в принципе как партия Лизка для Сандрика вполне подходит: неглупа, обаятельна, по-своему хороша, карьера ей обеспечена. Дача, – и какая! – квартира, прописана у деда с бабкой, плюсы, плюсы и плюсы. Но – молода!.. слишком. Хорошо бы у них с Сандриком был роман, ну, конечно, без «этого», а потом, когда придет время, пусть себе женятся! Светлана и Наташа против не будут.
Лизка пришла в свою комнату в полном упадке, бросилась в постель и чуть снова не залилась слезами. Но полежав и подумав, она вдруг пришла в замечательное состояние духа: то, что он не тронул ее по-настоящему, говорит, во-первых, что он – благородный человек! Во-вторых, он относится к ней по-особому, иначе ему было бы наплевать на то, что с ней может случиться, в-третьих, он же сам сказал – подожди… Значит, у него вообще на нее «виды», как говорит Алиса! Значит, все не так плохо, как ей представлялось. И она выйдет за него замуж, чего бы ей это ни стоило!
За завтраком собрались все. Сандрик пришел последним, и у Лизки упало сердце, и вдруг само в себе сказалось: мой муж… Он в ее сторону не взглянул, но она не обиделась – конспирация! У Алисы ведь глаз как алмаз, вот и сейчас она быстро взглянула на Лизку, а потом на Сандрика… Ну и бабка у Лизки! Лизка и восхищалась Алисой, и недолюбливала ее за надменность в отношении к матери, что та все от нее терпит, будто виновата в чем-то. Но Лизку Алиса любит – это Лизка чувствовала.
Никто из них – ни Сандрик, ни Лизка – не обратили внимание на Светлану. Вот тут они бы кое-что поняли – Светлана не смогла с собой совладать.
Ее взгляд выразил возмущение Лизкой и восхищение Сандриком… Заметила только Инна. Она не поняла, почему с такой брезгливостью смотрит Светлана Кузьминична на Лизку и почему сразу же перевела совершенно другой взгляд на Сандрика… Чем могла досадить Светлане ее Лизка? Вчера? Да и не было вчера Лизки почти целый день… А вчера Инка заметила, что Светлана по-доброму смотрела на Лизку. Что могла изменить ночь?..
Инка затряслась. Неужели что-то случилось? Когда? Ночью? Сандрик с Лизкой?.. Нет, не похоже на этого холодного сдержанного юношу.
За завтраком Алиса напомнила, что сегодня прилетает Наташа, хотя все, кроме Игоря и Лизки, только об этом и думали. Каждый по-своему хотел ее появления, но у каждого был свой интерес.
Стали решать, кто поедет встречать. Конечно, Алек, потому что он на машине… Кто с ним?
– Пусть едет Сандрик, – милостиво разрешила Алиса.
Но Сандрик как-то не очень жаждал встретить Наташу – он понимал, что это ни к чему, если бы он один встречал ее! А то рядом будет ее бывший муж… – соперник?.. Сандрик не знал.
Короче, решили, что с Алеком едет Сандрик.
Алиса за столом не рассиживалась – необходимо было подготовиться к встрече Наташи да еще заставить этого Алексея развесить на огромной ели у террасы светящиеся игрушки, лампы и гирлянды, а уж развесят и разложат подарки они сами.
А Светлана металась, как всегда, – это было почти вечное ее состояние. Сейчас она металась, потому что не могла решить – говорить ли Инне о Лизкином ночном посещении?.. Она склонялась – говорить. Но вместе с тем понимала, какой удар нанесет Инне, матери! Она перебирала все за и против. Но тут на террасу вошла Инна и спросила:
– Светлана Кузьминична, скажите, почему вы с таким осуждением смотрели на мою дочь? Будто знаете о ней что-то не совсем приличное или…
На большее Инну не хватило, а Светлана поняла, что нужно сказать, но все же как-то поскромнее… Рассказывать все подробности, которые она слышала? Невозможно! Она нервно закурила и, чтобы совершенно собраться, начала издалека:
– Вы, Инночка, конечно, знаете, кто такой наш Сандрик… – Тут Светлана горько улыбнулась: – Какое это огромное горе, было и есть… Но не буду ворошить прошлое, мне всегда это так больно… Я не знаю, что выражал мой взгляд, поверьте, и к вам, и к Лизочке, и ко всей вашей семье я отношусь с искренней дружбой и огромной симпатией… – Светлана передохнула, подумав, что хватит лебезить, а то получается, будто она, как виноватая лиса, «метет хвостом». – В общем, исходя из всего этого, я считаю, что должна сказать вам… – Инка замерла, лишь сердце стучало, как молоток. – Вчера довольно поздно Лизочка пришла к Сандрику…
– И?.. – прошептала Инка.
– Нет-нет! – вскрикнула Светлана (Боже, не надо было! Не надо!) – Нет! Они просто говорили… Я не спала, слышала… Ну, Лиза сказала, что… он ей понравился с первого взгляда… А он… Ну, он ответил, что она ему тоже, но тут же сказал, чтобы она шла домой, потому что это неловко… Она ушла, Инна, клянусь вам, она ушла, и ничего не было! Но… Но понимаете, ведь может случиться и другое… Если она придет еще раз… Я уверена в Сандрике, он – порядочный мальчик, но Лиза юна, очаровательна, и если они понравились друг другу… Ведь ни за кого нельзя ручаться, даже за себя, вы понимаете?
Инка убито сидела на стуле и молчала, сил у нее не было говорить. Да и что говорить? Злилась на Светлану потому, что Инке было стыдно за Лизу, и потому, что тон Светланы был какой-то фальшивый… Она, конечно, чего-то недоговаривает, но по поводу… их близости – то этого не было, – это Инка почувствовала…
Светлана с испугом смотрела на нее – ту будто пришибло…
И Светлана снова завела:
– Вы только ничего не говорите Лизе. И я не скажу Сандрику… Ведь я случайно не спала… Они молодые… Влюбились… Или показалось, что влюбились. Рождество скоро, зачем портить настроение?.. Только вы проследите… И я.
Инка кивнула и наконец сложила фразу:
– Что Лизка увлеклась – понятно. Никого здесь нет… Конечно, не надо ей было идти… к Сандрику…
Светлана вдруг взбодрилась:
– А знаете, Инночка, ничего неизвестно! Может, это судьба! Сандрик – замечательный мальчик. И мы ничего сделать не сможем, если они захотят быть вместе. Только бы не слишком рано! Не гнали бы события – вот за этим стоит проследить, а так… Я буду только рада, если у них будет роман и закончится женитьбой.
Светлана видела, что Инка немного приободрилась, теперь не так мертвы глаза. Она даже закурила и вдруг сказала:
– Я-то вообще хочу, чтобы Лизка поскорее вышла замуж, и пусть за нее отвечает муж. Она такая взбалмошная и непредсказуемая… Но вряд ли это будет Сандрик. Он какой-то совсем другой… Очень взрослый, что ли? Мне показалось… А она сопливая дурочка, с капризами…
Получалось, что Инна как бы отказывалась от Сандрика как от жениха и мужа. Светлану это обидело:
– Но ведь я и не говорю, что это непреложно. Просто все случается в этой жизни… Все, что я хотела сказать, я сказала.
И, улыбнувшись мило, светски, ушла.
А Инка наконец-то залилась слезами: ее унизили, ткнули носом в дерьмо! Мол, если что, то Сандрик женится – так надо было понять. А если она, Инка, не захочет, чтобы Лизка за него выходила? Но об этом и речи не идет! Благодеяние… Инка хлюпала носом, продолжая сидеть на терраске, – к кому идти со своими горестями? Алека нет, да она бы к нему и не пошла – слишком чужими стали они друг другу, ничего не осталось от того, что было когда-то…
Лизка увидела Катьку с ее папашей у большой красивой разлапистой ели, которую они украшали гирляндами и игрушками. Внизу стояла Алиса и указывала, куда и что развешивать. Катька стояла на стремянке, а папаша ее – на другой, и они обкручивали гирляндой ель. Приходилось слезать и передвигать стремянки – нуднота страшенная! Лизка поняла, что не удастся ей сейчас выложить Катьке сведения о любви с Сандриком! Она расстроилась – вечно эта Алиска-крыска всех крутит, не может видеть свободного человека, обязательно надо его чем-нибудь занять!
Она собралась уже идти снова на чердак, как калитка открылась и в сад вошли трое – отец, Сандрик и высокая дама в длинном темно-сером лайковом пальто, длинном темном шарфе, с открытой, коротко стриженной золотистой головой… У нее было такое красивое холодное лицо, что Лизка чуть не ахнула вслух от восторга – вот такой она хочет быть. Такой! Это – Наташа, посол и мать Сандрика! У Лизки холод побежал от попки до головы – какая она, эта Наташа! И тут же Лизка подумала о своей матери… Она подумала, что мать толстая, неуклюжая, вечно в фартуке и вечно на кухне, и никто ее за женщину уже не считает – только и хвалят за жратву, которую она готовит! Конечно, теперь будут прыгать перед этой Наташей! Лизка вдруг ощутила, как в ней поднимается буря чувств – кроме восторга и ревность, выскочившая, как нарыв, и злость, и обида, и зависть.
И вдруг Алиса завопила:
– Наташа! Красавица моя! Здравствуй, дорогая! Как долетела? Как встретили два рыцаря?
И Алиса бросилась обнимать Наташу и расцеловывать.
Та улыбалась, отвечая на поцелуи, и только сказала:
– Все прекрасно! Я тоже так рада! – И Лизка увидела, как холодное Наташино лицо озарилось улыбкой и стало не просто красивым, а прекрасным.
Тут Алиса повернулась к ней и сказала не без гордости:
– А вот наша Лизка, видишь, какая большая? – И Лизка, еле поклонившись, умчалась, услышав за собой: – Она у нас дикарка, а ты, наверное, произвела на нее впечатление…
Лизка мчалась, не разбирая дороги, и примчалась на чердак. Она сидела на полу, у сундука, мрачная и злая, хорошо еще, что сигареты были всегда при ней, можно было «перекурить» эту встречу с необыкновенной Наташей. Главное – матерью ее, Лизкиного, Сандрика!
В окошко она видела, как замер на стремянке папаша Катьки – тоже, наверное, обалдел! Катька… Интересно, как это будет она теперь объяснять свою брехаловку насчет братца?! Наташа им родственница? Бросьте! Да об этом даже подумать смешно! Чего им здесь надо вообще-то? Лизкины мысли перешли на эту парочку, и она немного успокоилась. Она-то чего расстроилась? Наташа – ее будущая свекровь! – и не иначе! Чего ей, Лизке, бояться?
Санек, увидев Наташу, чуть не рухнул со стремянки – вот она какая стала! Ну ничего, попляшет еще! Теперь Саньку не захотелось уезжать, даже если Сандрик и даст денег… Наташке Санек на отъезд все равно скажет пару теплых: он не забыл, как она его погнала тогда, да еще бутылкой чуть не пришибла! Вышагивает! А сама – сука! Ребеночка своего бросила! А Сандрик этот мельтешит – чемоданчик вон несет! Конечно, богатая мамаша, как не поухаживать! Помрет – все богатство ему. Санек посмотрел на свою Катьку, та тоже стояла на стремянке, раскрыв рот, свалится еще, вон ни черта не соображает!
Санек крикнул:
– Кать, ты держись! – И Катька спохватилась, стала покрепче сжимать стремянку, а то ведь в сам деле чуть не упала. На Саньков крик Наташа подняла голову, что-то сказала хозяйке, а та, скорежив рожу, что-то ответила – сказала, наверно, что, мол, так, помогает тут один дурень со своей чокнутой девкой… Не терпелось Саньку увидеться с Леркой – он теперь без нее как без рук… Почему такое? Вроде бы уж все проговорили, а вот повидаться надо, вроде силы и уверенности прибавляется.
Санек быстро отхлебал щи, которые сварганила Катька, выпил рюмку и побежал к Лерке, наказав Катьке никуда не уходить и никого не пускать – нет их, и все тут. Ушел. Катька опять сидела на раскладушке, зажав руки, и думала, думала, думала… И никак не могла понять – как получилось, что такая красивая, богатая, и вся из себя тетенька от ее, Катькиного папки, пьяницы, матерщинника, – родила?.. Да не кого-нибудь, как, например, Витек ихний, а Сандрика – такого же красивого, богатого и всего из себя… Врет папка! А баушка ему поверила! Чего-то Лерка эта наплела папке… Деньги хочет выманить у Сандрика и у этой его матери… У них денег, наверно, – чемоданы! Катька даже представить не могла – сколько… Дали бы они уж папке хоть пачку долларов этих, он бы и уехал, а то… Тоска ее грызла – еще из-за того, что порушилась ее мечта о братике, с которым она станет гулять по деревне и всем про него рассказывать, а потом приезжать к нему в гости, к баушке Мане и сидеть с ними, пить чай с конфетами и смотреть телевизор, кино какое… Ничего этого не будет!
Катька решила, что надо уговорить папку завтра сранья отсюдова уехать. Если Лерке надо – пускай она и остается. Только и у нее ничего не выйдет – это Катька вдруг поняла. А Катьке хотелось только братика увидеть, а как увидела – испугалась до смерти: чужой, красивый и злой какой-то… Не было у нее такого братика, ну и не будет, и Катька залилась слезами, благо некому было остановить и надавать подзатыльников.
А в большой даче за накрытым и сервированным столом у всех лопалось терпение. Из-за Наташи.
А она, средоточие всех их жажд, со своей стриженой золотистой головкой, в невообразимо скромном и вместе с тем совершенно неописуемом платье, с одним-единственным украшением – массивным серебряным витым браслетом (на который Алиса смотрела глазом сороки) сидела, спокойно попивая что-то, и рассказывала (это никому не было интересно!), как прелестно украшен тот европейский город, откуда она прибыла, к Рождеству… Несколько, правда, затрепыхался огонек интереса, когда Наташа сказала, что подарки она ранним утром положит под ель…
Алиса вся горела, чтобы поскорее остаться наедине с Наташей и выяснить, конечно, в милейшем разговоре, о Сандрике и всем том. Она, безусловно, верила Светлане, но узнать из «первых рук»! И главное – Алиса собиралась замолвить словцо за своего нескладеху-сына. Уж если и не соединение их судеб, так сказать (на что она по правде уже не очень рассчитывала), то хотя бы устройство его на работу в посольство – неужели посол не может взять на работу, кого захочет, а кого захочет – выгнать?.. Алиса себе такого представить не могла.
Светлана была в полуобмороке от того, что она еще никак не предупредила Наташу о своей «версии» и та может проколоться в любом разговоре. Ей было необходимо прямо из-за стола увести дочь куда-нибудь в укромное местечко и все рассказать.
Алек трясся. Страсти в нем кипели. Когда они с этим Сандриком приехали в аэропорт и Наташка вышла к ним – Алек сразу понял, что никакой это не «сын», а типичный молодой любовник стареющей дамочки! Они так взглянули друг на друга! И если уж это сын и сын любящий, как все лепят тут, то он бы, сын, бросился к мамочке с объятиями и поцелуями и она – тоже. А эти двое будто тут же заморозились – они не прикоснулись друг к другу! Его мать, Алиса, – дура набитая! – такое устроить! Ну, ладно, он останется с Наташкой наедине и все ей выскажет, и хватит!
А Инна обреченно ждала, когда же это все кончится. Скорее бы все уехали и они остались одни. Но и оставаться дольше она здесь не хотела – после этих ласково-масляных взглядов Алиски на Наташку… И Алековой мрачности… Все ей понятно.
Сандрик нестерпимо ждал мига, когда они с Наташей останутся наедине и он сможет сказать ей все!.. И может быть, наконец уговорит ее не думать об их призрачном родстве… Ведь это просто блеф, чистейший блеф. Как, где останется он с ней вдвоем, он не думал, только бы остаться. Лизка совершенно вылетела у него из головы – будто ее и не было.
Даже Игорь имел к Наташе свои интерес: ему не терпелось расспросить Наташу о ее работе – что изменилось сейчас, каков их, России, там статус, как относятся к новому президенту, как Динар, чем он занимается и знает ли она знаменитого барона фон Фрайбаха, и прочее, прочее, прочее.
Лизка следила за всеми и видела, что все, кроме самой Наташи, напряжены. Сандрик – тоже. Может быть, он не рад из-за того, что маман прибыла и им с Лизкой сегодня ни о каком свидании и думать невозможно… Он с каким-то вопросом смотрит на свою мать – чего он от нее хочет и ждет?.. Подарка? Может, она заберет Сандрика к себе работать? Лизка терялась в догадках…
Вот так страдали за обеденным столом все эти люди, и никто не мог ускорить события, потому что протокол обеда не был еще до конца соблюден.
Алиса между делом сказала, что освободила свою комнату Наташе, там ей будет удобно. Но Светлана, придя в ужас от такой перспективы, чуть не закричала:
– Нет-нет, Алиса, дорогая, я столько времени не видела Наташку, что мы с ней проболтаем, наверное, всю ночь! У нас же там еще комната наверху!
Тут вступил Сандрик и сказал:
– Я освобождаю для Наташи (все вздрогнули, но тут же каждый объяснил себе, что так и должно – Наташа. Молодая красивая мама должна быть просто Наташей!) комнату с балконом…
Светлана умилилась – какой Сандрик внимательный!
Алиса не имела права настаивать и нехотя согласилась. Алек мрачно, понимающе усмехнулся – любовники должны быть рядом! Только дураки этого не понимают!
Лизка рассвирепела – ну вот! Теперь там будет полный дом, и она не сможет даже помыслить туда проникнуть! Хоть реви прямо!
Обед подошел к концу, и каждый ждал момента заполучить Наташу, но преуспела все-таки Светлана. Она взяла дочь под руку и сказала:
– Пойдем, дорогая моя, тебе стоит отдохнуть немного после перелета… – И Наташа покорно последовала за ней.
Сандрик быстро поднялся, поблагодарив Алису и Инну, и кинулся вон с участка. Он пошел к реке, пытаясь охладить пылающую голову, смуту в душе и желание… Он до темноты сидел и бродил по берегу реки, смотрел в полынью у водосброса. Мысли текли в прошлое, в то, что он не мог заставить себя забыть. Только на минуту опоздал Санек, плетущийся сильно выпившим от Лерки, а так бы встретились сын с отцом, и что?.. Неизвестно. Санек был настроен воинственно, а Сандрик был от его проблем дальше, чем от луны. Но сегодня встречи не произошло.
Санек действительно шел от Лерки взбудораженный. Он пришел к ней в номер, присел на постель, глотнул как следует водки, нашел какой-то кусок ветчины и сказал:
– Наташка тут. Ее эти двое встречали – Алик, муж бывший, и мой сынок… Вся из себя – пальто до пят, рожа перекошенная, будто уксусу напилась… Что делать-то, Лерк?
– Во б…! – Другого слова у нее для Наташки не находилось.
Санек тоже был не в настроении: за что ему такая судьба? Он первый поимел эту цацу, а что с того? Шиш! Сынок ходит гусем лапчистым, и эта поганка заграничная…
И когда Лерка обозвала Наташку, Санек покивал и подтвердил, что Лерка права, другого чего про Наташку и не скажешь!
Они с Леркой еще выпили, и она сказала:
– Кровь с носу, а завтра поговори! Кто его, этого Сандрика, знает – свалит сразу после Рождества – только мы его и видели! Говори все, как я сказала, – подтвердила она и вдруг махнула рукой, – слушай, да пошло оно все хоть на день!
Лерка разлила по рюмочкам коньяк, сделала по бутерброду с ветчиной, сыром, огурцом – все вместе – на кой, когда можно вместо одного три слопать? И торжественно сказала:
– Ну, выпьем за завтрашний твой разговор с Сандриком. Ни пуха ни пера!
– К черту, – сказал по присказке Санек, и они хлебнули до дна.
А дочь его Катька уже собрала свой рюкзачок, засунула его под раскладушку, чтобы папаньке не попался на глаза. Она решила с папкой поговорить, а если он не согласный, она уедет сама, одна. Не будет она здесь жить!
Папанька ввалился пьяней вина, куда уж говорить; хотя Катька по совести попробовала.
– Папк, – заныла она, когда он бухнулся на тахту, но сидел еще, не валился, – поедем домой… Мамка заждалася. А тут ничего такого не будет. Поедем, папк, не дадут нам ничего… Ну их!
Санек вскинул голову, мутно посмотрел на дочь и подтвердил:
– Верно ты, Катюх, сказала… – и внезапно, как подстреленный, повалился на бок и захрапел.
Катька горестно смотрела на отца и думала, что, может, завтра он оклемается… Но на это надежда плохая. Похмелится с утра, дадут ему расчет, и он пойдет к этой Лерке пить. Нет, Катька сама уедет, рано, чтоб никто не остановил – невмоготу ей. Она вздохнула и села в свою любимую позу.
Светлана и Наташа вошли в дом, и Наташа тут же хотела пойти наверх, куда уже мрачный Алек принес ее вещи, чтобы раздеться, залечь в постель и подумать обо всем… Но Светлана остановила ее довольно твердо:
– Наташа, мне надо с тобой поговорить…
«Господи, – подумала Наташа, – опять эти мамины разговоры! Не надоело ей?» А Наташе так хотелось до ужина полежать, расслабиться… Она вдруг подумала, что Гарька отказался прилететь, а она, его мать, даже никак не отреагировала на это… Не было у нее любви особой к младшему сыну, все взял первый. Вообще – все. Жизнь, любовь, счастье… Она вспомнила, как они сидели за столом, боясь взглянуть друг на друга, как побоялись прикоснуться друг к другу там, в аэропорту. И Алек это заметил.
Светлана видела, что дочь совершенно не расположена к беседе, что мыслями она где-то… Где только? Светлана никогда этого не узнает. Как не знала никогда.
– Я не задержу тебя, Наташенька, – сказала она мягко, – но я обязана предупредить тебя…
– О чем? – удивилась Наташа. – Что еще за предупреждения?..
– Сначала ответь мне, – начала самое трудное Светлана, – зачем ты сказала Алеку о… – Светлана замялась, – о Сандрике?
Наташа четко ответила:
– Это получилось совершенно случайно, не буду тебе голову морочить рассказом как, потому что это роли не играет… Совершенно случайно у меня в разговоре вырвалось. Алек прицепился… Ну и что мне оставалось? В конце концов, Алек мне никто и мне нечего перед ним оправдываться. А что? В чем дело?
Светлане, конечно, очень хотелось узнать – как это «случайно вырвалось», но она сказала:
– Ну ладно, вырвалось так вырвалось. Но вырвалось и полетело. Алиса узнала, правда, Алек ей только недавно сказал, не знаю уж почему, она тут же прискакала. Но между прочим, очень доброжелательно, отмечаю. Алиса подумала, что ты это сказала Алеку специально… Понимаешь, как всякая мать Алиса болеет за сына и хочет, чтобы воссоединилась ваша семья, бывшая такой красивой, благополучной, престижной… И ей показалось, что ты сказала Алеку неспроста. Что, возможно, ты тоже этого хочешь.
Наташе будто по голове дали.
– Как это – я тоже хочу? А Инка, Лизка? Они тоже хотят? Или их в расчет не берут?
Светлана опять замялась:
– Ну, там свои сложности. Не все так хорошо и просто. Но сначала о главном. Мне надо сказать тебе… Собственно – предупредить. Мне пришлось придумать целый роман…
И Светлана, как могла, мягко, обходя углы, рассказала об их беседе с Алисой и скорее – о своем «варианте» Наташиной судьбы и судьбы Сандрика.
Наташа мертво молчала. Ну вот. Вот и все. Все всё знают. И как она покажется на глаза… Как? Уже показалась. Все знали, а она крутила из себя благополучную светскую даму, а все всё знали…
– Почему ты мне не сказала об этом по телефону? – набросилась она на Светлану.
И Светлана как можно спокойнее ответила:
– Но неужели ты не понимаешь, что я не могла рассказывать все это по международной связи! С тобой, послом! Очнись, Наталья! Ты готова обвинить всех!
И Наташа утихомирилась: как ни крути – мать права. Она должна была узнать, а узнать она могла, лишь приехав сюда.
Видя, что Наташа убито скрючилась в кресле, Светлана облилась жалостью – надо что-то предпринимать! Не так уж все страшно.
Главное – как она к Алеку? И если никак, то пусть пока явно не показывает этого. Не надо обижать Алису… В общем, вести себя естественно и спокойно.
Сейчас она посмешит и, может быть, обрадует Наташу, рассказав о Лизке и Сандрике. И Светлана рассмеялась. Наташа удивленно посмотрела на нее. Светлана, отсмеявшись, сказала:
– А теперь я тебя повеселю! Хочешь?
Наташа кивнула. Чем это мама собирается ее веселить?
– Понимаешь, я тут оказалась свидетельницей… Случайно, конечно, честное слово! В общем, в этой комнате, где ты сейчас, вчера ночевал Сандрик. Я долго не могла заснуть и лупила глаза в темноту (Наташа не могла взять в толк, что же такое веселое вытанцуется из этого малосвязного начала), хотела уже встать и принять снотворное, но слышу какой-то разговор наверху. Я, честно говоря, испугалась – подумала, что кто-нибудь решил Сандрика трясти насчет вашей истории… Ну и решила подслушать, хотя понимаю, что некрасиво, но нам надо знать все. И что ты думаешь? Лизка, эта малышка, явилась к Сандрику, признается ему в безумной любви с первого взгляда и требует, чтобы он лишил ее девственности… – Начав рассказывать, Светлана поняла, что «шагает не в ногу». Зачем ей надо было это раскрывать? Все вспомнится… Наташка расстроится! Ну не дура ли Светка, ну не дура?! Однако замахнулась. – Сандрик, конечно, этого не сделал, но, по-моему, отнесся к ней с нежностью и благородством… Пришлось Лизке уйти, но они до чего-то там все же дошли, не до самого конца… и договорились, что он будет ждать или что она будет ждать – это я не поняла. Так что, может быть, скоро у нас появятся старые новые родственники… Кем тогда тебе будет приходиться Алек? Сватом? Ну не забавно ли?
