Текст книги "Разыграть чувства (СИ)"
Автор книги: Ксения Лестова
Соавторы: Лидия Чайка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Глава 8. Когда открывается правда
За день перед балом учитель пришел позже обычного. Молодой мужчина, хмурый и с фингалом под глазом сразу прошел в кабинет к отцу. Занятия не состоялись, а за обедом я узнала, что виной всему стал Лукас Когинс. Подозреваю, оборотень приревновал меня к лорду Марусу. Должна признать, небезосновательно. Этот конкретный мужчина явно имел на меня планы. Неопределенные и, возможно, даже не вполне приемлемые. В любом случае, об этом знала только я. Равно как и о том, за что именно Лукас вдруг окрысился на благородного лорда Маруса. Для всех это было преподнесено как явное помутнение рассудка у одного индивида в следствии длительной военной деятельности и тяжелейшего ранения, которое каким-то образом повлияло на его голову. Воистину странное поведения для того, кто в свое время спорил на то, что переспит со мной. При воспоминании об этом, во мне снова зарождалась злость. Отвратительный и мерзкий поступок не достойный мужчины. Хотя, он же на половину оборотень, в котором говорит не разум, а одно конкретное место пониже пояса. Чего я могла ожидать от баловня судьбы, который привык получать желаемое?
Меня все так же считали нестабильной. Но отец настоял на моем присутствии на балу. Да он просто наплевал на мою безопасность и безопасность окружающих ради собственной прибыли. Мама из-за этого все больше разочаровывалась в собственном муже. По ее словам, когда она оставалась наедине со мной, Джон Гиллтон сильно изменился со времени их свадьбы. Тогда они безумно любили друг друга. Он был… в общем, как лорд Борн в настоящем. При упоминании военного Сьюзан начинала заметно волноваться.
Раньше я не понимала, почему Лукас в последнюю ночь заставил меня принять ванну. Теперь я явственно ощущала это. От матери сильно пахло чужим мужчиной. Генералом. Они встречались днем, пока отец работает. Под каким-нибудь предлогом она частенько уходила из дома в одиннадцать. На виду у всех и в то же время незаметно и тихо.
Так вот и получалось: отец работал, мама изменяла ему с любовником, а я училась в компании лорда Маруса. Это продолжалось ровно до выходки выскочки, а заодно и до бала, который обещал поставить очередное пятно на честь нашего рода. В этот день я много гуляла в парке и попутно тренировалась в магии, вспоминала все то, чему успела научиться за столь короткий промежуток времени.
Концентрация у меня была хорошая, но об этом не должен был знать никто, поэтому я задвинула ее в дальний угол. В основном пыталась возвращать к жизни завядающие растения и строить самый простой защитный магический контур, который должен был вспыхивать полупрозрачной зеленоватой стеной в метре от меня. Это было самым сложным для меня не только магически, но и физически. Я не представляла себе, какой удар может прийтись в трудную минуту, а также какая могла бы случиться отдача в мою сторону. Более или менее сносная стеночка стала у меня получаться лишь к вечеру. Тогда я от греха подальше ушла в свою комнату. До меня никому не было никакого дела. Надо сказать, взаимно. Пользуясь тем, что ночь еще не до конца вступила в свои права, стала более рьяно отрабатывать концентрацию при магической обороне.
Жужик где-то опять пропадал. У меня в голове по этому поводу крутилось только два варианта: кухня или спальня родителей. Ну, в крайнем случае, пушистик мог полететь в парк за очередной порцией бутонов гортензии. Так или иначе за него я не беспокоилась. А вот по поводу предстоящего бала начинала определенно раздражаться и переживать. Вдруг мне не оставят выбора? Или принудят силой? Перед всей толпой не должны. Но ведь мой отец очень изобретательный. Тьфу ты! Опять неизвестность. Один потакает своему волку, другой своему тщеславию и алчности.
Спать легла раньше обычного и без ужина. В ходе негативных размышлений о ближайшем будущем я так увлеклась, что в какой-то момент потеряла контроль над силой. В итоге из меня утекло больше энергии, чем нужно. После этого я почувствовала слабость и разумно поставила точку в своих занятиях магией.
На следующий день я проснулась довольно поздно. Никто не будил меня, а потому завтрак я благополучно проспала. Хм, к чему бы? А может, они решили оставить меня в покое? Ах, как бы мне этого хотелось! Так не хотелось видеть этих разряженных модниц (правда, когда-то я и сама была такой), нахальных кавалеров и всей остальной блескучей елочной гирлянды, которая со временем рвется и осыпается на пол, оголяя скудное нутро. Надменные, гордые, фальшивые и озлобленные. Мне подумать страшно, какие гадости теперь говорят в свете о семье Гиллтонов и обо мне в частности.
Видеть никого не хотелось, поэтому даже не стала вызывать Бетти, чтобы та принесла мне завтрак. Вместо того, чтобы встать, я закуталась поплотнее в одеяло и заснула ещё на пару-тройку часов.
Разбудила меня мама, которая в полном негодовании вернулась с очередной прогулки с лордом Борном. Это было заметно по лихорадочному блеску в её глазах и волнению, которое она всячески пыталась приписать к моему вопиющему невежеству. Да, я лежала в кровати, да чуть не пропустила обед. Ну и что?
– Мари, я тебя совсем не узнаю! – воскликнула женщина и всплеснула руками. – В своём монастыре ты одичала настолько, что стала позволять себе много вольностей!
– Между прочим, в монастыре я вставала очень рано, – все ещё находясь в постели, пробурчала в ответ.
– Что с тобой происходит?! – Мама пропустила моё замечание мимо ушей. – Ты стала небрежно относиться к себе и стала забывать, как должна вести себя настоящая леди. Ладно, я могу понять, что вчера ты очень устала, перетрудилась, допустим. Но что случилось сегодня? Скоро уже начнётся бал, а ты ещё не встала с постели!
– Если мне не изменяет память, он начнется только в семь вечера, – стараясь не раздражаться от её излишней эмоциональности, заметила я. – А сейчас, предполагаю, не больше двух.
– Половина второго, – тяжело вздохнула Сьюзан. – Но ты, верно, забыла, сколько времени обычно уходит на сборы?
– Обещаю, что в этот раз соберусь намного быстрее, – хрипло откликнулась, всеми силами пытаясь не скатиться на примитивное волчье рычание.
Леди Гиллтон ещё не была одета в бальное платье, но зато успела уже уложить волосы в высокую сложную прическу. Она стояла рядом с моей кроватью и отчитывала меня как маленького ребенка. Мне лично было все равно, а вот волчица внутри буквально закипала. Я чувствовала, как животное внутри злобно мечется и пытается вылезти наружу, чтобы показать свое истинное «я». Она прекрасно понимала, что меня на торжестве будут пытаться свести с сыном лорда Олейна. Но я тешила ее сознание, что дам четкий отказ. Волчице было этого мало, в качестве мужа она признавала лишь Лукаса.
– Ты меня слушаешь? – мама недовольно поджала губы. – Повтори, что я сейчас сказала!
– Кажется, что-то про очень долгие сборы на бал и про то, что я никак не смогу успеть в положенный срок привести себя в порядок.
Хмуро повторила, при этом даже и не подумав начать вылезать из кровати. Очень нервировало такое резкое отношение к собственной персоне, а потому меня тяготило присутствие в комнате Сьюзан Гиллтон. Уж кому-кому, но не ей читать мне нотации о правилах поведения в обществе. Я слишком хорошо понимала, как весело и приятно мама проводит свое свободное время за папиной спиной. Она ничем не лучше него. Обманывает отца, а он обманывает всех остальных. Просто прекрасная пара!
– Верно, – кивнула женщина. – А теперь, леди Марианна Гиллтон, прошу тебя все-таки подняться и начать собираться. Я не намерена краснеть перед гостями за наше опоздание.
Вот из вредности теперь соберусь за час и буду стоять у мамы над душой: подгонять, причитать и вздыхать в ее комнате. Да, я приду туда и буду самым наглым образом давать «дельные» советы по сборам. Богиня, что со мной стало? Неужели это и правда я? Или волчица? В любом случае, это весьма непривычные ощущения и, к моему великому стыду, они мне нравятся. Не это ли свобода?
Мама вышла из комнаты, и я, наконец, встала с кровати. Бунт – дело волнительное и тонкое. Я ведь не хочу переборщить с эмоциями и открыто заявить родителям о своем негативном к ним отношении? Оба хороши…
Вызвала Бетти и попросила принести обед мне в спальню. Пока девушка расторопно выполняла распоряжение, я успела наскоро принять ванну. За трапезой тщательно прикинула свой образ: решила надеть пышное платье темного сочного фиолетового цвета. Оно было без рукавов и с одной толстой бретелькой, из-за этого правое плечо оставалось оголенным. Лиф был красиво драпирован и украшен множеством мелких черных и зеленых блестящих бусинок. Сюда сами собой напрашивались золотые украшения. Но я предпочла обойтись черным бархатным колье, которое подобно ошейнику плотно прилегало к шее. Сбоку него находился шикарный цветок из ткани и камней. Серьги выбрала под стать – золотые крупные гвоздики-кругляши. На руки, в комплект к платью, шли фиолетовые перчатки. Черные туфли-лодочки завершали образ.
С прической особо мудрить не стала. Сделала высокий большой пучок из волос на затылке. Оставила свободными лишь пару локонов, которые мягкими волнами касались плеч. В получившуюся конструкцию воткнула черный гребень с аметистами и изумрудами. Получилось быстро и красиво. Как и намеревалась, уложилась всего за час. Немного подумав, подкрасила глаза и нанесла нежный оттенок помады на губы. И все это я проделала без помощи Бетти.
– Нр…а! – оценил недавно вернувшийся с кухни Жужик. – Оч!
– Спасибо, – улыбнулась другу. – Ты тоже ничего.
Пушистик весело фыркнул и опустился на мою кровать. Подозреваю, он намеревается отдохнуть после хорошего обеда. Что ж, не буду мешать. Мне еще маме надо как следует нервы потрепать своим присутствием.
Оставив друга одного, я вышла в коридор и направилась в сторону покоев родителей. Родителей… о том, что папа тоже может быть там я и не подумала.
– Ма-а-ам? Можно? – я постучалась в дверь, но войти не решалась.
– Входи… – произнесла Сьюзан, открывая мне.
Кажется, она не ожидала так быстро увидеть свою дочь. Женщина изумленно разглядывала меня и безуспешно пыталась подавить в себе нахлынувшие эмоции.
– А я готова! – с порога заявила и прошла в спальню. – Ты одна?
– Да… – проговорила мама, закрывая дверь. – Одна.
– А где отец? – вновь строя из себя наивную несмышленую девочку, вопросила я.
– Работает, – машинально откликнулась женщина.
Как и час назад, на ней еще не было платья. Вот, скажите, что она делала все это время? Носки супругу штопала или перекрашивала ногти в другой цвет? Вот теперь я начинаю благодарить судьбу за то, что послала в этот богиней забытый монастырь. Он оказался вовсе не забытый. Я же там чему-то за три года научилась? Несомненно. А ведь когда-то я сама могла часами прихорашиваться перед зеркалом и тратить на подобные сборы не час, как теперь, а целый день.
– А ему не надо собираться? – выгнула дугой одну бровь.
– Надо, – кивнула родительница и принялась перебирать шкатулку с дорогими украшениями, которая стояла на прикроватной тумбочке. – Но он это делает намного быстрее и поэтому может себе позволить еще часик другой посидеть за служебными бумагами.
«За разгребанием счетов» чуть было не поправила, но вовремя осеклась. Почему-то захотелось расспросить ее об отношениях, но вовсе не с отцом. Усилием воли отругала волчицу за подобную бестактность и завела разговор о незначительных женских приятностях вроде духов, косметики и прочего.
Вскользь коснулись интимной составляющей женского бытия. Мама порозовела и постаралась перевести разговор на другую тему. Ну-ну, уж со мной-то можно быть и пооткровеннее. Правда, я по мнению родителей срывала сей запретный плод всего единожды… В, общем, разговор у нас плавно ушел в сторону жуткого поведения главы нашего семейства. Сьюзан вспомнила с тоской былые времена, когда они еще были совсем молоды. По ее словам они тогда были без ума друг от друга, а потому безбашенны и безрассудны. Сейчас якобы остепенились, пресытились и скатились на быт. Вот он-то и дал трещину в их отношениях.
Этого мама не говорила, но это четко видела я. С появлением в маминой жизни любовника пропасть между Сьюзан и Джоном Гиллтонами стала увеличиваться с огромной скоростью. Было по всему видно, что она больше не испытывает к своему супругу былой любви. Да что и говорить, уважение к нему она тоже постепенно теряла. Подозреваю, что отец скоро обо всем узнает. И, боюсь даже представить, какова будет его реакция на открывшуюся правду.
Стало их жаль. Бедные, я бы не хотела повторить историю их любви. Ох, и повторять-то особо не с кем. Только я подумала об этом, как мама завела разговор о моем предстоящем браке. Наконец-то я узнала, как отец планировал скрыть мою поруганную честь. Никак. Как я и предполагала. Он просто планировал на свадьбе очень сильно споить жениха и подложить его под меня в первую брачную ночь. Наутро обязательно возник бы закономерный вопрос о невинности. Но ввиду пьяного состояния жениха и моего длительного пребывания в женском монастыре предполагалось уверить всех, что брак заключен на законных основаниях и невеста до свадьбы была чиста. А то, что крови на простыне не видно, так кто сказал, что молодые утоляют свою «жажду» только в постели?
Мама рассказывала, не сдерживая отвращения к отцу. Это было что-то новенькое. Помнится, три года назад перед моей ссылкой в монастырь она и слова против отцу не сказала. Более того, не посчитала нужным поговорить со мной, утешить… Что вдруг случилось? Спросить у нее самой пока не решалась, потому как элементарно не могла подобрать нужных слов. А еще мне не хватало духа, признаю. Волчица обиделась и на время закрылась, предоставив мне самой решать свои проблемы.
– Мам, а ты его ведь больше не любишь? – робко спросила.
Женщина приоткрыла рот от удивления, не находя, что ответить.
– Такого человека трудно любить… – решила сама ей помочь озвучить признание. – Но, может, ты хотя бы не будешь его обманывать? Ты ведь не просто так стала днем уходить на продолжительное время?
Да, я сделала это! И без помощи своего зверя, который, кстати сказать, одобрил мой поступок. Но мама не пожелала распространяться на эту тему. Более того, ее милое личико исказилось в злобной гримасе. Чутьё подсказало, что я затронула запретную тему. Скоро извинившись, перед Сьюзан, я поторопилась покинуть родительскую спальню.
Ну вот, и зачем я так рано собралась? Что мне теперь делать целых два часа до выхода? Пойти что ли поупражняться в магической защите? По дороге в комнату встретила отца, который только шёл собираться на бал. Поравнявшись друг с другом, мы обменялись цепкими взглядами. Пробормотав что-то нечленораздельное, но явно нелестное, о моем целомудренном внешнем виде, мужчина поспешил пройти мимо. Слава богине, он не стал читать мне занудную лекцию! Я и так была сильно расстроена маминым поведением, а тут ещё и лорд, недовольный и хмурый. О сказанном в комнате я не жалела. Я сказала ей чистую правду, а мама отнеслась к моим словам, как к детской шалости. Ну и пусть. Я предупредила её, а дальше пусть сама решает, что для неё лучше.
На бал мы приехали намного раньше назначенного. Родители излучали счастливое благополучие. Рассудив, что сор из избы выносить не следует, я изобразила на лице радость и следовала за своей семьей по пятам. Я держалась прямо и уверенно. По крайней мере, очень старалась держаться именно так. Но внутри меня кроме раздражения ничего не было.
В холле особняка нас встречала вся семья Олейнов. Мой взгляд сразу выцепил Грегора, светловолосого молодого мужчину в теле. На его благородном лице были усики, которые очень шли их обладателю. Яркие голубые глаза смотрели на меня прямо и спокойно. Наверняка он уже знал о планах наших родителей… Богиня, как же мне жаль его! По сути, мы ни в чем не виноваты, чтобы принуждать нас к вынужденному браку. Он так вообще не ведает, что ему хотят подсунуть опороченную невесту. А еще мой отец хотел опоить его, чтобы тот не заметил моего маленького недостатка. Нет, я против этого! Мне надо с ним поговорить наедине и выяснить точную позицию мужчины относительно нашего союза. Вдруг у нас получится переубедить наших отцов?
Нас представили друг другу. Моей рукой завладели жесткие мужские пальцы. Они не спеша поднесли мое запястье к губам жениха. Не могу не признать, он по-настоящему красив. И даже некоторая излишняя полнота не портила Грегора. Мое животное чутье подсказывало, что он достаточно благороден для меня, а еще добр и заботлив по отношению к своим ближним. Но я не могу позволить родителям связать нас узами брака. Я оборотень. Моя волчица не позволит никому кроме своего избранника разделять со мной ложе. Богиня…
Я смотрела на Грегора прямо и серьезно, давая понять, что впоследствии хотела бы поговорить с ним наедине. Мы молчали, пока наши родители обменивались любезностями. Жених придирчиво изучал меня с ног до головы. Чувствовалось, что он доволен моей излишней скромностью. Возможно, отец делал ставку именно на это мое качество? В любом случае, теперь отвязаться от Грегора мне будет намного сложнее.
Олейны отпустили своего сына прогуляться со мной по яблоневому саду. Мои же отец с матерью ушли в соседний зал, чтобы поискать там возможных знакомых.
Мне было неуютно в компании Грегора. Его нахождение рядом было каким-то неправильным по отношению к кому-то другому. К тому, кто мог бы легко назвать меня своей женой, если бы захотел. Да, я поняла это именно в тот момент, когда под руку держала другого. Своего жениха, который в скором времени должен был бы стать моим мужем. Но этому никогда не бывать, потому что я точно знаю, что у нас нет будущего. И я так же знаю, что обязательно смогу выпутаться из всего из этого.
– Марианна, – первым начал разговор он, – вы что-то хотели мне сказать?
– Скорее спросить… – смущенно откликнулась я, пытаясь собраться с мыслями и не растерять в присутствии этого мужчины остатки мужества. – Как вы относитесь к планам наших родителей? Только скажите честно.
Я с мольбой посмотрела в его глаза. Молодой лорд не ожидал от меня подобного. На его лице ясно отразились смятение, а затем задумчивость.
– Вы согласны с тем, что мужчина и женщина должны соединять свои судьбы лишь только потому, что кто-то считает их союз очень выгодным? – немного осмелела и предприняла попытку разговорить Грегора. – Разве правильно отвечать «да» человеку, которого толком не знаешь, которого видишь впервые в жизни?
– Кто мы такие, чтобы судить их… – печально тряхнул головой мой кавалер. – Марианна, возможно, им лучше видно. Разве я так плох? (я отрицательно покачала головой) Нет? Ну вот, в таком случае, думаю, мы сможем узнать друг друга получше, ведь впереди у нас целая жизнь.
Меня внутренне передернуло от его слов. Не привык идти против родителей, значит. Посидел бы три года в монастыре, тогда бы и говорил о жизни. Его просить о чем-либо совершенно бесполезно. Надо действовать самостоятельно.
– В самом начале отец возьмет слово и сделает важное объявление, – тем временем спокойно и невозмутимо продолжал говорить Грегор. – Он объявит о нашей помолвке. Я сделаю вам официальное предложение, а вы согласитесь.
Не соглашусь! Вот тут-то я и покажу свой характер. Надоело! Если потребуется, то вообще сбегу из дома. Кстати, этот момент нужно продумать как можно быстрее. Отец от своего ни за что не отступится. Он либо таки выдаст меня замуж (хотя при варианте публичного отказа Олейнам это станет еще проблематичнее, чем раньше), либо вернет обратно в монастырь. Я против обоих вариантов, следовательно, начинаем продумывать пути самостоятельного отступления, побега, начинания жизни с чистого листа, как угодно.
– Прекрасно… – пробормотала в ответ на собственные мысли.
Грегор же принял мою реплику на свой счет. Молодой мужчина удовлетворенно кивнул и повел меня обратно в дом.
В помещении я заметила, что народу заметно прибавилось. На нас удивленно косились незнакомые люди. Они о чем-то перешептывались между собой и даже не старались скрыть этого. Мой спутник успокоительно положил ладонь на мою руку, ухватившую его под локоть. Заботливый… Тем более я не могу допустить нашей свадьбы! Если я виновата перед отцом в том, что являюсь его дочерью, то Грегор не виноват перед ним ровно ничем. Он не должен страдать всю оставшуюся жизнь от глупости Джона Гиллтона.
– Леди Марианна Гиллтон? – меня окликнул смутно знакомый голос.
Обернулась и увидела Феркуса и Ванессу Когинс – родителей Лукаса. Самого выскочки нигде не было видно. Это утешает… Но что от меня нужно его семье?
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась и, выпустив своего кавалера, выполнила перед ними книксен. – Очень рада вновь встретиться с вами.
Конечно, рада… Я давно хотела посмотреть в лицо этой парочке. Ведь они тоже не препятствовали Лукасу сделать свое черное дело… Сейчас я отчетливо видела, что они ничуть не изменились за прошедшее время. Оборотни. И отец их смел этим шантажировать. По логике вещей, они должны ненавидеть меня.
– Милая, можно тебя на несколько слов? – спросила Ванесса, подхватывая несопротивляющуюся меня под локоток, а так же лучисто улыбаясь моему жениху. – Я украду ее ненадолго…
Так, под руку с матерью Лукаса я снова оказалась в саду Олейнов. Женщина не спешила заговаривать со мной. Уже совсем стемнело, но на небе ярко светила полная луна, которая отлично освещала наш путь. Так, стоп! Полная луна?!
– Богиня! – простонала, совсем не стесняясь присутствия леди Когинс и прекрасно понимая, что она не удивится моему странному поведению. – Как же я могла забыть про полнолуние!
– А вот это ты зря, – поддержала меня Ванесса. – Сегодня ты точно не сможешь присутствовать на вечере, дорогая.
– А как же вы? – вопросила, с подозрением оглядывая собеседницу. – Вам тоже сейчас не место среди такого скопления людей.
– Верно, – откликнулась женщина. – Но у меня есть специальное кольцо-артефакт, которое обязательно сдержит мою животную сущность. Дай сюда левую руку.
Беспрекословно послушалась и подала ей свою кисть. На безымянный палец тут же надели тонкий медный ободок. При соприкосновении с кожей магический артефакт принял нужный размер, плотно облегая палец.
– Когда Лукас уезжал на войну, то прихватил с собой этот фамильный артефакт, – невозмутимо стала рассказывать Ванесса. – Тогда еще в нашей семье было только одно кольцо. Пока сын отсутствовал, Феркус распорядился изготовить еще несколько.
– Наверняка оно очень редкое, – тихо произнесла, чтобы хоть как-то поддержать беседу.
– И дорогое, – хмыкнула леди. – Носи на здоровье. Ты теперь одна из нас. И опять по вине Лукаса. Ох, что же я за сына вырастила…
– Все в порядке, – попыталась как-то ее успокоить. Забота матери Когинса-младшего обо мне, трогала и заставила иначе посмотреть на эту семью. – Я уже привыкла. Мой отец тоже виноват перед вами…
– Это его проблемы, а не твои, – махнула изящной ручкой Ванесса. – Не бери в голову. Знаешь, я считаю, что он не достоин такой дочери как ты.
– Как я? – последние слова Ванессы меня очень удивили. – А какая я?
– Как говорит Лукас, волшебная, – по-доброму рассмеялась женщина. – Знаешь, а он очень изменился.
– Правда? – не смогла удержаться и с удивлением посмотрела в глаза своей собеседницы, хотя до этого не рисковала смотреть на нее прямо.
– Ну, во всяком случае, у него появилась совесть, – фыркнула леди Гиллтон. – Его стала сильно беспокоить твоя жизнь, которая два раза ломалась по его вине. Что на него так повлияло, сказать не могу. То ли эта война сделала из него, наконец, настоящего мужчину, то ли ваш монастырь.
На меня хитро посмотрели. Я пожала плечами и отвела взгляд. Мы не спеша возвращались к дому. На пороге меня все еще ожидал Грегор.
– И что ты в нем нашла? – неожиданно спросила Ванесса Когинс. – Обычный, ничем не выдающийся…
– Вам лучше спросить об этом моего отца, – хмуро откликнулась я. – Это он у нас обычно составляет списки самых богатых и перспективных женихов.
– О! – приятно удивилась Ванесса. – Так значит Лукас все это время был на первом месте?
– Получается, что да, – утвердительно кивнула. – А Грегор на втором.
– Но вы хотя бы нравитесь друг другу? – немного озадаченно спросила женщина.
– Не знаю, – снова пожала плечами. – Сегодня мы увиделись впервые в жизни. Но Грегор мне уже дал понять, что не намерен идти против воли своих родителей.
– А ты, значит, намерена? – загадочно улыбнулась леди Когинс.
– Я откажу ему публично, – уверенно посмотрела на свою собеседницу. – Ваш сын сделал все для того, чтобы быть единственным мужчиной в моей жизни.
– Ну-ну, – покачала головой Ванесса. – У него сейчас та же проблема. Собственно, поэтому он отказался сегодня присутствовать на балу у Олейнов.
– А я думала, что они давно находятся в ссоре… – неуверенно пробормотала себе под нос, но собеседница меня услышала.
– Когда это было! – тихо воскликнула женщина. – Слух прошел, что сегодня Гиллтоны представят официально жениха своей дочери. Но твой отец дал явно понять, что не намерен более сватать тебя Лукасу. А ведь я знаю, что между вами существует особая привязанность… – она немного помолчала, дожидаясь, пока я окончательно обрету яркий румянец и неуверенно кивну в знак согласия с ее словами. – Так вот, дабы не скомпрометировать тебя в обществе, Лукас сегодня на прием не явился.
Стало приятно от такой заботы. Он все-таки не такой эгоист, каким казался в самом начале нашего знакомства. Мы уже находились довольно близко от моего жениха, и потому разговор прекратился.
Оставалось совсем немного времени до начала бала. Грегор снова взял меня под руку и повел в танцевальный зал, в самый его центр. Туда же подтягивались и наши родители. Я видела Джона и Сьюзан, которые, держась за руки, гордо проходили по залу мимо остальных гостей. Родители Грегора еще только заходили в зал. Каждый догадывался о том, что сейчас должно произойти, но никто и представить себе не мог, как закончится простая, казалось бы, договорная помолвка между мной и лордом Олейном-младшим. Только родители Лукаса знали об этом.
– Что ты делала в обществе леди Когинс? – прошипел мне на ухо отец, как только мы с ним встретились нос к носу.
– Общалась, – откликнулась безразлично, будто совершенно не в курсе ссоры между нашими семьями. – Узнавала новости и сплетни, делилась впечатлениями от проведенного в монастыре времени.
– Секретничали, – тут же сдал меня с потрохами Грегор. – Ушли ото всех вглубь сада и тихо разговаривали между собой за кустами лунной розы.
Та-а-ак! Оказывается, у моего жениха есть огромный минус – говорить только правду и быть всегда до невозможности правильным. Жуть!
– Не говорить же мне при тебе о быте послушниц в монастыре? – картинно удивилась и, хлопая глазками, обезоруживающе посмотрела на Грегора.
– Что естественно, то небезобразно, – парировал мой кавалер.
Не дай богиня мне за него таки выйти замуж! Да я лучше к Лукасу перееду на постоянное место жительства! Вон, его родители, кажется, меня даже приняли. Все равно отец продает дом. Кто знает, кому он достанется? Я оборотень, следовательно мне самое место с блохастым и ему подобными. Только вот в роли кого? Нет-нет-нет. Воистину глупые мысли.
– Я была о вас лучшего мнения, Грегор, – вздернула носик и высвободила свою руку из-под руки своего навязанного жениха.
Я же леди, в конце концов. Да, жила три года в монастыре. Да, отвыкла от общества с его лицемерием. Да, мне неприятно находиться в обществе собственных родителей. Но так получилось, что я родилась в этой семье и получила соответствующее воспитание. Считаю, что сорваться и нагрубить сейчас – это просто ниже моего достоинства. Я не торговка и не подавальщица, так что приходится выполнять абсолютно все нормы этикета, как бы мне не было тошно.
– Так, – недовольно проговорил отец. – Марианна, будь любезна…
– Как хорошо, что вы уже в сборе! – проговорил подошедший к нам лорд Олейн. – Сейчас я сделаю объявление…
– Прекрасно, – откликнулся отец, не сводя с меня пристального взгляда.
Я так не хотела, чтобы он мне приказывал при всех! Ведь один на один я могу ему высказать все, о чем думаю, а вот на людях я себе подобного, увы, позволить не могла.
– Дамы и господа! – откашлявшись, громко заговорил лорд Олейн. Все разговоры тут же стихли и гости в нетерпении стали ждать, что же им скажет хозяин дома. – Я хочу сообщить вам радостную весть!
Мужчина заливался соловьем, а я искоса взглянула на его сына. Все также решителен и спокоен. И это перед тем, как сделать предложение руки и сердца той, которую он, по сути, не знает.
– …А теперь я хочу предоставить слово моему сыну – Грегору Олейну! – лорд отступил в сторону и дал знак к действию своему наследнику.
Молодой мужчина повернулся ко мне лицом и опустился на одно колено. Где любовь, понимание, уважение, теплота? На основании чего он сейчас мне сделает предложение? Воровато оглянулась и заметила в толпе Ванессу и Фергуса. Да, я верю, если что-то пойдет не так, они мне помогут. Они не бросят своего в беде. Я теперь такой же оборотень и просто не могу выйти замуж за человека.
– Дорогая Марианна! – проникновенно начал Грегор. – С того момента, как я впервые увидел вас…
С первой же фразы меня внутренне скрутило. Когда он меня в первый раз увидел? Сегодня! Подумать только, и это лишь для того, чтобы скрыть финансовую подоплеку нашего союза!
– …Моя жизнь сильно изменилась, – продолжал Грегор, глядя честными глазами мне в лицо. – Я стал отсчитывать каждую секунду до нашей следующей встречи. Я просто не представляю своей жизни без вас. Все мое существование было бессмысленно и пусто до нашей встречи. А потом вы ушли в монастырь. О, как я тосковал по вам все эти годы. Если бы не благородный лорд Гиллтон, который буквально вытащил вас оттуда, меня бы больше не было на этом свете. Я любил и люблю вас больше всего на свете!
