Текст книги "Разыграть чувства (СИ)"
Автор книги: Ксения Лестова
Соавторы: Лидия Чайка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Послышались завистливые женские вздохи. Боковым зрением уже начала просчитывать свои пути к отступлению. До дверей не так далеко. Надеюсь, после отказа никто не станет меня удерживать. Подходил конец проникновенной речи Грегора. Вот– вот наступит финал…
–… Леди Марианна Гиллтон, – мужчина на мгновение прикрыл глаза, – умоляю, станьте моей женой.
Нет, конечно, раскрывать его явную ложь я не стану. Все-таки это было бы настоящим ударом не только для моих родителей, но и для него. Они ведь не знают, что их тоже обманывают.
– К сожалению, я не могу принять ваше предложение, Грегор, – ровно начала я, стараясь смотреть только в глаза «жениху». – Я пока еще не встретила того, с кем захотела бы провести остаток жизни под одной крышей, разделяя с ним печаль и радость. Я не хочу обманывать ни вас, ни себя, поэтому не смею называться вашей невестой, женой.
Пока никто не опомнился, присела в прощальном реверансе и поспешила покинуть бал. Никто меня не удерживал и не окликал. Я беспрепятственно добралась до выхода. Уже на пороге в холл неожиданно дорогу мне преградил не пойми откуда взявшийся Лукас.
– Марианна, – спокойный голос мужчины вызывал раздражение. – Я не буду сочинять долгие и лживые речи, как это сделал младший Олейн. Поэтому спрошу напрямую. Ты согласна стать моей женой? Да или нет?
Голос Когинса, казалось, был сух и безэмоционален, но его глаза говорили гораздо больше. Он действительно ждал моего ответа, и, что стало приятной неожиданностью для меня – он нервничал. Видимо, поэтому решил не расшаркиваться на скучные приемы и пафос. Решил взять быка за рога? Что ж, ничего не получится.
– Нет! – громко ответила, чтобы расслышали абсолютно все.
– Ладно… – буквально зарычал оборотень. Но это нисколечко меня не напугало. Даже его прищуренные глаза не страшили.
Обогнула его и хотела уже, наконец, уйти, но вдруг заметила, как отец направился в нашу сторону.
– Ах ты, щенок! – выпалил он, одновременно вызывая огненный пульсар. – Не смей прикасаться к моей дочери!
– Не смейте приказывать ей и мне, – Лукас по-хозяйски задвинул меня за спину и продолжил: – Я уже достаточно увидел сегодня, лорд Гиллтон, – мужчина перевел взгляд на собравшихся. – Должен признать, вы с лордом Олейном придумали очень душещипательную историю про пылко влюбленного жениха. Но смею заверить всех, три года назад Марианна даже не догадывалась о существовании Грегора Олейна.
– Лукас, перестань! – сквозь толпу к нам пробирался лорд Фергус Когинс. – Прекрати позорить честь своего рода, рода Гиллтонов и рода Олейнов. Сейчас ни к чему лишние выяснения отношений.
– Ты как всегда прав, отец, – откликнулся выскочка и, развернувшись, потянул меня за собой на выход.
Хотела уже было возмутиться подобному самоуправству, но тут заметила, как отец таки запустил в спину оборотня огненный пульсар. Скорость была большой, а расстояние до нас маленьким. После уроков лорда Маруса я определила, что это направленная атака, а значит, шар обязательно найдет свою цель, коей была широкая спина Лукаса. Дружная волна негодования и испуга прокатилась по залу, а я уже выдернула свою ладонь из руки выскочки и плела защитное заклинание, которое отрабатывала накануне.
Удар у отца получился сильным, но моя защита выстояла. Я немалым усилием воли устояла на ногах, чувствуя, как магия покидает меня. Когда опасность миновала, рассеяла щит и развернулась к оборотню. Он стоял непозволительно близко ко мне, из-за чего его дыхание касалось моего лица, вызывая дрожь во всем теле. Он наклонился к моему уху и сказал то, что я никак не ожидала от него услышать:
– Я тебя люблю, – совсем тихо, только для меня произнес Лукас. – Слышишь? Несносная девчонка.
– Я сказала, нет! – опять же проговорила громко, чтобы услышал каждый. И уже намного тише проговорила: – Сложно поверить в подобное заявление, в сложившейся ситуации. В тебе говорит волк, а не человек.
Не обращая более внимания на кого бы то ни было, распрямилась и направилась в холл. За спиной послышался возмущенный голос лорда Олейна.
– Лорд Гиллтон, как это понимать?!
Их разборки меня не касались. А вот Лукас, кажется, не понял моего отказа, и его постоянное преследование меня очень даже касалось. Он молча шел рядом и даже не пытался упрекнуть меня в чем-либо.
– Джон! – Воскликнула Сьюзан, когда ей удалось добраться до мужа. – Как ты мог?
Вопрос приписывался сугубо к использованию магии на балу, но понял это только он. Мужчина уже минут пять как выслушивал нотации от своего несостоявшегося родственника. Когинсы находились здесь же, но вмешиваться в скандал не спешили. Их сын поступил странно и неосмотрительно с их стороны. Из-за его заявления разгорелся нешуточный скандал.
Грегор тоже не стал вмешиваться. Младшая леди Гиллтон его публично унизила, поэтому он не считал нужным ни догонять своего соперника с бывшей невестой, ни проявлять участие в этом скользком скандале. Он и так оказался в нем по самые уши.
Сьюзан Гиллтон с ненавистью смотрела на собственного мужа. Он заставил её дать согласие на договорной брак Марианны и Грегора. Теперь же, когда их дочь сделала свой выбор, он осмелился использовать магию. Пусть применимо к Лукасу Когинсу, но все же Мари находилась к нему в опасной близости. Пульсар мог задеть ее. И одной богине известно, какие бы тогда были последствия. Теперь леди Гиллтон ясно поняла, что больше не может существовать под одной крышей с этим человеком. Она ушла. И лишь один человек отделился от толпы и последовал за ней следом. И это был отнюдь не её муж.
Отставной генерал лорд Борн проследовал за огорченной женщиной в холл. Его исчезновения никто не заметил. Мужчина нагнал возлюбленную только у главных ворот. На его Сьюзан буквально лица не было. Этот сумасшедший Джон Гиллтон кого хочешь доведёт до грани.
А в это время указанный лорд оправдывался перед семьей Олейнов и пытался оклеветать при этом Когинсов. В конце концов у Фергуса не хватило терпения. Гиллтон в своих оправданиях слишком заврался, и его необходимо было поставить на место.
– Артур, на минуту, – проговорил Когинс и направился в холл, приглашая собеседника следовать за ним.
Сделано это было лишь ради репутации Марианны, которая теперь была связана с их семьей. Девушка была ни в чем не виновата. Она просто-напросто не обязана платить по счетам своих недальновидных родителей. Так думал лорд Когинс, а потому донёс до лорда Олейна лишь информацию о том, что Гиллтон пытался три года назад проделать то же самое и с его сыном. Но, слава богине, все открылось, и Марианна назло семье от греха подальше подалась в монастырь. Но время шло, кандидатура Лукаса, который был на войне, отпала, и Джон Гиллтон решил с помощью денежного вознаграждения монастырю вернуть дочь. К тому времени у него уже был подобран идеальный вариант для Марианны...
Лорд Олейн был сильно поражён услышанным. Теперь в его глазах лорд Гиллтон упал ниже преисподней. Возвратившись вместе с Фергусом в зал, Артур объявил во всеуслышание, что более не намерен терпеть этого человека в своём доме. Якобы ему стало известно такое, от чего волосы на голове встают дыбом.
Оскорблённому и униженному Джону Гиллтону ничего не оставалось делать, как покинуть бал вслед за женой и дочерью. В холле никого не было. Раздосадованный мужчина решил, что женщины наверняка найдутся на улице. Но на крыльце его тоже никто не ждал. Тогда в душе Джона поселилась настоящая паника. Не могли же его девочки оставить своего мужа и отца здесь одного, лицом к лицу с разгневанными хозяевами особняка?
Мужчина уже дошёл до ворот, когда увидел Сьюзан. Жена не видела его и похоже совсем про него не помнила в данный момент. Её тонкую талию сжимали руки незнакомого мужчины. Он целовал её шею и плечи, а она в ответ запустила свои пальчики в его волосы, плавясь в сильных объятиях. Они ожидали карету. Страстно ожидали. Абсолютно не заботясь о том, что их могут увидеть.
Джон Гиллтон отказывался верить собственным глазам. Его Сьюзан изменила ему?! Он всегда считал, что такого просто быть не может. Жена всегда пылко любила его...Даже то самое письмо, которое нашла неделю назад Марианна, он не принял в серьёз и посчитал за шутку. Он ей верил. Любил и любит больше всего на свете. И что теперь? Что ему остаётся делать? Обнаружить своё присутствие и показать свою слабость, боль? Нарушить их идиллию? Устроить скандал и унизиться ещё больше?
Не придумав ничего лучше, мужчина быстрым шагом направился в ближайшую таверну. Она находилась на самой окраине столицы всего в паре вёрст от поместья Олейнов. Напиться, забыться и просадить кучу денег за игрой в карты...
Его присутствие у ворот не обнаружили. Да и кто бы обратил внимание на сгорбившегося старика, который в один день потерял жену и дочь?
– Зачем ты преследуешь меня? – Спросила, когда до ворот оставалось всего несколько шагов.
– А как ты планируешь добраться до дома? – иронично заметил Лукас. – Или ты собираешься куда-то ещё? Учти, в таком состоянии я никуда тебя не отпущу.
– Только твоего мнения не спросила, – зло обернулась к нему и увидела безмерную печаль в его глазах.
Сбавила шаг, продолжая рассматривать измученное страданиями лицо. Та-а-ак, что он делал все это время? Ой, кажется, я сказала это вслух.
– Прятался от себя самого, – невесело усмехнулся Когинс в ответ. – Знаешь ли, услышать, что не нужен очень дорогому мне человеку – не самое приятное, что когда-либо случалось со мной в жизни.
Я так и остановилась посреди дороги. Как он сейчас сказал, очень дорогой человек?! Это про меня что ли?!
– Может, все-таки поговорим? – попросил Лукас.
Мужчина создал экстренный портал. В любом случае мне нужно было быстро покинуто это место, чтобы не встретиться с разъяренными родителями. А Лукасу я, как ни странно, доверяла. Поэтому приняла его руку и прошла вслед за ним в открывшийся золотистый проход.
По ту сторону оказался залитый лунным светом берег реки. Невероятно красивое и притягивающее взгляд место. Жаль, конечно, что сейчас нельзя просто посидеть на брёвнышке у воды и помолчать...
– Извини за учителя, – как бы невзначай покаялся Лукас, закрывая портал. – Не смог удержаться, чтобы не проучить его как следует. Когда видел, как он тебя обнимал...
– Так ты все-таки следил за мной? – хихикнула, представив выскочку, ползающего по кустам на четвереньках. – А говорил, что прятался от себя.
– Я пытался, – честно признался Лукас. – Но как только увидел этого ученого ежа рядом с тобой, наплевал на все приличия.
– Не верю, – фыркнула я и вздернула носик.
Меня нежно обняли и поцеловали в этот самый носик. Вырываться не хотелось. А зачем? Мы одни, кругом только природа и тишина, которую нарушают наши тихие голоса. Он не торопился меня разубеждать, а я считала, что уже и так ему обо всем рассказала.
– Я бы хотел проводить с тобой больше времени, – наконец заговорил Лукас. – И это не просто желание моего зверя. Это мои собственные чувства. Эта неделя далась мне очень нелегко...
Я смотрела в его глаза и видела безграничную тоску. Волчица тоже это чувствовала. Не врет. Но кто бы помог мне разобраться со своими собственными чувствами? Люблю ли я его? Да, он мне дорог даже несмотря на то, что он сделал. Обманул, предал, использовал. Но не бросил. Напротив, забрал из лап отца, рассказал родным обо мне и о способностях. Именно благодаря этому меня заочно приняли в семью оборотней.
– А как ты отделил свои собственные чувства от чувств волка? – задала самый волнующий меня вопрос. – Как понял, что без меня не может жить именно человек, а не зверь?
Если все действительно так, как говорит Лукас, то он все это время сильно страдал. В отличие от меня. Я вообще первое время торжествовала и праздновала собственную победу. Но возможно все мои настоящие чувства по отношению к этому человеку застилает банальная обида, которая тянется уже три года?
– Я понял это в ту ночь, когда ты рассказала мне прямо о своих чувствах, – не стал таить очевидное Лукас. – Тогда ты все сказала правильно и, сама того не осознавая, заставила меня задуматься о своём отношении к тебе. Ты уже наверняка поняла, что оборотень не может связать свою жизнь с простым человеком. Раньше я не задумывался о том, что когда-нибудь мне все же придётся жениться. Но в ту ночь я ясно понял, что не смогу найти ещё одну такую необычную девушку. Девушку, которая разбудит во мне не только чувство вины, но и заставит осознать, что дороже нее одной больше никого никогда не будет. Это понял именно человек, потому что волк понял эту истину сразу. Пришёл мой черед. Я долго не мог разобраться в себе, поэтому могу теперь хорошо понять тебя.
Мне уткнулись подбородком в макушку и замолчали. А я не знала, что ответить. Человек теперь действительно не смог бы идти рядом со мной рука об руку. Но оборотень... Кто, если не Лукас?
– Мари? – его голос вывел меня из размышлений. – Потанцуем?
– Конечно.
Мы немного отстранились друг от друга. Я смотрела в его глаза и не могла отвести взгляд. Он как будто загипнотизировал меня, подчиняя и не давая возможности убежать или отстраниться. Но я прекрасно знала, что он сейчас не использует магию. Просто я действительно не хотела отстраняться или прерывать зрительный контакт. Одна его рука осталась лежать на моей талии, другая же мягко завладела моими пальчиками. Свободную ладонь положила на его плечо. Подул слабый ветерок, заставляя колыхаться зеленую листву деревьев. От воды шла приятная прохлада. Зазвучала природная музыка, которая предназначалась только нам двоим. Ну, с кем я ещё смогу испытать подобные ощущения? Только с ним.
– Интересно, а что будет, если я скажу слово "нет"?
– Я навсегда оставлю тебя в покое, – хрипло откликнулся Когинс-младший. – Буду всегда рядом невидимым стражем твоего счастья. В тени...
Представила себе подобный расклад действий и внутренне ужаснулась от того, что действительно дошло до меня только сейчас. Я не согласна по доброй воле отпустить его от себя. В последнее время он доказал, что раскаялся в своих поступках. Он изменился. И сейчас готов ради моего счастья уйти в сторону. Стать тенью.
– Уж лучше на свету, – подняла глаза и просто утонула в его взгляде. – И непременно, чтобы очень даже материальным и видимым.
– Что? – немного опешил от моей реакции оборотень.
– Я говорю, что тоже очень тебя люблю, – стараясь не раствориться в темно-карих омутах его глаз, откликнулась. – Я никому ни за что тебя не отдам.
Мы остановились. Меня выпустили из объятий и опустились передо мной на одно колено.
– Любовь моя, – на меня опять посмотрели с мольбой. – Смею ли я надеяться, что ты выйдешь за меня замуж?
– Посмел бы только не надеяться, – возмущённо воскликнула в ответ и сама опустилась перед ним на колени. – Конечно, да.
Меня тут же заключили в объятия и принялись покрывать поцелуями все лицо. Обвила руками его шею и неосторожно облокотилась на Лукаса, чем случайно спровоцировала наше падение на траву.
– А платье все-таки жалко, – после секундного размышления заключил мужчина, – помнётся.
Встала с земли и стала отряхиваться. Повернулась к любимому спиной и, хитро улыбаясь, попросила:
– Не поможешь расстегнуть?
Конечно, я могла проделать это и самостоятельно, но… Просто захотелось немного подразнить мужчину.
Лукас медленно поднялся и принялся расстегивать крючки на платье. Его руки свободно гуляли по моей спине, оставляя после себя дорожку из мурашек. Сегодня платье не предусматривало корсета или сорочки. И я рассчитывала произвести на своего кавалера неизгладимое впечатление.
Когда он закончил, я до конца избавилась от надоевшего, стягивавшего моё тело одеяния. Платье и остальные детали туалета аккуратно разложила на траве, а сама направилась к реке. Дойти до неё мне было не суждено. Одним резким движением Лукас ухватил меня за руку и притянул к себе. Его губы впились в мои требовательным страстным поцелуем. И снова я плавилась в его объятиях. Но теперь не волчица руководила мной, а я сама жаждала близости с этим мужчиной. И плевать на все. На спор, который произошел три года назад, на последующее после этого предательство. Все стало неважно. Именно в этот момент и именно сейчас. Мои пальчики уже расстегивали его камзол и рубашку, а сам мужчина расправлялся с брюками.
Когда он остался без одежды, его естество уже было полностью готово к действию. Мы рухнули на траву, не прекращая целоваться. Проникновение получилось сразу же, поэтому я громко застонала от неожиданной приятной волны внизу живота. Царапнула ноготками широкую спину и добилась полного проникновения. Он плавно двигался внутри меня, доставляя все большее и большее удовольствие. Долго, мучительно и сладостно. Лукас изредка менял ритм, то ускоряясь, становясь подобно зверю резким и напористым, то вновь замедляясь, вспоминая о своей человеческой сущности. Он срывал с моих губ стон за стоном, и мне в эти минуты было все равно на влажную траву под спиной, на далекое уханье совы, которая напоминала, что мы все же здесь не одни. Я просто наслаждалась близостью с мужчиной, который был мне небезразличен.
В какой-то момент он вышел из меня и сел рядом. Протянул руку и помог мне сесть к себе на колени, при этом впустив в себя так глубоко, что я снова закричала от наслаждения. Из груди Лукаса вырвался тихий стон, вторя моему собственному. Широкие ладони накрыли мою грудь и стали массировать. Укусила оборотня за нижнюю губу, требуя продолжения ласки и моля о том, чтобы он не останавливался. Показалось, что его естество немного увеличилось, когда оно покинуло лоно. Меня снова положили на спину и устроились между ног.
– Если будет больно, скажи, – его губы прикусили мочку уха, и я всем телом выгнулась ему на встречу.
И тут началось что-то невообразимое. Во мне поселился настоящий ураган страсти и животного безумства. Он доминировал, разрушал все грани и внутренние барьеры во мне и моей врожденной скромности. Из леди ему на время удалось получить самую настоящую волчицу, которая поддерживала каждое его желание или просьбу, не взирая на то, насколько она являлась неприличной и развратной. Все внутри меня горело от его резких движений. Я уже не стеснялась и стонала не сдерживаясь. Он рычал словно волк, говоря тем самым, что и сам находится на грани безумства. Мне было очень хорошо. Мой оборотень дарил мне все больше и больше наслаждения, туманя разум. В какой-то момент мужчина вошёл в меня полностью и замер, отчего мы оба ощутили небывалый взрыв чувств и эмоций внутри.
Тяжело дыша, Лукас перекатился на бок и крепко притянул меня к себе.
– Моя волчица, – шепнул он мне на ухо.
– Мой волк, – впервые произнесла такие важные для нас обоих слова.
И мы снова стали целоваться. А потом пришло желание, которое вновь соединило нас в едином любовном танце под названием страсть. Мы не могли насытиться друг другом всю ночь. Ласкали, кусали, царапали и любили. Под утро были уже уставшие, но умиротворенные и готовые свернуть горы.
Когда оделись, Лукас открыл портал в мою комнату. Как только мы шагнули в золотистое свечение, то сразу же перенеслись в моё родовое имение. И тут же стали доноситься чьи-то взволнованные голоса.
– Суета с утра пораньше? – нахмурился оборотень. – Мне это не нравится.
– Возможно все ищут меня, – пробормотала задумчиво.
– В доме ощущается паника и горе, – отрицательно покачал головой мужчина. – Сосредоточься и почувствуй это.
Действительно, как только я прислушалась к своему животному чутью, то моментально определила – в доме поселилось смятение, горе и чувство утраты.
– Коридор пуст, – тем временем продолжил Лукас. – Лучше покинуть твои покои именно сейчас.
Подумала и согласилась. В чем-то он прав. Не стоит никому знать, с кем и где я провела эту ночь.
Быстро вышли и направились вниз. В коридоре нам встретилась Бетти. На горничной лица не было. Решила её как следует допросить:
– Что случилось? Почему в доме суета? – недовольно нахмурилась, глядя девушке прямо в глаза. – Я уже минут двадцать пытаюсь найти своих родителей!
Служанка опустила глаза долу и тихо прошептала:
– Лорда Гиллтона больше нет... – девушку ощутимо потрясывало.
– Что значит, больше нет? – от неприятной догадки кольнуло сердце.
– То и значит, Мари, – хмуро ответил Лукас и тут же обратился к Бетти: – Как это случилось?
Девушка поведала нам, что отца нашли мертвым в таверне на окраине столицы. По словам очевидцев, мужчина много пил в тот вечер и жаловался на жизнь. Потом застрелился...
– Леди Гиллтон не появлялась с вечера, – печально проговорила служанка.
Я старалась не впадать в истерику. Поверить в то, что отца больше нет было очень трудно. Мне все казалось, что он сейчас окликнет меня… Но где моя мама? Знает ли она о произошедшем? И все ли с ней в порядке?
– Не волнуйся, – Лукас обнял меня за плечи. – Мы найдем ее.
Отпустив Бетти, спустились на первый этаж. В холле к нам подбежал взволнованный дворецкий. В его руках было письмо. Переглянувшись с оборотнем, быстро забрала конверт и распечатала его. Как и предполагала письмо оказалось от мамы:
«Дорогая моя Мари! Ты сама прекрасно понимаешь, что твой отец вчера на балу вел себя более, чем недостойно. Этот договорной брак и ложь о ваших прекрасных чувствах меня сильно опечалили и разочаровали. Использование магии в спину вам с Лукасом стало последней каплей. Мне все равно, что обо мне будут говорить в обществе. Ты была права насчет моей личной жизни. Да, я полюбила другого. Его имя лорд Борн. Вчера мы решили переехать в другой город. Весть о смерти Джона меня очень расстроила. Но пойми меня правильно, я не могу позволить себе присутствовать на его похоронах. Я знаю точно, что он вчера видел меня и Борна вместе. Возможно, он не выдержал моей измены и своего позора. Скажу честно, я перестала любить его еще полгода назад. Он сделал для нашей семьи много дурного, а потому я пишу это письмо и лью слезы лишь по тебе, милая. Я верю, что Лукас не бросит мою девочку, которая так незаметно для меня стала взрослой. Я видела, как он смотрел на тебя. И его родители хорошо к тебе отнеслись. Поэтому со спокойной душой даю согласие на ваш союз. Прошу, скажи всем, что я не выдержала позора и уехала отсюда еще до смерти мужа. Пускай так. Тебе под нашей фамилией еще выходить замуж. Надеюсь, что мы еще когда-нибудь встретимся с тобой. Я буду писать пока на этот адрес. Думаю, если ты куда-либо переедешь, я сразу же узнаю об этом. Будь счастлива, люби и будь любимой, твоя С.Г.»
К концу письма я, не таясь, рыдала. Лукас из-за моего плеча смог все прочесть, а потому знал настоящую причину моего горя. В холле было довольно много народу, а потому я сказала лишь:
– Она больше не вернется… – повернулась к любимому и крепко обняла его за талию. – Она не перенесла вчерашнего скандала и уехала навсегда.
Мужчина гладил меня по волосам и крепко прижимал к себе. Вернуть разуму ясность практически не представлялось возможным. Огромным усилием воли я заставила себя перестать плакать и вытереть слезы. Ведь мне еще предстояло найти тело отца и организовать погребение.
Отца похоронили на третий день, как и положено. Ванесса и Фергус Когинсы приехали буквально через час после того, как я узнала о том, что потеряла обоих родителей. Они и Лукас мне очень сильно помогли тогда. А еще Фергус простил долг моего отца, а потому отпала надобность продавать дом. Теперь я стала полноправной его хозяйкой, а также всего состояния. О нашей с Лукасом свадьбе решено было объявить только через месяц после похорон.
Теперь мужчина часто посещал меня на правах друга семьи. Вследствие этого в народе поползли слухи о нашей интимной связи. Мне было все равно. Теперь на мне висело управление домом, а также ведение семейных дел. В этом мне опять же помогал мой жених. Он ушел со службы и большую часть своего времени проводил рядом со мной в кабинете покойного лорда Гиллтона. Вообще мы решили, что он переедет ко мне после свадьбы.
Первое время мне приходилось очень тяжело. Если бы не присутствие любимого, я точно опустила бы руки. Находиться в доме, где буквально все напоминало мне об отце и матери, было практически невозможно. Да уж, они до последнего оказались верны себе. Слабость и безысходность навсегда одержали победу над ними. Они просто ушли от проблем, каждый по-своему. Но я бы и сама была не прочь покинуть это место и этот дом навсегда. А теперь…Теперь у меня появилась надежда на светлое будущее. Всему свое время. У каждого своя судьба. И голова на плечах.
Они не смогли сохранить собственную любовь и умудрились полностью разрушить нашу семью. Конечно, я была на них сильно обижена, но жизнь преподнесла им слишком серьезный урок. Я не хотела этого. А теперь…отца больше нет на этом свете, а мать уехала неизвестно куда и с кем навсегда. Судя по письму, она не сильно расстроилась из-за смерти своего супруга. Я не имею права их осуждать, так как сама еще слишком молода и еще не прошла по жизни столько, сколько прошли они.
