Текст книги "Зеленые человечки"

Автор книги: Кристофер Тэйлор Бакли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

Сотрудники Национальной парковой службы давно перестали публиковать официальные данные о количестве участников марша, поскольку те начали предъявлять иски, если их что-либо не устраивало в этих оценках. Средствам массовой информации такая опасность не угрожала. Весь растянувшийся на две мили Молл, все пространство от Капитолия до Мемориала Линкольна было заполонено митингующими. В пятницу, к середине дня, по каналу Си-эн-эн объявили, что это самая массовая акция в столице за всю национальную историю. Марш протеста «Человек двадцать первого века» начал свое триумфальное шествие по столице.

– Мы тут подумали, – сказал глава президентского штаба в то время, как они сидели в Овальном кабинете, мрачно уставившись в телевизор, – что будет разумно, если вы и первая леди поедете в Шангри-ла на лимузине.

– А зачем? – подозрительно осведомился президент. Он был вполне доволен своим вертолетом «Марин-1». Действительно, что может быть проще – запрыгиваешь в вертолет, приземлившийся на твоей собственной лужайке, и, как птица, взмываешь в облака?

– Служба безопасности не рекомендует вам совершать полеты над этой толпой.

– Что они мне сделают? Собьют меня, что ли?

– Там, на улице три миллиона чокнутых. Не уверен, что захотел бы пролетать над их головами.

– Я летал во Вьетнаме над тропой Хо Ши Мина, причем безо всякого оружия. Думаешь, я испугаюсь кучки кретинов, приехавших на чертов пикник?

– Дело ваше.

Глава президентского штаба покинул Овальный кабинет и позвонил первой леди. Через несколько минут первая леди сообщила ему, что они поедут в Шангри-ла на лимузине. Президент перезвонил главе штаба и устроил ему разнос.

Об этой перемене президентского решения был должным образом уведомлен пресс-корпус Белого дома. Те заставили пресс-секретаря сделать заявление, которое выглядело так, будто президент Соединенных Штатов испугался лететь над участниками марша протеста. Позже пресс-секретарь внес поправки в собственное заявление. Он сказал, что президент был вынужден пойти на этот шаг по указанию Секретной службы.

* * *

Скраббс не менее часа проталкивался сквозь толпу, прежде чем ему удалось добраться до сцены у входа в Молл. Она была окружена по периметру сотрудниками службы охраны полковника Мерфлетита – все в военных комбинезонах, аскотских шарфиках и с дубинками. В своих нарядах они смахивали на голубых штурмовиков.

– Мне нужно поговорить с мистером Банионом, – сказал Скраббс, представ перед глазами верзилы, не обремененного, как ему показалось, печатью интеллекта на лице.

– Все этого хотят.

– Сынок, у меня для него Срочное донесение № 5, – по крайней мере, это звучало официально.

Охранник напрягся.

– Сэр, я не уполномочен передавать подобные донесения.

– А кто же тогда, черт побери, уполномочен?

– Вам надо обратиться в Инфо.

– Ладно. В Инфо, так в Инфо.

– Да. В Службу информации. Вон там, сэр, – он показал в сторону зоны, запруженной охранниками с шарфиками и дубинками, еще более смахивающими на голубых штурмовиков.

* * *

Банион сидел в своем НЛО-трейлере, пытаясь сосредоточиться на докладе, что было весьма непросто, ибо его то и дело отвлекали какими-то просьбами. Но, несмотря на всю суету вокруг его персоны, на дикую усталость и тоску по Роз, он чувствовал себя, как никогда, умиротворенным. Он так долго шел к этому моменту, наперекор всем коварным ударам судьбы. Они пытались заткнуть ему рот, но не смогли. А теперь он собирался обратиться к трем миллионам своих сторонников. Три миллиона… Целая армия. Банион вдруг осознал, что на его стороне больше народу, чем в вооруженных силах страны. Берегись, великий и могучий истеблишмент, насмеявшийся надо мной и подвергший меня остракизму! Твой час пробил, пришло время расплаты. Банион видел себя в одном ряду с всемирно известными революционерами, искателями правды и…

– Да, Ренира?

– Я только что разговаривала с дорожной службой на Виргинском шоссе. Они говорят, что все дороги забиты машинами аж до самого Даллеса. Надо послать в аэропорт вертолет, чтобы доставить сюда мисс Делмар.

– Как угодно.

…провидцами будущего, готовыми воспринять откровенные и неоспоримые…

– Войдите.

При виде доктора Фалопьяна и полковника Мерфлетита его сердце упало. Фалопьян был полон решимости брать высоты и осаждать Капитолий. Он сообщил, что разговаривал, ни больше ни меньше, с самим главой Международного конгресса жертв инопланетян, и тот заявил, что его люди готовы на сидячую забастовку. Если это война, самое время объявить о ее начале.

Полковник Мерфлетит, то и дело облизывая от волнения губы, поддакивал доктору. Ссылаясь на своего любимого генерала Паттона, он заявил, что такой шанс выпадает раз в тысячу лет. Как говорится, карпе диэм![86]86
  Carpe diem (лат.) – буквально «срывай день», пользуйся настоящим днем, лови мгновение (из Горация).


[Закрыть] Полковник Омлетик, как называла его Роз, никогда не бывал на войне, если, конечно, не считать бесчисленные схватки с бюрократами. И вот, наконец, ему выпал шанс проявить свою воинскую доблесть!

Банион тяжело вздохнул и покачал головой: нет, нет и нет, мы ни под каким видом не можем пойти ни на сидячую забастовку, ни на какую-либо иную форму конфронтации. А теперь пусть все оставят его и займутся своими делами. У них ведь есть свои дела, не так ли? А ему надо побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями.

Полковник с доктором удалились, о чем-то вполголоса переговариваясь. Зазвонил телефон. Трубку взяла Элспет.

– Одну секунду. Это Бертон Галилей, – объявила она. – Вас.

Ну-ну.

– Привет, Берт.

– Это мистер Миллениум, наш Предтеча, наш Двадцать первый век? – загудел в трубке знакомый, бархатно-шоколадный голос. – Я был здесь с Мартином[87]87
  Имеется в виду Мартин Лютер Кинг, руководитель марша мира на Вашингтон в 1963 году.


[Закрыть] в шестьдесят третьем году. Думал, вот это толпа, но по сравнению с этой… Ну ты даешь, старик! Ну и нагнал же ты на всех страху! – он слегка понизил голос. – Они там в Белом доме шипят, как ошпаренные коты. Не знают, писаться им или сходить с ума… – Берт захихикал.

– Чем могу быть тебе полезен, Берт?

– Звоню узнать, не могу ли я чем-нибудь тебе помочь. Хочешь, звякну на Холм? Может, удастся организовать для тебя встречу с кем-нибудь из председателей комитетов? Устроим для тебя эти слушания, а?

– Берт, – Банион улыбнулся, – ты что, предлагаешь себя в мои лоббисты?

Берт расхохотался.

– Джек, ты же знаешь, я никогда никого не лоббировал. Просто всегда пытаюсь помочь другу.

– А что поделывает Битси в эти выходные? – спросил Банион, чтобы сменить тему.

– Они с Тайлером решили провести их в деревне. В английской деревне.

Банион рассмеялся.

– Они, должно быть, охотятся сейчас на фазанов в компании какого-нибудь герцога. Светский раут на лоне природы. К ним должен был приехать принц Уэльский с этой, как ее там… из-за которой весь сыр-бор. Тайлер обожает окружать себя знатными персонами – для тонуса, знаешь ли. Битси по-прежнему белеет как простыня, стоит ей заслышать твое имя. А она и так бледнее тени.

– Берт, мне надо идти. Мои люди зовут меня. Рад был с тобой поболтать.

– Я постараюсь добраться до нужных людей. Мы еще созвонимся.

Банион вернулся к своему докладу.

Первые американцы, высадившиеся на Луне, привезли с собой послание от американского народа, в котором было сказано: «Мы, посланцы Земли, пришли с миром». Мы тоже здесь во имя мира, но не только. Мы пришли и во имя правды. Ибо сказано в Библии: «Вы познаете истину, и она сделает вас свободными…»

* * *

– Секретная служба докладывает, что все дороги запружены машинами, – доложил глава президентского штаба. – Они сказали, что для того, чтобы очистить дорогу для автоколонны, потребуются «кардинальные меры». Думаю, под кардинальными мерами они имели в виду бульдозеры.

Президент и так был мрачнее тучи, услышав по Си-эн-эн, что он – а не Секретная служба! – впал в панику и поэтому побоялся пролетать над митингующими.

– И что ты предлагаешь?

– Я полагаю, нам надо воспользоваться ситуацией с дорогами и остаться здесь на выходные. Будет время основательно подготовиться к дебатам.

– Я отказываюсь быть заключенным в собственном доме! Где мой вертолет? Быстро подайте мне «Марин-1»! Обеспечьте вертолеты сопровождения!

– Но как на это посмотрят?

– А мне плевать!

* * *

– Я хочу сделать заявление, – сказал пресс-секретарь репортерам, собравшимся в пресс-центре Белого дома. – Президент простужен. Они с первой леди решили остаться на выходные здесь, в Шангри-ла.

* * *

Темнело. Скраббс прочесал все пространство вдоль периметра сцены. Подкоп сделать не удастся. Но как иначе попадешь внутрь?

Он вычитал из программки, что Кэти Карр, одна из его именитых жертв, собиралась петь государственный гимн. Банион должен был выступить последним. Надо во что бы то ни стало переговорить с ним до выступления. Скраббс внимательно изучил программку. Хор Благородных Северян? В программке было напечатано их фото в маскарадных костюмах.

Скраббс снова предстал перед охранником.

– Я из хора Благородных Северян. Отстал от остальных на автобусной станции. Так где мы переодеваемся?

Охранник взглянул на планшет.

– Тент Ф. Это вон там.

Скраббс подошел к огромному тенту, расположенному сбоку от сцены. Поскольку он находился за кордоном охранников, пропуск Скраббсу не потребовался. Сделав глубокий вдох, он вошел внутрь. Там было человек пятьдесят – некоторые уже облачились в костюмы «северян», состоящие из серебристых трико и масок с миндалевидными прорезями для глаз и щелочками вместо ушей. Скраббсу была хорошо знакома эта униформа: он сам носил ее много лет назад, когда только начинал в МД-12.

Он огляделся, пытаясь найти кого-нибудь схожей комплекции, еще не успевшего переодеться. Наконец нашел, покрутился вокруг него, чтобы прочитать его имя на пропуске.

– Ты Роб Фарберт? – спросил он, подойдя поближе.

– Да, а что?

– Тебе звонят.

– Правда, что ль?

– Ага. Говорят, это срочно. Вроде у тебя в доме пожар. Телефон у регистратора Службы информации. Это с противоположной стороны сцены.

– Боже мой! – Он умчался.

– Подумаешь, не бери в голову.

Скраббс подхватил сумку с костюмом Роба Фарберта.

* * *

– Вам звонит сенатор Граклисен, вторая линия, – объявила Элспет.

– Привет, Хэнк. Ну как, выглядывал из окна?

– Джек, давай сначала все обсудим.

– Слишком поздно. Мой доклад уже написан.

– Мы могли бы вместе подумать над ним. Посоветоваться, найти компромиссное решение… Я до последнего момента не сознавал серьезности этой проблемы, не учитывал масштабности цифр.

– Значит, я могу объявить сегодня вечером, что ты дал слово – или, скажем так, торжественное обещание, – провести слушания в Сенате? Ну как? Прямо сейчас?

Банион услышал, как сенатор громко сглотнул.

– Выглядит так, словно я поддался давлению. На это я пойти не могу. Такое заявление не принесет пользы ни тебе, ни мне.

– Что касается меня, я бы не был столь категоричен.

– Джек, не стоит торопить события. Пусть все развивается постепенно. Мы с тобой сядем, спокойно поговорим, намекнем журналюгам, что нашли общий язык, а потом объявим о начале расследования…

– …И ничего не сделаем. А к тому времени мои люди разъедутся по домам. Нет, так не пойдет.

– Джек, я готов пойти тебе навстречу, я пытаюсь это сделать.

– Ладно, стало быть, я зачитаю свой доклад в том виде, в каком он есть. А там видно будет.

– А о чем ты собираешься говорить? – нервно спросил сенатор.

– Так… давай посмотрим… хм… хм… хм.

– Что?

– Не уверен, что ты захочешь это слышать, Хэнк. Это… ммм… резковато.

– Джек, мы же знаем друг друга не первый день…

– Ну конечно, это всего лишь доклад. И все-таки, не исключено, что тебе придется покинуть страну на какое-то время. Поезжай в Южную Америку. Сделай пластическую операцию, смени имя…

– А тебе известно о том, что подстрекательство к насилию, направленному против государственных чиновников, противозаконно?

– Разумеется, известно. Но среди моих сторонников полно людей нервных, легко возбудимых. Если они узнают, что один уважаемый сенатор их презирает, ни в грош не ставит… Одному Господу известно, что придет им в голову. В моем докладе нет ни малейших намеков на подстрекательство, но мало ли… им ничего не стоит превратить твою жизнь в сущий ад.

– Ладно, ты получишь эти чертовы слушания.

– О, огромное тебе спасибо, Хэнк. Очень демократично с твоей стороны.

– Но я хочу, чтобы в твоей речи четко и ясно прозвучало, что мы пришли к этому решению полюбовно, иначе никаких слушаний не будет. Ясно? Не желаю, чтобы кто-нибудь из твоих психованных привязался ко мне.

– Никаких проблем. Я всегда уважал закон. Не желаешь прийти послушать мое выступление? Я освобожу для тебя место в первом ряду.

– Нет уж, спасибо, – сенатор в сердцах бросил трубку.

* * *

Костюм Благородного северянина сидел на Скраббсе как влитой. Он старался держаться поближе к остальным хористам. Сквозь прорези в маске Скраббс наблюдал за тем, как незадачливый Роб Фарберт растерянно шарит по углам тента в поисках своего похищенного имущества.

– Моя сумка! Кто-нибудь видел мою сумку? – плаксиво вопрошал он. В какой-то момент он уставился прямо на Скраббса. Тот пожал плечами.

Наконец, появился полицейский, чтобы проводить их на охраняемую территорию за сценой. Скраббс поспешил следом за остальными.

Черт… Охранник, стоявший у ограждения, проверял пропуска.

– Где твой пропуск? – спросил он у Скраббса.

– Чего?

– Пропуск. Предъяви свой пропуск.

– О боже, куда он запропастился?

За его спиной вырос полицейский.

– Все в порядке. Он тоже из хора.

Скраббса пропустили.

* * *

Банион вносил последние исправления в доклад, когда в дверь постучал охранник.

– Там один из хора Благородных Северян. Говорит, ему срочно надо с вами поговорить.

– Что ему нужно?

– Говорит, это очень важно.

– Скажи ему, что мы поговорим после.

– Он утверждает, что вопрос не терпит отлагательства.

– О, еще как терпит.

Банион вернулся к докладу. Через минуту до него донеслись крики и звуки борьбы.

Он встал и отворил дверь. Двое охранников пригвоздили одного из Благородных Северян к покатой стенке НЛО-трейлера своими дубинками, собираясь, если потребуется, пустить их в ход.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил Банион.

– Мистер Банион, – взмолился «северянин», – мне правда очень, очень надо срочно с вами поговорить.

– Твое счастье, если это окажется чем-то действительно важным, – сказал Банион, жестом приказав отпустить пленного.

Они остались одни.

– Ну?

Скраббс сорвал с лица маску с миндалевидными прорезями.

– Я один из тех, кто вас похитил.

– Что вы несете? – раздраженно спросил Банион.

– Поле для гольфа. Ваше выступление в Палм-Спрингс. Это был я. То есть мы. Я работаю на правительственную организацию под названием МД-12. Это секретная программа, разработанная с целью стимуляции интереса к НЛО и, соответственно, пополнения бюджетов военного и аэрокосмического комплексов.

Банион ошарашенно уставился на него. Скраббс вдруг почувствовал себя неловко в своем нелепом серебристом трико.

– Убирайтесь, – отрезал Банион. Он снова вернулся к докладу.

– Вы обязаны мне поверить.

– Знаете что? Идите-ка лучше петь, а? Там, снаружи, три миллиона людей. Спуститесь на землю. Мне сейчас не до шуток.

– «Хочешь попасть на мое шоу?»

Банион застыл как вкопанный.

– Вы сказали эти слова, когда оказались на борту летающей тарелки в Палм-Спрингс. Только там были не пришельцы, мистер Банион, а летающая тарелка была не более настоящей, чем ваш трейлер.

Банион побелел. Он никогда никому не рассказывал о своей попытке умилостивить пришельцев, пригласив их в эфир «Воскресенья». Это было унизительно, шаг отчаявшегося человека. Кем бы ни был этот человек, он, несомненно, знал больше других.

– Значит, это была не летающая тарелка?

– Нет, сэр. Всего лишь модель. Точно как эта. Я вижу, вы взяли ее на вооружение.

– И там были не пришельцы?

– Люди в костюмах. Вроде того, который сейчас на мне. Эти ребята работают на меня. Мы называем их бригадой захвата. Это они вас похищали. Дважды. Мне очень жаль.

– Жаль?

– Да. Видите ли, у меня не было на это разрешения. Я организовал ваше похищение, как бы это сказать… по собственной инициативе. Вижу, у вас в программке значится Кэти Карр. Ее мы тоже похищали… Вы в порядке, сэр? Может, принести вам водички или чего-нибудь покрепче?

Банион промычал нечто нечленораздельное. Скраббс решил, что пока тот находится в состоянии шока, самое время выложить ему всю правду.

– МД-12, Маджестик-12, Великолепная Дюжина. Я не очень-то много знаю об этой организации: дело в том, что мы работаем совершенно изолированно друг от друга – в целях безопасности, разумеется. Она была создана во время холодной войны, чтобы убедить русских в том, что мы владеем инопланетными технологиями. Спустя некоторое время это стало катализатором пополнения бюджетов – я имею в виду военный и аэрокосмический сектор… ну и так далее. Летающие тарелки в ночном небе, похищения людей – все это наших рук дело. Существует компьютер, который определяет имена тех, кого следует похитить. Ясное дело, мы никогда не трогали людей выдающихся – как вы, например. Вас я выбрал, можно сказать, на свой страх и риск. Это был своего рода протест. Не очень красиво получилось, верно? Как бы то ни было, в МД-12 были недовольны моим шагом. Они предприняли попытку, как бы это сказать… в общем, убрать меня. При этом они заявили, что это дело рук какой-то другой секретной правительственной организации. Разумеется, их словам нельзя верить. Чушь собачья, и больше ничего. Сказать по правде, я и сам не знаю, кто на самом деле пытался меня убить. Кому-то я помешал, это точно. Но я не просто так все это рассказываю. Дело в том, что… Вы меня слушаете, мистер Банион?

Банион смотрел на Скраббса остановившимся взглядом.

– …в том, что вам угрожает опасность, – Скраббс издал сдавленный смешок. – Хочу сказать вам, сэр, вы парень что надо, и я вами горжусь. Три миллиона последователей! Это не шутки. Но сейчас, по-моему, все зашло слишком далеко. Так что если вы немедленно не дадите делу обратный ход, они вас уничтожат. Я чувствовал, что обязан вас предупредить. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Мистер Банион? Сэр?

* * *

Откуда-то издалека он услышал голос. Голос звал его обратно на землю.

– Мистер Банион? Ну же, очнитесь. Вот так. Дышите в пакет. Глубоко-глубоко… Вот так…

Банион отпихнул бумажный пакет, который Скраббс поднес к его рту.

– Что…

– Вас слегка тошнит. Не смущайтесь, ничего страшного. На вашем месте я бы тоже грохнулся в обморок.

Банион лежал на полу. Напряженно мигая, он уставился в потолок, мало-помалу приходя в себя. Затем сел, и, пошатываясь, добрел до стула.

– Эта… нелепая история, которую вы мне рассказали… – начал он. – Это правда?

– Боюсь, что да.

– Вы пустили мою жизнь под откос. И у вас даже не было на это разрешения?

– У меня была черная полоса. Сказать по правде…

– А теперь эта… эта ваша организация пытается убрать меня?

В дверь постучали. В комнату просунулась голова помощника режиссера.

– Пятнадцать минут, мистер Банион.

– И вы решили рассказать мне об этом… именно в такой момент?

– Согласен, момент слегка неподходящий. Но к вам не так-то просто пробиться. Я бы мог позвонить, но не был уверен, что у меня получится. К тому же, я решил, что это не телефонный разговор.

Банион таращился в пространство, словно душевнобольной, напичканный транквилизаторами. Мысли вихрем проносились у него в голове.

– Три миллиона людей ждут моего выступления.

– Не слабо. Я так полагаю, вы побили все рекорды. Бьюсь об заклад, вы славно потрудились.

– Не нужны мне ваши комплименты. Что я им скажу? Что их надули? Что тот, кому они верили, самый обыкновенный мошенник?

– Что-то вроде того, когда узнаешь правду о Санта Клаусе, верно?

– Ошибаетесь, это совсем не вроде того, когда узнаешь правду о долбаном Санта Клаусе! Это разочарование, несопоставимое с тем, которое наступает, когда узнаешь правду о долбаном Санта Клаусе!!!

– Может, вам не следует так кричать сразу после обморока? Давайте лучше сосредоточимся на практических вопросах, а уж потом поговорим о ваших чувствах, которые вполне объяснимы.

Банион почувствовал, что вот-вот снова потеряет сознание. Он засунул голову между колен и принялся глубоко дышать.

– Я вас разоблачу, – задыхаясь, просипел он. – Я расскажу им всю правду о вас. Вы отправитесь за решетку. Вы…

– Хорошо, давайте поговорим об этом. Разумеется, вы можете выйти и сказать: «Ладно, ребята, вся эта история с НЛО – одно сплошное надувательство. Во всем виновато правительство». Очень хорошо. Но, во-первых, вы рискуете получить три миллиона разъяренных людей, а их гнев может легко перекинуться на вас. Во-вторых, как вы собираетесь это доказать? Указав на меня? Когда я был в бегах, меня арестовали за попытку сбежать из гостиницы, не заплатив по счету. Видели бы вы эту гостиницу… Настоящий клоповник. МД-12 будет утверждать, что знать меня не знает. Шансы, что мне поверят, равны нулю. И в-третьих, вы так много работали ради этой минуты. Три миллиона людей! И вы решитесь сказать им: «Проехали, ребята, отправляйтесь по домам!» Неужели вы не понимаете? Это игра с огнем под боком у правительства. Три миллиона людей могут запросто превратиться в опасную стихию.

– Моя голова… Надеюсь, они до вас доберутся. Я им все расскажу.

– Понимаю ваши чувства, сэр, но лучше забудьте об этом. Если вздумаете трепаться, они вас тут же запихнут в психушку, где будут накачивать транквилизаторами, пока не превратят в идиота. МД-12 – самая засекреченная организация в нашей славной столице. Эти люди не оставляют следов, можете мне поверить. Я не знаю имени ни одного из своих коллег. А если вы будете и дальше мозолить им глаза с этим маршем протеста и настаивать на проведении слушаний в Сенате, они избавятся от вас, причем обстряпают это так, словно это был несчастный случай. Они что-то говорили о закупорке кровеносного сосуда. Я полагаю, у них есть доступ ко всему – даже в сфере биохимии.

– Господи…

– Понимаю, как вы сейчас подавлены, учитывая сложившуюся ситуацию…

– Пять минут, мистер Банион! – крикнул из-за двери помощник режиссера.

– Я полагаю, нам лучше действовать заодно, – промолвил Скраббс, – объединить силы, так сказать…

Банион услыхал рев толпы, доносившийся снаружи. Еще полчаса назад он был триумфатором, готовящимся выступить впереди своей армии. А теперь чувствовал себя идиотом, которого обвели вокруг пальца.

– Итак, – сказал Скраббс, – может, нам стоит подумать о вашем докладе?