Текст книги "Дань с жемчужных островов"

Автор книги: Кристина Стайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава XII

Свет разгорался все ярче и ярче, по силе соперничая с самим Оком Митры, но в отличие от его животворных лучей был мертвенно-синеватым. Пираты, спавшие возле костров, пробудились, и воздух огласился криками ужаса. Им вторили голоса тех, кто остался на борту парусника.

– Что это? – дрожащим голосом прошептала Амарис, всем телом прижимаясь к Конану.

– Не знаю, – ответил он, – Но что бы это ни было, чувствую, оно несет большую беду.

Огромный овал, поднявшийся из глубин моря, размерами не уступал корпусу «Длани Митры». Вот он замер рядом с кораблем, словно фонарь великана, который рассматривает свою добычу, и вдруг погас, обратившись в черную неподвижную скалу. Затем свет появился снова, но уже не такой сильный, хотя вполне достаточный, чтобы стоявшие на берегу увидели, как чудовище выкинуло щупальце толщиной в два человеческих торса. Щупальце на миг зависло в воздухе, а потом осторожно коснулось кончиком борта корабля и покачало его, словно мать, убаюкивающая ребенка.

Вопли, несущиеся с парусника, превратились в сплошной вой, как будто глотки всех матросов объединились в одну. Осторожно, как соринку из глаза, чудовище сковырнуло с палубы человека, подержало его на весу, затем опустило в воду, снова вытащило, а потом щупальце, резко изогнувшись, отправило жертву куда-то вниз, под брюхо монстра.

Послышался оглушительный свист, сменившийся кошмарным звуком, напоминавшим тяжелое дыхание сотен усталых людей. Вода вокруг неведомого зверя забурлила, и все опять погрузилось в темноту.

– Спаси нас Митра, – пробормотал Атран. – Я даже не слышал никогда ни о чем подобном. Что же это было? И куда оно делось?

Никто не мог ответить ни на один из его вопросов, и только Конан вспомнил, как когда-то давно, еще будучи зеленым юнцом, он после неудачной попытки ограбить Неджеса, тогдашнего советника Ашарата, был сослан на Обглоданный остров, где обитали старые и больные мастафы, единственной пищей которых были ссыльные преступники. Пропала бы тогда его голова, не появись вовремя Шеймис, дух из найденного Конаном кувшина, старый и бестолковый, но бесконечно преданный своему хозяину. С великим трудом, чуть не лопнув от натуги, Шеймис тогда сумел создать довольно приличный плот, на котором они с варваром и покинули остров. Но управлять стихиями несчастный дух, конечно же, не умел, а вместо этого вызвал откуда-то из морской бездны неведомое чудовище, которое и дотолкало плот почти до шандаратской гавани. Хилый и не очень-то умный дух ни за что бы не справился с силой, которую сумел вытащить на белый свет, не помоги ему Фарал, воин Митры, который вовремя распознал, где находится приглянувшийся ему Конан и что с ним происходит. Но даже Шеймис представлял, какую жуткую годину привлек на помощь. Теперь, глядя на то, что происходило возле парусника, киммериец вспомнил тот леденящий ужас, который вызывала морская тварь, хотя тогда он ее и не видел. Похоже, она опять вылезла на поверхность, только на сей раз по собственной воле.

Море снова забурлило, и в предрассветных сумерках все увидели, как из воды медленно поднимается громадная туша. Теперь она возникла за кораблем, но по-прежнему была отлично видна с берега. Чудовище снова засветилось, но теперь оно горело не голубым светом. По мокрой блестящей шкуре волнами пробегал то синий, то зеленый, то ярко-желтый огонь, сменяясь так быстро, как настроение капризной женщины. Монстр в очередной раз выкинул вверх щупальце и опять начал раскачивать «Длань Митры», скорее всего, намереваясь снять его с рифа, на котором парус-пик сидел довольно прочно.

Корабль трещал, как под ударами топора, от его бортов отлетали доски, и насмерть перепуганные люди бросались в воду, хватаясь за них, чтобы попытаться достичь берега. Однако это не удавалось никому, ибо чудовище, время от времени издавая резкий свист, ловило щупальцами несчастных и погружало их в воду. Когда уродливые конечности, усеянные присосками, опять поднимались над поверхностью моря, людей на них не было.

Непрекращающийся крик летел над морем, волны, поднятые резвившейся тварью, били в искореженный корпус судна, хлестали через него, достигали берега и даже погасили костер, возле которого стояли Конан и Амарис. На скулах киммерийца ходили желваки, его ярко-синие глаза горели ненавистью, на кулаках, сжатых до хруста, побелели костяшки пальцев. Но что он мог сделать против порождения мрака, которое размерами превышало солидный парусник? Даже одно щупальце, с силой выброшенное вперед, могло сокрушить гору. Что уж говорить о человеке, возможности которого небезграничны? Варвар прекрасно понимал все это, но чувства, бушевавшие в его душе, были сильнее доводов рассудка. Он обещал этим людям свободу и щедрое вознаграждение, а они, доверившись ему, нашли страшную смерть в объятиях немыслимой гадины, которую могло породить лишь больное воображение кого-то из Темных Богов.

Морское чудовище тем временем забавлялось со своей новой игрушкой. Держа двумя щупальцами корабль, оно вдруг резко выпрямило остальные восемь конечностей и поднялось на них, зависнув над «Дланью Митры», как огромный купол. Из овальной туши, которая приобрела нежно-розовый оттенок, вылетел длинный ярко-синий язык, усеянный мелкими зубами. Развеселившаяся гадина поболтала им, как ребенок, который дразнит приятеля, и, выбрав жертву, слизнула одного т пиратов. Тот пронзительно завизжал, но его крик прервало громкое чмоканье, тварь свистнула и плюхнулась в воду, обдав парусник фонтаном соленой воды.

Нельзя сказать, чтобы оставшиеся в живых безропотно принимали смерть. Все, кто еще хоть как-то мог сопротивляться, отважно бросались на монстра, нанося по щупальцам удары мечами и кинжалами, но чудище лишь посвистывало и похрюкивало, как будто получало невыразимое удовольствие от легких уколов. Видимо, для того чтобы пробить его кожу или хотя бы расцарапать ее, потребовались бы увесистый таран и общая сила нескольких десятков человек.

Люди на берегу застыли, словно каменные изваяния, и лишь время от времени воздух оглашали страшные ругательства и проклятия, да глухо рычали псы, замершие в боевой стойке. Они выстроились перед Амарис, готовые броситься на защиту своей хозяйки. Однако ни люди, ни собаки были не в состоянии справиться с морским чудовищем, которое, по всей вероятности, даже и не замечало их.

Наконец монстру надоела его игра. Он снова приподнялся над кораблем, крепко обхватил «Длань Митры» щупальцами и сильным рывком сдернул парусник с рифа. Подержав его перед собой, чудище разинуло бездонную пасть, усеянную тремя рядами зубов разной длины, самый большой из которых был не менее трех локтей, и со смаком откусило корму. Громкий свист, от которого закладывало уши, заглушил треск перемалываемых досок и крики умирающих. Затем гадина снова открыла рот и аккуратно опустила в него то, что осталось от корабля. Блестящая шкура приобрела темно-красный оттенок, потом по ней побежали синие и зеленые полосы, щупальца погрузились в воду, а вслед за ними и весь разноцветный овал ушел на дно. В том месте, где всего несколько мгновений назад стоял парусник, образовалась огромная воронка с кипящими краями. В чудовищном водовороте кружились обломки досок и камней, видимо, от сломанного рифа.

Вдруг какая-то неведомая сила как будто вывернула водоворот наизнанку, и над морем поднялась громадная волна. Она зависла на миг, с бешеной скоростью помчалась к берегу и со страшным грохотом обрушилась на него. Удар был таким мощным, что никто не сумел удержаться на ногах, однако, к счастью, отступившая волна не унесла с собой никого.

Все кончилось. Поднявшееся из-за горизонта солнце осветило ровную морскую поверхность, тихую и спокойную, словно разыгравшаяся тут трагедия привиделась Конану и его спутникам в кошмарном сне.

Киммериец медленно опустился на землю. Еще никогда п жизни не чувствовал он себя таким усталым и опустошенным, как будто он не смотрел, как кровожадная тварь пожирает корабль, а выдержал битву с ней. Впервые ему привелось встретиться с врагом, против которого он оказался бессильным. Монстр не только погубил людей. Варвару казалось, что морская гадина уничтожила его, Конана, за один миг дважды заставив нарушить слово: он не доставил дань, предназначавшуюся Илдизу Туранскому, и не спас доверившихся ему людей. Да и те, кто остался в живых, – что он может дать им?

Из оцепенения киммерийца вывел громкий крик, прозвучавший у него за спиной.

– Это все ты, дрянь! – Один из пиратов шел к Амарис с обнаженным мечом. – Не вытаскивай мы твоих псов, может, помогли бы кому-нибудь из наших друзей добраться до берега!

– Эй! – крикнул Конан, делая шаг вперед. – Ни один волос не упадет с головы этой женщины, пока я жив!

– Тогда сдохни! – Пират бросился к варвару.

Словно две ослепительные молнии, сверкнули в солнечных лучах скрестившиеся клинки и тут же отскочили друг от друга. Противники закружили в безмолвном смертельном танце, выбирая миг для решительного выпада. Пират прыгнул, но его меч рассек пустоту: киммериец успел увернуться, полоснув острием клинка по открытому боку противника. На задубевшей под морскими солеными ветрами коже проступила яркая красная полоса. Пират выругался и снова ринулся в атаку.

Конан дрался, как разъяренная пантера. Его душили злость, ярость, ненависть ко всему миру и обида. Не будь его противник столь ловким и опытным бойцом, его душа давно бы уже шагала по Серым Равнинам. На плече и бедре киммерийца зияли глубокие раны, но и пират, так упорно сопротивлявшийся, потерял немало крови и, похоже, начинал сдаваться. Наконец варвару удалось, невероятным образом извернувшись, всадить меч по самую рукоять в приоткрывшуюся на миг грудь нападавшего.

Уперевшись ногой в еще теплого мертвеца, Конан выдернул клинок, обтер его о штаны поверженного и выпрямился.

– Кто еще жаждет моей смерти? – грозно спросил он, окидывая всех холодным взглядом.

– Зря ты так, – послышался чей-то голос. – Ни одна баба не стоит…

– Я сказал, – рыкнул киммериец, – ни один волос не упадет с головы этой женщины! Если кто-то жаждет крови, я с удовольствием пущу ее!

С отчаянными криками на него бросились сразу двое: Атран и Бакдул. Прижавшись спиной к скале, Конан отразил первый удар, но два свежих человека против одного изрядно уставшего – это серьезно, и варвар приготовился к нелегкому бою. Окинув быстрым взглядом поле битвы, он мгновенно оценил обстановку. Его противники наступали с двух сторон, но каждый собирался драться самостоятельно, даже не оглядываясь на товарища. Амарис, что-то сказав собакам, отошла в сторону и внимательно следила за исходом поединка. Не вмешивались пока и остальные пираты, видимо, решив дождаться, чем окончится бой. Такой расклад вполне устраивал варвара, ибо ему не раз приходилось противостоять гораздо большему числу врагов.

Зажав в правой руке меч, а в левой длинный кинжал, киммериец бросился в атаку, не давая Атрану и Бакдулу опомниться. Удар – и Бакдул перекинул клинок в левую руку, ибо правая, залитая кровью, перестала ему повиноваться. Однако пират прекрасно владел обеими руками, и в левой его меч не становился менее грозным. Атран сделал резкий выпад, но напоролся на ловко подставленный кинжал и вскрикнул, когда холодная сталь, прорвав одежду, нарисовала на его животе багровую полосу. Конан усмехнулся и снова ударил, на сей раз выбив меч из рук Бакдула. Серебристый клинок, прочертив в воздухе дугу, отлетел далеко в сторону, и пирату пришлось довольствоваться широким кривым ножом, который он тут же выхватил из-за пояса.

Драка затягивалась, и киммериец уже начал чувствовать, что устает, когда один из нападавших, сделав неверный шаг, получил смертельную рану и, рухнув у ног Конана, затих. Теперь варвар остался один на один с Атраном. Мечи сверкали, выбивая снопы искр, в воздухе висел непрерывный звон, но силы противников были равны, и ни один не уступал другому ни на йоту. Снова встретились клинки, но на сей раз вместо звона послышался громкий треск, и оба меча, обломившись у самых рукояток, полетели в разные стороны. Кинув на землю обломок, варвар покрепче сжал рукоять кинжала.

Расставив руки, слегка нагнувшись вперед, Конан и Атран закружились по истоптанному, залитому кровью песку. Каждый следил за действиями соперника, выжидая, когда тот сделает неверный шаг, но ни один не нападал первым. Вдруг туранец резко нагнулся, набрал горсть песка и швырнул его в лицо Конану. Резкая боль полоснула по глазам, и на мгновение киммериец ослеп. Глухая ярость ударила ему в голову и, издав боевой клич своей далекой родины, от которого цепенели даже самые лихие вояки, варвар кинулся на врага. В синих глазах полыхнуло обжигающее пламя, тонкие губы искривились в злобном, почти зверином оскале. В этот миг он походил на саму Смерть, принявшую ненадолго человеческий облик.

Атран ожидал совсем другой реакции и замер, увидев, что Конан не валяется на песке, вопя от боли, а движется на него. Эта заминка и погубила туранца. Не успел он даже поднять руку с кинжалом, как клинок варвара вонзился ему в шею. Киммериец резко дернул рукой вправо, и почти отделившаяся от туловища голова Атрана повисла за его плечами, как капюшон. Пошатываясь от усталости, Конан побрел к морю, зачерпнул полные пригоршни воды и опустил в них лицо, чтобы вымыть из глаз песок, причинявший нестерпимую боль.

Когда он вновь обрел способность нормально видеть, к нему тихо подошла Амарис.

Ты настоящий мужчина, киммериец. – В глазах женщины горел восторг. – Это было незабываемое зрелище.

– Где остальные? – хмуро поинтересовался Конан.

– Вон там, – усмехнулась Амарис и показала рукой на скалу, по которой, цепляясь изо всех сил, быстро карабкались оставшиеся пираты. – Они начали улепетывать, когда Атран напоролся на твой клинок.

– К Нергалу под хвост этих дурней! – злобно прорычал киммериец. – Какая муха их укусила? Как будто это я сожрал несчастный парусник вместе с их приятелями.

– Они ничего не имели против тебя, – виновато опустила глаза Амарис.

– Пока я жив, ни один мерзавец не посмеет обидеть женщину! – воскликнул варвар.

– Любую? – внимательно взглянула на него Амарис.

– Любую! – отрубил Конан.

Она тяжело вздохнула и перевела разговор на другую тему:

– Ты весь в крови. Позволь мне заняться твоими ранами.

Разорвав на широкие полосы рубашки убитых пиратов, Амарис сначала омыла, а потом забинтовала плечо и бок киммерийца, наиболее пострадавшие в недавней схватке. У нее были мягкие и умелые руки и, казалось, вместе с грязью и подсохшей кровью она смывает и боль. Хлопоча возле киммерийца, она все время что-то бормотала, не то уговаривая его потерпеть немного, не то молясь Светлым Богам, не то творя излечивающие заклинания. Так или иначе, но когда Амарис закрепила последнюю полосу материи, Конану неудержимо захотелось спать и он, опустив отяжелевшую голову на колени прекрасной целительницы, мгновенно провалился в глубокий сон.

Сны, посетившие его, были светлыми и радостными. Ему привиделась родная Киммерия, где он так давно уже не был, ее суровые горы, покрытые ослепительно белыми снегами, высокие леса и быстрые реки. Родители, молодые, крепкие, красивые, радостно улыбались своему повзрослевшему сыну, но не просили остаться, а благословляли избранный им путь, и только отец слегка досадовал на то, что прервалось на Конане его чудесное ремесло и не будет больше в их роду кузнецов.

– Иди, сынок, тебя ждут великие дела, – сказала ему мать.

– Будь счастлив, сын. Никогда не изменяй себе, – напутствовал его отец.

– Куда ты теперь? Куда?.. Куда?.. Куда?.. – эхом разнесся мучивший киммерийца вопрос, и он пробудился.

Амарис пристально разглядывала его, не произнося ни слова, но на ее лице читалась тревога, а в глазах застыл тот же вопрос, который заставил Конана проснуться. Он сел, с хрустом потянулся и огляделся по сторонам. Если ему не изменяла память, а такого с ним еще ни разу не случалось, до Султанапура от бухты, куда занесла их судьба, оставалось не более дня пути. Амарис ни за что не согласится бросить тут своих питомцев, а значит, ему нужно добраться до города и прислать за ней людей, которые помогут женщине доставить ее необычный груз. В конце концов, из всех плывших на «Длани Митры» только ей посчастливилось и выжить самой, и сохранить почти все, что она везла. Так не терять же все это сейчас!

– Отсюда рукой подать до Султанапура, – сказал киммериец. – Я могу дойти туда примерно за день, и пожег, и быстрее. Если ты не боишься оставаться одна, подожди здесь. Я пришлю подмогу. Но расплачиваться с этими людьми придется тебе. У меня не осталось ничего, даже меча. – Он горько усмехнулся.

– Я ничего не боюсь, – спокойно ответила Амарис. – Но ты… Ты вернешься за мной?

– Вряд ли, – пожал плечами Конан. – Мне надо в Аграпур. А что со мной будет в столице, этого и сам Митра не знает. Но думаю, торжественная встреча не намечается.

– Ну зачем так мрачно? – улыбнулась Амарис. – Ты жив. Ты по-прежнему силен и ловок. Или у Илдиза так много блестящих воинов, что он откажется от твоих услуг только потому, что парусник, на котором ты плыл, потерпел крушение?

– Все гораздо серьезнее. – Конан умолк, задумавшись, может ли он открыть этой женщине тайну, доверенную ему Ашаратом. Но ведь корабля нет, а вместе с ним в бездонной утробе морского чудовища сгинул и жемчуг, так что какая теперь разница, узнает о нем еще кто-нибудь или нет. Решительно тряхнув головой, словно отгоняя последние сомнения, варвар продолжил: – Видишь ли, накануне отплытия Ашарат сообщил мне, что «Длань Митры» повезет дань с Жемчужных островов. Я должен был сопровождать ее до Аграпура, чтобы доказать Илдизу, что такой способ перевозки жемчуга – самый надежный.

– И что? – На лице Амарис мелькнула лукавая улыбка, но Конан не обратил на это внимания.

– Как что? – мрачно буркнул он. – В Аграпуре меня ждут с ларцом, полным отборных перлов, а я явлюсь с голым задом! Вместо несметных богатств могу предложить лишь невероятную сказку о светящейся твари, которая сожрала корабль и даже не подавилась!

– Пусть это будет самой большой неприятностью в твоей жизни, – рассмеялась Амарис и подозвала одного из псов: – Корди, ко мне!

Послушный зверь мгновенно подбежал к хозяйке и сел у ее ног, слегка повиливая хвостом. Амарис положила руку на массивный ошейник, плотно охватывавший могучую шею пса, пробежалась по нему пальцами, нажимая на шипы в определенном порядке, и ошейник сначала расстегнулся, а потом распался на две половины, открыв самый надежный тайник, какой только мог представить человеческий разум. В тайнике, к непередаваемому изумлению Конана, мерцали, переливаясь всевозможными красками, крупные, отборные жемчужины.

– Так это ты… – задохнулся киммериец. – Так значит… О Боги! Ты невероятная женщина!

– Самая обыкновенная, – улыбнулась Амарис, хотя ее глаза говорили обратное. – А вот ты… Как жаль, что мы не сможем быть вместе, – вздохнула она.

– А ты скормила бы меня своим псам? – расхохотался Конан, к которому вернулось прекрасное настроение.

– Не знаю… – задумчиво протянула Амарис, и взгляд ее стал серьезным. – Но,– наклонила она набок голову, – соблазн был бы очень велик…