Текст книги "Дань с жемчужных островов"

Автор книги: Кристина Стайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава VII

В ту ночь сон долго не шел к Конану. Киммериец лежал на узкой койке, закинув руки за голову, и напряженно думал. Его мучила загадка этой столь притягательной и столь же роковой женщины. Определенно, пять ее цепных любимцев как-то связаны со смертями несчастных, которые рискнули предложить ей руку и сердце. Но как? Конану уже не раз приходилось сталкиваться со всевозможной магией, направленной и на добро, и на зло, и хоть он, как и всякий человек, в ком цивилизация не сумела заглушить первобытные инстинкты, старался держаться как можно дальше от волшебства, магов и колдунов, но чувствовал магию издалека. Здесь явно дело было нечисто, однако сама Амарис нисколько не похожа на ведьму. Все, что произошло с ней, похоже, вершилось без ее ведома. Знает ли она об этом? Судя по всему, да. Не зря она так смущается и уводит разговор в сторону, как только он, Конан, пытается подкрепить или опровергнуть свою страшную догадку.

«Попробуем еще раз, – рассуждал варвар. – Значит, так. Амарис выходила замуж пять раз. Трое из ее мужей не прожили после этого и дня. Скорее всего, и два последних тоже. Ну ладно, этот психопат Оллеб сам предложил себя на ужин. Но ни бритуниец, ни шемит смерти не искали. Еще бы! Какой мужчина, только что выпрыгнувший из постели сладострастной красавицы, побежит делиться впечатлениями с предками? Бритуниец, допустим, был исключительным идиотом и тоже сам напросился. Но ведь она-то, она! Держать в повиновении десятки отборных злобных тварей и HI остановить какую-то паршивую дворняжку? Заперла бы дома своего муженька до утра, а там, глядишь, и сбросил бы он свою пятнистую шкуру… А шемит? Она же сама отдала его амулет псу!»

Киммериец не привык долго и напряженно размышлять. Его беспокойной душе гораздо понятнее и привычна было действовать. Но сейчас даже пытаться идти напролом нельзя. Интересно, но Амарис, отказывая ему в ласках, вовсе не избегает его общества. Варвар всегда считал, что, если мужчина не привлекает женщину, она и смотреть в его сторону не захочет. Но он ведь не бревно замшелое, он прекрасно чувствовал, когда целовал ее, как напряглось ее тело, подалось ему навстречу. Это не первая женщина в его жизни. Вспыхнувший жар, горящие глаза, этот манящий розовый язычок, быстро облизывавший губы, – все это говорило лишь о том, что Амарис испытывает не менее сильное желание, чем он сам. И все же она оттолкнула его. «Если хочешь обладать мною, ты должен на мне жениться», – всплыло вдруг в мозгу Конана.

– Кром всемогущий! – воскликнул киммериец и резко сел на постели, почувствовав, как струйка холодного пота потекла по его спине, – Жениться! Так вот что тебе надо!

Как он, дурак, раньше не догадался! Эта змея обожает своих зубастых тварей, словно собственных детей. Всю жизнь она занимается тем, что совершенствует породу, стремясь создать необыкновенное животное. После того как эти людоеды пожрали ее мужей, появились на свет псы с удивительными – она же сама говорила! – качествами. Значит, теперь она рвется замуж, чтобы иметь под рукой подопытного кролика?

– Нет, – сказал Конан вслух, обращаясь к самому себе. – Этого не может быть. Что это со мной? Если так дальше пойдет, я начну подозревать собственную тень в том, что она хочет поменяться со мной местами. Если Амарис так кровожадна, что ей стоит купить парочку рабов и устроить своим песикам праздничный обед. Надо же додуматься до такого бреда! К Нергалу в задницу все это! По ночам надо спать.

Киммериец правильно выбрал собеседника. Если разговариваешь сам с собой, тебе никто и никогда не возражает.

Последовав своему собственному совету, он снова улегся на койку, подумав, правда, при этом, что вряд ли сможет заснуть. Но на сей раз он ошибся, и стоило ему донести голову до подушки, как сон мгновенно сморил его.

Сначала ему не снилось ничего. Он плыл в густой темного, покачиваясь, словно в колыбели, но вдруг, словно кто-то зажег вдали тоненькую свечку, перед мысленным взором Конана стали появляться расплывчатые образы. Они постепенно приближались, становились все более и более четкими, пока наконец перед варваром не предстала яркая, почти осязаемая картина.

Ему снилось, что он бредет по темному лесу, упрямо пробираясь к неведомой пока цели. Тропинка петляла, то появляясь, то пропадая в густой траве, но киммериец знал, что не потеряет ее и придет в нужное место. Лес расступился, и показалось маленькое селение, приютившееся у подножии горы. Конан мог поклясться чем угодно, что никогда не бывал в этом месте раньше. Однако он решительно направился к дому, стоявшему на противоположном конце деревни. На пороге его встретил сухонький старичок.

Ты пришел ко мне, киммериец, чтобы узнать, какова твоя истинная сущность? – улыбнулся старик. – Вполне понятное желание, и я могу помочь тебе. На, прими, – и он протянул Конану флакон с золотой пробкой. – Достаточно всего нескольких крупиц, если ты не хочешь каждое полнолуние прятаться от людей.

– Ты Лемпситей? – неожиданно догадался варвар.

– А кто же еще? – рассмеялся старик. – Или ты искал не меня?

– Наверное, тебя. Сам не знаю. Просто шел себе и шел.

– Это тебе так кажется. Что же ты медлишь? Принимай.

Он высыпал на ладонь Конана порошок, и киммериец решительно лизнул его. Не успел на его языке еще пропасть вкус снадобья, как варвар почувствовал, что тело его покрывается шерстью, лицо вытягивается, превращаясь н звериную морду, а нос начинает улавливать такие запахи, о которых он прежде и не подозревал. Прошло всего несколько мгновений, и там, где только что стоял могучий красавец, замер готовый к прыжку огромный матерый волк…

Какая-то часть сознания Конана не спала, и он изо всех сил пытался проснуться, но все его старания оказались тщетны. Сон продолжался. А будь он хоть чуточку менее крепким, киммериец непременно услышал бы топот множества ног и крики Арама, созывавшего команду.

Утомленный противоборством с бурей кормчий в отличие от Конана не жаловался на бессонницу, однако поднялся на рассвете, чтобы привести в порядок слегка потрепанное судно. Команда, преданная и кораблю, и своему капитану душой и телом, охотно и проворно выполняла распоряжения Арама, и выглянувшие из-за рваных облаков солнечные лучи осветили уже чисто прибранную палубу, на которой не осталось и следа от вчерашних разрушений. Довольный кормчий поблагодарил матросов и занялся определением курса, стараясь понять, насколько сбил их шторм с намеченного пути. И в этом им повезло. Несколько быстрых команд, ловких поворотов руля – и «Длань Митры» снова устремилась прямо к Турану.

Арам стоял на носу корабля и смотрел из-под ладони на горизонт, радуясь, что сегодня погода обещала быть мягкой и спокойной. «Длань Митры», хоть и была прочным и еще довольно новым судном, второй трепки подряд могла не выдержать. Неожиданно вдали показалась мачта, на которой развевался неразличимый на таком расстоянии флаг. Незнакомый корабль приближался так быстро, что опытный моряк сразу понял: галера, идущая на веслах, ибо против ветра никакой парусник не мог бы идти с такой скоростью.

Галера подходила все ближе, и когда зоркие глаза Арама смогли прочесть название «Глаз Нергала», а он едва успел подумать, что первый раз в жизни встречает такое более чем странное название корабля, флаг на ней вдруг опустился, и мгновенно в воздух всплыл новый, совершенно черный. «Пираты, – мелькнуло в мозгу кормчего. – О боги, почему они не сворачивают?» Он даже обернулся, чтобы проверить, хорошо ли виден вымпел, выданный «Длани Митры» шандаратским владыкой. Все в порядке. Вымпел на месте, а значит, пираты должны понимать, что парусник находится под защитой Ашарата и неприкосновенен ни для кого. С давних времен, когда дальновидный правитель сумел договориться с Красным Братством, пиратские галеры даже не подходили близко к торговым судам, идущим под вымпелом Шандарата. А этот «Глаз Нергала» словно имел на борту слепую команду!

Арам даже замахал руками, показывая на мачту с вымпелом, но галера неуклонно приближалась. Положив на всякий случай ладонь на рукоять кинжала, кормчий поспешил на левый борт, к которому «Глаз Нергала» подошел почти вплотную.

– Покровительство Шандарата! – крикнул он.

В ответ раздался дикий хохот нескольких десятков голосов, а один из пиратов даже повернулся спиной к коримому, нагнулся, приспустил штаны и завертел задом. Его собратья загоготали еще громче, но резкий окрик остановил веселье. На палубу вышел мужчина лет тридцати, среднего роста, прекрасно сложенный, с сильными мышцами, игравшими под загорелой кожей. Его длинные черные волосы были аккуратно расчесаны на прямой пробор и мягкими волнами спадали на плечи. Тонкие черты лица и темно-карие глаза выдавали в нем заморийца. Стоило ему полниться, как пираты мгновенно притихли и замерли в ожидании приказов.

– Рад тебя приветствовать, кормчий, – с легким полупоклоном проговорил главарь. – Позволь представиться. Дингир.

«Благодарение богам! – подумал Арам. – Хоть один нормальный человек в этом зверинце. Несомненно, нам ничего не грозит».

– Арам, – проговорил он вслух. – Кормчий «Длани Митры», торгового судна, идущего из Шандарата в Аграпур под вымпелом шандаратского правителя.

– Какой товар на борту? – поинтересовался Дингир.

– Ткани, вино, посуда, мастафы, – удивляясь самому себе, ответил Арам.

– Мастафы? – Дингир обвел взглядом палубу.

– Они в трюме, в клетках, – пояснил кормчий.

– Понятно, – кивнул главарь пиратов. – Сами перегрузите на «Глаз Нергала» или вам потребуется помощь?

– Какая помощь? – чуть не задохнулся Арам. – Судно под вымпелом…

– Плевать я хотел на твой вымпел, – все так же соблюдая полное спокойствие, перебил его Дингир. – Можешь им подтереться. Мне нужен твой товар, и он перейдет на мой борт. Псов можешь оставить себе.

– Об этом не может быть и речи! – вскричал Арам.

– Как знаешь, – равнодушно пожал плечами Дингир. – Ты мог вернуться домой вместе с песиками, а теперь ты с ними же пойдешь на дно. – И, повернувшись к команде, коротко приказал: – На абордаж!

Как по волшебству возникшие абордажные крюки взвились на прочных просмоленных канатах и вонзились в борт «Длани Митры». Пираты ловко подтянули парусник к галере, перекинули с борта на борт широкие доски и один за другим, не уступая в проворстве канатоходцам, перебрались на торговый корабль. Арам не успел даже опомниться толком, как на палубе его корабля вспыхнул кровавый бой.

Командам торговых судов уже много лет не приходилось ни с кем драться во время переходов из одного порта в другой, и хоть многие из матросов постоянно носили кинжалы, чаще всего их пускали в ход в пьяных драках. Стоит ли говорить, что дать достойный отпор пиратам они вряд ли могли. Правда, нашлись смельчаки среди купцов, которые отважно защищали и свою жизнь, и свои товары, и неизвестно еще, чем они дорожили больше. Но, несмотря ни на что, бой обещал быть коротким, и ни у кого ив возникало сомнений, в чью пользу он закончится.

А Конану тем временем снилось, что к дому Лемпситея грациозной походкой приближалась роскошная огненно-рыжая тигрица. Подойдя поближе, она уселась, высоко подняв красивую голову и обвив лапы длинным полосатым хвостом. Взглянув на темно-серого волка, огромная кошка облизнулась и обнажила острые клыки в некоем подобии улыбки.

– Ты не узнаешь меня, Конан? – вкрадчиво спросила и тут же сама ответила: – Не узнаешь. А я-то думала, что никогда не исчезну из твоей памяти.

– Кто ты? – поинтересовался волк, внимательно изучая тигрицу и пытаясь понять, в ком же из его женщин таился такой великолепный зверь.

– Карела, – не то промяукала, не то пропела тигрица.

– Кром! – рявкнул волк. – Напрасно ты звала себя Рыжим Ястребом. Тебе надо было сменить имя на Рыжую Кошку.

Тигрица зашипела и угрожающе подняла когтистую лапу. Не избежать бы насмешнику увесистой оплеухи, не появись из леса бурая гиена с окровавленной мордой. Увидев волка и тигрицу, гиена оглушительно захохотала:

– Как я рад видеть вас снова! Вот это удача!

– А ты кто? – грозно нахмурилась Карела.

– Вот это да! Я-то вас сразу узнал, а вы… Да я Дингир.

На этом месте сон Конана неожиданно оборвался. Еще не придя толком в себя, киммериец прислушался к доносившемуся с палубы шуму, пока не понимая, что там происходит.

«Тьфу, дрянь какая! – подумал он. – Надо же было Дингиру присниться. Вот уж не думал, что когда-нибудь вспомню о нем». Когда-то давно, будучи еще зеленым юнцом, добывавшим себе кусок хлеба, иногда черствого, а иногда и. маслом, обирая зазевавшихся толстосумов, Конан попал в разбойничью шайку, которой командовала совершенно невероятная женщина по имени Карела. И сейчас, вспоминая эту изящную красотку с характером гремучей змеи, киммериец невольно улыбнулся. Да, с такой женщиной не соскучишься!

Одним из членов шайки был замориец Дингир, самовлюбленный красавчик, жестокий и кровожадный. Собственно, никто из разбойников не отличался ни особой любовью к ближним, ни целомудрием, но Дингир вдобавок ко всему был нечист на руку даже по отношению к собратьям. Из-за этого не раз вспыхивали ссоры, и Карела пригрозила, что в конце концов прогонит заморийца прочь. Тогда он решил добиться ее благосклонности, считая, что в этом случае обеспечит себе надежное покровительство. Но не тут-то было. Он настолько разозлил Рыжего Ястреба своими домогательствами, что ему пришлось покинуть шайку под угрозой смерти. С тех пор Конан, который вскоре и сам расстался с Карелой, никогда не встречал Дингира и даже не думал о нем. С чего это вдруг этот тип явился ему во сне?

Киммериец еще раз сплюнул, сладко потянулся до хруста в костях, протер кулаками глаза и снова прислушался. На сей раз он мгновенно догадался обо всем. Там, на палубе, шла драка, и, похоже, серьезная. Вскочив на ноги, Конан выдернул из ножен меч и ударом ноги распахнул дверь.

Защищать уже было некого. Повсюду лежали тела убитых, причем членов команды «Длани Митры» среди них было гораздо больше, чем пиратов. Услышав слабый стон, варвар обернулся и увидел обращенный на него взгляд Арама, который шевелил губами, силясь что-то сказать. Конан присел на корточки возле умирающего и приподнял его голову.

– Они… – прошептал кормчий, но это было все, на что хватило его последних сил, и киммериец так и не узнал, что же хотел сообщить ему Арам.

– А этот еще откуда свалился? – раздался за его спиной голос, и варвар резко выпрямился, намереваясь свернуть пирату шею, но тот, на свое счастье, окликнул главаря: – Смотри, Дингир, какое чудовище к нам пожаловало!

– Дингир?! – изумлению варвара не было предела. – Дингир?!

– Что ты так орешь? – поинтересовался главарь, подходя поближе. – Тебе что, имя мое не нравится?

– Дингир, Нергалово отродье, откуда ты взялся? – Конану на миг показалось, что он все еще спит, только сон каким-то невероятным образом изменился, и киммериец огляделся по сторонам в поисках Карелы.

– О боги! – в глазах Дингира зажглось не менее сильное изумление. – Конан! А ты-то что тут делаешь?

– Я? – переспросил Конан. – Я плыл в Аграпур. А вот что делаю теперь, не знаю. Что тут произошло?

– Ничего особенного, – мгновенно оправившись от изумления, пожал плечами Дингир. – Я предложил отдать мне товар, но эти люди, – он обвел рукой побоище, – почему-то не согласились. Пришлось убедить их в своей правоте.

Собственно, он мог ничего и не объяснять. Взглянув на стоявшую возле «Длани Митры» галеру под черным флагом. Конан прекрасно все понял сам, и у него остался только один вопрос.

– Правитель Шандарата, – сказал он, – уверял меня, что у него есть договор с Красным Братством.

– С Братством, – не дал договорить ему Дингир, – может быть. Но я к нему не принадлежу. Я вольная птица, и никакие договоры меня не интересуют.

– Понятно, – протянул Конан, пытаясь сообразить, как ему нести себя дальше.

– Да ладно тебе, – похлопал его по плечу замориец. – Будь моим гостем. Ты плыл один?

– Не совсем, – улыбнулся киммериец, вдруг вспомнив Амарис. – Со мной женщина, хозяйка мастафов, сидящих в трюме. В каюте у нее тоже несколько песиков.

– Женщина? – Дингир, страстный любитель женщин, о котором в шайке Карелы говорили: «Ему хоть демон, лишь бы в юбке», даже облизнулся.

– Погоди, приятель, – нахмурился Конан. – Женщина моя, и если я твой гость, она тоже.

– Что ты, что ты, – всплеснул руками Дингир, – О чем речь? – И, повернувшись к своей банде, приказал: – Этот человек и его женщина неприкосновенны. Впрочем, вон тот слизняк – тоже. – Он указал на трясущегося от страха шандаратского судью, который плыл в туранскую столицу на свадьбу своего брата. – Он обещал мне, что за него заплатят приличный выкуп.

Никто не посмел ему возразить. Впрочем, гигант с обнаженным мечом, возвышавшийся над большинством матросов с «Глаза Нергала» не меньше чем на голову, гораздо больше устраивал пиратов как гость главаря, нежели как противник. В его ярких синих глазах горел холодный огонь такой силы, что, будь он магом, палубу «Длани Митры» уже через несколько мгновений покрывал бы слой пепла, оставшийся от кучки мерзавцев.

Дингир окинул долгим взглядом своих дружков и, слегка поморщившись, усмехнулся.

– Неплохие ребята, – повернулся он к Конану, – но… Грубоваты малость. А уж кровь пускать любят… Хлебом не корми. – И вдруг совершенно неожиданно рявкнул: – Убрать тут все! Эту падаль, – он показал на трупы, – за борт. Груз осмотрю сам и решу, что перенести на «Глаз Нергала». Остальное – на дно вместе с этим корытом. – Затем притворно вздохнул и вежливо улыбнулся киммерийцу: – С ними иначе нельзя. Как малые дети… Чуть-чуть дашь слабину – на шею сядут.

– Поменяй команду, – буркнул Конан.

– Где ж ее наберешь, другую-то? – снова вздохнул Дингир. – Вот ты бы пошел ко мне? Вместе мы таких бы дел наделали!

Киммериец с превеликим удовольствием удушил бы негодяя и даже не стал бы марать об него свой меч, но сейчас их силы были явно неравны, и он решил подождет. более удобного случая.

– Надо подумать, – серьезно ответил он.

– Подумай, – оживился Дингир. – Я тебя не тороплю. Знаешь что? Давай отобедаем вместе. Даму свою пригласи. А то она, бедняжка, небось думает, что мы звери какие-то. Посидим, поболтаем.

– Ну, зверей-то она не боится, – ухмыльнулся Конан.

– Все равно, – настаивал Дингир. – Мальчики-то мои истосковались без женского общества. За ними глаз да глаз нужен. Они, конечно, стараются не нарушать мои приказы, но сам понимаешь…

– Понимаю, – кивнул варвар. – Поэтому лучше сейчас пойду к ней и объясню, что тут происходит.

– Ступай, – милостиво разрешил замориец. – А к обеду вас жду.

Когда Конан распахнул дверь каюты Амарис, женщина видела на краю койки, тщательно одетая и аккуратно причесанная. Она спокойно взглянула на киммерийца, словно тот пришел позвать ее на прогулку. «Потрясающая женщина, – подумал варвар. – Другая на ее месте закатило бы истерику, а она… Да, – усмехнулся про себя он, – другая и не стала бы скармливать своих возлюбленных собакам…»

– У нас неприятности, – сообщил он с порога.

– Крупные? – спросила она, и, словно повинуясь мысленному приказу, два пса подошли к ней и сели возле ног.

– Похоже на то, – кивнул киммериец.

– Что случилось? – Ни один мускул не дрогнул на ее лице. – Мы сели на мель? Корабль получил пробоину? Великий Митра испепелил кормчего? Что за шум был на палубе?

– Самая обыкновенная драка, – ответил Конан.

– Драка? – Тонкие брови приподнялись. – И кто с кем повздорил?

– Пираты с командой «Длани Митры».

– Какие пираты? Красное Братство…

– Братство само по себе, – перебил ее варвар. – Это одиночки.

– Пираты? Одиночки? – в желто-зеленых глазах на мгновение мелькнул ужас. – Их никогда не было на Вилайете.

– А сейчас появились, – непонятно почему разозлился Конан. – И их главарь – исключительная дрянь. Один из самых мерзких людишек, с какими мне когда бы то ни было приходилось встречаться.

– Ты уже успел с ним познакомиться? – удивилась Амирис.

– Я познакомился с ним несколько лет назад, еще до того, как попал в Туран, – пояснил Конан, – Мы с ним были вместе в одной разбойничьей шайке. Правда, недолго. Его оттуда выгнали, а я вскоре ушел сам.

– Если человека прогоняют разбойники, могу представить, каков он, – усмехнулась Амарис.

– Не можешь, – отрезал киммериец. – Его лицо, как морда медведя, выражает не то, что он собирается делать. Его душа грязнее клоаки. За ласковыми манерами холеного кота таится кровожадность гиены и похоть павиана.

Амарис попыталась улыбнуться, но внутренние силы, помогавшие ей казаться спокойной, оставили несчастную женщину, и по ее щекам медленно потекли слезы.

– Мне страшно, – вдруг всхлипнула она. – Я не хочу умирать. Я обязательно должна достичь Турана. Я…

Конан присел рядом с ней и обнял за плечи. Как ни странно, собаки немного посторонились и даже приветливо взглянули на него. Видимо, умные животные поняли, что этот человек – друг. Киммериец прижал голову Амарис к своей груди и тихо гладил ее волосы. Сила воли и совсем не женский характер довольно быстро взяли свое, и слезы, потоком хлынувшие из прекрасных глаз, быстро высохли.

– Надо что-то придумать, – сказала Амарис, отстраняясь от Конана и явно стыдясь минутной слабости. – Всякий человек смертен. И нет такой хитрости, которую нельзя было бы перехитрить. Надо что-то придумать, – повторила она.

– Для начала надо успокоиться, – ответил ей варвар и, видя, что она пытается возражать, продолжил: – Как следует успокоиться. Отвлечься и подумать о чем-нибудь другом. Полностью освободиться от страха, ибо даже самая малая его толика может породить панику.

– О чем-нибудь другом?! – воскликнула Амарис. – Я ни о чем больше не могу думать!

– Расскажи мне что-нибудь, – предложил Конан. – О себе, о своих собаках, мужьях, друзьях, соседях, слугах… О чем хочешь.

– Могу рассказать тебе о Балаи, – благодарно улыбнулась она.

– Балаи? – переспросил киммериец. – А это кто?

– Муж. Четвертый. О! Он был удивительным ваятелем.

– Интересно, – загорелся Конан.

– Только это длинная история.

– Ничего. Время у нас пока есть.