Текст книги "Змеица (СИ)"

Автор книги: Кристина Логоша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

На них были нарисовали портреты, предметы быта и пейзажи. Все работы черно-белые, маркие, но не лишённые очарования. У художника был талант.

– Эмин, я же тебе говорила – меня интересуют угольные наброски. Приноси что-то стоящее. От твоих работ потом невозможно отмыться. Мне это неинтересно.

На лице мужчины было написанное сильнейшее разочарование.

– Но вы ведь просили, чтобы я принес вам работы, написанные углем. Я потратил последние деньги на холсты. Вы же обещали…

– Что за вздор?! Никому я ничего не обещала. Оставь меня в покое, Эмин. Я сто раз говорила – найди себе другое занятие. У тебя нет таланта.

Он выпустил картины из рук, они посыпалась на землю. Легкий ветерок подхватил их и понес по улице. Художник этого не замечал – с глазами, полными разочарования, он смотрел на Берну, которая делала вид, что ничего не происходит.

– Как так? Вы ведь сами меня просили прийти! Я ведь остался без гроша…

– Ты меня неправильно понял.

Берна недовольно стрельнула глазами и взяла под локоть Ульвиру. Неприятное чувство несправедливости болью откликнулось в моем сердце. Мы переступили порог галереи, оставляя мужчину на улице.

Выставка была изумительной. Сквозь стеклянный купол падали последние лучи солнца. Вокруг царил легкий полумрак, а возле произведений искусства стояли канделябры с заклятыми свечами. Охранник потерялся в темноте, и я его почти не замечала. Помещение было достаточно просторным. На одну экспозицию для статуи или трех-четырех картин выделено отдельное пространство, отделенное от других перегородками. По периметру вальяжно прохаживались ценители.

– Марианна, хочу тебя познакомить с организатором этого мероприятия, – Берна подвела меня к нагу. Я тут же потеряла нить разговора, краем уха услышав знакомый голос.

– …Камиль, посмотри какая ерунда, – говорила Дилара.

Звуки доносились из одной из экспозиций. Я коснулась руки с кольцами – нужно их снять. Не стоило идти на поводу у камеристки. Теперь он подумает невесть что. Говорят же, если носишь подаренные мужчиной украшения, признаешься в симпатии к нему. Крутила кольца на фалангах пальцев, но они как специально не снимались.

– Госпожа Ульвира, Марианна, как я рад вас видеть, – к нам подошел Бахрам. В темноте его глаза отражали свет. – Позвольте, я украду у вас вашу подопечную. Обещаю вернуть ее в целостности и сохранности.

С мольбой во взгляде я смотрела на Ульвиру, но у хитрой лисы на мой счет имелись свои планы.

– Конечно, как я могу отказать сыну старого друга?

Бахрам аккуратно приобнял меня за талию и повел в сторону одного из залов. Ну Ульвира! Я тебе еще это припомню.

– Ты сегодня молчаливая. Неужели не рада нашей встрече? – первым заговорил Бахрам.

– Тебе честно сказать?

– Не стоит утруждаться. Счастье прямо написано на твоем лице.

Я улыбнулась.

– Куда ты меня ведешь?

– Хочу выбрать для тебя подарок. Ты ж моя шаяни.

– Твоего брата. Азара, – напомнила.

– Конечно-конечно. Так что моя шаяни хочет в подарок? – продолжал очаровывать меня.

Мы проходили мимо картин и скульптур. С выражением глубочайшего разочарования я игнорировала экспонаты. Бахрам пытался уговаривать, но получал отказ за отказом. Меньше всего мне хотелось обременять его ненужными подарками. А помня, какую подлость мне только что сделала Ульвира, меньше всего хотелось принести ей в дом какую-то редкую драгоценность.

После продолжительных мук выбора Бахрам сдался:

– Если ты ничего не хочешь, тогда выберу самую дорогую вещь и подарю ее.

– Стой. Не надо. Я выбрала.

Мы остановились у окна с тяжелыми шторами. Вокруг не было ни единого экспоната.

– И что же?

– Вот это, – я указала рукой на окно. – Его хочу.

– Штору? – удивился Бахрам.

– Нет… окно! Оно мне очень понравилось.

– Но оно же в стене… – растерянно пробормотал дахар.

– Если не хочешь, можешь не дарить. Я все пойму, – обрадовалась, что так легко выкрутилась из щекотливого положения.

– Нет. Я же обещал, – Бахрам махнул рукой, и к нам подполз один из распорядителей выставки. – Мы хотим оформить покупку.

– Что хотите приобрести? – у нага в предвкушении загорелись глаза.

– Вот это окно, – с деловым видом указал на предмет моего желания.

Растерянный распорядитель смотрел то на меня, то на Бахрама, пытаясь понять шутим мы или нет.

– Но окно не предмет выставки.

– Это же галерея? – спросил Бахрам.

– Галерея, – ответил распорядитель.

– Вы здесь продаете искусство?

– Продаем.

– А мне понравилось это окно. Я хочу его купить. Есть какие-то проблемы, или вы забыли, что дахарам нельзя отказывать?

Понимая, что спорить нет смысла, наг сдался:

– Вы сегодня хотите забрать покупку, или можно доставить его вам завтра?

Бахрам с серьёзным видом посмотрел на меня.

– Завтра. Сегодня не к спеху, – постаралась я не рассмеяться.

Распорядитель кивнул и отошел от нас. Стоило ему скрыться, как Бахрам притянул меня к себе, нежно обнимая за талию:

– А я заслужил поцелуй? – прошептал мне на ухо.

– Нет… Ты заслужил… окно. Можешь себе его забирать, – но вместо обиды, он звонко рассмеялся, и даже я не смогла сдержать улыбки от абсурдности произошедшего.

– Какая приятная встреча, – раздалось совсем рядом.

Я обернулась, отстранившись от Бахрама. Напротив нас стояла Дилара под руку с Камилем. В темноте я видела, как его глаза сверкали от ярости.

– Тоже рад встрече, – ответил Бахрам.

Я сдержанно поздоровалась.

– Что-то уже приобрели? В соседнем зале замечательная коллекция фарфоровых статуэток, – затараторила Дилара, рассматривая меня в темноте.

Кажется, сегодня я интересовала её больше, чем при первой встрече.

– Я уже купил подарок моей шаяни, – гордо произнес Бахрам.

– Что же это? – спросила нагайна.

– Я подарил ей окно. Вот это, что за нашими спинами. Марианна сама его выбрала.

На лице нагайны было написано недоумение:

– Очень странный выбор.

– Ты сам до этого додумался? – заговорил Камиль.

– Нет. Это была моя личная просьба, – вклинилась я в разговор, перетягивая на себя всеобщее внимание.

– Прелестно. Не знал, что вы ценители авангардного искусства, – ответил мне ядовито Камиль.

– Такой же ценитель, как и вы – фарфоровых статуэток, – парировала в ответ.

На мгновение между нами повисла тишина, которую разрушил вопрос Дилары:

– Какой красивый комплект колец у вас, Марианна. Это чей-то подарок? – спросила бестактно нагайна.

– Да. Это подарок.

– Простите за неделикатность, но я уверенна, что видела подобный комплект раньше. Правда, Камиль? – она дернула его за рукав. – Он очень похож на тот, что оставила тебе твоя покойная бабушка.

– Скорее всего, это совпадение, – попыталась я сгладить неловкость.

– Они как братья близнецы. Портрет нагайны Анвар висит у нас в гостиной, и она изображена на нем с этими кольцами. Простите, с похожими на ваши кольца.

– Ювелир мог повторить свою работу. Это не такая уж и редкость, когда украшения повторяются, – спокойно произнес Камиль.

Я даже позавидовала его холоднокровию. Это же надо с таким невозмутимым видом так нагло лгать жене.

– Да, пожалуй, – сказала нагайна. И после непродолжительной паузы добавила: – В общем, поздравляю вас с приобретением…

– Спасибо, – учтиво ответила.

– …Вы с Бахрамом прекрасная пара.

Если бы взглядом можно было убивать, то мы с Бахрамом были бы заколоты на месте.

– Я не шаяни Бахрама. У меня договор с его братом Азаром, – пояснила всем присутствующим.

– Зря вы отказываетесь от Бахрама. Он молод, красив, к тому же не женат. А у Азара семья, дети…

– Дилара! – рявкнул Камиль, и девушка тут же закрыла рот.

От его командного тона даже я встрепенулась. Не думала, что Камиль может быть таким резким.

Девушка побледнела, и произнесла подавлено:

– Простите.

Какой же гадкой я почувствовала себя в глазах нагайны. Разлучницей, рушащей чужую семью.

– Я, пожалуй, пойду. Всего доброго.

– Ты куда? Я же обещал вернуть тебя в целой и невредимой, – одарив чету Анвар недовольным взглядом, мы с Бахрамом пошли по коридору.

Где-то в темноте слышалось шуршание охранника. Я молчаливо шла вперед, выискивая силуэт Ульвиры. Женщину нашла там, где мы рассталась. Только в окружении уже других людей.

– Марианна, как тебе выставка? – спросила она.

– Очень понравилась, но я что-то себя не очень хорошо чувствую. Можно я поеду домой?

– Но у нас один экипаж, – как-то загадочно сказала глава дома Медянок и посмотрела на Бахрама.

– Я отвезу Марианну домой, – понял ее намек Бахрам.

В этот момент я подумала, что окно было огромной роскошью!

– Если тебя не затруднит, я буду очень благодарна. Боюсь Марианну оставлять одну. Особенно после того, что произошло на днях, – последняя фраза была адресованная всем присутствующим. – Ее бывший охранник сошел с ума от любви к девушке и напал на несчастную. Мы еле успели спасти ее.

– Лимек? У него же такая хорошая репутация, – удивилась женщина, стоявшая рядом с Ульвирой. – Не может быть!

– Не зря же она отмечена змеиным оком, – гордо ответила незнакомке наставница.

Если раньше я чувствовала себя мерзко, то сейчас от любопытства присутствующих хотелось стать невидимой.

– Пойдем, – сказала Бахраму и, не дожидаясь ответа, пошла к выходу.

Меньше всего хотелось присутствовать, когда Ульвира станет рассказывать произошедшее в мельчайших деталям.

– У меня входит в привычку бегать за тобой, – сказал дахар, поравнявшись со мной. Я не заметила, как оказалась на улице. Фонари уже зажглись, освещая жемчужную брусчатку. Только на пороге галереи остановилась перевести дух, словно вырвалась из тягучего кошмара и, наконец, смогла свободно дышать. – Мой экипаж уже подъехал, – сказал дахар, указывая на черную карету с изображением на дверках золотой змеи.

Этот же знак был на упаковках драгоценностей, что подарили мне братья Девлаты. Я готова была ехать у черта на хвосте, лишь бы не находиться в одном помещении с Диларой и Камилем, Ульвирой с ее историями.

Сделала несколько шагов и чуть не споткнулась о что-то тяжелое. Только потом заметила сидевшего и прислонившегося к забору человека. Свет от фонаря очерчивал сутулую фигуру. Это был тот художник, которому отказала Берна.

Пожалуй, ему сейчас хуже, чем мне. У меня есть кров, а ему идти некуда. Я остановилась возле бродяги.

– Извините, вы ведь художник? – потревожила его.

– Очень в этом сомневаюсь, – ответил горько, не поднимая на меня глаз.

– Я видела ваши работы, когда вы показывали их Берне. Вы красиво рисуете. Можно у вас купить картину?

От моих слов он словно ожил.

– Картину? – переспросил.

– Да. Вы можете нарисовать мой портрет?

– Я за него заплачу, – сразу смекнул Бахрам. Приятно мне улыбнулся и добавил: – А если девушка на картине будет обнаженной, то заплачу столько золота, сколько весит сама Марианна.

– Хорошо, – на выдохе произнес Эмин.

– Ничего хорошего! Мы так не договаривалась, – возмутилась тому, как разворачивается ситуация.

Бахрам достал из кошелька несколько купюр и вручил их художнику.

– Это задаток, – и пока я не стала еще больше возмущаться, повел меня к экипажу.

Обижено села возле окна, не желая поддержит разговор. Бахрам сидел напротив. Кони тронулись, заставляя карету плавно скользить по дороге.

– Так что там произошло с твоим охранником? Он всегда мне казался мерзким типом, – спросил спустя время дахар.

– Это уже неактуально. Все живы и здоровы, а нага больше нет рядом со мной. Не хочу обсуждать эту тему.

– А на какую тему можно говорить? – что-то в его голосе изменилось.

– На все, кроме этой.

– Хорошо. Почему ты не хочешь становиться моей шаяни?

– У меня договор с твоим братом.

– Договор на словах всегда можно забыть, на бумаге – расторгнуть. Главное, чтобы было желание. Так почему у тебя нет желания принять мое предложение?

Я посмотрела в его зеленые змеевидные глаза. Бахрам заслуживал знать правду.

– Мое сердце занято другим, – сказала то, что должно было отвратить Бахрама.

Он хороший, ему не нужна девушка, у которой будут несколько любовников. Лучше пусть сразу уйдёт, чтобы не мучился.

– Я так и подумал. Но ведь это было в другой жизни, за стенами Хрустального города?.. Любовь не всегда выбирает прямые тропы, иногда, чтобы встретить ее, приходится прорываться через непроходимые чащи. Я уверен, Серпента не просто так свела нас вместе.

Глава 9

Утро началось с беспокойства и суеты. Камеристка нервничала, помогая мне собраться, натянуто улыбалась и болтала о погоде, собирая мои волосы в сдержанную прическу. Я удивилась – за все время пребывания в доме Медянок впервые мне убрали волосы. Вышло элегантно: аккуратно уложенные волны закреплены заколкой на затылке, возле лица спадали пара локонов.

Платье стало еще одни удивлением: закрытое, шоколадно-коричневое, с белым ажурным воротника и тонким поясом. Вместо яркой разодетой куклы в отражение зеркала на меня смотрела элегантная девушка. Образ получился дорогим и сдержанным. Камлия, оценив результаты своего труда, с благоговением вздохнула.

Я спустилась к завтраку, где меня уже ждала Ульвира с Харэн. Если хозяйка дома неестественно улыбнулось моему появления, то на лице компаньонки отразилась тревога.

– Доброе утро, ты сегодня замечательно выглядишь… – залепетала хромая.

– Доброе. Сегодня какой-то особенный день? Мне нужно куда-то идти?

– Небольшой визит вежливости, – ответила Ульвира.

– К злюкам нагайнам, – фыркнула Харэн.

И все сразу стало на место.

– Харэн! – прикрикнула на нее Ульвира.

С тяжелым вздохом я села за стол. Вокруг тут же засуетилась прислуга.

– Значит, ревнивые жены заинтересовались моей персоной?

– Тебя пригласили на обед в дом совета жен-нагайн. Не стоит волноваться из-за этого. Это обычный дружеский визит…

– Только они не очень дружелюбны, – вклинилась в разговор Харэн, за что получила еще один осуждающий взгляд.

– …и знак вежливости – не более того, – продолжила манерно Ульвира. – Они всегда зовут к себе перспективных девушек, чтобы узнать об их планах.

– Узнать, не планирую ли я увести кого-то из их мужей? – догадалась я.

– Они замужем, статус жены тебе уже у них не отнять. Еще ни один мужчина не осмелился развесить с наганой ради обычной девушки.

Слова Ульвиры больно укололи. Почему-то вспомнился Камиль, но я тут же заставила себя забыть о нем.

– Понятно. Чего мне ждать от них?

– Говори как есть: ты шаяни, тебе привезли в Хрустальный город против твоей воли, своей ролью ты недовольна, но ничего не можешь с этим поделать. И, кроме Азара, никого рядом с собой не видишь.

– А что мне на это ответит жена Азара?

– Рахель не сидит в совете нагайн.

– Рахель? – услышала незнакомое имя.

– У Девлата старшего очень закрытая семья, я видела его жену от силы два-три раза. Рахель – миловидная нагайна.

– Главное, что не ревнивая.

В дверь постучали, и одна из служанок побежала открыть. У входя началась какая-то возня, и к нам вернулась прислуга с докладом.

– Госпожа Ульвира, прибыли грузчики из галереи. Привезли покупку, но я не знаю, что с ней делать.

– Что-то большое? – оживилась хромая. – Пойдемте посмотрим.

Мы бросили завтрак и вышли в гостиную, где нас ожидали грузчики. Плоская прямоугольная посылка была уже развёрнута. Работники галереи аккуратно вырезали окно из стены и затерли по краям. Натертое стекло сияло.

– Что это такое? – растерялась Ульвира. – Вы, наверное, ошиблись адресом?

– Вот накладная, – протянул бумагу одни из рабочих.

Хромая пробежалась взглядом по строчкам.

– Бахрам мне подарил окно, – произнесла, а в голосе заиграли нотки озорства.

Харэн рассмеялась, глядя на растерянное выражение женщины.

– Но что мне с ним делать?!

– Вы же не можете отказаться от подарка дахара. Он обидится, – подначивала компаньонка.

Ульвира нахмурилась. Еще раз оценила размер окна:

– Ладно. Заносите его в комнату с картинами. Пусть там стоит… Что происходит в голове у этого Девлата?

Сдержанно улыбаясь, наблюдала, как работники выполняли распоряжение хозяйки, дополнив коллекцию новым экспонатом. Через несколько минут мы вернулись к завтраку. Ульвира сидела с озадаченным видом, а мы с Харэн еле сдерживали смешки.

После обеда у меня было несколько свободных часов, я хотела отвлечься чтением, но не могла найти себе места. Переживала – что меня ждет на званом обеде? Немного успокаивало, что со мной поедет охранник. Совсем немного…

Ближе к полудню меня и охранника забрал экипаж и доставил в центр города. Здание совета нагайн ничем не отличалось от других строений. И хоть я не хотела идти на обед, на пороге ненавистного дома оказалась довольно быстро. Меня встретил управляющий в ливрее с длинным зеленовато-коричневым хвостом. Он учтиво поинтересовался целью моего визита и попросил следовать за ним, потребовав у моего охранника остаться у входа. Сказал, что незнакомым мужчинам запрещено находиться на территории этого дома.

Здание было испещрено развилками коридоров, на стенах которых висели внушительные картины с изображением женщин с хвостами. Их было столько, что вскоре все они стали казались мне на одно лицо.

Меня провели в комнату в терракотовых тонах. На высоких окнах занавеси из деревянных бус, на полу – несколько ковров, у стен – длинные низкие диванчики с множеством подушек и валиков, на которых и расположились уважаемые нагайны Хрустального города.

Среди более двух десятков женщин я увидела знакомое лицо – Дилара Анвар. Она сидела рядом с одной из престарелых женщин, а по количеству драгоценностей стало понятно – одной из самых состоятельных.

– Госпожа, – обратился к женщине дворецкий, – к вам прибыла Марианна, шаяни дома Медянок.

– Я об этом и без тебя догадалась, – фыркнула недовольно нагайна и обратилась ко мне: – Здравствуй, отмеченная змеиным оком. Рада приветствовать тебя в совете нагайн Хрустального города. Меня зовут госпожа Тималли, я глава нашего небольшого женского кружка.

– Спасибо за приглашение, – ответила с натянутой улыбкой.

Со всех сторон доносилось перешептывание, на меня сыпались оценивавшие взгляды. Было неприятно здесь находиться.

– Присаживайся, Марианна… – Дворецкий принес мне стул и поставил в центре комнаты. Я почувствовала себя подсудимой, а не гостьей. Тималли продолжила: – Я сразу заприметила тебя среди других девушек на бале шаяни. Ты мне еще тогда показалась… перспективной.

– Спасибо за комплемент.

– Дилара говорит, что ты собираешься стать шаяни Азара Девлата.

Я посмотрела на жену Камиля. Интересно, что еще она успела им рассказать?

– Да. Это так, – сказала, и мне в лицо полетела волна возмущенных возгласов на серпентате. Я не понимала язык, но догадалась, что мои слова присутствующим не понравились.

– Зачем тебе Азар, девочка? Он стар для тебя, тебе нужен кто-то по моложе. У него семья и дети. Старший Девлат – один из примерных горожан. Вряд ли ты ему нужна. Давай начистоту, ты ведь сама ему навязываешься?

– Нет, – произнесла, сдерживая нарастающие эмоции.

– Я же не в укор тебе. Все хотят лучшей жизни. Просто есть те мужчины, которых мы не заслуживаем… Оставь в покое Девлата-старшего. Он пример остальным дахарам, каким должен быть правильный муж. Не порочь этот образ своим присутствием. – Я онемела от такой прямолинейности. Чувствовала себя так, словно в лицо плеснули из помойного ведра. Нагайна приняла мою растерянность за согласие. Довольно ухмыльнулась и продолжила: – Я бы рекомендовала тебе обратить внимание на младшего Девлата. Дилара говорит, он проявляет к тебе интерес, и ты не должна упустить свой шанс. Он, конечно, ветреный, ни одна шаяни у него долго не задерживается, но при твоей внешности и мастерстве, думаю, тебе удастся поднакопить на светлое будущее.

И, подтверждая ее слова, раздалось бормотание нагайн на серпентате.

– Я подумаю над вашими словами, госпожа Тималли, – ответила уклончиво.

– Думай, девочка, думай. Старая змея плохого не посоветует… – прозвучало с угрозой.

Взгляд невольно скользнул по лицам жен: озлобленные, осуждающие и ненавидящие. Была бы их воля – забили бы меня камнями. И среди них почетное место занимала Дилара. Сегодня она не казалась милой и дружелюбной. А после того как она рассказала всю мою подноготную совету нагайн, я почувствовала к ней неприязнь.

– …Можешь быть свободна, Марианна, шаяни дома Медянки. Спасибо, что уделила нам время, – с наиграным дружелюбием отпустила меня старая нагайна.

Я попрощалась и поторопилась покинуть комнату публичной казни. Шла за дворецким, не отрывая глаз от пола. Чувствовала, как у меня горит лицо – нагайны перемывают мои косточки. Вот тебе и званый обед! Да в их присутствии и есть опасно – даже воздух пропитан ядом от их ненависти.

– Отнеси письма, а я сам выведу госпожу… – сквозь мои мысли прорвался мужской голос. Я настолько погрузилась в раздумья, что не заметила, как дворецкого остановил дахар. Что здесь делает Камиль? Наверное, приехал за Диларой. Слуга забрал корреспонденцию, пошел в обратном направлении, оставляя меня с Камилем. Змеиным взглядом он проследил, когда дворецкий скрылся за поворотом, и только затем спросил: – Что ты здесь делаешь, Марианна?

– Меня пригласили, но я уже ухожу… В какой стороне выход?

Меньше всего хотелось с ним разговаривать, после того как меня подставила Дилара.

– Пойдем, я провожу, – безразлично предложил.

Мы, пока шли, не смотрели друг на друга. Завернули за угол – все тот же коридор, но картины на стенах казались незнакомыми. Камиль как-то странно обернулся и вдруг хватил меня за запястье и затащил в комнату. Я не успела запротестовать, когда дверь за нами захлопнулась, а на мои уста легла мужская ладонь.

– Тихо. Ты же не хочешь, чтобы нас здесь застали? – прошептал, прожигая меня взглядом.

Убрал ладонь.

– Я? У меня нет мужа, от которого я прячусь по углам. Что ты хотел, Камиль? У меня нет времени на твои игры.

– Что я хотел? – произнес, игнорируя мой упрек про жену. – Я хочу тебя.

Он осторожно обхватил мои лицо, подушечкой большого пальца очерчивая линию моих губ.

– Ты женат, – сердце бешено колотилось, грозя переломать ребра.

– Брак – это оковы разума. Сердцу эти цепи неподвластны.

Обжег лицо горячим дыханием. Осторожно приоткрыл мои губы языком, словно пробуя редкий деликатес. Я замерла, казалось, сердце перестало биться. Из груди вырвался тяжелый вздох – это стало спусковым крючком сокрушительной страсти. Камиль обрушился на меня с душивший его жаждой. Жадно пил меня, не давая опомниться от нахлынувшего наваждения. Крал мой воздух, мои мысли, мою гордость, отметая напрочь все противоречия. Очертил ладонью изгиб талии, жадно впился пальцами в бедра, прижимая к себе. Мазнул губами по скуле, дорожкой поцелуев опустился по шее к вырезу платья.

Тело отозвалось мелкой дрожью.

– Моя… только моя, – его сиплый голос стал небольшим проблеском реальности.

Мысли бешено забились: где мы, что мы делаем?! Так нельзя! Свободной рукой нащупала ручку двери и вывались в коридор из объятий Камиля. Испуганным зверьком смотрела в золотые очи. Изгиб губ и взгляд так и говорили: «Беги, беги, но от меня далеко не убежишь». Я пятилась подальше от его змеиного демона. Краем глаз заметила в конце коридора выход.

– Спасибо, что проводили. Дальше я дойду сама.

И, собрав остатки гордости, не оборачиваясь, пошла к двери.

* * *

Ближе к пяти вечера в дом Медянки пришел посетитель. К этому времени шквал эмоция после визита к нагайнам утих, и я смогла немного восстановить душевное равновесие: обида притупилась, а щеки уже не горели алым при воспоминании о поцелуях Камиля. Этот дахар применяет ко мне какую-то магию, другой причины его власти надо мной не могла найти.

Посетителем оказался молодой мужчина. Длинные волосы были собраны в высокий пучок на макушке, лицо гладко выбрита, одежда идеально выглажена. Если бы не тубус в его руках, я бы не догадалась, что передо мной тот же художник, которому Бахрам обещал за мой обнаженный портрет золото.

Эмин пришел выполнить свои обязательства, но наткнулся на непредвиденное препятствие в лице Ульвиры. Хромая встретила гостя и пригласила его присесть на низкий диван в гостиной.

– Так вы художник, Эмин, и у вас заказ на портрет Марианна? – уточнила глава дома.

– Вы все правильно поняли.

– Но вы забыли спросить у меня разрешения. Марианна – моя подопечная, и пока у нее не появится господин, все вопросы касательно ее персоны решаю только я.

Художник поник, явно не ожидая сопротивления.

– Это всего лишь портрет, – заступилась за него. Чувствовала вину за неловкую ситуацию. Нужно было раньше рассказать об этом Ульвире. – Ничего плохого не случится, если меня нарисуют. К тому же Бахрам оплатил все затраты.

– Бахрам? Любопытно. И сколько он заплатил?

– Сделал всего лишь первый взнос, а остальное обещал после того как картина будет готова, – растерялся художник.

– И во сколько он оценил вашу работу? Поймите меня правильно, моя подопечная будет способствовать вашему обогащению, при этом совершенно ничего не имея.

– Он не говорил точных сумм. Сказала только, что есть я нарисую обнаженную девушку, он заплатит золотом за каждый килограмм ее веса.

Хитренькая полуулыбка на лице Ульвиры не сулила мне ничего хорошего. Я уже пожалела, что ввязалась в эту авантюру.

– Предлагаю вам сделку, Эмин, – деловито начала Ульвира. – Я беру на себя организацию работы моей подопечной, а вы отдаете мне пятьдесят процентов от вашего заработка.

– Но если Марианна не согласится позировать обнаженной, то нам делить придется не так уж и много.

– Согласится. Это беру на себя, – заверяла его хромая.

– Я против! – воскликнула, но меня никто не услышал.

– Тридцать, – сказал мужчина.

– Сорок пять. Если меньше, то вам придется рисовать ее в моем доме.

Художник закусил губу.

– Пусть будет по-вашему, – сдался он.

Еще с полчаса они обсуждали, когда я буду приезжать к художнику в мастерскую.

Иногда мне становилось не по себе от того, как Ульвира умудрялась добывать себе деньги из ничего. Ее хватка достойна восхищения. Жаль, что я в этих операциях выступаю товаром.

Почти как с родным распрощалась Ульвира с Эмином. Я наблюдала за этой сценой, сложив руки на груди. Когда дверь за гостем закрылась, наконец, она обратила на меня внимание:

– Нечего злиться, Марианна. Нет ничего плохого, если мы поможем бедному художнику в реализации его мечты.

– Я не злюсь – я не понимаю. Бахрам получит картину, художник – опыт и оплату труда, вы – процент. Что получи я? Зачем мне вам помогать? У меня нет никакого интереса.

Ульвира на миг замолчала и после небольшой паузы сказала:

– Хорошо. Я предлагаю и тебе сделку. За то, что будешь позировать для художника обнаженной, я разрешу тебе самой выбрать дахара, с которым проведешь первую ночь.

Я ни минуты не раздумывала.

– Согласна!

– Это же замечательно!

Ульвира подошла к журнальному столику, на котором стоял серебристый колокольчик, и позвонила в него. На звук прибежала одна из горничных.

– Звали, госпожа?

– Передай повару, чтобы с сегодняшнего дня посытней кормил Марианну. Что-то она у нас совсем исхудала. Так мы много на ее весе не заработаем.