Текст книги "Змеица (СИ)"
Автор книги: Кристина Логоша
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7
Лимек разорвал жемчужные бусы, и у меня остались только серьги. Помню, как вечером положила их на туалетный столик. А утром на этом месте лежала персиковая веточка – целая и невредимая. Это был приятный сюрприз, пожалуй, один из немногих за последнее время.
Не знаю почему, но меня выбила из колеи новость о том, что Камиль женат. Хотя чему удивляться – он молод, хорош собой и занимает не последнее место в городе. Такой точно не может быть один. Что говорить, если даже у мерзкого Лимека есть три шаяни. Я не строила никаких иллюзий на счет дахара. Какие ожидания от мужчины, с которым разговаривала от силы пару раз? Просто новость застала меня неожиданно, и поэтому я огорчилась… Наверное… Как бы ни было, мне нужно заботиться о собственных проблемах и не забивать голову Камилем. Меня волновал напор Бахрама, и я хотела обсудить это с Ульвирой.
По воскресеньям на рассвете она уходит в храм Серпенты и возвращается к обеду. В эти дни я просила Камлию приходить ко мне, чтобы помочь собраться, ближе к полудню. Лимек в отсутствие Ульвиры чувствовал себя хозяином в доме, а я предпочитала с ним лишний раз не пересекаться.
Сегодня хозяйка дома Медянок вернулась не одна, а в компании очень необычной женщины. Незнакомке было слегка за сорок. На голове шляпка с перьями птиц, платье ядовито малинового и лимонного цвета. Ярким нарядом она напомнила мне попугая. Женщина осталась с нами на обед.
Стол был сервирован на четверых: меня, Ульвиру, Харэн и гостью. Лимек обедал со слугами, чему я была несказанно рада. В его присутствии я бы не проглотила и ложки еды.
– Мне так приятно знать, что ты вернулась к своему любимому делу, – тараторила незнакомка, которая позже представилась госпожой Берной, – мне будет приятно поработать с твоей подопечной.
Я изумленно уставилась на Ульвира, не понимая, о чем идет речь.
– Госпожа Берна искусствовед. Она общается с творческими личностями и поможет тебя обрести популярность в более широких кругах, – пояснила Ульвира.
– Что-то я совсем запуталась. Зачем мне приобретать популярность в широких кругах и как этому может поспособствовать знаток искусств?
– Ох, милочка, вы такая забавная! Все дело в деньгах. Чем больше славы вы получите, тем выгодней будет ваш контракт с мужчиной, который возьмет вас под покровительство.
– Мы же это обсуждали, Марианна. В женщине должна быть искра, изюминка – что-то такое, что будет выделять ее на фоне других. Или ты думала, тебя закроют под замок и будут выпускать только на службу в храм Серпенты?
– Конкуренция – страшная сила. Хороших партий очень мало, и за них идет жестокая борьба. Нет, девушки не устраивают драки, хотя, положа руку на сердце, такое тоже случалось. Каждая старается стать особенной, совершенной и незаменимой. Как можно долго держать возле себя состоятельного мужчину. И скажу я тебе, змееликие весьма разборчивы. Они охотней идут к оперным певицам, актрисам театра, чем к простым симпатичным мордашкам.
– И вы поможете мне стать оперной певицей? – спросила скептически.
– Если у тебя есть талант – обязательно помогу его реализовать. Расскажи, Марианна, что ты умеешь?
– Ничего, – сказала как есть.
– Так не бывает. Возможно, твой талант еще не раскрыт. Ты умеешь играть на музыкальных инструментах?
– Нет.
– Красиво поешь?
– Отвратительно.
– Рисуешь? Танцуешь? Выразительно декламируешь стихи? Пишешь пьесы?
– Фигурно чищу картофель, ритмично вытираю пол до блеска, художественно разглаживаю утюгом складки на шторах. Такие таланты вас устроят?
Харэн сдавлено захихикала, за что Ульвира на нее недовольно посмотрела.
– Забавно… У вас талант оратора! – озарило искусствоведа.
– Невероятный талант… – поддакнула я и сконцентрировалась на своей тарелке крем-супа.
Из всех затей Ульвиры эта казалась самой глупой. Зачем мне слава и огласка, если я стремлюсь к тому, чтобы меньше всего людей знали о моем существовании? В душе я лелеяла мечту, что обо мне забудут, и я смогу сбежать из этого места.
– Марианна шутит. Уверена, мы скоро найдем ей призвание по душе, – вступилась Ульвира.
Оставшуюся часть обеда я почти не слушала беседу женщин. Они обсуждали открытие выставки, театральную премьеру и светские сплетни. Когда разговор зашел о бале шаяни и том, что меня отметили змеиным оком, я прислушалась.
– …Я видела всех претенденток в тот вечер, и, честно скажу – ваша Марианна была одной из лучших. Это так показательно, что всех твоих подопечных, Ульвира, отмечает око. Те годы, что ты не учувствовала, шаяни Гадюк носили почетное звание. Представляю, как им сейчас обидно, – сказала Берна.
– Ничего, переживут. Нам теперь нужно сгладить все шероховатости, которые возникли перед Марианной.
– Какие шероховатости? – насторожилась я.
– К отмеченной змеиным оком девушкам всегда пристальное внимание. Это своего рода знак качества. И это знак заметен не только змееликим, но и их женам. В Хрустальным городе есть небольшая группка нагайн, которые держат в страхе всех шаяни, – объяснила Берна.
– Тебе не о чем волноваться, Марианна. Они опасны лишь тем шаяни, которые претендуют на их мужей. Если у вас не будет точек соприкосновения, то с их стороны не будет и претензий, – успокаивала наставница.
– Что они могут сделать?
Ульвира переглянулась Берной.
– Хуже ревнивой змеи – змея, у которой очень много денег.
Ничего толкового у Ульвиры и Берны я выпытать не смогла, но по взгляду Харэн поняла, что у девушки есть что мне рассказать. Еще не познакомившись с наганами, я уже чувствовала, что меня ждут неприятности. Ерзала на стуле в ожидании, когда закончится обед и я смогу поговорить с девушкой. Но стоило Ульвире выпроводить за порог искусствоведа, в доме появился господин Ривани.
Любвеобильный наг хотел с ходу поцеловать меня в губы, но я увернулась, и он мазнул устами по щеке. Приятным мужчиной, но его эксцентричные замашки раздражали. Харэн тоже подставила щеку для приветствия. Порой мне казалось, что девушке нравится учитель постельного этикета. Уж часто она замокала при упоминании его имени и смотрела на него так, словно готова пить воду с его рук.
Ульвира проводила нас в комнату, в которой обычно проходили занятия.
– Хотел тебя поздравить, Марианна, с отметкой змеиного ока. Это добавит тебе значимости в глазах твоего господина, – произнес длинноволосый блондин.
– Благодарю за поздравления, – произнесла чуть подавлено.
Из головы не выходили мысли о злобных женах-нагайнах.
– Все идет так, как и должно было. Уверен, Ульвира озолотится на торгах.
– Что? Каких торгах? – запаниковала я, вспоминая картины из Красного квартала. – Кто меня собирается продавать?
– Нет-нет! Никаких перепродаж! Целиком продавать не будут. Только одну небольшую пикантную часть. – Мы с Харэн непонимающе переглянулись. – Девственность.
– Какой кошмар! – я схватилась за сердце.
Сколько времени я в этом доме, до сих пор не могла привыкнуть к их варварским обычаям.
– Почему же кошмар? Вполне обычная практика. Если шаяни востребована и на ее претендую несколько мужчин, а контракт не подписан ни с одним из них, то девственность выставляют на торги. На подобных спекуляциях иногда полуют больше денег, чем по контракту за год.
– Я безумно рада, – в моих словах было полно скепсиса.
– Давайте я вам расскажу, как это происходит, – оживился Ривани.
– Лишение девственности? – спросила Харэн, заливаясь краской.
– Нет! Обряд. После освещения в храме в следующее полнолуние происходит обряд. Шаяни с утра идет в храм и берет благословения Серпенты. Встречаются любовники в полночь. Шаяни кланяется, господин ей в ответ. Затем он отдает ей коин.
– Что отдает? – спросила я.
– Коин. Специальная монетка, которую раздают как приглашения на обряд посвящения. Я вам об этом не рассказывал?
– Нет. Первый раз слышу, – ответила я Ривани.
– Вот я дырявая голова. Забыл рассказать об этом. За три дня до обряда посвящение происходит праздник Мульер, который предшествует Дню Перерождения Серпенты. Все шаяни, которые принимают посвящение, надевают бурнус и идут в дома своих потенциальных господинов.
– А если там их жены? – озадачилась Харэн.
– Не торопись. Так вот, шаяни в бурнусах идут по домам нагов и дахаров. Они отдают им монету – коин, приглашение на церемонию. Тем самым предлагая им стать их покровителями. Это не значит, что они обязательно ими станут. Мужчина может принять монету, а может и отказать. Он будет видеть лишь правую руку девушки, на которой изображена татуировка дома куртизанок, к которому принадлежит шаяни.
– Я не понимаю, зачем эти сложности? Почему нельзя просто отдать коин?
– Считается, что наг чувствует свою шаяни даже через защитное полотно бурнуса. Это помогает им еще раз обдумать свои выбор.
Ответ Ривани озадачил меня.
– Господин Ривани, так что делать шаяни, если ее встретит нагана? – вырвал меня из размышлений вопрос Харэн.
Учитель лукаво улыбнулся.
– Когда наг выступает в брак, его супруге на свадьбе принято дарить указку. Чтобы она била ей по рукам шаяни, которые пытаются заполучить ее мужа.
– Не хотелось бы мне быть женой нага, – шокировано произнесла Харэн.
– В этом есть больше преимуществ, чем кажется на первый взгляд, киса.
Девушка снова покраснела, и, кажется, Ривани начинал догадываться кто тому причина. Ривани долго рассказывал об обрядах и ритуалах в канун предстоящего Дня Перерождения Серпенты. Мы так заболтались, что не заметили, как за окном наступили сумерки. Учитель завершил урок и покинул дом Медянок.
Я уже хотела обсудить с Харэн ее познания о нагайнах, как меня перехватила в коридоре Ульвира:
– Марианна, собирайся. У тебя сегодня встреча, – она вручила мне сверток бумаги, в которых служанки приносят покупки из лавок.
– Какая встреча? С кем?
– По дороге все расскажу. Прими ванну, приведи себя в порядок и надень вот это.
Я осторожно раскрыла его содержимое, и меня кинуло в дрожь. Внутри лежал комплект нового белья.
– Спасибо, но…
– Иди-иди, потом все обсудим.
Бледнея и кусая губы, я поднялась в комнату. Развернула сверток и достала содержимое. Все же ошиблась – это был не комплект белья, а что-то вроде ночной сорочки, очень короткой, доходящей всего до середины бедер.
Через пару минут в комнату зашла Камлия и провела меня в банную, где уже была наполнена мраморная ванна на фигурных ножках. В воде плавало много ароматных трав. После купания в кожу втерли сандаловое масло, от чего она стала блестящей и приятной на ощупь.
Что за встреча и к чему такая подготовка? Я мучилась в догадках, но Камлия ничего не знала.
Красивое платье и живые цветы, вплетённые в мою распадавшуюся косу, стали финальным аккордом. Ульвира меня кому-то продала! Решила сбагрить какому-то нагу или дахару до посвящения в храме!
Порадовало, что Лимек не поехал с нами, а лишь проводил нас до двери. Тоже не понимая, что затеяла хромая. Его растерянность меня немного успокоила – Ульвира не оставила бы дорогостоящего охранника, если бы мне грозила какая-то опасность.
Мы сели в экипаж. Когда кони набрали ход, я не выдержала:
– Куда вы меня везете? Почему в такое позднее время? И к чему все эти приготовления?
– Я везу тебя в особняк, который подарил тебе Азар. Человек, который тебя ждет, пожелал, чтобы о вашей встрече знали как можно меньше посторонних. Это и нам на руку.
– Чего мне ждать от этого человека?
Ульвира ухмыльнулась – догадалась о моих опасениях.
– Есть один ритуал, который не проводят с шаяни, поэтому Ривани не мог тебе о нем рассказать. Называется церемония оплетения. Ты ведь знаешь, что у дарайи очень горячая кровь, благодаря которой дахар легко восстанавливает свои силы.
– Но для этого восстановления они должны быть любовниками.
– Не всегда. Иногда достаточно телесного контакта: объятий и прикосновений. Когда ваши тела прикасаются, ты отдаешь небольшую часть своего тепла.
– А что ему помешает на этом остановиться? Или вы готовы поручиться за честь каждого дахара города?
И снова многозначительная улыбка коснулась уст женщины.
– Остановится. Не переживай.
– Почему? Откуда такая уверенность? – начинала я повышать голос.
Нервы не выдерживали напряжения, а непонимание наставницы только подхлестывало эмоции.
– Потому что ты отравлена, Марианна. Ядовита, как самый сильный змеиный яд. В тот момент, когда к тебе прикоснулся наг, на руке проявилась змеица. Но не только метка отличительная черта дарайи. Твое тело стало отравленным для змееликих – это защитный механизм, один из даров Серпенты.
Слова Ульвиры окончательно меня запутали.
– А как же господин и все прочее, если я отравлена?
– После освящения в храме это пройдет… Тебе не о чем беспокоиться. Никто тебя не обидит.
– Это ведь не Азар? Он не заинтересован во встречах до обряда посвящения, – догадалась я.
– Скоро сама узнаешь, – и она отвернулась к окну, прекращая разговор.
Слова Ульвиры успокаивали и наводили на мысли. Вот почему она мне не поверила, когда Лимек первый раз ко мне приставал. Хитрец, он все продумал – знал, что я расскажу о его наглом предложении, и тем самым подорву к себе доверие. С этим нагом явно что-то не в порядке. А теперь, осознав всю глубину его коварства, мне нужно быть еще более осторожной. Пока я не прошла освещение, он мне не сможет ничего сделать, но что будет потом?
Карета остановилась у знакомой калитки, выдергивая из плена мятежных мыслей. Ульвира отдала мне ключ и предупредила, что меня здесь будет ожидать экипаж. Я нервничала – умом понимала, что ничего страшного не должно произойти, но внутри все билось в агонии. Мысленно перебирала всех знакомых дахаров, которые могли пойти на эту церемонию. Меньше всего хотелось встретить там Азара, я надеялась, что наш уговор в силе. И он не использует наглые уловки, чтобы заполучить мое расположение.
Прошла по узкой садовой дорожке к темному особняку. Свет не горел ни в одной из комнат. Открыла дверь и прошла в гостиную. В полумраке вспыхнули канделябры, освещая лестницу. Я поднялась по ступенькам и очутилась в коридоре с несколькими дверями. Когда подошла к одной из них, она скрипнула, будто приглашая войти. Сердце пропустило удар, но обратного пути не было. Сделав глубокий вдох, я вошла.
Внутри горел приглушенный свет. Центральной фигурой в комнате была широкая кровать с драпированным тяжелым палантином с бахромой. При виде ее меня почти парализовало, я застыла в дверях, боясь сделать шаг.
Была и другая мебель: резной комод, туалетный столик с пуфиком, несколько фигурных кресел. Одно из них стояло далеко от источника освещения. Я видела в нем силуэт мужчины, но темнота скрадывала черты его лица.
– Вы хотели меня видеть?
– Хотел… и не только видеть.
Он поднялся, заставляя меня удивиться. Я узнала приятный черты, чувственные губы и золото глаз. Камиль подошел ко мне и галантно поцеловал руку.
– Не ожидала вас тут встретить, господин Анвар.
– Можешь назвать меня по имени, Марианна. Все же мы не посторонние люди.
– Разве? – наигранно удивилась. Игнорируя его, прошла вглубь комнаты. – Как поживает твоя жена? – спросила, не оборачиваясь к нему.
– У нее все хорошо, – сказал спокойным тоном.
В отражение зеркала увидела озорные огоньки в его глазах. Я обернулась, чтобы задать ему главный вопрос:
– Тогда почему ты здесь, а не с ней?
– Мне так хочется, – своим ответом вызвал мое негодование, которое тут же померкло.
Камиль скинул пиджак и стал расстегивать запонки на рукавах. Меня как молнией ударило – я не отрываясь следила за его движениями. Понимала, что нельзя так бесстыже рассматривать, но пересилить себя не могла. Вцепилась пальцами в край туалетного столика и, словно под ментальным воздействием, смотрела на него во все глаза. Камиль снял рубашку, демонстрируя мощный торс. Хитро ухмыльнулся, видя мой интерес, и я очнулась от наваждения, стыдливо покраснела и отвернулась.
– Ты так и будешь стоять?
От его голоса вздрогнула. Он подошел вплотную, я робела от этой близости. Осторожно провел подушечками пальцев по моему плечу, от чего по телу побежали мурашки. Резко повернул спиной, прижимая к себе. Мы оказались лицом перед зеркалом – я видела взгляд его томных глаз с поволокой. Камиль острожное провел по моим волосам, срывая с них ленту. Черные непослушные пряди рассыпались на плечи.
– Не люблю эти ленты, – он дернул за край шнуровки, послабляя платье, – и эти тоже.
Быстро расправился с ними, и платье упало к моим ногам. Я оказалась в короткой ночной рубашке, заворожённая красотой мужчины, что прижимал меня к себе. Откинув волосы, он нежно поцеловал меня в шею. Через завесу манящего дурмана на задворках сознания пронеслась мысль: «А он ведь женат». И, отрезвленная от наваждения, я осторожно отошла от него в сторону. Подошла к кровати и откинула угол одеяла.
– Не целуй меня, пожалуйста.
И, не дожидаясь ответа, забралась под одеяло и отвернулась. Камиль промолчал. Матрас тихонько скрипнул и прогнулся. Прижался грудью к спине и осторожно обнял за талию. Его дыхание обжигало кожу, но я не шевельнулась. Длинный змеиный хвост серпантином обвил мои ноги.
Хочет моего тепла – пусть берет. А его поцелуи мне не принадлежат.
Глава 8
В комнату проник дневной свет. Невольно поморщилась и перевернулась на бок. Потянулась и только потом поняла, что это не моя кровать. Я в чужом доме, с чужим мужчиной. Обернулась – место Камиля пустовало. Лишь смятая постель стала доказательством того, что дахар был рядом. Нежно прижимался ко мне во сне, ерошил мои волосы, а я делала вид, что сплю. Хотя как можно заснуть, когда собственное сердце грохочет громче барабанной дроби? Волновалась и трепетала в предвкушение. Но ничего не произошло: он ласково обнимал меня, я делала вид, что ничего не происходит. Так и заснули, а под утро он ушел, даже не попрощавшись. От этого стало обидно вдвойне.
Глубоко вздохнув и собрав остатки гордости, я встала с кровати и оделась. Хуже всего было справиться со шнуровкой на спине. Пришлось долго возиться, чтобы хоть как-то закрепить платье. Невольно глаз зацепился за цветы на туалетном столике. На лакированной поверхности лежала персиковая веточка с распущенными бутонами. Один в один как та, что подарил мне неизвестный. Вот только эта была живая, только что сорванная.
– Прямо как я – сломанная и брошенная, как надоевшая игрушка… Зато теперь понятно, кто подарил мне чудо-драгоценность.
Выбросить бы ее, но в чем растение виновато? Не знаю почему, но я забрала ее с собой. Карета ждала меня на месте, как и обещала Ульвира. Очень скоро я оказалась в стенах уже привычного дома. На пороге встретила Камлию. Камеристка, оценив мой вид, тактично предложила помочь переодеться. В это ранее время только слуги шуршали по дому, обитатели еще не покидали своих комнат. Девушка помогла мне сменить платье и подобрать волосы. Через пару минут я отпустила ее заниматься своими делами. Скорее всего, Харэн еще не вставала, и я направилась к ней в комнату. Мне нужно узнать, чего ожидать от нагайн. Ни на чьего мужа я не претендую, но лучше быть готовой ко всему.
Комната моей компаньонки находилась рядом с моей. Осторожно открыла дверь и вошла. Интерьер светлый, все аккуратно, простая мебель уюта не умаляла. К моему разочарованию, Харэн не было на месте. Где ее могло носить в такую рань?
Дверь тихонько скрипнула, но вместо Харэн в нее вошел Лимек:
– Вернулась? Где ты была все ночь?
– Не твое дело, – попыталась пройти мимо, но он рукой перегородил мне дверь.
– Мы ещё не закончили. Ты не ответила на мой вопрос, – и повторил с нажимом: – Где ты была этой ночью?
Я с вызовом посмотрела ему в глаза и отчеканила каждое слово:
– Я… спала… с дахаром.
Звонкая пощёчина обожгла щеку. Я схватилась за нее.
– Шлюха! – зло прошептал.
И в этот момент наложилась обида, разочарование и боль. Комок эмоций сдавил горло.
– Так и есть. И я ничего не могу с этим поделать, – слезы от собственного бессилия влажными дорожками побежали по лицу.
Я попыталась снова выйти из комнаты, но Лимек крепко обнял меня и прошептал на ухо:
– Прости меня, птичка… Я не могу сдерживаться, когда представляю, что эти гады вьются вокруг тебя. Не плачь. Совсем немного осталось, и мы навсегда будем вместе.
От его слов меня затрясло крупной дрожью.
– Нет… Я не хочу, – оттолкнула его, и он отступил на несколько шагов назад. – Не будет этого. Никогда!
Лимек сжал кулаки. Благодушное выражение сменил почти животворный оскал. Он походил на змея, готового броситься на жертву. Мои слова его задели сильней, чем меня пощёчина. Я отошла назад и уперлась в спинку кровати, судорожно искала пути отступления. И, как назло, кроме Камлии, никто не знал о моем возвращении. А девушка в это время обычно возится на первом этаже в кухне.
– А ты думаешь, мне есть дело до твоего мнения? – почти прорычал охранник, приближаясь. Я кинулась к двери, но не успела. Лимек заломил мне руку, а второй схватил за волосы, больно наматывая их на кулак. – Ты будешь моей личной шлюхой, – крепче сжал локоны, выдавливая из меня стон.
Довольно ухмыльнулся и потянулся к моему лицу губами. Но кто-то дёрнул ручку двери, пытаясь войти.
– Кто здесь? – раздался голос Харэн из-за двери.
Лимек зажал мне рот.
– Это я, Лимек. Служанка сломала дверной замок в твоей комнате, я отремонтирую его через пару минут. Подожди пока в гостиной.
– Хорошо, – она проглотила его ложь.
Изловчившись, я больно укусила Лимека за ладонь. Он взвыл, но позвать на помощь не дал. С моих уст сорвался невнятный вопль, который тут же заглушил, сжимая мое горло.
– Задушу, – произнес, ломая мое последнее сопротивление.
– У тебя все в порядке, Лимек? – настороженно спросила моя компаньонка.
– Все отлично. Прибил молотком палец. Ты иди, Харэн, я скоро тебя сам позову.
– Ладно, – согласилась девушка, и за дверью раздался звук удаляющихся шагов.
Только когда в коридоре стадии тихо, наг снова посмотрел на меня.
– Отпусти, – взмолилась я, – я ничего никому не расскажу.
Липкий надменный взгляд щелевидных зрачков он прошёлся по моему лицу, опускаясь в вырез платья.
– Отпустить? Нет. Тогда ты не запомнишь этот урок… На колени!
– Нет!
– Ах ты… – замахнулся ударить меня, но замер. В дверь постучали. – Кто там? Харэн! Я же сказал, чтобы ты ждала внизу!
Ответа не последовало, а стук в дверь стал ещё настойчивей.
– Проваливай! – зло огрызнулся, но это не напугало ожидавшего.
Звук стал настойчивей. Лимек не выдержал, швырнул меня в угол комнаты и распахнул дверь. Я не сразу поняла, что произошло – раздался глухой удар, и наг рухнул на спину среди комнаты. На его голове красовалась кровавая рана.
В дверях стояла Ульвира, сжимая окровавленный костыль. За ней опасливо выглядывала Харэн.
– Вы его убили, госпожа Ульвира, – произнесла она.
Хромая вошла в комнату, осматривая лежавшего на полу нага. Пнула его носком в бок – Лимек застонал.
– Жить будет, мерзавец. А жаль, – она посмотрела на меня: – Ты цела? Он тебе что-то сделал?
– Не успел, – прошептала блеклым голосом.
– Харэн, скажи Камлие, пусть позовет патрульных. Ноги этого гада не будет в моем доме!
* * *
Патрульные забрали Лимека. Я с облечением смотрела из окна свой комнаты, как его под руки выводили с территории дома Медянок. Не верилось, что этот кошмар закончился. Я еще долго буду вздрагивать при упоминании его имени. Ульвира извинилась, что не поверила мне в первый раз. Такой открытый жест несвойственен ее характеру, и я оценила его. На сегодня были отменены занятия, нам с Харэн разрешили не посещать храм.
Довольная выдавшимся свободным деньком, я забралась под одеяло, натянув его до глаз, и смотрела на вазочку с веточкой персикового дерева, подареной Камилем. Глядя на бледно-розовые бутоны, медленно погрузилась в сон. Но даже в нем мне не было спокойствия – снились жгучие и сладкие поцелуи Камиля. Его страстные прикосновения и чувственные губы на моей коже, нежные объятья и холод его ладоней…
– Марианна, с тобой все в порядке? – раздался голос словно издалека. Я не сразу поняла, кто говорит, где я нахожусь и куда подевался Камиль. Харэн стояла у моей двери с подносом в руках. За окном уже стемнело, в комнате загорелись свечи. – Прости, я тебя разбудила. Ты не спустилась к ужину, а когда я заглядывала, ты крепко спала. Я и подумала, что ты проголодалась. Я бы не зашла, но услышала бормотание и решила, что ты уже поднялась.
– Наверное, разговорила во сне, – отмахнулась полусонно.
– Кошмар приснился про Лимека? – заботливо поинтересовалась девушка.
– Не про него, – а про себя подумала: «Мой кошмар носит имя Камиль Анвар», – Что там у тебя вкусного?
Харэн улыбнулась. Отодвинула ножки у деревянного подноса, трансформируя его небольшой столик для завтраков в постели. На нем лежали фрукты, финики в шоколаде и стояла чашка ароматного дорогого кофе – Ульвира разбиралась в напитках, я подобный варила посетителям ресторана. Взяла горячую чашку, сделала глоток, и по пищеводу растеклось приятное тепло. Харэн сидела рядом, с удовольствием поглощая сладости.
– Я не понимаю, как Ульвира могла нанять такую скотину, как Лимек? – начала она.
– Он хороший наемник и воин.
– Было достаточно видеть, как он крутится возле тебя, чтобы сразу все понять.
– Давай не будем об этом? Этого нага больше не будет в наших жизнях, – попросила. – Расскажи мне о нагайнах. Во время обеда с госпожой Берной мне показалось, что ты что-то знаешь.
– Да, это так. Я о многом наслышана. Начну, пожалуй, с того, что шаяни чаще умирают не от любви к своим холоднокровным господам, а от мести их хвостатых жен. Такие, как Лимек, не только защищают девушек, но и часто выполняют абсолютно противоположную охране работу… По весне в реке местные находят женские трупы. Поэтому Ульвира и обратилась к наемнику. Защита очень важна в городе, в котором ты не имеешь никаких прав.
– Почему дахары не могут постоять за своих шаяни? Это же они их выбирают!
– Я не знаю этого. Но ходят слухи, что у главы совета этих жен есть двухсотметровой ковер, сотканный из волос шаяни, замученных по ее приказу.
– Бедные несчастные девушки. Неужели на этих ревнивец нет никакой управы?
Харэн опасливо осмотрелась, словно боялась, что нас могут подслушать. И продолжила шепотом:
– До тебя ведь была дарайя. Она недолго прожила. Говорят, ее охраняли как чешуйку самой Серпенты. Убили ее, Марианна. Казнили на главной площади. Долго шел суд, говорят, все обвинения были сфабрикованы, но ей вынесли смертельный приговор. Слух ходит, что она была в любовницах у мужа одной из этих нагайн.
– Вот тебе и неприкасаемая святыня!
– Это меня продали со сцены, а ведь были и другие девушки, которых сразу определили в бордели… Марианна, мне было очень страшно. И это не идет ни в какое сравнение с тем, как живем мы.
Стало грустно. Ведь в стенах этого красивого города загублено невиданное количество женских жизней.
– Не все наги такие, – сказала я, а Харэн кивнула, подтверждая мои слова. – Например господин Ривани создает приятное впечатление. Интересно, у него есть шаяни? Как ты думаешь, Харэн?
От моего вопроса на ее лице появился румянец, я по-доброму улыбнулась, убедившись в своих догадках.
– Скорее всего, есть. Вряд ли такой состоятельный наг будет один, – она старалась произнести отстраненно, чтобы не выдать своего волнения.
– Надо будет у него спросить. Вдруг он ищет себя симпатичную длинноволосую шатенку, – намекнула на ее цвет волос.
– Даже не вздумай! – вспыхнула Харэн, и я звонко рассмеялась.
Мы до глубокой ночи болтали в моей комнате. Многое в жизни Харэн перекликалось с моей. Была чудно в самом странном и закрытом месте встретить родственную душу.
* * *
Вопрос охраны решился на следующий же день. Вместо одного Лимека у нас появилось четверо молчаливых и угрюмых стражников. Они не слонялись по дому, не брали еду из тарелок и не приставали ко мне. Стражники-наги выглядели профессионалами – были отстранённые и сосредоточенные на своей работе. Ни в одну дверь нельзя было ни войти, ни выйти, чтобы один из них не проверил, все ли там в порядке. Первое время это забавляло, но потом стало порядком раздражать. Я старалась как можно меньше перемещаться по дому, чтобы уменьшить царившую вокруг меня суету. Поэтому, когда Ульвира сообщила, что меня пригласили на какое-то мероприятие, я была готова на шторы лезть от счастья.
Поводом была закрытая выставка. Меня пугало хвостатое высшее общество, но находиться в компании назойливых охранников было невыносимо.
Новое платье для выхода больше радовало камеристку, чем меня. Летящая розовая ткань, декорированная переплетением золотых звеньев, которые перекликались с украшением из цепочек на моей голове.
– Тикка для волос вам очень идет, госпожа Марианна, – сделала комплемент камеристка.
Мне нравились красивые вещи, но когда понимаешь цену, которую пройдется за них заплатить, их красота меркла.
С туалетного столика что-то упало и со звоном покатилось по полу. Девушка наклонилась и подняла с пола двенадцать тонких колец разного размера.
– Зачем так много? У меня же десять пальцев, – удивилась я новой метаморфозе.
– Это кольца для флангов пальцев. Носят комплектом на одной руке.
Камеристка помогла надеть необычное украшение, которое красиво дополнило чернильную Змеицу. Я настолько свыклась с этим цветом, что уже и забыла, как действительно выглядит отметка.
– Я не уверенна, что хочу надевать эти кольца.
Все же это подарок Камиля, и как-то неправильно их носить.
– Госпожа, они идеально подходят к вашему наряду, – взмолилась девушка. – Походите в них хоть немного, а потом снимете и положите в сумочку.
Всегда можно снять драгоценность, чтобы ее не увидели. Под напором девушки я сдалась.
С Ульвирой и в сопровождении одного из нагов-охранников мы доехали до центра города. Последние лучи солнца золотили купола городских строений. Фасад галереи был украшен мелкой аквамариновой плиткой. Над входом висела табличка с надписью на серпентате. Здесь не было так людно, как на балу шаяни. Пока мы выходили из экипажа, к входу подъехала всего одна карета.
У парадного входа стояли два нага и госпожа Берна.
– Ульвира, дорогая, как я рада тебя видеть. Как же здорово, что ты привела свою подопечную. Я познакомлю вас с выдающимися людьми.
– Благодарим за приглашение, – ответила хозяйка дома Медянок.
– Госпожа Берна! – раздался незнакомый голос с конца улицы.
Искусствовед манерно закатила глаза:
– Опять это недоразумение, – шепнула себе под нос.
Стремительным шагом к нам приближался мужчина с десятком свертков пергамента. Вид у него был неопрятный: старая одежда заношена до дыр, волосы сбиты в колтуны и неаккуратно спадали на плечи, на лице щетина. Он не намного старше меня, но внешне походил на старого попрошайку с грязными руками.
– Госпожа Берна! Я принес вам показать свои работы, – забавный бродяга подошел и развернул свертки.
