Текст книги "Темный Демон (ЛП)"

Автор книги: Кристин Фихан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Его сильное и крепкое тело разрушала боль. Буквально всё в ней кричало от желания прикоснуться к нему, облегчить эту боль. Она засмотрелась на руки Славики, что двигались по обнаженной коже Викирноффа. Успокаивая. Исследуя. Притрагиваясь. Наталья затаила дыхание. Эти руки завораживали её. Выводили из себя. Где-то глубоко внутри зашевелилось что-то тёмное и опасное.

Занавески выскользнули из рук, и свет утреннего солнца пролился на неё. Викирнофф, почувствовал неожиданную опасность и повернул голову в её сторону. Широко раскрыв глаза, он увидел, как Наталья прижимается к стене, лучи света скрывали её, и было трудно что-то разглядеть, не напрягаясь. Несмотря на боль, что причиняло каждое движение, он повернулся на бок, щурясь, пытаясь сконцентрировать свой взгляд на девушке.

Даже манера поведения Натальи полностью изменилась. Девушка больше не походила на человека, как такового, она стала опасным и мощным хищником. Её глаза, цвета морской волны, изменились, приобретая перламутровый оттенок, и полностью сосредоточились на Славике, словно на добыче. В её манере было спокойствие, что присуще тигрице на охоте, тело в боевой стойке, взгляд напряжённый и сконцентрированный на медсестре.

– Миссис Остоич, Славика, – тихо скомандовал Викирнофф. – Медленно передвиньтесь на другую сторону кровати. Сейчас же.

Вставая, Славика посмотрела на Наталью. Короткий, грозный рык послышался из закутка, где девушка растворилась в неясных очертаниях. Держась рукой за горло, хозяйка гостиницы, медленно передвинулась, осторожно заходя за кровать, чтобы та оказалась между ней и Натальей.

«Ainaak enyém, что тебя так расстроило?»

Викирнофф мало понимал женщин и ещё меньше свою Спутницу Жизни. Большого ума не надо было, чтобы уразуметь, что эмоции слишком сильны, но никто из них не понимал, что, же, происходит с обоими. Он пытался выстоять в борьбе с тьмой, а разум имел мало общего с основными инстинктами. Теперь, когда Наталья была так близко, но всё ещё отталкивала его, он становился намного опасней, чем раньше. Её хаотичные эмоции, атаковавшие его, грозили повлечь за собой катастрофу. Неужели то же самое происходит и с ней? Неужели они оба слишком близки к животным инстинктам, потому что не понимали, того, что происходит?

«Почему ты позволяешь ей вот так к тебе прикасаться?»

Хоть это обвинение и звучало нелепо, но Викирнофф чувствовал, какие огромные усилия прилагала девушка, чтобы держать себя в руках. Для Натальи обвинение было очень животрепещущим. Она видела руки другой женщины, гладившие тело её Спутника Жизни. Все эмоции девушки забурлили с необычайной силой и напряжением, что, вероятней всего, подпитывались ещё и его собственным ужасным голодом, и зверем, что просыпался из глубин.

Викирнофф прикоснулся к сознанию девушки. Она была полностью во власти алого тумана. Старых, как мир инстинктов, плотского жара и страсти. Где-то глубоко в ней, было что-то, с чем ему ещё предстояло столкнуться, то, что она так яростно защищала. Но оно просыпалось и было также опасно и могущественно, словно хищник, вышедший на охоту.

Он пытался отгородиться от накала их эмоций. Его обязанность – защищать свою Спутницу Жизни, обеспечить её благосостояние. Он должен придумать способ разрядить обстановку, пока она не сможет окончательно прийти в себя.

– Славика, может, лучше вам пойти за необходимой землёй и травами. Кто, как не вы, знаете, что именно нужно. За мной присмотрит Наталья.

Викирнофф даже не отрывал взгляд и сознание от своей Спутницы. Он просто не отваживался. Как бы изнурительно это ни было, но альтернатива казалась невообразимой. Как его Спутница Жизни, Наталья должна была не только излечить его физические раны, но и успокоить эмоционально. Вместо этого, она провоцировала его каждый животный инстинкт. Таким образом, он теперь не только боролся со своими чувствами, но и вынужден был успокаивать её.

– Вы уверены, что будете в безопасности? – прошептала Славика.

Со стороны, где стояла Наталья, послышался недовольный рык и шипение.

– Да, спасибо, – он вымолвил слова, сопровождая их мягким рычанием. И всё это время мужчина даже не обернулся в сторону Славики, не отводя взгляда от Натальи, пытаясь удержать её на месте.

Викирнофф отчаянно нуждался. Сердцебиения были настолько сильны, что казались настоящим грохотом в его голове. Он нуждался в крови. И ещё, ему нужен был способ сдержать опасность, исходящую от его Спутницы Жизни. Ему было важно, чтобы медсестра вышла из комнаты до того, как случиться катастрофа. Было тяжело держать Наталью в поле зрения, когда его собственная жизнь медленно угасала из-за потери крови.

Славике хватило ума двигаться очень медленно, а также смелости обойти кровать и подойти к выходу. Она толкнула дверь и, выйдя, закрыла её за собой.

– Подойди ко мне, – приказал Викирнофф на полтона ниже, его голос стал бархатным и гипнотизирующим.

Наталья тряхнула головой, будто пытаясь избавиться от тумана в голове. В отличие от других людей, которых Викирнофф вот так призывал, его Спутница Жизни прекрасно понимала, что поддается гипнозу. Как ни странно, но она не воспротивилась, хоть и могла. Вместо этого, она неохотно шагнула к нему, подчиняясь тёмной глубине его глаз и дикому голоду, которого не могла понять. Тот же голод бушевал и в ней, разрывая её изнутри, причиняя настоящую боль и давая почувствовать мощь, что могла поглотить их обоих.

Наталья прекрасно понимала, что в этой жажде смешались воедино желание, страсть и глубокая потребность сродни мании. Очарованная его проницательным взглядом, девушка вышла из тени, шаг за шагом. Это было похоже на стоп-кадр.

Она была похожа на бесплотный образ: казалось, её мышцы двигались вне телесной оболочки и отдавали странным тусклым светом. Совсем не реальным. Однозначно, это не был человек. Викирнофф сделал попытку глубже проникнуть в её сознание, чтобы разузнать те тайны, что скрывались в её разуме. Голод беспощадно пожирал его. Его ли это голод или, может, её? Он уже не мог их разделить. Мужчине трудно было разобрать, какие эмоции принадлежали ему. Ревновала ли она? Или это его зверь с дикой потребностью просыпается?

Женщины были неизведанной вселенной. Чувствовали ли они острые, как бритва, когти, что сжимали всё их нутро, когда были близки к убийству? Не мигая, он наблюдал, как Наталья появилась из туманных очертаний и подошла к нему. Ёе глаза были совершенно непонятного цвета. Она неотрывно смотрела на него, будто это он был добычей, а не наоборот. Тигрица вышла на охоту, а напряжение достигло своего пика. Даже воздух между ними излучал опасность.

Наталья всё не могла остановиться и двигалась вперед. Она была будто во сне, которого не могла контролировать. Всё, что она могла это – стоять, со стороны наблюдая за событиями, с замиранием сердца и кричать что есть силы, чтобы проснуться. Она на самом деле не знала, собиралась ли убить его. Наталья боялась его, чувствовала, как тьма пробуждается в нем. Инстинкт самосохранения был очень силен в ней, тем не менее, девушка была не способна остановиться.

Он схватил её за руку. Очень сильно. Невероятно нежно. Сердце девушки забилось быстрее от его прикосновения, коленки затряслись. Она упала на край кровати. Его руки скользнули вверх, к плечам девушки, пальцы утонули в её волосах, он нежно обнял лицо девушки. Пристальный взгляд Викирноффа прожигал её насквозь, держал в силках. Она бы не смогла отвернуться от него, даже если бы он приподнял ее лицо наравне с его.

Наталья почувствовала, как в желудке всё перевернулось. Каждая клеточка её тела пробудилась. Девушка всё чувствовала, но не могла даже пошевелиться. Вот он, лежит раненый, дыра в груди, весь истекает кровью от глубоких царапин, что она оставила на его спине и с ещё бесчисленным количеством других ранений. Слабый и явно уязвимый, тем не менее, она шла к нему будто добровольная жертва.

Викирнофф прикоснулся к ней губами. Холодными. Уверенными. Бархатно мягкими. Сердце выскакивало из груди. Он провел дорожку поцелуем от уголка её губ к шее, маленькие огоньки пламени выплясывали на коже девушки. Про себя она кричала: беги, но не издала ни звука и наклонилась ближе, поднимая волосы с шеи.

Наталья хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Ей нужно было почувствовать его руки на себе. Он принадлежал ей. Никакая другая женщина не имела права к нему прикасаться, гладить пальцами его обнаженную кожу и находиться настолько близко, чтобы чувствовать дыхание друг друга.

Огонь вспыхнул в жилах Викирноффа, бушевал в его голове, пока в ушах не раздался раскат грома. Потребность утолить этот ужасный голод, смешанный с сексуальной нуждой и собственнической страстью, была на грани безумства. Он глубоко, во все лёгкие, вдохнул её запах. Прислушался к отливам и приливам жизни, бурлящей в её жилах. Она взывала к нему. Это был вечный, неизбежный зов женщины к мужчине, афродизиак, что усиливал все его ощущения. Языком он прикоснулся к месту, где бился её пульс. И сразу ощутил реакцию девушки: у неё перехватило дыхание. Её грудь слегка задела его, ещё один нежный соблазн, что увеличивал странный грохот в его голове.

Наталья ощущала его язык, рисующий круги на её пульсирующей жилке и лоно девушки сжалось в предвкушении. После муки, доведённой до исступления, неожиданно, пришло эротическое наслаждение. Её кровь, словно нектар, потекла в него. Он передвинул её, держа в руках, как можно ближе, одна рука Викирноффа скользнула по телу девушки и обхватила её грудь, большим пальцем он дразнил её сосок, доведя до пика наслаждения.

Всё её тело взыграло, она стала влажной, разгорячённой от возбуждения. Спираль закручивалась всё туже и туже, пока девушка не начала умолять его об освобождении. Одежда доставляла лишь боль её слишком чувствительной коже. Наталье хотелось оказаться под ним, почувствовать тяжесть его тела, как он сильно и быстро заполняет пустоту внутри неё. Она жадно хваталась за него, пытаясь быть ближе, изгибаясь под ним, сознательно побуждая его к дальнейшим действиям.

Викирнофф чувствовал мощь и страсть, что охватывали его, просачивались в его раненое тело, заряжая теплом, возбуждением и силой. Тело неистовствовало, моля об удовлетворении, что было невозможно в его теперешнем состоянии. Его демон немедленно пробудился и свирепо зарычал, почувствовав свою Спутницу, требуя предъявить на неё права, связать себя с ней навечно. Вкус Натальи был неповторим и он знал, что захочет возвращаться к этому ещё и ещё, что никогда не насытится.

Наперекор рычащему зверю, Викирнофф заставил себя оторваться от девушки и осторожно провёл языком по маленьким укусам на горле Натальи. Часть его желала испробовать её мягкую грудь, но тогда он не смог бы удержаться и овладел ею немедленно. Он не доверял самому себе. В таком возбуждённом состоянии он бы умер, но овладел ею. Это стоило бы ему жизни, но мыслить чётко уже почти невозможно. Лучше принять меры предосторожности, чтобы не дать волю своим инстинктам.

Он передвинул девушку, пока та не оказалась лежащей рядом. Наталья смотрела на него своими зелёными глазами, в которых отображалась та же страсть, что владела и его телом. Он наклонил голову к ней, все ещё удерживая девушку и осматривая её раны. Викирноффу нужно было лишь несколько минут, чтобы отделиться от телесной оболочки и его душа вошла в неё, дабы излечить её раны изнутри. Особое внимание мужчина уделили колотым ранам на лодыжках. Запах был не похож ни на какой другой, с которым доводилось сталкиваться Викирноффу и ему хотелось научиться распознавать его всегда и везде. Раны были глубокими, до самой кости, а ведь она даже словом не заикнулась об этом. Всё настаивала, чтобы Славика занялась им, до тех пор, пока ревность не возымела верх. Её тяга к Спутнику Жизни была также сильна, как и его. Она не хотела этого. Не понимала этого, но тяга была настолько неистовой и сильной, что их души почти соединились, хоть он и не связал их ещё.

Викирнофф притянул девушку поближе, удерживая её голову в ладонях, и сделал разрез у себя на груди. Он увлекал её всё ближе, пока, по собственной инициативе, она не приблизилась осторожно губами к телу, пробуя его на вкус своим языком. Он застонал от такой чувственной атаки. Наталья двинулась к нему, её язык рисовал круги на коже мужчины, исцеляя длинную тонкую линию шрама, совсем как это делал он с укусами на шее девушки.

Викирнофф что-то тихо шептал на своём родном языке, готовясь к новой попытке, когда её зубы вонзились глубже. Боль пронеслась по телу словно молния, потом наступило эротическое наслаждение в чистом виде. Мужчина откинул голову и закрыл глаза. Он полностью отдался этому волшебному моменту: настоящему обмену кровью между Спутниками Жизни. Теперь он всегда сможет найти Наталью, при желании, прикоснутся к её разуму, призвать, обратиться к девушке, разделить с ней тело, разум и душу.

Наталья слегка касалась языком его маленьких укусов, исцеляя, поцелуями прокладывая себе дорожку к его груди, горлу, чтобы, наконец, добраться до губ. Девушка сгорала от желания, её рот требовал, язык сражался с ним, умоляя о большем.

Руки мужчины пробрались под кожаную куртку, сжимая грудь девушки, сдерживая своих собственных демонов. Наталья соединяла в себе силу анестетика и афродизиака. Боль исчезла, как только разгорячённая кровь прилила к паху, и желание овладеть ею пересилило последнюю ясную мысль. Викирнофф до умопомрачения хотел её, особенно, будучи так близко к смерти и, если у девушки не хватит силы воли остановить его, это может стать погибелью мужчины, но сам отступиться он уже не мог. Тело его превратилось в сплошной клубок желания, вены горели, в паху ощущалась болезненная потребность, со всем этим пришло просвещение. Его зверь взвыл, освободился и бросился предъявлять на неё права.

Наталья тихо застонала, отдавая себя во власть его рта. Горячего. Голодного. Влажного. Он покусывал её губу, руками ласкал грудь. Убедительно. Грубо. Настойчиво. Девушка провела подушечками пальцев по его груди и, дотронувшись до его открытой раны, почувствовала, как он вздрогнул. Его раны. Что, чёрт возьми, с ней такое? Она практически насиловала тяжелораненого охотника!

Наталья отодвинулась от мужчины, издав тихий возглас предостережения. Его руки соскользнули с тела девушки, заставляя её почувствовать себя покинутой. Чувство было настолько сильным, что, казалось, она взвоет от боли. Она попятилась, прижимая ладонью шею. Пульс Натальи бился в такт бешеному пульсированию её лона. Этот сумасшедший звук заглушал даже эхо её имени, что прошептал Викирнофф. Его вкус чувствовался во рту. Запах на коже. Тело девушки жило благодаря своей собственной жажде и голоду, такому же острому и убийственному, как и его. Она часто заморгала, пытаясь унять свое бешено колотящееся сердце. Гипнотическое состояние исчезло, на смену ему пришло смущение. Он – охотник. Вина и стыд волной нахлынули на девушку.

Наталья хотела его. Даже хуже. Она жаждала его. Сама мысль об этом была безумной и абсолютно недопустимой. Он, наверное, что-то с ней сделал. Ещё ни одному вампиру не удавалось поймать Наталью или же завладеть её разумом. А Викирноффу удалось. Девушка не почувствовала его вторжения, но точно знала, что никогда бы не позволила прикоснуться к своему телу. Поцеловать. А он даже её кровь взял и, о, Боже, она брала его. Наталья давно готова была стать донором. Но, только не так. Ни за что, так.

Наталья вытянула нож из манжета, прикрепленного к голени, и решительно направилась к нему.

Викирнофф спокойно наблюдал, как она приближалась к постели.

– Ты что-то со мной сделал. Ты заставил меня принять тебя – в её глазах пылала ярость, они опять меняли цвет от зелёного до перламутрового. – Я презираю твой вид, и всё же была готова навредить Славике, женщине, которую считаю своим другом. Это ты со мной сделал. Почему? Ведь я могла оставить тебя вампирам на съедение.

– Ты не могла оставить меня вампирам, – сказал Викирнофф. Даже видя, как она злится на него, неспособна принять их отношения, даже вопреки тому, что он совсем не понимал эту девушку, мужчина признавал, что она – настоящее чудо. Подарок. Он чувствовал себя на удивление счастливым, лежа там, ожидая, пока Наталья поймет причину. Он всё пытался подавить глупую улыбку, что так и напрашивалась вырваться. Он знал, что такое счастье. Наконец-то. После стольких столетий. Он чувствовал и, это кружило голову. Викирнофф настолько близко подошел к опасной черте превратиться в вампира, а эта девушка пришла и спасла его.

Она не хотела спасать Викирноффа. Эта мысль его озадачила. По правилам, женщины должны желать оказаться рядом со своими Спутниками Жизни, различать каждое их желание. Он смутно припоминал, как это было у его родителей. Но с точностью мог сказать, что именно так всё и происходило. Разве что, может, он уже не мог вспомнить, как в действительности это было у его отца и матери.

Наталья в гневе сжала свои маленькие беленькие зубки. Её так и подмывало дать ему пощёчину за ту самодовольную ухмылку, что застыла на его лице.

– Ты принадлежишь роду вампиров. Думаешь, я не чувствую темноту внутри тебя? Не различаю её запах? Она воняет. Это пятно, которое невозможно вывести. Ты заслуживаешь смерти.

– Может и так, но не от твоих рук. Признаю, темнота во мне сильна и я не могу её преодолеть, а вот ты можешь. И преодолеешь. Это твой долг, как Спутницы Жизни. Я не собираюсь освобождать тебя от обязательств только потому, что ты понятия не имеешь о них. С этой ситуацией мы оба незнакомы, но мы научимся. Может я и не тот Спутник Жизни, о котором ты мечтала, но и ты тоже не воплощение моих ожиданий. Будем учиться вместе.

Почему всё то, что он говорил, так ранило? Никто, кроме её любимого брата, не мог говорить вещи, что так ранили. Она прятала эти чувства где-то глубоко внутри, но слова Викирноффа были остры и болезненны, словно лезвие ножа в её руке. Только потому, что она не оправдала его ожиданий, не значило, что он её отвергал, так ведь? И какое ей до этого дело?

– Иди к чёрту, – не выдержала девушка. Вдруг её ярость исчезла, и в глазах заблестели слёзы. Она хотела, чтобы гнев вернулся. Ей так нужно было им прикрыться. Почему Викирнофф не отбивался? Почему не сказал или сделал что-то, что вернуло бы её злобу?

Наталья так крепко сжала нож, что, казалось, раздавит его вдребезги. Она с трудом сделала глубокий вдох.

– Я просто дождусь пока, ты заснёшь, и твое тело не сможет двигаться. Тогда я открою занавески и буду смотреть, как солнце поджаривает твою ничтожную задницу, – она понизила голос, чтобы слова звучали жестко, но внутри девушка рыдала.

Ей хотелось прикончить его. Он заслуживал смерти. Каждый охотник должен умереть вместе с вампирами, которых он держит в узде. У них всех нет ни сердца, ни эмоций. Всё же, посмотрев на него, Наталья увидела слабый проблеск счастья, что светился ради неё. Неё. Никто так не смотрел на девушку. В его глазах вспыхнуло желание. Сколько раз он закрывал её собой, защищая от вампира? Он пытался отослать её с поля битвы. Как бы ни бесил этот глупый поступок, она чувствовала себя под защитой.

Наталья тряхнула головой, не позволяя своему разуму защищать этого мужчину. Он использовал какой-то способ контроля разума над ней. Другого объяснения её поведению нет. По доброй воле, она бы никогда не притронулась к нему так интимно и не позволила бы ему сделать тоже. Её чувствительная грудь до сих пор болела и ныла без его прикосновений. Наталья презирала себя. Презирала за то, что рядом с Викирноффом фон Шрайдером она оказалась настолько слабой женщиной.

Она ревновала. Ревновала. Она не смогла вынести вида другой женщины, что прикасалась к нему. Животная природа взяла верх. Чем только думали её родители, когда наделили ей природой тигра? И почему её не предупредили о такой реальной, смертельной угрозе, которую охотник может использовать против женщины?

Девушка прижала пальцы к пульсирующим вискам. Она пробиралась сквозь трясину и чем больше сопротивлялась ему, тем глубже утопала. Викирнофф молчал. Всё это время он просто лежал, упираясь на локоть, и наблюдал, его взгляд не отрывался от её лица. Наталья начинала ненавидеть эти глаза. Этот тёмный, неистовый взгляд, такой напряженный и жаждущий её. Глаза Викирноффа притягивали девушку, как ничто и никогда не тянуло и уже не будет. Сколько бы она не повторяла себе, что это неправильно, что это измена, все в пустую – Наталью всё равно тянуло к нему. Завораживало. Она желала его. И это было ненормально. Это не могло быть нормально.

Неспособность девушки разрушить его хватку питала её гнев.

– У меня нет никаких обязательств перед тобой. И уже само то, что ты предполагаешь подобное, говорит о слишком большой самонадеянности.

– То, что ты моя Спутница Жизни – бесспорный факт. Наши души взывают друг к другу, – его голос понизился к гипнотизирующему тембру. – Тебе нужно время, Наталья. Ты привыкнешь к этой мысли. Всё будет так, как и задумано.

Трясущейся рукой, Наталья вложила своё оружие обратно в ножны. Он соблазнял её своими глазами, своим голосом. Как она могла быть такой впечатлительной? Ей нужна броня. Как она могла быть такой растерянной, неопытной и неуверенной? Раньше она такой не была, а сейчас, казалось, девушка не контролирует свои эмоции.

– Так и хочется задушить тебя подушкой, – соврала она, надеясь на ответную реакцию, с которой она бы смогла побороться. – Не могу поверить. Да никто не выдержит судьбы быть твоей Спутницей Жизни.

Она могла злиться сколько угодно, но он знал, что притягивал её. Наталья закрыла глаза и позволила правде выплеснуться наружу.

– Я никогда не стану твоей Спутницей Жизни. Ты убил моего брата. Моего близнеца. Единственного человека, что значил для меня всё. Неужели ты думаешь, что я бы спасла тебя, смогла связаться с тобой?

Викирнофф молчал, слегка прикасаясь к её воспоминаниям, видя человека, которого она любила, чувствуя её любовь к нему. Он тряхнул головой.

– Я не убивал этого мужчину. Я не помню его лица, а ведь я запоминаю каждого, кого уничтожаю.

Наталья отвернулась от него. К её ужасу, слезы, с которыми она боролась, затуманили взор. Унижение было невыносимым. Сердце девушки сжалось от боли при мысли о смерти брата.

– Может не ты лично, но это сделал охотник. Один из твоего рода.

– Зачем охотнику забирать жизнь твоего брата?

В его голосе не было и капли эмоции. Он не называл её лгуньей, но и не признавал, что подобное могло случиться. Он просто смотрел на неё своим тёмным, напряжённым взглядом, его лицо исказилось от боли и это разрывало её изнутри.

Наталья одёрнула кожаную куртку на животе и показала метку, данную с рождения, которая и обрекла брата на смерть.

– У меня та же метка. Ты не можешь быть моим Спутником Жизни, пока на мне эта метка. Это смертный приговор. Все охотники убивают нас, как только видят знак волшебника на коже, – в её голосе звучал вызов, в глазах – ожидание. Целью девушки было шокировать его, и она приготовилась к нападению.

Викирнофф смотрел на замысловатого дракона, на её левом боку. Он медленно выдохнул.

– Это не знак волшебника, Наталья. Это метка одной из старейших и уважаемых семей Карпатцев. Это знак Драгонсикеров. Ни один охотник не посмеет убить мужчину или женщину с такой меткой. Это невозможно.

Наталья вскинула подбородок.

– Ты называешь меня лгуньей?

Викирнофф не ответил словами. Он захватил её разум. Без предупреждения, не дав возможности его остановить, пробивая её барьер, разделив с ней её жизнь, любовь брата, его смех и заботу, то, как эти двое были вынуждены всю жизнь прятаться и убегать, всегда опережая врага.

Наталье нелегко далось вторжение. Она пыталась отбиться, поставить преграды, но Викирнофф был безжалостен. Он продвигался всё дальше, соединяя их, пока не увидел то, что искал. Ей был ненавистен захват разума. Для девушки это было хуже, чем захватить её тело. Она подняла руки и изящными движениями нарисовала в воздухе символы между ними двумя – попытка соорудить защиту для своих воспоминаний, мыслей, самого смысла того, кем и чем она была от него.

Несколько минут символы ярко горели оранжевым, желтым и золотистым цветом в воздухе, а потом медленно затухли, оставив её беззащитной.

Викирнофф удивился её сопротивлению на их соединение, но проигнорировал это, намереваясь отыскать воспоминания, что породили неверие Натальи в Карпатцев.

Скорбь Натальи о смерти её близнеца была сумасшедшей и бесконечной. Абсолютно неизмеримой. Она была всё такой же острой и болезненной, как и в день, когда она узнала, что её брат, Рэзван, умирает. Викирнофф поймал эхо имени брата девушки в её стенаниях. Брат связался с ней через особенную мысленную дорожку. Страдая от боли, на последнем вздохе, он потянулся к ней, чтобы предупредить об опасности контакта с охотниками Карпатцами. С просьбой бежать пока может и избегать изучения этой опасной расы. Они лгуны. Обманщики. И они убьют её, как только увидят метку. Дракон был меткой смерти.

Рэзван метался в агонии, но продержался достаточно долго, чтобы отослать предупреждения своей возлюбленной сестре. Неожиданно, он ушел, и она не успела сказать, что любит его. Наталья так и не нашла его тела, или убийцу. Он не показал ей саму битву либо лицо его убийцы.

– Должно быть это вампир, – сказал Викирнофф, оставив её разум. Её эмоции были такими свежими и напряжёнными, он тоже их почувствовал. Мужчине пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы удержать контроль над собой.

– Другого объяснения нет. Ты знаешь – они обманщики. Все до единого.

– Это не был вампир, – прошипела девушка. – Рэзван прекрасно знал, в чём разница. Твой народ затеял войну против моего, только лишь потому, что Карпатец не смог вынести того, что его женщина досталась другому. Моя бабушка оставила своего Спутника Жизни и это начало войну. Если Карпатец может начать войну из-за этого, то ему ничего не стоит убить моего брата.

– Твоя бабушка, Рианнон из рода Драгонсикеров, была похищена, а её Спутник Жизни – убит. Она была убита. Это правда, Наталья, и где-то в глубине души ты и сама понимаешь это, иначе убила бы меня сразу, как только я стал между тобой и вампиром.

– Заткнись! – она зажала уши руками, но не смогла заглушить голос своего разума. Также как и не могла унять свое сердце, что билось в унисон его, либо тело, что сгорало, желая его прикосновений.

Наталья также не могла выдержать напоминания о том, что пыталась его убить. Она дала волю тигрице, а её когти оставили глубокие следы на его коже, от шеи до талии.

Он устало закрыл глаза.

– Мне жаль, что твой брат умер. По правде говоря, все мы потеряли любимых в битве против зла.

От необходимости отвечать Наталью спас стук в дверь. Славика осторожно открыла дверь.

– Можно войти?

– Да, заходи, – ответила Наталья. – Можешь позаботиться о нём.

Ей нужно было уйти, привести свои чувства в порядок. Она ещё никогда не переживала такие эмоциональные гонки и не желала почувствовать снова. Измученная, пытаясь спрятать слёзы, девушка схватила чистую одежду и убежала в ванную.

– Я приму душ.