Текст книги "Темная симфония"
Автор книги: Кристин Фихан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Семьи объединятся, когда Кристофер женится на Таше.
Громкий треск, а затем душераздирающий крик боли прервал обеих женщин. Непрерывный крик ребенка, испытывающего страшную боль, ни с чем нельзя было спутать. Таша мгновенно повернулась на звук.
– Это маленькая Маргарита! – и сразу же, едва выкрикнув это заявление, она выбежала из комнаты.
Доносящиеся с нижнего этажа крики были ужасными. Антониетта никогда не слышала ничего подобного.
– Что-то на самом деле случилось с Маргаритой.
– Она просто хочет внимания, – Марита закрыла уши руками. – Таша должна заставить ее прекратить так шуметь, ни одному Скарлетти не следует устраивать такую сцену. Это влияние Таши. Если Франко услышит ее, то помчится к ней, вместо того, чтобы сосредоточить все свои мысли на делах, как ему следует поступить! – но она бежала, даже когда жаловалась.
Антониетта вслушивалась в тон ее голоса, не в слова. Марита была напугана, ее дыхание стало прерывистым. Антониетта держала ее за руку, когда они спешили вниз в главный холл на звук доносившихся криков. На широкой лестнице ей пришлось замедлить свой бег, так как она не хотела оступиться. Неожиданно Марита выдернула свою руку и прижалась спиной к стене.
Антониетта услышала, как Таша успокаивает шестилетнюю девочку.
– Тише, тише, теперь здесь Тони, и она проследит, чтобы позвали доктора. Он мгновенно вылечит тебя. Здесь и твоя madre [11]11
madre (ит.) – мать.
[Закрыть]. Все будет в порядке, – по направлению голоса Антониетта определила, что Таша сидит с ребенком на полу у основания лестницы. Она осторожно спустилась с последней ступеньки и остановилась, стараясь не споткнуться о них.
Марита закричала, ужасный звук добавился к крику боли Маргариты. Послышался глухой звук, на пол упало тело.
– В чем дело? Что произошло, Таша?
– Не обращай внимания на Мариту. Она свалилась в обморок, что всегда делает во время кризиса. Сюда, Тони, – Таша поймала Антониетту за руку и направила к плачущему на полу ребенку. К данному моменту крики перешли в рыдания, поскольку Маргарита пыталась восстановить контроль. – Это ее правая нога. Скажи мне, что ты думаешь. Не шевелись, piccola, осмотреть тебя займет всего минуту, а Антониетта, как всегда, будет осторожной. С твоей madreвсе в порядке. Она просто в обмороке. Ты сама не раз видела, как она это делала раньше, – Таша снова и снова целовала кудрявую головку, стирая слезы, бегущие по маленькому личику. – Будь осторожна, Тони. Здесь повсюду щебень.
Антониетта осторожно провела рукой по тонкой ножке. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала рваную рану от высунувшейся наружу кости.
– Таша права, cara mia, нам незамедлительно нужен доктор для тебя. Ты такая храбрая, что осталась здесь с Ташей, – она стала говорить громче, поскольку почувствовала приближение своей ассистентки, привлеченной криками. – Жюстин! Нам сейчас же нужна скорая помощь. – Жюстин Тревис была ее ассистенткой в течение тринадцати лет, ее глазами и ушами среди постоянно меняющихся домочадцев.
– Сейчас, мисс Скарлетти! – ответила Жюстин из коридора. – Хелена уже вызывает.
– Скажи им поторопиться, это весьма срочно! – Антониетта сохраняла свой голос спокойным, не желая тревожить Маргариту. – Постарайся привести в себя Мариту. И позови сюда Франко.
Марита простонала.
– Bambina. Mia bambina… Как это могло случиться? – она не осмеливалась повернуться лицом к дочери, позволяя Хелене помочь ей подняться. – Так много крови, и эта кость. Она останется калекой на всю жизнь.
– Марита! – прошипела ее имя Таша. – Это не поможет. Отправляйся к Винсенте. Он, должно быть, напуган плачем Маргариты. Франко позаботится о ней.
– Да, да, ты права, Таша, – Марита прижала руку к животу, повернула голову и почувствовала тошноту. – Grazie, позаботьтесь о моей бедной bambina.
Франко обхватил руками Ташу и свою дочь.
– Хелена, отведи Мариту в комнату. Она больна, и с нее уже хватит.
Хелена повиновалась, обхватив Мариту рукой, в то время как одна из горничных начала очищать пол.
Таша покачивалась взад и вперед, стараясь успокоить себя и ребенка.
– Сделай что-нибудь, Тони, мне невыносимо видеть ее страдания, – шепотом умоляла Таша. – Как такое вообще произошло?
– Поторопись, Тони, забери ее боль, – настойчиво попросил Франко.
– Опиши мне, что ты видишь.
– Упал герб Скарлетти, висевший над дверью nonno. Разве мы не должны были все это проверить и обеспечить безопасность? Маргарита выходила из комнаты nonnoи он упал прямо на нее. Она могла погибнуть, – в голосе Таши наравне с гневом слышались рыдания. – Она пришла навестить nonno, но он уже ушел.
Антониетта замерла. В палаццо проводился ремонт, и она вместе с инспекторами осматривала крыло палаццо, принадлежащее дедушке. Она знала, что они обратили особое внимание на герб Скарлетти, из-за его тяжелого веса.
– Ни до чего не дотрагивайтесь. Здесь все должны осмотреть полицейские.
И сразу же дом, который Антониетта любила, дом, который был ей таким родным, приобрел зловещую атмосферу.
Маргарита лежала на руках у Таши, тихонько постанывая, в то время как ее отец ласково поглаживал ее волосы и лицо, шепча, как сильно он ее любит. Пальцы Таши сжали руку Антониетты.
– Сделай что-нибудь, забери ее боль, Тони. Сделай это прямо сейчас, я не могу выносить ее страданий.
– Скорая скоро будет, – прошептала в ответ Антониетта, но ее руки продолжали лежать на маленькой ножке. Она сделала глубокий вдох и сосредоточилась, отрешаясь от звуков рыданий, от всепоглощающих эмоций каждого, кто находился в комнате. Антониетта позволила всему этому течь через нее, вокруг нее, ища глубокий колодец внутри себя, где она могла выпустить на свободу энергию, которая была такой сильной, такой немаловажной частью ее самой и ее наследия.
Антониетта знала, что Байрон Джастикано умел исцелять, поскольку такой же талант являлся частью и ее семейного наследия. Она, конечно, не могла излечивать точно так же, как и он, но была способна определить проблему, уменьшить боль и ускорить выздоровление ее людей. Она почувствовала тепло, растущее, распространяющееся, двигающееся изнутри ее тела к ее рукам, к ноге ребенка.
Почти сразу же Маргарита стала спокойнее, ее рыдания перешли во всхлипывания и легкую дрожь. Антониетта почувствовала, как большая часть напряжения покинула тело Таши.
Франко наклонился и поцеловал свою кузину. Его лицо было влажным от слез.
– Grazie,Тони. Жаль, что я не могу делать этого, – Таша прижала Маргариту поближе к себе.
– Скорая в пути, Антониетта, – сказала Жюстин, осторожно прокладывая путь сквозь завалы. – Я также уведомила власти. Болты, державшие герб Скарлетти, были практически полностью перепилены. Это был не несчастный случай. – Прежде, чем ее работодательница смогла запротестовать, она торопливо заверила ее: – Не волнуйся, я была осторожна, ни до чего не дотронулась и не оставила отпечатков пальцев. Я смотрела достаточно фильмов, чтобы знать, чего не полагается делать. – Она присела рядом с Антониеттой. Словно защищая. – Это был не несчастный случай, а учитывая события прошлой ночи, мне кажется, ты не должна рисковать.
– Сдается, ты права, Жюстин, – согласилась Антониетта.
– Пожалуйста, позвони Джо Сандерс и сообщи, что я хочу с ней встретиться. Спроси, не сможет ли она приехать сюда, в палаццо.
– Я займусь этим немедленно. Сандерс известна своими мерами безопасности по защите людей, но ее очень трудно заполучить. Хотя она могла бы порекомендовать нам кого-нибудь. Мне отменить твое выступление на местном благотворительно вечере на следующей неделе?
Антониетта покачала головой.
– Нет, это для благого дела. Но я хочу, чтобы nonnoтакже был под защитой, это важно, Жюстин. Проследи за тем, чтобы один из наших охранников бдительно следил за ним, пока я не решу проблему с Сандерс.
В холл торопливо вошел дон Джованни, он тяжело дышал, так как пытался бежать.
– В чем дело, что она сделала? Франко, с ней все будет в порядке? – его обычно такой властный голос дрожал.
– Мы отвезем ее в больницу, nonno, – мягко сказал Франко. – Они в мгновение ока вылечат ногу Маргариты.
– Садись, nonno, – озабоченно сказала Таша, – Тони частично забрала боль, и Маргарите чуть лучше, – она быстро обняла плечи ребенка, подбадривая. – Ты такая храбрая, cara mia. Правда, она храбрая, Тони?
– Очень храбрая, – Антониетта поцеловала макушку девочки, сохраняя контакт с детской ножкой в надежде удержать боль на расстоянии.
Девочка неуклюже пошевелилась, пока не вцепилась в рукав Антониетты:
– Получается, что я настоящая Скарлетти?
Таша что-то фыркнула и, повернув голову, бросила взгляд на Франко, разозленная тем, что постоянные придирки Мариты сделали ребенка неуверенным в себе.
– Ты всегда была Скарлетти, Маргарита. Ты храбрая и замечательная, ты радость для всех нас. Не так ли, Тони? Франко?
– Маргарита, ты до мозга костей Скарлетти, – немедля согласилась Антониетта.
– Ты всегда была похожа на меня, Маргарита, – сказал Франко, целуя дочь в макушку. – Правда, nonno?
– У тебя глаза отца и его жизнерадостный характер, – заверил девочку дон Джованни.
– Синьорина Скарлетти, скорая приехала, – объявила Хелена. – Сюда, – она помахала рукой санитарам.
– Grazie, Хелена, – поблагодарила ее Антониетта. Она доверила Жюстин провести врачей сквозь обломки к девочке. После обследования и краткой беседы с Франко, было решено, что они отправят Маргариту в больницу, где об ее ноге позаботятся должным образом.
– Пожалуйста, убедитесь, что боли нет, – взмолилась Таша, защищающе прижимая к себе ребенка. – Мы вас ждали очень долго, и она очень напугана.
– Мы проследим, чтобы она не испытала боли больше, чем это необходимо, – заверил ее санитар. – Мы можем дать ей обезболивающее, пока транспортируем ее.
Антониетта подождала, пока Маргариту устроят в машине скорой помощи вместе с отцом и Ташей и та окажется на пути в больницу, после чего начала разбираться в произошедшим.
– Жюстин, убедись, что место оцеплено, чтобы никто не смог ни до чего дотронуться и ни одна горничная не попыталась прибраться здесь, пока у полиции не появится возможность осмотреть все, – по слабому запаху духов она определила, что к ним приблизилась экономка. – Хелена, расскажи мне об Энрико. Что тебе известно об его исчезновении?
– Ничего, синьорина, его просто не оказалось в его комнате. Ничего не было взято, одежда и личные вещи были на месте. Вчера вечером он подготовил все для сегодняшнего меню, и мы обсудили, что нам потребуется на кухне, чтобы утром я могла за этим отправить мальчишку. Около десяти мы выпили по бокалу вина, и он отправился к себе, как делал всегда. А этим утром он просто не появился, чтобы приготовить завтрак, в результате чего я отправила горничную проверить его. Его в комнате не было. Когда она мне сказала об этом, я сразу же направилась в его комнату сама. Я не заметила, чтобы что-то было не на своем месте.
– Кто-нибудь что-нибудь знает о нем? У него есть женщина?
– Нет, – вздох Хелены был громким, и Антониетта не смогла уменьшить громкость. Все казалось оглушительным, даже звук обуви на прекрасно отполированном полу. Это немного отвлекало. Она могла слышать жужжание насекомых, скрипы и стоны во всем доме. Вдали прозвучали зловещие раскаты грома, заморосил дождь.
– Неужели он мог просто так уйти? Он никогда не делал ничего подобного за все те годы, что провел с нами. Это его дом. Уверена, кто-нибудь знает, куда он мог направиться. Его друзья? Кто-нибудь за пределами палаццо.
– Я сожалею, синьорина, но Энрико никуда не ходил. Здешние люди были его семьей. Это был его дом. Он не посещал другие места, – настойчиво проговорила Хелена. – Я знаю, что это правда. Энрико часто рассказывал мне, что предпочитает палаццо. По ночам он иногда бродил по территории палаццо и рассматривал скульптуры. Он любил архитектуру и считал привилегией жить в таком месте.
– Территорию поместья обыскали? Ему могло стать плохо, и сейчас он может лежать где-нибудь раненный.
– Я должна была подумать об этом сразу же, синьорина, – сказала Хелена. – Я немедленно пошлю слуг обыскать территорию.
– Один из моих кузенов должен был подумать об этом, – поправила ее Антониетта. Иногда она интересовалась, о чем вообще думает ее семья. Что палаццо управляется само по себе? Даже дон Джованни не подумал том, чтобы осмотреть территорию поместья в поисках бедного Энрико. Она не могла представить, что ее повар ушел, оставив все свое имущество. – Grazie, Хелена, как только услышишь что-нибудь, пожалуйста, дай мне знать. Тем временем, у нас есть кто-нибудь, кто мог бы выручить нас на кухне? Я знаю, что ты и так очень занята и не хочу загружать еще сильнее. Жюстин может нанять временного повара, если нам не удастся найти помощника, который справится.
– Я попрошу заняться этим Альфредо, пока Энрико не вернется, – сказала Хелена. – Он неплохой повар и работал с Энрико в течение прошедших семи лет. Ему нравится эта работа, но с ним иногда трудно, поскольку он страдает головными болями и судорогами, что укладывает его в постель, но я уверена, он прекрасно справится до возвращения Энрико. Еще есть мой племянник, Эстебан. Помните, мы наняли его, чтобы он помогал на кухне в качестве помощника повара некоторое время назад? Он прекрасно справляется. На это время он может занять место Альфредо.
– Ты уверена, Хелена? Альфредо нужен кто-то быстрый и умелый. На Эстебана поступало несколько жалоб. Мне показалось, что его не интересует эта работа.
– О, нет, нет, синьорина. Эстебан невероятно благодарен за эту работу. У него намечалось свидание, и ему нужен был выходной, а Энрико отказал ему. Они поссорились, но Эстебан только старался произвести впечатление на свою amore. Он понимает важность своей работы.
Антониетта кивнула.
– Жюстин, пожалуйста, скажи бухгалтеру, заплатить им соответственно.
– Да, конечно, я сделаю себе пометку. Ты действительно должна отправиться к своему дедушке. Он очень взволнован. Не знаю, принял ли он сердечное лекарство, но он был расстроен.
– Очень хорошо, – Антониетта слегка оперлась на руку Жюстин. – Спасибо за все, что ты делаешь для меня, Жюстин. Надеюсь, ты знаешь, что я считаю тебя бесценной как подругой, так и помощницей.
– Я знаю, Тони, – Жюстин вела себя менее официально, когда они оставались наедине. – Я люблю эту работу и палаццо. Мне нравится, что я могу путешествовать по всему миру вместе с тобой. Но важнее всего, что ты стала семьей, которую я никогда не имела, поэтому это взаимно, – она вела ее уверенно, быстро обходя объекты встречающиеся на их пути, и Антониетта не колеблясь следовала за ней. – Я была потрясена, услышав слухи, что на тебя напали. Это правда?
Антониетта слегка склонила голову.
– Да. Если бы не Байрон, nonnoи я были бы мертвы оба. От борьбы у меня остались синяки.
– Почему кто-то хочет причинить вред тебе и твоему дедушке?
– Почему кто-то хотел причинить вред моим родителям? – слова вырвались прежде, чем она смогла остановить их, повиснув в воздухе между женщинами, пока они шли извилистым коридором в крыло, где располагались офисы.
– Никогда не слышала, чтобы ты говорила об этом, – заметила Жюстин. – Ни разу. Я думала, что взрыв был несчастным случаем. Разве его не определили, как несчастный случай?
– Нет, – признание вырвалось еле слышным шепотом. Нет, это не был несчастный случай, но она никогда не признавалась в этом, ни себе, ни кому другому. Кто-то подстроил так, чтобы их яхта взорвалась в открытом море. Но взрыв не успел сжечь или потопить все следы. Поблизости оказалась рыбацкая лодка, которой удалось выловить пятилетнюю ослепшую девочку из воды. Антониетта никогда не требовала, чтобы ей прочитали отчет, никогда не думала, что в этом есть необходимость. Если власти не смогли найти того, кто погубил ее семью, что мог сделать ребенок? И когда ребенок вырос, она не захотела оглядываться назад.
– Я звоню Джо Сандерс прямо сейчас, – сказала Жюстин, с ноткой паники в голосе. – Ты думаешь, что находишься в опасности? Я не отойду от тебя ни на шаг.
Антониетта услышала страстные, защитные нотки в голосе Жюстин и обнаружила, что улыбается. Точно такой же тон использовала в разговоре с Маргаритой Таша.
– Не волнуйся, мы доберемся до сути всего этого, – заверила она. – Меня и так хорошо защищают. Сейчас я больше волнуюсь о детях.
Глава 5
– Как она, Франко? Тони? – с тревогой спросил дон Джованни. – Бедная малышка Маргарита. Я должен был отправиться вместе с вами в больницу.
– Nonno, не было никакого смысла ехать всем нам. Там уже находились Франко и Таша, а Марита, Жюстин и я только создали лишнее столпотворение. Сейчас она спит, на ночь с ней останется Марита.
– Врач считает, завтра ее можно будет забрать домой, – добавил Франко. – Не нужно расстраиваться.
Дон Джованни пристально посмотрел на внука.
– Не обращайся со мной как со стариком, Франко. Меня расстроило, что прошлой ночью кто-то вломился в мой дом и попытался убить меня и мою внучку. Меня огорчило, что моя маленькая правнучка получила травму из-за происшествия, которое, вероятно, не было несчастным случаем. И меня опечалило, что ты пытаешься увести мою компанию у меня из-под носа.
Франко вздохнул и прошел через комнату, чтобы налить себе выпить.
– Это был длинный вечер, nonno. Я не в настроении спорить. Тони, ты нормально себя чувствуешь после этого ужасного испытания прошлой ночью? Тебе следовало бы немедленно разбудить меня. А потом… когда ты не проснулась… Ты напугала меня.
– По крайней мере, на этот раз в словах Франко есть смысл. Тони, не пугай нас так больше, – серьезно проговорил дон Джованни.
– Это было не мое решение – драться с мужчиной на скалах, nonno. Я бы предпочла свою милую и теплую постельку, – она постаралась свести к шутке повисший в воздухе спор. Франко был измотан, пройдя через такое суровое испытание, как вид собственного ребенка, получившего серьезную травму. Дон Джованни был недоволен сам собой, поскольку не обладал достаточно крепким здоровьем, чтобы сопровождать свою обожаемую правнучку в больницу. – Я бы тоже не отказалась выпить, Франко, – но едва она проговорила это, как ее желудок сжался. – Только воды, если можно.
– Пока ты спала наверху в своей комнате, твой кузен угрожал мне. Как это тебе, Тони? Мой собственный внук, вероломная гадина.
– Ты прекрасно знаешь, что я не угрожал тебе, nonno, – возразил Франко.
– Nonno, – терпеливо проговорила Антониетта, – Франко никогда не стал бы угрожать тебе. Скажи мне, чем ты так расстроен? Это не на пользу твоему сердцу.
Дон Джованни раздраженно всплеснул руками, чуть не ударив свою внучку.
– Этим разговором о слиянии. О смещении меня с поста президента. Вот какую верность демонстрирует этот парень после того, как я взял его назад. Он донельзя опозорил наше имя, предал нашу семью, но я с радостью принял его обратно в лоно семьи, а он опять змеей обвился вокруг моего горла.
– Я никогда не заявлял ничего подобного, – начал отрицать Франко. – Тони, я никогда не говорил этого. Я просто заметил, что если мы не придем к единому мнению по такому важному вопросу, нам нужно будет спросить точку зрения остальных членов семьи. И я более чем искупил свою прошлую неосмотрительность. Я день и ночь работал почти ничего не получая взамен, – он поднял руку, останавливая бормотания своего деда. – Я знаю, что заслужил быть выброшенным и работать за копейки, чтобы компенсировать прошлые ошибки, но я уже сделал это. Это совершенно другое дело. Семья едина в вопросе слияния.
Дон Джованни с отвращением прорычал:
– Образумь его, Тони. Как он может управлять компанией, если боится взять на себя ответственность? Если должен проконсультироваться с остальной семьей? Каким лидером он будет? Да мы бы через месяц потеряли весь свой бизнес!
– Это нечестно, nonno, ты никогда не упоминал, что есть шанс и я буду руководить компанией. Если бы я знал, что у меня есть надежда…
– Тогда что? – требовательно спросил дон Джованни. – Ты бы выполнял свою работу? Ты бы ждал, пока я не умру, чтобы разрушить все, ради чего я трудился? Чтобы продаться этому пирату Демонизини? Этому демонскому семени? – он выплюнул оскорбление в адрес своего самого ближайшего конкурента.
Антониетта быстро вмешалась.
– Nonno, успокойся, у тебя будет удар, если ты продолжишь в том же духе. Нет никакой возможности сместить тебя с поста президента без моего голоса, а я бы никогда так не поступила. Франко также не желает тебя смещать, просто он, как и ты, хотел бы выслушать чье-либо еще мнение, помимо твоего.
Она взяла у Франко стакан, кончиками пальцев оценивая количество жидкости, чтобы не пролить. И тут она почувствовала Байрона. Словно он находился рядом. Она могла ощущать его. Это было странное чувство – знать, что он поднялся. Что он больше не спал, а целеустремленно направлялся к ней. Будто они были так связаны, что она могла точно определить момент, когда он открыл глаза.
– Добрый вечер. Ты в порядке? Я скучал по тебе, – отчетливо услышала она слова. Они прошлись по стенкам ее сознания, словно крошечные крылышки бабочек. Ее мускулы напряглись, сжались в предвкушении. В ожидании. Его голос был подобен бархату, скользящему по ее коже. Она, словно на расстоянии, слышала, как спорят ее кузен и дед, но ее тело, вся ее сущность остро осознавало приближение Байрона.
Ее не сильно удивило, что он продолжил говорить с ней мысленно. Антониетту больше расстроила ее сильная физическая реакция на интимные нотки в его голосе. Она мысленно потянулась к нему, проследовав по пути его голоса, чтобы найти, почувствовать его. Чтобы установить сильную связь, так нужную ей.
– Все палаццо стоит на ушах. Произошел ужасный несчастный случай. Бедная малышка Маргарита шла навестить nonno, когда ей на ногу упал семейный герб. Ее забрали в больницу с открытым переломом. Сейчас с ней Марита. Жюстин считает, что болты были почти полностью перепилены. И у нас без вести пропал повар.
Воцарилось краткое молчание. Она обнаружила, что задерживает дыхание.
– Я скоро буду, Антониетта. Я знаю, что ты расстроена случившимся с юной Маргаритой. Чуть позже этой ночью я навещу ее в больнице и посмотрю, смогу ли что-нибудь сделать, чтобы как-то помочь ей.
– Grazie. Она испытывала такую ужасную боль. Все в доме расстроены. Я приказала осмотреть окрестности в поисках Энрико, но не было обнаружено ни единого признака его присутствия. – Антониетта сделала осторожный глоток воды, обнаружив, что ей не очень-то и хочется есть или пить.
– Мне не нравится, что пропал ваш повар, особенно из-за того, что я выяснил прошлой ночью. Кто-то травил тебя на протяжении какого-то периода времени.
– Ты знал, что Энрико нет с прошлой ночи?
– Его не было в его комнате.
Ей не хотелось говорить с ним об этом. Ей хотелось знать, думал ли он о ней. Сгорал ли от влечения к ней. Проснулся ли, снедаемый страстным желанием к ней.
– Да, – ответил он на ее мысли теплящимися нотками. – И я до сих пор пребываю в таком состоянии. Я не могу дождаться того момента, когда окажусь рядом с тобой. Но сначала я должен получить питание. Я желаю быть полным сил, когда появлюсь в палаццо.
Антониетта обнаружила, что улыбается прямо посреди грызни ее деда и кузена. Байрон ушел, но не полностью. Она чувствовала, что стоит ей только потянуться своим сознанием к нему, как он тут же окажется рядом с ней. Она придержала эти мысли в себе, пораженная, какое огромное значение это имеет для нее. Ошеломленная тем, что Байрон значит для нее. Изумленная, что он мог заставить ее почувствовать – все будет в порядке.
– Ты обратила внимание, Тони? – требовательно спросил Франко. – Это становится серьезной проблемой, и у nonno нет иного выбора, кроме как обратить на нее внимание. Он может не желать платить мне достойную заработную плату, но он должен прислушаться к голосу разума.
– Я не обязан прислушиваться к кому-либо, мальчишка. Я не раз проводил нашу компанию через бурные воды, от чего мы становились только сильнее прежнего. Мы ничего не выигрываем от этого слияния. Будь ты истинным Скарлетти, то смотрел бы глубже, мимо приманки в виде быстрых денег, и увидел бы, что действительно стоит за этим предложением.
Антониетта решительно встала между дедом и кузеном.
– Компания Демонизини нуждается в спасении, и они поглядывают на нас в ожидании этого, Франко. Все очень просто. Я тщательно изучила их компанию. У них мало наличности, и они понесли огромные убытки, когда потеряли одно из своих судов.
Антониетта чувствовала сгущающееся в комнате напряжение. Она повернулась спиной к своему дедушке и сознательно улыбнулась кузену, решительно настроенная сменить тему.
– Франко, ты не знаешь, куда мог отправиться Энрико? Хелена сказала, что женщины у него нет, и он редко покидал палаццо.
Франко покачал головой.
– Я разговаривал со слугами и с представителями власти, которые приходили этим утром. Им было позволено обыскать комнату Энрико.
Легкий стук в дверь объявил о приходе Хелены.
– Извините за беспокойство, но звонит сеньора Марита, юная Маргарита хочет пожелать своему отцу доброй ночи. Сеньор Франко, сеньора Марита говорит, что Маргарита сонная от данных ей лекарств. И я испугалась, что она может уснуть, попроси я ее подождать, когда вы перезвоните.
– Нет, нет, Хелена, вы все сделали правильно. Простите меня, nonno, знаю, что этот разговор очень важен, но я должен поговорить с mia bambina. Я не хочу, чтобы она отправилась спать, не узнав о моей любви.
– Я все понимаю, – сказал дон Джованни и взмахом руки отпустил его из комнаты.
Наступило молчание.
– Это единственное, что делает этого человека милым. Ничего не могу с собой поделать, но не могу не любить его за это. И все еще не могу поверить, что он предал нас.
Антониетта взяла деда под руку.
– У Франко много чудесных качеств, nonno, ему просто не повезло безумно влюбиться в женщину, которая вечно всем недовольна.
Говоря это, она продолжала думать о Байроне. Желая дотронуться до него. Желая ощутить трепет в своей душе, в своем животе. Чем он был? Этот незнакомец с командным голосом и спокойным, самоуверенным выражением лица, который появился из наполненной штормом ночи, когда они больше всего в нем нуждались. Она понятия не имела, где находится его дом, где он остановился. Даже есть ли у него где-нибудь другая женщина.
– Франко упрям, Тони, – промолвил дон Джованни. – Он амбициозен. И у него жадная жена. Эта комбинация может оказаться смертельной.
– Nonno, – Антониетта отчаянно старалась сосредоточиться на разговоре. – Франко совершил ошибку, и он сам знает об этом. Это произошло много лет назад, когда он был молодым и впечатлительным. Он сходил с ума по Марите и сделал бы все, что бы она ни сказала. Стефан Демонизини и Кристофер, безусловно, могут быть обаятельными и настойчивыми. Франко просто угодил в ловушку, считая их своими друзьями.
Дон Джованни тяжело вздохнул и сел в кресло.
– А потом Таша пригласила в наш дом эту змею подколодную.
– Nonno, – в голосе Антониетты прозвучало удивление. – Ты становишься мелодраматичным. Мы выросли вместе с Кристофером. Ребенком он часто тут играл и присутствовал на каждом нашем семейном торжестве. Он не змея подколодная, и он напряженно работает.
– У Таши напрочь отсутствует хороший вкус. Он совершенно не подходит ей. И она знает, как неуютно тебе в присутствии его отца.
Антониетта слышала озабоченность и тревогу в голосе своего дедушки. Он говорил как уставший и очень старый человек.
– Я привыкла видеть его, nonno, он присутствует на каждом благотворительном и торжественном приеме, который мы посещаем. Он всегда будет видеть во мне ту, которая отвергла его ухаживания, когда остальные женщины пришли бы в восторг, оказавшись рядом с ним.
– Он предлагал брак, – напомнил дон Джованни, слыша нотки неприязни в ее голосе. – Ты всегда считала, что он охотится за твоими деньгами, но у него и своих достаточно. Почему ты никогда не думала, что это серьезное предложение?
Как она могла объяснить отвращение, не имеющее никакого смысла?
– Я думала, что я полная, покрыта шрамами, в общем – страшная, nonno, мне никогда не приходило в голову, что мужчина может желать меня ради меня самой.
– Полнейшая чушь!
– Но именно так я себя в то время чувствовала. Я была очень неуверенной в себе.
Экономка второй раз вежливо постучала в дверь.
– Синьорина Скарлетти? Здесь представители власти, и они настаивают на разговоре с вами. Я проводила их в зимний сад.
– Спасибо, Хелена. Я уже иду.
– Пока мы разговариваем, мужчин развлекает синьорина Таша, – и хотя она сказала это как можно более ровным тоном, не составляло труда понять, она была встревожена и напугана тем, что оставила Ташу наедине с полицейскими. Таша была непредсказуема, и вся семья, вплоть до последнего слуги, знала об этом.
– Мне так и не представился случай поговорить с тобой о предыдущей ночи, – запротестовал дон Джованни. – Но у тебя нет иного выбора, кроме как идти. Если мы позволим Таше развлекать власти, то все окажемся в тюрьме.
Антониетта похлопала деда по ноге.
– Побудь милым, nonno. Она только что из больницы. Она была великолепна с Маргаритой.
– Она любит детей, – согласился дон Джованни. – Байрон случайно не упоминал при тебе, придет он сегодня или нет? Я не знаю его адреса, а власти захотят услышать его версию событий. Я не думаю, что кто-нибудь поверит, будто он нырнул в море, чтобы вытащить тонущего старика.
Антониетта не смогла подавить небольшую улыбку.
– Ох, я уверена, он скоро будет здесь, nonno, – она наклонилась и поцеловала дедушку. – Любой сделал бы все, чтобы спасти тебя. Ты семейное сокровище.
Байрон прислонил молодого мужчину к стене здания, где и оставил, испытывающего головокружение, не осознающего, что произошло, но не пострадавшего. Полный сил, карпатец поднялся в небо, на лету меняя форму, чего он никак не мог сделать двадцатью годами ранее. Охота на вампиров закалила его, научила соблюдать хладнокровие под огнем и подарила полнейшую уверенность в своих способностях справиться с любой сложной ситуацией, но она не подготовила его к встрече с женщиной подобной Антониетте.
Логично, что его первым импульсивным желанием было унести ее прочь, заявить на нее права с помощью ритуальных связывающих слов и позволить природе сделать свое дело. Но он был осторожен, после того, как на собственном опыте убедился, к чему может привести импульсивность. После того, как он был схвачен и подвергнут пыткам. После того, как его использовали в качестве приманки при попытке убить принца и его Спутницу жизни и разорвать его отношения с лучшим другом, Жаком Дубрински. Теперь Байрон верил лишь в осторожность и терпение, а также тщательный анализ проблемы. Он оставил позади жизнь, полную ошибок, и не собирался совершать их вновь.
