Текст книги "Дороги. Часть вторая."

Автор книги: Кристиана Йэнна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

– Хорошо, – сказала Ильгет и пошла к себе в комнату под куполом, посидеть немного за циллосом.

В девять часов все дети лежали в кроватях. Ильгет покормила Эльма на ночь, и Арнис уложил его.

Дела были еще у обоих. Арнис собирался поработать со своей базой данных, внести новые сведения, которые удалось недавно собрать. Ильгет хотела продолжать рассказ, сюжет которого придумала вчера. Они сели вдвоем в комнате Арниса – отсюда было хорошо слышно, если кто-то из детей проснется, да и Арнису было трудно работать с чужим циллосом. Ильгет же принесла планшетку и подключилась к сети, забравшись с ногами в большое кресло.

Сюжет что-то не раскручивался. Ильгет смотрела задумчиво в темное окно, звезд не было видно – там кружила метель. Ранняя ноябрьская метель. Ильгет перевела взгляд на Арниса. Он сосредоточенно смотрел в экран, прикусив по обыкновению нижнюю губу. Ильгет подумала, что на Арниса можно смотреть бесконечно. Вот просто сидеть здесь рядом и смотреть. Нет ничего прекраснее его лица. Любимого лица. Серых его внимательных глаз, узкого твердого подбородка, губ, стриженных светлых волос. Но Арнис почувствовал ее взгляд, повернулся, улыбнулся ласково. Ильгет поспешно отвела взгляд – она вовсе не хотела мешать. Но от его улыбки внутри что-то запело.

Ей вдруг пришла идея, как можно закончить рассказ. Ильгет поспешно начала писать и некоторое время занималась этим. Потом она тихо встала, положила планшетку и вышла.

Через пять минут Ильгет вернулась, с подносом – а на подносе кружки с черным кофе и прохладными пастельными шариками мороженого, и золотым ликером. Она тихо поставила кружку рядом с рукой Арниса.

– О Господи, Иль, – он поймал ее руку, поцеловал пальцы, – ну что же ты... Ведь можно было заказать.

– А мне хочется тебе принести, – сказала Ильгет, – я ведь так мало могу для тебя сделать.

– Ты для меня так много делаешь, счастье мое, – тихо сказал он. Отвернулся от циллоса, взял кофе и мороженое.

– Я не хотела тебя отвлекать.

– А я уже практически закончил.

Они стали есть мороженое.

– Ты вот и пишешь для меня... это так здорово, что ты пишешь. Это такой подарок...

– Ты знаешь, я придумала, чем там должно кончиться, – Ильгет начала рассказывать. Арнис слушал внимательно.

– Да, это здорово... мне бы вот никогда не пришло в голову.

– Зато тебе другое в голову приходит, – Ильгет кивнула на монитор Арниса.

Лицо мужа слегка помрачнело.

– Знаешь, Иль... это муть такая. Я вот теперь пытаюсь другое понять. Ведь по сути, из всех этих рассказов следует одно: сагоны находят у любого человека то, за что можно зацепиться. Есть те, кто утверждает – мной нельзя манипулировать, меня нельзя обмануть. Это глупость. Сагон, читающий мысли, может обмануть любого человека. Он легко находит стержень, на котором все держится... и не пытается его сломать. Он всего лишь действует, исходя из самого главного, самого заветного желания человека.

– Может, этих желаний не так уж много... я имею в виду, наверное, можно составить что-то вроде классификации, – предположила Ильгет.

– Наверняка, – согласился Арнис, – если в этом есть смысл. Ведь и на планетах они действуют точно так же. Создают социальные условия, чтобы осуществить самые заветные желания людей, и за счет этого получают верных слуг. Те, кто больше всего желает богатства – получают его. Те, чей стержень – сексуальные интересы – ну ты понимаешь... легко могут осуществить желаемое. А раз у осла перед носом морковка, то палка уже не нужна. То есть большую часть людей сагоны обманывают и заставляют служить своим целям, просто удовлетворяя их потребности.

Так же, собственно, и с личными контактами. Сагон не ломает человека, пока есть надежда обмануть его.... удовлетворить его самое заветное желание. Вот как у Ландзо – он же на самом деле очень был привязан к Анзоре... патриотизм, это у него, может быть, даже и стержень. Действительно, самое заветное. Сагон ему предложил работать для блага Родины, сделать ее такой, как Ландзо мечталось... он ведь даже думал сотрудничество с Квирином начать, и все такое. Наивно, конечно.

– Да, – сказала Ильгет, – если про мой опыт вспомнить... ну, он у меня неинтересный, правда. У меня тогда единственным вообще желанием было – избавиться от боли. Меня уж точно ничем другим нельзя было заманить в тот момент. Так ведь он меня избавил от боли. Но это, правда, ему не помогло...

Арнис обнял ее за плечи.

– Извини, – поспешно добавила Ильгет.

– Ну что ты... наоборот, спасибо, хотя не хочется это вспоминать, конечно.

– Да ничего, я давно об этом думаю спокойно.

– Так вот, о чем я... То есть сагон может и стремится удовлетворить самый главный интерес человека. Ну а если этот интерес, так сказать, благородный? Духовный? Если человек в самом деле хочет приблизиться к Богу?

– Арнис, но я думала, ты уже понял... ты же понял, что приближение к Богу не имеет ничего общего с развитием сагонских способностей, с проникновением в иные миры?

– Я-то понял, а вот кто-то может и не понять. Ведь есть целый ряд учений... гностических, скажем. В той же Бешиоре была эта ересь. Или эзотерические общества, которые у нас на Квирине никто всерьез-то не воспринимает, так, балуются люди. Ведь это их идея!

– На Эдоли тоже было много ересей... – сказала Ильгет.

– Но ты пойми, большую часть этих ересей, как и вообще эзотерику объединяет как раз эта мысль – что возвышение духа, отторжение всего материального, поднятие в иные, нематериальные сферы – это и есть приближение к Богу!

– Вообще да, – ошеломленно сказала Ильгет, – я просто не задумывалась. Но да, это так... я вот читала книгу одного такого... эзотерика, в общем. Он там описывал, что есть много потусторонних миров, чем выше, тем духовнее, прозрачнее, дальше от материального, и по ним можно идти, как по ступеням, а в конце этой лестницы миров – Бог.

– Так ведь сагоны именно это могут использовать. Причем им даже не обязательно представляться сагонами. Скажут, что они какие-нибудь ангелы, Творцы или еще какие духи... Из высоких миров.

– Да, думаю, что они могут так обмануть человека, – согласилась Ильгет, – заставить его на себя работать. И даже развиваться, так сказать, духовно до определенной стадии... ну то есть развиваться в ту сторону, в которую нужно сагонам. В эти самые нематериальные миры проникать.

– Но есть еще и похуже мысль... – Арнис замолчал. Стоит ли об этом говорить Ильгет?

Но раз уж начал...

– Видишь, Иль... Ландзо мне сказал, что его удержало только одно. Он не мог позволить, чтобы казнили его друзей. А они готовы были отдать за него жизнь.

Но теперь представь, что стоит сагонам инсценировать аналогичную жертвенность? Ведь это, понимаешь, тоже пунктик, за который они в принципе могут зацепиться. Для этого на самом деле даже жертвовать собой не так уж обязательно. Да и вопрос, может ли сагон пожертвовать, ведь он, собственно, и смерти не знает – ну несколько лет без физического тела... и боли они не чувствуют, умеют отключать. Но ведь это не всем известно. Так же, как сагону не обязательно представляться сагоном, как я уже говорил. Вызывать к себе чувства безумной любви и преданности они умеют! И я не верю, что только в примитивных тупых бездуховных людях. Я не верю, что все лервенцы были такими. Многие из них... они очень хорошие люди, Иль. Не каждый пойдет на смерть за свои убеждения.

– И Кьюрин, – тихо добавила она.

– Вот именно, и Кьюрин полюбила сагона, который представился ей как бы спасителем... как бы он за нее заступился и даже якобы был наказан. Их можно полюбить! Они очень легко могут представиться кем угодно... даже, наверное, Христом. Это кощунственно, но для них ведь не существует кощунства.

– Я помню, – сказала Ильгет, – у нас на Ярне как-то я сталкивалась. Одна женщина принимала якобы диктанты якобы от самого Христа. Конечно, он при этом назывался Великим Духом, одним из каких-то там семи творцов Вселенной... То есть, разумеется, не церковное понимание.

– Вот-вот! Представляешь, от кого эта женщина на самом деле могла принимать «диктанты»? Ну не обязательно Христом... кем угодно можно представиться. Можно ангелом. Можно, скажем, духом-народоводителем, или какие еще бывают фантазии... Если человек во что-то верит, чего проще, прийти и представиться именно тем, во что он верит. И вести себя соответственно. Почти. Настолько почти, что человек этого и не заметит...

– Господи, как страшно то, что ты говоришь, – медленно сказала Ильгет, – выходит, завтра ко мне... или к тебе... явится сагон, скажет, что он Архангел Михаил.... или сам Христос, и мы послушаем.

Арнис подумал.

– Да, и это может быть... Но если исходить из основной цели сагонов... Мы пока ее точно не установили, однако ясно, что многих они уговаривают идти по пути вот такого «духовного развития» – то есть развития способности чувствовать, видеть, слышать мир иной. Если кто-то из святых или сам Господь, предположим... ну тот, кто Им представится – начнет нас уговаривать это делать, ведь ясно же, что это против Библии и предания Церкви. А значит, основной критерий будет не выполнен. Мы сможем распознать сагона, если будем преданы Церкви. Она всегда запрещала такое развитие.

– Арнис, – сказала Ильгет, – ну а если он Церковь сделает своим орудием на земле? Ведь было же разное...

– Да, но лишь ненадолго, – возразил Арнис, – ибо сказано: врата ада не одолеют Ее. Церковь поправит сам Господь. А то, о чем я сейчас говорил, это преданность не собственно земной, существующей в данный момент Церкви, но Писанию и Преданию, которые неизменны.

– Тоже верно, – согласилась Ильгет.

– Ведь если завтра нам в церкви скажут, что надо развивать сагонские способности, три четверти людей просто из нее уйдут и будут молиться где-то отдельно, сохраняя верность Церкви Небесной. Другой вопрос, что конечно, сагон на каких-то этапах может использовать и церковь в своих целях... но сугубо тактических, политических целях. Хотя я таких примеров не знаю. Но теоретически такое может быть. Наверное. Мы обязаны рассматривать и такую возможность.

– Знаешь, – тихо сказала Ильгет, – когда ты вот это говоришь... кажется, земля под ногами качается. Кажется, во что вообще верить... как жить? За что держаться? Если каждый, буквально каждый может ошибиться. Быть обманутым.

– Иль, мы уже давно так живем, – Арнис крепче прижал ее к себе, – ну хорошо, пусть не обманутым. Значит, сломанным. Я, честно говоря, не думаю, что реально есть люди, способные выдержать ломку... достаточно длительную. Ну четыре часа, ну шесть... Сутки. Не знаю.

– Сутки...

– Не надо, Иль.

– Это хуже пытки. Хуже. Это...

– Прости меня, Иль.

– Нет, ничего... у меня просто вдруг воспоминание... как прорезалось. Все, я уже не помню.

– Мы уже давно так живем, не надеясь ни на свой разум, ни на сердце... Тебе еще хуже, потому что я-то это знаю больше теоретически, а ты на практике. Но что же поделаешь, Иль?

– По крайней мере, хорошо, что на Квирине нам ничего не грозит...

– Да, это уже счастье. Иль... – вдруг сказал Арнис, – ты не оставишь меня? Что бы ни случилось?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я не знаю. Вдруг так...

– Конечно, Арнис. Ну что ты. Это для меня последнее, – сказала Ильгет, – как Символ Веры. Я никогда не оставлю тебя.

Время шло потихоньку. Каждый день тянулся очень долго, и в конце Ильгет записывала в семейный дневник все, что происходило. Казалось, день длится целую вечность, и событий в нем столько, что хватило бы на год. Но когда оглянешься назад – время пролетает так быстро... Рождество, потом Пасха, теплое лето, и вот уже снова, глядишь, Рождество.

Ильгет еще не перестала кормить Эльма, она хотела растянуть это на подольше, раз уж есть возможность, раз не дергают на акции. Арнис снова слетал с Иостом в патруль, на этот раз без всяких сагонских штучек, вернулся. Ильгет писала теперь новый роман, она увлеклась не на шутку сюжетом.

Ноки родила восьмерых щенков. Их отцом, по рекомендации кинологического центра, стал знаменитый спасательный пес Диэр 313 Искатель. Диэр был черным, и щенки получились разношерстными: три черных, один ярко-рыжий, как мать, два коричневых, один кремовый и один почему-то белый (на ушах и спине был рыжий налет, но он должен сойти). Все щенки были рабочими, все протестированы и рекомендованы к продаже, и в два с половиной месяца разобраны, в основном, спасателями для рабочих нужд.

Одного щенка было решено оставить. Ноки исполнилось почти шесть лет, рабочих собак вяжут не часто – они должны быть в форме. И неизвестно, удастся ли получить от Ноки еще помет. Был выбран лучший, самый наглый, крупный и сильный темно-коричневый кобелек. Он получил имя Аквила 707 Диэр Искатель, а сокращенно его звали Виль. Арнис как раз вернулся из патруля и всерьез занялся воспитанием новой собаки.

Ильгет стояла на огромной Палубе – непривычно, кажется, она на километры тянется. Даже на линкорах такого нет...

Но это – системная платформа. Куда ни кинь взгляд, везде стоят разнообразные ландеры, иногда совершенно непривычных форм, ходят люди в серо-стальных бикрах, снуют юркие механизмы. А впереди – обычное звездное небо.

Второе Кольцо. Ильгет посмотрела на Гэсса. Его смуглое, крючконосое лицо довольно улыбалось сквозь ксиор.

– Ну что, птичка, вдохнула воздух свободы? Двинулись. Сейчас я тебе покажу нашу ударную силу...

Они приближались к ландеру, который для квиринцев пока еще был легендой. Для всех, кроме конструкторов и испытателей. Удивительно, что именно Гэссу выпала честь работать с ним.

Странно, но сначала Ильгет заметила конструктора, она знала эту женщину. Маленькая, вроде бы даже хрупкая, несмотря на бикр (впрочем, здешние бикры раза в два тоньше броневых), за ксиором светятся большие серые глаза. Гали приветливо помахала рукой испытателям. Потом Ильгет разглядела ландер, стоящий в небольшом отсеке, отгороженном полукругом прозрачных шаровых мониторов на тонких столбиках-опорах.

В первый момент даже разочаровалась слегка. Хотя и знала, как выглядит «Модель 18», условное название «Протеус», и почему она так выглядит.

У ландера не было крыльев. И вообще он напоминал шар, увешанный гроздьями стволов, аппаратов, пучками антенн. И вот такое – может летать?!

Не было заметно и кабины, никакого ксиора, вообще – ничего. Дико... непривычно. Все же летательный аппарат – это нечто обтекаемое, с крыльями и кабиной, как бы ни менялись формы... но это?!

Гали протянула руку Гэссу, потом Ильгет.

– Ну что, товарищи испытатели... первая проба в атмосфере?

– Как договорились, – важно сказал Гэсс, – Иль, первый раз я иду один.

Ильгет пожала плечами. Не ей здесь распоряжаться. Хочется, конечно, самой за управление... но с другой стороны, интересно посмотреть со стороны, как эта бандура полетит.

«Ландер» раскрылся посередине, Гэсс скользнул вовнутрь. Через некоторое время в шлемофоне раздался его бодрый голос.

– База, я луч! Как слышно, девоньки?

– Хорошо слышно, – ответила Гали, – посмотри, Гэсс, как там второй каскад? Проследи внимательно, пожалуйста. И кресло себе хоть отрегулируй, чтобы не было, как в прошлый раз.

– Хорошо, о моя госпожа, слушаю и повинуюсь, – пробормотал Гэсс, – каскад чувствует себя просто великолепно, спасибо.

– Гэсс, ты невыносим. Не паясничай, – строго произнесла Гали. Посмотрела на Ильгет, улыбнулась.

– Ты знаешь, как я от него устала... Если бы он не был таким классным испытателем, давно бы поменяла.

– Да, летает он хорошо, – согласилась Ильгет. Гали кивнула.

– Испытатели хороши с опытом реальных боев. Это просто идеально. Ну, у тебя тоже получится. Вот что, Ильгет, пожалуйста, следи за правой стороной, идет?

– Есть, – сказала Ильгет и отошла к ряду мониторов на правой стороне отсека. Здесь должны были фиксироваться показатели, снятые с технической части ландера. А в центре, в полусфере, можно будет наблюдать машину визуально.

Сегодня Гэсс должен был дойти до четвертой планеты системы – Сайгора, войти в его атмосферу, совершить маневр и выйти. Сайгор располагался ближе всего ко Второму Оборонному кольцу.

Гали тем временем препиралась с Гэссом по грависвязи.

– Я вижу, что у тебя настройки второго ряда сбиты.

– О госпожа, осмелюсь заметить, что не ваш покорный раб сбил эти настройки, которые ему нужны не более, чем прошлогодний снег, да будет позволено мне сказать, – паясничал Гэсс.

– Я тебя прошу, сделай по-человечески!

– Слушаю и повинуюсь!

– Все, надоел. Начинаю отсчет. Трехминутная готовность. Гэсс! Вернешься – по шее получишь! Разогрев!

– Как грубо, Гали! Есть разогрев.

Ильгет фыркнула. Гэсс доведет кого угодно. Сейчас на нормальном ландере последовала бы команда «сплетение», но на этом...

– Первая позиция!

Ильгет повернулась – это невозможно пропустить! Шар чуть приподнялся над полом и выпустил внизу нечто вроде юбочки из металлических лепестков.

– Минута пошла!

– Гали, я тебе куплю шоколадку, – донеслось в шлемофоне.

– Тьфу на тебя! Гравитор!

– Есть гравитор...

Ильгет внимательно смотрела за характеристиками. Циллос предупредит, если какая-то из них перескочит опасную черту... Но все же. Кажется, второй каскад запаздывает. Надо будет потом просмотреть запись.

– Старт!

Отверстие в ксиоре раскрылось перед уродливым аппаратом. Он медленно поднялся, исчез за краем Палубы. Теперь его можно было видеть в стеклянной полусфере, во много раз уменьшенное изображение медленно плыло к темной громаде Сайгора.

«М-18» двигался примерно так же, как любой другой ландер в Космосе – и скорость разгона была разве что чуть выше. Вот оружия на нем больше, конечно, навешано, и стрелять гораздо удобнее... Но до стрельбы пока дело не дошло, пока оттачиваем летные данные.

Гэсс, тем временем, продолжал свои доклады, несколько уменьшив количество дурацких шуточек, видимо, сложновато было вести новую модель.

– База, я Луч, Гали, я твой навеки, он нагрев дает на второй уровень!

– Луч, я база, – сухо отвечала Гали, – я тебе говорила, настройки проверь.

– Обижаете, мадам. Настройки я проверил! Нагрев дает!

– Иль, что у тебя? – спросила Гали.

– Да, есть повышение температуры в отсеках...

– Да, вижу! Гэсс, ну а если...

Нагрев ликвидировали. Гэсс несколько раз разогнался на треть мощности. До субсветовой и до прыжков было пока еще далеко. Сначала надо отработать основное свойство «Протеуса». Будущего «Протеуса» – пока это всего лишь «модель-18».

И вот аппарат приблизился к кромке атмосферы Сайгора. Ильгет напряглась.

– Конфигурация! – скомандовала Гали, чуть побледнев. В полусфере произошло чудо. Нелепый, утыканный перьями шар, внезапно стал вытягиваться, распрямляться... Внешняя часть модели, выполненная из совершенно нового вещества – Эль-массы – стремительно меняла свою форму. Там, где-то внутри осталась неизменной ксиоровая кабина с пилотом, сам же «Протеус» превращался в атмосферный аппарат...

Началась молекулярная трансформация.

Минута – и его стало невозможно узнать. Стремительный, сверкающий серебром, с дельтовидными широкими крыльями, остроносый ландер. Самый настоящий ландер! Прекрасный, восхитительно легкий, рвущийся вперед силуэт. Оружие было так тщательно спрятано, контуры так зализаны, что даже и боевую машину он не напоминал – казалось, это декоративный самолетик из жести...

Ильгет знала, что Эль-масса дает фантастическую прочность.

– Гэсс, хорошо! – раздался взволнованный голос Гали, – делай, как условлено!

– Есть, – отозвался Гэсс. Он то ли сам был поражен волшебным превращением, то ли трудно ему было... Непривычно все же. Хотя маневры эти отработаны в виртуальности уже десятки раз, в реале всегда появляется что-то новенькое – окружающая среда непредсказуема.

М-18 ушел глубоко в атмосферу, на десятки километров, совершил несколько пилотажных фигур. Стал подниматься вверх. Ильгет с восхищением следила за показателями скорости – «Протеус» двигался быстрее любого современного ландера, раза в полтора. И маневренность была выше. До сих пор ландеры проигрывали в летных качествах специализированным атмосферным истребителям. И вот, похоже, эль-масса послужила решением...

Гэсс вышел из атмосферы. Машина начала обратную трансформацию. Ильгет следила за тем, как серебристая птица превращается в ощетинившийся оружием космолет нелепой формы.

– Луч, я база, что у тебя с зеркальником? – спросила Гали.

– Момент... – отозвался Гэсс, – все, готово!

Ильгет с восхищением посмотрела на главного конструктора. Гали была руководительницей проекта, и собственно, главным автором машины. А ведь это целая революция... Через несколько лет все мы пересядем на такие машины, старые неизменные аэрокосмические истребители уйдут в прошлое.

Гэсс вернулся. Шар завис перед люком, медленно вошел в него, опустился в гнездо. Через некоторое время машина раскрылась, и появилось довольное лицо испытателя.

– Гали! – сказал он, – можно, я тебя расцелую?

Ильгет вдруг подумала, что Мира в таких случаях обязательно обещала все рассказать Мари... А теперь вот некому. Гали нахмурилась.

– Вылезай. Лучше скажи, что там у тебя было с зеркальником.

– С зеркальником то же, что и в прошлый раз... Иль, тебе понравилось, как я выходил?

– Орел, – сказала Ильгет, улыбаясь.

– Я же и говорю – орел. А с зеркальником вам что-то надо делать, Гали. Озадачь свою группу.

– Все понятно, – произнесла Гали, – Ильгет, что у тебя? Какие были замечания?

Они еще некоторое время обсуждали полет. Гали что-то отмечала на крошечной планшетке. Наконец она сказала.

– Ну все, товарищи, спасибо вам на сегодня. Гэсс, ты вечером придешь на гулянку?

– Да нет, – с сожалением сказал Гэсс, – сегодня я уж составлю компанию Ильгет, а то дети совсем распустились, никакой дисциплины... Сейчас вернусь и дам всем ремня.

– Иль, ну хоть ты останься, – предложила Гали, – ты каждый день на материк возвращаешься.

– Так я ведь еще грудью кормлю, – объяснила Ильгет. Гэсс хлопнул ее по плечу.

– Вот видишь, Гали, мы люди положительные, семейные, нам не до гулянок. Пошли, Ильгет!

Попрощались с главным конструктором «Протеуса». Гали помахала им рукой и пошла в жилые помещения Кольца – она редко возвращалась на «материк», работа была в самом разгаре, Гали жила прямо на Кольце, в оборудованном стационаре.

Ильгет же предпочитала потратить два часа на возвращение домой. Да и выбора не было, Эльм в свои полтора года все еще требовал грудь хотя бы два раза в сутки.

Впрочем, на Кольце Ильгет и Гэсс бывали лишь раз в три дня – пока работа была рутинной, доводка М-18. Может быть, позже начнутся авралы, придется и пожить на Кольце, а сейчас...

Ландер опустился до тропосферы, внизу, под слоем рваных облаков Ильгет видела несказуемую темную синеву океана, а потом возникло сияние, распадавшееся на отдельные огненные точки – Коринта. Гэсс снижался по спирали, небрежно пуская машину в свободное падение и снова притормаживая.

– На «Протеусе» сложнее? – спросила Ильгет. Гэсс сморщился.

– Ты ж летала в виртуалке, знаешь.

– Да, но не в реальной атмосфере! Это совсем другое.

– Опять же, атмосфера Сайгора – не то, что Квирина. Да, вообще сложнее, конечно! Как ты думаешь? Мне же что на ландере летать, что пешком ходить... Вообще не помню времени, когда я летать не умел. Вроде, так и родился в воздухе.

– Ну-ну, орел... – скептически заметила Ильгет.

– Не веришь, да? Сейчас, – Гэсс резко опустил нос ландера. Ильгет машинально схватилась за подлокотники. Гэсс выполнил очень крутую петлю.

– Да верю я, верю, – простонала Ильгет, – какие вы все квиринцы сумасшедшие.

– Вот так-то. А «Протеус», конечно, отличается. Но хорошая машина... Хорошая! – с восхищением произнес Гэсс.

– Да, не поспоришь.

– Тебя куда, птица, домой сразу?

– Ну а как ты думаешь? – спросила Ильгет.

Ландер опустился на стоянку перед домом. Ильгет выскочила, забрав свою сумку.

– Не зайдешь?

– Нет, что ты... я же говорю – детей надо воспитывать, от рук отбились! Пока! Арнису привет!

– Мари тоже привет.

Ильгет прошла по дорожке, подросшие туи втыкались в темноту зловещими пиками, а за ксиоровой дверью тепло горел домашний свет. Дверь отъехала перед хозяйкой, Ноки и Виль радостно бросились к ней, виляя хвостами.

Ильгет приласкала собак. Улыбнулась собственному отражению в зеркальном простенке. Этот бикр ей, пожалуй, шел. Серебристо-стальной и тонкий, совсем не то, что эта бесформенная громада камуфляжного цвета, которую приходилось таскать на акциях.

– Иль! – Арнис сбежал по ступенькам, держа на руках Эльма.

– Здравствуй, родной! – Иль поцеловала обнявшего ее Арниса, чмокнула малыша в прохладную щечку.

– Мама, – с восторгом сказал Эльм и пошел к ней на ручки.

– Пойдем, Иль, сразу ужинать? Или ты в душ?

– Нет, пойдем ужинать, если готово.

– Хорошо, я детей позову.

Дети галдящей толпой сбежали по лестнице, в столовой сразу стало шумно, весело, как-то очень быстро стол был накрыт, все уселись. Арнис по традиции прочитал молитву. Ильгет усадила Эльма в высокий детский стульчик, надела на него фартучек.

– Я не хочу мясо! – закапризничала Арли.

– Ну и оставь, – сказал Арнис, – ешь овощи.

– Вы так долго ждали, – сказала Ильгет, – кое-кому уже и спать пора...

– Ну, мы хотели тебя дождаться, – объяснил Арнис, – ничего, завтра ведь суббота. Пусть лягут попозже. Они перекусили, просто хотели вместе с тобой...

Дети начали наперебой рассказывать о событиях в школе. Дара помалкивала, набив рот котлетой. Она еще ходила в Первую Ступень, там было не так интересно... А Вторая Ступень готовилась к очередной большой Игре, на этот раз культурологической, по планете Кроон. На следующей неделе планировалась встреча с настоящим кронгом, то есть скаржем. Все школьники разделились на скаржей и краалов. Все изучали элементы традиционных для Кроона единоборств – во время игры будут проводиться соревнования. Изучали религии Кроона, язык... Анри с Лайной уже свободно говорили по-скаржски, Арли пока еще не разрешалось пользоваться мнемоизлучателем, и язык она выучить не могла, знала лишь отдельные фразы, пару песенок на гэла – краальском языке. Она была в группе краалов и должна была выступать на каком-то «народном гулянье» с песнями и танцами.

Лайна вдруг заявила:

– Вы, краалы – все дураки. Вы вообще не умеете собой владеть!

Пятилетняя Арли возмущенно вскочила со стула.

– Ты сама такая! – выпалила она, не находя культурологических аргументов. Арнис подхватил ее, погладил по голове и усадил.

– Лайна, – сказал он строго, – ты переигрываешь, тебе не кажется? Вы же не скаржи на самом деле.

Ильгет забрала у Эльма тарелку, почти пустую, вытерла ему рот, а также все окружающее пространство, забрызганное овощным пюре.

– Но Арнис, краалы же на самом деле такие, – сказал Андорин серьезно.

– Это не совсем так. Я знал одного скаржа, – вспомнил Арнис, – они действительно хорошие воины. И они с большим презрением относятся к краалам. Краал у них – это ругательство. Но вы знаете, они и нас считают кем-то вроде краалов. Они и к нам, квиринцам, не относятся всерьез.

– Но мы же не такие, как краалы! – возмутился Анри.

– Нет, Анри, мы именно такие. Мы похожи на них во многом. Понимаешь, скаржи – очень необычная культура. Очень своеобразная. Уникальная даже. И они отличаются тем, что презирают все, что на них непохоже. Этот скарж, которого я знал... он нас не воспринимал всерьез. Он обучал нас элементам их единоборства. И когда кто-то из нас оказывался сильнее его, а такое случалось – он очень удивлялся и тут же забывал об этом. Ему казалось, что люди с таким мировоззрением и образом жизни, как мы, не могут быть хорошими воинами.

– Но вы же хорошие! – воскликнула Лайна. Арнис пожал плечами.

– Самое главное, ребята, нельзя презирать других за то, что они не похожи, что они иначе выглядят, ведут себя, одеваются... Вы можете в это играть, раз вы скаржи, но это же не на самом деле. А краалы – очень интересный народ. Я о них мало читал, но знаю, что у них очень любопытная история была. Было у них христианство когда-то, но вытеснено религией, переделанной по образцу скаржской. Вообще скаржи на них очень повлияли... собственно, когда-то они их просто завоевали. Потом, вроде бы, позволили независимость, но очень относительную. Знаете что, давайте мы завтра об этом поговорим вечером, хорошо?

– А мы все равно краалам покажем, – пообещала Лайна. Арнис улыбнулся. Ильгет спросила.

– Ну ладно, а как у вас с уроками? Анри, я слышала, ты уже в последнюю ступень по математике переходишь?

– Через месяц, если все будет хорошо, – с гордостью сказал Анри.

– А с музыкой...

– Ну я хочу попробовать после Нового Года, – неуверенно сказал Анри, – я позанимаюсь на каникулах сам... и может, сдам уже на третью ступень.

В музыке Анри отставал.

– А мне Геника сказала, я по лингвистике в пятую перейду! – похвасталась Лайна. Ильгет и Арнис переглянулись. Неужели у девочки талант? Лайна очень коммуникабельна...

Вот у Арли все шло ровно. Ничем особенным она не выделялась ни в хорошую, ни в дурную сторону.

Попили чай с печеньем. После этого Арнис увел старших детей – читать вслух и ложиться спать. Ильгет подхватила Эльма, понесла наверх в его комнату. Эльм пока говорил лишь отдельные слова, хотя сестры в его возрасте уже тАйреторили вовсю. Иногда он соединял слова в короткие фразы.

Ильгет раздела малыша, посадила его в ванночку и стала мыть, ласково разговаривая с ним. Эльм хлопал ладошками по пене, пытался приклеить Ильгет пенную «бороду».

– Мамама, – радостно бормотал он, – пакапа... бу! Бу-ба!

– Эльм купается... скажи: купаться..

– Купася, – сказал малыш.

– Смотри, какая рыбка!

– Рика!

– Рыбка золотая в ванночке плывет... рыбка золотая песенки поет...

Наконец Ильгет сообразила, что пора и укладывать ребенка – время-то идет. Ей казалось, можно так до бесконечности купать Эльма, болтать всякую ерунду... Она вынула малыша из ванны, вытерла, надела пижамку. Эльм бесцеремонно полез ей за пазуху.

– Сейчас, сейчас... сейчас дам молочка! – Ильгет уселась с ребенком в кресло, дала грудь. Эльм сладко причмокивал. Сердце Ильгет замирало от счастья, и тут же прокалывало болью – скоро кончится эта радость... он уже такой большой! И будет ли еще – скорее всего, нет. Вот ведь она уже могла бы забеременеть – однако ничего больше не получается.

Глазки Эльма стали как-то сужаться, веки опускались. Ильгет вспомнила, что надо приучать ребенка сразу к молитвам на ночь. А он привык засыпать у груди. Не очень удобно, но... Ильгет зашептала детскую молитву на ушко ребенку.

Вскоре Эльм крепко спал. Мать положила его в кроватку. Полюбовалась пронзительно прекрасным, чистым и светлым личиком. Убрала тихонько полотенце, одежду. Вышла.

В комнате Арниса горел свет. Ильгет пошла к себе, взяла планшетку и перебралась к Арнису.