Текст книги "Битва за Клык"

Автор книги: Крис Рэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Армия захватчиков разделилась на две части, и каждая направилась к одним из врат. В авангарде на мощных траках двигалась тяжелая артиллерия, взрывая снежный покров. Среди них были большие мортиры, машины, перевозившие осадные орудия, и еще более гигантское плазменное оружие, водруженное на грохотавшие шасси. Далее двигались машины еще тяжелее, раскачиваясь, словно пьяницы. Были в армии и мобильные пусковые установки с кассетами ракет, установленными под углом, а также громадные сверхтяжелые танки с осадными пушками, выступавшими из раздутых башен.

Между ними двигались транспортные машины: «Химеры», перевозившие смертную пехоту, и полные десантников-предателей «Рино» и «Лендрейдеры». «Рино» были сотни, а «Лендрейдеров» совсем немного. Но уже эта первая волна вражеских сил была мощнее всего, что имелось в распоряжении Грейлока. И он знал, что у Предателя припасено еще много тысяч солдат в резерве.

Над приближавшимися рядами пронеслись звенья штурмовиков, летевших низко и близко друг к другу. Выше на завывавших двигателях парили атмосферные суда покрупнее, и каждое было до отказа забито оружием, обращенным в сторону Клыка.

Где-то в пучине этого потока людей и машин скрывались колдуны, падшие космодесантники, горстка ведьмаков, которые руководили атакой, сжимая в бронированных кулаках порочную силу варпа.

То была устрашающая мощь, остатки одного из легионов Смерти Императора, армия, способная поставить целый мир на колени.

Но Фенрис не был обычным миром, и его обитателей нельзя было запугать.

– Огонь! – приказал Грейлок, и склоны Клыка исторгли смерть.

Плазменные заряды и мощный лазерный огонь ударили из-подо льда. С сотен позиций, укрытых на склонах, грянули тяжелые болтеры. Автопушки извергли потоки бронебойных снарядов на колонны врага. Ракеты с визгом вылетали из шахт, взмывая высоко в прозрачное морозное небо, прежде чем обрушиться на ряды захватчиков.

Вражеские танки ответили сразу же, как только вышли на линию огня, и в склоны горы врезались потоки снарядов, залив их лавой кипящего прометия и взрывавшихся ракет. Эта преисподняя разверзлась одновременно с плазменным огнем с орбиты, который многие дни поливал гору. Вся вершина Клыка теперь купалась в бушевавшем океане пламени.

Неподвижный Грейлок оставался на платформе, невозмутимо наблюдая, как щиты перед ним впитывают потоки огня. Вражеский снаряд вынырнул из моря огня и взорвался в паре метров от ярла, послав через пустотный барьер дрожащую взрывную волну. Лорд остался недвижим, сосредоточившись на развернувшемся внизу обстреле и высматривая малейшие признаки слабости или дисбаланса.

Атака Тысячи Сынов была сложной и продуманной. Даже когда Волки обрушили всю свою ярость на приближающуюся армию, их огонь столкнулся с неожиданной защитой. Нечто могущественное, какое-то колдовство прикрывало танки от ударов. Защита не была идеальной – колонны бронетанковой техники дымились то здесь, то там и двигались уже не так ровно, но этого все равно было недостаточно, чтобы остановить врага.

Расстояние между вратами и армией Тысячи Сынов неуклонно сокращалось. Место каждой взорванной машины занимал новый танк, катясь по горевшему, искореженному металлу. Дамбы постепенно покрылись ковром ползущего металла.

А затем началась воздушная атака. Бомбардировщики и тяжелые штурмовые корабли устремились к склонам Клыка, стреляя по зенитным установкам. С каждым заходом орудия защитников сбивали корабли врага, которые падали на землю, оставляя за собой дымовой след. Они обрушивались на собственные войска, неся опустошение своей гибелью. Но с каждым заходом уничтожалась еще одна зенитная батарея или огненного ливня не выдерживал еще один пустотный щит.

Воздух наполнился удушающими клубами чернильно-черного дыма. Теперь разглядеть врата было уже невозможно. Растущие стены дыма затмевали солнечный свет, окружив гору пеленой теней.

Грейлок тем временем спокойно проверил дисплей шлема, отмечая позиции Волчьей Гвардии, расположение рунных жрецов, размещение ключевых объектов и состояние защиты.

А теперь начнется испытание. Да защитит нас десница Русса!

Волчий лорд повернулся, – его когти вспыхнули пробуждающейся энергией, мерцая парой разрушающих полей, – и спустился на уровень Врат, готовый встретить прилив ярости, когда тот обрушится на защитников.

Грохот молотов разносился по залам, отражаясь в камнях, дрожа в глубоких шахтах, эхом отзываясь в тайных склепах. Даже несмотря на встроенные в шлем акустические компенсаторы, этот беспрестанный шум дезориентировал Фрейю.

– Теперь я понимаю, откуда взялось такое название, – мрачно промолвила она.

Железный жрец кивнул.

– Это великолепно, – отозвался он, и в его голосе по вокс-связи не было и тени иронии.

Они находились в Хранилище Молота, на самом краю пропасти. Впереди бежал единственный каменный мост, перекинувшийся через бездну, всего шесть метров в ширину и без перил. Конец моста исчезал во тьме. В сотнях метров под ними в громадной пещере под мостом развернулась панорама настоящей Хель. Гигантские, массивные печи, каждая высотой с титана класса «Владыка войны» и раза в два его толще, изливали кроваво-красный свет. Желоба из почерневшего камня направляли огненные реки из одного ада в другой, и они текли через железные шестерни и поднимавшиеся и опускавшиеся поршни. В мареве виднелись силуэты сервиторов-трэллов, чьи усеянные кабелями спины изгибались от толчков. Они ползали между титаническими механизмами, проверяя мерцавшие экраны с данными и заботясь о модулях когитаторов с медным покрытием. Все пространство было напоено низким гулом и грохотом. На клацающих лентах конвейера между горнами Фрейя разглядела первоначальные формы брони транспортных средств, артиллерийских снарядов и даже части доспехов.

А еще были молоты. Ими управляли ряды безликих сервиторов с усиленной мускулатурой и металлическими ребрами, прикованные нейрокабелями к адамантиевым наковальням. Они постоянно работали, неустанно молотили. Их там были целые вереницы: люди, превращенные равнодушным искусством творцов плоти в бездушных и безмозглых големов. Они были идеальными работниками: не уставали, не жаловались, отличались богатырской силой, довольствовались трудом у плавильных ям, пока смерть от истощения не дарила им отдых и покой.

Едва ли это похоже на жизнь.

– Мы зря тратим время, – прогудел Арфанг, побуждая личных сервиторов ковылять по мосту. Железный жрец ступил на каменную полоску вслед за ними, заставляя Фрейю и кэрлов поторопиться, чтобы не отстать.

– А кто присматривает за ними? – спросила девушка, не в силах отвести глаз от легионов, трудившихся в аду из пламени и жара.

– Им не нужен никакой присмотр, – холодно отозвался Арфанг. – Им известен лишь один путь служения. Не презирай их, хускарл, – без них наши воины отправились бы на войну с пустыми руками.

– Я не презираю их, лорд. Я просто понятия не имела, что их… так много.

– И это тебя беспокоит?

Беспокоило. Беспокоило даже больше, чем девушка смогла признаться жрецу. Беспокоило, что всю ее жизнь под ногами суетились легионы полумертвых, полумеханических рабов. Беспокоило, что она не знала, откуда они взялись и почему она стала хускарлом, а они – пищей для кузниц. Ее беспокоило, что она так мало знала о подобных вещах, и что многое в Этте было столь деспотичным и сокрытым в тумане традиций, и что только Небесные Воины имели к этому доступ.

– Мне просто любопытно, – сказала она.

– Опасный инстинкт. Будь осторожна, иначе он поглотит тебя.

Понадобилось почти десять долгих минут, чтобы перебраться по мосту над кузнями. Арфанг шагал очень быстро, и сервиторы с трудом поспевали за ним. Даже Фрейя обнаружила, что ее закаленные боями мускулы заныли к тому времени, как показался конец моста.

Мост заканчивался грубо обтесанной скалой. В нее была врезана обитая железом дверь, украшенная изображением двухголового волка Моркаи, стража мертвых. Изображение казалось старым, гораздо старше всего в Логове, края его отполировали горячие, упрямые ветра. Проход был открыт, стража отсутствовала. Только одинокий зеленый свет мерцал у основания тяжелой рамы.

Арфанг щелкнул пальцами, и свет сменился на красный. Жрец шагнул внутрь. За проходом оказался черный туннель, не освещенный ни факелами, ни кострами, ни сферами.

Фрейя настроила визор на режим ночного видения, и в зернистом бледно-зеленом свете показались стены. Девушка давно привыкла к холоду и темноте, но все равно невольно вздрогнула, переступая порог. Холод здесь казался еще более пронизывающим. Они шли вперед, и грохот молотов стихал, вытесняемый мертвой, холодной тишиной.

Они спускались вниз. Очень глубоко. Фрейя видела отверстия в стенах туннеля: боковые коридоры, из которых веяло морозным холодом. Вскоре дорога стала разветвляться, и путь принялся петлять, змеясь меж корней горы. Но при этом сам туннель оставался широким и высоким, так что по нему с легкостью проехал бы «Рино».

Фрейя стала терять ощущение времени и пространства и уж точно не знала, как далеко они зашли. Абсолютный мрак и холод, пробирающий до костей, странным образом спутывали все чувства. Было очень легко вообразить, что остальная галактика просто перестала существовать за пределами этой вечной, изначальной черноты.

Когда раздался первый звук, девушка вцепилась в скъолдтар. Сердце ее заколотилось раненой птицей. То был низкий рык, пробежавший по позвоночнику, как ртуть в столбике термометра. Она видела, как напряглись кэрлы, водя оружием в разные стороны.

– Что это? – прошептала девушка.

Железный жрец невозмутимо шагал дальше. Таинственные звуки его не беспокоили.

– Я же говорил тебе, хускарл, – промолвил он, и рокочущий голос звучным эхом ударился в стены. – Во тьме таятся опасности. Держи оружие наготове и не позволь навредить моим трэллам.

Фрейя проглотила готовое вырваться ругательство. Железный жрец раздражал ее сильнее, чем когда-либо.

– Не беспокойтесь, лорд, – ответила она, насупившись. – Мы здесь, чтобы служить вам.

– Рад, что ты так считаешь.

Фрейя быстро посмотрела через плечо. Далеко позади, в конце извивавшегося туннеля, она заметила две светящиеся точки. Девушка моргнула, и огоньки исчезли. Ей стало еще холоднее и неуютнее.

Что это?

Они пошли дальше, спускаясь все ниже и ниже, в самую глубь беспросветного мрака.

Не поднимая головы, Морек прокладывал себе путь через уровни Ярлхейма. Большинство спешивших мимо обитателей бежали в другом направлении, торопясь туда, где битва была самой ожесточенной. Те немногие, кому было по пути с Мореком, оказывались канонирами, направлявшимися на смену к зенитным батареям.

Когда Морек поднимался в лифте, шахту тряхнуло.

Как такое возможно? Мы в глубине горы. Что это у них за оружие такое?

Носилки парили за спиной в стальной клетке, неся бесчувственное тело Серого Охотника. Морек не смог побороть искушение посмотреть на Небесного Воина.

Лицо Аунира Фрара открылось, когда Длинные Клыки сняли с него шлем, еще в «Лендрейдере». Оно было гордым, строгим, с резкими чертами. Рот приоткрылся, влажно блестели мощные клыки, нижняя часть лица уже вытянулась в волчий профиль воина-ветерана. Возможно, он собирался получить повышение в Волчью Гвардию. Красный Сон все еще держал воина в объятиях, дыхание его было поверхностным, почти незаметным. Часть доспехов просто сорвали, обнажив более дюжины глубоких колотых ран, включая ужасный разрез на шее, порвавший артерию. Будь Фрар простым смертным, его невозможно было бы спасти.

Лифт с грохотом остановился. Морек открыл двери и выбрался наружу, таща за собой носилки. Перед ним расстилались залы творцов плоти. На каменных перемычках дверей были вырезаны знаки защиты. В нос ударил резкий запах антисептика. Тусклый красный свет Этта сменился резким белым освещением. Стены были выложены плиткой, повсюду стояли металлические столики с хирургическими инструментами. В отличие от остальных помещений в Логове Волков, богато украшенных тотемами и выбеленными черепами животных, обитель волчьих жрецов была девственно-чистой, холодной и лишенной всяких украшений.

Стоя рядом с носилками, Морек сощурился от яркого света ламп. Вдалеке раздавался какой-то шум, но никого не было видно. Ривенмастер пошел вперед, проходя мимо бесконечных рядов столов сквозь залы, набитые оборудованием, о назначении которого он едва ли мог догадаться. Рядом с хирургическими машинами и физической аугментикой стояли длинные ряды мягко жужжащих древних когитаторов в бронзовых контейнерах.

Звуки становились все громче. Морек явно приближался к их источнику. Завернув за угол, он оказался в более просторном и ярко освещенном зале с куполом вместо потолка. Там тоже стояли огромные тяжелые столы, два были заняты. На них лежали Небесные Воины, оба в сознании. Их оперировали бригады трэллов в кожаных масках. Смертные работали быстро и умело, рассекая плоть, пришивая мышцы и орудуя иглами-зондами. Все трэллы были в железных визорах с линзами бутылочно-зеленого цвета, в которых отражались огоньки света.

– Смертный! – раздался низкий голос, и Морек обернулся в его сторону. Волчий жрец, судя по виду один из помощников Клинка Вирма, шел к ривенмастеру в иссиня-черном доспехе. Его голые руки были в крови. – Расскажи о своем деле.

Морек поклонился.

– Мне поручили доставить этого воина, Аунира Фрара, рунному жрецу по прозвищу Клинок Вирма.

Волчий жрец фыркнул.

– Думаешь, он здесь? Сейчас, когда на Этт напали? – Он покачал головой. – Мы заберем его. Возвращайся на свой пост, ривенмастер.

Пока жрец говорил с Мореком, трэллы сгрудились вокруг носилок, таща их к одному из металлических столов. В бесчувственное тело были внедрены стальные нити, а над ранами застрекотали сканирующие устройства. Волчий жрец повернулся к новому пациенту и принялся руководить операцией.

Морек поклонился. Повернувшись, он направился обратно, через пустые залы творцов плоти, чтобы как можно быстрее унести отсюда ноги. Что-то в этом месте очень нервировало его. Запахи были чужими, совершенно непохожими на запахи углей и шкур, с которыми он сроднился.

И слишком много света.

Ривенмастер прошел через другую комнату, затем свернул налево, проходя через открытые двери. Он сделал еще несколько шагов, прежде чем понял, что зашел не туда. Комната, в которой он оказался, была меньше других, но тоже выложена белоснежной плиткой. В центре стояли три громадных контейнера с прозрачной жидкостью. Сосуды были цилиндрическими, не больше метра в диаметре, но высотой до самого потолка. Собранное у их основания оборудование ритмично дребезжало и тикало.

Он знал, что должен смотреть в другую сторону, но содержимое емкостей его притягивало. Там плавали тела, темные очертания людей, паривших в жидкости. Громадные грудные клетки, мускулистые руки, мощные шеи. Они плавали в цилиндрах, слегка покачиваясь. Морек смутно различал змеевидные кольца шлангов респираторов, закрывавших опущенные лица.

Он отвернулся, зная, что зашел слишком далеко, потакая любопытству.

Любопытный разум открывает двери к проклятию.

В этот самый момент слева, в стороне от основного потока света, он увидел металлический стол. Содержимое его притянуло его взгляд, и Морек застыл на месте.

Медленно, почти бессознательно ривенмастер ощутил, как ноги сами несут его туда. Он прошел мимо резервуаров, забыв об их содержимом. Он просто не мог смотреть на что-то другое, не мог отвернуться.

На металлическом столе лежало тело или, возможно, труп. Гигантские легкие не дышали. По крайней мере, Морек не заметил движения. Как и остальные тела, это было обнажено и лежало на спине, вытянув руки по бокам.

Ривенмастер тут же почувствовал что-то неправильное. С мгновение он не мог понять, что же именно было не так с этим трупом – он видел их достаточно много, – но затем пригляделся и все понял.

Руки были гладкими, почти безволосыми. Ногти не длиннее его собственных. Челюсть квадратная и мощная, но без признаков волчьей вытянутости. Во рту обычные зубы смертных.

Морек подошел ближе, чувствуя, как участилось его дыхание. Глаза трупа были открыты, пусты и незрячи.

Они были серыми, как и у него самого, с такими же зрачками, как у смертных. На грубоватом лице не было никакой растительности, даже брови отсутствовали. Что же до лицевых мышц, то они были мощными, но какими-то бесформенными.

Нет, это не Космический Волк. Грубая подделка, подобие, насмешка.

Морек почувствовал тошноту в горле. Небесные Воины были для него столь же священны, как мировая душа, как духи льда, как жизнь дочери. Здесь же на столе лежала мерзость, некое ужасное вмешательство в неизменный порядок вещей.

Он сделал шаг назад. Позади, в операционной, раздался шум от движения трэллов, сражавшихся за жизнь Аунира Фрара.

Это запрещено. Я не должен быть здесь.

Тошноту сменил страх. Он видел, как смотрят на него трэллы в кожаных масках, и хорошо знал репутацию творцов плоти. Они не прощают вмешательства в их дела.

Морек повернулся и поспешил той дорогой, которой пришел, стараясь не смотреть на плававшие тела в контейнерах, намеренно не замечая рядов оборудования, стоявших за ними вдоль стен, и едва видя вереницы пробирок, аккуратно расставленных под ярким потоком света.

Где-то позади послышались тяжелые шаги, и у ривенмастера упало сердце. Он шел все дальше, опустив голову и надеясь, что тот, кому они принадлежали, направлялся в другую сторону. Соединенные залы сбивали с толку, мешая найти верный путь, и звук шагов мог доноситься откуда угодно.

Постепенно шаги стихли. Морек вновь очутился в приемных комнатах, тех самых, с пустыми металлическими столами. Перед ним виднелся выход в коридор к шахте лифта.

Сердце тяжело колотилось в груди.

Любопытный разум открывает двери к проклятию.

Он посмотрел на свои руки. Они были загрубевшими, шероховатыми и мозолистыми. А сейчас они мелко подрагивали. На мгновение он остановился, уже не заботясь, смотрят ли на него трэллы.

Что это была за штуковина?

Еще несколько ударов сердца он стоял неподвижно, не веря в то, чему стал свидетелем. Волчьи жрецы были хранителями Этта, стражами традиций Влка Фенрика. Если они это допускают, значит, имеют на то разрешение.

Но ведь это мерзость.

Морек оглянулся через плечо. Перед ним тянулись выложенные плиткой комнаты, перетекающие одна в другую. Каждая воняла антисептиками и кровью. Ривенмастер почувствовал, как накатывает тошнота.

В зале Клыктана он до хрипоты кричал клятвы Небесным Воинам, телесному воплощению божественной ярости Фенриса. Как он ни пытался, вернуть былой душевный настрой не получалось.

Пошатываясь и уже не помня, что за цель привела его в это жуткое место, Морек поплелся к лифту. С его открытого честного лица исчезла уверенность.

И впервые за всю жизнь в сердце ривенмастера поселилось сомнение.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Чернокрылый уселся на металлический стол, игнорируя сидящих за ним людей, и провел руками по спутанным волосам. Он не обращал внимания на вспыхивающие лампы, на кэрлов, стоявших в грязной униформе навытяжку вдоль стен, и на доносящийся снизу шум и скрежет поврежденных двигателей.

Скаут чувствовал себя запертым в клетке. Каждый день после бегства с Фенриса был изнурительной чередой аварий и авральных ремонтов, и все ради того, чтобы «Науро» попросту не развалился на куски.

Это была унизительная работа, подходящая для смертных, но не для него. Чернокрылый был вскормлен для более достойных дел, для искусной охоты в тенях, для торжества в космических боях. Его неимоверно утомляла необходимость выслушивать рабочих машинариума и паникующих корабельных тактиков.

Не то чтобы ситуация была совсем ужасной. Он достаточно много знал об устройстве корабля, чтобы понимать, когда посудина соберется развалиться всерьез. Откровенно говоря, это уже должно было случиться – до Гангавы оставалось еще двенадцать дней пути, да и то это стало возможным только потому, что Чернокрылый не переставал подгонять варп-двигатели, несмотря на протест штурмана. Несколько дней назад Волк совершил ошибку, спросив инжинария «Науро» – смертного, прошедшего всестороннее обучение у техноадептов Адептус Механикус, что все это время делает дух машины.

– Пронзительно кричит, сэр, – грубо и деловито отозвался инжинарий. – Вопит, как унгор с перерезанным горлом.

Вот тогда Чернокрылый порадовался, что не отличается большой чувствительностью к таким вещам.

Собственно говоря, он ко многому был нечувствителен. Скаут никогда не сближался с боевыми братьями, никогда не заводил дружбу, что связывала отряды. Старших офицеров он презирал, установленные ими правила его раздражали. Но даже в ордене Космических Волков, известном по всему Империуму вольным отношением к Кодексу Астартес, дисциплина была суровой.

Чернокрылый всегда был другим, подверженным мрачным настроениям и склонным к приступам маниакальной, опасной самоуверенности. Корпус скаутов стал для него идеальным местом, где можно совершенствовать мастерство одиночного убийства вдали от шумного братства Этта. Такой изоляцией он был вполне доволен.

Но теперь он начал задумываться, был ли этот выбор так уж хорош. Никто из смертных на «Науро» не был способен на трудные решения, которые приходилось принимать ему, командиру. Такие решения, от которых зависели их жизни. Возможно, было бы лучше, окажись рядом брат-воин, чтобы посоветоваться. Кто-то, кто смог бы ненадолго разделить с пилотом его тяжкую ношу.

Но едва ли кто-то из боевых братьев согласился бы на это. Чернокрылый создал вокруг себя почти идеальную сферу уединенности, отвращая даже тех, кто обычно не питал неприязни к скаутам.

Что ж, так тому и быть. Он сам выбрал этот путь, и раньше его все устраивало. Не все сыны Русса должны быть вопящими во всю глотку берсеркерами.

– Лорд?

Голос принадлежал штурману корабля, седовласому человеку по имени Георит. Чернокрылый поднял глаза. Даже без брони космодесантник подавлял размерами всех присутствующих. Георит сглотнул, когда на него уставились глубоко посаженные янтарные глаза.

– Вы просили отчет о пожарах.

– Именно так, штурман. Расскажи мне последние хорошие новости.

– Мне нечем вас порадовать. Три уровня все еще непригодны для использования, туда не попасть даже трэллам-сервиторам. Пожар распространился к отсекам управления. Когда иссякнет запас огнетушителей, резко уменьшится наша способность его сдерживать.

– И я знаю, что ты рекомендуешь.

Георит глубоко вздохнул.

– Мое мнение не изменилось, лорд.

– Ты хочешь, чтобы мы вышли из варпа, открыли эти палубы для вакуума, промыли их и затем отремонтировали.

– Да, все верно.

– И сколь долгим будет этот маневр, учитывая оптимальные условия и выполнение?

– Неделя, лорд. Возможно, меньше.

Чернокрылый одарил его холодной, высокомерной улыбкой. В ней не было ни тени веселья, лишь осознанное пренебрежение.

– Это слишком долго.

– Лорд, если трубы с прометием…

Чернокрылый со вздохом обрушился в кресло.

– А если в этих палубах есть пробоины? Тогда, штурман, все мы умрем. Даже я, безграмотный дикарь, занимающийся только войной и с нулевым техническим образованием, знаю это.

Пронзительными янтарными глазами он уставился на смертного.

– Подумай вот над чем, – сказал он. – Без помощи Великого Волка Этт падет. Корабли лорда Железного Шлема все еще в варпе. Если мы сохраним текущий курс, без пауз и снижения скорости, то прибудем на Гангаву на много дней позднее их. А затем, даже если я смогу быстро передать сообщение лорда Грейлока и убедить Великого Волка вернуться на Фенрис, пройдет еще двадцать дней, прежде чем он доберется домой. Это означает, что лорду Грейлоку, которого, как я знаю, высоко ценят в ордене, придется по меньшей мере сорок дней оборонять цитадель при помощи лишь Великой роты. Ты, штурман, видел силы на орбите. Знаешь, что они сделали с нашей обороной. А теперь скажи мне честно: ты действительно думаешь, что такой армии может сорок дней противостоять одна рота?

Лицо штурмана посерело.

– Если Русс поможет… – неуверенно начал он, но в голосе не прозвучало и тени уверенности. Он смолк.

– Вот именно. Так что теперь ты поймешь мое стремление достичь Гангавы как можно скорее. В этом путешествии мы ускользали из лап Моркаи уже не раз, так что будем обманывать его и дальше. Считай, вам повезло, что вами командует скаут. Именно это мы и будем делать. Ускользать.

Штурман ничего не ответил, лишь рухнул в кресло с пустым выражением лица. Но Чернокрылый видел, как работал разум человека, пытаясь найти способы сдерживать пожар и дальше. Уверенным он пока не выглядел.

Скаут повернулся к остальным членам команды, до сих пор хранившим молчание.

– Нужно ли нам обсудить что-то еще? – сухо осведомился он.

Тактик промолчал. Этот человек был смертельно измотан, глаза покраснели от усталости. Инжинарий уже дал оценку ремонтным работам и был нужен в трюме. Оружейник давно погиб, убитый обрушившейся переборкой через несколько часов после ухода с Фенриса.

Один Нейман, навигатор, сохранял спокойствие. А еще он был единственным в команде, кто родился не на Фенрисе. Белесарианец с Терры, он был столь же стройным и холодным, как его сослуживцы – коренастыми и порывистыми. Он редко отрывался от своей работы – проведения корабля через опасности Имматериума. В присутствии немутантов свой третий глаз он закрывал шелковым платком поверх стальной пластины.

Он молчал, пристально глядя куда-то в сторону, на кэрлов, стоявших вдоль стен совещательной комнаты. Его обычные глаза не двигались.

Чернокрылый начал раздражаться. Он не для того призвал этого человека на встречу, чтобы тот о чем-то мечтал.

– Навигатор, не хотите с нами поделиться? – спросил он.

Нейман не отреагировал.

– Кто этот человек? – спросил он вдруг, уставившись на особенно грязного кэрла.

Чернокрылый проследил за его взглядом. Кэрл был ниже остальных, сгорбленный, с грязными волосами и синяками вокруг глаз. Он действительно был намного грязнее остальных, но ведь бесконечные проблемы, связанные с выживанием, сказывались на всей команде корабля. Что странно, так это то, что он не походил на солдата.

Совсем не походил.

– Это что, очень важно? – раздраженно спросил Георит. – У нас тут масса неотложных проблем.

Кэрл на вопрос не ответил. Он продолжал пялиться пустым взглядом, выражение лица оставалось совершенно безучастным. Кэрлы рядом, казалось, только сейчас заметили его присутствие. Один из них с тревогой глянул на своего сержанта, словно говоря, что странный человек все это время оставался невидимым.

Чернокрылый ощутил, как вздыбились волосы на спине. Его настроение мгновенно сменилось со скуки на крайнюю боевую готовность. Почему он не замечал этого человека раньше? Что почувствовал навигатор?

– Взять его, – приказал он, поднимаясь с кресла.

Кэрлы схватили человека за плечи. И в этот момент словно щелкнули некие выключатели, и человек с пустым лицом буквально озверел. Ребром ладони он врезал кэрлу слева, впечатав несчастного в стену, схватил другого за шею и ударил по голове. Так и не произнеся ни звука, мужчина развернулся и бросился к дверям, швырнув в сторону другого кэрла, который попытался его перехватить.

Двигался он с ошеломительной скоростью. Но все же это была скорость смертного. Чернокрылый был быстрее. Перепрыгнув через стол, он врезался в человека, когда тот бросился к двери. Вместе они покатились по металлической палубе. Скаут схватил кэрла за волосы и яростно впечатал его лицом в стену, оглушив, а потом быстро вскочил на ноги, таща жертву за собой.

– Лорд, берегитесь! – предостерег Нейман. – Я чувст…

Раненый кэрл повернул окровавленное лицо к Чернокрылому, и его глаза внезапно вспыхнули бледно-зеленым, тошнотворным светом.

Чернокрылый почувствовал запах малефикарума. Одним движением он швырнул кэрла кувырком в дальний, пустой конец совещательного зала. Прежде чем странный человек приземлился, Волк выхватил из кобуры болт-пистолет и метко выстрелил. Пуля прошла через голову кэрла и взорвалась, разбрызгав обломки черепа и поблескивавшее серое вещество по стенам.

Безголовое тело с влажным стуком обрушилось на металлический пол. Пару мгновений оно дергалось, а затем затихло.

– Зубы Русса! – выругался Георит, уже без всякой надобности направляя на труп свое оружие. – Что за Хель…

– Оно знало, как оставаться невидимым, – промолвил Нейман, с тревогой глядя на Чернокрылого. – Это колдовство, он же стоял у всех на виду.

Чернокрылый остановился и поднял что-то с пола. По металлическому полу прокатилась сфера размером с глазное яблоко. Она светилась зеленым светом, вспыхивая призрачным колдовским мерцанием.

Космодесантник выпрямился, разглядывая окровавленный шарик на ладони. На ощупь он казался горячим, почти обжигающим. При взгляде на него Волк почувствовал, как тупая боль взорвалась за глазами.

Чернокрылый раздавил его в пыль, стиснув когтистые пальцы.

– Кажется, у нас появилась новая проблема, – мрачно промолвил он, медленно поворачиваясь к потрясенным членам экипажа. – На корабле что-то есть. Что-то, несомненно желающее нам навредить. И что бы это ни было, теперь оно знает, насколько мы слабы.

Железный жрец внезапно исчез. И без него тьма стала еще холоднее и отчужденнее. Все труднее было вспомнить, что же такое дневной свет и сколько прошло времени. Возможно, началось наступление, или же Небесные Воины все еще сдерживают врага в горах. Если битва пришла в Этт, почувствуется ли вражеское вторжение так глубоко внизу?

Девушка пробежала взглядом по залу. Большой, но трудно было сказать насколько – даже ее визор в режиме ночного видения не рассеивал тьму до дальних углов. Одна из стен, возле которой собрался ее отряд, усиленно использовалась. В центре расположились огромные двери, также украшенные двуликим Моркаи. Пространство вокруг дверей было заставлено загадочными механизмами – спиралями охладительных труб, величественными группами энерготрансформаторов, железными решетками, скрывавшими непонятные механизмы внутри. Невероятно, но, несмотря на то что здесь царил зверский холод, а команды технического обслуживания находились очень далеко, низко гудевшие машины, похоже, работали исправно.

Трэллы-сервиторы определенно знали, что со всем этим делать. Когда их хозяин прошел через Врата, они приступили к работе, подсоединившись к входящим клапанам и начав просматривать серии протоколов. Деятельность их была цикличной и крайне шумной. Время от времени вдоль стены с механизмами мигали огоньки, болезненно вспыхивая в кромешной темноте. Те сервиторы, что не подсоединились к устройствам, начали выполнять серии ритуалов перед главными машинными модулями: смазывать движущиеся детали едкими маслами, безжизненными металлическими голосами читать длинные списки благословений, кланяясь железу и стали, словно алтарю неких неведомых богов.