Текст книги "Битва за Клык"

Автор книги: Крис Рэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Держать себя в руках! – заревел Чернокрылый, не снижая скорости и ведя корабль через все расширявшуюся сферу пламени и осколков адамантия.

Прямо на них летел громадный обломок палубы эсминца, по размерам почти такой же, как сам «Науро». Чернокрылый направил корабль резко вниз, обернувшись, когда вращавшееся скопление распорок и креплений пролетело мимо левого борта. Обломки были повсюду, крутясь и ударяясь об ослабленные пустотные щиты, словно демон щелкал пальцами по полю Геллера. Что-то большое и тяжелое врезалось «Науро» в днище, отчего судно подскочило, словно бык, прежде чем метнуться в очередное облако из кусков обшивки.

– Мы проскочили! – вскричал он, резко накренив «Науро» на правый борт и направив вверх, дав двигателям все, что в них еще оставалось. Языки плазмы зазмеились следом, когда он вырвался из сферы разрушения.

Выход из обратной стороны разрушенного эсминца подарил Чернокрылому драгоценные секунды. Экипажи фрегатов решили, что враг погиб во время тарана. Плазменный след еще несколько секунд будет вводить в заблуждение их прицеливающиеся когитаторы.

Несколько секунд – это все, что ему нужно на таком быстром корабле. Он был уже на границе орбитального сражения, и впереди простирался открытый космос.

– Быстрей! – заревел Чернокрылый, пытаясь уловить, какой урон был нанесен проходом через обломки эсминца. Похоже, они потеряли большую часть щитов и в верхнем машинариуме зияла пробоина. – Проклятье, поднажмите или я все же порву вам глотки!

Машинный дух «Науро» взвыл от ярости, протестуя против безумных требований капитана и угрожая отключить системы жизнеобеспечения. Чернокрылый проигнорировал его, тратя все, до последнего тераджоуля энергии, и выжимая максимальную скорость.

– Каково положение «Слейкре» и «Огмара»? – рыкнул он, следя за лэнс-излучателями фрегатов, залп которых мог свести на нет все его усилия.

– Уничтожены, лорд. – Голос кэрла все же выдавал его восхищение космодесантником, но в нем отчетливо слышалось: «И с нами могло быть то же самое». – Теперь мы сами по себе.

Чернокрылый ухмыльнулся. Что-то в таком обмане смерти за счет гибели других взывало к темным сторонам его души.

– Сохраняйте курс и скорость, – приказал он. Фрегаты не бросились в погоню. Впрочем, они в любом случае были слишком медленными, чтобы поймать его теперь. Он окинул взглядом тактический гололит, наблюдая, как отдаляется рой судов. Вопреки всем ожиданиям они прорвались. – Доставьте нас к точкам прыжка и рассчитайте вектор перехода к Гангаве.

Скаут повернулся к ряду рун на консоли, что игнорировал последние минут десять. Они все еще горели ядовито-красным. Теоретически это означало, что корабль был практически обречен. Если он не развалится на куски в обычном космосе, его почти наверняка прикончит варп. Не осталось ни щитов, ни оружия. Корабль терял кислород, а девять его палуб были объяты огнем. Невеселая картинка.

– Но я сделаю это, – громко произнес Чернокрылый, не в силах погасить мрачную улыбку. – Кровь Русса, я это сделаю!

«Скрэмар» был древним, мощным боевым кораблем, закаленным за долгие десятилетия Великого Очищения и несшим шрамы от сотен конфликтов. Некоторые из его деяний были хорошо известны: корабль целых две недели противостоял эскадре Архиврага в проливе Эмнон, пока не прибыло серьезное подкрепление и не переломило ход сражения. Именно он уничтожил превосходивший его размерами флагман эльдарских корсаров «Ор-Иладриль» и руководил прорывом блокады на Пилосе IV во главе Имперского флота, сильно уступавшего в силе противнику. Его машинный дух был стар и хитер, как демон. Корабль был быстр, оснащен смертоносным оружием и не собирался легко умирать.

Так что когда он наконец погиб, окруженный врагами на высокой орбите Фенриса, смерть его не была быстрой. Не случилось ни внезапного разрушения варп-ядра, ни мощного взрыва цистерн с прометием. Корабль был разбит на тысячи обломков, испещрен миллионом лазерных лучей, разрушен парой десятков торпедных попаданий и обуглен облаками горящей плазмы. Враги продолжали наступать волна за волной десантно-штурмовых кораблей, танцуя вокруг сокрушавших столбов кипящей энергии, выброшенных в космическую пустоту приближавшимися линкорами.

С треснувшим корпусом, источая пламя и кровь, «Скрэмар» маневрировал с поврежденными двигателями, не переставая вести огонь по боевым судам Тысячи Сынов. Его эскорт из фрегатов давно обратился в атомы, последние орудийные платформы превратились в дым и искры, а он все еще держался, одинокий темно-серый остров, окутанный золотисто-сапфировым роем.

Носовые батареи «Скрэмара» прогремели в последний раз, посылая поток хлесткой шипящей ненависти в подбитый эсминец Сынов – «Посох Хомека». Вся оставшаяся у корабля энергия ушла на этот выстрел. Он разорвал вражеское судно от носа до кормы, сокрушив пустотные щиты с ошеломляющей силой.

«Посох Хомека» стал добавкой, присоединившись в забвении к «Ахеоникалу», «Исчислению» и «Фулькрумеску». «Скрэмар» своим сопротивлением собрал тяжелую дань, но его конец быстро приближался. Скользя в волнах медленно вращавшихся обломков, словно хищник в глубинах океана, из теней выплыл громоздкий корпус «Херумона» и вышел на линию огня.

«Скрэмар» повернулся. Невероятно, но быстро терявший кислород и израненный ударный крейсер сумел заметить опасность и каким-то образом произвел расчет ведения огня. На каждой из палуб оставшиеся кэрлы взвалили на себя ношу выживания и проявляли чудеса героизма, удерживая плазменные двигатели от взрыва.

Ньян Анъеборн, прозванный Серобоким, единственный выживший в руинах командного мостика, все еще пилотировал израненный крейсер, готовясь к очередному залпу и зная, что на этот раз это скорее всего будет не убийство, но лишь последняя кровавая дань.

Безжалостно, не встречая преград, «Херумон» держал курс. Не давая противнику ни единого шанса, с холодной точностью наведя бортовые батареи, флагман Тысячи Сынов свел все возможности к единственному безжалостному решению.

Он занял позицию, открыл огонь, и пустота заполнилась ослепительным светом.

Когда сияние померкло, изувеченный «Скрэмар» объяло ледяной агонией. Последний из его щитов изогнулся и с шипением отключился. Серия взрывов пробежала по левому борту, извиваясь подобно клубку разъяренных змей. Приблизились другие вражеские суда, зная теперь, что флагман Волков лишился зубов.

На командном мостике окровавленный Анъеборн сражался с железной паутиной, в которую попал. Все экраны вырубились. Системы жизнеобеспечения вышли из строя, обрекая еще живых членов команды на удушье или гибель от ледяного холода. Он оглянулся, думая, что бы такое сделать, прежде чем приближающиеся копья энергии обрежут жизнь последнего из них.

Ничего не было. Машинный дух был холоден и безответен. Анъеборн поднял голову, посмотрев через плексиглас окуляров реального пространства в космос. Последним, что он увидел, был громадный корпус «Херумона», заполнявший все поле зрения. Совсем радом он видел ряды десантных капсул, набитые посадочными модулями стартовые отсеки, линии испепелителей «космос-земля» и бронзовые выступы торпедных аппаратов. Все они еще не применялись в бою.

Оружие, которое принесет на Фенрис Хель.

Пока взрывы с нижних палуб прогрызали себе путь на мостик, сотрясая все, что осталось от его корабля, и разнося обломки в небытие, Анъеборн смотрел, как идет к нему смерть. С трудом поднимаясь с колен, он встретил ее на ногах, расправив плечи, оскалив клыки и с дерзким высокомерием глядя на врага, который обладал таким превосходством.

– По делам вашим узнают вас! – зарычал он, когда последовал последний, подобный молоту удар и в недра корабля наконец ворвался вакуум. – Вероломные. Предатели. Трусы.

Волчья Гвардия ринулась в бой. Россек, Скриейя и остальная элита Двенадцатой роты разошлись по постам, каждый во главе своей Стаи. Только три Волка остались в Зале Стражи, и даже они не собирались оставаться там надолго.

– Орбитальной защиты не осталось, – мрачно промолвил Грейлок, отворачиваясь от свидетельств ее разрушения. – Что посоветуете?

Клинок Вирма почесал жесткую шею и сморщил орлиный нос, обдумывая происходящее. На пикт-экранах светились данные авгура, показывая движения в космосе над ними.

– Они спустят на планету десант вне пределов досягаемости зенитных орудий и придут к нам по земле.

Стурмъярт непонимающе посмотрел на него.

– Они контролируют космос. Почему не бомбить нас оттуда?

Клинок Вирма криво усмехнулся:

– Занимайся своими заклинаниями, жрец. Щиты над Эттом построены так, что выдержат осаду флота, который больше этого раза в четыре. У колдунов нет такой огневой мощи. По крайней мере, с тех пор как мы разбили их на Просперо.

– В любом случае, – спокойно промолвил Грейлок, – они пришли не для того, чтобы сеять смерть издалека. Они хотят взять это место, осквернить его.

– Я ничего не чувствую, – пробормотал Стурмъярт. Он переводил взгляд с Клинка Вирма на Грейлока, и на его лице отражалось сомнение. – Я вообще ничего не чувствую.

Волчий жрец пожал плечами:

– Они мастера вюрда.

– Они ничего не знают о вюрде! – выпалил рунный жрец.

– Но при этом все равно оказались способны ослепить тебя и всех твоих аколитов. Их защищает нечто очень могущественное.

Никто не стал произносить это имя.

– Но у нас есть защита, – промолвил угрюмый Стурмъярт. – Внутри Этта есть обереги, целые сотни оберегов. В скалах вырезаны символы отвращения, исполненные мирового духа. Ни один колдун не сможет войти сюда, даже самый могущественный.

Грейлок кивнул.

– Твои братья заботились о них с исключительной бережливостью. Теперь наша очередь. Сколько рунных жрецов осталось?

– Шестеро, но четверо из них аколиты, и их силы еще не опробованы. Только мы с Лауфом Разгоняющим Облака равны по силе колдунам Тысячи Сынов, так что один из нас должен быть у порталов.

Грейлок вновь про себя обругал Железного Шлема.

Тебя предупредили, Великий Волк. Ведь были же знаки. Магнус сделал из тебя дурака, а мне следовало говорить убедительнее.

– Тогда им придется учиться – и быстро. Удостоверься, что обереги освящены и что ривенмастеры Этта знают об их значении. Именно там защита должна быть сильнейшей.

Стурмъярт склонил голову.

– Будет сделано, – сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. Когда жрец выходил, поступь его была менее величавой, чем обычно.

– Считает себя виноватым, – промолвил Грейлок, когда рунный жрец удалился.

– А не должен, – прямо сказал Клинок Вирма. – Ты знаешь, кто стоит за всем этим. И тот, кто оставил нас беззащитными, сейчас не на Фенрисе.

– Мы выдержим. Какой-нибудь из кораблей прорвал блокаду?

– Последний, корабль Чернокрылого, погиб, врезавшись в противника. Мы остались одни.

Грейлок глубоко вздохнул. Он поднял перчатку и мгновение смотрел на нее. Броня ее была покрыта множеством царапин и вмятин, полученных, когда Волк в бесчисленных сражениях сокрушал тела врагов. Ярл долго смотрел на перчатку, словно пытаясь вызвать некую заключенную в ней силу.

– Стаи помешают их высадке, – промолвил он наконец. – Они не ступят на Фенрис без сопротивления. А когда придет время, мы встретим их здесь, и тогда ты понадобишься мне, жрец. Ты будешь мне нужен, чтобы сделать смертных сильнее.

Клинок Вирма кивнул:

– Они не подведут. Но Укрощение…

– Я знаю. Не позволяй ему затуманить твои суждения. Этт нуждается в твоем огне.

Клинок Вирма, казалось, хотел что-то сказать, но передумал. Когда он склонил голову, под глазами чернели тени.

– Да будет так, ярл. И когда они придут сюда, то узнают, как этот огонь может пылать.

Грейлок кивнул.

– Они узнают, жрец, – промолвил он. – Я рассчитываю на это.

Пространство над Фенрисом было завоевано. Афаэль ощущал, как наслаждение теплой волной растекается по телу. Он не чувствовал себя так хорошо с тех пор… ну, за прошедшие десятилетия было много странных ощущений, некоторые острее других.

Он сидел на командном троне «Херумона», украшенный гребнем шлем был снят и лежал на коленях. Он смотрел, как обломки последнего из кораблей Волков дрейфовали в сторону планеты, где будут уничтожены при входе в атмосферу. Он потерял больше кораблей, чем планировал, но ни одно из десантных судов не пострадало. Афаэль ненадолго задумался о содержимом этих громадин, о том, что они могут сотворить и как их много. И ему стало еще лучше.

– Лорд, блокада осуществлена, – раздался голос снизу.

Капитан Стражи Шпиля стоял, вытянувшись, на золотых ступенях, ведущих к контрольным панелям. Афаэль взглянул на него. Он много недель не чувствовал себя так хорошо.

– Капитан, ты знаешь, почему называешься Стражем Шпиля?

– Лорд?

– Ответь мне.

Капитан выглядел сбитым с толку.

– Так меня назвали.

Афаэль рассмеялся:

– И ты даже не полюбопытствовал? Мой друг Темех был бы разочарован. Слепо принимать то, что тебе дается, – это не наш путь. Это путь тех, кого мы караем.

На секунду капитан показался испуганным, его кадык нервно дернулся под ремешком высокого золотого шлема.

– Некогда было место, – объяснил Афаэль, позволив отвлечься своему мысленному взору, – где были настоящие шпили, которые охранялись тысячами таких, как ты. Многими тысячами.

Он вновь посмотрел на капитана. Мужчина совсем не походил на воина с Просперо. Невысокий, жилистый, с грубой, бледной кожей. Все его сослуживцы были такими же. Их набрали в высокогорных мирах и приучили к сильным морозам, так что когда они вступят в бой, то облачатся в тяжелые пластинчатые доспехи, маски и респираторы, а не в пурпурно-золотые латы. Фенрис был не тем местом, где ценят элегантность.

– Прости меня. Это было не так давно. По крайней мере для меня.

Капитан терпеливо ждал. Все они так ждали, эти новые смертные. Тысячи культов, из сотен миров гордого Империума, теперь собранные вместе для создания Последнего Воинства, войска мстителей. Их обучили, что Тысяча Сынов – это боги, глашатаи нового рассвета наук и просвещения в сгущающихся тенях невежества и слепой веры.

Когда-то мы были именно такими. Действительно были.

– Можете готовиться к высадке, – промолвил наконец Афаэль, возвращаясь к более приземленным вопросам. – Расположите транспорт над сектором Ф’и и получите приказы от Хетта. Бомбардировочные эскадрильи уже на месте?

– Да, лорд.

– Хорошо. Они могут вступать, когда будут готовы. А что с перехватчиком? Тем, что прорвал блокаду?

Капитан нерешительно выказал огорчение:

– Он совершил прыжок прежде, чем мы смогли его догнать, лорд. Но если будет угодно судьбам, он погибнет прежде, чем доберется до Гангавы.

Афаэль насмешливо изогнул бровь.

– На «Иллюзии Уверенности» находился отряд рубрикатов во главе с лордом Фуэрца.

– Какое это имеет значение?

– Когда корабль Псов проходил через обломки, его щиты не работали. Меня уведомили, что на микросекунду была замечена деятельность переносчика.

– Ты в этом уверен?

– Нет, лорд. Записи авгуров неполные. Но лорд Фуэрца – искусный мастер этой технологии.

– Это правда. Возвращайся и выясни больше подробностей – от этого многое может зависеть.

Капитан поклонился и спустился по ступеням. На мостике, похожем на внутреннее пространство кафедрального собора, тихо и сосредоточенно трудились другие члены экипажа. По мраморному полу разносилось слабое эхо, когда шагали облаченные в белое ординарцы, передававшие инфопланшеты дежурным из Стражи Шпиля. Бронзовые рамы обрамляли высокие окна, выполненные из прозрачных кристаллов йемина. Бархатный гул двигателей «Херумона» теперь был низким и звучным.

Афаэль окинул взглядом схему, пробежавшись по маршруту, который будет завершен прежде, чем он соединится со своими силами на Фенрисе. Сам изгиб планеты низко нависал в нижних окулярах левого борта. Несмотря на бойню в верхних слоях атмосферы, Фенрис казался вполне мирным.

А затем он вновь ощутил этот нестерпимый зуд. Кожа на шее пылала, и колдун схватился за затылок. Пот выступил по всему телу, облаченному в шелковую мантию и сапфировый доспех.

Афаэль огляделся, проверяя, не заметил ли кто-нибудь его внезапную слабость. Нет, команда все так же сосредоточенно работала.

Медленно двигая пальцами, он провел ими по затылку и шее, ощупывая мягкую плоть там, где ворот доспеха терся о кожу.

Становилось все хуже. Он нащупал шипы и какие-то мягкие завитки.

Перья. Милосердный Магнус, перья.

Он отдернул руку и стиснул зубы. Он мог это побороть. Рубрика сделала их невосприимчивыми, и он был одним из тех воинов, Пирридов, что были самыми сильными телесно и меньше всего подверженными искажению Великого Океана.

Однако Темех не должен это видеть. Прежде всего Темех. В любом случае, пришло время вновь надеть шлем. Будет битва, и шлем увеличит дистанцию между Пирридом и смертными.

– Ненавижу, – прошипел он вдруг. Бронзовые губы искривились, когда Афаэль кинул взгляд в окуляры реального пространства, туда, где висел холодный и нетронутый Фенрис. – Вот во что вы заставили нас превратиться. Вот что вы сделали с нами.

Он поднялся с трона, сжав в руке шлем и не замечая никого вокруг. Его голубые глаза становились безжизненными. Настроение менялось очень быстро.

– Вы будете мечтать очиститься от порчи, но не сможете, – прошептал он. – Мы вам не позволим. Мы оставим вас испорченными, такими, какие вы и есть. Оставим вас сломленными, такими, какими стали мы. И когда придет Конец Времен, как и предначертано, вы будете слабыми и одинокими перед лицом Уничтожения.

Затем он склонил голову, всего на мгновение задумавшись, на что же именно направлена его ярость.

– Как и мы сами, – прошептал он еще тише.

Зал Клыктана был звеном между Логовом и Ярлхеймом. Его вырубили прямо в центре горы, точно под посадочными площадками Вальгарда. Любой враг, который сумел бы пробиться внутрь Клыка на уровне ворот, был бы вынужден пройти через Клыктан, чтобы добраться до верхних уровней. Его стены взмывали высоко в темноту на сотни метров, мягко изгибаясь к затерянному во мраке потолку. Все население Логова, исчисляемое сотнями тысяч, могло бы поместиться в этой просторной пещере, наполнив замороженное пространство теплым человеческим дыханием. Войти сюда можно было, поднявшись по громадным Ступеням Огваи, обрамленным высеченными из горной породы изваяниями древних героев и освещенным вспыхивающими факелами.

На стенах зала были вырезаны знаки Фенриса, каждый больше пятидесяти метров в диаметре, украшенные замысловатыми узлами, прославившими каменотесов. Были там и символы Великих рот прошлого – волчьи головы, сломанные луны, когти, рукоятки топоров и выбеленные черепа. Монументальные изображения природных сил Фенриса – духа бури, носителя льда и громового сердца – в мерцавшем свете, казалось, двигались в одном ритме с пламенем и мягкими тенями. Над всем этим размещались руны, проводившие душу мира смерти в сферу живых и защищавшие от малефикарума.

Трэллы молча пришли на зов, все были знакомы со священным вюрдом этого места. Не звучало ни грубых шуток, которые обычно разносились по коридорам Логова, ни непристойностей, ругани и гортанного раскатистого смеха. Ярл Двенадцатой Великой роты собрал всех, кто еще не был призван к оружию. На памяти живущих такого не случалось ни разу, не рассказывалось в известных трэллам сагах и не упоминалось в слухах. Тревога пронизала мертвую тишину.

Ряды облаченных в серую броню мужчин и женщин шагали между двумя десятиметровыми гранитными статуями Фреки и Гери, что охраняли западные ворота. Фигуры пригнулись, как будто готовясь к прыжку. Перед ними убегал вперед просторный зал, превосходивший размерами любой собор, освещенный только кроваво-красным огнем в железных жаровнях высотой в рост человека. А в дальнем углу, наиболее ярко освещенная, возвышалась самая громадная из всего множества статуй – колоссальное изваяние Лемана Русса. Размерами с титана класса «Пес войны», гранитный примарх, оскалившись, взирал прямо перед собой. В одной руке он сжимал свой меч, Мъолнир, другую стиснул в кулак. Другие примархи могли изображаться в более спокойных позах, но только не Русс. Каменотесы представили его именно таким, каким он был при жизни: машина войны, живое божество, громыхавший, поглощавший все вулкан насилия, воплощение жажды битвы.

Морек Карекборн ждал в первом ряду толпы, ближе чем в сотне шагов от статуи, чувствуя внушавшую уверенность тяжесть скъолдтара в руке. Его ривен, почти пятьсот кэрлов, выстроился в галерее вдоль стен зала, чтобы сохранять порядок.

Его сердце все еще взволнованно билось. Он видел, как уходили Волки, как вытекали они из Клыка, подобно серым теням. Видел, как десантники разогревали «Громовые ястребы» или устанавливали тяжелые орудия по всему Этту. Работали они быстро и продуктивно.

Как и всегда, он чувствовал, что его смертного отклика недостаточно. Он погрузился в уныние, когда получил приказ охранять Клыктан до конца смотра.

Здесь не будет битвы, не будет убийств. Я не могу достойно служить хозяевам внутри Этта.

Он подавил недовольство в душе. Это было недостойно. Небесные Воины могли толковать вюрд, и это было от него сокрыто.

Я научусь принимать это. Есть другие способы служить.

И все же, если грянет битва, он обязательно получит возможность встать в первых рядах. Он заслужил это долгой службой. Несомненно заслужил.

Впереди зазвучал громадный гонг, заполняя все гигантское пространство. Эхо металось по залу. Другой гонг гремел далеко позади, под ногами вибрировал каменный пол.

Все разговоры смолкли. Вэр Грейлок, ярл Двенадцатой роты, великолепный в своей боевой броне, прошагал к платформе у ног Русса. Смертный показался бы карликом рядом с фигурой примарха, но облик волчьего лорда подавить было не так-то просто. За время после первого военного совета Грейлок облачился в терминаторскую броню с волчьими когтями на руках, пульсирующую силовыми полями. На нем не было шлема, и ледяные глаза яростно сверкали в свете факелов.

Словно тень Моркаи. Снег на снегу.

– Воины Фенриса! – рыкнул Грейлок, и его голос перекрыл затихавшее эхо гонга. Был ли он усилен неким акустическим эффектом или просто превосходил возможностями границы, доступные голосовым связкам смертных, но он донесся до всех уголков гигантского зала.

– Я зову вас воинами, ибо таковы все, рожденные на Фенрисе. Мужчина или женщина, щенок или старец, все вы носите дух Русса в крови. Вы убийцы, вскормленные в мире, где уважают лишь охоту. Пришло время и вам надеть эту мантию.

Взгляд его светлых глаз скользил по неподвижным рядам. Морек шевельнулся, позволив себе отвлечься, чтобы проверить своих людей. Все они были поглощены речью ярла. Редко кто из Небесных Воинов обращался с речью к смертным, и они ловили каждое слово.

– Архивраг здесь. Скоро они высадятся в нашем мире, числом, которое мы не видели тысячу лет. Они верят, что пришли, дабы взять это место, сжечь его, осквернить дом ваших отцов. Никогда со времен, когда Всеотец шествовал по льду, враг не приходил на Фенрис с силой, способной сотрясти эти стены. Я не стану скрывать от вас правду. Такой день наступил.

Трэллы ничего не ответили, лишь невозмутимо и внимательно слушали. Во время военных кампаний Морек был на далеких мирах и видел, как живут другие смертные. Были миры, где такая речь вызвала бы панику или спровоцировала яростное осуждение, плач и уныние.

Но не на Фенрисе. Они приняли вюрд и выдержали.

– Вы сыны вечного льда, и потому я даже не говорю: не бойтесь, ибо знаю, что вы не будете бояться. Вы защитите ваш очаг со всей силой, что есть в ваших кулаках. И вы будете не одиноки. Даже пока я говорю с вами, Небесные Воины покидают Этт, охотясь за первым десантом Предателей, чтобы на их посадочных площадках сеять смерть. Когда война придет в стены Этта, они будут среди вас. Буря долетит сюда, в этом мы можем быть уверены. Но когда она придет, мы встретим ее вместе.

Морек чувствовал, как быстрее забилось сердце. Именно эти слова он хотел услышать.

Они будут сражаться рядом с нами. Небесные Воины рядом с нами. Это честь, о которой я мечтал.

– Всех вас вооружат, – продолжил Грейлок. – Сейчас доставляется оружие из арсеналов. Кэрлы объяснят вам, как им пользоваться. Орудуйте ими, как прежде орудовали топорами. Каждый из вас будет призван на битву. Пришло время нашего испытания.

Я приветствую его. Я горжусь этим. Мы пройдем испытание вместе.

– Осталось совсем мало времени до удара. Используйте его с умом. Помните о своей ненависти. Помните о внутреннем огне. Предатели пришли бросить нам вызов в нашем собственном мире. Их много, но они ничего не знают о гневе Фенриса. И они увидят его.

Голос Грейлока постепенно становился все громче. Пока он говорил, его кулаки потрескивали все ярче от заключенной в них энергии.

– Не разочаруйте меня, – оскалился он, и угроза навлечь на себя его гнев порывом ледяного ветра пролетела по залу. – Не отвергайте веру, что живет в вашем духе и решимости. Мы вышвырнем захватчиков обратно в космос, чего бы нам это ни стоило.

Когти поднялись вверх.

– Вы сделаете это ради Всеотца!

Толпа стала напирать вперед.

– Вы сделаете это ради Русса!

Толпа зарычала в знак одобрения.

– Вы сделаете это ради Фенриса!

Гул возбужденных голосов становился все громче.

– Вы сделаете это, потому что вы душа и опора смертного мира! – громогласно прорычал Грейлок, и его когти полыхнули кипящей энергией. Он словно сбросил былую холодную личину, и то, что оказалось под ней, было добела раскалено и пылало неистовой яростью.

Все как один ударили кулаками по груди. Тяжелый, глухой рокот прокатился по залу, словно раскаты грома на далеких вершинах.

– Фенрис! – рычал Грейлок, вслушиваясь в волны ярости.

– Фенрис хъолда! – вторила толпа.

Откуда-то из потайных мест в зале загрохотали барабаны, и волнующий ритм током пронзил возбужденные массы.

– Хъолда! – кричал Морек со всеми остальными, чувствуя, как сильнее пульсировала кровь. И в нем проснулась жажда убивать, звериный дух народа Фенриса. Это было устрашающе и прекрасно. Ни в одном человеческом мире не было ничего подобного.

Морек во все глаза смотрел на одинокого Небесного Воина впереди, не переставая кричать. Закованный в терминаторскую броню Грейлок был живым воплощением всего, что он чтил, всего, во что верил.

Бог среди людей.

– Фенрис! – разносилось по залу. Факелы вспыхнули ярким, яростным светом, извивались и лизали камни и железо, словно бешеные звери.

– Фенрис хъолда! – повторял Морек, вскидывая оружие.

Они будут сражаться среди нас.

Когда зал захлестнуло ревом и воплями и крылья войны опустились над Клыком, Морек Карекборн посмотрел на изображение Короля Волков и почувствовал, как вера его вспыхнула подобно комете в пустых небесах.

Вот что они не могут отнять, понял он, думая о бесчестных предателях, пришедших, чтобы в своей недальновидности и безумии разграбить Этт. Мы умрем за Небесных Воинов, потому что они показывают нам, чем мы можем стать. Против этой убежденности у врагов ничего нет. Ничего.

Он улыбнулся, не прекращая кричать, чувствуя хрипоту в горле, но радуясь ей как знаку своей преданности.

За Всеотца! За Русса! За Фенрис!

ЧАСТЬ II

ПРОБУЖДАЯ МЕРТВЫХ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Огонь обрушился на Асахейм через двенадцать часов после уничтожения орбитальной защиты.

Боевые суда Тысячи Сынов «Александретта» и «Фозис Т’Кар» заняли позицию на геостационарной орбите в ста километрах над Клыком и приготовились к бомбардировке. На двух кораблях остался минимум команды – меньше чем по две тысячи на каждом – и практически не было оружия для войны в космосе. От битвы их прикрывала дюжина фрегатов, и они держались подальше от кораблей, оснащенных для ближнего боя. По форме они напоминали громадные вертикальные цилиндры, вжатые в надстройку обычного боевого корабля. Все на борту этих двух судов было спроектировано так, чтобы подпитывать цилиндры, обеспечивать их громадным количеством прометия и обогащенных производных плазмы, что нужны были кораблям, чтобы действовать. Изогнутые стволы были направлены на планету и готовы разрядить энергию, уже спящую внутри полированных стен.

Афаэль называл их чистильщиками планет. Они могли стирать с лица земли целые города и уничтожать континенты. В космосе не было ничего, что могло бы противостоять им.

Приказы были переданы по каналу флота, и устройства начали разогреваться. В командных галереях, тянущихся вокруг цилиндров, тихое завывание сменилось низким гулом. Цепочка молний проскочила в вакууме между стенками цилиндра, потрескивая близ адамантиевой защиты и вырываясь в космос. Генераторы ускорились, выталкивая энергию в громадные конверторы и направляя ее в машины разрушения.

Корабли эскорта отошли на несколько сотен километров. Весь флот держался на расстоянии, словно стадо перепуганных травоядных, скучившихся при появлении охотника.

Из наблюдательной каюты на борту «Херумона» Темех наблюдал, как аккумулировалась титаническая мощь. Энергия стремительно собиралась, и он чувствовал пульсацию яростного потока, запертого в недрах орудий, когда были достигнуты допустимые пределы.

– Лорд, ваши покои готовы.

Стоявший сбоку адъютант Стражи Шпиля нарушил задумчивость Темеха, и колдуну пришлось сдержаться, чтобы не наброситься на смертного. На секунду он прикрыл глаза, сохраняя положение внутри исчислений. Некоторые старые привычки очень тяжело забываются.

– Благодарю, – ответил он наконец. – Я осмотрю их перед отбытием.

Прежде чем он закончил говорить, чистильщики открыли огонь.

Массивные извивающиеся колонны золотисто-серебряной энергии обрушились на цель внизу, скручиваясь и сверкая от столкновения с атмосферой. Они врезались в континентальный шельф. Поток был стабильным нескончаемым дождем из миллионов и миллионов плазменных снарядов, спаянных в два столба сокрушительной мощи. Он ударил по вершинам горных хребтов внизу.

– Клянусь Алым Королем, – прошептал адъютант, забывшись от зрелища столь смертоносной энергии.

Темех улыбнулся:

– Думаешь, это световое представление повредит Псам? Не обманывайся. Это лишь отвлечет их, пока лорд Афаэль занят высадкой.

Он отвернулся от портала и мысленной командой затемнил перископы.

– Есть другие способы содрать с них шкуру, – промолвил он, выходя из каюты и направляясь к покоям, которые с таким трудом для него подготовили. Адъютант поспешил следом. – Пора обратиться к ним.

Фрейя Морекборн услышала удар раньше, чем увидела его последствия.

– Держать позиции! – рявкнула она своему отделению из шести кэрлов, стараясь, чтобы удивление не ощутилось в ее резком голосе.

Они действовали в верхних уровнях Вальгарда, помогая готовить оставшихся «Лендрейдеров» и «Рино» к битве. Работа по большей части заключалась в охране, пока проводились нескончаемые ритуалы Механикус по пробуждению духов машин. Бездействие, в то время как другие отряды были уже отправлены на боевые посты, сводило с ума.