Текст книги "Битва за Клык"

Автор книги: Крис Рэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Шоссе вело к группе пирамид. Громадная многополосная артерия когда-то гудела гражданским транспортом и полугравитационными летательными аппаратами. Теперь же здесь лишь потрескивало пламя и слышался отдаленный грохот танков. Волки прошли изуродованную местность подобно волне расплавленного металла, свободно окружая нужные объекты, уничтожая убежища, быстро и яростно отвечая на огонь защитников.

Впереди, справа от шоссе, виднелась одинокая башня, все еще занятая защитниками. Когда Стая приблизилась, мощные залпы раскрошили дорожное покрытие вокруг Волков, разбивая то, что еще осталось от дороги, и превращая щебень в шрапнель. Среди гавкающих выстрелов легкого стрелкового оружия слышался грохот и посильнее – в здании явно имелась артиллерия и обстреливала Волков, рвущихся к башне.

Огневой заслон был мощным. Слишком мощным. Солдаты стреляли, охваченные ужасом перед тем, что сотворят с ними Волки, если доберутся до здания.

Вы не зря так боитесь, предатели. И мы за это благодарны – ваш страх быстрее приведет нас к вам.

– Пора заткнуть эти дырки! – проревел Железный Шлем, молниеносно кидаясь к основанию башни. Подчиняясь инстинкту, он метнулся в сторону. Секундой позже место, где только что находился Волк, исчезло во взрыве кордита и прометия. – Они на шестом этаже.

Воины без промедления рванули к башне. Первый этаж когда-то был красивым, из стекла и стали, украшен эмблемой Ока, которое присутствовало всюду на Гангаве. Теперь от здания осталась лишь испещренная выбоинами оболочка из разбитых панелей и обожженных пласткритовых колонн.

Волки ворвались внутрь, огибая груды обломков и тлевшего мусора. Железный Шлем оставался на острие атаки, прорубая путь к шахтам лифта, сооруженным в центре строения.

– Мы сможем их использовать? – рявкнул он по каналу отряда.

Волчий гвардеец по имени Рангр со щелчком открыл переносной ауспик, посмотрел на данные и покачал головой:

– Заминирован.

– Тогда выкури их оттуда! – скомандовал Великий Волк, жестом подзывая брата Эсгрека, державшего в гигантских бронированных руках тяжелый болтер.

Титаническое оружие прогремело, выстрелив в неподвижные клетки лифта. Взрыв поднял целое облако обломков. Эсгрек одну за другой уничтожил все шесть клеток, обрушив их в бездонные шахты. Когда он закончил, прямоугольные колодцы зияли открытыми черными ранами.

Не дожидаясь, пока стихнет пламя, Железный Шлем бросился в ближайшую шахту, допрыгнув до противоположной стороны и вцепившись в металлическую решетку. Стальные прутья гнулись под его весом, некоторые вырывало из пласткритовых стен, но Волк упрямо полз наверх, словно гигантское, закованное в броню насекомое.

Остальная Стая поступила так же, прыгнув в зиявшие дыры оставшихся пяти шахт, чтобы лучше распределить вес в полуразрушенной постройке, и забираясь наверх. Словно крысы в канализационных стоках, Волки стремительно поднимались по шахтам, цепляясь за металлические прутья, с поразительной легкостью преодолевая тяжелейший путь.

Внезапно сверху началась стрельба. Защитники, поняв, что разрушение лифтов не остановило захватчиков, пытались теперь выстрелами отогнать Волков от своего убежища.

Железный Шлем хрипло рассмеялся, когда лазерный луч ударил ему в плечо.

– Это лишь согревает мне руки! – прогоготал он, подтянувшись на выдававшейся из стены балке и забираясь еще выше.

– Приближается множество сигналов, – сообщил по связи Рангр. Голос выдавал охватившую его жажду убивать. – Следующий шестой этаж.

Волки с утроенным пылом рванули вверх, гигантскими скачками поднимаясь по шахтам в стремлении первыми добраться до врага.

Несмотря на свои годы, Великий Волк оказался там первым и сокрушил внешние двери лифта. Разбитые створки движением плеч были откинуты в сторону, и воин бросился прямо в поток лазерного огня. Лучи с треском ударяли по броне, не причиняя ему вреда. Весь этаж представлял собой открытое пространство, где негде было укрыться.

– Ощутите гнев Волков, предатели! – проревел Железный Шлем и метнулся в ряды перепуганных солдат. Раскатистое эхо его голоса заставило звенеть еще сохранившиеся в некоторых окнах стекла. Волки один за другим выпрыгивали из шахт и выхватывали силовое оружие из магнитных замков, возвращая его к жизни.

Схватка была короткой и жестокой. На этаже находилось несколько сотен солдат. Они попытались развернуть пушки от окон, чтобы успеть остановить надвигающийся ужас.

Это не принесло им ничего хорошего. Железный Шлем с хрустом врезался в их ряды, сверкая клинком и дико хохоча. Усиленные вокс-динамиком, эти ужасные звуки эхом метались по всему этажу. К Великому Волку присоединился Рангр, смеясь так, что кровь стыла в жилах, и одним ударом убивая по несколько вражеских солдат.

– Гляди на меня, падаль! – проревел Железный Шлем, взмахом клинка рассекая на части очередного солдата, а свободной рукой ударяя другого в грудь. – Деритесь как мужчины, которыми вы были когда-то!

В дальнем конце уровня, рядом с провалами разбитых окон, расчет автопушки пытался развернуть оружие на Волков. Железный Шлем краем глаза увидел это и зарычал от удовольствия.

– Отлично, парни! – заревел он, отшвырнув солдата со сломанным позвоночником и устремляясь к автопушке. – А теперь попробуйте выстрелить!

Солдатам это почти удалось. Ствол повернулся на громоздкой оси. Лента снарядов утонула в гнезде, и индикатор безопасности, мигнув, отключился. С ужасом на лице канонир нажал на спусковой крючок, моргнув, когда в поле зрения появилась громадная фигура волчьего лорда.

Быстрый, как смерть в снегах, Железный Шлем обрушился на защитников, одной рукой оторвав ствол от лафета. Размахнувшись стволом, словно дубиной, он сшиб троих солдат прямо в оконные проемы. И еще до того, как стихли внизу их крики, волчий лорд ледяным клинком прикончил остальных. Яростным пинком он отправил лафет следом на разбитое шоссе.

– Хъолда! – заревел он, потрясая клинком в одной руке и пушечным стволом в другой.

Отсюда Железный Шлем хорошо видел город. Всюду, куда ни падал его взгляд, полыхали пожары. Он видел, как обрушиваются башни, сокрушенные взрывами. Небо было исчерчено штурмовыми кораблями. Из-за стрельбы содрогалась земля. Ревели приближающиеся «Лендрейдеры».

Город уничтожался блок за блоком, район за районом. Не важно, как много войск кидалось в эту мясорубку, конец был уже близок.

Великий Волк взглянул на дисплей шлема. На каждой площадке захватывались ключевые объекты. Словно гигантские когти, Волки приближались к намеченным целям. Генераторы пустотных щитов будут отключены до рассвета, а следом за ними электростанции.

Его братья отлично показали себя. Никогда еще их военное мастерство не демонстрировалось с таким совершенством. Железный Шлем ухмыльнулся, чувствуя, как изогнутые клыки царапнули подкладку шлема.

И вот пелена дыма вдруг немного приподнялась на западе, открыв взору ряд пирамид. Теперь они были гораздо ближе, темные и громадные.

– Ничего вам уже не поможет, – прорычал Великий Волк, поднимая ледяной клинок и указывая им в ту сторону, куда собирался отправиться. – Изменники, вы стали играть с огнем, связавшись с Волками Фенриса!

Хищная улыбка вновь заиграла на его губах. В крови бурлила жажда убийства.

– И они уже кусают вас за пятки.

Катафракты были машинами, внушавшими ужас, слиянием кибернетических технологий и исследований в области вооружения, дошедших из более одаренной эпохи. Громадные фигуры, отдаленно напоминавшие человеческие, они работали без отдыха, вгрызаясь в камень, без остановок и жалоб дробя породу руками-бурами. За ними шли сотни рабочих с Просперо, выгребая щебень и укрепляя своды туннеля. Работа шла так же, как и все у Тысячи Сынов, – спокойно и эффективно.

Но недостаточно быстро. Афаэль ловил себя на том, что едва сдерживает раздражение, вызванное скоростью раскопок. Прошло уже несколько дней, которые он никак не мог позволить себе потерять. Временами породу было так же трудно убрать, как выкопать новый туннель. Усложняло работу и то, что Псы установили в завалах мины, и несколько бесценных катафрактов потеряли руки-буры, попавшись в такие ловушки.

Промедление его бесило. Афаэль знал, что Темех все ближе подбирается к цели. Если к тому времени, как он закончит, Клык не будет покорен, а защитные заклинания Волков не разрушены, положение Афаэля как командующего армией будет поставлено под угрозу.

Со своего места внутри туннеля Афаэль наблюдал, как трое катафрактов расчищают туннель. Светосферы витали вокруг них, окрашивая роботов в тусклый оранжевый цвет. Катафракты работали по колено в камнях, и вереницы рабочих выносили из туннеля обломки камня.

У Афаэля вновь зачесалась шея. Это ощущение сводило его с ума. Словно крошечные когти царапали его изнутри. За прошедшее время что-то начало расти и на лице, давя на пластины шлема. Колдун знал, что скоро металл треснет. Правая перчатка уже была близка к этому.

Афаэль отвернулся и пошел обратно, на воздух, мимо рядов машин с боеприпасами и продовольствием. Пока он шел, люди в туннелях стремительно отскакивали в сторону. Солдаты все больше боялись его переменчивого нрава с тех пор, как атака стала замедляться.

Колдун же их просто не замечал. Когда он приблизился к выходу из Клыка, каменный пол сменился свежим дорожным покрытием и стабильным освещением. Потолок туннеля здесь был достаточно высок, чтобы пропустить «Рино» и «Лендрейдеров». Лишь из-за узости проходов машины еще не могли действовать. Легкое вооружение уже было доставлено в ближний космос. Когда катафракты подберутся ближе к цели, их снабдят оружием посерьезнее. Когда рухнет последняя стена, все роты рубрикатов будут готовы затопить Клык.

Афаэль дошел до выхода и ступил в яркий, резкий свет фенрисского утра. Зрачки его уже не так быстро реагировали на перемену освещения, и мгновение колдун почти ничего не видел. Крупными хлопьями падал снег, скрывая следы разрушений. Но всюду поднимались столбы дыма: то ли догорал прометий, то ли солдаты жгли костры, чтобы согреться.

Навстречу спешил просперианский капитан. Лицо человека было скрыто маской, но Афаэль сразу почувствовал его страх. Новость будет недоброй.

– Лорд, – выдохнул офицер, неуклюже кланяясь.

– Быстрее! – рявкнул Афаэль, мечтая хоть раз почесать зудящую кожу.

– Капитан Эррейк связался с нами с флагмана.

– Если бы лорд Темех желал поговорить со мной, мог бы сделать это сам.

– Это не он, – сглотнул мужчина. – Лорд Фуэрца. Его жизненные показатели пропали из эфира.

Сердце Афаэля судорожно забилось.

– Из-за блокады?

– Я не верю в это, лорд. Но мне велено доложить вам, что, насколько магические кристаллы могут быть уверены, он мертв.

Афаэль почувствовал, как до этого сдерживаемая ярость прорвала дамбу. Разочарование, раздражение, страх перед тем, во что он превращался, все это ударило ему в голову. Не думая, что делает, колдун схватил офицера за нагрудник, одной рукой подняв к своему лицу.

– Мертв?! – проревел он, не заботясь о том, что его могли услышать. Краем глаза он уловил, как работавшие рядом солдаты уставились на него. – Мертв?!

Пусть смотрят.

– Лорд! – воскликнул капитан, безуспешно пытаясь вырваться из хватки. – Я…

Закончить он не успел. Афаэль швырнул хрупкое тело о ближайшую стену. Человек врезался в нее с громким, тошнотворным хрустом и сполз вниз бессильной кучей. Больше он не шевелился.

Афаэль крутанулся на месте, уставившись на солдат. Их были сотни, рядом, и все они смотрели на колдуна. На мгновение, одно кошмарное мгновение Афаэль хотел наброситься и на них тоже. Перчатки треснули первыми искрами колдовского огня, смертоносного ремесла Пирридов.

Медленно, с трудом он обуздал себя.

Что со мной происходит?

Он знал ответ. Каждый колдун в легионе узнавал его еще в процессе обучения. Приходило время, когда Меняющие Пути должны были платить за подаренные им умения, и даже Рубрика не гарантировала спасения от этого.

Я превращаюсь в существо, которое сам ненавижу.

– Возвращайтесь к работе! – рыкнул он солдатам.

Те послушно заспешили прочь. Никто не подошел к искалеченному телу капитана. Возможно, они сделают это позднее, когда Афаэль удалится, украдкой и в страхе перед тем, что могут сотворить с ними командиры.

Афаэль поднял глаза. Высоко, очень высоко в туманной дали реяла в морозном воздухе вершина Клыка. Она оставалась величественной даже после стольких дней бомбардировок. Она вздымалась ввысь, столь же неподвижная и гигантская, как Обсидиановая Башня на Планете Колдунов. И впервые Афаэль заметил, что они похожи. Еще одна насмешка.

– Я уничтожу ее, – пробормотал он, не заботясь о том, что говорит вслух. Левая рука сжалась в кулак, и он ударил по шлему. Боль от удара помогла приглушить неприятное щекочущее чувство.

Поэтому он сделал это снова. И снова.

Афаэль остановился лишь тогда, когда почувствовал бегущий по шее теплый ручеек крови. Ощущение это странным образом успокоило, как если бы он применил к себе лечение пиявками, понижающее давление.

Передышка была недолгой. Уже возвращаясь на командную платформу над дамбой, Афаэль снова почувствовал жжение. Оно никогда не оставит его. Будет мучить, пытать и колоть, пока не достигнет желаемого.

– Я уничтожу ее, – промямлил он снова, сконцентрировавшись на этой мысли, пока ковылял прочь от Клыка.

Когда он проходил мимо людей, солдаты ошеломленно переглянулись. А затем медленно вернулись к своим обязанностям, готовя армию к грядущему штурму и стараясь не задумываться о поведении того, кого их учили почитать как божество.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Громадные пирамиды темнели на фоне изорванного огнем неба. Их грани были тусклыми, затянутыми пленкой красной пыли, что покрывала все на Гангаве. Залпы тяжелых орудий уже проделали в них бреши, края которых все еще лизали языки пламени.

Все сопротивление было сметено Волками. Город полыхал, и те немногие защитники, что спаслись от резни, теперь столкнулись с мучительной смертью в огне. Уровень насилия ужасал. Не было ни отсрочек, ни жалости, ни милосердия. Другой орден, например Саламандры, мог бы обеспечить эвакуацию мирного населения или прервать атаку, чтобы сохранить планету для Империума.

Другой, но не Волки Фенриса. Перед ними была поставлена конкретная задача, и они должны были ее выполнить. Гангава была разрушена, превращена в пустоши из пепла и расплавленного металла. Здесь нечего было сохранять, нечего помнить. Город смели с лица планеты так же, как когда-то поступили с Просперо.

Почти смели.

Пирамиды все еще оставались, вызывающе дерзкие и свободные от ужасающего присутствия Влка Фенрика. На этом настоял Железный Шлем. Ни один боевой брат не нападет на центральные бастионы прежде, чем весь город превратится в руины.

Я хочу, чтобы ты увидел крушение всех своих мечтаний, Предатель, прежде чем я приду за тобой. Хочу услышать твои рыдания, как ты рыдал прежде.

Теперь время пришло. Острие атаки нацелилось на громадный двор перед главной пирамидой, беззащитный, лишенный охраны, вызывавший желание напасть. Здесь уже было почти три сотни боевых братьев: все воины из Великой роты Харека Железного Шлема и другие Стаи, которые прибыли прежде своих братьев. И двенадцать рунных жрецов с отрядами из первой волны нападения. Мастера вюрда стояли рядом с Великим Волком, их исчерченная глифами броня сверкала ярко-алыми вспышками.

Железный Шлем повернулся к Фрею, тому, кто привел их на Гангаву.

– Никаких сомнений? – спросил он в последний раз.

Вместо ответа рунный жрец вытащил мешочек с костями из капсулы на поясе. Кусочки выглядели невероятно маленькими в бронированной перчатке. Жрец почтительно ссыпал их на землю, и кости застучали по разбитым камням.

Некоторое время Фрей молчал, созерцая сложенный костями рисунок. На каждом кусочке была вырезана одна руна. Триск, Гморл, Адъарр, Рагнарок, Имир. Символы обладали определенными значениями: Лед, Судьба, Кровь, Смерть. Но вместе открывали особый смысл. В руках мастера, обладавшего мистической властью Фенриса, они могли поведать неизвестные грани настоящего, секреты прошлого или тайны будущего. В их присутствии смолкали все шутки и смех, опускалось оружие. Волки почитали руны, как делали их генетические отцы.

Прошло много времени, прежде чем Фрей ответил. А когда заговорил, голос его был еще более хриплым от дней, наполненных криками, приказами и вызываниями шторма.

– Руны говорят мне, что он там, в центре пирамиды, – ответил жрец. – Его след источает зловоние. И есть что-то еще.

Железный Шлем почтительно ждал. Все боевые братья вокруг следовали его примеру.

– Я вижу еще одно присутствие. Бич Волков.

Железный Шлем фыркнул:

– Это он так себя называет. Мы это уже знаем.

Фрей покачал головой:

– Нет, лорд. Это не имя. Это еще одна сила, запертая в стенах вместе с ним. Если мы войдем, то столкнемся с ней.

– И это заботит тебя, жрец? Или ты думаешь, что в галактике есть сила, способная выдержать нашу ярость? Даже примарх не сможет выстоять против наших клинков.

Фрей наклонился, чтобы собрать руны. Когда его пальцы коснулись самой старой из них – Фенгра, Запертого Внутри Волка, кусочек кости раскололся ровно на две половинки.

Жрец на секунду замер, уставившись на расколотую руну. Железный Шлем чувствовал его ошеломление. Он не сломал кость – она раскололась сама.

Из нависшей впереди громады пирамиды раздался слабый грохот, словно под землей прогремел гром. Небо над Волками вздрогнуло, угасло пламя вокруг.

А затем оцепенение прошло. Железный Шлем тряхнул головой, избавляясь от ужаса, что на короткое время закрался в его душу. Неуверенность уступила место гневу.

Ты все еще насмехаешься надо мной. Даже сейчас не можешь удержаться от дешевых фокусов.

– Арвек, – позвал он по связи, – щиты отключены?

– Да, лорд, – пришел раскатистый голос Къярлскара. – Флот прекратил обстрел и ждет ваших приказов.

Железный Шлем посмотрел на пирамиду. Она словно манила его, приглашала. Ее можно было при желании просто уничтожить с орбиты.

Воины вокруг ждали его решения. Он чувствовал их ярость. Как рвущиеся с повода гончие, их жажда убийства рвалась на волю. Со всего города продолжали прибывать Волки. С их когтей капала кровь недавних сражений. Они были готовы закончить дело.

– Лорд… – раздался голос потрясенного Фрея.

Великий Волк жестом приказал ему замолчать.

– Это момент поворота вюрда, братья, – объявил он по связи мягко, но уверенно. – Вот то, ради чего мы пришли. Не будет бомбардировки с орбиты. Мы войдем в логово Предателя и прикончим его, глядя ему в глаза.

Он разблокировал ледяной клинок и активировал энергию.

– Таков наш путь. Держите оружие наготове и следуйте за мной.

Пожар добрался до уровней под командным мостиком «Науро». Он вывел из строя почти восемьдесят процентов площади корабля и уже давно сделал задачу по его спасению невыполнимой. Георит сдался и больше не сражался со вспышками, сосредоточившись на сооружении огнеупорных стен в два метра толщиной в ключевых точках корабля, обрекая остальное на полное уничтожение.

Теперь и эти бастионы пали. Температура в жилых уровнях достигла максимума, при котором еще можно было существовать, но уже только в специальных костюмах, которые теперь носил весь экипаж. Корабль находился на последней стадии разрушения, его двигатели были готовы взорваться, поле Геллера трещало по швам, пустотные щиты уже невозможно было активировать.

Мы отлично поработали, чтобы продержаться столь долго. Зубы Русса, нужно совсем немного.

Чернокрылый восседал на командном троне, невозмутимо взирая на царившую на командном мостике суету. Все выжившие, около двух сотен, скучились на платформах, из последних сил поддерживая жизнь корабля.

Им больше некуда было идти. Внизу коридоры раскалились от пламени, и дышать там стало невозможно. Находиться можно было только на мостике и в нескольких ближайших к нему каютах. Крохотный островок в горе пламенеющего космического мусора. Причем было невозможно предсказать, как долго эти каюты останутся нетронутыми. Скорее всего, минуты. Чернокрылый же надеялся, что часы.

– Мы уже готовы, навигатор? – спросил Волк по связи.

Нейман был уже считай покойник. Его каюту отрезало от командного мостика коридорами плавившегося металла. Он мог незадолго до этого спастись, но пренебрег спасением. Лишь движение давало «Науро» шанс достичь цели, а навигатор мог совершить переход в реальное пространство только из своего святилища.

– Лорд, чем больше ты спрашиваешь, – раздраженно отозвался он, – тем дольше я буду делать вычисления.

Для человека, обреченного на мучительную смерть в огне, Нейман оставался замечательно спокоен. Чернокрылый еще раньше заметил в навигаторе эту черту. Что-то в этих генетических мутантах, казалось, взывало к фатализму. Возможно, они что-то видели в варпе, нечто такое, из-за чего меньше концентрировались на собственной судьбе. Или, быть может, они просто были холодны словно рыбы.

– Дьюлиан, мы долго не протянем, – ответил Чернокрылый, глядя на данные ауспиков. Он назвал навигатора по имени в знак уважения, и это было самое большее, на что он способен. – Дай мне точную оценку.

– Возможно, еще час. Меньше, если вы не дадите мне сосредоточиться.

– Благодарю тебя. Доложи, как только сможешь.

Чернокрылый оборвал связь. Впереди ждало то еще веселье. Один из окуляров реального пространства над командным мостиком, громадный купол из плексигласа в метр толщиной и несколько метров в диаметре, покрывался трещинами. Одна из них зазмеилась из адамантиевой рамы, превратившись в ручеек, текущий к центру окуляра.

Пустотных щитов больше не было. Когда разрушится корпус, мостик окажется в открытом космосе.

Чернокрылый встал.

– Довольно, – провозгласил он по открытому каналу связи. – Мы сделали все, что могли. К спасательным капсулам. Сейчас же!

Кое-кто из команды посмотрел на него с внезапной надеждой на лице. Другие, особенно кэрлы, казались потрясенными.

– Лорд, мы еще не вышли из варпа, – раздался голос Георита.

Штурман стоял на лестнице прямо под Чернокрылым, истощенный и до смерти уставший. Его голос был надтреснутым и медленным, выдавая бесконтрольное использование стимуляторов.

Чернокрылому пришлось улыбнуться. Георит был настоящей занозой в заднице – привередливой, назойливой занозой, – но при этом штурман честно заслужил себе место в саге, которую сложат об их полете.

– Я это заметил, штурман, – промолвил Волк. – Наша траектория зафиксирована, и только Нейман может выкинуть нас из варпа. Как только пропадет поле Геллера, я выпущу спасательные капсулы. Какими бы занудными вы ни были, мне кажется бессмысленной тратой отправлять капсулы пустыми.

Георит сглотнул.

– А вы, лорд?

Чернокрылый взял с пола шлем. Он был в пустотном доспехе скаутов, последнем, что смог спасти из оружейной корабля, прежде чем туда с ревом ворвалось пламя. Продолжение его панцирного доспеха, пустотная броня могла лишь спасти от космической пустоты и поддержать достаточную для жизни температуру. Уже не в первый раз за полет он пожалел о своей старой броне Охотника.

– Твоя забота очень трогательна, – промурлыкал скаут, водружая шлем на голову и чувствуя, как с шипением закрылись печати. – Еще раз так сделаешь, и я лично спущу твою спасательную капсулу.

Георит кивнул, устало показывая, что уловил иронию в его словах. За последние семнадцать дней он научился должным образом на нее реагировать.

Семнадцать дней. В четыре раза дольше, чем оценивалось сначала. Кровь Русса, я люблю этот корабль. Когда его не станет, я буду его оплакивать.

– Очень хорошо, лорд, – сказал Георит, прижимая к груди сжатый кулак, как принято было на Фенрисе, и приготовился уходить. – Да хранит вас длань Русса.

– Это было бы очень уместно, – согласился Чернокрылый.

Смертные потекли от своих станций к обслуживающим коридорам, ведущим к спасательным капсулам. Мостик быстро пустел. Вся команда знала, насколько тяжела ситуация, и понимала, что покинуть корабль до его разрушения абсолютно необходимо.

С их уходом мостик стал казаться просторным. Просторным и хрупким. Трещины в окулярах продолжали расти. За ними была лишь чернота, но не чернота космоса. Если бы с плексигласа были убраны хромофильтры, окуляры бы показывали Имматериум, безумную мешанину цвета и движения. Никто из людей не пожелал бы смотреть на такое, поэтому окуляры становились пустыми во время путешествия в варпе.

На мгновение Чернокрылый подумал открыть их, обнажить истинный вид материи, в которой летит его обреченный на гибель корабль. Перспектива была заманчивой, раньше он о таком не думал. Не сойдет ли Волк с ума, увидев это? Или его нисколько не тронет зрелище, как не затрагивало большинство вещей в галактике?

Его мысли были внезапно прерваны треском далеко внизу. Что-то большое и тяжелое только что сдалось. Несмотря на свое обычное спокойствие, Чернокрылый ощутил тревогу. Стоять на мостике корабля, который буквально распадается на части, выходя из варпа в зону планеты, было крайне близко к настоящему безумию.

И стоило ему подумать о ситуации в таких терминах, как она тут же обрела куда больше смысла.

Я сын Русса. Не самый лучший, если уж честно, но все равно один из его безумных потомков. А это ситуация, в которой мечтает побывать каждый Кровавый Коготь.

Он бросился вперед, к перилам, окружающим командный мостик, словно, стоя ближе к носу корабля, мог лучше оседлать грядущий ад.

Что-то еще отвалилось от корабля, что-то огромное, в районе хребта судна. Эхо от грохота пронеслось по пылавшим коридорам, вплетаясь в другие шумы разрушений.

«Науро» под его ногами умирал часть за частью, заклепка за заклепкой.

– Давай, Нейман, – прошипел Чернокрылый. Пульс Волка отчаянно стучал, когда он смотрел, как увеличивались трещины в плексигласе. – Давай же…

Длинные Клыки обрушили свой смертоносный груз, и врата в пирамиде превратились в груды дымящейся сажи. Громадные бронзовые перемычки рухнули на землю вместе с изящными колоннами. Изображения зодиакальных зверей разлетелись на куски. Шедевры изобразительного искусства за пару мгновений были уничтожены массированным огнем.

Последним сдалось само Око. Выкованное из металла, висевшее над главными вратами, оно держалось дольше всех, пока наконец не упало вниз дождем горячих осколков. Как только оно рассыпалось, в воздухе, казалось, раздался вздох, словно кто-то невидимый исчез. Гигантская пирамида вздрогнула, и по граням покатились обломки металла и камней. Могущественные врата теперь были зияющим зевом, непроницаемо темным и отталкивающим.

Железный Шлем не медлил ни секунды. Он первым ворвался внутрь, перепрыгнув через руины на входе и отбрасывая в сторону металлические обломки размером с борт «Рино». Следом бежали остальные воины Великой роты, вся стая металлически-серых воинов, жаждущих схватки.

– Месть Русса! – прошипел Великий Волк по связи.

Каждая пора его тела источала жажду убивать. Он чувствовал, как Волк внутри его вновь поднимается, потягиваясь в темноте и предвкушая вкус свежей крови. Янтарные глаза с красным ободком открылись в его разуме, пристальные и дикие.

Пролом вел во внутренний зал. Потолок исчезал где-то в полумраке, поддерживаемый гигантскими колоннами из обсидиана. Воздух здесь был горячим и пыльным, напоенным красной взвесью, поднятой при взрыве. Гигантские символы Тысячи Сынов были вырезаны в камне, темные и едва различимые в тенях. Все место пропиталось приторной вонью порчи, как если бы древнее зло забралось глубоко в камни и оставалось здесь, спящее и смертоносное.

Волки неслись вперед, их шаги эхом разносились по залу, броня чернела в темноте, мерцали линзы шлемов. Все воины держали оружие наготове, одни бежали с бластерами, другие с клинками. Не было криков или клятв, лишь низкое, приглушенное рычание. Великая рота неслась к цели, и все разумы фокусировались на поставленной задаче. Словно кровь, бегущая по лезвию топора, Волки мчались прямо в сердце пирамиды.

Они не встретили здесь врагов. Первый зал перетек во второй, обширнее и выполненный в том же стиле. Грохот шагов разносился в тенях, эхом возвращаясь обратно.

Эта тишина не уменьшала ярости Железного Шлема. Смертные враги были неуместны здесь – они бы просто отсрочили встречу, которой Волк так жаждал, ту, о которой мечтал с тех самых пор, как начались странные сны.

На бегу он вдруг понял, что узнает каменную резьбу вокруг. Узнает символы, выступающие из темноты и тонущие в ней снова. Они десятилетиями приходили к нему в снах. Он уже бежал по этому пути, много раз.

Я должен быть здесь. Это место и это убийство – они предназначены мне, сложены в вюрде. Я готов. Видит Всеотец, я готов.

Второй зал перешел в третий, затем в четвертый, и каждый становился больше предыдущего. Лишь теперь выявились истинные размеры пирамиды. В своем непомерном великолепии она вполне могла сравниться с теми облицованными стеклом строениями, что были уничтожены в Тизке. Но здесь не было библиотеки, хранилища уникальных знаний. Это было лишь подражание, пустая копия того, что когда-то существовало, потому что оригинал воссоздать было невозможно. То, что было уничтожено Волками, осталось уничтоженным.

Стаи преодолели последние двери, возносившиеся на немыслимую высоту. Центральный зал простирался во все стороны, самый большой и расположенный прямо под вершиной пирамиды. Воздух здесь казался еще удушливее, словно что-то массивное давило на него сверху. Огромные жаровни, каждая размером с шагоход Имперской Гвардии класса «Часовой», источали сапфировый свет, падавший струями на мраморный пол. Знамена в десятки метров длиной тяжело спускались с далекого потолка. Все они были тускло освещены.

Эмблемы рот. Железный Шлем на них не смотрел. Не хотел вспоминать то, чем был когда-то легион Тысячи Сынов.

В центре зала возвышалась платформа с крутыми гранями-лестницами. Это была пирамида в миниатюре, увенчанная плоской плитой чуть меньше ста метров в поперечнике.

На платформе стоял алтарь.

А перед алтарем виднелся человек.

Железный Шлем побежал быстрее, увидев цель. Дисплей шлема ничего не показывал, но ведь глаза не могли врать. Сгорбленная фигура ростом чуть меньше обычного смертного стояла там и ждала Волков. Даже издалека острое зрение Великого Волка позволяло разглядеть его лицо в малейших деталях.

Кожа была древней, морщинистой и покрытой старческими пятнами. Мужчина был в винно-красной мантии, свободно свисавшей с худых плеч, и опирался на длинный деревянный посох. Его руки больше походили на птичьи лапы с длинными когтями. Волосы когда-то были длинными и густыми, но теперь сквозь серебряные пряди светилась кожа.

Когда Волки приблизились, мужчина поднял голову. Он видел приближение Железного Шлема и одарил Великого Волка странным взглядом. В нем было много чувств.