Текст книги "Битва за Клык"

Автор книги: Крис Рэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

А затем хлынул огонь. Их ангар использовался «Громовыми ястребами» и выходил прямо в атмосферу Фенриса. Мощные щиты прикрывали стартовую площадку и создавали на такой высоте пригодную для дыхания среду. Небо снаружи было темно-голубым, как всегда бывало во время недолгих сумерек на Фенрисе. А затем вдруг оно вспыхнуло ослепительным калейдоскопом красок, когда сверхнапряженная плазма врезалась в поверхность пустотных щитов. Небо сошло с ума.

Ангар, ранее наполненный клацаньем и скрежетом механических устройств и подъемных механизмов, внезапно заполнился пронзительно-высоким свистом и шипением противостоявших удару щитов. Высоко над головами кэрлов заревели предупреждающие клаксоны, отвлекая техножрецов, склонившихся над фимиамами и священными маслами.

– Что это? – спросил юный кэрл, светловолосый рекрут по имени Лир, инстинктивно подняв винтовку. Он был бесстрашным в обычном бою, но мощные потоки энергии, обрушившиеся с небес всего в паре сотен метров, явно выбили его из равновесия.

– Обыкновенная бомбардировка, – промолвила Фрейя, которая понятия не имела о том, что за вид секретной технологии был применен. – Отбой, солдат. Мы не сдвинемся с места, пока не получим приказа отступать.

– Совершенно верно, хускарл, – раздался вдруг металлический голос.

Фрейя резко обернулась и оказалась лицом к лицу с высоченным Гаръеком Арфангом, железным жрецом Двенадцатой. Она рефлекторно сглотнула и тут же обругала себя за эту слабость.

Как они это делают? Как создают эту ауру устрашения?

– Лорд, – промолвила она, поклонившись.

– Эти лучи не способны повредить нам, – продолжил он, вещая через вокс-решетку шлема.

Как и у всех жрецов его ранга, у Арфанга была серворука, торчавшая из-за спины странного готического доспеха. Вместо обычных тотемов и трофеев, навешанных на керамит брони, он носил на груди череп и шестеренку Адептус Механикус вместе с изображениями важнейших фенрисских рун. Темный доспех был в патине от долгой носки. Казалось даже, что он вообще не снимался. Фрейя точно никогда не видела ни одного из железных жрецов без брони, и потому было легко поверить слухам, что они отказались от смертных тел и навсегда слились с древней технологией внутри доспехов. Жрец держал тяжелый посох, увенчанный молотом из адамантия, выкованным в виде оскалившейся морды.

– Они делают это, чтобы мы не могли стрелять в ответ.

Жрец прошел мимо девушки и остановился, повернувшись к открытым посадочным площадкам, наблюдая, как ливень из кипящей плазмы омывает пустотные щиты.

– Наши щиты работают от термальных реакторов, расположенных в километрах под поверхностью горы, – возгласил жрец, наполовину говоря сам с собой. – Этот огонь не что иное, как простое сотрясение щитов, но из-за него мы сами не можем выпустить ни одной ракеты по их кораблям.

Он повернулся к Фрейе:

– Неудобно, правда?

Оттуда-то из недр его доспеха донесся низкий скрежещущий звук.

Он рычит? Или прочищает горло? Или смеется?

– Светло, лорд, – ответила она. – Значит, здесь мы в безопасности?

– Полностью, хускарл. На данный момент.

Железный жрец переводил взгляд с одного кэрла на другого, оценивая отряд Фрейи на соответствие чему-то. У него была непривычная, резкая манера говорить, и движения тоже были не совсем привычными для Небесного Воина.

Металлические головы. Еще более пустые, чем остальные.

– Я выбрал вас, – объявил Арфанг. – Мне понадобится эскорт для моих трэллов, а мои техножрецы полностью загружены.

– Как прикажете, лорд, – неуверенно произнесла Фрейя. Что угодно будет лучше, чем это сидение в ангарах, но жрец так и не сказал, чего же именно хочет.

Железный жрец кивнул сам себе, явно удовлетворенный ответом. Он поставил перед собой увенчанный молотом посох, и из тени ближайшего «Громового ястреба» поспешно вынырнули несколько сутулых фигур. Это были трэллы-сервиторы, наполовину люди, наполовину машины, автоматы, служившие в арсенале. У нескольких еще остались человеческие лица, на которых после лоботомии застыло пустое, безжизненное выражение. У других вместо лиц теперь были железные пластины, а вместо рук – буры, тиски, замки, трещотки и когти-молоты. У некоторых к тощим изначальным телам заклепками прикрепили искусственно выращенные мускулы, которые управлялись через пучки проводов и контрольных игл. Они являли собой пестрое собрание кошмаров, результат темного единства Бога-Машины и фенрисской эстетики свирепости.

– Нужно закончить приготовления. На это уйдет несколько дней. Когда я призову тебя, приходи без промедлений.

– Простите меня, лорд. Но куда?

Железный жрец обратил к ней облаченную в броню голову. Линзы шлема мерцали кроваво-красным светом, словно внутри тлели угли.

– Куда же еще, хускарл? Разве ты не слышала о совете военных провидцев? Итоги битвы не обдуманы соответствующим образом. Здесь кроется смертельная опасность.

Казалось, для него это был ответ на все вопросы. Жрец прошагал мимо девушки, клацая по полу посохом. Затем он остановился, словно размышляя над тем, что, возможно, выразился не совсем ясно.

Арфанг повернулся, и Фрейя вроде бы уловила нечто похожее на волнение в его ровном, неживом голосе.

– Это приказание ярла Грейлока, хускарл. Мы идем будить мертвых.

Клык был самой высокой вершиной Асахейма. Другие пики взмывали вокруг Мирового Хребта в морозном воздухе, едва не царапая его, пока он истончался на пути к космической пустоте. Горы громоздились одна на другую, посягая на пространство соседей, сражаясь, словно тянущиеся к свету сосны экка в долинах. Все на Фенрисе боролось за выживание, даже сама измученная, изломанная земля.

Ближайшие к Клыку пики тоже вошли в легенды Влка Фенрика, оставляя след в коллективном сознании с тех пор, как Всеотец привел их туда в полузабытых сумерках основания. На юге возвышался Асфрик, широкий и прямой, разрывавший облака. На востоке маячили братья грома, Фриемияки и Трор. На западе расположился суровый Кракгард, темный пик, на котором горели герои, а на севере были Броддъя и Аммагримгуль, стражи Врат Охотника, через которые кандидаты отправлялись на испытания превращения.

Дороги между пиками были ненадежны и известны лишь тем, кто проложил их, будучи кандидатом. Их рассекали отвесные расщелины и глубокие обрывы. Некоторые охотничьи тропы проходили по твердой породе, другие бежали по мостам изо льда, что грозили обрушиться при первом же шаге. Одни змеились в верном направлении, ведя охотника из расщелин в тени горных вершин вниз, в долины, где паслась добыча. Другие вели в никуда, во тьму, в пещеры, которые пронизывали недра древнего ландшафта, полные лишь обмороженных костей и отчаяния.

При всем великолепии и ужасе этой дикой земли здесь были и островки стабильности, места, где гигантские каменистые выступы создавали ровные плато, обрамленные острыми стенами гор. Именно в такие места Волки приходили общаться с дикой душой горной страны. В Лето Огня, когда по всей планете таял лед и война приходила к смертным племенам, в таких местах зажигались громадные костры и скальды рассказывали саги. Тогда воины Русса ненадолго забывали о жажде битвы и вспоминали тех, кто пал в Долгой Войне, а рунные жрецы проникали в пучины мистерий вюрда, пытаясь постичь путь ордена в незнакомой местности.

Именно на одном из таких собраний Железный Шлем провозгласил первый поход для поимки Магнуса. В далеком прошлом на том же месте было принято решение о создании Волчьих Братьев, злосчастного преемника ордена Космических Волков, позже осужденного, расформированного и ставшего источником тайного стыда.

Для Тысячи Сынов, которые не знали и знать не хотели всего этого, плато были всего лишь посадочными площадками, местами для высадки войск и машин из шаттлов. Поэтому через сорок восемь часов после уничтожения орбитальных платформ они явились спиралевидными колоннами, и от их числа потемнело небо. Тяжелые и неповоротливые десантные суда вылетали из трюмов транспортных кораблей и спускались к точкам посадки, охраняемые крыльями штурмовиков и прикрываемые батареями боевых судов класса «космос-планета», расположившихся на орбите. Один за другим бронзово-сапфировые суда врывались в атмосферу, при спуске оставляя за собой огненные следы.

К наступлению ночи спустились дюжины кораблей, но это была лишь сотая часть тех, что еще ждали спуска. Сигрд Бракк наблюдал, как последний из десантных кораблей, мигая огнями, спускался прямо к нему, в тень Кракгарда, и хищно улыбнулся, обнажив клыки. Как и вся его Стая, он, укрывшись под нависшим пологом сугроба, ждал, когда вражеские командиры выберут для посадки обозреваемое им плато.

– Вот этот, парни, – довольно прошипел он, легко скользя к спускавшемуся судну. – Первая добыча ночи.

Капитан штурмовиков Скит Хемлок влажными руками сжимал лазвинтовку. Несмотря на защитный костюм, он чувствовал, что воздух жутко холодный. Но все равно обливался потом.

Под ногами хрустел снег, искрившийся в свете фонаря на его шлеме, метавшемся по бело-голубой поверхности. Его отряд, тридцать подготовленных для сурового климата солдат, веером расположился рядом.

Так вот каков этот Фенрис, подумал Хемлок, с испуганным изумлением разглядывая мрачные очертания черных пиков. Ближайшая вершина превосходила все, что он видел в своем родном мире, Квавелоне, который, между прочим, считался гористой планетой.

Что-то странное присутствовало в воздухе. Не просто холод – что-то резкое, дикое. Даже очищенный респиратором и обогащенный кислородом из ранца на спине, воздух все равно был слишком разряженным и едким. Впрочем, в его крови, наверное, еще оставались лекарства от высотной болезни.

А еще было чересчур тихо. Единственным звуком оставалось жужжание двигателей десантного корабля. Огромное судно, двадцати метров высотой и гораздо больше шириной, приземлилось на скалу, растопив снежный покров. Началась разгрузка артиллерии и солдат. Уже более сотни Стражей Шпиля высыпали наружу, с фальшивой бравадой шагая в мир, который совершенно очевидно хотел их прикончить и казался способным сделать это в самое ближайшее время. Они были первыми, оказавшимися на линии огня, теми, кому поручили создать плацдарм для дальнейшей высадки.

Но пока сопротивления не было. Ни единого движения. Ничего, что выдало бы обитателей планеты.

Тишина.

– Быть наготове! – велел Хемлок по воксу, не отрывая глаз от открывшегося перед ним зрелища.

Плато было шириной более восьмисот метров. С трех сторон оно обрывалось в пропасть, а с четвертой крутой лестницей вздымались скалы. Сложно, но проходимо.

Он нервно сглотнул, вглядываясь вперед, хотя миллиард точек света на плоской посадочной площадке затуманивали взгляд. После высадки на планету были сразу же собраны стационарные прожекторы, и все солдаты на полную мощность включили фонари на шлемах. Получавшееся освещение скорее мешало, чем помогало, потому что в ночи звездами зажглись сотни ярких точек и модули ослепительной яркости.

Десантный корабль приземлился в центре площадки, из выхлопных отверстий клубился дым и пар. Темная громадина, обрамленная линией мерцавших огней. Хемлок знал, что пилотам не терпится убраться отсюда. Несмотря на то что посадочные площадки патрулировались штурмовиками, на земле солдаты были уязвимы, словно хищная птица в гнезде.

Пока он наблюдал, высадилась еще одна группа войск, которая несла более тяжелое вооружение. Выгрузили громоздкую лазпушку, которую тут же окружила дюжина канониров, готовых развернуться на границах посадочной зоны. Чуть позже будут установлены генераторы пустотных щитов и соответствующая противовоздушная артиллерия. Когда это случится, площадка станет хотя бы относительно безопасной. Но до тех пор они уязвимы, и все прекрасно это понимали.

– Поиск завершен, – пришло по воксу сообщение с дальнего угла зоны высадки.

– Нашли что-нибудь? – спросил Хемлок настойчивее, чем собирался.

Проклятье. Сохраняй спокойствие перед людьми.

– Ничего, сэр.

– Тогда удерживайте позицию. Пока не установим приборы, ваши глаза – это все, что у нас есть.

Внезапно вокс-связь отключилась. Хемлок попробовал вновь связаться с солдатами, но ответа не было. Это было неприятно.

– Будьте наготове, – повторил он. Слетавшие с его уст банальности стали казаться странными и смешными. Завывание ветра среди высоких гор, отсутствие реакции на высадку со стороны защитников планеты, до костей пронизывающий холод. Все это выбило бы из равновесия и куда более подготовленного человека, чем Скит Хемлок.

– Верьте в хозяев, – пробормотал он.

На дальней стороне плато потухла, в последний раз моргнув, прожекторная установка.

Хемлок напрягся.

– Держитесь, ребята, – велел он, проверяя на дисплее шлема, кто отвечал за тот сектор периметра.

Еще один прожектор погас.

Вот дерьмо.

– Они идут! – закричал он, уже не заботясь о том, каким пронзительным стал голос. – Искать цели!

Хемлок вскинул лазган к плечу, водя им из стороны в сторону и вглядываясь в темноту. Краем глаза он видел, что его люди делают то же самое. Однако его измеритель расстояния был пуст. Ни стрекота, ни обратной связи.

Они так же перепуганы, как и я.

А затем слева от него вспыхнули слепящие полосы лазерного огня, а следом раздался хлесткий звук их залпа. Солдаты плохо прицелились и стреляли в спешке куда попало. Быстро, краем глаза Хемлок увидел какую-то огромную тень, скользившую по снегу.

Он обернулся, наугад выстрелив из лазгана. Когда лучи пронзили полог ночи, раздались гневные крики. Некоторые выстрелы поразили борта десантного корабля.

Хемлок испуганно припал к земле, чувствуя, как молотом колотится сердце.

Это какой-то кошмар. Они доберутся до нас, прыгая по теням.

А затем откуда-то из глубин, о существовании которых он даже не догадывался, к солдату пришла решимость. Надо организовать оборону, создать подобие баррикады. О Волках ходило много легенд, но прежде всего они лишь люди.

– Ко мне! – решительно прокричал он, вскакивая на ноги. – Построиться и взять этих…

Внезапно перед ним появилось лицо из ночного кошмара. Он увидел горящие красные глаза, усеянный клыками темно-серый шлем, мощные наплечники, обагренные кровью.

– Тихо! – раздалось утробное, невообразимо низкое рычание, больше подходившее леопарду, чем человеку.

Прежде чем Огрим Красная Шкура латной перчаткой разодрал Хемлоку горло, на неопытного штурмового капитана снизошло озарение. Но он с ним припозднился.

Это не люди.

Кулак Хель несся по зоне высадки, ныряя под вспышками лазерных лучей куда искуснее, чем можно было ожидать от такой бронированной туши.

Мало что из арсенала смертных могло повредить ему, но он все равно двигался абсолютно бесшумно и не стрелял из болтера. Это был предмет гордости – чистое убийство с минимумом шума. Ночной визор его шлема очень четко показывал местность. Судя по хаотичным движениям и выстрелам противника, у врагов такой технологии не было.

Метнувшийся луч прожектора на секунду вырвал космодесантника из темноты. Руны шлема показали наличие шести мишеней вокруг, и Кулак Хель резко изменил траекторию бега, чтобы добраться до них.

Шесть смертных в двадцати метрах от него, все одеты в бледно-серую камуфляжную броню, маски и шлемы, лазганы опущены.

– Корм для скота, – выругался Кулак Хель. Скользя к целям, он уже наслаждался брызгами крови на броне и в выверенном размахе поднимал силовой кулак.

Случайный луч попал в него прежде, чем он врезался в жертву. Не нанеся никакого вреда, выстрел отразился от наручей, украшенных выгравированными символами. Кулак космодесантника врезался в лицо одного из солдат, отшвырнув несчастного далеко в сугроб. Продолжая движение, Кулак Хель ударил стоявшего позади первой жертвы.

Аккуратно повернувшись на левой ноге, космодесантник рукоятью болт-пистолета разбил визор пятившегося смертного. Просвистел воздух, и мужчина рухнул на колени, схватившись за сломанную челюсть.

Остальные солдаты рассыпались, пытаясь убежать.

– Отбросы! – заревел Кулак Хель, схватив ближайшую жертву и резким движением силового кулака переломив ей позвоночник.

Шлем показывал позиции его боевых братьев, прорубавших себе путь к десантному кораблю. Везде метались лазерные выстрелы, потрескивая и щелкая в урагане огня и страха. Все больше смертных солдат занимали позиции по площадке, пытаясь организовать оборону, которая могла бы задержать Волков. Нет, это не поможет. Кулак Хель видел приближавшиеся сигналы штурмовых кораблей и чувствовал, как заряжались лазпушки. Но и это едва ли изменит ситуацию.

Ничтожные. Как его все это бесит!

– Вы пришли сюда! – зарычал он, обезглавив солдата смертоносным апперкотом. – Осквернили это место!

Он выпотрошил другого взмахом силового кулака, даже не активируя силовое поле.

– Как вы посмели? – проревел он, омытый кровью захватчиков, оставляя за собой пробитые черепа, ослепленные лица, сломанные позвоночники. – Вы меня очень разгневали!

Слева от него промелькнул стремительный призрак: это Красная Шкура как раз рванул к десантному кораблю. Кулак Хель вытряхнул жизнь из солдата, которого сжимал в руке, отбросил тело прочь и поспешил за боевым братом. Волчий дух в нем, воплощение жажды убийства, потянулся и обнажил когти.

– Еще не стрелял? – осведомился по связи Красная Шкура.

Запустив цепной меч, он по дуге рассек попавшихся ему на пути охваченных паникой смертных. Во все стороны брызнула кровь.

– Нет нужды, – с отвращением отозвался Кулак Хель, плечом вперед рванув прямо в завесу лазерного огня и врезавшись в перепуганных стрелков. – Они этого не заслужили.

Красная Шкура рассмеялся, с силой врезав рукоятью пистолета в торс следующей мишени. Солдат отлетел назад, его живот разорвало ударом, кровь обагрила снег.

– Не спорю, брат.

К тому времени, как они добрались до открытого отсека десантного корабля, слякоть под ногами стала розовой. Сломанный Зуб немного задержался, занятый наполовину собранной батареей лазпушек. Где-то еще дальше сеял смерть безмолвный Бракк. Он молчал с самого момента высадки Стаи на посадочную площадку, позволив Когтям сосредоточиться на главной цели, а сам тем временем опустошал ряды пехоты.

Застигнутые в середине разгрузки пилоты пытались взлететь. Вражеские солдаты, словно обезумевшее стадо, бросились назад, напрасно считая недра корабля безопасным местом. Их слепил ужас перед скользившими по снегу кровожадными тенями.

– Меня от них тошнит, – продолжил Кулак Хель, запрыгнув в огромный грузовой отсек и приземлившись прямо среди перепуганных солдат.

Красная Шкура вскочил следом, задержавшись лишь для того, чтобы стряхнуть кровь с цепного меча, прежде чем вновь запустить его.

– Среди вас Волки! – заревел он на готике, дико расхохотавшись.

Враги ощущали себя колосьями пшеницы под взмахами косы и даже не пытались организовать отпор, охваченные стадным ужасом. Некоторые тщетно пытались спастись от гибели и прыгали от неистовствующих Кровавых Когтей снова на лед, но ни один не миновал вращавшихся клинков Красной Шкуры. Остальные забивались все дальше в глубь корабля, лишь на пару мгновений отсрочив смерть и тщетно стреляя из лазганов.

Послышался громкий взрыв, и стальной пол грузового отсека задрожал. Десантный корабль сумел-таки подняться в воздух.

– В кабину! – рыкнул Кулак Хель.

Красная Шкура, опередив брата, пронесся по грузовому отсеку и взлетел по первой лестнице. Широкие плечи его доспеха задевали стены узкого коридора, оставляя глубокие царапины на прессованном металле.

Кулак Хель моргнул по руне на дисплее шлема, и его силовой кулак окутало энергетическое поле, послав голубые молнии по отсеку корабля. Врезав сияющей перчаткой в качавшийся пол, он вырвал из него лист. С яростью отшвырнув его прочь и сбив при этом с ног первый ряд съежившихся от страха солдат, Волк обнажил внутренние конструкции корабля. Присев, он выдернул провода, разрывая соединения и стряхивая кабели, словно внутренности раненого животного.

Мигнув, погас свет в грузовом отсеке, погружая корабль во тьму. Раздались вопли солдат, внезапно ввергнутых в ад из теней и мечущихся фонарей на шлемах.

– Бегите, пока можете, жалкие людишки, – прорычал Кровавый Коготь, убрав пистолет и ринувшись в темноту. Его силовой кулак потрескивал разрядами смертоносной силы. – Хель идет к вам.

Красная Шкура вихрем ворвался на следующий уровень, с каждым шагом оставляя бронированными ботинками вмятины на металлических ступенях. На верхней платформе его ждала вооруженная охрана, и при появлении он получил в правое плечо заряд лазерного огня.

– Храбро, – рыкнул он, выпрямившись и вонзив окровавленный цепной меч в ближайшего из врагов. – Но глупо.

Он бросился на стражников, яростно размахивая мечом. Движения казались хаотичными, но то была лишь видимость: великолепная физическая форма делала его удары неожиданно эффективными.

Стража не отступила перед столь бешеным нападением и потому погибла. Прикончив последнего, Красная Шкура увидел на дисплее, что Кулак Хель прорубал себе путь уровнем ниже. По углу наклона палубы было ясно, что корабль набирает высоту.

В конце платформы была запертая дверь. Красная Шкура бросился к ней, выпустив на бегу три болта, попавших прямо в замок. Реактивные заряды взорвались, врезавшись в металл, и Красная Шкура отшвырнул на пол обе створки.

Внутри оказались четыре человека, парами сидевшие за контрольными панелями. Окна кабины тянулись в дальнем углу помещения, и через них были видны вспышки лазерного огня внизу, пока корабль пытался набрать высоту с открытым люком.

Красная Шкура дико расхохотался, и кошмарный звук загремел в тесном пространстве рубки. Три пилота подпрыгнули и неуклюже попытались убраться с пути Волка. Но скрыться было невозможно. Зажужжал цепной меч. Два мощных взмаха – и трое смертных были разорваны на части, кресла с металлическими спинками залило кровью. Красная Шкура схватил оставшегося в живых пилота за шею и дернул из ремней безопасности. От рывка позвоночник сломался, и труп обмяк в перчатке Когтя.

Зарычав от отвращения, космодесантник отшвырнул тело прочь. Без пилота штурвал закачался, и корабль начал сильно крениться.

– Вот Хель! – бросил он по связи. – Пора убираться отсюда.

Красная Шкура сорвал с пояса крак-гранату, но затем увидел мигавшие на линзах шлема руны опасности и вздернул голову как раз вовремя, чтобы заметить, как звено штурмовиков Тысячи Сынов приближается к посадочной площадке. Они уже были в нескольких сотнях метров.

А вот это уже интересно.

Он убрал гранату и схватил штурвал, казавшийся в его громадных руках детской игрушкой. Корабль тут же выровнялся. Вместо того чтобы дать судну врезаться в землю, Красная Шкура вывел его из пике и прибавил скорости. С протестующим визгом измученные атмосферные двигатели вновь заработали в полную силу.

Пилоты, выискивавшие цели на земле, заметили опасность слишком поздно. Огромный и медлительный десантный корабль несся прямо на них.

Красная Шкура ухмыльнулся и разбил ближайшее окно рукоятью цепного меча. Отпустив управление, он присел и выпрыгнул головой вперед в окно, вырвав металлическую раму и выпав, кувыркаясь, в ночной воздух. В тот же момент пикирующие штурмовые корабли сменили курс, чтобы избежать столкновения с громадным куском стали и прометия, оказавшегося у них на пути.

Только теперь Красная Шкура увидел, как высоко взлетел. Плато маячило под ним в паре сотен метров, время от времени освещаемое лазерным огнем.

– Скитъя, – выругался он. – Это будет…

Коготь камнем падал на землю, едва ли заметив взрыв над собой, когда два штурмовика столкнулись с десантным кораблем. Небо осветилось громадным шаром вспыхнувшего топлива и боеприпасов.

– …больновато.

Космодесантник ударился о скалу, перекатился и заскользил по льду. Колени обожгло болью, даже несмотря на защиту брони, и Красная Шкура почувствовал резкий, горячий треск в позвоночнике.

С секунду он лежал неподвижно, ошеломленный падением. Затем зрение стало проясняться. Морщась от боли, Коготь поднялся на ноги, не обращая внимания на тревожные руны, говорившие о повреждении мышц и переломе бедренной кости.

Смутно он понял, что должен обратить внимание на что-то другое.

– Беги, тупой придурок! – откуда-то заорал по воксу Кулак Хель.

И тут Красная Шкура понял, в чем дело. Несмотря на мучения, он бросился вперед, в болезненный спринт по камням, когда на место его падения рухнул с небес огненный шар. Разбитый десантный корабль, неуправляемый и искалеченный столкновением с штурмовиками.

Красная Шкура бежал. Бежал, как бешеный скейскре, перебирая израненными ногами и чувствуя, как пульсируют в крови эндорфины.

Клянусь Руссом, какой же ты медлительный.

Земля вздрогнула, когда металлический корпус врезался в камни за его спиной, раздавив всех, кто еще выжил внутри, и расплескав расплавленный металл вокруг. Разбитый корабль продолжал кувыркаться, словно поверженный зверь на равнинах, завывая в предсмертной агонии и вызывая все новые взрывы внутри округлого корпуса, прежде чем наконец со скрежетом остановился.

Только тогда Красная Шкура тоже остановился и обернулся, смотря на учиненные им разрушения и зная, что только что заработало его второе сердце и теперь тяжело стучит в груди. Начали срастаться сломанные кости, подействовали болеутоляющие, но сильнейшим стимулом для него был внутренний волк, метавшийся в ярости и неистовстве. Красная Шкура чувствовал, как нахлынула жажда убийства, тяжелая смесь адреналина и генетической ярости.

– Фенрис! – зарычал он, широко размахивая цепным мечом над головой. – Хъолда!

Откуда-то сбоку появился Кулак Хель, тяжело хлопнув брата по спине и отрывисто расхохотавшись по связи.

– Клянусь задницей Моркаи, ты чокнутый, как унгур, – сказал он, тоже давая волю внутреннему волку. Несмотря на броню, Красная Шкура чувствовал витавшие в воздухе феромоны убийства. – И такой же крепкий.

Затем рядом появился Бракк с остальной Стаей, вырисовываясь на фоне горящих обломков. Лазерный огонь прекратился. Ни один из Стражей Шпиля не выжил, чтобы увидеть падение десантного корабля, а уцелевшие штурмовики все еще разворачивались, чтобы пойти на новый заход.

– В другой раз просто используй гранату, – раздраженно прорычал волчий гвардеец. – Следующая цель к северу, они там создали плацдарм. Выдвигаемся.

Стая мгновенно бросилась вперед, все как один, несясь по камням, словно скользившая по теням серая жидкость. Силовые кулаки были выключены, цепные мечи безмолвствовали. Когти вновь стали почти незаметными, словно призраки, что было ужасающим отражением их боевой ярости.

К тому времени, как вернулись штурмовые корабли, летя низко над площадкой высадки, там остались лишь костры, искореженные обломки и уже начавшие леденеть трупы тех неразумных, что принесли войну в мир Волков.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Аурис Фуэрца из культа Павонидов прислонился к стене, согнув раздираемые болью ноги. Он смотрел смерти в лицо, видел последние объятия изменения плоти, и это было сущим кошмаром. Даже сейчас, вырвавшись из ужасов варп-безумия, он чувствовал, как судорожно бьются сердца в сломанной грудной клетке, словно звери, стремящиеся вырваться наружу. Как долго он был без сознания? Минуты? Часы? Дни? В варпе это всегда было трудно понять.

Перемещение в зловредных потоках эфира и в лучшие времена требовало хорошей физической подготовки, а уж совершать прыжок в таких условиях было делом крайне опасным. Когда Фуэрца увидел несшийся к его поврежденному судну корабль Псов, у него оставались считаные секунды на принятие решения. К счастью, подготовка к эвакуации уже была завершена из-за сильного пожара на «Иллюзии Уверенности». Но даже при этом расчет новых варп-направлений был делом далеко не простым.

Фуэрца мог отчасти даже гордиться, что не отправил самого себя прямиком в корпус корабля-адресата, и даже поразился тому факту, что по-прежнему дышал воздухом, а не металлом. Это лишний раз доказывало, что у вселенной имеется план, и план этот включает в себя Ауриса Фуэрцу.

Впрочем, едва ли. С ладоней содрало кожу, и теперь в темноте они блестели, как ободранные туши в лавке мясника. Он хватал воздух резкими, неровными глотками и, даже не снимая маски, чувствовал, что и лицо тоже пострадало.

Из четверых рубрикатов, бывших с ним в варп-пузыре, выжил только один. Двое, должно быть, погибли при прыжке, разорванные на куски коварными течениями океана. Третий материализовался внутри толстой балки из адамантия, и черные металлические пруты быстро прикончили бездушное создание. Вспышки от остатков варпа пробежали по сломанному нагруднику, все еще пытаясь восстановить тело воина Тысячи Сынов.

Тщетно. Рубрикаты считались одними из самых крепких созданий в галактике. Невосприимчивые к боли и отчаянию, они были способны действовать даже после тяжелых увечий. Но столкновение с корпусом перехватчика разрушило целостность брони десантника-предателя. Пока Фуэрца смотрел на несчастного, не в силах чем-либо помочь, слабый свет в разбитом шлеме рубриката моргнул и погас. Дух воина, каким он был, исчез.

Фуэрца почувствовал глубокую печаль, эхо душевной боли вдобавок к физической.

Нас и так мало. А теперь меньше еще на одного.

Он медленно повернулся к выжившему, морщась от мучительных спазмов в сдавленном позвоночнике. Рубрикат стоял неподвижно и бесстрастно, не выражая ни малейшего интереса к судьбе собратьев. Не в первый раз Фуэрца подивился, сколь же неполноценной была жизнь этих созданий. Видят ли они, подобно ему, бегущие по дисплею шлема руны? Есть ли у них речь, как у простых людей?

Невозможно было сказать. Ариман, будь проклято его черное имя, сделал их холодными и лишенными чувств, словно надгробные статуи Неюмаса Тертиуса.

Несмотря на все это, зрелище было впечатляющим. Громадный, в сапфирово-бронзовом боевом доспехе, рубрикат все еще держал изукрашенный болтер, с которым шел в битву на Просперо как живой космодесантник. Его нагрудник был украшен изящными линиями змей и драконов, созвездий и астрологических символов, таинственных знаков и древних глифов силы, каждый из которых был настоящим произведением искусства.

Символы изменились. Фуэрца не знал как и даже не замечал когда, но они редко оставались неизменными надолго. Единственным, что присутствовало всегда, было Око.

– Ну что, брат, – прохрипел Фуэрца, внимательно глядя на рубриката и чувствуя, как кровь бежит у него по подбородку и израненной груди. – Что нам теперь делать?

Они рематериализовались в темном коридоре, простиравшемся во мрак в обе стороны. Фуэрца оперся о стену, рубрикат стоял неподвижно. Стены были из незащищенных механизмов и труб, грубые и отвратительные. Полом служила металлическая решетка, а потолком – скопление силовых кабелей, охладительных труб и коробок модулей жизнеобеспечения. Было темно и очень холодно.