Текст книги "Путь небес (ЛП)"

Автор книги: Крис Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Манушья-Ракшсаси среагировал слишком поздно. Хан вцепился ему в шею, сжав сиреневую плоть и используя инерцию, чтобы оттащить тварь от Арвиды. Примарх вдавливая обе руки в напряженную плоть демона.

Захваченный врасплох свирепой атакой Хана демон потерял равновесие и рухнул на спину. Джагатай повалился на него сверху, продолжая сжимать горло Манушьи-Ракшсаси. Тот выгнул спину, пытаясь скинуть примарха, но Хан, вкладывая все до остатка генетически улучшенные силы, давил сильнее, ломая скрученные варпом кости и разрывая многочисленные извращенные трахеи.

Задыхающийся Манушья-Ракшсаси задергался сильнее. Его меч резанул по спине Хана, рассекая пластины доспеха. Когти царапали по бокам, вонзаясь в плоть там, где были вырваны куски брони. Огромная тварь извивалась, словно змея, пытаясь сбросить с себя своего палача, но Хан только усиливал хватку, вдавливая пальцы в глотку демона и разрывая сухожилия.

– Вам больше негде прятаться, – прошипел Хан, выдавливая остатки жизни из дергающегося демона. – Теперь мы знаем вас и будем охотиться в каждой грани реальности. Мы очистим пустоту, а затем и сам варп.

Манушья-Ракшсаси непокорно зашипел, но к слюне теперь примешался ихор, а глаза затуманились. Истерзанное тело содрогнулось, а конечности безвольно повисли.

– Взгляни на меня, якша, – произнес Хан, – и узнай своего убийцу.

Демон сделал последний сдавленный вдох, глядя на Джагатая с ненавистью и ужасом. Примарх расцепил руки и вырвал меч демона из его ослабевшей хватки. Обхватив пылающую рукоять обеими руками, он взмахнул клинком и вонзил его в грудь Манушьи-Ракшсаси. Демон завопил. Хан вырвал пылающий меч, а затем погрузил руку в зияющую рану.

– За Императора! – закричал он, вырвав сердце демона и потрясая им над головой. По руке примарха стекал, источая пар, густой и черный, как нефть, ихор.

Белые Шрамы по всему мостику услышали триумфальный клич своего повелителя. Услышали его и демоны. И все увидели поднятое вверх и все еще бьющееся сердце Хранителя Секретов. Воины воспряли и с кличем «За Хана!» продолжили биться, крепко сжимая рукояти клинков и вонзая их во врагов.

Примарх отшвырнул демоническое сердце, подобрал осколки своего тальвара, все еще пылающие энергией, и бросился в битву. Его кэшик построился вокруг него, уничтожая всех кто, вставал у них на пути. Грозовые пророки возобновили свой натиск, обрушивая стихийные силы на наступающие ряды нерожденных. Болтеры ревели, разносились боевые кличи, а в ответ вопили с ненавистью и отчаяньем орды преисподней.

Посреди всей этой бойни стоял на коленях Арвида. Нетронутый, невредимый и ведущий флот вперед.

За обшивкой корабля все быстрее и все дальше проносилась вселенная.

– Сражайтесь! – проревел Хан.

Непреклонные и отважные Белые Шрамы бились с вопящими демонами.

– Сражайтесь!

Глава 27

Последний мощный удар лэнса сказал Мортариону все, что ему нужно было знать. Щиты «Бури мечей» были пробиты, в этот раз по-настоящему, и он мог телепортироваться с корабля.

Примарх посмотрел на убитых воинов вокруг, каждый из которых был сражен ударом косы, на лужи и ручейки крови на палубе. Каждый Белый Шрам бросался на его клинок, сражаясь так же яростно, как и любой другой воин любого другого Легиона, но в этих было еще кое-что – какая-то одержимость.

Их хан Торгун лежал на палубе со сломанной спиной. Покончить с ним было непросто, не такой быстрый, как его братья, он оказался весьма крепким. В конце концов, Безмолвие сорвало шлем с головы Белого Шрама, и Мортарион увидел его лицо – окровавленное перед неизбежным концом, но при этом глаза светились радостью.

Затем он умер, убитый, как и многие тысячи других. Разрубленный и с вдавленным в металл позвоночником.

– Милорд, – раздался по связи голос Калгаро. – Точки переноса установлены. Я выведу вас.

Мортарион равнодушно кивнул. Бой выдался утомительным. Процесс резни не принес утешения из-за потери главного приза, и даже в победе присутствовала немалая доля унижения.

Ударили лучи эфирного света, и в очередной раз он содрогнулся от холода бездны. Дымка растаяла, и он снова оказался на мостике «Стойкости» в окружении покрытых изморозью фигур Савана.

Калгаро поднялся, чтобы поприветствовать повелителя. Рядом с Магистром Осады стояли слуги XIV Легиона и личный состав мостика. За ними, отдельно от прочих, находилась небольшая группа в золоте и пурпуре. Стоявший во главе ее лорд-командор прим поклонился.

– Милорд, простите за бесцеремонность, – обратился Эйдолон. – Но, как вы видите, битва окончена. Я хотел убедиться, что вы вернулись к нам.

За иллюминаторами мостика Мортарион увидел охваченную заревом пылавших кораблей пустоту. Саму «Бурю мечей» терзали взрывы, ее громадное тело, потеряв всякую остойчивость, светилось изнутри. Боевая баржа, медленно вращаясь, удалялась с плоскости битвы, обугленные конечности опустошенного корпуса рассыпались, исключая любую надежду на спасение корабля.

На дальнем конце этой бойни также исчезли последние корабли Белых Шрамов, пройдя через разрыв в космосе и оставив за собой только разрушенные и дымящиеся остовы. Преследование, как кораблями Мортариона, так и Эйдолона, было невозможно: разлом закрылся.

– Хан? – мрачно спросил Мортарион скорее ради полной полноты картины, чем чего-нибудь еще. Он уже знал, что Джагатай исчез, ускользнув от смыкавшихся на его шее когтей.

– Сбежал, милорд, – ответил Эйдолон. – Сомнений никаких, это ваша победа. Он бежит от вас, и варп не будет любезен.

– Победа? – заревел Мортарион, резко повернувшись к лорду-командору, плюясь желчью из древней дыхательной маски. – Победа? Та, что остается в анналах? Проклятье, мутант, если это победа, тогда ты должен наслаждаться болью даже сильнее, чем предполагает твоя репутация.

В пустоте линкоры III и XIV Легионов замедляли ход. Огромные орудия заливались дымящимися цистернами охладителя, а перегревшиеся плазменные двигатели глушили, чтобы предотвратить их выход из строя. На границах гасли последние вспышки пустотной битвы – не успевшие уйти в варп-разлом корабли V Легиона преследовались ради информаторов, хотя большой необходимости в них уже не было.

Мортарион вернулся к трону, напряженно размышляя.

Очередная неудача, очередная метка на его репутации. Ему придется вернуться к Гору и братьям-примархам с неизменно тяжелым бременем позора.

Калгаро, как обычно, терпеливо ждал, не произнося ни слова, пока к нему не обратятся. Его подчиненные оставались на своих постах, как обычно суровые и безмолвные. Все ждали приказа. Когда Мортарион посмотрел на их выжидающие лица, то почувствовал, как внутри поднимается ненависть. Он убивал, но этого было недостаточно. Он охотился, выжимая все соки из своих сыновей и уводя от мест славы, и этого было недостаточно.

Глубоко внизу, вдали от всех бился в оковах сломленный монстр Грульгор. В покоях примарха хранились непрочитанные и медленно гниющие книги заклинаний. Псайкеры, которые обитали на каждом корабле его флоте, на данный момент сдерживали себя, но слова силы были готовы сорваться с их уст.

Мортарион вспомнил сказанные ранее слова Эйдолона. «Вы не можете вечно отвергать богов, милорд. Вы можете выстроить стены и принять законы, но я слышал донесения с Молеха – вам не вернуть назад то, что было выпущено на волю».

– Заканчивайте со всеми оставшимися делами, – наконец прорычал Мортарион, опустив свое худое тело на трон. – Да побыстрее. Затем мы отправимся в варп.

Он взглянул на лорда-командора Эйдолона.

– Ты неплохо справился с поисками моего брата, – сказал Мортарион. – Эти методы еще действуют?

На лице Эйдолона отобразилось сомнение.

– Боюсь, сейчас нам Хана не достать, господин.

– Тогда другого. Если я дам тебе имя, твои умения смогут помочь?

– Это будет зависеть от имени.

– Тот, кого я поставлю на колени, прежде чем мы доберемся до Тронного мира.

Эйдолон повеселел.

– Вам следует выражаться поточнее.

Тогда Мортарион вспомнил о Грульгоре, источающем зловонное дыхание в прогнившем трюме. На Молехе он был оружием, которое уничтожало целые города.

Он был мерзостью. Нужен вариант получше.

– Я буду подле магистра войны, – сказал Мортарион. – Мы займем свое место в авангарде и дадим Легиону почести, которые он заслуживает. Но не без всей его мощи. Не без тех, кто был в нем с самого начала.

Мортарион взглянул на Эйдолона, на его великолепие и невоздержность, на его слабость и силу, и почувствовал отвращение от всего этого.

– Так что доставь меня к моему Первому капитану, – сказал он. – Приведи мне Каласа Тифона.

Эпилог

Первые сигналы пришли от авгуров дальнего действия эскортника «Валья», охотящегося у отмели Талион. Их передали боевой группе примарха, которая находилась в двух варп-переходах на границе субсектора Проксима Соль-Терций, менее чем в двух неделях от Терры. Поначалу источник сочли сомнительным и поэтому были направлены запросы на подтверждение.

Когда «Храфнкель» сам обнаружил массовые варп-следы, это решило дело. Флагман был приведен в полную боевую готовность, как и семнадцать его эскортных кораблей, связное судно Администратума и различные вспомогательные транспорты.

Волки исцелили полученные в Алаксесе раны и у них чесались руки дать бой магистру войны на собственной территории. Они патрулировали на самой передовой дозора лорда Дорна, и для них показания сенсоров были тем, что ожидалось многие месяцы: первыми признаками врага, наконец, направившегося к Тронному миру. «Храфнкель» отправил запросы на Терру о немедленной помощи, но не стал ждать ответа, прежде чем прорвать пелену.

Только когда флотилия VI Легиона достигла передовых координат и переключилась на поиск сенсорами более высокого разрешения, принадлежность входящего флота прояснилась. Трэллы запускали проверку за проверкой, не веря в то, что видели, прежде чем известия, наконец, сочли достаточно надежными, чтобы передать примарху. Данные передали на станции мостика, где магистр сенсориума после очередной проверки, наконец, утвердил их и настороженно направил к командному трону.

Леман Русс взял инфопланшет и долго изучал на него. В конце концов, он оторвал ледяной синевы глаза от рун.

– Это не может быть правдой, – сказал он.

– Мы много раз перепроверили, повелитель.

– Но почему сейчас? Почем он оказался здесь сейчас?

Магистр сенсориума покачал головой.

– Не могу сказать. Контакты все еще в трех днях от нас.

Русс встал, и истинные волки также поднялись, рыча и фыркая. Взгляд на вспыхнувшем лице метал молнии, а правая рука потянулась к рукояти Мьёлнара.

– Объявить боевую готовность на всех кораблях, – прорычал он. – Выжмите из двигателей все, но мы должны добраться до него раньше остальных. Я буду первым, кого он увидит.

Слуги бросились исполнять приказания, и огромная масса «Храфнкеля» начала разворачиваться, готовясь к форсированию плазменных двигателей.

– Джагатай, – выпалил Русс, шагнув к краю тронной площадки. – Будь ты неладен, тебе не следовало возвращаться.

«Храфнкель» меньше чем за три дня преодолел эту дистанцию, перегружая двигатели своих эскортников, пока флотилия мчалась через пустоту. К тому времени, как флагман достиг координат, все орудийные порты были открыты, а «Громовые ястребы» загружены и готовы к взлету. Вся боевая группа приняла атакующее построение. Как только пришли первые данные оптических систем, с мостика хлынул поток приказов, активируя отметки целей для ожидающих охотничьих стай и определяя основные векторы атаки.

Но ответного развертывания не произошло.

Наконец, V Легион, точнее то, что от него осталось, вошел в зону видимости. Щиты были опущены, а двигатели работали на половине мощности. Корабли больше не несли белую окраску. Переход через глубинный варп вычернил их корпуса, покрыв толстым слоем нагара. Русс видел флот Белых Шрамов в полном составе на пике Великого крестового похода, и тогда вдвое большое число боевых кораблей сверкало белой, красной и золотой красками. Те, что остались, были сильно потрепанными и волочились на изношенных двигателях.

Флагман исчез. Впереди шел линкор с идентификатором «Копье Небес», борта которого несли отметины, напоминающие удары когтей. Остальной флот следовал за ним, габаритные огни работали с перебоями, факелы двигателей горели тускло.

Оба флота остановились, разделенные менее чем сотней километров космоса. Орудия VI Легиона были наведены на цели – многочисленные уязвимые точки. Орудия Белых Шрамов не стали отвечать тем же, и линии их корабли повисли в пустоте.

Безмолвные. Рваные.

Русс внимательно следил за ними, выискивая в передовых кораблях признаки движения. Они намного превосходили его боевую группу, но выглядели малопригодными к бою.

– Связь установлена? – спросил он.

Хускарл примарха Гримнр Черная Кровь покачал головой.

– Пока ничего.

Русс отошел от командного трона.

– Наведите лэнсы на мостик головного корабля. Будьте готовы к залпу.

Когда трэллы бросились выполнять приказ, на пультах управления вспыхнула руна оповещения.

– Повелитель, они пытаются установить точку телепортации.

– Сколько?

– Всего одну.

Русс грубо рассмеялся.

– Я покажу этому наглецу, что такое настоящая наглость.

Он вынул инеистый клинок, и обнаженная сталь блеснула холодом.

– Пусть приходит.

Носовой пустотный щит «Храфнкеля» опустился на один миг. Секунду спустя из сводов мостика ударил единственный столб эфирного света, врезавшись в палубу в нескольких метрах от Русса. Сверкнула и тут же погасла вспышка, а в ее центре появилась высокая худая фигура.

Хан был без оружия. Доспех был обильно залит кровью, почернев, как и корабли Легиона. Шлем исчез, лицо покрыли кровавые полосы, а длинные волосы растрепаны. Поначалу, казалось, что примарх едва стоит, но он выпрямился и посмотрел Руссу в глаза.

Увидев снова брата, Волчий Король почувствовал, как снова закипает ярость. Он был готов броситься вперед, взмахнуть Мьёлнаром и вонзить его в грудь того, кто бросил его умирать в пустоте. Готовый к убийству инеистый клинок легко лежал в руке.

И все же он не шевелился. Хан тоже.

Они стояли друг напротив друга – Волчий Король и Боевой Ястреб, разделенные молчанием.

– Ты знаешь, мой брат, сколько моих сыновей погибло в Алаксесе? – прорычал, наконец, Русс, выдавливая слова сквозь сжатые зубы.

Хан ответил своим неизменным голосом – звучным, неторопливым и с сильным акцентом.

– Нам нужна была уверенность, – сказал он.

– Уверенность, – Русс приблизился с обнаженным клинком. Хан был почти на голову выше и стройнее, и нес глубокие раны. По периметру тронной платформы сотня болтеров продолжала держать повелителя Белых Шрамов на прицеле, но ни один из примархов не обращал на них никакого внимания.

– И ты получил эту уверенность? Ты по-прежнему зовешь меня Мясником Просперо?

Взгляд Хана ни разу не дрогнул.

– Я видел твою работу и пошел дальше. Да, я обрел уверенность, но если ты ищешь расплаты за кровавый долг, тогда у меня нет ничего для тебя. Мы заплатили собственную цену.

Русс приблизился вплотную, теперь их лица разделяли считанные сантиметры.

– Я часто думал, что сделаю, что скажу, если мы снова встретимся, – прорычал Волчий Король. – Ты знаешь, что во Дворце многие зовут тебя предателем, Джагатай? Я мог бы убить тебя прямо на этом месте, и немногие стали бы скорбеть. Этим бы я выплатил свой кровавый долг, и мог бы сказать духам убитых, что отомстил за них.

– Я пришел безоружным, брат, – произнес холодно Хан. – Убей меня, если пожелаешь, но знай, что я прошел через преисподнюю, чтобы привести своих сыновей на Терру. Никто, ни ты, ни Гор, ни даже наш Отец, не помешают мне привести их туда, где им предначертано быть.

Русс услышал прежнее высокомерие, так небрежно источаемое словами брата. На миг оно разожгло долго подпитываемый гнев Волчьего Короля, побуждая, наконец, взмахнуть клинком, совершить возмездие, которое он много раз представлял себе.

Но затем он осознал весь абсурд этой мысли, и на грубых, покрытых шрамами губах появилась холодная улыбка. Она стала шире, и примарх Космических Волков начал смеяться, сначала низким рыком, затем в полную силу. Русс откинул назад голову и весело заревел.

– Ты всегда был напыщенным ублюдком, – сказал он. – Ты вошел в мои покои, словно нищий, а говоришь так, будто они принадлежат тебе. Кто еще осмелился бы на такое?

Смех стих. Наконец, Русс вложил меч в ножны. По всему мостику опустились болтеры.

– Мне бы стало лучше, если я подарил бы тебе на память свежий шрам, – сказал Волчий Король. – Ты мог бы извлечь из него урок. Но ты уже выглядишь чуть живым, и у меня нет желания затуплять лезвие моего меча о твою костлявую шею.

Хан холодно улыбнулся ему.

– Прибереги его для тех, кто идет за мной.

Лицо Русса посерьезнело.

– Ждать недолго. Малкадор с радостью примет твои клинки, если ты найдешь общий язык с ним. Ему всегда будет мало верных легионеров.

– Значит, ты вернешься вместе со мной.

– Нет, не сейчас, – покачала головой Русс. – Думаю, нам лучше оставаться порознь. Я все еще зол на тебя, брат, и могу снова вспылить. В любом случае, я привязан к этой позиции, а в пустоте ждут битвы. Силы Гора собираются для решающего наступления. Со всего сегмента поступают сообщения о передвижениях Предателя, даже из самого Яранта.

Хан кивнул.

– Значит, я буду ждать тебя во Дворце. Я говорил тебе, что хочу снова биться вместе с тобой, как нам и предназначено.

– Будь уверен, – сказал Русс. – Этот день настанет.

На нижних уровнях «Копья Небес» несли вахту грозовые пророки.

Тело Арвиды лежало в центре вытравленного круга, окруженное жаровнями. Чародея положили на спину в полном боевом доспехе, так как те, кто принес его с мостика, не смогли снять броню.

Над неподвижным телом вились кольца ладана. На керамите посыпанной бурой и красновато-коричневой пылью были выведены священные символы для защиты от тьмы.

В последние мгновения варп-перехода, когда Легион вернулся в реальный космос, сын Магнуса упал. В то время как последние отголоски эмпиреев все еще отражались от высоких сводов, грозовые пророки бросились приводить его в чувство, но только, чтобы отпрянуть, когда его тело начало бунтовать. Из отверстий боевого доспеха хлынули черные и тускло-розовые жидкости и потекли по символам Легиона, которые он все еще носил. Конечности задергались, а из вокс-решетки раздалось сдавленное бульканье.

Под руководством Наранбаатара его быстро отнесли вниз, в покои задын арга. Там на содрогающееся тело нанесли обереги и начали произносить древние слова изгнания якша.

Постепенно изменения тела остановились. Но Арвида так и не пришел в сознание, и долгие часы за ними ухаживали те, кого он провел через глубины эфира.

Когда пришли Волки, у отсеков выставили стражу и по приказу Кагана ни один из них не приблизился к последнему сыну Магнуса. После возвращения стай на свои корабли, вахту не сняли. Молитвы повторялись снова и снова, днем и ночью, в сопровождении колец дыма и аромата освященных масел.

Теперь, когда подготовка к последнему переходу к Терру приближалась к завершению, Наранбаатар снова занял пост, присоединившись к брату задын арга Осху. Двое воинов стояли над телом, высматривая любой признак изменения.

– Мы не можем это остановить, – наконец, признался Наранбаатар.

Осх кивнул.

– Выходит, оно скоро вернется?

– Уже вернулось.

Грозовой пророк потянулся к медному кубку, вынул святой земли со степей Чогориса и посыпал на доспех Арвиды. Керамитные пластины вспучились, словно масса плоти давила на них изнутри, стремясь вырваться наружу.

– Как долго он страдал от этого? – спросил Осх.

Наранбаатар улыбнулся.

– Если он хотел скрывать это от нас, то, возможно, мог делать это вечно, – ответил задын арга. – Меня только удивляет, что Есугэй не видел этого.

– Но что делать? Можно ли отвезти его на Терру?

– А что еще остается?

– Ну… он из Пятнадцатого Легиона. Если об этом узнают…

Осха прервала тихая вибрация дверного замка. Кто-то вводил цифровой входной код. Оба грозовых пророка быстро обернулись, встав между телом и дверью.

– Кто там? – спросил Наранбаатар.

Двери открылись. За ними стоял смертный мужчина в плотно облегающем комбинезоне и толстом камчатном плаще. Он не принадлежал Легиону, и у него было смуглое терранское лицо.

Наранбаатар разжал кулак и над керамитной перчаткой возникли зарождающиеся вспышки психической силы.

– Назовись, – потребовал легионер.

Человек медленно поднял руки, демонстрируя, что он безоружен.

– Это он? – спросил незнакомец. – Просперовский чародей?

– Я сказал, назовись.

– Халид Хассан, – ответил мужчина, изучая тело Арвиды. – Избранник Малкадора. Я прибыл с Волками, так как мы получили знамение. Он жив?

Наранбаатар не опустил руку.

– Он один из наших. Если даже сам Сигиллит захочет навредить ему…

– Навредить? – спросил Хассан. – Навредить? Нет, милорды, вы неправильно понимаете мой визит. Он болен, и мы знаем об этом. Вы не сможете излечить его. А вот мой господин может помочь, и он очень хочет этого. Не думаю, что вы даже знаете, с чем имеете здесь дело. Поверьте, мы бы не допустили, чтобы вы дали ему умереть.

– Как ты попал на корабль? – спросил Осх.

– Это мое дело. Я бы сделал это открыто, но вы ведь понимаете возможные сложности. Если бы лорд Русс узнал, что вы держите здесь…

– Он никогда не узнает.

– Конечно, не узнает, – Хассан опустил руки. – Послушайте, вам ничего не нужно делать. Со мной пришли люди, и они помогут. Все можно сделать тихо, даже если Волки будут сопровождать вас на всем пути до Терры. Вас отведут во Дворец, где будет ждать Сигиллит. Он поговорит с Ханом. Тогда все прояснится, но вот прямо сейчас не мешайте. Позвольте оказать помощь.

Хассан сложил руки.

– Нет никакого обмана. Мы все хотим одного и того же.

Наранбаатар колебался. Разум стоявшего перед ним человека был открыт. В конце концов, задын арга опустил руку.

– Его болезнь прогрессирует. Говоришь, что можешь помочь?

– Если вы позволите, но времени мало.

– Но какая вам от этого польза? – вмешался подозрительный Осх.

– Мы ждали его, – пояснил Хассан, глядя на лежавшего без сознания Арвиду. Выражение лица смертного было близко к благоговению. – И вот он, наконец, здесь.

«Сюзерен» прошел путь вместе с остальными. Вернувшись в реальное пространство, он завис в арьергарде V Легиона, выглядя неуместно среди покрытых шрамами белых кораблей. Последний фрагмент старой боевой группы Эйдолона.

После завершения варп-перехода и переговоров с силами Терры, Шибан передал командование кораблем Иманю и отправился в старые покои Палантинского Клинка. После завершения посмертных ритуалов над погибшими братства, доспех Джучи тоже доставили сюда. Его наплечник с нанесенной эмблемой минган касурги поставили под мягким светом конических свечей. Шибан провел много часов, рассматривая его.

Тяжелые потери обескровили ядро его братства. Немного осталось тех, кто сражался вместе с ним на Чондаксе, еще меньше тех, с кем он мог разделить воспоминания из более раннего прошлого.

Хан опустил голову, почувствовав, как вытягиваются поршни в затылке. Оковы серьезно пострадали от рук префектора, и какое-то время не будет возможности заняться их механизмами. До тех пор, пока нужды потрепанного флота и выживших экипажей будут столь неотложными.

Хотя проблемы с Оковами не беспокоили Шибана. Эта боль была чистой, и воин понял, что она не мешает ему медитировать.

«Возможно, я всегда был на это способен, – подумал он. – Просто плохо старался».

С обратной стороны двери раздался звон.

– Войдите, – сказал он.

Вошла Илья Раваллион, и Шибан поднялся, приветствуя ее поклоном.

– Сы, – обратился хан. – Мне не сказали, что вы с нами.

Илья посмотрела на вещи Джучи.

– Кал дамарг завершен? – спросила она.

– Да.

Илья подошла и села на скамью с кожаным сиденьем напротив фрагментов доспеха. В тусклом свете она почти напоминала привидение, потускнев от возраста и забот. Обивка скамьи даже не прогнулась под ее весом.

– Они заботились об убранстве своих покоев больше нас, – сказал Шибан, подойдя к стойке из красного дерева, на которой стояли хрустальные бокалы и кувшины с вином.

Илья осмотрела пышное убранство каюты убитого префектора и презрительно скривила губы.

– Тебе не кажется, что из всех предателей они – самые отвратительные.

– Не буду спорить. Лучше расскажите, как у вас дела? Как вам новый флагман?

Илья попыталась улыбнуться, но попытка вышла слабой.

– Со мной разговаривал Есугэй. С пустотной станции. Ты знал об этом? Я не знаю, зачем он это сделал, но теперь все время думают об этом. Кажется, он хотел, чтобы я выжила. Не могу сказать, что согласна с ним.

– Непривычно слышать такие слова от вас.

– Да, ты прав, но я чертовски устала, а на душе тошно. Возможно, мне станет лучше. Может быть, на Терре есть лекарство от наших недугов.

– Может быть.

Шибан потянулся за бокалом, налил немного вина и предложил женщине.

– Это не опасно? – с сомнением спросила она.

– Оно ударит вам в голову, – ответил он. – И только.

Илья взяла бокал дрожащими руками и сделала большой глоток.

– Я буду скучать по нему, Шибан, – вдруг сказала генерал сдавленным голосом.

– Я тоже.

– Ты знаешь, что он с теплотой относился к тебе.

Шибан улыбнулся.

– Он относился так ко всем.

Но это было неправдой. Именно Таргутай Есугэй забрал его из степей, он провел хана через Вознесение, и гордо наблюдал невозмутимым золотистым взором за его возвышением в Легионе.

– Вас утешит, если я скажу, что вы были правы? – спросил Шибан. – Я говорю о Торгуне. Мне сказали, что он остался на «Буре мечей». И что к этому приложили руку вы.

– Привычка, приобретенная на Просперо.

– Мне горько, что он сражался один.

Илья покачал головой.

– Не горюй. Я видела его перед отбытием. К тому времени он уже смеялся.

Шибан склонил голову.

– Приятно слышать.

От этого она еще сильнее задрожала и допила вино.

– И что теперь будет с нами?

Она поставила кубок и потянулась к руке Шибана. Это было инстинктивное, почти детское движение. Генерал сжала пальцами перчатку воина.

– Я завидую им обоим, – сказала она. – Это ведь стыдно? Но это правда.

Шибан отреагировал неуклюже, не зная, как ответить на неожиданный жест смертной женщины. В конце концов, он накрыл ее руки своей ладонью, двигаясь в доспехе насколько возможно аккуратно.

– Мы выжили, – сказал он. – Это вполне можно счесть победой.

– Ты так считаешь? – спросила она, глядя на него с отчаянием на хрупком лице. – Скажи честно, это так?

Он не мог лгать ей. И не мог лгать себе.

– После всего, что произошло, мы остались собой, – сказал он ей. – Есугэй назвал бы это победой.

Наконец, Илья улыбнулась, хотя в глазах ее стояли слезы.

– Да, – сказала она, не убирая руки. – Он бы назвал.

В верхнем иллюминаторе длинной дугой звезд протянулась сверкающая лента галактики.

С высоты наблюдательной башни «Копья Небес» были хорошо видны бесшумно скользящие потрепанные суда. Одни – несущие шрамы эфирного перехода – относились к эскортникам V Легиона. Другие – в лучшем состоянии и держащиеся на расстоянии – принадлежали Космическим Волкам.

– Думаешь, они позволят нам завершить поход без присмотра? – спросил застывший перед высоким окном Хан.

Стоявший рядом с примархом Джубал пожал плечами.

– Вряд ли. Волчий Король не сказал вам о своих намерениях?

– Я не спрашивал. Меня вполне устроило убраться с его корабля без поединка.

Джубал тихо рассмеялся.

– Но рано или поздно он отправится навстречу магистру войны.

Хан кивнул.

– Похоже на то.

– Какое расточительство. Он мог бы вернуться вместе с нами и усилить оборону.

– Да, но кто может уговорить Повелителя Фенриса? Он принял решение. – Хан вздохнул. – Для нас это ничего не изменит. Мы сдержали клятву.

Джубал взглянул на него.

– Не было времени спросить вас, Каган. Вы были в том месте – Темном Стекле. Что это такое?

Хан задумался. Возможно, только Есугэй по-настоящему понимал, и все же механизм, который увидел Джагатай в нижних шахтах, сказал ему о многом. Машина, наверняка была частью того же проекта, который отвлек его Отца от крестового похода, и со времен сделал бы весь арсенал империи – навигаторов, Легионы, варп-машины Механикума, даже самих примархов – устаревшим. Неудивительно, что он хранился в тайне. Этот секрет в значительной степени поспособствовал многим годам недоверия и подозрений.

Было понятно, что предательство случилось еще до Гора, Возможно, его плоды только сейчас стали очевидными.

– Это была неудача, – сказал Хан. – Тупик. Мы остались с тем, что видим – нашими войнами, клинками, мутантами. Нашими демонами.

Джубал со сдержанной улыбкой на лице вернулся к созерцанию звезд.

– Тем не менее, эта неудача открыла Путь Небес.

– Хватит об этом, – сказал Хан, устав от воспоминаний. – Он стал могилой для многих, кто должен был увидеть Дворец.

Примарх не сводил глаз со сверкающего пояса звезд. Где-то среди них, возможно даже различимый, находился Тронный мир. После стольких лет тяжких трудов он снова был в пределах досягаемости.

– Впереди ждут испытания, – сказал Джагатай. – Мы еще не столкнулись с самыми тяжелыми из них, а только отложили сведение счетов с моими братьями. Но сейчас, на какое-то время, я не буду думать об этом. Мы должны залечить наши раны и быть готовы снова взяться за клинки.

Джагатай позволил улыбке скривить ястребиный профиль.

– Мы сдержали клятву, Джубал, – сказал Каган. – Мы сражались, победили, и сейчас, наконец-то, направляемся домой.