Текст книги "Путь небес (ЛП)"

Автор книги: Крис Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 24

Братство Бури прорвалось внутрь «Сюзерена», стремительно промчавшись по следам торпедных ударов, которые, пробив пустотные щиты вражеского корабля, расчистили путь для абордажных партий. Точно выпущенные абордажные капсулы глубоко впились в корпус звездолета. Три сотни воинов выскочили из них, отбрасывая в сторону пылающие десантные люки. Взявшись за оружие, они устремились на соединение с боевыми братьями.

Джучи возглавлял один из флангов, прорываясь наверх с низов передних палуб. Имань – другой, действуя глубоко в трюмах. Шибан наносил основной удар, собрав вокруг себя воинов и пробиваясь по главной гравитранспортной магистрали к мостику.

Легионеры постепенно набирали темп, двигаясь подобно белым призракам и прорубая путь через смертных членов экипажа вихрем клинков и болтерных снарядов. На лоялистов бросались толпы мутантов и жертв ткачей плоти, заполняя узкие проходы своими отвратительными телами. Но Белые Шрамы вырезали их прежде, чем из иссеченных глоток вырывались боевые кличи.

Шибан выкладывался более остальных. Он расправлялся с нападавшими врагами без остановок и колебаний. Гуань дао, словно партнер в танце, кружила вокруг него размытым пятном расщепляющей молнии. Каждое движение отдавалось в воине болью, но теперь она была чиста. Впервые за долгое время Тахсир нападал, а не защищался. Не будет ни уловок, ни ложных маневров – это был заключительная схватка верных с теми, кто извратил себя.

Шибан снова был быстр, как в прежние времена. Он доводил свое металлическое тело до пределов его возможностей, бросаясь в схватку так, словно наступил Судный День и больше не будет никаких сражений.

Из туманной темноты появились первые легионеры Детей Императора, приближаясь тяжелой поступью и стреляя на ходу. Шибан увернулся на бегу от выпущенных болтов и врезался телом в первого врага.

– Каган! – заревел Шибан и ударил рукоятью глефы в грудь воина, отбросив его назад. Преследуя врага, он двумя ударами, сначала слева, затем справа, нанес ему резаные раны. Затем раскрутил глефу и, сжав древко обеими руками, направил лезвие вниз.

– Неверный, – прошипел Белый Шрам и вонзил окутанный расщепляющим полем клинок в поверженного легионера. Гуань дао пробила броню и вошла в палубу.

Враг дернулся, струя крови хлестнула по рукояти глефы, и он затих. Шибан бросился дальше, во главе своих братьев пробиваясь через ряды защитников. Белые Шрамы ворвались в широкий зал, украшенный золотой чеканкой и лазуритом. Их накрыл шквал болтерного огня, кроша мраморную палубу на разлетающиеся осколки. Воины V Легиона прыгали и кружились, реагируя со сверхъестественной скоростью, отвечая своим огнем и устремляясь туда, где их клинки могли встретиться с вражескими.

Шибан бросился навстречу паре воинов, вооруженных чарнабальскими саблями. Их движения не уступали его в изящности и скорости. Дети Императора были дисциплинированы и сражались в тесном взаимодействии, но Тахсир был подобен неистовой буре. Гуань дао описала яростную дугу, едва не вылетев из хватки хозяина. Обжигающее энергией лезвие рассекло керамит, выбив саблю из руки ее хозяина. Второй Палатинский Клинок сделал ответный выпад, воспользовавшись брешью в защите, но его клинок заблокировал тальвар, встав между первоклассной сталью и незащищенной рукой Шибана.

Из клубов мраморной пыли появился Джучи.

– Они слишком хороши для этого, – свирепо рассмеялся он по воксу. – По одному, мой хан.

Шибан засмеялся в ответ. В низком голосе слышалось презрение.

– Тогда, вместе.

После этого они с Джучи сражались бок о бок, шаг за шагом отбрасывая Палатинских Клинок по ступеням. Враг бился доблестно, отвечая на каждый удар бешеными сериями контратак и отбивов. Но в Шибане снова пылало пламя, вопреки нечувствительности ложных мышц и стальных сухожилий.

– Хай, Чогорис! – проревел он, широким взмахом глефы отбивая в сторону вражью саблю.

Джучи атаковал, направив клинок в брешь, и резким уколом вверх попал в открытую подмышку предателя. Он толкнул тальвар еще дальше, а Шибан возвратным движением гуань дао почти снес шлем врага. Клинок вошел глубоко в шею, вырывая плоть. Палатинский Клинок, наконец, упал, конечности задергались, и Джучи добил его.

И снова бросок вперед. И снова сотни Белых Шрамов проносятся через залы и штурмуют коридоры. Ближний бой столь же жесток, сколь искусен. У Детей Императора численное превосходство, они на своем корабле и сражаются с решительностью и высокомерием тех, кто уверен в окончательной победе.

Но братство Бури слишком долго сдерживали, обрекая на маневренную войну, которая всегда приводила его к поражениям и велась против значительно превосходящих сил врага, неиссякаемого потока поддавшегося порче человечества. Теперь сыны Чогориса снова были свободны, сплочены и получили волю делать то, для чего были созданы.

– Джагатай! – проревел Шибан, и его шлем настолько усилил боевой клич, что от него задрожали драгоценностями люстры.

– Каган! – раздался ответ минган касурги, братства Бури, такой же, как и на Улланоре, Чондаксе и сотне других миров, где сражался Легион.

Наступил решающий момент. До мостика «Сюзерена» было рукой подать, путь к нему преграждали всего несколько залов, заполненных отступающими Детьми Императора, которые собирались для решающей схватки. Нападающие ворвались в инкрустированное серебром помещение со сводчатым потолком и зеркальным стенами. Его размеры позволяли вместить сотни защитников, которые расположились напротив широкой каменной лестницы у позолоченных оснований огромных колонн. Палатинские Клинки заняли центр боевых порядков, построившись фалангами, их прикрывали отряды смертных солдат с лазерным оружием. Болтеры грянули в унисон, кроша стены за спинами атакующих Белых Шрамов и сбивая дверные перемычки. Зеркала лопнули, а серебряные оправы потекли пузырящимися полосами.

Под массированным обстрелом атака воинов Шибана запнулась. Нагрудники и шлемы разрывало на части, но новые легионеры занимали места павших. Они петляли среди урагана болтов, получая попадания и ответным огнем внося свой вклад в хор разрушения.

– За Хана! – крик Джучи пронзил шум битвы. – За Тахсира!

Они пробивались к лестнице размытой бело-красной массой, и когда сошлись с Палатинскими Клинками, то лязг сверкающих силовых клинков заглушил рев болтеров. Воины Иманя прорубали путь на дальнем правом фланге зала. Джучи остался с Шибаном, и они наступали в центре при поддержке тяжеловооруженных воинов, которые хлынули через огромные задние двери.

Самым быстрым оказался Джучи, превзойдя в усердии даже своего командира. Он запрыгнул на первые ступени и отбросил в сторону стоявшего перед ним легионера Детей Императора. Тот полетел в накатывающуюся волну Белых Шрамов.

Следующим в линии предателей был чемпион в лакированной сине-фиолетовой маске и с чарнабальской саблей в одноручном хвате. Восстановившись от первой стычки, Джучи прыгнул ему навстречу. Тальвар свистящей дугой устремился к врагу.

Но все закончилось презрительно быстро. Префектор одним ударом выбил клинок из руки Джучи, а вторым – хлестнул лезвием по его горжету, перерубив кабели и разрезав горло под ним. Белый Шрам рухнул на колени, захлебываясь кровью, после чего последний удар отправил его лицом вниз на ступени.

Шибан прыгнув вперед, чтобы отбить последний удар сабли, но опоздал. Он выбросил глефу вверх, заставив Палатинского Клинка защищаться и отступать. Ярость Белых Шрамов раскалилась добела, накрыв тело Джучи и тесня воинов III Легиона все выше.

– Я знаю тебя, – прошипел Шибан, черный гнев придавал больше силы его ударам. Память вернула его на мостик сухогруза, где он удерживал позиции перед прибытием «Грозовых птиц».

– Я охотился за тобой с самого Мемноса, – последовал ответ, выдавая почти детскую радость. – Как тебя зовут, стальной шлем?

Шибан наступал, орудуя глефой, словно боевым молотом, прямолинейно и быстро. Глаза залило багрянцем боевой ярости.

– Хочешь знать мое имя? – прошипел он, бешеной атакой зацепив врага, когда тот попытался сравниться с ним в скорости. – Таму из степей. – Клинки парили, оставляя плазменные следы. – Тахсир из Легиона. – Скорость увеличивалась, удары усиливались, мир растворился в тумане. – Шибан-хан из братства Бури.

Новый яростный удар со вспышкой расщепляющего поля попал в грудь Палатинскому Клинку. Префектор отлетел назад, оставив борозду на каменных ступенях. Шибан последовал за ним, тяжело дыша, словно волк, и не давая передышки врагу.

– Но тебе не нужны эти имена, клятвопреступник, – кровожадно прохрипел Шибан. – Для тебя я только расплата.

«Стойкость» уверенно ворвалась в центр плоскости битвы, развернувшейся высоко над взорвавшимся порталом. Крепкие борта корабля все еще искрили от последствий высвобожденных в сердце варп-колодца сил. Вслед за флагманом сосредоточились остальные корабли Гвардии Смерти, к которым быстро присоединились их более пылкие кузены. Объединенный флот бросился в атаку, разогнавшись до полной скорости. Беснующуюся словно гигантский пожар пустоту снова пронзили лазерные лучи, и чудовища бездны обратили свое губительное оружие на новые цели.

«Гордое сердце» повернул к зениту, давая залп за залпом и громя отступающие боевые порядки V Легиона с отработанной точностью. Гвардия Смерти удерживала центр сферы битвы, ее корабли шли прямым курсом, нацелив лэнсы на центральную группировку противника.

Самым могучим, огромным, смертоносным и защищенным кораблем была «Стойкость». Ее орудия уже предали смерти дюжину вражеских судов, и с каждой минутой все новые попадали в ее прицелы. Колоссальные катушки лэнсов гудели в яростной готовности; механизмы подачи фосфексных боеприпасов извергали свое содержимое в пусковые установки; торпеды с разделяющимися боеголовками отправлялись в пусковые трубы расчетами численностью в тысячу рабов, заточенных в вечной жаре и влажности, бесконечной грязи, темноте и каторжной работе.

Мортарион наблюдал с мостика за отступлением врага, который продолжал сражаться, но больше не оспаривал космическое пространство. Разлом позади Белых Шрамов стремительно вращался, окольцованный защитой из серебристого пламени. Многие корабли пытались развернуться, пока орудия двух флотов косили их, но не все. Над зияющей бездной завис одинокий линкор, бросая вызов резне. Он был таким же огромным, как и «Стойкость», но гораздо стройнее. Узкий и строгий нос напоминал морду чистокровной гончей. Отмеченный следами боев, он все еще нес знак молнии из потускневшего золота. Лэнсы корабля яростно сияли в преддверии залпа.

– Мой брат не бежит, – сказал Мортарион, сжав рукоять Безмолвия. – Так и должно быть.

Повелитель Смерти вскочил с трон, и молчаливая свита последовала за ним.

– Сосредоточьте весь огонь на флагмане, – приказал примарх, направляясь к телепортерам. – Сбейте щиты. На остальной сброд плевать, мне нужен только этот корабль.

Калгаро передал приказ дальше. Вскоре все корабли Гвардии Смерти прервали текущие схватки и развернулись на перехват приближающейся «Бури мечей». Со всех курсовых углов зигзагами приближались торпедные следы, нацелившись на одинокого флагмана. Лишенная прикрытия эскорта «Буря мечей» получала одно попадание за другим. Они врезались в каждый сектор пустотных щитов и омывали корпус по всей его длине волнами взрывов.

Но боевая баржа продолжала сближаться. Ее орудия полыхали, метая снаряды в мерцающую пустоту. Темп стрельбы был потрясающим. Кольцо опустошения накрывало собирающиеся стаи охотников XIV Легиона, разбивая носы и пробивая хребты кораблей.

«Буря мечей» пробивалась к своему систершипу. Отринув все мысли о выживании, чудовище типа «Глориана» прокладывало пылающий путь к своему мучителю. Управление кораблем было безупречным. Он кружил и нырял сквозь волны плазмы и горящего прометия, заботясь о сохранении своей мощи, несмотря на растущее число ран. Жутких ран, наносимых страшным оружием из запрещенных хранилищ Четырнадцатого Легиона.

Флагман Белых Шрамов следовало остановить. По всем правилам космической войны даже такой могучий звездолет не должен был приблизиться к «Стойкости», но каким-то образом, благодаря хитрости, стойкости или просто неуступчивой решимости, «Буря мечей» прорвалась через объединенную атаку убийц систем «Неукротимой воли» и «Косы жнеца». Полыхнули бортовые залпы, отбрасывая корабли XIV Легиона назад шквалом макроснарядов, уничтожающих щиты и перегружающих двигатели.

Маневр не были ни безумным, ни самоубийственным. Вызвав весь огонь флота Гвардии Смерти на себя, «Буря мечей» дала время основным силам V Легиона уйти к разлому. Их преследовали только корабли Эйдолона. И все же плата была высокой. Корпус флагмана Джагатая почернел и покрылся паутиной трещин. Разрываемые по краям пустотные щиты мигали, а перегруженные двигатели выбрасывали в вакуум длинные шлейфы красноватого дыма.

Мортарион занял место на телепортационной площадке. Он все еще видел ход битвы через носовые иллюминаторы, наблюдая за тем, как пылает крепость его врага. До этого момента сама «Стойкость» не вела огонь, но сейчас примарх дал знак Калгаро, и вся опустошительная мощь флагмана, наконец, была выпущена на волю.

Яркие, словно молодые звезды, лучи лэнсов устремились точно в центр надстройки «Бури мечей». Пустоту пронзил град снарядов. Вортексные заряды, коррозионные кассеты, пожиратели железа накрыли цель неистовыми волнами. Вслед за ними ударили лучевое оружие, электромагнитные ускорители и все, что могли предоставить оружейники Гвардии Смерти. Все одним сплошным огневым валом абсолютного разрушения.

Но «Буря мечей», ступив на эту стезю, не осталась в долгу. Боевая баржа отвечала своим огнем, задействовав весь грозный арсенал. Выпущенные ракеты пронзали облака плазмы и врезались в кружащие корабли преследователей. Лазерные орудия вспыхивали непрекращающимся импульсным светом, опустошая каждый генератор на борту, чтобы поддерживать завесу из расплавляющей адамантий ярости.

И все же, когда «Буря мечей», наконец, прошла сквозь обстрел «Стойкости», то была уже наполовину разбитой, пустотные щиты с шипением отключались, воздух вытекал из ее корпуса. Подобно смертельно раненому ауроксу, она выплыла из густого дыма, все такая же огромная и непокорная, но стремительно слабеющая.

– Достаточно, – прошептал одно слово Мортарион, и обстрел тут же прекратился. Корабли Гвардии Смерти приближались со всех сторон, преграждая путь к бегству, но теперь их орудия молчали. – Очистить путь.

«Стойкость» нанесла смертельный удар – один-единственный луч лэнса вылетел из спинального макроорудия линкора и, пронзив пространство между двумя флагманами, вонзился в пылающий мостик-шпиль «Бури мечей». Взорвавшиеся пустотные щиты на миг затмили сам варп-разлом. «Буря мечей» содрогнулась, покачнувшись на своей оси, и прервала бросок вперед. Вдоль орудийных портов прокатилась цепочка второстепенных взрывов, вырывая обшивку и разбрасывая обломки.

– Установите точку переброса, – приказал Мортарион. Его старые сердца учащенно забились, а хватка на Безмолвии стала крепче. Предвкушение было одновременно ядовитым и сладким. – И отправляйте нас туда.

Двенадцать воинов Савана Смерти заняли свои места, их косы сияли бледными расщепляющими полями. Намного больше легионеров в тускло блестевших под светом люменов доспехах «Катафракт» ступили на другие станции переноса. В общей сложности в первой волне отправлялись три сотни Гвардейцев Смерти – лучшие воины Легиона и подходящая охрана для примарха. За ними последуют другие.

Мортарион почувствовал резкий жар набирающей полную мощность телепортационной колонны, а затем волну раздирающих варп ощущений. Мостик перед ним исчез, растворившись за ослепительно-белым полотном.

Жара сменилась экстремальным холодом и коротким визгом эфирного перехода, а затем стремительно вернулся мир чувств.

Сапоги примарха захрустели о твердую поверхность, и серебристая завеса исчезла.

Мортарион напрягся, сжав Безмолвие обеими руками и резко развернувшись, готовый к грохоту болтеров. Саван, сверкая бледно-зеленым свечением линз, рассредоточился, приготовившись к буре.

Ничего не произошло. Мостик «Бури мечей» был покинут, троны и гулкие залы пусты. Когда последний звон телепортационных лучей стих, воцарилась тишина, раскинувшаяся под мерцающими люменами и над пустыми тактическими линзами.

Мортарион шел настороженно, мышцы напряглись в боевой готовности.

– Брат мой! – позвал он, вглядываясь в тени.

Повелитель Смерти подошел к командному трону. Тот тоже был пуст. В темноте искрили перерезанные силовые кабели. Ни одна живая душа не вышла навстречу Мортариону.

Саван следовал за примархом, не издавая ни звука, кроме тихого гула древних доспехов и шагов окованных железом сапог. Мортарион вне себя от ярости отвернулся от трона

– Он бежит от меня! – заорал примарх, ударом пятки жнеца расколов мрамор. – Найдите его! Времени достаточно, чтобы засечь его след.

Но телепортационный луч не вспыхнул, чтобы забрать его. Среди пустых сервиторских ям внезапно включились экраны когитаторов. По всему мостику заработали пустотные щиты «Бури мечей», снова развернувшись за потрескавшимся бронестеклом иллюминаторов, словно наброшенная газовая ткань, и предотвращая установление любой входящей траектории. От звука оживших в глубинах корабля двигателей задрожали палубы, а огромные блоки люменов снова засияли.

Саван отреагировал мгновенно, образовав плотное кольцо вокруг примарха. Остальные абордажные отделения водили во все стороны болтеры, выискивая незримого врага.

На террасах, что возвышались над командным троном, вспыхнуло сто тридцать два энергетических поля силовых клинков, затопив все вокруг неоново-белой волной. Сто тридцать два штормовых щита с лязгом прижались к телам, и сто тридцать две глотки заревели идеальным унисоном:

– Каган!

Сагьяр мазан перепрыгнули через перила террас, устремляясь вниз подобно атакующим ангелам. Загремели болтеры, терзая металлические колонны и каменную кладку. Белые Шрамы приземлялись, размахивая клинками.

Мортарион шагнул им навстречу, обратив внимание, как снизу нарастает характерный вой перегружаемых двигателей. Мостик по-прежнему был изолирован, не позволяя телепортироваться, и уже все его пространство поглотила отчаянная схватка.

– Сбейте щиты, – прошипел примарх по связи Калгаро, выхватив Светило и открыв огонь. – Выпустите весь ад, но сбейте их.

Затем Повелитель Смерти бросился в бой. Его коса выписывала смертельные дуги, скашивая врагов, но всякий раз недостаточно быстро.

«Буря мечей» пылала изнутри, реакторы деформировались, а нижние палубы уже затопило горящей плазмой. Висящая над командным троном огромная эмблема молнии рухнула на полированный мрамор палубы.

Но дикари продолжали сражаться, пытаясь добраться до примарха, чтобы задержать его и погубить. Белые Шрамы бились как сами демоны, не обращая внимания на раны, которые должны были свалить их с ног и набрасываясь на неумолимый Саван с диким хохотом.

Атаку возглавлял один-единственный хан, сражавшийся двуручным терранским клинком. За ним следовали другие с гиканьем и боевым кличем их жестокой родины.

Они безнадежно уступали в численности, но это ничуть не замедлило их натиска. Саван Смерти рубил их на куски, забрызгивая палубу кровью, но верные Трону легионеры отказывались отступать.

Мортарион лично выступил против отчаянных нападавших, сметя троих одним ударом и швырнув их изувеченные тела в ямы. Он вскрыл грудь четвертого, затем шагнул к вожаку, который был оплотом лоялистов. Когда примарх приблизился, Белый Шрам расправился со своим противником и повернулся к Мортариону.

– Приветствую, Повелитель Смерти! – выкрикнул он почти восторженно, приготовившись к атаке. – Торгун-хан приветствует тебя!

– Зачем это делать? – спросил Мортарион, на миг задержав Безмолвие. – Зачем впустую растрачивать свои жизни?

Но он знал, что это было не зря. Каждая прошедшая секунду приближала гибель корабля. Каждая прошедшая секунда давала время ускользнуть остальному флоту Белых Шрамов. Гнев XIV Легиона был сосредоточен на их флагмане, игнорируя остальные корабли. В этот самый момент лэнсы вели огонь по щитам «Бури мечей», которые заперли Мортариона на стремительно разрушающемся пустотном колоссе.

– Зачем, милорд? – рассмеялся хан, приготовившись к неминуемому удару. – Ради долгожданного искупления.

Мортарион приготовил свою косу.

– Его не существует.

Хан наблюдал за гибелью «Бури мечей» с мостика «Копья Небес». Каждое попадание во флагман отдавалось в собственном теле примарха. Огромный корпус снова содрогнулся, сотрясаемый шквалом лазерных попаданий, направленных в командный мостик. В скором времени враги пробьют последний из щитов, вернут своих воинов и продолжат атаку. Сагьяр мазан продержатся считанные минуты против грозной свиты его брата.

Джагатая терзал стыд. В очередной раз вместо него умирали его сыновья. В очередной раз битва прервалась до своего финала, и в этот раз это Хан сбегал из ее эпицентра. Флот Белых Шрамов отступал, подставляя под залпы мстительного врага свои форсируемые двигатели.

«Ваша судьба на Терре».

Все ему говорили об этом. И Есугэй, и Илья, и чародей. Несомненно, видения грозового пророка говорили о решающей битве перед стенами Дворца, и если развязка настанет, то только там.

Но цена. Цена.

Броситься в битву, зная, что единственным результатом станет почетная смерть, было простым выбором. Любой берсеркер мог сделать это.

А вот уйти, сбежать, осмелиться отправиться в неизвестное, позволив в ушах звучать насмешке «малодушный» – это почти разрывало сердца примарха.

Вокруг Джагатая развил кипучую деятельность экипаж мостика нового флагмана. Всех легионеров и матросов, кого могли, перебросили на «Грозовых птицах» и с помощью телепортационного луча. Вывезли грозовых пророков, как и кешик и командную группу Джубала. Все десантно-штурмовые корабли вылетели перед последним броском «Бури мечей», забрав все оружие, которое могло поместиться в их отсеках.

Кипевший энергией ан-эзен был занят, перенастраивая оборонительные сети «Копья Небес» и выкрикивая приказы флоту продолжать отход. Грозовые пророки снова погрузились в свои ритуалы, вызывая стихийные силы для предстоящего путешествия. Арвида без возражений занял главное место среди них, так как после смерти Есугэя не осталось никого сильнее его, независимо от того, был ли он истинным воином орду или нет. Воины кэшика заняли позиции по всему мостику, а легионеры с «Бури мечей» рассредоточили по всем уцелевшим капитальным судам флота, поддерживая защиту против безумия и вызванного варпом утомления.

Илья, хромая, подошла к примарху, обвив руками свое тело, словно защищаясь. Глаза у нее были покрасневшими.

– Вы должны были пойти на это, – сказала женщина.

Правда этих слов не давала никакого утешения.

В пустоте свирепствовала битва. Основные силы флота Гвардии Смерти были отвлечены самопожертвованием «Бури мечей», но Дети Императора не поменяли курс и продолжили погоню.

– Разлом! – закричал Табан. – Горизонт чист!

Навстречу устремилась огненная река, вздыбившаяся, словно атакующая кавалерийская лава. Космос изогнулся и растянулся, вызывая еще большее напряжение в уже поврежденных корпусных конструкциях, а огромные дуги эфирных молний облизывали работающие на полную мощность двигатели.

Впервые они заглянули за сжимающийся край разрыва. Огромные валы неистовых разрядов безостановочно кружили, ошеломляя своими размерами и скоростью. Дальняя сторона была затянута золотисто-сапфировой мглой, кипящей, словно перегретый прометий. В этой жуткой трясине кружили образы мук и безумия, разбивая поверхность на фрагменты, прежде чем снова погрузиться в бесконечном брожении.

– Закрыть варп-ставни для перехода в эфир! – приказал Джубал.

Каждый корабль Белых Шрамов мчался вперед, выйдя из зоны действия орудий III Легиона. Поля Геллера обрели прочность, варп-двигатели заработали, плазменные двигатели все еще использовали инерцию движения бегущих звездолетов. Иллюминаторы закрыли.

– Что заставит их не последовать за нами? – пробормотал Табан, изучая тактические данные флот. Первые из крупных кораблей V Легиона уже неслись в бездну, наполовину находящуюся в реальном пространстве, наполовину – в варпе.

– Разлом закрывается, – сказал Джубал, указав на авгурные развертки, показывающие, что горловина разрыва сворачивается в саму себя.

– Не достаточно быстро, – заметил Джагатай. Как и Табан, он пристально всматривался в тактические сканеры. По крайней мере, авангард Детей Императора доберется до горизонта, прежде чем он, наконец, рухнет.

Джубал кивнул.

– Их недостаточно, чтобы помешать нам, – осторожно сказал он.

Хан прищурился, наблюдая, как по стеклу ползут узоры рун. Злобная тошнота варпа усиливалась, уплотняя воздух на мостике и вызывая ощущение, будто каждая поверхность заряжена статическим электричеством. И станет только хуже, как только они окажутся внутри разлома. Вражеские корабли летели странно, беспорядочно, рискуя гибелью только, чтобы остаться в зоне видимости.

– Но кто ими управляет? – спросил примарх. – И кто у них на борту?

«Восхищающий» резко развернулся к зениту. Пережог топлива двигателями был сумасшедшим, а сырой охладитель из затопленного инжинариума хлынул в трюмы. Крейсер давно уже не стрелял, так как все канониры были мертвы, разорванные шипастыми цепами новых хозяев корабля. Они высосали души смертных из трупов и пожрали их в оргии психической ненасытности.

Каждая палуба была залита кровью. Она стекала по топливопроводам и испарялась через системы рециркуляции воздуха. Все люмены взорвались или же безумно мигали, от чего освещение палуб металось от абсолютной темноты до слепящей яркости.

Порожденья едва осознаваемых чар Вон Калды скакали по коридорам и транзитным шахтам в поисках новых жертв. Все они выросли, неестественно быстро раздувшись в размерах. Самые маленькие из них – увенчанные шипами и хлещущие длинными хвостами с ядовитыми колючками – намного превосходили ростом легионера. Они двигались похотливо и соблазняюще, крадучись и скользя в кружащихся огнях. Абсолютно черные глаза блестели, как жемчужины.

Манушья-Ракшсаси присел среди руин мостика, наслаждаясь тряской истерзанного корабля. По челюсти демона стекала длинная полоса крови, принадлежащая последнему сопротивляющемуся легионеру.

Демон намного перерос прочих. Кровь, варп, смерти – все это усиливало его истинную природу. Облик, которым он наслаждался в царстве грез, раскрывался и вырос, превращаясь в подлинную плоть.

За многие столетия своей долгой сознательной жизни зверь использовал так много имен. Он существовал с самого начала, созданный посреди великолепного упадка первой звездной империи, обретя себя, когда эти города-миры изобилия охватывались беспорядками, знаменующими рождение бога. Он шествовал по разрушенным мирам, превращая их в чистое ощущение, испивая души их рыдающих и завывающих создателей. Манушья-Ракшсаси забрал заклинателей тех миров, магов и чародеев, впиваясь зубами в их живые души, поглощая эссенцию их силы и знаний. С тех пор демон стал сильнее, так же как и другие фрагменты Темного Принца, такой же юный, как голубые звезды в бездне и такой же смертоносный, как величайшие слуги старших богов.

Благодаря своей, по меркам галактики, молодости демон сохранил энергичность и жестокость, и был в восторге от того, что видел. Он потянулся, и его гибкая плоть заблестела в лучах мерцающих люменов.

– Я и в самом деле прекрасен, – сказал Манушья-Ракшсаси и ему ответил согласием хор меньших разумов.

Он поднялся, демонстрируя все свое великолепие. На смертных мирах таких существ называли Хранителями Секретов.

А хранить было что – последние воспоминания эльдаров, приправленные жестокими тайными желаниями младших видов. Все они были обречены раствориться в глубинах эмпиреев, заточенные на веки вечные в стазисе восхитительной агонии.

Манушья-Ракшсаси посмотрел в пустоту, глядя сквозь почерневшую оболочку корабля смертных, словно та была прозрачным кристаллом. Мир чувств истончался, сливаясь в смесь из материи и мысли. Это придавало сил демону, вплетая его своенравную личность в ткань физической вселенной, укрепляя мышцы и закаляя сухожилия.

Вскоре отродьям варпа вовсе не будут нужны пустотные корабли смертных. Через считанные мгновения демоны смогут выбраться наружу, чтобы лететь сквозь беснующуюся бурю, как они делали при своем рождении.

Манушья-Ракшсаси осмотрел бойню, широко раскинувшуюся по вращающейся спирали варп-моста. Увидел звездолеты, подобные тромбам в вене, каждый из которых был густым, вязким и созревшим для отравления. Один из них особенно разбух – огромный линкор, наполненный поющими душами ткачей эфира, теснившихся вокруг их принца, чья душа пылала, как сами круги удовольствия.

– Этот, – промолвил Хранитель Секретов, послав психическую команду своему новорожденному легиону отправляться в путь. – Мы возьмем этот.