Текст книги "Пыль (СИ)"

Автор книги: Крис Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Тем не менее, признаки жизни все же были. В конюшне возле старого салуна, как предположил Дрири, стояло полдюжины лошадей, которые паслись на кучах сена и пили воду из корыт. За главной улицей на некотором расстоянии находился дом ранчо на берегу озера, из трубы которого валил дым, а на поле вокруг него паслись несколько коров, пара коз и целая стая цыплят, отдаленное кудахтанье которых доносилось до их ушей как слабый звук.

Но на улицах не было ни души. В этом не было ничего странного, подумал он. Только-только рассвело. Скорее всего, город еще спал. Хотя, несмотря на несколько домов, видневшихся на окраине и примыкавших к озеру, он задавался вопросом, что за люди могут жить в таком отрезанном от мира и общества городе. Но он знал ответ на этот вопрос и широко улыбнулся.

Город, в котором создается армия Н'йеа'туула.

Дрири направил подзорную трубу влево и вниз по хребту, туда, где расположились Джеймс Ди и его новый друг. Джеймс держал винтовку наготове, чернокожий лежал рядом с ним. Оба смотрели на город, изучая его так же, как и он минуту назад. Осматривали территорию. Дрири еще раз улыбнулся, свернув подзорную трубу и убрав ее. Затем он похлопал мистера Бонэма по плечу. Крупный мужчина повернулся и посмотрел на него, в его руках был длинноствольный репитер, не похожий на тот, что был у Джеймса Ди.

Дрири наклонился к нему и прошептал, чтобы его слова не разнеслись эхом по долине города.

"Я думаю, что наш друг мистер Ди изжил свою полезность", – сказал Дрири, его глаза загорелись предвкушением. "Проследи, чтобы его и негра убрали без лишнего шума. Начните с Ди".

Бонэм изобразил подобие ухмылки, на которую был способен, и почти незаметно кивнул. Затем он подполз на животе к краю скалы и прижал винтовку к плечу. Дрири подполз к нему, молния покалывала кончики его пальцев. Он хотел посмотреть, как голова Джеймса Ди выскочит, словно пульсирующая рана, увидеть, как серый гной его мозгов рассыплется по камням рядом с человеком. В течение многих лет ему удавалось быть на шаг впереди Джеймса Ди, человека с миссией уничтожить богов и вырвать у Дрири его божественную судьбу. И вот теперь он настиг этого человека. Он будет наслаждаться моментом.

Курок репитера Бонэма щелкнул, когда его взвели на место, – удовлетворительный трещоточный звук, от которого по позвоночнику Дрири пробежали приятные мурашки. Бонэм медленно выдохнул, положил щеку на приклад оружия, прищурив один глаз.

Движение по другую сторону от Джеймса и его спутника заставило Дрири едва не вскрикнуть: его рука опустилась к винтовке, и большой палец резко сжался, когда молоток опустился на него. Бонэм только что спустил курок, но вмешательство Дриери помешало оружию выстрелить и привело к тому, что из его руки начала кровоточить неприятная рана.

"Черт побери, Гир!" шипел Бонэм, отводя курок назад, чтобы Дрири мог убрать большой палец. "Какого черта ты это сделал?"

Дрири сунул кровоточащий палец в рот, всасывая медно-сладкий вкус крови, и указал другой рукой.

"Там."

Глаза Бонэма последовали за указаниями Дрири и расширились, когда они упали на трех мужчин, вышедших из-за деревьев позади Джеймса и чернокожего.

"Меня обмакнут в дерьмо", – сказал Бонэм, почти задыхаясь. "Откуда, черт возьми..."

"Из города", – сказал Дрири, вытаскивая большой палец изо рта, который теперь был залит его собственной кровью, и начиная заворачивать его в тряпку. "Люди из города. Я не смею двигаться на Ди с ними. Если один уйдет до того, как мы доберемся до города, я могу так и не добраться до своих сокровищ. И ... "

Дрири замялся, его лицо расплылось в злобной широкой улыбке.

"И что, Гир?" спросил Квентин, когда они с Эйвери приблизились к ним.

Пронзительный взгляд Дрири устремился на сцену, разворачивающуюся под ними, его зубы блестели в сером свете.

"Мистер Джеймс Ди может попасть на стол к Н'йеа'туулу", – сказал он, в его глазах полыхало безумие. "И, о, какая это будет приятная ирония. Эти люди сделают нашу работу за нас".

Они начали спускаться по хребту в сторону Даста.

ЧАСТЬ III: Добро пожаловать в Даст

12

Денарий услышал звук затвора ретранслятора за полсекунды до того, как увидел людей, выходящих из леса. Его рука инстинктивно дернулась к безумному оружию из будущего на поясе, но остановилась, когда он увидел ствол ретранслятора, направленный на них. Двое других мужчин по обе стороны от ретранслятора держали револьверы наизготовку, их лица были грязными и покрыты недельными усами.

Он поднял руки, вставая на колени.

"Какого черта вы тут делаете?" – спросил тот, что с репитером, хотя в его тоне не было злобы. Наоборот, он выглядел почти побежденным, как будто его заставили занять положение, в котором он не хотел находиться. Об этом свидетельствовало выражение его лица, на котором проступили глубокие гримасы озабоченности и печали.

Выражение лиц двух других мужчин не казалось таким же страдальческим.

"Джентльмены, – сказал Джеймс, подняв руки и оставив свой ретранслятор на месте. "Я полагаю, вы нашли нас в неудобном положении".

Ворчание двух вооруженных револьверами людей, дергающийся глаз и дрожащая губа человека с репитером.

"Возможно и так", – сказал человек с репитером. "Но в этом городе не очень-то жалуют приезжих. Это частное место, и мы намерены сохранить его таковым. Мне очень жаль, но вам придется пройти с нами. Владельцу придется решить, что с вами делать".

Взгляд Денария на секунду переместился с мужчин на Джеймса, а затем снова вернулся обратно.

"Простите меня, сэр, – сказал Денариус, – но вы сказали "владелец"? Кто..."

"Лучше держи свои синие десны на замке, ниггер!" – сказал человек с револьвером слева от Репитера. "Никто тебе ничего такого не говорил!"

Челюсти Денариуса крепко сжались, и он пытался скрыть ярость, которая грозила прорваться по его лицу. Он был воспитан рабом и последние полтора десятилетия считал себя человеком лишь на три пятых. Он привык к фанатизму. Это было таким же постоянным явлением в его жизни, как и потребность помочиться. Он не мог от этого избавиться, да и не надеялся. Его называли ниггером, козлом и куном больше раз, чем можно было подсчитать. Но сейчас его злило не использование этих слов. Его разозлило грубое поведение этого человека. Грубость была недопустима. Его и раньше называли такими же именами и даже хуже, но без холодного грубого тона. Большинство мужчин были невежественны. Это был просто факт жизни в этих краях. Это было слово. Характеристика. Конечно, уничижительное. Но часто его использовали по незнанию, а не со злым умыслом. Это не делало его нормальным, но он мог смотреть на незнание сквозь пальцы. Однако он не мог смотреть на злобу.

А этот человек был полон злобы.

"Еще раз увижу эти огромные губы открытыми, и у тебя будет чертова дыра размером с мой кулак прямо посреди твоего черного лица, понял меня, парень?".

Денарий встретил взгляд мужчины, свирепо глядя на него. Но он ничего не сказал. Просто кивнул. Каким бы невежественным, жестоким и злобным ни был этот человек, это не делало его менее опасным.

"Извинись перед этим человеком", – категорично сказал Джеймс, его руки все еще были подняты вверх по обе стороны от лица.

Все трое мужчин перевели взгляд на Джеймса, и Денарий сделал то же самое. Сначала он не понял, кого Джеймс имел в виду. Он хотел, чтобы Денариус извинился перед человеком с пистолетом? Денарий не считал Джеймса таким, как большинство мужчин в этих краях. Он был жестоким человеком, но в то же время гораздо более цивилизованным во многих отношениях. Мысль о том, что Джеймс захочет, чтобы Денариус извинился перед злобным ковбоем, казалась смехотворной.

Но вскоре Денарий понял, что Джеймс имел в виду вовсе не его, потому что его свирепый взгляд устремился прямо на человека с револьвером, который унизил Денария. Человек с револьвером, казалось, расцвел от ярости, его лицо покраснело до пунцового цвета, пожелтевшие и коричневые зубы обнажились, а губы приподнялись в рычании.

"Что, черт возьми, ты сказал?" – прорычал мужчина, поворачивая пистолет к Джеймсу.

"Всем держаться, черт возьми!" – крикнул человек с репитером, подняв одну руку, чтобы остановить остальных. "Так дело не пойдет, слышите? Владелец разберется с этим".

Человек с револьвером и его братский близнец оба повернулись и посмотрели на мужчину с репитером.

"Владельца нет здесь", – сказал второй человек с револьвером.

"Но это я, черт возьми!" – сказал Репитер. "Я говорю, что..."

"Ни хрена ты не говоришь!" – сказал первый человек с револьвером, повернув пистолет в сторону Репитера.

"Я сказал, извинись!" Джеймс заговорил громким и решительным тоном, оторвав троих мужчин от их спора. "Я не буду просить в третий раз".

Трое мужчин, казалось, вздрогнули, когда Джеймс заговорил, и в унисон повернулись к нему. Их глаза сузились, рты открылись в изумленном трепете. Наконец, первый человек с револьвером заговорил.

"Какого черта ты делаешь, мистер? Это у нас есть оружие. Мы будем выдвигать требования. И я никогда не извинялся ни перед одним черным парнем, и не буду! И пусть на этом все закончится".

Голова Джеймса начала трястись.

"Ты скоро вообще останешься без оружия", – сказал он. "Вы ужасно грубы с моим другом, а я не люблю, когда с моими друзьями обращаются грубо. Последний шанс".

Тогда человек с револьвером начал смеяться. Сначала смех шел приступами, недоуменные смешки сопровождались короткими рыками. Затем он перерос в полноценный хохот. Вскоре он уже двоился и шлепал себя по ногам, а его револьверный компаньон присоединился к веселью. Только человек-репитер не смеялся. Даже не улыбнулся. Он лишь продолжал смотреть на Джеймса с растерянным выражением лица.

Джеймс повернулся к Денариусу, и Денариус увидел в его глазах ту же холодность, что и тогда, когда этот загадочный волшебник отстрелил яйца его похитителю в лесу. По его позвоночнику пробежал холодок.

"Я предупредил их", – пожал плечами Джеймс.

Затем запястье Джеймса дернулось, как будто он жестом руки подозвал кого-то. Над ним и позади него что-то заскрежетало, и смех обидчика с револьвером на мгновение застрял у него в горле. Он быстро повернулся на пятках и оглянулся назад, как будто ожидая увидеть еще одного члена их группы, затаившегося в ожидании.

Когда валун оказался в пяти футах над его лицом, скатившись с более высокого места на хребте, мужчина произнес последнее слово.

" Дерьмо".

На человека с репитером и другого человека с револьвером вылилось неприличное количество крови и запёкшейся крови, когда гигантский камень раздавил их товарищей в слякотное месиво. Мясистая мякоть забрызгала их лица, и оба повернулись, задыхаясь и крича. Оставшийся человек с револьвером поскользнулся на том, что могло быть длиной кишки, и упал на землю, вздрогнув от удара.

"Иисус, Мария и Иосиф!" – закричал человек с револьвером, его глаза расширились и метались по сторонам, свободная рука рассеянно смахивала куски плоти и только Бог знает что еще с его капающего лица.

Денарий с ошеломленным трепетом наблюдал, как Джеймс щелкнул запястьями, и винтовка рецидивиста и револьвер другого мужчины были вырваны из их рук невидимой силой и попали в протянутые руки Джеймса. Он уже был на ногах, а Денариус на полсекунды отстал от него, двигаясь скорее от растерянного ужаса, чем по здравому размышлению. Он выхватил из поясного ремня оружие, которое еще не успел достать, и направил его на оставшихся мужчин, пока Джеймс направлял на них их собственное оружие.

"Теперь," – сказал Джеймс, оглядываясь назад и вперед между пропитанными кровью мужчинами, которые теперь дрожали от шока и смотрели на стволы нацеленных на них пистолетов. "Вы уже упоминали о Владельце. Думаю, я хотел бы познакомиться с этим человеком".

Двое мужчин посмотрели друг на друга, а затем на Джеймса и Денария. Человек, известный Денарию и Джеймсу как Репитер, говорил дрожащим голосом, сплевывая капли крови и ткани между словами.

"Он не человек, мистер".

Глаза Денария сузились, когда он оглянулся на Джеймса, который, к его удивлению, улыбался.

"Ну, тогда", – сказал Джеймс и негромко рассмеялся, – "тем более есть причина завязать с ним знакомство".

13

Дрири перевел своих людей дальше по хребту после того, как трое мужчин вышли из леса на Ди и чернокожего. Сейчас они находились среди деревьев, в десяти футах от улицы на окраине Даста, спокойно наблюдая и оценивая ситуацию. Он ожидал, что несколько выстрелов эхом отразятся от скалистой гряды и унесутся к озеру за городом, но их не последовало. Кроме звука, похожего на падение камня вдалеке, ничего не было.

"Каков план, Гир?" шепотом спросил Квентин, широко раскрыв глаза и оглядывая улицу вдоль и поперек. Они никого не видели.

"План состоит в том, чтобы добраться до той церкви на другом конце города, прямо перед озером", – сказал Дрири, указывая направление кивком головы. "Там будет стоять маркер. Если удача будет на моей стороне, я найду подходящую жертву между этим местом и тем".

Глаза Квентина слегка сузились, когда он посмотрел на Дрери, а затем обратно на улицу.

"Что это значит – жертвоприношение?" – спросил он.

Дрери усмехнулся, но покачал головой.

"Не бери в голову, дорогой Квентин", – сказал Дрири. "Вы получаете хорошую компенсацию за ваше... дружеское общение, не так ли?"

Дрири повернулся и посмотрел мужчине в глаза. Квентин ездил с ним уже много лет, грабя, что считал нужным, когда Дрири уводил их от того, что казалось одной погоней за дикими гусями за другой. Но для Квентина это не имело значения. Если след приводил к деньгам или золоту, он был рад этому. Если след вел к оружию и лошадям, он скрывался с тем, что хотел. Если след вел к свежим плачущим вдовам, он получал свое.

Они все получили. Все, кроме Бонэма. Бонэм никогда не брал больше того, что ему было абсолютно необходимо. Ну, не считая жизни. Он был личным ангелом смерти Дрири. В то время как Квентин и Эйвери насиловали и грабили, Бонэм, казалось, довольствовался лишь возможностью вскрывать вены и разрывать плоть. Казалось, это были единственные случаи, когда Квентин видел оживающие глаза этого человека. Когда здоровяк не проливал кровь, они были пустыми и холодными, как пара камней под поверхностью полноводного потока. Но когда он был...

Этот человек был просто страшен. Но все это беспокоило Квентина не больше, чем безумные поиски Дрири. Он держался с ним ради добычи и хвоста, но теперь убедился, что тот совершенно не в своем уме. Все время листал эту проклятую книгу со всеми странными символами и рисунками. Вечно твердит о древних, о старших богах, о египтянах и индейцах с юга. Или племенах, или как их там, черт возьми, называли. Дикари с огромными сооружениями, которые, как утверждал Дрири, были построены этими богами и для этих богов.

И еще был один, на котором он всегда особенно зацикливался. Этот проклятый Н'йеа'туул. Квентин с трудом выговаривал это проклятое слово, хотя за годы работы с Дрири он слышал его достаточно часто. Какая-то древняя сущность, скрывающаяся за пределами их реальности, ожидающая, когда ее выпустят обратно в этот мир, чтобы принести разрушение, хаос и, в конце концов, порядок.

Дрири был вне себя от поисков. Они начали с севера, с вершины тропы Чисолма. Затем они двинулись на юг, выискивая, а затем пытая и убивая всех, кто мог дать хоть малейшую информацию. Всегда приближаясь все ближе и ближе к Дасту.

Они многое пережили. Примерно на полпути они услышали рассказ о резне в городе Дункан. Говорили, что некое существо под названием вендиго убивает и погонщиков скота, и горожан. Дрири отнесся к этой информации с опаской. Он опасался всего, что могло помешать ему достичь цели. Своего приза.

Его судьбы.

Квентин не придавал большого значения всем бредням Дрири, пока золото и киска были в постоянном достатке, но вот они здесь, на краю легендарного города Даст, места, которое они искали все эти годы, сражаясь с маршалами, шерифами, дикарями и едва не пропустив чертова каннибала, которого горожане называли вендиго. Им даже удалось опередить стрелка Джеймса Ди, человека, которого Дрири называл Охотником за богами.

Теперь они были на финишной прямой поисков Дрири, и его бог-охотник тоже был здесь, захваченный неуловимыми горожанами, и Квентин чувствовал, как крепнут его чресла. Ему всегда нравилось затишье перед бурей, когда проливалась кровь и женщины кричали, когда он входил в них. Особенно ему нравилось, когда их мужей заставляли смотреть, как Бонэм и Эйвери приставили ножи к их горлу, а Дрири требовал ответов. Он надеялся, что здесь у него будет такой шанс. Сегодня.

Первые капли дождя начали тихо стучать по соснам, и он увидел, как красная грязь улицы вздымает в воздух клубы пыли, а земля сначала впитывает ее, а затем увлажняется, превращаясь в густую, вязкую грязь. Квентин поднял голову, смахнул с глаз капли дождя, глядя на темнеющее небо.

"Похоже, гроза приближается, Гир", – сказал Квентин, возвращая взгляд на улицу. "Никого нет на улице. С чего начнем?"

Дрири снова смотрел в подзорную трубу, осматривая переулки в направлении церкви на другом конце города со странной спиралью на шпиле. Он закрыл оптический прицел и повернулся к Квентину и остальным.

"Если там есть маршал или шериф, мы начинаем оттуда. И все помощники. Оттуда мы прокладываем путь к церкви".

Квентин и Эйвери вытащили револьверы из кобур и взвели курки. Бонэм вытащил из ножен большой нож-боуи и, казалось, любовался лезвием. В его глазах был холодный, мертвый взгляд, но где-то в черноте зрачков мелькнуло что-то похожее на искру. От этого мурашки побежали по рукам Квентина и по позвоночнику.

Дрири вытащил из-под плеча небольшой револьвер Webley Bull Dog – размером чуть больше ладони – и подмигнул остальным.

"Пора забирать трофеи, джентльмены".

Они выскочили из леса и поползли по заляпанным грязью улицам Даста.

14

Сейчас свет был лучше, чем раньше, но внутри церкви все еще было мрачно. Или храма, или как там еще называла это место тварь. Марлена слышала, как дождь стучит по деревянной крыше, непрерывно повторяя «рап-ах-тах-рап-ах-тах», что грозило свести ее с ума. Теперь эта тварь исчезла. По крайней мере, она думала, что оно ушло. После того как оно привязало ее к большому черному алтарю – если его можно было так назвать, – оно скрылось в темноте и исчезло из виду. Это было больше часа назад, и с тех пор она его не слышала. И ничего другого, если уж на то пошло.

У нее болели руки, а голова шла кругом. То, что она увидела, – влажный, чавкающий миг ужасного красного глаза, вылезшего из спины того, что, казалось, когда-то было человеком, – повергло ее в ужас. Из рваной раны, где, похоже, была удалена или, возможно, разорвана голова, теперь торчали щупальца-ноги, зеркально отражавшиеся от ануса на другом конце гниющего трупа. Руки и ноги человека бесполезно болтались под ним, когда по ним передвигалось это прыгающее существо, раскачиваясь и безжизненно, словно набитые соломой. Но все это было не самым страшным. То, что едва не довело ее до истерики и угрожало разрушить ее рассудок, был рот.

Этот ужасный, неестественный рот.

Та сторона тела, которую тварь, похоже, использовала в качестве хозяина, была открыта от подмышки до бедра, прямо через грудную клетку. Зазубренные кости казались какими-то мерзкими зубами, рваная рана открывалась и закрывалась, пока тварь произносила свои шипящие слова, с каждым словом скрежетали и скользили органы и кишки внутри.

Тогда она была уверена, что тварь убьет ее. Она была уверена, что эти ужасные зубы, ребра или кости разорвут ее плоть, а органы внутри высунутся наружу, как кошмарный язык, и будут глотать ее кровь, как собака лужу. Но ничего этого не произошло. С поразительной грацией тварь привязала ее к алтарю, обсидиановому кубу, и унеслась прочь, оставив ее только Бог знает для чего.

Путы были крепко завязаны. Некоторое время она боролась, но сдалась, так как все, что ей удалось сделать, – это измазать запястья кровью. Ее мысли были о Мартине, ее мальчике, где-то здесь, во всей этой неразберихе. Но они думали и о ее муже, которого похитили очень страшные люди. Только она все еще не могла вспомнить его имя. Как бы это ни было ужасно, но это была правда. Она могла видеть его лицо, слышать его голос, помнить практически все остальное, но его проклятое имя продолжало ускользать от нее. Рана на голове дала о себе знать.

Это придет к тебе, Марлена, подумала она, пытаясь успокоить свои мысли. Оно там, как и все остальные мысли и воспоминания. Те другие появились, это тоже придет.

Она надеялась, что так и будет. Ей хотелось позвать его, выкрикнуть его имя. Но не факт, что это поможет. Его забрали плохие белые люди, и он уже мертв, насколько она знала. Но она все равно хотела позвать его. Она просто хотела вспомнить его имя. Это было милое имя, она была уверена в этом. Она не знала, как можно быть настолько уверенной и не помнить его, но она знала, что это правда. А голова все еще болела: где ее сын, и почему она не может вспомнить имя мужа?

Хлюпающие шаги где-то снаружи заставили ее мысли замереть на месте. В этот момент у нее даже дыхание перехватило, так как звуки шагов становились все громче и ближе, поскольку кто-то или что-то приближалось к дверям этой нечестивой церкви. Она прищурилась в темноте, ее дыхание стало неровным, и она пристально посмотрела на дверь.

Когда она распахнулась, серый свет снаружи, такой тусклый, ударил ее по глазам, и она была вынуждена отвести взгляд, быстро моргая. Когда глаза адаптировались, она оглянулась на дверь и увидела светловолосую женщину, которая втаскивала внутрь молодого человека за воротник. Она сильно повалила юношу, и он, кашляя и хрипя, с трудом поднялся на руки и колени.

"Встань там, рядом со своей мамой, и стой на месте!" – прошипела женщина резким тоном с акцентом. "Хозяин уже в пути, чтобы позаботиться о вас двоих. Если вам повезет, один из вас вступит в Легион. Не могу сказать, кто именно".

При этих словах женщина разразилась жестоким смехом, от которого на глаза Марлены навернулись слезы.

"Мартин!" – закричала она, бесплодно борясь со своими путами. "Иди сюда, детка!"

Женщина все еще смеялась, когда Мартин поднялся на ноги и побежал к матери, цепляясь за ее ноги, а она безрезультатно пыталась положить утешительную руку ему на плечо.

Женщина пришла в себя и повернулась, чтобы уйти. Прежде чем она успела закрыть двери, Марлена умоляюще посмотрела на нее.

"Пожалуйста, мисс", – сказала она, по ее лицу текли слезы. "Пожалуйста, отпустите моего мальчика! Я умоляю вас, мисс, у вас есть свои дети?".

Взгляд женщины превратился в злобное выражение, которое могло бы быть дальним родственником улыбки.

"У меня много детей, леди", – сказала она и сплюнула в сторону. "По крайней мере, у меня. Теперь они все дети Н'йеа'туула. Поверь мне, так будет лучше".

Потом она захлопнула двери, а Марлена кричала и звала ее, умоляя отпустить Мартина, позволить ему ускользнуть через лес, что угодно, только не оставлять их здесь, где таятся эти ужасные твари.

Но ее крики остались без ответа, ее мольбы не были услышаны. В конце концов, все, что она могла сделать, это посмотреть на своего любимого сына, заглянуть в его прекрасные карие глаза и сказать ему, как ей жаль.

"Как бы я хотел, чтобы папа был здесь!" – сказал он, заливая слезами свое лицо, пока она смотрела на него затуманенными глазами. "Папа не позволил бы им сделать это!"

Марлена жалко кивнула, глубоко всхлипывая, сопли и слезы текли по ее подбородку.

"Я бы хотела, чтобы твой папа тоже был здесь, малыш".

Она повернулась и посмотрела в одно из боковых окон через щель в занавеске, которая была задернута. Она смогла разглядеть, что, похоже, это был какой-то переулок, красная грязь превратилась в вязкую муть под все усиливающимся дождем. До ее слуха донесся знакомый звук "сук-сук-сук", когда ноги проваливаются в грязь, и она увидела нечто такое, отчего ее рыдания и дыхание разом прекратились.

Двое белых мужчин с поднятыми руками, еще один белый мужчина с парой револьверов на спине и черный мужчина, также держащий револьвер. Странный на вид, блестящий револьвер.

Но не револьвер привлек ее внимание. А мужчина, державший его. Он был ей знаком. Не только потому, что у них был похожий оттенок кожи, но что-то гораздо более глубокое. И все сразу наполнилось радостью, ужасом и ясностью, когда последние призрачные воспоминания хлынули из глубин ее сознания, переливаясь через резервуар и захлестывая ее мысли.

" Денариус!" – крикнула она.

Снаружи взгляд мужчины переместился на окно, и его глаза расширились.

15

«Ты слышал это?» спросил Денариус, его голос задыхался.

Джеймс слышал. Мужчины вели их к церкви, где должен был находиться Владетель. Что-то насчет свежего мяса для старейшины.

Джеймс прижал ствол своего пистолета к боку того засранца, который держал револьвер на хребте, по имени Рой.

"Кто там?" – шипел он ему в ухо. "Что за игра?"

Денариус потерял ориентацию. Джеймс увидел, как ствол его пистолета дрогнул и опустился на бок. Он не думал, что человек по имени Майк что-то предпримет. В нем не было такой подлости, как в Рое.

"Я задал тебе вопрос!" сказал Джеймс, теперь уже рыча.

Руки Роя были подняты, и Джеймс чувствовал, как тот дрожит.

"Я не из команды мусорщиков", – заикался он. "И Майк тоже! Мы просто следим за городом и не даем ситуации выйти из-под контроля, вот и все".

Джеймс сильно вдавил ствол в висок мужчины, холодная сталь оставила отпечаток на его коже. Денариус начал пятиться, почти в трансе, в сторону церкви.

"Оставайся со мной, Денариус", – сказал Джеймс настолько ровным тоном, насколько смог. Затем, обращаясь к Рою, он сказал: "Начинай говорить".

Рой вздохнул и задрожал.

"Старейшина собирает армию. Все началось с Предводителя. Это он нашел маркер. И это изменило его. Сделало его похожим на Старейшину".

"Как Н'йеа'туул?" спросил Джеймс сквозь стиснутые зубы.

"Д-да", – пробормотал Рой, хотя и неуверенно. "По крайней мере, я так думаю. Никто никогда не видел Н'йеа'туула, только Владетель и его эмиссары. У нас нет выбора, мистер! Мы не можем уйти, иначе они убьют нас! Убьют наши семьи, если они у нас есть! Или еще хуже, они превратят нас в одну из этих... этих тварей. О, Боже, мистер, даже ваш ниггер должен понимать..."

Джеймс сильно ударил мужчину прикладом револьвера по челюсти. Мужчина выплюнул кровь и зубы втрое, его лицо распухло, губы разошлись.

"Мне прямо-таки тошно слышать это слово", – категорично заявил Джеймс. "Еще раз услышу – вскрою тебе глотку. Все ясно?"

Ненависть горела в глазах Роя, но он кивнул, бросив быстрый взгляд на Денария, который все еще продолжал идти к церкви.

"Денариус!" – снова раздался слабый крик изнутри строения, и теперь Денариус остановился.

"Это моя жена", – сказал он, его лицо выражало растерянность и ужас. "Я спрятал свою жену и мальчика, прежде чем они забрали меня. Невозможно, чтобы их нашли! Почему они здесь, мистер Джеймс? Почему моя жена здесь? Где мой мальчик?"

Слезы собирались в глазах мужчины, когда из церкви донесся другой голос, более свежий и почему-то более испуганный.

"Папа!"

Лицо Денариуса, казалось, побледнело на три тона, так как Джеймс был уверен, что кишки мужчины скрутились в узел в его животе. Его глаза словно остекленели, прежде чем он, подобно призраку, повернулся лицом к церкви.

"Мы здесь, Денариус", – сказал ему Джеймс. "Мы здесь, и мы вытащим их, а теперь не делай ничего необдуманного!"

"У них моя семья, сэр", – сказал Денариус, словно находясь за тысячу миль отсюда. "Я не могу просто ничего не делать. Я должен что-то сделать".

"И мы сделаем, просто..."

Рой изо всех сил пытался освободиться, и Джеймс услышал звук, похожий на треск, когда в руке мужчины появился большой нож. Он быстро приближался, сверкая на свету и рассекая дождь. Рой оскалил зубы, и его рычание стало подобно извержению вулкана.

Джеймс хотел действовать тихо. Хотел незаметно проникнуть в город и сделать то, что нужно, прежде чем достать оружие и покончить с городом.

Но сейчас не было времени. Не было времени на то, чтобы достать свой нож. Не было времени бросить оружие и вступить с ним в схватку. Нет времени использовать силу своей воли, чтобы остановить его.

Все, на что хватило времени, – это нажать на спусковой крючок.

Кровь фонтаном хлынула из лица Роя, когда нижняя челюсть мужчины отделилась и несколько раз пролетела по воздуху, прежде чем упасть в грязь красной струей. Из открытого лица мужчины раздался глубокий, волнообразный крик, а его язык болтался, шлепая то в одну, то в другую сторону, словно змея с собственным разумом. Его глаза расширились и выпучились по мере того, как крик становился все громче и громче.

Но нож все еще был в его руке.

Рой попятился вперед, струи крови пузырились на его лице, но он поднимал нож. Один выстрел, возможно, не привлечет слишком много внимания. Но два точно привлекут. Он не мог рисковать, когда они были так близко, а семья Денариуса каким-то образом оказалась замешана в это дело.

Джеймс убрал пистолет в кобуру и одним движением достал из-за спины свой клинок. Рой держал свой нож на пределе досягаемости, его высокочастотный крик был почти комической пародией на крик.

Джеймс поднял нож и вонзил его в мозг мужчины через открытую часть рта, прижав при этом его извивающийся язык. Все двигательные функции разом остановились, и мужчина рухнул через секунду после того, как нож выскользнул из его слабеющих рук и шлепнулся на грязь. Джеймс вырвал свой собственный нож, когда мужчина падал, и вытер его о штаны, после чего вернул в ножны.

"Майк, ты приведешь нас в эту церковь", – сказал Джеймс дрожащему мужчине. Он не получил никакого ответа. "Ты меня слышишь?"

Мужчина вышел из своего транса, посмотрел в сторону мертвого и бесчелюстного Роя и моргнул на Джеймса сквозь дождь. Наконец, он кивнул.

"Я участвую во всем этом не потому, что хочу этого, сэр", – сказал он. "У меня нет выбора".

Джеймс схватил его за шею и притянул к себе, подставив ствол пистолета под его подбородок.

"И я тебе его не дам".

16

Денарий не мог сомкнуть челюсти. Его общим чувством было ошеломленное изумление, но под ним скрывалось страшное течение ужаса, которое грозило вырваться на поверхность.

Его жена. Его сын. Они были здесь? Но как? И почему? Неужели их забрала та же группа, что и его?

Нет, он знал это лучше. Что бы здесь ни было, мистер Джеймс сказал ему, что это гораздо хуже, чем пара белых деревенщин, желающих продать части тела негра. Что-то более древнее и вязкое. Что-то...

"Мистер Джеймс, я должен войти туда", – говорил Денариус за тысячу миль. "Я не могу..."