Текст книги "Повесть Льва: Вокруг Мира в Спандексе (ЛП)"
Автор книги: Крис Джерико
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
Глава 21: Треугольник Разврата
Не смотря на то, что я был мейн-ивентером по всей Мексике, сердцеедом, участником матча года, чемпионом, прекрасным 24 летним парнем, мне всё равно казалось – я ещё не готов к Северной Америке. Я считал, что у меня было мало опыта для работы в Ню Йорке (WWF, на реслерском сленге), но и в Мексике оставаться не хотелось.
И снова я достиг «потолка» как реслер и устал жить в, как ни крути, стране третьего мира. Я получил всё, что мог от луча либре, и собирался поработать где-то в другом месте. Поскольку Япония на горизонте не маячила, я начал задумываться о Европе. Стиль там основывался больше на технике (то, что мне нужно было улучшить) и меньше на масках и ярких яйце-сжимательных костюмах. Ленс сделал себе имя, работая в Германии и Австрии, с тем же промоушеном где работал Крис Бенуа годами ранее. Я уважал обоих, поэтому начал узнавать, что и как.
В Плазе я встретил ещё одного американского реслера по имени Соломон Гранди, который провёл предыдущую осень, работая в Гамбурге. Я попросил у него адрес промоутера. Если изначально Beatles стали популярными в Гамбурге, чем я хуже? Соломон дал мне адрес и на следующий день я написал промоутеру Рене Ласартессе письмо... архаично!
Несколько недель спустя я получил ответ. Он объяснил, что его промоушен проводит турнир на одной и той же арене по шесть вечеров подряд на протяжении шести недель. Я послал ему свою вкусную фотографию в одних порванных джинсах и по его словам, его дочь влюбилась в картинку и настояла на моём приезде.
Январь 1993. В эту фотографию влюбилась дочь Ласартессе, что помогло мне попасть в Германию. Я носил эти джинсы в 20 градусный мороз в Калгари. Обморожение – маленькая цена за крутой внешний вид.
К удивлению, меня вот так вот просто взяли. Но, пожалуй, мне не стоило недооценивать своё сексарио. Я узнал насчёт гарантий, рабочей визы, гостинцы, билета на самолёт. Оказалось, не будет ни визы, ни билетов, зато Рене заплатит мне по 150 немецких марок за каждое шоу. Ещё он обещал подобрать меня возле аэропорта и забронировать место в отеле, вместе со всеми остальными. Далеко не лучшее предложение, но я мечтал попасть в Европу и решил ехать в ущерб зарплате. Больше меня манила мысль – работать каждый вечер в одном и том же месте, перед теми же людьми. В таком случае, халявить никак не получиться. Каждый день я должен буду придумывать что-то новое. Отличный способ держать свои навыки в духовном и физическом тонусе... прямо как в гимнастике Пилатес.
В Германии реслинг называется Кетч. Это сокращение от «поймай-как-только-можешь-словить» стиля реслинга, что, впрочем, бессмысленно. Как и гезундхайт, тоже немецкое слово.
Итак, я купил билет и прилетел в Гамбург, в предвкушении добавления ещё одной страны в расширяющийся список мест, где развивалась моя карьера. Я сошёл с самолёта, окинул взором аэропорт в поисках таможни и к своему удивлению не нашёл её. Я мог привезти две хоккейные сумки, битком забитые чистейшим кокаином из Денвера и никто бы даже не узнал.
У меня как раз были две хоккейные сумки, но, к сожалению, они были наполнены одеждой, не кокаином. Тур длился шесть недель, и я собрался соответственно. Я привёз ровно три недели одежды... двадцать одну пару носков, двадцать одну пару трусов и так далее, в общем, стираться мне пришлось бы только раз. Гениально, да? Ещё я захватил кучу кассет (помните такие?) и магнитофон в лучших традициях гетто, с четырьмя динамиками. Ничего не смогло бы разлучить меня с рок-н-роллом все шесть недель.
Я поставил чемоданы под тёплыми лучами яркого солнышка и начал искать дружественное лицо Ласартессе. Я понятия не имел, как он выглядит, но это не стало большой проблемой, так как в аэропорту и возле него не было никого.
Никого.
Я оказался один Германии, не зная языка, не имея хоть каких-то телефонных номеров и знакомств вообще. Всё что у меня было, это адрес Отеля Домшанке, места, где Рене забронировал мне номер.
Я нашёл, как оказалось, единственного таксиста в Гамбурге, болтающегося в кафешке неподалёку и вручил ему адрес. Мы ехали минут двадцать и остановились возле здорового, на вид, дома, без позитивных узоров на стенах, окон как на картинках и вращающихся дверей. Я протянул свои забитые хоккейные сумки вверх по лестнице и зашёл, как мне показалось, в лобби.
На самом деле это был паб, и как в кино, все вдруг замолчали и уставились на меня. Улыбка сползла с моего лица, когда народ внезапно ударил кружками по столам и хорошенько присмотрелся. Я с грохотом бросил сумки и спросил толстую барменшу, «Извините, а где у вас приёмная?»
Она промолчала, в то время как несколько фройндов поржали за моей спиной.
Стрёмно.
«Это тут ИЕЕЕСТЬ приёмная» хмуро сказала она с сильным немецким акцентом.
Я намекнул, что для меня забронировали номер.
«Нет, у нас все места заняты»
«Я уверен, что забронировали. Рене Ласартессе должен был подойти»
«Я уверена НЕЕЕТ, у нас всё занято» настояла она
Значит Рене не только не забрал меня с аэропорта, но и места в отеле не занял. Но в этом нет ничего удивительного. Это реслинг, какие нафиг объяснения?
Я успокоился и спросил насчёт местонахождения турнира по Кетчу. Она показала пальцем на не такой уж и большой тент посреди огромного парка.
«Приямо там», сказала она и подарила мне на память корзину немецких щенков. На самом деле, она уставилась на меня, как будто я замочил Девида Хэссельхоффа и указала на дверь.
Прогуливаясь по парку, по направлению к тенту, я проклинал Ласартессе. С каждым шагом, мои сумки становились на кирпичик тяжелее. Злой и потный я таки добрался до арены, которая бы больше подошла для Октоберфеста, чем для реслинга. Это был большой цирковой шатёр с деревянным полом и висящими флагами под потолком. Возле него стоял ряд домов на колёсах. Когда я постучал в двери первого прицепа в надежде разыскать Ласартессе, меня поразило то, что двери открыл Дейви Бой Смит.
Через две секунды я понял, что чувак был не такой огромный и красивый как Дейви, но всё же у них было много общего. Похоже, его не обрадовал побеспокоивший незнакомец, и он буркнул на сильном английском: «Какого хрена тебе нужно?».
Когда я сказал, что ищу Рене, он подобрел и пригласил в свой трейлер.
Его звали Бостон Блеки и трейлер, или караван, принадлежал ему. Большинство реслеров из Британии путешествовали караванами (!!!) и в результате экономили много денег на протяжении всех шести недель турнира.
Мы обменивались любезностями, как вдруг он спросил: «А ты злодей или голубоглазик?»
Мне понадобилась минута, для того, чтобы понять, что голубоглазик это фейс. Блеки был голубоглазиком, что подтверждалось стопкой картинок Дейви Боя Смита (одного из самых популярных британских реслеров вообще) на столе, подписанных «Бостон Блеки».
Блеки был не единственным британцем, копирующим знаменитый гиммик WWF. Вскоре после нашего разговора в трейлер зашёл человек с внешностью усталой собаки, по имени Джонни Сауз. Джонни с натяжкой можно было назвать похожим на Ястреба из Дорожных Воинов, но вместо того, чтобы быть известным как Легион Ужаса, он был Легендой Ужаса (у нас Биг Мак, у них Биг Мик). Он был также накрашен, с таким же ирокезом и наплечником с шипами как у Ястреба, но имелось одно ощутимое несоответствие. Джонни был где-то на пол метра короче и килограмм на тридцать легче. Ещё у него было противное углубление посреди лысой головы.
Моё любопытство победило, и я спросил, «Откуда вмятина?».
«Меня ударили топором по голове», авторитетно и абсолютно серьёзно заявил он. «Топор застрял даже, грёбанная железяка».
Честно.
Блеки сказал, что Ласертессе был где-то внутри, и я зашёл в шатёр и встретил здорового блондина сидящего за столом и считающего деньги.
«Вы Рене?»
«Да. А ты кто такой?». Рене был швейцарцем и разговаривал с франко-английским акцентом, как у Гиганта Андре.
Я Крис Джерико"
Он сделал мне комплимент – «Ого, а на картинке ты лучше выглядишь».
Рене продолжил крушить моё эго, когда пояснил, что просто забыл забрать меня и забронировать место в Домшанке.
Он предложил компенсировать последствия своей забывчивости поездкой по окрестностям Рипербана, где я мог бы найти, где пожить. Забравшись в двухместный Транс Эм, который оказался слишком маленьким, и мне пришлось сидеть с одной из моих здоровенных сумок на коленях. Мы завернули на улицу в неоновых огнях, вокруг было очень много рекламы различной порнухи. От стриптиза до половых актов вживую. Рипербан – один из самых известных Районов Красных Фонарей в мире. И на протяжении шести недель я буду жить здесь.
Цены в отелях, мне оказались не по карману. За вечер я зарабатывал 150 марок, (примерно 175 баксов) а комнаты отдавали от 100 до 120 марок за ночь. Подкиньте ещё две тысячи, которые я выложил на самолёт, и пойметё почему мне нужно было быть максимально экономным. Чем дальше мы ехали по Рипербану тем ниже были, как и цена, так и качество.
В конце концов, я остановился на прославленном отеле Реинланд всего лишь за 75 марок в день. Ещё дешевле и я бы спал на спине у таракана. В Реинланде мы с ними просто были соседями по комнате.
К счастью отель Реинлалд расположился в окружении, так называемого мной, Треугольника Разврата ≥. Справа находился стрип клуб под названием «Кошачий Мяу», слева МакДональдс и через дорогу хеви метал клуб – Докс. Это покрывало практически все мои главные нужды на протяжении захватывающих шести недель.
Глава 22: Проклятье Джерико
Турнир проходил в холодные и промозглые месяцы – сентябре и октябре. Влажность пронизывала одежду и пробирала до костей. У меня в комнате постоянно было холодно, потому что обогреватель работал через раз. Ситуация оказалась ещё хуже, когда я открыл дверь в ванную и обнаружил там только... кладовку.
Я спустился вниз, чтобы спросить, где же мой туалет. Толстяк за стойкой, усмехаясь, объяснил, что в Европе в любой гостинице была только одна уборная на один этаж.
«Откуда ты... Америка?» с усмешкой спросил он.
«Ээээ, я из Канады, дружбан» – парировал я и с королевским апломбом повернулся и отошел от стойки. Мой уход был бы гораздо драматичнее, если бы через две секунды мне не пришлось бы вернуться из-за того, что я предварительно захлопнул дверь своей комнаты и не мог в неё попасть.
Так что теперь мне приходилось класть на унитаз туалетную бумагу, перед тем как сбросить бомбы, а раковину в своей комнате использовал как писсуар,... после чего там же умывал лицо.
Ключ к моей комнате представлял собой старую добрую тонкую отмычку. Но никто не сказал мне, что обязательно нужно вставлять ключ в замок и поворачивать его, чтобы закрыть дверь. Я решил, что как только дверь закрывается, замок защёлкивается.
В первую же ночь я лежал под одеялом и читал «Противостояние» Стивена Кинга. Как вдруг распахнулась дверь, и худой мужик в чёрном, вошел в комнату и начал орать на меня по-немецки. Я понятия не имел, почему он кричит на меня, но прежде чем он успел обоссать мой ковёр, я заорал: «Пошел вон... ну-ка быстро свалил отсюда!»
Он не двигался с места, а голос становился все свирепее. Сначала, когда он только ворвался, я чуть в штаны не наложил, но сейчас меня это взбесило. Я начал кричать: «Пошел на х*й! Пошел на х*й отсюда!», указывая на дверь, чтобы он наконец-то понял, что я не шучу. Когда он снова не сдвинулся с места, я запустил в него 1100 страничным томом. Книжка попала ему в лобешник и чувак наконец вылетел за дверь, что-то вопя и бегом спускаясь по лестнице.
Я понятия не имел, к чему это все было. Хорошо еще, что у него с собой не было пушки. Я выучил урок и с тех пор всегда проверял, чтобы дверь была закрыта на замок каждый раз, когда я заходил в комнату. В конце концов, я не хотел, чтобы кто-то помешал мне отливать в раковину.
На следующий день, приехав на первый вечер турнира, я впервые столкнулся со странной традицией. В начале шоу все реслеры-участники должны были выйти по одному в зал, и пройти вокруг ринга. Затем все мы вставали в круг, уставившись, друг на друга и аннонсер объявлял каждого отдельно.
Услышав «Из Канады, Крис „Львиное Сердце“ Джерико» я должен был выйти в центр круга. Даже если у вас был кровавый фьюд с кем-то, мы все равно должны были вот так стоять рядом со своими врагами каждый вечер.
В дебютном матче я встретился с Индио Гвахардо, 60-летним реслером из Южной Америки, который жил в Германии и вообще не говорил по-английски. Мы могли состряпать матч на испанском, но в этом не было необходимости – он вообще не хотел что-либо делать. Он был ходячим гамбургским реслинг-университетом, так как работал здесь на протяжении десятилетий. Но как только мы оказались на ринге – ужасы начались.
Вместо того чтобы отдаться на произвол Индио и вести матч так, как хотел он, я пробовал делать вещи, совершенно не сочетающиеся с его стилем. Я попытался перебросить его Манки Флипом, но когда прыгнул ему на бедра, чтобы следующим движением послать его через себя, он остался стоять столбом и я, не ожидая такого, свалился на ринг. Когда я пробовал перепрыгнуть через него лип-фрогом, он опять застыл, не двигаясь, и со стороны я выглядел полным идиотом, подпрыгивая на месте без какой-либо причины.
Вместо того чтобы работать над матчем, я работал над тем, чтобы показать себя, поэтому мы оба выглядели полным дерьмом. Наконец я провел суплекс (большое дело, так как ног от пола он вообще не отрывал) и удержал его, но было слишком поздно.
Этот матч был из серии – «Проклятье Джерико». Каждый раз, когда я дебютировал в новой компании, мой первый матч был отстоем. Большинство зрителей и парней в раздевалке думали, что и я был отстоем соответственно. В этот вечер я выучил один очень важный урок – чтобы получился хороший матч, нужно два человека, а для плохого достаточно одного.
В любом случае я чувствовал себя в полной заднице, когда ко мне подошли два других парня, участвующих в турнире. «Не волнуйся, брателло», сказал один из них, «Индио был здесь слишком долго и уже не делает хороших матчей».
Я по-прежнему чувствовал себя худшим реслером в мире и оценил их попытку меня утешить. Они представились Робби Бруксайдом и Доком Дином из Ливерпуля. Я мгновенно проникся, потому что они были из того же города что и Beatles. Оба были моими ровесниками и носили длиннющие волосы. Они приезжали в Гамбург уже несколько лет и знали девушку, которая делала им нехилую скидку в гостинице, которой владела. Если не обращать внимания на огромное кровавое пятно в их номере, всё выглядело вполне прилично.
Мне пришлось почти с нуля постигать премудрости новой жизни вместе с новыми друзьями, так как говорили они на своем собственном языке. Как правило, реслеры разговаривали с помощью понятного только им языка, шифра карни, которому меня научили сразу же после окончания реслинг-школы.
Основной пример – в середину обычного слова добавляются звуки И-З. Если вам нужно было срочно прокомментировать грудь девушки, а она находилась в пределах слышимости, вы говорили что-то вроде «Зацени, какие у диииевузззззи сиееезззяны». Не нужно быть Эйнштейном, чтобы понять, о чем идет речь, когда вы в упор смотрите на грудь девушки, но в этом и весь прикол. В любом случае у английских реслеров шифр был гораздо смышленей, дабы надёжней скрыть тему обсуждения.
Мы могли стоять и болтать, как вдруг мимо проходила девушка, и один из них выдавал что-то вроде «Посмотри на этот лесной жёлудь». Я улыбался и был уверен, что понимал, о чем идет речь, однако был так же далек от истины как от Урана.
После нескольких таких случаев я должен был, узнать что происходит.
«Парни, вы вообще о чем? Какой жёлудь?»
Робби засмеялся и объяснил, что они разговаривали на рифмующем сленге кокни. Они брали слово, рифмующееся со словом, которое хотели произнести и заменяли. Таким образом, лесным жёлудём можно заменить грудь. Говоря «Посмотри на этот жёлудь» они имели в виду «Посмотри на её грудь».
Однако это работало не всегда. «Золотое яйцо» обозначало «лицо», но тогда надо было использовать исключительно словосочетание «золотое яйцо». Вы не могли сказать «Ты посмотри, какое остренькое копьецо», в этом смысле. Существовал устоявшийся набор слов, и его следовало использовать как надо.
«Черканул» означает «я бы вдул».
А спелые абрикосы или просто абрикосы, означали волосы.
«Тёмный» значит «стрёмный» ну и так далее.
Этот шифр гораздо труднее вычислить, чем старый добрый карни. Очень просто понять, что значит «Я бы не прочь отзззеять эту девуззю с отличными сизззянами».
А вот попробуйте понять, что значит «Даже, несмотря на то, что у этой птички с лесным жёлудем тёмные абрикосы, она имеет отличное золотое яйцо и я бы не прочь ей черкануть».
А?
Как только я овладел кокни-шифром, я стал своим в доску среди английских парней. Ну и конечно помогало осознание того, что я вырос, напевая «Боже храни королеву» в начальной школе, и смотрел Fawlty Towers (популярный в Британии в прошлом сериал – прим. S_A), Бенни Хилла и Монти Пайтона на CBS, так как Канада была членом Содружества наций и являлась очень «британской».
Робби и Док знали лучшие забегаловки в городе. Моей любимой была небольшая дыра в стене, называвшаяся Freddies Imbiss. Фредди оставлял для нас половину цыпленка, лапшу и литр молока каждый день. Эта еда как нельзя лучше заменяла мне сендвичи с ветчиной и шоколадное печенье миссис Палко.
После шоу большинство парней отправлялись в заведение под названием «У Анте». Это был югославский бар-н-гриль, хозяина звали... барабанная дробь... Анте. Он всегда был счастлив, его улыбка была спрятана под огромными моржовыми усами. Его прекрасные дочери готовили для нас Анте Спэшл, тарелку сосисок, стейк и мясо ягненка. В углу стоял музыкальный автомат, забитый старыми блюзовыми мелодиями, поэтому реслеры и фанаты, знавшие об этом месте веселились, пили и танцевали до рассвета каждую ночь.
Мы спали до полудня, шли в качалку, потом наведывались к Фредди на ланч, ложились подремать и отправлялись на работу. Нам не нужно было ездить из города в город, так что обстановка никак не менялась. Тяжелая жизнь, да?
В Гамбурге идеальным было всё – кроме матчей. Из-за моего дерьмового дебюта, меня начали ставить в открывающие матчи с немецкой пионерией. С этим я поделать ничего не мог и стал жертвой другой гамбургской традиции: если ваш матч отстойный, нужно притащить ящик пива в раздевалку, как символ примирения. Но нельзя было приносить много ящиков подряд, потому, что в этом случае Рене просто снимал неумеху со следующего шоу. Снятому по-прежнему платили, но это всё равно, что сидеть на скамейке запасных. После того как мне пришлось покупать две упаковки подряд, я решил для себя, что выкупил весь свой турнирный лимит.
На следующий вечер я притащил упаковку пива в раздевалку еще, перед тем как матч начался – народ оценил тему и поржал. Я хотел показать свое шутливое отношение к этой традиции, но в, то же время, у меня была миссия – надрать всем зад и показать, что я действительно умею. Я объяснил парню, с которым работал в тот день, что буду контролировать матч и сам говорить, что и когда делать. Я приспособился к новому месту и снова стал самим собой. Расслабившись, я дал зрителям возможность самим заказать то, что они хотят увидеть. Люди быстро втянулись в начало матча, где мы показали неплохой чейн-реслинг. Поэтому мы прибавили ещё несколько красивых и необычных перехватов – зал в восторге. В результате получился приличный матч – моя репутация была восстановлена. В тот вечер я забрал свой ящик пива домой.
Глава 23. Кое-что о Джерико
Одним из тех, кто доставал меня насчет моих первых выступлений был шотландец по имени Дрю МакДональд. Он боролся много лет, всегда был одним из главных работников в турнире и не преминул сделать парочку гнилых замечаний насчет моей работы в первые пару дней. После реабилитации я допивал вторую пинту у Анте и увидел как он в упор смотрит на меня.
«Мистер Канада, хочешь быть большой шишкой?» проскрипел он «если хочешь, то ты должен сидеть в углу для больших шишек».
Мы начали переругиваться, пока он не сказал что я заработал его уважение своим выступлением. Так что мы брякнулись кружками и продолжили деловитый разговор за одним столом для больших шишек – аж до семи часов утра.
Чем больше времени я проводил с Дрю, тем больше узнавал о его отвратительных чертах характера. Он работал у Стю в Стэмпиде как половина команды Бена Дуна и Фила МакКрэкена (произнеси-ка эти два имени вместе и быстро, джуниор) и был известен как любитель облизывать женские сидения для унитаза. Еще он слыл тем, что легко мог закинуться чашечкой мочи, даже не своей... в общем ему бы понравилось быть рудо в Мексике. Так что я совершенно не был шокирован, когда он предложил мне заглянуть на пип-шоу в Реепербане.
На месте нас проводили в отдельные затемненные комнаты размером с туалеты. Я втиснул монетку в щель и тут же выскочил маленький телевизор с 42-мя фильмами на выбор...прям как кабельное.
На двенадцатом канале мне представили зеленый экран Кавиар, на котором демонстрировались люди, пожирающие экскременты друг друга. Не особо круто, что и говорить, поэтому я переключился на 32-й канал с парнем, занимающимся сексом с собственной ногой. Ну вы знаете что говорят о людях с большими ногами. Я переключался с канала на канал еще пару минут, пока не попал на чистоту Блампкин, на которой чувак брал у кого-то в рот сидя на унитазе. Интересно, много ли людей так делают? Потому что если много, то нужно срочно придумать для этого действия отдельное слово, разве нет?
Мне стало настолько мерзко, что после Блампкина я вышел из будки. Дрю ожидал меня снаружи и взволнованно спросил: «Ну, что думаешь?»
«Что Я думаю? Это ТЫ чем думаешь?»
«Мне нравится это место» сказал он «Я приехал сюда утром, вздрочнул и вытер руку об дверную ручку специально для следующего парня».
От отвращения я аж подскочил.
«А ты не мог сказать перед тем как я зашел в кабинку? Откуда мне знать, что я был не в той, где ты был с утра?»
«А ты и не знаешь» резюмировал он с улыбкой.
Всю дорогу от пип-шоу в наушниках гремела Hold the Line группы Тото. Мне нравилась эта песня. Но теперь как только она начинает играть, все о чем я могу думать – это Дрю МакДональд, размазывающий свои выделения об ручку двери. У кого-нибудь есть ручной антисептик? Вот вам кое-что о Джерико...
Насколько Дрю был отвратительным, настолько же он был талантлив. Он научил меня, что чем меньше приходится делать на ринге тем лучше будет для всех.
Фанатов в Германии развлечь было очень просто. Однако 65 процентов были постоянными зрителями, так что каждый раз заставлять их вскакивать на ноги, не используя старые заученные трюки было настоящим вызовом. Я очень долго находился под впечатлением, когда мы с Дрю однажды поставили на уши весь зал, даже ни разу не сойдясь в лок-ап. Дрю заходил и сходил с ринга, пока фанаты не начали звереть. Они хотели чтобы он был НА ринге. Очень показательный пример – настенные часы показывали десять минут с начала матча, а мы вообще ни черта не сделали.
«Вот о чем я говорил» – сказал он после матча – «Ничего не делать десять минут и при этом заставлять людей сходить с ума – по-настоящему мокренькая мечта! Я бы хотел так делать каждый вечер!»
Я не был уверен означает ли это хороший матч, или мокренькую мечту.
Еще одной фишкой кетча было подстрекательство штрафов хилами. Если судья замечал нечестное действие, он штрафовал нарушителя. Добротный злодей делал что-то подлое так, чтобы это видели все кроме судьи. Когда у фейса не было другого выбора, кроме как ответить тем же, судья тут же штрафовал его. Это жутко бесило фанатов, и они сами платили штраф за невинного голубоглазика. После матча «штраф» делился между тобой, оппонентом и судьей.
Так как мы выступали перед одними и теми же людьми, фишку со штрафом нельзя было использовать слишком часто. Также не каждый мог проворачивать такой финт – необходимо было быть опытным реслером, на которого обязательно будет реакция у зрителей.
Лучшим в этом плане в турнире был парень из Теннеси по имени Мундог Рэнди Колли. Он провел несколько лет в WWF, выступая в команде Moondogs и утверждал, что сам изобрел гиммик кожано-раскрашенной команде Demolition, а Винс просто спер идею. В любом случае мне Demolition больше нравились когда их называли Дорожными Воинами.
У Рэнди прекрасно получалось заставить людей себя ненавидеть, поэтому фишка со штрафами работала на ура. Он создавал отличную психологию, и все что он делал на ринге имело смысл.
Он притаскивал к рингу огромную кость динозавра, которую использовал во время матча в качестве постороннего предмета. Если он и выигрывал – то только благодаря кости, если проигрывал – то только благодаря кости. Было простое правило, которому я научился в школе реслинга...если у тебя есть гиммик – ты должен использовать его. Мундог использовал свой гиммик в каждом матче и кость стала его торговой маркой.
Другим моим оппонентом был Рип Морган из Новой Зеландии. Его фишкой было исполнение боевых танцев племени Маори перед каждым матчем. Это была смесь из танца и скандирования и стала одним из хайлатов вечера – фанаты обожали на это смотреть.
Рип однажды спросил меня «Ты никогда не думал о том чтобы поехать в Нью-Йорк?»
«Я пока не чувствую что готов к WWF».
«Правда?» – удивился он – «Я думаю ты должен послать им запись. Ты идеально подойдешь Винсу».
Мне было приятно что он так думает, но ответил, что для начала нужно набраться опыта. Что я ему НЕ сказал – так это то, что я бы полетел в Нью-Йорк в ту же секунду, единственное что – никто меня об этом не просил.
В нашем турнире выступали по настоящему хорошие работники, плохих тоже хватало, а худшим был наш босс. Рене Ласартессе был одним из самых ненавистных и устрашающих хилов в Европе в 60-е и 70-е, но сейчас он был просто никакой. Ему было далеко за 50 и он постоянно одевал капу Дракулы, потому что это, видите ли, «пугает детей».
Он боролся каждый день. В его мире реслинг заключался в стоянии в углу и нанесении самых кривых ударов в истории вселенной. Хуже всего было то, что он был букером – поэтому выигрывал все матчи. Выигрывал после худшего финишера в мире...колеса.
Он хватал за горло противника, лежащего на спине и делал худшее старческое колесо какое только можно представить. Идея была в том, что он сдавливал таким образом гортань противника. В действительности он давил лишь на их гордость.
Однажды на шоу во время его слабеньких пинков одна из моих контактных линз выскочила и покатилась по рингу. Я сделал кувырок, схватил ее и сунул в рот. Держать линзу во рту не глотая и одновременно пытаться вытянуть Рене на приличный матч было все равно что пробовать погладить живот и постучать по голове одновременно.
Не только реслеры заслуживали внимания. Судьей турнира работал англичанин по имени Мэл Мейсон. Он был единственным рефери в моей жизни, который настоял на своей собственной музыкальной теме для выхода.
Ага, музыкальная тема для судьи.
Как только первая версия песни «Im Too Sexy» от Right Said Fred начинала играть, этот худой 50-летний старикан с лошадиным лицом выбегал на ринг, серьезный, как сердечный приступ. В первый раз при виде этой картины я смеялся так, что чуть голова не взорвалась. Я перестал ржать только тогда, когда во время матча оттолкнулся от канатов и он, стремясь избежать столкновения, упал на живот, чтобы я через него перепрыгнул.
После матча я нагнал его и спросил: «Какого черта ты это сделал?»
«Ну, мне показалось, что это добавит матчу реалистичности, дружище».
«Интересно. У меня идея... почему бы тебе не добавить реалистичности матчу, не путаясь под ногами?»
Быстрое правило: Хороший рефери – тот, которого вы не замечаете. Плохой рефери – тот, кто падает вам под ноги когда вы отталкиваетесь от канатов.
Однако Мэл со своими загонами был совершенно безобидной овечкой по сравнению с «Облаком войны» Суни. Суни был франко-канадским индейцем и почти не говорил по-английски. Когда у него был выходной (а это случалось два или три раза в неделю), он гарцевал вокруг нас и хвастал: «Вы парни работать сегодня. Я не работать но делать те же деньги!»
Правда состояла в том, что он не работал, потому что на ринге был фуфлом. Так что хвастаться он должен был так: «Мне платят, так что не обязательно выходить и запарывать все шоу сегодня!»
Однажды вечером мы отправились в район красных фонарей Реепербана. В конце темной аллеи располагались ворота, пройдя через которые, вы оказывались в порно-зоопарке. За длиннющими стеклянными стенами стояли одни из самых красивых (и уродливых) девушек, каких я когда-либо видел. При обоюдном желании и за правильную цену можно было войти в стеклянный дом богини и поиграть в секс-пятнашки.
Мы подошли к одной чумовой блондинке и Суни провозгласил: «Блондинк, я ей точно нравится. Как сексуальный Суни может ей не понравиться? Я снять майку и показать ей настоящий мужик!»
Он стянул майку, которая и 12-летнему была бы мала, обнажил грудь, и начал позировать с движениями, которые наверняка сподвигли Шварцнеггера снять фильм о мужской беременности. Суни напоминал одного из тех парней без маек с разрисованным животом на Ламбю Филд в декабре. Красотка понаблюдала за дряблыми грудными мышцами, болтающимися из стороны в сторону, выдохнула хорошую порцию сигаретного дыма и опустила оконную штору вниз.
Гамбург был европейским Лас-Вегасом. Он точно также никогда не спал и мог предложить все, чего жаждет алчное сердце. А так как это также был город, в котором Beatles начали свой путь 30 лет назад, у меня была миссия – найти клубы, где они играли. К счастью я узнал, что парочка таких до сих пор работают. Сидеть в Кайзеркеллере, пить дешевое пиво и смотреть, как отстойная немецкая группа исполняет «Bad to the bone», или вдыхать въевшийся в стены за сорок лет запах сигарет – это все равно что оказаться в священном месте. Зависать в тех же местах, где Джон, Пол и Джордж зажигали десятилетия назад – это один из лучших моментов моей поездки. Это невероятное ощущение – получать деньги за любимое дело, а в процессе путешествовать по миру и заходить в места, о которых всю жизнь слышал легенды.
Из-за изобилия мест, куда можно было пойти в Реепербане, привлечь внимание жителей Гамбурга к чему-либо было по-настоящему непросто. С мексиканцами в этом плане куда проще. А тут многие просто не знали, что в центре города в огромной палатке проходит реслинг, так как Рене отказывался давать объявления. После сорока лет организации шоу он считал, что одного громкого слова было достаточно. Как оказалось, нет. В течении нескольких лет турнир закрылся бы. Однако было несколько человек, которые знали о реслинге, который проходит в Гамбурге – стриптизерши. Я собственноручно организовал большую рекламную кампанию, регулярно зависая в местечке под названием «Киска, мяу». Как я знал из Денвера, реслеры и стриптизеры прекрасно друг с другом общаются, что я в очередной раз и доказал, познакомившись с парой дам. У моих союзников имелись при себе деньги, которыми они щедро со мной делились. Я использовал свой трюк "голодный бедный рестлер", когда один из моих друзей оставался на ночь насладиться чаем с проститутками, так что я мог сказать, что друг заплатит за комнату.