Текст книги "Кольцо Неба (ЛП)"

Автор книги: Крис Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Он услышал, что Акико вернулась из ванной, закрыл журнал и спрятал его в свой узелок, подложив его под футон, как подушку. Он привык спать на самых ценных вещах. Он не мог расслабляться.

Выглянув в маленькое окошко, он заметил, что приближаются сумерки. Бенкей еще не вернулся, и Джек беспокоился. Он уже хотел позвать Акико, но половицы в коридоре заскрипели. Джек понял, что тревоги его были беспочвенны, ведь возвращался Бенкей.

Но Джек услышал много шагов. Он потянулся за мечами. Он не успел схватить их, а двери распахнулись, впуская в комнату десять самураев даймё Като.

 

 

34

ДОХЬЕ

 

Джек был связан, во рту его был кляп, и его тащили по улицам и переулкам к замку Кумамото. Он извивался в хватке врагов, пока они тащили его по двору, он упирался ногами, оставляя полосы за собой на сером гравии. В его комнату ворвались десять самураев и набросились на него. Первых троих он отбросил в сторону, четвертому сломал руку, а потом его опрокинули на пол. К горлу прижался нож, руки Джека связали за его спиной, связали и лодыжки. Он не мог сопротивляться и слышал возню за стеной, Акико закричала и умолкла. Он испугался, что ее убили. Но они притащили ее на плече одного из огромных солдат, она была почти без сознания. Губа ее была рассечена, на виске виднелся синяк. Джек разозлился, увидев Акико в таком состоянии, он забился в путах, пытаясь освободиться. Самураи смеялись ему в лицо, глава их сунул в рот Джека кляп. Взглянув на тех, что принесли Акико, он все же ощутил вспышку радости, когда заметил у одного из них сломанный нос, другой хромал.

«Хоть Акико смогла отомстить им», – подумал Джек.

Их потащили в огромный замок к даймё Като. Акико, придя в себя, спотыкалась. Ее привязали к короткой веревке и вели за собой, руки и ноги ее были связаны. Самураям нравилось тащить ее по гравию. Стоило им потянуть сильнее, и Акико падала.

– Уже не так весело, да? – сказал самурай со сломанным носом. Он рывком поднял Акико на ноги.

– А ты не красавчик, – парировала она, и ее потянули вперед.

Чернеющий в темноте замок Кумамото все приближался. Семь золоченных изогнутых крыш тянулись в небо, как огромный монстр с множеством крыльев, вход был его пастью, готовой проглотить всех, кто входил. В сгущающихся сумерках зарешеченные окна мерцали светом ламп, и крепость напоминала мифического дракона с горящими глазами.

Но патруль самураев провел их мимо башен к огромному залу по другую сторону двора. Две огромные деревянные двери раскрылись перед ними, Джека и Акико завели внутрь. Блестящий деревянный пол казался им стеклянным морем. Дубовые колонны были выкрашены в черный, они выстроились в ряд и поддерживали расписной потолок. На стенах было множество оружий – катаны, боккены, копья, посохи бо, цепи с шипами, дубинки, и не только они.

Зал был огромным и полном экипировки додзё. Он напоминал Бутокудэн в Нитен Ичи Рю, а еще здесь был церемониальный трон в изогнутой нише. Две орла были вырезаны там, их крылья раскрылись, а глаза пылали изумрудами, они смотрели вниз, с ними следили и стражи. И под их защитой сидел тощий мужчина в темно-зеленом кимоно и черной накидке кагэину.

Джек решил, что это даймё Като, ведь их вели к нему.

Он сидел на тигриной шкуре, голова зверя скалилась. Он сжимал железный веер, которым постукивал по ладони. Лицо его было молодым, но строгим, глаза внимательными, а сидел он прямо, словно проглотил стрелу. Голова его была обрита почти полностью, оставшиеся волосы образовывали пучок на макушке, даймё выглядел как самурай, готовый сорваться в бой.

Даймё Като даже не взглянул на них. Он смотрел на ринг, где боролись сумоисты, на дохье, что был в центре додзё. Дохье был приподнятой квадратной платформой из прочной глины, поверхность была покрыта песком. Рисовая солома была погружена в глину, две белые линии шли параллельно друг другу посередине. Над рингом была крыша, как у храмов, с цветными флажками – синими, красными, белыми и черными – на каждом углу.

На краю ринга стоял невысокий мужчина в лиловом шелковом одеянии. Он был в остроконечной шляпе и с деревянным овальным боевым веером. Мужчина следил за двумя огромными воинами, грудь которых была голой, а нижняя половина туловища была обмотана тканью. Они были размером со слонов, их тела были смесью жира и мышц. По команде судьи в лиловом кимоно они взобрались на дохье. Встав напротив друг друга, они громко хлопнули в ладоши, повернулись лицами и затопали по полу, изгоняя таким ритуалом злых духов из ринга. Джек следил, а патруль бросил его и Акико к оскалившейся голове. Самураи заставили их сесть на колени в поклоне и ждать, пока на них не взглянет даймё. А тот смотрел на бой.

Борцы сошли с дохье, набрали в рот воды, вернулись и присели, уперев руки в колени, встав возле белых линий. Они смотрели друг на друга, хлопнули в ладони еще раз, раскинули руки в стороны, чтобы показать, что оружия нет. Они не сражались. Поднявшись, они отошли к углам и набрали из ящиков пригоршню соли. Как фермеры разбрасывали зерно, так они бросали соль на ринг, чтобы очистить его. Завершив этот ритуал, они снова присели у белых линий и уставились друг на друга.

Джек ждал атаки, но ее не последовало.

Посмотрев друг на друга, воины вернулись в углы. Они повторили ритуал с солью и снова уставились друг на друга, пока не уткнулись кулаками в пол.

И начался хаос.

Они столкнулись посреди ринга с силой бешеных быков. Грохот столкнувшейся плоти заполнил додзе, они принялись толкать друг друга. Один вцепился в повязку противника, пытаясь повалить его, но другой отступил, развернулся и ударил противника. Борец упал на пол, ринг загудел. Судья прервал поединок и поднял веер, указывая на победителя.

Они медленно готовились, но сам бой длился секунды. Победитель поклонился даймё Като, который хлопал. А потом он повернулся к Джеку и Акико.

– Хорошая работа, – сказал даймё Като, обратившись к главе отряда самураев. – Наградите хорошенько информанта. Верность Сёгуну заслуживает поощрения.

– Как прикажете, даймё Като, – сказал офицер, кланяясь.

Акико взглянула на Джека, и по ее взгляду он прочитал ее мысль: «Бенкей предал их».

Джек не мог… не хотел в это верить. Сообщить мог хозяин гостиницы. Но старик не увидел его лица, как он узнал, что Джек – самурай-гайдзин? Сомнения все же оставались. Может, решающими оказались двадцать кобанов за его голову?

Даймё Като взглянул на Акико, он фыркнул при виде ее ран.

– Не надо мучить леди, – отметил он. – Развяжите ее.

– Я бы не советовал, – сказал офицер. – Она дика, как кошка.

Даймё рассмеялся.

– Как этот тигр? – он постучал по шкуре мертвого животного веером. Он взглянул в глаза Акико. – Этого тигра я убил в Корее… одним танто. Если попытаешься что-то сделать, я отрублю тебе голову. Поняла?

Застыв от угрожающего тона, Акико послушно кивнула.

Поверив, что она сломлена, даймё улыбнулся и махнул, чтобы ее путы разрезали.

– А… гайдзин? – спросил офицер.

– Он так опасен, как о нем говорят?

Офицер кивнул.

– Мы вдесятером еле связали его. Он сломал руку одному из моих подчиненных, а других раскидал, как игрушки.

Даймё Като уткнулся подбородком в вершину веера, глядя с интересом, а не тревогой.

– Дух бойца! – сказал он, с восторгом глядя на Джека. – Проверим-ка этого воина.

 

 

 

35

СУМО

 

– Сумо – чистое сражение, – заявил даймё Като, указывая на дохье веером. – Две силы сталкиваются друг с другом. Но бой решается не только силой. Настоящее сражение – в голове. Победитель и побежденный определяются в мгновение ока.

Он хлопнул в ладоши.

– Гьеджи! Вызывай Рику.

Судья сумо поклонился и повернулся к одному из многих вооруженных слуг, что стояли у стены. Слуга поспешил выйти и вернулся чуть позже с огромным парнем. Тело быка, ноги – как стволы деревьев, борец с гулом шел по полу к дохье.

– Рику – самый младший чемпион, – объяснил даймё. – Он уступает противникам в размере, но вполне восполняет это умениями.

Джеку казалось, что Рику выглядел таким же огромным, как и те два борца, но он не собирался спорить с даймё. Он и не мог, даже если бы захотел, ведь во рту оставался кляп.

– Интересно, – забавлялся даймё с усмешкой, – выживет ли гайдзин в схватке сумо?

Он взмахнул веером и приказал развязать Джека.

Джек, обрадовавшись, что освободился, потирал запястья, где остались следы от пут. Он взглянул на Рику, что был похож на гору. Юный борец ударил кулаком по ладони, показывая, что Джеку не жить.

– Я здесь не для ваших развлечений, – сказал Джек. – Зачем мне биться с вашим чемпионом?

Даймё Като задумался, а потом взглянул на Акико.

– Чтобы выжила она.

Из Джека словно выбили весь воздух. Он знал, что выбора у них нет, но даймё дал понять горькую правду. Они умрут в плену у верного последователя Сёгуна. Но у него хоть был крошечный шанс спасти Акико.

– Он жестоко играет с нами, – прошептала Акико.

– Точно. Но приз неплох, – сказал даймё Като, услышав. – Все предатели должны быть убиты, помилование бывает редко. Я могу повлиять на Сёгуна. Победи моего чемпиона, гайдзин, и твоя леди выживет.

Хотя Акико просила его отказаться, Джек кивнул, принимая вызов. Ему важнее было, чтобы с Акико все было в порядке. Он будет бороться до конца, чтобы спасти ее.

Офицер провел Джека, подгоняя его мечом, к дохье. Его схватили за пояс и втолкнули на ринг. Патруль самураев столпился вокруг, чтобы смотреть представление. Акико сидела на коленях, один из самураев не отходил от нее. Она улыбнулась Джеку, но глаза ее выдавали тревогу. Они понимали, чем все закончится, а Рику стоял напротив него непобедимой горой мышц и плоти, желая уничтожить его.

И все же Джек встал у белой черты. Судья в лиловом одеянии повернулся к нему. Хотя он был ниже, на Джека он смотрел свысока.

– Победитель схватки – тот, кто вытолкнет противника за пределы ринга или заставит его коснуться пола любой частью тела, кроме ног, – объяснил судья. – Против правил использовать кулаки, вырывать волосы, душить противника. Понятно?

Джек кивнул. Он никогда не бился в стиле сумо, но он учил тайдзюцу и знал техники борьбы. Почти каждый день в Нитен Ичи Рю сенсей Кюзо проверял их умение бросать противника.

«Нарушь равновесие, уничтожь противника!» – такое говорил сенсей Кюзо.

Джек оценил взглядом противника. Он не мог сравниться с Рику по силе или весу, но у него было преимущество в скорости и выносливости. Если он будет быстро реагировать на движения Рику, то сможет обернуть силу борца против него самого. У него будет лишь один шанс, потому нужно рассчитать все. Расставив ноги, Джек чувствовал пятками крупицы песка, твердую глину. Он сел на корточки, готовясь к бою.

Взглянув на Джека, Рику поднял левую ногу и ударил ею по земле. Потому он повторил это правой ногой. Стоило его ноге ударить о глину, Джек чувствовал, как дохье содрогается. Борец был землетрясением, а Джек стоял на его пути. Рику отошел от линии. Он выпил воды, протер губы рисовой бумагой. Вернувшись, Рику присел и широко раскинул руки…

Джек, решив победить, забыл о ритуалах сумо, что предшествовали бою. Он повторил действия Рику, раскинул руки, показывая, что у него нет оружия. Рику ушел в уголок и принес оттуда пригоршню соли. Очистив ринг, он снова присел перед Джеком, глядя ему в глаза. Джеку казалось, что он смотрит в бездушный кувшин, ведь взгляд Рику ничего не выражал.

Даймё Като говорил правду, когда сказал, что сумо – сражение разума.

Взгляд Рику сверлил его, Джек неуютно поежился. И в тот же миг Рику напал. Скорость его атаки не соотносилась с его размером. Джек едва успел вскинуть руки, пока Рику не раздавил его. Руки врезались в грудь Джека. Ладони, словно камни, хлестнули по лицу. Лавина мускулов и плоти надвигалась на него, и все тактики Джека рассыпались, как замок из песка.

Он ощутил ногами край ринга, уперся пятками и попытался остановить Рику. Но борец схватил Джека за руку и ногу и поднял над головой. Беспомощно повиснув в хватке Рику, Джек рухнул на ринг. Затрещали кости, словно Джек был игрушкой, казалось, что мозги трясутся в голове. Сквозь боль Джек думал лишь о том, что проиграл жизнь Акико.

– Жалко, – отметил даймё, Джек издал стон боли и скорчился за пределами дохье. – Я ожидал большего от гайдзина-самурая.

Хотя все тело Джека болело, словно по нему пробежал бык, он не был побежден. Усилием воли он поднялся на ноги и выдавил:

– Я требую… реванш… теперь я понял правила. А лучше три попытки!

Даймё удивлен вскинул брови.

– Я уважаю боевой дух, гайдзин. Пускай.

Джек умылся водой из кадки, взбодрившись, и встал возле белой линии. Даймё Като вскинул веер, знаменуя начало сражения. Рику вошел на ринг и встал перед Джеком.

– Я сломаю все твои кости, гайдзин, – заявил Рику, разминая с хрустом шею.

– Как и я, – ответил Джек, – если найду хоть одну!

Рику принялся топать.

В этот раз Джек исполнил ритуалы сумо: хлопнул в ладоши, потопал ногами, бросил соль. Если Рику и подумал, что Джек смеется над ним, он ничего не сказал. Лицо его оставалось каменным. Они присели друг напротив друга, Рику смотрел на Джека тяжелым взглядом, не давая шанса победить в противостоянии разумов. Но и Джек не отставал. В этот раз он отступать не собирался. Но Джек специально показал свое сомнение. Рику заметил, но ушел, пытаясь скрыть ухмылку.

Они вернулись на ринг, Рику разбрасывал соль. Приняв боевые стойки, они приближались к бою. Кулаки коснулись песка, и Рику ринулся в бой. Но Джек, словно кобра, подпрыгнул и бросил в глаза Рику соль, что оставалась в его ладони. Рику ослеп на миг, и у Джека появилось преимущество. Развернувшись, Джек ударил правой ногой по коленям Рику. Он потерял равновесие, покачнувшись головой вперед. Его же рвение ударить утянуло его вперед, за край дохье. Рику упал, как выброшенный на берег кит, на деревянные половицы. Раздался треск и крики боли, издававшиеся не только Рику. Он катился, как сломанная кукла дарума, сила падения сломала ему пару ребер. Кричали и два самурая, что сражались с Акико. Они оказались под остановившимся борцом. Вес Рику давил на них.

«А это за Акико!»

Отряхнув ладони от соли, Джек взглянул на Рику.

– Похоже, парочку костей я нашел!

 

36

ТОРГ ЗА СВОБОДУ

 

Рику никак не мог встать, хотя ему помогали два борца, и Джек повернулся к даймё Като, сообщив:

– Последнее сражение обречено. Я победил.

– Нет, – заявил даймё Като. – Ты жульничал.

– Это тактика, – исправил Джек. – Вы сказали, что победитель определяется, не успеешь и глазом моргнуть. А Рику моргнул.

Даймё Като скривился в безмолвной ярости. Он вцепился в веер так крепко, словно хотел переломить его пополам. Судья подошел к нему.

– Гайдзин проиграл, – сообщил он. – Он был за линией старта.

– Я не был…

– Решение судьи окончательное, – заявил даймё с ухмылкой. Судья отвернулся от Джека и ушел.

Джек понял, что игра была ужасно жестокой, ведь даймё и не хотел, чтобы Джек мог выиграть. Джек взглянул на Акико, что оставалась узницей у ног ухмыляющегося даймё.

«Навеки связаны», – проговорил он ей одними губами и прыгнул на дохье.

Патруль самураев собрался вокруг поверженного борца, пытаясь вытащить своих раздавленных товарищей, никто не заметил волю Джека. Он спрыгнул на пол додзе и ударил по шее ближайшего самурая рукой-ножом. Мужчина упал, как марионетка, чьи нити обрезали. Джек ловко выхватил катану поверженного самурая.

Офицер патруля, поняв, что происходит, потянулся за своим мечом. Джек сбил его стремительным ударом локтем в челюсть. Он ткнул рукоятью катаны другого самурая, и тот упал, стукнувшись затылком. Пять других самураев пришли в себя и выхватили оружие. Джек напал на них, сбив одного из самураев на стонущего Рику, ударив другого мечом.

Как только Джек расправился с патрулем, Акико упала вперед, словно в поклоне, и лягнула стража за своей спиной. Самурай отлетел. Он приземлился на ягодицы и проехал по полированному полу. Вскочив на ноги, как кошка, Акико побежала к Джеку. Но путь ей преградили два борца сумо, что сражались до этого. Они шли с разных сторон к ней, решив раздавить ее телами, Акико подпрыгнула и, сделав сальто, ушла от атаки. Титаны столкнулись головами. Затрещали черепа, они упали грудами плоти на пол.

Джек яростно сражался, но ему приходилось сдерживать катаной четырех самураев, он был в опасности. Он отразил лезвие, летевшее к его груди, услышал свист рассекаемого воздуха сзади. Джек не успевал увернуться и с холодом ждал, когда лезвие вонзится в него. Но меч упал на пол, а враг издал сдавленный вопль, упав следом за своим оружием.

Акико ударила его, рухнув на его спину с воздуха. Подхватив его катану, она присоединилась к Джеку, атаковав оставшихся самураев. Ударом Осенний лист она обезоружила одного, второго ударила с разворота, попав пяткой по челюсти мужчины с хрустом.

– Какой план? – спросила она, когда Джек отбил атаку последнего самурая.

– План? – воскликнул Джек, отбрасывая врага. – Так далеко я не думал.

– Тогда нужно быстрее убираться отсюда.

Они побежали к массивным дверям. Джек оглянулся. Даймё, хоть и слегка встревожился, следил с радостью за их побегом, словно снова смотрел соревнование. Уверенность даймё удивила Джека, но к ним с Акико уже устремились слуги, что стояли у стен.

Джек и Акико пробивали себе путь, приближаясь к дверям. Нападали со всех сторон, но они справлялись с ними.

Оставалось добраться до дверей…

Словно гром, даймё Като хлопнул в ладоши. Шум эхом пронесся по залу, в который тут же ворвались слуги. Джек и Акико отступали, едва дыша.

– А меня не обманули, гайдзин. Ты впечатляешь, – сказал даймё Като. – Ты напоминаешь мне легенду о яростной лягушке. Смелость там, где она не поможет.

Он оглядел стонущие и отключившиеся тела в додзе.

– Моим людям стоит поучиться умениям у тебя, – отметил он с восторгом. – Но, как бы ты ни цеплялся за свободу, я не дам тебе сбежать.

Он ударил металлическим краем веера в бронзовый гонг, гул оглушил их. Двери распахнулись, додзе заполнили воины. Джек и Акико тут же оказались окружены направленными на них копьями.

Даймё с жалостью взглянул на Акико.

– Я же просил ничего не делать.

 

37

ПРИЗРАК

 

Три мучительных дня… три ужасно долгих ночи… он не видел и не слышал Акико. Джек почти не спал из-за тревоги. Даймё Като убил ее? Переломил ей шею, как и обещал? Или пытал ее? Заставлял платить за смелость? Она не была ценной для даймё, не то, что Джек. И потому он мог надеяться, что она тоже в темнице, как он, что она сидит в углу и беспокоится за него. Джек представил, как она сидит, и освещает комнату лишь тонкие серп луны, едва проникая сквозь прутья решетки в крошечное окошко под потолком. Она могла выжить, могла смотреть на ту же луну. Три дня Джек цеплялся за эту мечту. Но хватка его ослабевала, кошмар тушил огонек надежды.

«Даймё Като правит жестоко… гордится жестокостью своих самураев».

Быстрая смерть была бы милосердием. Джек подвинулся и застонал от боли, потирая ушибленные ребра. Его проверяли дважды в день, чтобы принести еду – тонкую рисовую лепешку – и невкусную воду, а потом они каждый раз били его. Они не ударяли его серьезно, чтобы смочь отдать его Сёгуну, но делали пребывание в темнице болезненным.

Крыса шуршала в темноте, Джек прогнал ее ногой. Она бегала по полу в поисках еды. Джек пожал плечами, подумав, что может проснуться, а грызун уже обглодал его пальцы на ногах. Он не мог потерять еще пальцы.

В первую ночь Джек осмотрел всю комнату, пытаясь отыскать выход – расшатанный прут на решетке, слабую половицу, брешь в стене. Но ничего этого не было, темница была под землей наполовину, потому единственным выходом было крошечное окошко.

А с этажей выше доносилась музыка.

Джек прислушался и различил сямисен, чьи звуки сливались со стуком в барабан цузуми и постукиванием деревянной обуви. Он часто слышал смех и хлопки, и эти радостные звуки только огорчали его. Судя по суете сверху, прибыли самураи Сёгуна, они развлекались с даймё Като. А тот умел показать верность Сёгуну, ведь именно он поймал самурая-гайдзина.

Джек сдался отчаянию. Он уже был во многих ситуациях, где, казалось, не было выхода. Но с помощью друзей он выживал и преодолевал испытания. Но в этот раз он понимал, что никто не спасет его, не будет никакого чуда. Ведь не осталось друзей, что могли спасти его.

Все они умерли, могли умереть или были далеко отсюда.

Джек плакал в темноте. Никто не увидел бы его слезы, и он дал им волю, выпуская горе, злость, смятение и печаль. Лица друзей вспыхивали перед глазами, он просил у них прощения. Хотя виноват был Сёгун, Джек чувствовал вину за то, что они умерли, ведь не настоял, чтобы они оставили его одного.

Он притих, вспомнив о сестре. Он видел ее, стоявшую в гавани Лаймхаус в Лондоне, ожидая его корабль.

– Прости, – прошептал он, – но я не вернусь домой.

Но Джесс отказывалась его слушать. Она манила его к себе рукой.

И хотя разум говорил ему сдаться, сердцем Джек боролся с отчаянием, пытался взять себя в руки. Ради друзей он встретит это испытание, как истинный самурай. Он должен быть сильным, если хочет вернуться к семье, вернуться домой ради отца.

Вытерев щеки от слез, он подумал о Бенкее, что, видимо, предал их. Джек, несмотря на осуждение Акико, все еще не мог в это поверить, ведь они столько испытаний прошли вместе.

Фокусник был умелым актером, умел говорить и ускользал, как угорь, но Джек был уверен, что он не был связан с Сёгуном. Но если Бенкей и не предавал, как он поможет? Джек не винил Бенкея, если он уже оказался в сотне миль от Кумамото, убегая отсюда. Он и не мог их спасти. Он был фокусником, а не воином. Больше шансов у него было слетать до луны. А пробраться в крепость, где были высокие стены, множество коридоров и самураев в них, было невозможно. Джек не знал, кто может преодолеть защиту замка. Даже ниндзя это не под силу.

Обхватив руками голову, Джек думал о побеге. Но приходил к одному и тому же выводу. Ему приходилось лишь ждать, пока самураи заберут его к Сёгуну… а в Эдо он умрет.

Дверь его темницы распахнулась.

Джек, сдавшись, ожидал, что его схватят и заставят подняться на ноги, чтобы побить или отвести к Сёгуну.

Но стражи не было.

Из чернильной тьмы появился призрак с белым лицом, губы его были красными, как кровь, глаза черными, как ночное небо, бирюзовое одеяние шелестело призрачными волнами в лунном свете.

Джек застыл. Он дрожал, словно на него дул холодный ветер. Но не из-за страха. Он узнал. Лицо призрака принадлежало тому человеку, которого теперь он видел лишь во снах, неупокоенный дух пришел к нему.

– Я… я… пытался спасти вас, – лепетал Джек. – Спасти всех вас…

– Спасти меня? – удивился призрак, красные губы изогнулись в улыбке. – Джек, это я пришла спасти тебя.

 

38

ДЕВУШКА КАБУКИ

 

Призрак сделал шаг ближе, его пепельное лицо исказила тревога.

– Ты в порядке, Джек? Стражи ведь не ранили тебя серьезно?

Знакомым уверенным прикосновением призрак проверил его на наличие ран. Джек увидел белый восковой макияж, толстый слой помады на губах.

– Ты жива! – вскрикнул он.

– Конечно, – сказал призрак, обрадовавшись, что Джек остался вполне целым, пусть и в синяках. – А теперь бери себя в руки, пора выбираться отсюда.

– Но… Миюки… ты ведь утонула, – выдавил Джек, не понимая, как она смогла воскреснуть.

– Я похожа на утопленницу? – спросила она, нетерпеливо улыбаясь ему.

Джек, покачав головой, встал на ноги и обнял ее.

– Я думал, что потерял тебя.

– Одной бури для этого не хватит, – прошептала она, обнимая ее. – Одевайся.

Она схватила охапку вещей, что оставила до этого у дверей, и опустила у его ног. Джек, все еще не веря, поднял первую вещь – милый розовый оби с рисунком лепестков вишни. Он принялся рыться в куче одежды. Розового цвета накидка, алое кимоно с желтыми и пурпурными хризантемами и длинными рукавами, белые перчатки, несколько красивых шпилек для волос, огромный гребень цвета слоновой кости, двое носков таби и деревянные гэта.

– Но это девчачья одежда! – возмутился он.

– Именно, – сказала Миюки, достала черный парик и напялила ему на голову. – Идеальное прикрытие ниндзя. Ты ведь уже знаешь Шичи Хо Дэ. А это восьмой! Девушка кабуки.

Миюки вручила ему розовую накидку под кимоно и отвернулась.

– Скорее! У нас мало времени.

Джек начал одеваться, но замер.

– Нужно сначала найти Акико,… если еще не поздно.

Он помчался к двери, но Миюки схватила его.

– Уже нашла, – сообщила она.

– Тогда где она? – спросил Джек, ожидая худшее.

Миюки посмотрела на него так, словно причина ее отсутствия была очевидной.

– Она накладывает макияж.

Джек подумал, что Миюки шутит. А потом понял, что Акико жива. Сердце Джека парило от радости. А ведь совсем недавно он тонул в отчаянии. А теперь оказалось, что и Миюки, и Акико живы и здоровы. Он схватил новые вещи, желая поскорее встретиться.

– Я нашла ее в первой же темнице, куда заглянула, – сообщила Миюки, помогая Джеку повязать оби. – Она должна уже переодеться.

– А кимоно… плотно сидит, – возмутился Джек, он едва мог двигать руками.

– Боюсь, большего размера у Окуни нет.

– Окуни? – вскрикнул Джек, а Миюки сильнее потянула оби и завязала узел.

Миюки кивнула.

– Она и ее кабуки отвлекает даймё, пока мы говорим.

– Они помогают нам?

– Ты стал для них народным героем, ведь спас их лучшую танцовщицу, – сказала она, вставляя в черный парик шпильки и гребень. – Теперь макияж.

Миюки вытащила деревянную шкатулку из кармана в рукаве и открыла ее, в ней было множество мелких предметов. И в каждом тюбике были смеси и порошки разного цвета. Она достала молочного цвета воск, несколько кистей, кусочек угля и мисочку, в которой смешала белый порошок и остатки воды Джека.

– Закрой глаза, – приказала она, согревая воск в ладонях и втирая в его лицо и шею. Она обмакнула кисть в белую смесь и рисовала на его лице, пока черты его не смазались.

– Основа готова, – объяснила Миюки, убирая излишки губкой. Она подобрала кусочек угля. – Не двигайся и не моргай. Ошибиться нельзя.

Джек сидел, как статуя, а она рисовала его брови высоко на лбу, словно он постоянно удивлялся, как в тот миг, когда увидел Миюки. В нем кипели вопросы, он хотел понять, как она смогла выжить, как она нашла его, что случилось с Йори и Сабуро. Но он понимал, что это все он задаст позже, когда они сбегут из когтей даймё.

Джек выдохнул, вспомнив о путеводителе.

– Стой ровно, – возмутилась Миюки, стараясь не смазать угольную линию.

Он не видел, чтобы даймё получил его сумку, но путеводитель явно был у него. Замок был огромным, Джек не знал, где его искать. С болью он понимал, что ему придется оставить путеводитель здесь.

– Голову ровно держи, – попросила Миюки, обводя черным его глаза.

Прикусив губу, Миюки взяла тоненькую кисть и подчеркнула уголки глаз красным.

– Сделай губы вот так, – сказала она Джеку, сложив губы так, словно хотела поцеловать его.

Джек повторил за ней, она рассмеялась.

– Спешите, англичанин, – усмехнулась она, обмакивая кисть в красную смесь и очерчивая его губы.

Джек, оказавшись в облике девушки, чувствовал себя не так уверенно. Но он понимал план Миюки, только так они могли сбежать. Джек должен был стать невидимым с таким количеством его плакатов на столбах, или стать неузнаваемым.

Миюки отступила на шаг, оценивая свою работу, и скривилась.

– Что не так? – спросил Джек.

– Иначе никак, – вздохнула она.

Смех заставил их обернуться. Акико стояла в дверях, одетая в прекрасное лиловое кимоно с рисунком летящих цапель. Как и у Джека, лицо ее было белым, черты обрисованы черным и красным. Но она, в отличие от Джека, выглядела божественно.

Зажав ладонью рот, Акико пыталась подавить смех.

– Шшш! – зашипела Миюки и недовольно огляделась, поспешив спрятать шкатулку с косметикой.

– Простите, – прошептала Акико, – но я никогда не видела Джека таким…

– Милым? – предположил Джек, склонив голову и захлопав ресницами.

– Чуть милее страшного! – фыркнула Миюки. – Но в темноте обмануть стражу получится.

Джек сунул ноги в деревянные гэта и подошел к Акико.

– Я так беспокоился. Я думал, что даймё…

Акико сжала его руку.

– Стражи меня не тронули. У даймё другие планы. Я беспокоилась о тебе сильнее.

– Все будут беспокоиться о нас, если мы не поторопимся, – заявила Миюки, проходя к двери. – Представление уже подходит к концу.

Акико замерла, уловив недовольство Миюки, но ничего не сказала. Они уважали друг друга за умения, хотя соперничество самураев и ниндзя искоренить так легко не выйдет.

Боясь новой угрозы, они поспешили по темному коридору. Четыре стража лежали без сознания на полу. На каменном столе стояли недопитые чашки от сакэ неподалеку от стражей.

– Снотворное, – объяснила Миюки, хотя все и так было понятно.

«Ниндзя как ветер, их можно почувствовать, но не увидеть», – подумал Джек, помня обучение у Сокэ. Хитрость, ум и осторожность Миюки всегда были теми качествами, что он ценил в ней.

Они поспешили на первый этаж, Джек покачивался в новой обуви. Кимоно ограничивало движения, он спотыкался. Акико и Миюки подхватили его и тревожно переглянулись.