Текст книги "Нулевой день (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– Тесс, тебе нужна помощь.
Она сняла очки, чтобы вытереть набежавшие слёзы.
Отец остановился позади, положив руки ей на плечи.
– Завтра мы отведём тебя в службу, занимающуюся расстройствами пищевого поведения.
Нет, нет. Завтра я должна быть в школе. Завтра должен состояться мой первый поцелуй!
– У меня нет расстройства пищевого поведения, – я вытерла лицо тыльной стороной ладони. На пальцах остались следы шоколада, арахисового масла и черничного варенья.
– Отрицать это абсолютно естественно, солнышко, – сказала мама, – нас об этом предупреждали. Просто доверься нам.
Папины глаза тоже увлажнились.
– Чудо, мы любим тебя. Ты же знаешь, что для нас нет ничего важнее в целом мире. Вместе мы пройдём через всё.
Мое внимание привлекло какое-то мелькание позади родителей. В ночном небе вспыхнули огни.
Я нахмурилась. Неужели это то же сияние, с которым столкнулись кенийцы? Берегись огней. Я бросила на пол лоток с мороженым.
– Мама, папа, нам нужно спрятаться в противоторнадное укрытие. Быстро!
– О чём ты говоришь, Тесс? – спросил папа и обернулся к окну, проследив за моим взглядом, – Эй, смотрите! Полярное сияние.
Он словно зачарованный.
Мама встала и оглянулась:
– Ничего себе!
Будто под гипнозом, они двинулись к вестибюлю.
– Нет! – я бросилась вдогонку, но поскользнулась на липком полу и упала плашмя. – Погодите! Эти огни опасны! Нужно прятаться!
Поднявшись на четвереньки, я услышала скрип входной двери и побежала следом за родителями на улицу. Вон они застыли как вкопанные.
Я смотрю только вниз, опасаясь, как бы тоже не попасть под магнетическое воздействие.
– Пожалуйста, давайте вернёмся в дом!
Донёсся какой-то рёв. Кениец об этом тоже предупреждал. Наверное, надвигается ураган?
Я хватаю родителей за руки и тяну, но сил не хватает, перемещения в пространстве совсем меня ослабили. Мама с папой не сошли ни на шаг.
– Пожалуйста, умоляю, пойдемте со мной!
Становится жарко. Я рискнула поднять глаза... только до линии горизонта. Над самой землёй брезжит свечение иного рода, похожее на утреннюю зарю. Родители этого не видят, потому что слишком очарованы полярным сиянием.
Источником этого свечения оказывается... огромный огненный шар, выжигающий всё на своём пути... и он несется прямо на нас!
Армагеддон. Не иначе.
На глаза навернулись слёзы; я задрожала сильнее обычного.
– Мама! Папа! П-пожалуйста.
Пламя приближается, но родители не двигаются с места.
Я никак не успею увести их в безопасное место.
Смогу ли я телепортироваться вместе с ними? Или сделать нас неосязаемыми, как кениец ту женщину?
Я закрыла глаза (хотя грёбанный шар уже близко!) и постаралась представить свой посох. Потом представила, как мы втроём становимся атомами среди атомов, растворяемся в воздухе.
Открываю глаза. Мы с родителями оказались в том самом туманном месте! Я подняла взгляд – волна пламени вот-вот нас настигнет! Мама кричит. Папа пытается заслонить нас собой.
Я тоже закричала, когда огонь прошёл сквозь нас. Дом мгновенно вспыхнул, стёкла разлетелись вдребезги. Волна очень мощная, всё вокруг охвачено пламенем.
Нужно попасть в подвал, в убежище. Я представила, как телепортирую нас туда. Телепортирую... переправляю... переношу в пространстве...
Ничего.
– Что происходит? – спросила мама, повертев головой.
Папа повернулся ко мне:
– Мы умерли, Чудо?
Я покачала головой.
– Я пытаюсь... спасти вас.
– Спасти нас? Ох, дорогая – перепугано говорит он, – ты такая тощая!
Я посмотрела на свои руки. Они стали тонкими, как прутики. Я почти истощила свой жировой запас.
Мама вздохнула:
– Почему ты теряешь вес? Что бы ты там не делала... прекрати!
– Нееет! – я того и гляди выдохнусь. Если они сгорят, я тоже умру.
Папа перевёл взгляд с моего лица на руку, а потом на свою руку. Он, видимо, ощутил поток силы, понял, что я её источник.
– Я люблю вас обеих, – прошептал он и отдёрнул руку.
И исчез. У наших ног осыпалась лишь грудка пепла. От него не осталось... ничего.
Мы с мамой не сдержали крика. Моё тело дёрнулось, кажется, я почти телепортировалась. Ради мамы я попыталась ещё раз. С ней одной у меня почти получилось... почти...
О, Боже, я не могу.
Она наклонилась и прикоснулась к праху отца. Я сжала руку сильнее.
– Отпусти меня, – сказала мама, – Тесс, живи.
Стиснув зубы, я покачала головой.
– Я очень тебя люблю, – с грустной улыбкой она начала разгибать пальцы. Один за другим...
Императрица (III)
Эванджелин «Эви» Грин, Наша Леди Шипов
«Подойди, прикоснись...но заплатишь свою цену»
Так же известна как: Принцесса Яда, Повелительница Растений, Королева Мая, Королева Шипов, Владычица Флоры, Леди Лотос. Sievā (для Смерти) и peekôn (для Джека).
Силы: способность выращивать растения и деревья, а также ими управлять. Умение отравлять ядом через когти, или губы, и выпускать споры из рук и волос. Хлорокинетическое восприятие (чувствует растения). Регенерация.
Особые навыки: очарование.
Оружие: растения, деревья, ядовитые споры, вихрь из шипов.
Изображение на карте: Женщина в алой мантии, сидящая на троне с разведёнными руками. В её волосы вплетены маки, вьющиеся стебли и красные пряди, голова увенчана короной с двенадцатью звёздами. Вокруг цветут белые розы, а холмы на заднем фоне, утопают в зелени и одновременно обагрены кровью.
Символ: белая роза.
Характеристики: её волосы становятся красными, ногти превращаются в заостренные когти. Глифы на коже переливаются от зелёного до золотого, каждый отождествляет собой какое-то оружие из её арсенала.
До Вспышки: участница группы поддержки школы Стерлинга, штат Луизиана. В преддверии нулевого дня состоялась вечеринка в честь её шестнадцатилетия, но её прервало появление наряда полиции.
Стерлинг, Луизиана
День 0
Так и не получив к полудню никаких вестей ни от Мэл, ни от Брэндона, я начала волноваться. Почему они не отвечают на звонки? Конечно же их не могли... арестовать.
Тем более, никого из остальных, кажется, не задержали. Оставшись без телефона, я всё утро просидела за ноутбуком, пролистывая ленту студенческой соцсети.
Рассматривала фото с вечеринки и читала посты ребят, хвастающих, что присутствовали на самой крутой гулянке года.
Про полицейских ни слова. Мама, судя по всему, тоже ничего не знает...
Сама я проснулась на рассвете посреди тростникового поля после нескольких часов крепкого сна. Как ни странно, без похмелья – настоящее чудо, если учесть, сколько я приняла на душу, а я была настолько пьяна, что галлюцинировала ещё сильнее обычного.
Несмотря на отчаянную потребность принять душ и почистить зубы, мне не хотелось показываться маме на глаза в своём наряде. Но потом стало уже всё равно.
Она была так обеспокоена засухой, что, разговаривая по телефону с другой фермершей, даже не заметила, что я была одета в майку на бретельках от Versace и старые изъеденные молью бриджи для верховой езды.
К тому времени она уже обязательно услышала бы об облаве, но ничего не сказала, лишь рассеянно чмокнула меня в щёку и убежала на очередное срочное фермерское собрание. Поэтому, приняв душ и переодевшись, я обрела твёрдую уверенность, что мой парень всё уладил.
Как и обещал. Мой пьяный рыцарь в блестящих доспехах победил в сражении.
Я потянулась рукой к бриллиантовому кулону, висящему на шее, понимая, что Брэндон Рэдклифф не просто парень, подходящий мне; он такой, как я всегда хотела – надёжный, весёлый, простой. Никаких тебе заморочек, тайн и непоняток.
Я решила вывести наши отношения на новый уровень и выбросить из головы дурацкие мысли о будущем уголовнике кайджане.
Поэтому снова позвонила Брэндону с домашнего телефона, чтобы оставить голосовое сообщение.
– Привет, Брэнд, надеюсь, всё хорошо? А то я начинаю волноваться, – я прикусила нижнюю губу, обдумывая, с чего начать, – этой ночью... мы не договорили, так как тебе пришлось улаживать ситуацию. Я хотела сказать, что приняла решение.
Я замялась, понимая, что назад пути не будет.
– И моё решение... да, я проведу с тобой ночь в следующие выходные, – готово, – я... я... – почувствовала облегчение? Еще больше разнервничалась? – Мм, позвони мне. На домашний.
Но он не позвонил даже к трём часам дня, когда в мою комнату вошла Мэл.
– Где ты, к чёрту, была? – настроение у меня никудышнее; план поговорить с бабушкой сорвался, потому что я не рискнула позвонить ей с домашнего телефона, чтобы не навлечь на себя мамин гнев. – Куда ты пропала ночью?
– Я всё-таки закадрила Спенсера, и мы пошли к нему в машину. Там я на него набросилась и оторвалась по полной, так что теперь он ходит передо мной на задних лапках, – она щёлкнула пальцами, – чары Мэлли подействовали, Спенсер хочет СО.
Серьёзных отношений? Уже? Я, конечно, рада за неё, но, вообще-то, всё ещё злюсь.
– И как только мы закончили, нагрянули копы, – сказала Мэл, – поэтому пришлось уезжать окольными путями.
– Почему ты меня не искала? – резко спросила я.
Она заморгала.
– Вот, нашла. Так, а что там у тебя, Эв?
– Хмм. Когда Брэндон ушёл улаживать ситуацию с шерифом, я осталась одна в лесу, – где подверглась нападению воображаемых врагов и насмерть перепугалась, – и в итоге отправилась домой в сопровождении этого несносного Джексона Дево, а ночь провела в сарае, – или, точнее сказать, на тростниковом поле, – ты бросила меня, Мэл. Променяла на какого-то парня.
Она вздохнула.
– Я ведь думала, что ты с Брэндоном! Ну, хочешь, я в знак искупления расстанусь со Спенсером?
Мэл может – она такая! И, вообще, как я могу на неё сердиться, если сама постоянно её обманываю.
– Ладно, прощаю, – в конце концов пробормотала я.
– Спасибо, Грин! Мне не хочется лазбивать маленькое селдце Спенсела, – откинувшись на моей кровати, она ехидно добавила, – по крайней мере пока.
Запищал ноутбук
– Электронное письмо от Брэндона?
Странно. Ведь мы всегда переписываемся через sms. Обычно он пользуется телефоном, а не компьютером.
"С копами всё норм. Осталось выслушать лекцию от папы. Поговорим потом".
– Ничего не поняла. Почему он просто не написал sms? Он ведь не знает, что я осталась без телефона.
И почему он даже словом не обмолвился о моём голосовом сообщении?
– Он не мог написать тебе sms, – сказала Мэл, разглядывая собственные ногти на вытянутой руке, – у нас всех украли телефоны.
– Что? – я вскочила на ноги.
– А почему же, ты думаешь, я не позвонила с самого утра? – она поднялась и нахмурилась. – Нас всех обворовали, украли кошельки и телефоны. Вытащили прямо из машин. Но, не беспокойся, твою сумку не тронули.
Я молнией вылетела из комнаты и побежала к машине Мэл. Мой альбом!
– Что случилось, Эви? – спросила она, догоняя.
Добежав до машины, я начала лихорадочно дёргать дверь, пока она её не открыла.
– Боже, Эви, успокойся.
Дрожащими руками я потянулась к сумке. Ну какой вор украдёт альбом, а сумку оставит? Пожалуйста, пусть мои рисунки будут на месте!
У меня подкосились ноги.
Альбом... пропал. Альбом с изображениями крыс и змей под апокалиптическим небом, тел, изувеченных шипами, и жутких кровожадных монстров с кожей, похожей на мятую пергаментную бумагу. С рисунком, на котором эта тварь пьёт кровь из горла своей жертвы. Как животное из корыта. С закапанным слезами листом, на котором я на днях нарисовала Смерть на белом жеребце. Альбом, в который неоднократно пытался заглянуть Джексон.
И тут меня осенило. Тот силуэт, затаившийся среди машин – это был Лайонел, лучший друг Джексона.
Лайонел украл телефоны и альбом – мой личный билет в один конец обратно в психушку ПШР.
Джексон отвлекал меня и чуть не поцеловал... чтобы Лайонел...
О, боже.
– Я знаю, у кого наши телефоны, – сказала я, сдерживая приступ тошноты, – и если ты мне поможешь, я их верну.
_______________
– Бывали у тебя затеи и получше – пробубнела Мэл, пытаясь рассмотреть дорогу через облепленное букашками лобовое стекло. С наступлением сумерек воздух просто кишел насекомыми, их раздавленные тельца сильно ухудшали видимость.
– Может и так, но я должна это сделать, – так выбесить меня ещё никому не удавалось, и я буду не я, если спущу это Джексону с рук, – ты можешь ехать быстрее?
Солнце уже садится, а мы ещё даже не проехали дамбу. Несколько часов я потратила только на то, чтобы узнать адрес кайджана, и еще больше времени, чтобы уговорить Мэл отвезти меня в Бейсен.
– Скажи спасибо, что я вообще в это ввязалась, Грин. К тому же я не хочу потерять права из-за пятого штрафа за год...
Она не перестаёт бубнеть, даже когда на горизонте вырисовывается высокая дамба.
– Давай просто вызовем копов.
Ага, и они тут же конфискуют мой альбом.
– Джексон думает, что ему всё позволено, потому что никто не даёт ему отпор. И пора уже кому-нибудь это сделать.
– Но с чего ты взяла, что телефоны у него? Ты же говорила, что он просто стоял на шухере.
Я не уточняла, как искусно Джексон справился со своим заданием, сказала лишь, что он заговаривал мне зубы, пока Лайонел воровал наши вещи.
– Просто знаю и всё.
Не совсем правда. Телефоны, может, и не у него, но зато у него точно мой альбом, а он для меня сейчас важнее всего.
Не то чтобы я не волновалась за телефон. Но я его хотя бы запаролила (удачи всем, кто захочет в нём покопаться), а вот Брэндон никогда паролей не ставит. И ещё он сохраняет нашу личную переписку за последние семь месяцев, не говоря уже о бесчисленных фото и видео со мной.
Что, если кайджаны прямо сейчас пялятся на меня в купальнике, или ржут над тем, как я кривляюсь в камеру и рассказываю смешные истории?
Что, если они прослушают голосовое сообщение, которое я отправила утром?
«Да, я проведу с тобой ночь».
Я покраснела до ушей и ощутила новый мощный прилив злости.
При виде нового моста, тянущегося над болотами, я поджала губы. Если бы не эта тускло-серая цементная плита, я бы никогда даже не узнала о Джексоне Дево.
Переехав мост, мы официально попали в другой округ. В страну кайджанов. Кругом виднеются заболоченные бухточки и небольшие подъёмные мосты. На обочине стоят чёрные машины службы охраны дикой природы.
– Ну зачем ты заставляешь меня быть голосом разума? – вздохнула Мэл. – Ты же знаешь, это не моя роль.
– Я должна это сделать, – решительно ответила я. То, что Джексон играл со мной, что его почти-поцелуй был просто отвлекающим маневром, меня очень задело. Пусть я этого поцелуя и не хотела вовсе.
Зачем он притворялся, что запал на меня? Это был низкий и бессердечный поступок. Вот же они с Лайонелом посмеялись над моей наивностью!
– Становится совсем темно, – сказала Мэл у поворота на Бейсен. И она имела в виду не только наступление вечера.
Над болотами нависли зловещие тучи.
– Да, но не факт, что обязательно будет дождь.
Эти тучи напомнили о пейзаже, нарисованном мной на стене, и о серых глазах, которые я скоро увижу.
Обычно с приближением такой грозы в низины никто не суется. А тут ещё и неизвестно, какая буря окажется сильнее: природная, или вызванная гневом Джексона.
Была не была; сегодня я это выясню. Я наклонилась, вглядываясь во тьму, и указала Мэл на грунтовую дорогу, ведущую в Бейсен.
Через несколько миль она сказала:
– Мы больше не в Канзасе[33]33
Цитата из известного фильма «Волшебник страны Оз», смысл которой в том, что человек оказался во враждебной обстановке вдали от дома.
[Закрыть].
По пути мы видим лодки для ловли креветок, болотные хижины и судоремонтные предприятия, заваленные грудами ржавого металлолома. Каждый двор украшает статуя Богородицы. И хотя я всегда знала, что народ здесь набожный, всё равно не перестаю удивляться.
Мы едем в конец улицы к нужному адресу. Здесь меньше построек, но много карликовых пальм, банановых деревьев и кипарисов. Вдоль дороги навалены груды мусора.
Проезжаем мимо заросшего камышами берега, и фары выхватывают из темноты красные огоньки глаз. Аллигаторы. Крупные и поменьше, разлёгшиеся прямо друг на друге.
Ступенчатые цепочки из красных точек.
Мэл нервно вцепилась в руль, но продолжила путь. Машина проскользнула под навес из переплетённых веток и стеблей, словно в жуткий дремучий туннель.
Когда дорога сузилась до разбитой тропы, показался дом Джексона – длинное и узкое строение с дверями в обоих концах. Стены с облупленной краской, залатанные в самых прохудившихся местах шкурами аллигаторов. Крыша, похожая на ржавое лоскутное одеяло из разнобойных листов жести, среди которых приколочено даже расплющенное старое ведро.
Величавый Хэйвен в сравнении с этим местом – просто небо и земля. Я думала, что видела бедность. Я ошибалась.
– Он здесь живёт? – Мэл передёрнуло. – Жуть какая.
Вдруг я пожалела, что привела её сюда, почувствовав себя так, словно выдала секрет Джексона, хоть это и звучит бредово.
– Эви, если я поеду дальше, машина увязнет. А у нас даже нет с собой телефонов.
– Это пока. Жди здесь, а я сейчас вернусь. С нашими вещами.
– Что, если его, вообще, нет дома?
Я кивнула на мотоцикл, оставленный под навесом крыльца:
– Вон его транспорт.
– Подумай еще раз, – сказала Мэл, когда я открыла дверцу.
Уже подумала. Мне вся эта ситуация тоже кажется нелепой. Ничего этого не произошло бы, если бы Джексон меня не обворовал! Он вторгся в мою личную жизнь, возможно, читал нашу с Брэндоном переписку.
И видел мои рисунки.
Я поклялась, что никогда не буду воспринимать как должное свою свободу. А поступок Джексона ей угрожает!
Вспомнив, что поставлено на карту, я решительно хлопнула дверцей машины.
Вокруг тут же зароились слепни, но я зашагала вперёд, обходя валяющиеся автомобильные покрышки, сломанные крабовые ловушки и корни кипарисов.
Рядом с его домом не то что подстриженного газона, вообще нет травы. В этих местах люди, которые не могут позволить себе газонокосилку, просто удаляют со двора всю растительность, пытаясь обезопаситься от змей. Вот и его двор представляет собой просто большой участок плотно утрамбованной земли.
Я подошла ближе. С крыши крыльца, лязгая на нарастающем ветре, свисают длинный нож и пила.
Я переступила высохшую ямку перед расшатанной на вид лестницей. Первая ступенька просела даже под моим весом. Как же по ним поднимается такой здоровый парень как Джексон?
На некрашеной фанерной двери нет молоточка, только ржавая ручка. А сама дверь исполосована царапинами.
От когтей животных?
Я с содроганием посмотрела на сгущающиеся тучи, потом оглянулась на Мэл, задумчиво сидящую в машине. Возможно, это и правда... глупая затея.
Нет. Я должна вернуть альбом. Я и сама не заметила, как постучалась.
– Есть кто дома? – дверь со скрипом отворилась. – Мистер, или миссис Дево? Мне нужно поговорить с Джексоном.
Не дождавшись ответа, я вошла.
Никого. Осмотрелась. Внутри дома ничем не лучше, чем снаружи.
Комнатка тесная, потолок настолько низкий, что Джексону, наверное, приходится пригибаться. Сверху свисает единственная лампочка, жужжащая, словно пчела.
Одно окно заколочено. Дверь в комнату закрыта, но из-за неё доносится гул телевизора.
При левой стене небольшая кухонька. У шипящей сковороды лежит шесть почищенных рыбин и куски какого-то мяса, обваленные в кукурузной муке. Это всё поймал, или подстрелил Джек?
Кто же додумался оставить включенную плиту?
– Джексон, ты где?
Я ещё раз обвела комнату взглядом.
Справа у стены стоит клетчатый диван с прожжёнными следами от сигарет на подлокотниках, застеленный потрепанной простынёй поверх свалявшихся подушек.
У изножья дивана стоит пара ботинок. Здесь он и спит?
Я разинула рот. У него даже комнаты своей нет.
На полу лежит раскрытый на середине учебник "Испанский для начинающих" с потрескавшимся корешком и потрёпанный томик "Робинзона Крузо". Этой книги нет в нашем списке литературы. Значит он читает для души? И учит иностранный язык?
Внутри что-то ёкнуло. Каким бы взрослым я его не считала, но он всего лишь восемнадцатилетний мальчишка со своими мальчишескими планами и мечтами.
Может, он мечтает выбраться из этой дыры и сбежать в Мексику.
Как же мало, по сути, я о нём знаю.
Гнев начинает стихать, и я напоминаю себе, что даже ту малость, что я о нём знаю, я искренне ненавижу. И всё-таки ловлю себя на мысли, что надо выключить плиту, пока здесь все не сгорело.
Я прикусила губу. Где же он? Что если мой альбом у Лайонела? И телефонов никаких я здесь не вижу.
Погасив конфорку, я услышала позади какой-то крик. Не из телевизора?
Вдруг что-то резко заколотило по крыше. Я вскрикнула от неожиданности, но сильный грохот заглушил мой возглас.
– Просто дождь, – прошептала я про себя, – стук капель по жестяной кровле.
Ну, наконец-то!
По швам потолка тут же начали собираться капли воды, стекая на пол и на диван. Похоже, Джексону сегодня не удастся поспать в сухой постели.
Я подскочила, услышав громкий звук шагов, сотрясающих хижину. Кажется, кто-то поднимается по задней лестнице. Хлопнула входная дверь, и при этом со скрипом приоткрылась межкомнатная.
Меня охватило нездоровое любопытство. Только одним глазком взгляну и сразу же уйду...
На грязном матрасе развалилась без сознания немолодая женщина со спутанными чёрными волосами не самого приличного вида. Халат задран выше бёдер, на шее ониксовые чётки с небольшим крестиком. Рука нависла над пустой бутылкой из-под бурбона. На прикроватной тумбочке стоит тарелка с нетронутой яичницей и тостами.
Это миссис Дево?
Показался высокий загорелый мужчина в мокром рабочем комбинезоне и принялся расхаживать вдоль кровати, ругаясь и размахивая бутылкой с ликёром.
Её муж? Сожитель?
Знаю, пора уходить, но меня словно приковало к месту. Я просто не могу отвести взгляда, не могу даже дышать.
По другую сторону кровати я увидела Джексона. Он начал тормошить её за плечи и натягивать халат, непрестанно бормоча:
– Maman, вставай!
Она промямлила что-то, но не пошевелилась. По взгляду Джексона, такому заботливому... я поняла, что именно он этим утром приготовил ей завтрак.
Пьяный тип потянулся к женщине, но Джексон его оттолкнул.
Они начали кричать друг на друга на кайджанском французском. И хотя я его понимаю, но мало что могу разобрать. Джексон прогоняет его, говорит, чтобы он забыл сюда дорогу?
Мужик во второй раз потянулся к миссис Дево, но Джексон снова преградил ему путь. Кружа друг напротив друга, они начали орать ещё громче, рыча от злости.
Неужели этот идиот не видит блеска в глазах Джексона? Блеска, сулящего боль.
Вместо того, чтобы внять предупреждению, он сжал горлышко бутылки, разбил её о подоконник и неожиданно резко замахнулся зазубренным концом, но Джексон отразил удар предплечьем.
Показалась кость, брызнула кровь. Я прикрыла рот тыльной стороной ладони. Страшно представить, что это за боль!
А Джексон? Он только ухмыльнулся. Зверь, обнаживший клыки.
Наконец пьяный тип в испуге отступил. Слишком поздно. Джексон уже бросился на него, размахивая кулаками.
Изо рта незнакомца разлетаются брызги крови, снова и снова, но Джексон продолжает безжалостно его избивать. В движениях крепкого тела звериная сила, взгляд дикий...
Почему я не могу уйти? Убраться подальше из этого жуткого места?
Подальше от этих ужасных звуков: резкого грохота дождя по крыше, женского мычания, стонов пьяницы, которого молотит Джексон.
И вот... последний удар по челюсти. Послышался хруст костей.
Пьяный тип провернулся на одной ноге, выплёвывая окровавленные зубы, и упал.
– Bagasse, – процедил Джексон, безжалостно ухмыльнувшись.
Жом сахарного тростника. Выжатый до буквального смысла этого слова. Я зажала уши, борясь с головокружением.
Теперь, когда враг побеждён, гнев Джексона начал стихать. Вдруг он повернул голову в мою сторону и смущенно свёл брови:
– Эванджелин, что ты...?
Он обвёл взглядом своё жилище, словно увидел его моими глазами. Словно увидел эту дыру впервые в жизни.
Даже после проявленной Джексоном жестокости, я не могу перестать его жалеть.
И, видимо, он заметил это по выражению моего лица, потому что покраснел от смущения. Но смену смущению опять вернулась ярость, полностью заполонившая взгляд.
– Какого хрена ты сюда припёрлась? – у него на шее напряглись сухожилия. – Что ты делаешь в моём доме?
Я, хлопая глазами, попятилась назад. Только не поворачивайся к нему спиной, не отводи взгляд...
– Такие люди и в Бейсене? C’est ça coo-yôn! Bonne à rien! Никчёмная девчонка, способная лишь ввязываться в неприятности.
Я никогда ещё так отчётливо не слышала его акцент.
– Я... я...
– Захотелось узнать, как живут бедняки? Да?
Переступив порог, я вышла на крыльцо.
– Я хотела забрать альбом, который ты у меня украл!
Блеснула молния, осветив лицо, искажённое гневом. Тотчас же прокатился раскат грома, встряхнув хижину так, что аж крыльцо заскрипело. Я вскрикнула и взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие.
– Тот альбом с сумасшедшими рисунками? Пришла, устроить мне разнос?
Джексон протянул в мою сторону раненную руку, и я отступила назад под проливной дождь.
Шаткая ступенька под ногой прогнулась, и мою лодыжку пронзила боль.
Я падаю... падаю... и приземляюсь задницей в лужу. Хватаю ртом воздух, отплёвываюсь, слишком ошеломлённая, чтобы кричать.
Мокрые пряди облепили лицо и плечи. Я попыталась встать, но увязла в топкой грязи. Убирая с глаз волос, совсем перепачкала ею лицо.
Сморгнув капли дождя, я крикнула:
– Ты! – хочется обозвать его последними словами, обвинить во всем, что можно, но с губ снова и снова срывается одно лишь. – Ты!
– Ты мне противен! – наконец выпалила я.
Он едко усмехнулся:
– Да неужели? Не ты ли этой ночью облизывала губы, мечтая о поцелуе? Тогда тебе нравилось моё общество!
Я залилась краской.
– Ты пудрил мне мозги, пока твой дружок неудачник воровал наши вещи. Притворился, будто я тебе нравлюсь.
– Что-то ты не сильно противилась! – он поднял раненную руку и запустил пальцы в волосы. – Я тут прослушал твоё сообщение Рэдклиффу. Значит, ты собиралась меня поцеловать, а через несколько дней отдаться ему?
– Отдай мой альбом!
– Или что? Что ты мне сделаешь? У куколки нет зубов.
Меня охватило отчаяние. Кайджан прав. Сила на его стороне. Разве что я могла бы задушить кого-то лозами, или изрезать на тесёмки, как красная ведьма из моих снов?
Ногти начали удлиняться, и меня охватило чувство блаженного единения, как тогда с тростником. Я ощутила всё растения вокруг: их расположение, силу и слабости.
Почувствовала, как кипарис, растущий у хижины Джексона, потянул ко мне свои ветви; как поползли, отозвавшись шелестом, стебли кудзу, готовые стать в мою защиту.
На короткое мгновение мне захотелось показать ему, на чьей стороне сила на самом деле, наказать за причинённую боль.
Наказать? Нет, нет! Я немедля попыталась осадить гнев.
– Хочешь свои рисунки? – Джексон метнулся в дом и вернулся с альбомом. – Лови.
И швырнул его, словно фрисби, разбросав страницы по всему двору.
– Нет! – крикнула я, задыхаясь от возмущения.
Наконец я смогла подняться на колени, и, судорожно откашливаясь, начала собирать рисунки. От прикосновений к бумаге в сознании вспыхивают видения.
Смерть. Кровожадные монстры. Солнце в ночном небе.
Я подбираю страницу за страницей, не переставая кричать:
– Ненавижу тебя! Грязная скотина!
На красивом лице промелькнула звериная свирепость.
Даже когда он защищал мать, было видно, что ему нравилось избивать человека до полусмерти. И это только лишний раз доказывает, какой он на самом деле жестокий. Bagasse...
– НЕНАВИЖУ тебя! Больше никогда ко мне не подходи!
Он как-то странно посмотрел на меня и мотнул головой. Гневное выражение на лице сменилось замешательством.
Что такого он увидел?
– Эви! – крикнула Мэл. Она идёт за мной!
Она обхватила меня за плечи и помогла подняться, крикнув Джексону:
– Держись от неё подальше, жалкий нищеброд!
Он последний раз удивлённо взглянул на меня и ушёл.
Как раз, когда дверь лачуги захлопнулась, мои лозы достигли крыльца. Мэл слишком занята, суетясь вокруг меня, но я чётко вижу, как они извиваются, словно кобры в ожидании моего приказа.
– Нет, – прошептала я, и со скоростью лопнувшей резинки они уползли обратно в кусты.
Я повернулась к Мэл:
– Мне нужны эти рисунки. Все до одного.
Она без единого слова опустилась на колени рядом со мной. И мы вместе начали копаться в грязи, собирая промокшие листы.
_______________
– Не молчи, – мы с Мэл, обе вывалянные в грязи, поднимаемся по ступенькам крыльца под стихающим дождём, – ненавижу, когда ты молчишь.
По дороге домой я рассказала ей про ПРШ, про свои видения, про маму и бабушку (только о растениях умолчала), как раз к концу пути и закончила.
После признания я почувствовала себя побитой, одной из тех манекенов для бокса, что после каждого удара возвращаются на место. Но в том то и дело, что эти дурацкие манекены потом получают ещё больше тумаков.
Когда же закончится этот день? Нижняя губа задрожала, но я отогнала слёзы.
– Я жду, пока ты расскажешь, что произошло в лачуге кайджана, – сказала Мэл, – у тебя было такое лицо, типа "я увидела что-то ужасное в дровяном сарае"[34]34
Фраза из романа британской писательницы Стеллы Гиббонс «Неуютная ферма», героиня которой постоянно говорит о каком-то ужасе в дровяном сарае, который сделал невыносимой её жизнь. О каком именно неожиданном сюрпризе, притаившемся между дровами, идёт речь, никто до сих пор так и не знает, но сейчас это выражение употребляется для обозначения чего-то травмирующего, некой семейной неприятности, скрываемой от посторонних.
[Закрыть].
– Может, когда-нибудь расскажу, – сейчас эти воспоминания слишком болезненны.
– Почему я последней узнала о твоих видениях? Женщине, породившей тебя, стало известно об этом гораздо раньше. Обидно.
– Я не хотела, чтобы ты стала по-другому ко мне относиться, – когда мы подошли к двери, я сказала, – я пойму, если ты не захочешь больше дружить.
И кивнула на рюкзак, полный промокших листов.
Закатив глаза, Мэл протянула его мне.
– И упустить возможность продать онлайн плоды твоего больного воображения? Ну уж нет, моя чокнутая проказница, – она обняла меня и, притянув к себе, запустила пальцы в мои грязные волосы, – я сколочу на этом целое состояние! Так что гони парочку рисунков, не промокших и не воняющих кайджаном.
– Прекрати, – на удивление я уже готова расхохотаться.
– Ты уверена, что не нуждаешься в моей помощи? – спросила Мэл, наконец выпустив меня из объятий.
– Всё в порядке, – ответила я, – кажется, мне просто нужно хорошенько отреветься.
– Послушай, завтра мы со всем этим разберёмся, – заверила меня Мэл, – знай одно: в ПШР ты больше не вернёшься. Если нужно будет, мы сбежим вместе, вступим в гражданский брак и будем жить за счёт твоего творчества.
Нижняя губа снова предательски задрожала:
– Ты всегда готова прийти на помощь, терпишь все мои причуды.
Мэл окинула меня взглядом:
– Ты, дурочка, Грин. Отбрось сантименты и просто подумай, какой у меня есть выбор? Привеет. Ты моя лучшая подруга. Так что давай уже шуруй домой, пока я не пересмотрела критерии отбора.
Я грустно кивнула и потащилась в дом, по пути помахав на прощанье отъезжающей Мэл. Она врубила музыку на всю катушку и просигналила своим фирменным тройным гудком.
Войдя в кухню, я застала там маму за готовкой попкорна.
– Привет, милая, даже не верится, что дождь прошёл, – весело бросила она через плечо, а когда обернулась чуть не потеряла дар речи, – Эви! Что с тобой случилось?
– Упала в грязь. Долго рассказывать.
– Ничего не болит?
Я пожала плечами, затягивая завязки рюкзака. Ещё как болит.
