Текст книги "Нулевой день (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Опаньки. "Позволишь мне прожить?" То есть... ты собираешься меня убить?
Что за дурацкий вопрос; какой убийца тебе в этом признается?
Он ответил тихим низким голосом:
– Да, Фауна. В своё время я заберу твою жизнь, – как спокойно он говорит о том, что собирается меня прикончить, – но у тебя ещё будет несколько лет. Возможно, ты даже до двадцати доживёшь. Я ещё не решил.
Он сказал это так самоуверенно, что от страха по спине пробежал холодок.
Гул становится громче. Неужели только я его слышу?
Смерть помолчал, склоня голову:
– Это начало конца. Отсчёт начался.
– Но там мой отец.
– Да.
Экран озарила вспышка света; замок задрожал. Камеры вышли из строя, и монитор запестрел статическими помехами.
_______________
Свернувшись на кровати, я плачу от страха за папу... и за себя. Мир постигла какая-то катастрофа, а значит, Смерть был прав насчёт Великого Бедствия.
Я поверила его рассказу об игре. Поверила, что он будет убивать нас одного за другим, пока наконец не подойдёт и мой черёд.
Я поверила, что, скорее всего, не увижу больше папину улыбку. Неужели я потеряла обоих родителей? Может, я и ненавидела маму, но всё же не желала ей смерти. В панике я даже набрала её старый номер. Хотя не только к ней, вообще никуда не смогла дозвониться.
Папочка, пожалуйста, будь в безопасности. Пожалуйста, возвращайся. Тут один чокнутый тип убить меня хочет.
Как же так? Что если к тому времени, как папа вернётся, Смерть уже меня грохнет? Я уткнулась лицом в подушку, подавляя крик. И вдруг вспомнила.
Я, чёрт подери, Ларк Инукаи. Села, смахнув с лица слёзы. Я обезвреживаю убийц. Усмиряю их агрессию. Определяю их слабости и безжалостно использую.
Ты меня не знаешь, Смерть.
У всех опасных созданий есть слабости. И я найду его слабость. Если нам предстоит игра на выживание, я выйду из неё победителем.
Ты совсем меня не знаешь...
Отшельник (IX)
Артур, Мастер Алхимии
«Мудрец в облике мальчика».
Также известен, как: Алхимик.
Силы: суперинтеллект, суперпознания, незаурядные способности к химии, коварство. Зельеварение и приготовление эликсиров.
Особые навыки: нормальное поведение.
Оружие: Зелья боли, кислотные гранаты, скальпель.
Изображение на карте: облаченный в мантию старец с фонарем во тьме.
Символ: сияющий фонарь.
Отличительные характеристики: используя свои силы, обращается в старика.
До Вспышки: Похититель и серийный убийца.
Колесо Фортуны (Х)
Азара «Зара» Бонифачо Феликс, наша Леди Судьбы
«Где она остановится, никто не знает».
Также известна как: Госпожа Удача, Похитительница везения, Счастливая случайность
Силы: поглощение удачи, может наделять невезучестью (наращивая собственную удачливость) и украсть удачу через прикосновение.
Особые навыки: квалифицированный пилот, тренированный боец, меткий стрелок.
Оружие: вертолёты, оружие воздушного боя.
Изображение на карте: девушка стоит в центре огромного вращающегося колеса, сверху по которому бежит сфинкс, а сбоку ухватился дракон. С ночного неба падают старинные игральные кости.
Символ: колесо.
Отличительные характеристики: её глаза и вены становятся пурпурными при поглощении удачи.
До Вспышки: наследница «Dragão Novo» – крупнейшей вертолётостроительной фирмы Сан-Па́улу (города, являющегося мировым лидером по производству гражданских вертолётов).
Сан-Па́улу, Бразилия
День 0
Откинувшись в папином кресле, я наслаждаюсь видом через стеклянную стену его офиса и мечтаю о новом огнемёте. Внизу раскинулись городские улицы.
Заседание с делегацией японских инвесторов должно уже подходить к концу. Папа хотел, чтобы я тоже присутствовала, но я его маркетинговые уловки слышала уже тысячу раз: "В Сан-Паулу похищение членов богатых семей уже чуть ли не в порядке вещей. Мы вынуждены жить в защищённых охраняемых особняках и перемещаться на вертолётах с крыши на крышу. Если до такого дойдёт и в вашем городе, будете ли вы готовы?"
Да, случаи похищения людей здесь были; моя собственная мать погибла при похищении. Да, наши вертолёты распродаются на ура. Но всё же он немного перегибает палку.
В основном на вертолётах передвигаются, чтобы не торчать в пробках.
Но это раздувание паники играет только мне на руку. Никто не извлекает столько выгоды от продаж Dragão, как я. На заработанные деньги я могу позволить себе купить такую штуку как, например, огнемёт.
Боже, люблю огонь.
– О чём задумалась, дочка? – в дверном проёме стоит папа и улыбается. За его спиной ассистент сопровождает инвесторов на вертолётную площадку, размещённую на крыше. Там их уже ждёт один из наших пилотов.
Я встала, уступая папе его место, и тут же уселась на край стола.
– Я думала о поездке. Отправляюсь сегодня ночью.
Он опустился в кресло.
– А могла бы недельку помочь мне на фирме.
Этот разговор он заводит частенько, потому что хочет, чтобы я наконец сосредоточилась на нашем бизнесе. В свои двадцать три я стала опытным пилотом, метким стрелком и вышколенным бойцом, но в табличных вычислениях не разберусь даже под угрозой мачете.
– Сейчас у меня есть превосходство над семейством Оливера.
Обнаружив их убежище, я испепелю его с помощью своей новой игрушки. Когда мне было одиннадцать, они убили мою мать. Я выслеживаю их уже несколько лет с тех пор, как начала получать доход от акций Dragão, за счёт которого могу оплатить дополнительные тренировки, покупку оружия и сбор банды.
Вся моя жизнь вертится вокруг мести, и я обладаю идеальным для такой цели характером. Однажды папа сказал, что я родилась кровожадной; и был прав.
Он вздохнул. Сейчас он выглядит старше своих лет, хотя когда-то был мускулистым и подтянутым. Измотали постоянные стрессы.
– Ну как можно быть настолько одержимой этой вендеттой?
Тут я со своим пресловутым характером и завелась:
– А как можно не быть? – поговаривают, папа в молодости вращался в криминальных кругах и до свадьбы с мамой возглавлял собственную преступную группировку; уж я на его месте подключила бы все старые связи, чтобы за неё отомстить, – они убили твою жену. Но судя по твоей реакции, я уже сомневаюсь, любил ли ты её вообще.
В его глазах вспыхнула ярость.
– Да я её боготворил.
Маму все боготворили. После её смерти бабуля умерла с горя, и дедушка пьянством преждевременно свёл себя в могилу. Последнее, что он мне сказал: "Если хочешь расплаты, добейся её сама". Мне было четырнадцать.
Я заставлю клан Оливера заплатить за каждую из этих трёх смертей.
– Если ты не угомонишься, рано или поздно они нанесут ответный удар, убьют моего единственного ребенка и наследницу. Тогда мстить начну я, и эта война будет длиться вечно, пока мы все друг друга не уничтожим, – сказал папа.
– Жду не дождусь, когда уже они за мной придут, – даже сейчас на мне кобура с пистолетом, а в голенище ботинка спрятан боевой нож.
Мы с моей отборной бандой с двумя сыновьями Оливера уже разобрались. Сейчас я охочусь на остальных членов семейства, в частности на их отца – Бенто Оливера.
Именно он перерезал маме горло... после того, как папа заплатил выкуп.
Рука потянулась к пистолету. Прикосновение к оружию слегка остужает мой гнев, помогает мне взять себя в руки.
– Я не собираюсь это обсуждать. Просто забежала сказать, что уезжаю.
Раздался сигнал пожарной тревоги.
Я настороженно замерла. Ведь мы находимся на пятидесятом этаже. А огонь я люблю, только когда он не угрожает моей безопасности.
– Что происходит?
– Не знаю, – папа вывел на монитор изображение с камер наблюдения. Вот сотрудники спускаются по лестнице. На взлётно-посадочной площадке на борт вертолёта поднимаются инвесторы.
– Никаких следов пожара, – заключил он, – но, пожалуй, нам стоило бы отправиться в комнату безопасности.
– В какую из них?
Таких комнат у нас две: на первом этаже – на случай пожара, или стихийного бедствия, и на этом – на случай нападения врагов.
– Что-то мне подсказывает, что лучше спуститься вниз.
У папы нюх на такие вещи. Он бросил взгляд на книжный шкаф. За ним находится вход в комнату безопасности этого этажа и частный лифт.
– Воспользуемся лифтом.
Я кивнула.
– Давай.
Бах! Что-то врезалось в стеклянную стену. Птица? На стекле отпечаталось месиво из перьев и крови. В окно ударилась ещё одна птица. И ещё. Целая стая.
– Как странно, – сквозь кровавые разводы пробивается яркое сияние, – папа, посмотри!
В ночном небе колеблются невероятной красоты волны света, переливаясь над вершинами гор зелёными и фиолетовыми отблесками.
Папа повернулся к стеклянной стене, и у него перехватило дыхание.
– Невероятно!
Стоя бок о бок, мы вместе наблюдаем за сиянием.
– Так и смотрела бы на это вечно, – пробормотала я.
Вертолёт Dragão с инвесторами на борту уже взлетел. Он завис прямо напротив нас, загораживая мне вид на огни – выводя меня из терпения. Пилота они, видимо, тоже заворожили.
Навстречу ему движется ещё один вертолёт. Если пилоты не опомнятся, они могут столкнуться. Вертолёт подлетает ещё ближе. Пилот Dragão даже не пытается увернуться. Ближе.
– Папа?
Ближе.
Он не отвечает, всецело завороженный сиянием.
Ближе!
– Папа!
Лопасти винтов сталкиваются. Турбины гудят, вертолёты несутся прямо на нас. В стеклянную стену.
Один повернут к нам носом, другой – хвостом.
– Берегись! – я оттолкнула папу в сторону прямо перед тем, как они влетели в окно...
Под ударами лопастей стекла с оглушительным грохотом разлетелись вдребезги,
усеивая стены осколками. Один пролетел в сантиметре от моего горла.
Папа добежал до двери:
– Зара!
Но мне загораживают путь вращающиеся лопасти. Хвостовую балку одного вертолета разворачивает, и она проносится по всему офису, малым винтом кроша все на своём пути. Бумаги и обломки затягивает в воздушный вихрь, волосы хлещут по лицу и глазам. Я ничего не вижу!
Что-то кольнуло в бок.
– Аа!
Сбитая с ног силой потока я плашмя растянулась на полу. Удар вышиб из лёгких весь воздух. Рядом упал острый деревянный кол.
Он меня не проткнул? Видимо, отскочил, ударившись о пистолет. Я поднимаюсь на четвереньки и отползаю назад, пока не упираюсь в стену.
Вдруг в глазах проясняется, воздух очистился от пыли... я вижу перед собой хвостовой винт! Убежать не успею. Я не успею даже на ноги подняться. Попалась.
Словно в замедленной съёмке хвостовая балка несётся прямо на меня.
– Зара, пригнись, – кричит папа из дверного проёма.
Я припадаю к полу и отворачиваю голову за секунду до того, как винт оказывается над моим лицом. Металлические лопасти со свистом проносятся в миллиметре от уха. Из груди вырывается крик, но его поглощает оглушительный рокот.
И... всё. Я потрясенно наблюдаю, как рядом пролетает хвост вертолета.
– Давай, Зара! Беги!
Папа одной рукой придерживает дверь, а второй зажимает бок. Его рубашка пропитана кровью, всё лицо в кровавых разводах. Ранен?
Я с трудом поднялась на ноги. Легкие тут же наполнились дымом. В нос ударил запах авиатоплива. Искорёженные лопасти продолжают вращаться. Я бросаю взгляд на книжный шкаф; путь к спасению заблокирован корпусом вертолёта.
Внутри попали в ловушку выжившие пассажиры. Они вопят, моля о помощи. И им есть чего бояться – если остатки лопастей застрянут в полу, вертолёт может выбросить в окно. Или утечка топлива может привести к возгоранию.
Опираясь о стену, унизанную осколками, как дикобраз иглами, я добираюсь до папы.
И мы вместе ковыляем в дальний конец кабинета подальше от эпицентра аварии.
– Ты ранена? – спросил он.
– Я в порядке, – а он нет, – а с тобой что?
– Щепки стола, – он окинул меня взглядом, – как тебе удалось не получить ни царапины?
Я покачала головой.
– Понятия не имею.
С глухим стуком винты наконец забуксовали и остановились. Люди внутри вертолёта с воплями колотят в двери. Кабина оказалась у края межэтажного перекрытия? А, может, уже и свесилась с края, если нет, то им крупно повезло.
Начались резкие перепады напряжения; замигали аварийные лампы. Сигнал тревоги перешёл в прерывистый гул.
Через разбитое окно в помещение ворвался порыв ветра, обдав нас с папой жаром. Стеклянный потолок и стены кабинета заскрипели.
И хотя воздух вокруг горячий, по моей спине пробегает холодок.
– Ты слышишь? Что это?
– Сирена?
– Нет. Громче.
Я слышу... рёв?
Небо светлеет на глазах. Под натиском ветра соседние небоскрёбы начинают крениться. Пол под ногами содрогается. Мы с папой переглянулись. Мы находимся на верхнем этаже самого высокого здания в городе... в стеклянном атриуме. Вверху красуется новейшей модели вертолёт, гордо выставленный на обозрение.
– Meu Deus[20]20
Meu Deus – Боже мой (португ.)
[Закрыть], – прошептал папа, отвлекая моё внимание от вертолёта.
Гигантский луч, наподобие лазерного, движется прямо на нас, вынося стёкла во всех зданиях, попадающихся на пути.
– Папа?
– Это, наверное, бомба. Нужно спускаться вниз! Быстрей на лестницу!
Пробегая мимо двери кабинета, я поворачиваю голову. Кабину вертолёта с бьющимися в истерике пассажирами мощным воздушным потоком несёт прямо в дверь.
Впечатавшись в дверной проём, кабина смялась, как консервная банка, по лобовому стеклу разлетелись брызги крови. Сила удара сбила нас с папой с ног.
Стеклянные стены кабинета рассыпались на осколки.
Мы поползли в сторону лестницы.
– За мной! – скомандовал папа. – Не останавливайся! И не оглядывайся на огни.
Здание содрогнулось. Рядом опрокинулась бронзовое изваяние папы. Я поползла быстрее. Не успею. Я уже приготовилась к удару, но противоположная стена покосилась, и статуя упала головой прямо не неё! Словно на крошащуюся подушку. Упершись о стену, бронзовая фигура зависла у меня над головой.
Я рванула вперёд; статуя упала. Бах!
Я потрясённо оглянулась. Она приземлилась в сантиметре от моей ноги.
– Ты это видел? – удивилась я.
Шансы избежать удара были миллион к одному.
– Не останавливайся!
Наконец мы добрались до двери, ведущей на лестничную клетку. Папа встал на ноги и схватил меня за руку, помогая подняться.
Когда наши руки соприкоснулись, мы обменялись изумлёнными взглядами. Потому что оба почувствовали некий электрический импульс.
– Что это было? – спросила я.
Он заморгал, пристально глядя мне в глаза:
– Н-не знаю, – затем помог выйти на лестничную клетку, – нужно двигаться дальше.
– Догоняй, – я начала спуск.
Мы мчимся вниз по ступенькам. Папа держится хорошо, несмотря на ранения не отстаёт от меня. Позади уже три пролёта. Здание опять содрогается. Лестничная клетка словно сжимается, по стенам расходятся трещины.
С потолка откололась плитка, и клубок электрических кабелей свалился прямо на папу... обвив его шею!
– Папа! – ухватившись за искрящиеся провода, я начинаю их распутывать, освобождая его.
Побледневший и растерянный папа потирает шею. Здание опять содрогается.
– Ну же... беги дальше! Здесь небезопасно, спускайся вниз, – он махнул рукой вперёд, – беги!
Через несколько пролётов нас настигает следующий толчок. Трещины на стенах расходятся ещё больше, словно расширяя пространство площадки.
Рядом с ухом просвистела металлическая труба, свисающая с потолка. Система пожаротушения? Обернувшись, я вижу, что она врезается в шкаф с огнетушителем. Сбитый огнетушитель падает папе на ногу.
Такое чувство, что это здание во что бы то ни стало вознамерилось его убить!
– Porra[21]21
Porra – чёрт (португ.)
[Закрыть], – вскрикнул он от боли.
– Я тебе помогу!
– Беги, – гаркнул он, стиснул зубы, и, вцепившись в поручень, захромал вниз по лестнице.
Последние несколько пролётов мы преодолели без происшествий и наконец добрались до последнего этажа.
– Мы на месте!
Осталось три ступеньки. Я остановилась в ожидании.
– Я иду следом. Спасайся...
Ни с того ни с сего перила оборвались, сбивая папу с ног. Я не сдержала крика. Они и меня чуть не повалили, но лишь слегка задели куртку.
Он стонет от боли. Перила придавили ему ногу.
Я подползла ближе:
– Папа!
Его лицо окровавлено, глаза остекленели. По ступенькам растекается лужа крови.
– Кажется, я сломал ногу.
Я пытаюсь поднять перила. Слишком тяжёлые. Пробую ещё раз. Но мне едва удаётся лишь чуть их сдвинуть.
– Тебе придётся помочь мне... мы должны тебя освободить.
– Зара, когда нападение закончится, возьми вертолёт. Улетай на север. К моему брату в Техас.
– Я тебя не брошу!
– Здание скоро обрушится. Тебя спасатели найдут, но для меня будет слишком поздно.
– Не говори так, папа!
Он напрягся от боли:
– Я должен тебе признаться... это я лишил тебя матери.
– О чём ты говоришь?
– Клан Оливера. Бенто Оливера узнал об одном моём поступке... я первый причинил ему зло.
– Что ты ему сделал?
Что такого мог натворить папа, чтобы это повлекло за собой убийство мамы? Я присела рядом с ним, нетерпеливо ожидая ответа.
– Он похитил твою мать, потому... что за несколько лет до этого я похитил его жену.
Оливера отомстил папе?
– Но зачем ты это сделал? Ради денег?
Он кивнул и поморщился от боли. Слухи о папином криминальном прошлом оказались правдой.
– Она сопротивлялась... я не хотел... пистолет выстрелил. Пуля вошла в позвоночник.
К горлу подкатил ком. Я думала, Бенто выбрал маму случайно, как одну из тысяч женщин богатого сословия, и никак не могла понять, по какому стечению обстоятельств эта участь выпала именно ей. Будто маме изменило везение, будто её жизнь закончилась тогда, когда от неё отвернулась удача.
Но она и была мишенью.
– Почему ты позволил мне мстить? Почему ничего не сказал?
– Я собирался. Так много раз. Но боялся, что ты меня возненавидишь. Так этот обман и затянулся.
Его откровение поразило меня больше, чем всё, что я сегодня видела.
– Я думала, они похитили её, потому что были алчными, как свиньи!
И перерезала сыновей Бенто, как свиней. После долгих пыток.
– Нет. Они хотели отомстить.
Оливера никогда бы не оставили это просто так. Из-за моего отца. Внутри вскипел гнев.
– Ты начал это... из-за жадности. Мама умерла из-за тебя! Её родители умерли из-за тебя!
– И я попаду в ад за свои грехи, – сказал он будто сам себе, – и буду разделён с ней навеки.
Я и дальше буду преследовать членов семейства Оливера, но больше не буду с ними играть. Они просто мстили за близкого человека.
Как и я. Их преступление такое же, как и моё.
– Я хотела наказать виновных в её смерти, – я сжала кулаки, – так почему бы мне не убить тебя?
– Думаю, это и само собой произойдёт, дочка, – прошептал он.
Очередной толчок. Мощнее, громозвучнее... и продолжительней.
– Оставь меня, – приказал папа, – беги в комнату безопасности!
Земля уходит из-под ног. Я добираюсь до входа, но дверь открыть не могу. Стена покосилась, и её заклинило.
Кругом грохот и скрежет. Я подняла взгляд, и тяжело сглотнула. Лестница шатается. Потому что всё здание шатается.
Оно раскачивается из стороны в сторону всё сильнее и сильнее, пока не начинает... рушиться.
О, meu Deus, сейчас всё это грёбаное строение завалится к чертям!
Сверху лавиной посыпались обломки, поднимая клубы пыли. Я съёжилась, прикрывая руками голову.
Полная темнота.
Когда грохот обвала стих, раздался одинокий звук удара. От пыли, повисшей в воздухе, спёрло дыхание.
– Папа? – я закашлялась и натянула футболку на лицо, чтобы дышать через ткань – Папа, ответь.
Ничего. Я вытянула телефон, включила фонарик и похолодела от того, что увидела.
Вокруг меня (и даже надо мной) нагромождённые обломки образовали безупречный кокон.
Сквозь него пробился один единственный камень.
Который проломил моему папе голову.
Я каким-то чудом осталась цела и невредима.
Правосудие (XI)
Злоба, Та, что терзает
«Кровь расскажет. Кровь прольётся. Но слёзы проклятого всегда сладки».
Также известна как: Справедливость.
Силы: кислотный плевок и умение летать. Сверхвосприятие органами чувств, сверхчеловеческая сила, ускоренная регенерация, ночное видение. Огнестойкие крылья могут замаскировать её, слившись с окружающей средой.
Особые навыки: маскировка.
Оружие: бритвенно-острые когти на кончиках крыльев и бичевальный кнут.
Изображение на карте: крылатая демоница с завязанными глазами, которая в поднятой правой руке держит кнут со стальными шипами, а в опущенной левой – весы.
Символ: тёмно-синие весы.
Отличительные характеристики: у неё жёлтые белки глаз и удлинённые зелёные зрачки. Также имеет втяжные когти и крылья, как у летучей мыши. Перед нападением на врага начинает трепетать крыльями и скрести острыми когтями, создавая дребезжащий звук.
До Вспышки: дочь музейного смотрителя из Египта, приехавшего в Штаты на долговременную выставку.
Пригород Чикаго, Иллинойс
День 0
Только взгляните на эти огни! Дикторы новостей лишь о них и говорили, пока все каналы не отключились.
Пурпурные, розовые и зеленые разводы волнами катятся по ночному небу. Красиво просто до слёз.
С улицы доносятся ахи-вздохи соседей. Большинство из них – американские мажоры; все они смотрят на меня, как на пустое место. Но мне не привыкать.
Мои родители так ведут себя всегда.
Но сейчас я не чувствую к ним привычного презрения... потому что сегодня у нас есть кое-что общее.
Мы все упиваемся этими огнями.
Я и не знала, что в это время года можно увидеть полярное сияние. На него можно смотреть вечно. Я поправила очки с толстыми стёклами. Интересно, родители тоже наблюдают за этим зрелищем, отрываясь на крутой корпоративной вечеринке?
Я как всегда сижу с маленькой сестрёнкой Фебе. Мне вспоминаются её серьёзные карие глаза, пухлые щёчки, детская шепелявость, я и решаю вернуться в наш съёмный дом, чтобы вывести её на улицу. Она играет в компьютерные игры на подвальном этаже, и сама никак не увидит, что творится в небе.
Фебе – единственный в мире человек, которого я люблю, единственная, на кого не смотрю с привычным пренебрежением и враждебностью. И она никогда не называет меня прозвищем, что каким-то образом преследует меня из страны в страну: Злоба.
Я вздохнула. И направилась к дому, без конца оборачиваясь через плечо. Но, оказавшись у дерева с широкой кроной, остановилась потому что не смогла заставить себя выпустить из виду эти огни...
Вдруг верхнюю часть спины пронзила боль. Что это?
Не важно! Всё что мне сейчас хочется – смотреть в небо... По телу пробежала ещё одна волна боли. Ноги подкосились, и я упала на колени.
Мне с трудом удалось крикнуть:
– П-помогите!
Но все ближайшие соседи зачарованы огнями.
Такое ощущение, будто мою кожу что-то прокалывает, только изнутри. Она... разрывается!
Я слышу чавкающий звук, словно что-то проклёвывается наружу.
Накатила тошнота, и меня вырвало чем-то чёрным прямо на тротуар. Одежда затрещала, и в воздухе передо мной забились чёрные липкие окровавленные штуки. Я завопила и попятилась назад.
Они меня преследуют! Я не могу убежать. Я поёжилась – и они остановились. И затрепыхались, когда я попыталась подняться на ноги. Потому что они... прикреплены к моему телу? О боже, они растут из моей спины!
Я аж рот открыла от потрясения. Эти штуки, разворачивающиеся вокруг меня...
– Крылья.
Огромные, по форме, как у летучей мыши, точно из тех снов, что преследуют меня сколько себя помню.
Но огни в небе... как же хочется ещё на них посмотреть!
Крылья расправились, загораживая вид на единственное, что мне хочется видеть. В ту самую минуту, когда я поняла, что схожу с ума, крылья плотно меня окутали.
Тугой оболочкой.
Я хочу на волю! Эти дурацкие штуки не дают мне полюбоваться огнями! Чтобы освободиться, я вонзила ногти в бархатистую поверхность, и меня снова пронзила боль. Неужели ногти стали острее? Сероватая внутренняя сторона крыльев оказалась чувствительной, словно кончики пальцев.
Я начала брыкаться, толкаться. Кажется, прошла вечность прежде, чем я смирилась и перестала сопротивляться.
Между тем зачарованность огнями начала угасать. Мной овладела потребность добраться до Фебе. Что если она поднялась наверх и поняла, что осталась одна?
Я мысленно приказала своим новым конечностям втянуться обратно... не помогло. Я заточена внутри них, как гусеница в коконе.
И, как гусеница, я начала меняться.
Линять.
Даже в полной темноте я почему-то всё вижу – в сущности очки теперь не то что не помогают зрению, а напротив мешают. Я просто раздавила их в ладонях. Впервые глядя с безупречной чёткостью, я наблюдаю, как мои ногти вытягиваются в длинные острые когти, а кожа покрывается чешуёй.
Но почему-то я этими изменениями не так уж сильно и потрясена.
В сознании всплывает воспоминание восьмилетней давности, когда я была в возрасте Фебе. Я увидела, как парень из соседнего двора уводил в лес девушку, хотя сам встречался с другой.
Я пошла следом, прячась за деревьями. Когда они начали заниматься сексом, я подумала о девушке, которой он изменил, и представила, какую боль причинит ей его предательство.
К горлу подступила желчь. От непреодолимого желания наказать его я заскрежетала зубами, меня начало колотить, и я упала, вывихнув плечо.
Они обозвали меня Злобой и ушли.
Дорога к доктору заняла целую вечность.
Через некоторое время боль в плече прошла, но ощущение, что не всё в порядке, осталось.
И теперь, наблюдая, как моё тело преображается, я понимаю, что приняла правильный облик. Что-то всё наконец-то встало на свои места.
Все эти шестнадцать лет моя жизнь была вывихнута. Сейчас я это понимаю.
Снаружи моего кокона мир тоже терпит изменения. Внешнюю сторону крыльев обдаёт жаром, пахнет дымом и копотью, я чувствую пожары, хаос и разрушения. Когда я наконец освобожусь, останется ли там хоть что-нибудь?
Останется ли Фебе в живых...?
Кажется, линька прекратилась. И хотя я охвачена беспокойством за сестру, но не могу открыть глаза.
Веки слипаются. Я засыпаю. Во сне я вижу, как плююсь кислотой по врагам, паря в небе на своих новых крыльях. Я в состоянии себя защитить; крылья заканчиваются большими крючковидными когтями. Острыми, как бритвы...
Глаза резко распахнулись, и я моментально пришла в себя. Как долго я спала? Наверное, несколько часов. Поблизости что-то движется.
Я чувствую это, как чувствует хищник. Слышу стоны, доносящиеся снаружи кокона. Ощущаю, как к крыльям прикасается что-то влажное.
Стоны и... слизь. Враг – подсказывают мои новые инстинкты. Уничтожить.
Уничтожить всё, что окажется слишком близко в момент моей уязвимости. Я представляю, как буду убивать с помощью своих крыльев. Огромным левым крылом я загоню врагов в ловушку под удар правого.
Это кажется правильным. Так и должно быть.
Тугая хватка ослабилась. Крылья затрепетали, тяжёлые крюкоподобные когти начали скрестись друг о друга, создавая дребезжащий звук.
Словно гремучая змея, я предупреждаю, что готова напасть. Это звук удовольствия, моё собственное урчание. Я никогда раньше не убивала, но знаю наперёд, что мне понравится.
Словно в мире нет ничего естественней.
Я вскинулась и расправила крылья, расталкивая людей вокруг. Стоп... не людей. Больше нет. Они превратились в монстроподобных существ с мутными белесыми глазами. Кто в большей, кто в меньшей степени, однако выглядят они омерзительно. Одежда нормальная, но кожа под ней похожа на мятую пергаментную бумагу, словно они лет сто не выползали из солярия.
Я приготовилась разодрать этих тварей когтями, и меня захлестнуло чувство удовлетворения. Это и есть моё призвание. Не удивительно, что я всегда чувствовала себя белой вороной. Так онои есть.
Я обезглавила одного, потом другого. Ещё одного.
И осознала две вещи: первое, что я такое же чудовище, как и эти создания, и второе, что я не наслаждаюсь убийством; я от него кайфую.
Окрестный жилой квартал почти полностью уничтожен. Лишь местами уцелели несколько кирпичных домов. Всё остальное обратилось в пепел. У меня перехватило дыхание. Наш дом тоже.
Фебе была в подвале; она могла выжить! Нужно скорее до неё добраться.
Но зомби перекрывают мне путь. Прикончив ещё парочку, я услышала крик Фебе.
Значит, точно жива! Растолкав тварей крыльями, я направилась к руинам нашего дома. Я обнаружила сестру даже в темноте, различив тепло её тела... как если бы обладала темновым видением.
Она убегает от одного из этих жутких созданий, петляя между пылающими деревьями. Глаза расширены от ужаса. Пульсирует красный огонёк ее сердца; я его прямо вижу.
Мы встречаемся взглядами. Мой вид тоже приводит её в ужас. Нужно всё объяснить...
Я подпрыгнула, неуклюже расправила крылья, и они, зачерпнув задымленный воздух, словно паруса, поймавшие ветер, понесли меня ввысь.
Чуть пообвыкнуть. Теперь уже легче. Я лечу! До чего же хорошо!
Где же Фебе? А, вот она!
Я приземлилась напротив, подняв вверх руки. Она резко затормозила в испуге, явно меня не узнав.
Я разомкнула губы. И изо рта брызнула струя прозрачной жидкости; прямо ей в лицо.
Кислота? Как в моих снах. Она тут же обожгла ее кожу, обезобразив черты лица. Ночь разрезал пронзительный крик.
Нехорошо.
