Текст книги "Наваждение темного воина (ЛП)"

Автор книги: Кресли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– Как ты можешь так говорить? Разве тебе известно будущее?

– Я уверен в этом, потому что в двенадцать лет ты покорила меня своим умом и храбростью. Твоей верностью и преданностью, – он снова откинулся на спину, улыбаясь в крышу шатра, – И если у тебя были какие-то тайные коварные планы, я их не нахожу. И заранее признаю поражение.

– Когда я вырасту, другие так же будут бороться за мою руку.

– Несомненно. Но ты принадлежишь мне.

От её разочарования снова сверкнула молния. Он искренне верил, что может лишить её свободы, сохраняя как свой неприкосновенный приз, в то время как сам будет продолжать свой разгульный образ жизни. Может, для смертных это в порядке вещей. Но не для таких, как она.

– Берсеркер, услышь мои слова, – сказала она. – Я буду верна тебе в той же мере, как и ты – мне.

«Чтобы он заткнулся. Ему и недели не протянуть без Бирджит».

– Если на твоих коленях сидит девушка – я сижу на коленях другого воина. Каждый женский рот у твоих губ означает поцелуй других мужских губ на моих устах.

Его свирепый взгляд встретился с её, глаза берсеркера пылали, словно мысль о другом с ней заставляла его трястись от ярости. Борясь за контроль над собой, он процедил:

– Тогда я клянусь не прикасаться более к другой. Теперь ты удовлетворена, женушка? Больше никаких требований?

– Я должна пойти с тобой искать Люсию.

– В этом моё слово неизменно, Реджинлейт. Ты уязвима. Тебе может быть причинен вред. Я этого не допущу.

Прежде чем потушить свечи, он наклонился и легким поцелуем коснулся её волос, потом ласково потрепал по подбородку:

– Звездочка моя, пока ты не вырастешь, время будет медленно тянуться для меня. Каждую ночь я буду мечтать о женщине, которой ты станешь.

Он вернулся на свою лежанку, и в темноте она заметила, что его губы сжаты, как будто в ожидании.

Она мысленно вздохнула.

«Ты никогда не увидишь меня, когда я выросту, воин. Но я иногда буду думать об упрямом смертном, который был добр ко мне».

Часть II

Девять лет спустя

– Что ты делаешь, сестра? – требовательно спросила Люсия Лучница, врываясь в комнату Реджин.

Хотя Реджин надеялась ускользнуть этой ночью из дома, она не смогла утаить от Люсии – своей сестры-охотницы – чувства, которые были слишком сильны.

«Вероятно, я должна соврать».

Тем не менее, она произнесла правду:

– Я решаю, какое одеяние больше всего понравится военачальнику.

Люсия ахнула и опустила руки на лук, который всегда носила с собой. Нервно теребя пальцами тетиву, она произнесла:

– Ты собираешься искать того берсеркера?

Реджин кивнула в ответ. Скоро она станет бессмертной, и, хотя изменение еще не произошло, ее тело терзали переполнявшие его желания.

Когда она представляла себе того, кто поможет этим желания исполниться, перед мысленным взором возникало лицо лишь одного мужчины. Эйдан был прав – теперь Реджин нуждалась в нем.

– Он близко. Лагерь его отряда расположен в лесу.

На протяжении многих лет, когда она и Люсия искали других Валькирий, Реджин частенько слышала истории о своем берсеркере. Он лишь немного приблизился к дару бессмертия, тратя больше времени на ее поиски, чем на победы в битвах. Ему уже было сорок зим.

Говорили, что он изменился – его звероподобный характер стал еще более доминантным. Он быстро вступал в конфликт, высвобождая свою ярость берсеркера из-за малейшей провокации.

И все же она не могла прекратить думать о нем.

– Итак, одеть ли мне почти прозрачную юбку. – Реджин постучала пальцем по подбородку. – Или кожаные штаны в обтяжку?

Люсия фыркнула.

– Да, правду говоришь, Люсия. Мужчины действительно глазеют на меня больше, когда я ношу штаны.

Реджин с трудом натянула узкие штаны на свою роскошную задницу, легла на кровать и затянула шнуровку. Затем надела кожаный жилет с глубоким вырезом. Жилет скрывал её грудь, но зато живот полностью оставался открытым.

Люсия нервно вышагивала по комнате:

– Мы же говорили об этом.

– Это ты говорила, – возразила Реджин, заплетая по обе стороны своего лица дюжину косичек. Остальные волосы гривой спадали на спину. – А я ничего не утверждала.

Люсия хотела, чтобы сестра стала Скадианкой – девственной лучницей, как и она сама, – но Реджин слишком интересовалась отношениями с противоположным полом, и ей не терпелось узнать, что же той ночью обещала загадочная улыбка военачальника.

Но это не было единственной причиной, по которой она будет искать его. Хотя они был до ужаса упрям и высокомерен, он также смеялся с нею и наслаждался ее юмором. За эти годы мужчины пристально смотрели на нее с жаждой, почтением, и даже, при случае, уважением – но Эйдан смотрел на нее так, как никакой другой человек не смотрел с тех пор.

С пониманием. Он ценил её за то, какой она была на самом деле.

– Разыскивать его – это безумие, Реджин. Он уверен, что только ему предназначено владеть тобой. Словно… какой-нибудь вещью, будто собственностью. Он никогда не позволит тебе уйти!

– Для начала ему надо меня заполучить, а этого не будет. Мы заключим сделку не более чем на три месяца и ничего больше.

Она исследовала бы влечение к нему, уменьшила тягу и ослабила бы власть, которую он имел над нею.

Реджин начала копаться в своем ларце с украшениями – естественно, никаких сверкающих камней там не было. Она выбрала несколько вещиц из гладкого полированного золота. Мужчины были очарованы тем, как она заставляла золото ослепительно пылать. Браслеты змеями обвились вокруг её предплечий, а на голову она надела небольшую круглую диадему с двумя рядами нитей, спускающимися на лоб.

– Если ты решилась на это, выбери другого мужчину, любого, но не берсеркера! Они – животные, и я не просто так это говорю, – сказала Люсия, перед её глазами встало до сих пор преследующее её видение своего знакомства с мужчиной девять лет назад.

Под маской человека, которого она, как ей казалось, полюбила, скрывался монстр, который причинял ей зло невообразимо отвратительными способами.

Реджин была права, беспокоясь о ней – и сбежав от Эйдана. Если бы она опоздала всего на день…

– Я не могу выбрать другого мужчину. Иначе нарушу клятву.

Похоже, ее опрометчивые слова, сказанные той ночью, много лет назад, вернулись, чтобы преследовать ее.

– Я поклялась Эйдану, что буду верна ему в той же мере, что и он – мне. Люсия, говорят, что у него никого не было с тех самых пор. Если это правда…

Но это только подстегнуло тревогу Люсии.

– Ненасытный зверь таится в нем, тот, что хочет только брать, покорять и овладевать. Ради твоего же блага я надеюсь на милость богов в том, что он не пытался держать его на привязи почти целое десятилетие.

– Я иду к нему, – сказала Реджин просто, и повернулась к лестнице. Однажды приняв решение, она никогда не колебалась. Валькирия предпочитала действовать, а не тратить время на длительные обдумывания и размышления.

Люсия вздохнула, провожая её к выходу:

– Хоть в этот раз будь осмотрительна.

У двери она протянула Реджин плащ с капюшоном.

– Проверь все, прежде чем ступать в его военный лагерь с хозяйским видом. Пообещай мне.

– Ладно, – Реджин пожала плечами под плащом, затем вышла на улицу, поглядывая на темнеющее небо. Весенняя гроза приближалась.

– Пожелай мне удачи, – сказала она весело, оставляя Люсию нервно теребящей тетиву своего лука.

Реджин побежала по окраине деревни, спеша по подтаявшим полям, кое-где еще покрытым тонкой коркой льда, в лес. Она была столь нетерпелива, что легко опережала приближающуюся бурю.

Когда девушка приблизилась к лагерю Эйдана, она услышала голоса женщин среди мужчин. Шлюхи, как обычно. Её опять ожидают откровенные сцены?

Возможно, в эту ночь Эйдан был с наложницей.

От этой мысли её коготки угрожающе загнулись. Он ей поклялся. Тем не менее, даже если она будет чувствовать себя преданной, её желания настолько сильны, что она легко может отбросить женщину в сторону и занять её место.

Нет. Если он нарушил клятву, она не подарит ему свою невинность.

«Я должна знать».

Она вскочила на дерево, росшее на краю центральной просеки, и притаилась, укутавшись в плащ, чтобы скрыть сияние своей кожи. Вокруг большого костра сидели берсеркеры всех мастей, все с женщинами или кувшинами медовухи или сжимающие и то, и другое одновременно своими огромными ручищами.

За исключением одного.

Эйдана.

Он сидел в стороне от всех, на длинной скамье, опустив светловолосую голову на руки и сжимая ладонями виски.

Сторожевая собака, Брандр, сидел около него с распутной девкой на коленях, и каждый раз задирал ее подол все выше и выше, лапая её зад.

Другой рукой он хлопнул Эйдана по плечу.

– Тебе еще повезет, друг.

– Я чувствовал себя настолько уверенным. – Он поднял свою голову, открыв несчастное выражение лица. – Прошлой ночью, мне приснилось, что я нашел ее.

У Реджин перехватило дыхание при взгляде на него. Лицо Эйдана было усталым, на нем застыло выражение горького разочарования. Но, несмотря на следы прожитых лет, он был по-прежнему самым красивым мужчиной из всех, красивей она еще не встречала.

Брандр протянул ему флягу:

– Вот. Выпей-ка.

Эйдан отвел его руку в сторону.

– Мне нужна трезвая голова. Завтра мы двинемся на север.

– Забудься на одну ночь, – сказал Брандр, шлепая шлюху по объемистому заду.

Эйдан хмуро огляделся, вокруг мужчины жадно ощупывали извивающиеся женские тела. Он взял флягу и приложился к горлышку. Изрядно хлебнув, он вытер рот рукавом туники.

– Боги, что это было? Оно сожгло мне глотку напрочь.

– Это была отборная выпивка! Теперь следует продолжить с отборной девкой.

«Нэй, не надо!»

– Хоть в этот раз, Эйдан.

«Лишь один раз? Он и вправду был верен своему слову?»

Когда Эйдан бросил на него еще один хмурый взгляд, Брандр вздохнул. Он поставил женщину на ноги, сказав ей:

– Иди, доставь удовольствие другим. Я найду тебя позже.

Как только они остались наедине, Брандр сказал:

– Это не может так больше продолжаться, Эйдан. Я твой друг, и я вижу, что ты сам не свой.

– Что ты хочешь от меня?

– Стань прежним лидером. Ради всех богов, Эйдан, я ближе к охалле, чем ты, а мне на полдюжины лет меньше. Забудь эту одержимость. Ты ни о чем, кроме нее не думаешь.

– И ты можешь винить меня? Представь, какой женщиной она стала.

Он посмотрел в облачное небо, словно в данный момент представлял ее облик, и сердце Реджин снова сжалось.

Затем Эйдан посмотрел на Брандра.

– Нет, не представляй ее.

Брандр выдохнул.

– В этом лагере женщин предостаточно. Женщин, которые жаждут оказаться в твоей постели. Уверен, что ты можешь заменить ее.

– Дурацкая идея. Ты и сам это понимаешь.

– Я бы лучше держал в своих руках горячую девку, чем мечтал о холодной Валькирии.

«Я не холодная!»

– Между прочим, – добавил Брандр, – ты выпил достаточно выпивки, чтобы свалиться с лошади. В ближайшее время ты окажешься лицом в грязи. Возможно, тебе действительно стоит проспать всю ночь напролет.

С рычанием Эйдан вскочил на ноги, затем, пошатываясь, бросился к ближайшей палатке.

– Ступай в свою одинокую постель, старик! – прокричал Брандр.

«Наступит день, когда я и Брандр скрестим мечи»,решила Реджин. Затем она перепрыгнула с одной ветки на другую, оказавшись на дереве рядом с палаткой Эйдана. Отсюда она могла наблюдать тускло освещенное убранство шатра.

В палатке, Эйдан яростно сорвал с себя тунику, открывая широкие плечи и мускулистую спину, переходящую в узкие бедра. Когда он двигался, под гладкой загорелой кожей перекатывались мускулы.

Великолепный мужчина.

Она с шипением выдохнула воздух.

Он пнул щит, затем сбросил кружку со стола. Эйдан был похож на приближающийся шторм, его гнев возрастал, когда он начал громить свое имущество: оружие лязгало, дерево разлеталось в щепки.

Реджин нахмурившись, склонила голову, изумленная яростью смертного.

Когда шторм над головой разразился первым громом, Эйдан замер. Реджин подумала, что услышала его бормотание: "Молния. Молния?"

Он вышел из палатки, шатаясь, очевидно из-за спиртного, и пошел прочь из лагеря.

Реджин спустилась с дерева и тихо последовала за ним. Он шагал через лес к полю. Он остановился перед древним камнем с рунами – вертикальная каменная плита была больше десяти футов в высоту, с вырезанными символами. В этих Северных Землях их было много – прямой путь быть услышанным Одином.

Эйдан встал лицом к камню.

– Ты даешь мне этим вечером молнию? – С каждым словом его голос становился громче, пока не превратился в крик. – Чтобы напомнить, что я потерял?

Он ударил своим могучим кулаком по камню.

Рот Реджин потрясенно раскрылся от такого богохульства.

Эйдан ударил кулаком снова, разбивая руки в кровь.

– Чтобы напомнить мне, что я не могу найти?

В каждом произнесенном им слове Реджин слышала боль. Она захлестнула ее подобно наводнению, временно вызвав оцепенение собственных желаний. Реджин никогда не знала такой боли – мучение не тела, а разума.

«Или сердца?»

Она не думала никогда, что он дойдет до такого.

Словно ведомая невидимой силой, Реджин подошла ближе. Когда Эйдан снова замахнулся окровавленным кулаком, она остановила его руку прикосновением.

Он замер, но все его тело, казалось, гудело, как и у Реджин: ее молния озарила небо от таких бурных эмоций.

Эйдан медленно повернулся к ней. Дрожащей рукой он потянулся к ее плащу. Она не думала, что он осознавал, что говорит вслух:

– Окажись ею, окажись ею, боги, пусть это будет она.

Эйдан отстегнул ее одеяние, позволив ему упасть к ногам, затем втянул воздух, когда открылось лицо девушки. Его налитые кровью глаза теперь светились серым, осматривая черты ее лица. Брови сошлись вместе, словно Эйдан испытывал боль. Он поднял прядь ее волос, пропустив его сквозь пальцы.

– Такая светлая.

Начался дождик, но Эйдан, казалось, не замечал его, скользя взглядом по ее телу. Покачиваясь на нетвердыхногах, он хрипло произнес:

– Боги, ангел. Я видел сны о тебе. Каждую ночь.

Затем он нахмурился, бормоча про себя:

– Это все еще забытье. Я был выбран духами.

– Это не сон, военачальник.

Он протянул руку, чтобы обнять ее за плечи; второй рукой он обвил ее талию, притягивая к себе. Она почувствовала, как из глубины его груди раздался стон, когда их тела соприкоснулись.

Так близко она еще никогда не была с мужчиной.

– Ты вернулась ко мне. Больше я не должен беспокоиться, что ты в мире одна, – сказал он, его голос надломился от эмоций. – Ты была лишь маленькой девочкой. Без моей защиты.

Эйдан потерся лицом о ее волосы, вдыхая аромат и издавая еще один стон.

– Но теперь ты женщина. – Его эрекция прижалась к животу Реджин, когда он прорычал: – Моя женщина.

Обнаженная кожа его груди была такой гладкой под ее щекой, и ощущалась такой горячей в дождь. Аромат Эйдана окружил Реджин, заманивая ее в его сети так же сильно, как и мускулы рук, обвивающих ее. Когда он потерся подбородком о чувствительный кончик ее заострённого ушка, она выпустила когти, готовая вонзить их в его тело, чтобы притянуть Эйдана еще ближе.

Он отодвинулся с подозрительным выражением на лице:

– Ты ложилась с другим мужчиной?

Реджин нахмурилась, но спросила с искренним интересом:

– Что если так, ты не захочешь меня больше?

На его челюсти дернулся мускул. Он проигнорировал ее вопрос.

– Этого еще не было, Валькирия?

Его дикие серые глаза полыхали пламенем.

– Скажи мне! Зверь во мне волнуется. Он не может делиться своей подругой. Я не могу разделить свою подругу с другим.

Реджин нервно сглотнула под его окаменевшим взглядом. Он никогда не отпустит ее, никогда не примет лишь несколько месяцев, что она собирается дать ему.

– Это была ошибка.

– Значит было.

Он откинул голову назад и заревел как раненый зверь, удерживая её напротив себя одной рукой, тогда как кулак другой он раз за разом вгонял во влажный камень.

– Ты предназначалась для меня, предназначалась только для меня!

– Эйдан, подожди! – кричала она, пытаясь освободиться, но он крепко прижал её руки к бокам. – Послушай меня!

Он этого не сделал.

– Я был верен тебе, Валькирия!

Каменные руны начали раскалываться от его ударов:

– Я убью любого, кто прикасался к тебе.

Не видя другого выхода, она погрузила свои клыки в его грудь.

Казалось, он ничего не почувствовал. Тогда она укусила сильнее, так, что побежала кровь.

Наконец он остановился.

– Ты укусила меня? – невнятно пробормотал Эйдан.

Валькирия отпустила его и отвела взгляд в сторону.

– Если ты хотела причинить мне боль, могла бы постараться получше. Я девять лет живу в постоянной муке.

– Я должна была сделать что-то, чтобы заставить тебя слушать. Эйдан, я не тронута. Не то, чтобы это имелокакое-то значение – так как ты, конечно, далеко не невинный.

Он обмяк напротив нее, облегченно вздохнув.

Она добавила с сарказмом:

– Ты все еще можешь пролить мою девственную кровь.

Он воспринял ее слова всерьез.

– Это мое по праву. Ты принадлежишь мне! Если бы был другой, я бы заставил его сожрать собственные кишки.

Она моргнула, глядя на него.

– И это твои слова о чувствах?

– Во мне нет поэзии, Реджинлейт. Нет красивых слов.

Он смотрел на нее сверху вниз, и взгляды его, казалось, терзали ее.

– Ты видишь перед собой простого грубого солдата.

Грубый и грозный самец.

Он взял ее тонкие руки в свои окровавленные, мозолистые.

– Примешь меня?

Глаза его горели, пронзая пелену дождя.

Молния ударила, и у нее перехватило дыхание – его лицо стало еще более красивым при свете молнии.

– Военачальник, ты как-то сказал мне, что я всегда буду знать, о чем ты думаешь. Что ты думаешь сейчас?

– Отчасти, я думаю, что я могу кончить в штаны, только чувствуя тебя рядом со мной.

Одна его рука скользнула вокруг ее тела, чтобы накрыть ягодицы и сжать их.

– Ох!

– И, частично, я боюсь, что напугаю тебя.

– Ты не пугал меня и прежде. Я ничего не боюсь.

– Тогда почему ты оставила меня?

– Потому что ты не слушал меня и пытался отнять мою свободу.

– И в свою очередь отдать тебе свою, женщина! Тогда зачем ты сейчас пришла ко мне?

– В основном потому, что… превращение близко. Меня преследуют эти потребности, и я пришла к тебе, чтобы ты успокоил их.

Он снова затих.

– Ты пришла ко мне, – повторил он хрипло. – К своему мужчине. Реджинлейт, ты заставляешь мою грудь раздуваться от гордости.

Его губы искривились.

– И мой член набухать. Я уже изголодался по этим новым щедрым изгибам, которые стали так привлекательны.

– Я привлекательна, я нравлюсь тебе?

Она бессознательно расправила плечи.

– Боюсь, я не стану выше.

– Нравишься ли ты мне? – глубоко в его груди зарокотал смех. – Ты ошеломляешь меня. Ах, женушка, если ты и не станешь выше, то ты, определенно, уже выросла.

Он опустил свою руку на её грудь, накрывая её и нежно сжимая. Когда он задрожал от восторга, волнение прокатилось по ней волной до самых кончиков пальцев.

– И ты пришла ко мне, чтобы облегчить свою боль вот здесь? – его рука протиснулась вниз между ними и ладонь, словно чаша, охватила её женственность.

Она задохнулась от желания.

– Да-а.

Его глаза гореливолнением, вожделением, гордостью.

– Я собираюсь заставить твои молнии сверкать непрерывно.

Он сильнее прижал свою ладонь, и ее голова запрокинулась.

– Ах, да! Люби меня, военачальник.

– Слова, о которых я мечтал. Но я не могу. Мне нужно больше времени.

Она подняла голову.

– Я не понимаю.

– Я хочу большего от тебя. Я хочу вечности.

– О чем ты?

– Если я лишу невинности Валькирию до свадьбы, то никогда не заработаю охаллы. Один не даст мне бессмертие.

– Свадьба? – она отдернула от него свою руку. – Бессмертные и смертные не женятся. Это противоестественно.

Смотреть, как каждый день он понемногу умирает, увядает, стареет…

– Точно. Таким образом, я должен быть твоего вида. И даже если бы это не было запрещено, я не женюсь на тебе без охаллы. Я не знаю ни о каком воине, старше, чем шестьдесят зим. Мне сорок. Два десятилетия – это слишком мало даже для того, чтобы всего лишь ощутить вкус жизни с тобой.

Удрученным тоном она сказала:

– Ты хочешь, чтобы я… ждала?

Это не входило в её планы. Мало того, что она не получила бы то, для чего она сюда явилась, она еще и будет наказана за то, что попробовала.

– Не дольше, чем потребуется. И будь уверена, до тех пор я удовлетворю твои потребности другими способами.

Но она хотела знать все, испытать все до конца и прямо сейчас.

– Сколько сражений тебе осталось?

Он задрал подбородок.

– Всего шесть дюжин или около этого.

– Где отыскать столько войн? – прокричала она.

– Между вампирами и недружественными демонархиями войны идут непрестанно.

– Семьдесят сражений могут занять годы! Я пришла к тебе, потому что хотела, чтобы ты был моим первым возлюбленным.

– Во имя всех богов, я буду, женщина. Но не сейчас. Ты дождешься меня, Реджинлейт. Я завоюю охаллу для тебя, для нас.

– И что ты хотел бы, чтобы я делала, в то время как ты воюешь? Мой характер Валькирии жаждет войны так же, как и твой дух берсеркера. И я тоже терпеть не могу вампиров.

Род ее матери, Лучезарные, был истреблен ими.

– Ты останешься в лагере…

Возмущенно распахнув глаза, она открыла рот, чтобы дать ему горячий ответ.

– … чтобы обучаться, как все мои мужчины делают прежде, чем отправляются сражаться, – закончил он.

– Учиться? – произнесла она насмешливо. – Я обучалась воевать всю свою жизнь.

– Используя неправильное оружие. Ты все еще пользуешься своим длинным мечом?

– Да.

– С твоим маленьким ростом и скоростью Валькирии, ты должна биться двумя короткими мечами. Я могу научить тебя.

Реджин неохотно сжала губы, заинтригованная этой идеей.

– И как только я обучусь …, – она выжидающе протянула.

Он ответил, но так неохотно, словно слова тянули из него клещами:

– Ты сможешь присоединиться ко мне. Но только после того, как я посчитаю, что ты готова.

Валькирия прикусила клыком нижнюю губу, рассматривая это предложение.

Должно быть, он принял ее молчание за согласие, потому что наклонился, чтобы поцеловать ее шею, под дождем его рот пылал жаром.

– И, моя звездочка, знаешь что…

Его язык щелкнул, слизнув капли с неё.

– Клянусь тебе сейчас, я буду твоим первым и… последним любовником.

Она не могла думать, когда он делал так!

– Я… я не соглашалась на это. Разве у меня не должно быть права голоса? Опять за старое?

Он вдохнул, как будто беря под контроль эмоции, затем поднял голову.

– Дай мне шанс, и я добьюсь твоего сердца. Все, в чем я нуждаюсь – это немного времени.

Она не верила, что это могло произойти. Бессмертная, как она никогда не сможет без остатка влюбиться в смертного. Ее инстинкты бунтовали против подобных нежных чувств.

В конце концов, она никогда не сможет отдать сердце человеку, который заберет его с собой в могилу, оставляя ее сломанной и тоскующей в вечности.

Однако, было что-то очаровательное в чрезвычайной уверенности Эйдана. Как будто он знал что-то о ней, чего даже она сама о себе не знала. И ее неконтролируемые желания помешали отказать ему.

– Я дам тебе три месяца, военачальник. У тебя есть три месяца, чтобы покорить меня.

– Ах, Валькирия! – его палец ласково погладил подбородок Реджин, – твое сердечко будет моим за два.