Текст книги "Вредное волшебство"
Автор книги: Крэг Шоу Гарднер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
«Любой практикующий волшебник может попасть в затруднительное положение, например на вечеринку, устроенную родственниками жены; или даже в трагическое положение, например оказаться перед разъяренной толпой с недействующим заклинанием на устах. Иногда случается то и другое сразу: разъяренная толпа родственников жены. На этот случай каждый уважающий себя маг должен держать в запасе несколько спасительных заклинаний, которые позволят ему быстро спастись бегством. Но настоящий профессионал поступит мудрее: он обзаведется заклинанием (его следует опробовать на родственниках жены), которое позволит ему вообще не попадать в подобные ситуации».
Из «Наставлений Эбенезума», том XII
Смерть исчезла. Над Восточными Королевствами занималась заря.
– Ну и ночка выдалась! – простонала Матушка Гусыня. – С вами заснешь, пожалуй! Однако надо достойно принять вновь прибывших. Где мои волшебные яблочки?
– А вот и завтрак! – обрадовался Ричард, опрокинул корзинку со светящимися яблоками себе в рот и проглотил их все разом.
Матушка Гусыня с горестным стоном воздела руки к небесам и воскликнула:
– Этого еще недоставало! – Она тяжело опустилась на пень. – Ричард! Я бы в порошок тебя стерла, если бы не была так утомлена.
– Я в чем-то провинился? – не понял великан.
Но волшебница знаком велела ему замолчать. Она подошла к моему учителю, скрывавшемуся в башмаке, и сказала:
– Добро пожаловать в мое королевство, о говорящий башмак! Будь уверен, я найду тебе применение.
– В следующий раз – непременно! – пообещал Эбенезум. С этими словами учитель и Его Домовое Величество исчезли.
– Ричард! – возопила Матушка Гусыня вне себя от гнева.
– Да, Матушка Гусыня? – отозвался великан, с трудом подавив зевок.
– Этот говорящий башмак пытается скрыться! Никто и ничто не скроется от Матушки Гусыни!
– Именно так, Матушка Гусыня! – подхватил согласный хор голосов.
– Выследи этот башмак, Ричард, – велела волшебница, – и доставь его мне, живым или мертвым!
Ричард опять зевнул:
– А нельзя ли мне сперва поспать немного?
– Никаких «поспать» на работе! – отрезала она. – Отправляйся за башмаком немедленно!
– Слушаюсь, Матушка Гусыня. – С большим трудом разлепив веки, великан заковылял в лес.
– Ну а теперь займемся всеми вами, – сказала сказочница и обратила свой взгляд на меня. – Раз уж ты ни за что не соглашаешься попробовать моих яблок, придется слегка изменить сюжет.
Волк застонал во сне. Дракон пошевелился, и его мощный хвост несколько раз просвистел над закутанным в сто одежек Снарксом. Эли села и потерла глаза. Матушка Гусыня мрачно покачала головой:
– Действие сока моих волшебных яблок кончается. Пора приступать к работе.
– И жили долго и счастливо… – прошептал я. Уже несколько часов мне удавалось сопротивляться чарам Матушки Гусыни. Тем не менее я не был уверен, что удастся выстоять, встретившись с ней лицом к лицу. Чтобы удержаться и не произнести двух роковых слов, я постарался сосредоточиться на нескольких важных для меня мыслях: о Нори, об учителе, о ситуации в Вуште, о Голоадской угрозе. Жили… нет, ни за что этого не скажу! Я попытался занять свой мозг более изощренными мыслями: подколы Снаркса, стишки Гакса, образцы творчества Барышни и Дракона. Кажется, сработало.
Матушка Гусыня нахмурилась:
– Кажется, минуту назад я видела здесь единорога… – Она зевнула и прикрыла рот рукой. Значит, тоже притомилась. От усталости она сделалась несколько рассеянной. Какое облегчение! Как будто кто сжимал мою голову в тисках, а теперь отпустил.
Теперь уже все одурманенные яблоками зашевелились. Эли встала, Волк сел и потянулся, Хьюберт расправил крылья. Снаркс катался по земле, запутавшись в своих многочисленных одеждах, а Домовой проделывал нечто вроде утренней гимнастики, бодро подпрыгивая, размахивая ручками и что-то ритмично выкрикивая.
Как же давно я не спал. От зевков и потягиваний моих спутников я почувствовал себя еще более усталым и опустился на землю. Веки отяжелели, и мне стоило немалого труда держать глаза открытыми. Кто знает, что еще вытворит Матушка Гусыня! Нельзя расслабляться ни на минуту.
– Смотрите-ка! – победоносно воскликнула волшебница. – Прекрасного Принца тоже сморило! Кажется, наша сказка наконец сдвинется с мертвой точки.
Прекрасный Принц? Что еще за Прекрасный Принц? Я попытался встряхнуться, но глаза у меня просто слипались, и с этим ничего нельзя было поделать.
– Надо начинать немедленно! – воскликнула старая дама. – Нет времени разбрасываться заклинаниями! – Она опять зевнула. – Да и сил осталось мало. Не хотелось бы, чтобы все опять пошло наперекосяк. Так что ведите себя хорошо!
Я сделал глубокий вдох. Что-то было очень знакомое во всей этой ерунде с Прекрасным Принцем. Погодите-ка! Может, я и есть этот самый Принц?
– Сначала – поцелуй, чтобы разбудить его, – распоряжалась тем временем Матушка Гусыня.
Я тут же перестал сопротивляться сонливости. К чему, если меня собираются будить поцелуем?
– Ну а затем, – продолжала Матушка Гусыня, – Принцу предстоит кровопролитная борьба со злом, от которого он призван освободить королевство.
– Как? Кровопролитная? – взвизгнул голос снизу. Что-то твердое больно ткнуло меня в бедро. – Поторапливайся! Пора просыпаться и убираться отсюда!
– О-о! – простонал я и открыл глаза. Контуры окружающих предметов были все еще размытыми, но главное – я очнулся. Синяк на бедре вернул меня к реальной действительности.
– Так вы собираетесь уносить ноги или нет? – требовательно спросили меня.
Я посмотрел туда, откуда доносился голос, и обнаружил, что держу меч в потной руке.
– Черт побери! – злобно завопила Матушка Гусыня. – Он просыпается! Начинаем сейчас же, немедленно! Итак, э-э… жил был Прекрасный Принц, и однажды злая волшебница подсунула ему заколдованные яблоки, он отведал одного и уснул. Дело в том, э-э… что эта волшебница сама хотела править королевством и наслала на него… э-э… три тяжких испытания. Все отчаялись, кроме… э-э… одной прекрасной девушки, которая знала, что если разбудить Принца, то все будут спасены. – Сказочница хлопнула в ладоши. – Совсем неплохо получается! Я всегда говорила: сюжет должен раскручиваться быстро. Так! Где у нас прекрасная девушка?
– Вы имеете в виду меня? – спросила Эли.
Матушка Гусыня нетерпеливо топнула ногой:
– Можно подумать, на этой поляне есть еще какие-нибудь девушки! Давай-ка поскорее целуй Принца!
– Поцеловать Вунти? – уточнила Эли.
– Мне что, заклинание сотворить? – грозно спросила Матушка Гусыня.
– Нет-нет! – мило улыбнулась Эли. – Я и без заклинания… Мне будет очень приятно поцеловать Вунти. – И она засеменила ко мне. – Вунти! – воскликнула она, уже совершенно вжившись в роль. – Сейчас я поцелую тебя – и ты проснешься!
– Извини, – сказал я мечу и вложил его в ножны.
Признаюсь, в последнее время, общаясь с Эли, я испытывал некоторую неловкость и потому предпочитал не оставаться с ней наедине во избежание недоразумений. И все же мне показалось, что сейчас будет благоразумнее разрешить ей меня поцеловать, хотя, разумеется, сердце мое по-прежнему принадлежит Нори. Такой поцелуй ничего не значит, а лишний раз сердить Матушку Гусыню неповиновением не стоит. Поэтому я просто стоял как вкопанный и ждал.
– Живо целуй его! – скомандовала Матушка Гусыня. – Помни: это самое начало сказки, так что, будь добра, постарайся!
Эли разбежалась и раскинула руки, чтобы обнять меня. Я не совсем уверен, что правильно помню то, что произошло дальше. Может быть, я тогда еще не до конца проснулся. Как бы там ни было, я очень некстати поднял руку и нечаянно угодил прямо Эли в нос.
– Ай! – вскрикнула девушка. – Не размахивай руками, Вунтвор!
Я заложил обе руки за спину во избежание новых неприятностей, пробормотал слова извинения и… потеряв равновесие, стал падать.
– Да целуй же! – торопила Матушка Гусыня. – Пока ты его не поцелуешь, сказка не начнется!
Но руки Эли обняли пустоту, потому что в этот самый момент я неуклюже свалился на землю, пребольно ударившись спиной.
– Несмотря на усталость, Матушка Гусыня начинает терять терпение! – заявила волшебница. – Или ты немедленно целуешь его, или я творю заклинание.
Я поспешил подняться с земли, рассудив, что у нас больше шансов на спасение, пока мы не заколдованы и наши мысли – в нашей власти. К сожалению, Эли спешила не меньше моего. Заранее сложив губы для поцелуя, она быстро наклонилась ко мне и… ударилась подбородком о мой лоб. Оба мы согнулись от резкой боли. Однако, перед тем как удариться, Эли успела-таки мазнуть меня губами по лбу.
– А ну целуй его! – рассвирепела старуха. – А не то узнаешь, что такое гнев Матушки Гусыни!
– Да я же поцеловала! – оправдывалась Эли, потирая ушибленный подбородок. Я указал волшебнице то место на своем лбу, которого коснулись губы барышни.
Матушка Гусыня недоверчиво помотала головой.
– С такого поцелуя ни одна сказка не начнется, – заявила она. – Нужен настоящий поцелуй, страстный. Ты ведь, кажется, актриса? Ну так сыграй!
Эли отняла руку от подбородка и изобразила улыбку, в которой, впрочем, было что-то от гримасы боли.
– Ах, Вунти, – сладко запела она, – я так давно ждала этого момента!
– Уже лучше, – похвалила Матушка Гусыня.
– Ах, Эли, – ответил я в тон девушке, – э-э… очень рад тебя видеть.
– Гораздо хуже, – пробурчала волшебница. – Ну да ладно, сойдет. Теперь – объятие.
Эли крепко обхватила меня руками. Ее лицо было так близко к моему, что ее кудряшки щекотали мою щеку. К тому же опять стало нестерпимо жарко.
– Прекрасно, – залюбовалась Матушка Гусыня, – а теперь – поцелуй! Хороший, настоящий поцелуй! И подольше!
– Что здесь происходит? – спросил женский голос.
Сердце мое бешено забилось. Я жаждал вырваться из своей клетки и бежать навстречу возлюбленной, ибо я узнал ее. Это была Нори! Я так сильно оттолкнул от себя Эли, что мы оба упали.
– Это еще кто? – спросила Матушка Гусыня, и в ее вопросе было больше любопытства, чем раздражения.
Тем временем моя возлюбленная, сложив руки на груди, оглядывала поляну и ее обитателей. Наконец взгляд ее остановился на упавшей Эли, и она сказала:
– Девушкам не подобает так себя вести.
– А ты кто такая, позвольте узнать! – вновь спросила Матушка Гусыня.
– Я – Нори, – просто и с достоинством ответила моя возлюбленная. – Принадлежу к одной из самых уважаемых семей волшебниц в Западных Лесах.
– Семья волшебниц? Становится все любопытнее и любопытнее, – заметила Матушка Гусыня. – Пожалуй, придется все же сегодня не колдовать, а то мало ли кто еще тут появится!
– Да уж! – решительно воскликнул я, вытаскивая меч из ножен. Не обращая внимания на заполошный крик Катберта, я бросился к своей возлюбленной и встал около нее. За время, проведенное в плену у Матушки Гусыни, я успел узнать, как она коварна и вероломна. Пусть это будет стоить мне жизни, но я должен уберечь Нори от гнусного заклинания этой старухи.
– Вунтвор! – Нори смотрела на меня с нежным удивлением, видимо восхищаясь моей решимостью прийти к ней на помощь. Ее зеленые глаза широко распахнулись, прелестный рот приоткрылся. И тут я не удержался! Я поцеловал ее.
– Ну наконец-то! – воскликнула Матушка Гусыня. – Сказка начинается!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
«Если любимая с вами, у вас все получится! Конечно, кое-что может все-таки не получиться, боюсь, что знаю это по опыту, ну в общем, если подумать, то может и совсем ничего не получиться… Нори! Ты куда?»
«Избранные мысли об ученичестве».Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств (черновик)
Воздух вдруг наполнился густым дымом, и мы с Нори вцепились друг в друга, чтобы не потеряться. Откуда-то издалека я услышал смех Матушки Гусыни.
– Ах, Вунтвор, – прошептала возлюбленная мне на ухо, – не надо было мне показываться! По крайней мере, сейчас. Но старуха так тебя унижала. Я просто не могла больше видеть, как твоя жизнь ежеминутно подвергается опасности. И потом, когда эта Эли… – Она замолчала, не в силах продолжать.
– Не волнуйся, Нори, – сказал я, стараясь внушить ей спокойствие, которого сам не чувствовал. – Теперь, когда мы вместе, мы все преодолеем.
– Надеюсь, – не очень уверенно ответила Нори. – Бог знает, зачем я ради тебя ввязываюсь во все это! Иногда просто зла на тебя не хватает!
Я посмотрел Нори в глаза сквозь уже рассеивавшуюся дымовую завесу. Когда эта девушка так со мной разговаривала, это значило, что она по-настоящему меня любит. Будь мы в другом месте, уж я бы доказал ей, как много значит для меня ее любовь.
– Проклятие! – Эхо разнесло это слово по всей поляне, и огромный силуэт рыцаря замаячил перед нами. Налетел летний ветерок и разметал последние клочки дыма.
– Как я погляжу, Матушка Гусыня любит специальные эффекты! – сказала Нори.
– Проклятие, – повторил Хендрик, размахивая своей заколдованной Дубиной Головоломом. – Я – первое испытание.
– Хендрик! – удивился я. – Какое еще испытание?
Но рыцарь надвигался на нас, и выжать из него что-нибудь, кроме «проклятие», было невозможно. Я пытался поймать его взгляд, но лицо его не выражало ровно ничего. Наконец я понял: некоторые из нас все еще не выбрались из сказки Матушки Гусыни.
Я поднял свой меч и предупредил:
– Опомнись, Хендрик! Не вынуждай меня на крайние меры!
– Что это вы такое задумали? – призвал меня к ответу Катберт. – Я знал, я чувствовал: сколько бы вы ни убеждали меня в обратном, дело кончится резней!
Хендрик улыбнулся вымученной улыбкой и потряс дубинкой:
– Твой меч слабоват против Головолома!
– Между прочим, он прав, – заметил Катберт. – Тут нужно действовать по-другому. И не применяя оружия.
– Я внесу вас в перечень моих жертв! – грохотал ополоумевший рыцарь.
– Не делай этого, Хендрик! – воззвала к нему Нори. – Если ты нападешь на Вунтвора, тебе придется напасть и на меня!
Что она говорит? Я сделал выпад, не обращая внимания на протестующий визг меча. Мой долг – защитить возлюбленную!
– Проклятие! – Рыцарь наморщил лоб. – Что ж, если нет другого выхода… – Он сделал еще один шаг и занес Головолом над моей головой.
Тут Нори скороговоркой произнесла несколько древних слов и дважды щелкнула пальцами.
Дубинка изменила направление и шмякнула Хендрика по шлему. Послышался гулкий звон.
– Уф-ф, – выдохнул Хендрик и тяжело осел на землю.
– Обыкновенное возвратное заклинание: сила всегда обернется против того, кто ее применяет, – объяснила юная волшебница.
– Куда-то не туда пошло, – пожаловался из леса голос старой волшебницы.
– Теперь понимаете, каково мне пришлось? – отозвался грубый волчий бас.
– Матушка Гусыня так легко не сдастся. Следующее испытание! И вот еще что… – она возвысила голос, чтобы ее лучше слышали на поляне, – если кто попробует выручить Принца с помощью заклинания, то оно будет последним в его или ее жизни!
– Нори! – воскликнул я, испугавшись за свою возлюбленную.
Но юная волшебница только улыбнулась моим страхам.
– Не волнуйся, Вунтвор, – сказала она. – Ты ведь сказал: мы вместе. Что-нибудь придумаем.
И снова нас окутали клубы дыма. На этот раз развиднелось быстрее, и перед нами предстали два демона. Один из них бил в барабан. Второй нерешительно переминался с ноги на ногу. Казалось, он находится в полусне. Наконец демон с поистине ужасающим звуком прочистил горло и неуверенно продекламировал:
Э-э… Гакс Унфуфаду – под гипнозом.
Он видит… э-э… Принца, живого еле.
Принц хоть и худ, но вполне… э-э… годен
к… э-э… употреблению в пищу.
Нори поморщилась:
– Гакс! Что у тебя с ритмом? Думаешь, кто-нибудь испугается такого стихотворения?
– Э-э… – замялся Гакс. Похоже, он действительно находился под воздействием одного из заклинаний Матушки Гусыни. – Не думаю… Э-э… – Он закусил губу, да так, что на ней остались следы от мощных клыков. – Так что вы предлагаете?
– Больше глаголов! – посоветовала Нори. – Ну что это такое – «к употреблению в пищу»? Куда это годится? Тут нужно действие. Что мы делаем с пищей?
– Да-да, понимаю. – От напряжения демон даже высунул огромный зеленый язык. Минуту спустя Гакс забормотал себе под нос:
Гакс Унфуфаду, та-та-та-та,
Он видит Принца, живого еле,
Принц хоть и худ, но та-та-та-та…
Тут Гакс сделал паузу и радостно улыбнулся:
– Да! Так действительно гораздо лучше. – И окрепшим уверенным голосом он провозгласил:
Чтобы его немедля съели!
И демон тут же начал чихать.
– Как прекрасно рифмует! Талант! – сказал Бракс, глядя, как его собрат катается по земле.
– Ну вот, – заключила Нори, – ты выдержал второе испытание, причем безо всякой магии.
– Так не пойдет! – вопила Матушка Гусыня из своего укрытия. – В чем же я просчиталась?
– Ваш просчет в том, что вы не используете говорящих волков… – начал было Джеффри.
– Я знаю, что это, – прервала его волшебница. – Меня предупреждали. Это называется Усталость Сказки. Нам, сказочникам, известен этот синдром. – Она вздохнула. – Не думала, что меня подобное тоже коснется. Мне казалось, я выше этого… Пока не появились эти люди!
– Было бы гораздо лучше, если бы вы… – опять завел волынку Джеффри.
– Еще одно слово, – взвилась Матушка Гусыня, – и ты – буханка ржаного хлеба! – Потом она крикнула нам: – Напоминаю: эта сказка – о Принце. Любой, кто вмешается в третье испытание, будет иметь дело со мной!
И нас снова окутал дым.
– Нори! – сказал я возлюбленной. – Встань за моей спиной. На этот раз я должен сам…
– Вунтвор… – Она хотела возразить, но передумала. Она знала, что я прав. Злить Матушку Гусыню было не в наших интересах.
Из-за дымовой завесы донесся монотонный гул. Еще до того, как дым рассеялся, я понял, что это дракон.
– Простите, у меня вопрос, – пискнул Катберт, которого я все еще держал в руке. – Если вы все равно собирались выдержать это испытание в одиночку, не пора ли вложить меня в ножны?
– Пожалуй, ты прав, – ответил я. На этот раз в мои планы вовсе не входило кровопролитие.
– Вот как? Я прав? Значит, я вам сегодня больше не ну… – Радостные возгласы заколдованного меча смолкли, так как я вложил его в ножны.
Передо мной стоял огнедышащий дракон величиной с замок или с гору средних размеров. Он явно был не в себе, а во власти Матушки Гусыни. Дракон набрал побольше воздуха, готовясь изрыгнуть на меня пламя. Сейчас или никогда!
– Эй! – крикнул я. – Представление начинается!
Дракон задержал дыхание. Теперь все решали быстрота и натиск. И я запел:
Что бы сказать дракону,
который вот-вот изувечит?
На него посмотри влюбленно
и промолви: «До скорой встречи!»
Хьюберт выдохнул, но не пламя, а дым. Он потряс головой, пытаясь стряхнуть с себя чары Матушки Гусыни. Тогда я перешел к следующему куплету:
Огнем ли дохнет ужасным,
ядовитыми ли парами, —
не погибай безгласным,
скажи: «Извини, пора мне!»
Пока я пел, хвост Хьюберта непроизвольно отбивал такт. Теперь он мой! Но я решил закрепить успех:
И в руки взяв свои ноги,
дракона не обижая,
скажи: «Сейчас уезжаю,
но тебе напишу с дороги!»
Хьюберт весь подергивался и извивался в такт песне.
– Давай, Хьюберт! – подбодрил его я.
И Хьюберт сплясал, радостно скача туда-сюда по поляне, под аккомпанемент моей незатейливой песенки из трех куплетов, которые я охотно пропел для него снова. Как я и предполагал, страсть к театру была у дракона в крови. Тут Матушка Гусыня оказалась бессильна.
– Нет, нет, нет, – запричитала старуха и, не усидев в своем укрытии, выскочила на поляну. – Ладно, на сегодня хватит! Теперь надо придумать подходящий конец.
– Ох ты! – раздался голос с высоты.
– Ричард! – Матушка Гусыня взглянула вверх. – Тебя только за смертью посылать! И потом, ты что, не видишь, что мы заняты?
Но великан гнул свое:
– Поглядите-ка, что я нашел! – И он протянул хозяйке башмак.
– Вот как! – Гнев Матушки Гусыни сразу улетучился. – Славный мой великан! Ну-ка, Ричард, что там внутри?
Великан засунул внутрь башмака свой огромный указательный палец и старательно все исследовал.
– В основном кожа, – ответил он наконец.
– Сама знаю, что кожа! – взорвалась Матушка Гусыня. – Там должно быть еще что-нибудь. Что?
– А-а! – сообразил Ричард, перевернул башмак и потряс им, после чего виновато посмотрел на Матушку Гусыню и сказал: – Больше ничего.
Как это ничего? А куда же делся учитель?
– Ничего? – растерянно спросила волшебница. – Не может быть!
И тут земля задрожала.
– Не может быть! – воскликнула Матушка Гусыня, и на сей раз в голосе ее звучала не растерянность, а ярость.
Но оказалось, что может быть. Все сходилось: дикие сотрясения, облако пыли, трещины на поверхности земли. А когда сотрясения прекратились, а пыль рассеялась, мы увидели все тот же длинный стол все с теми же пятью демонами.
– Вушта! – победоносно воскликнул демон с молоточком. – Наконец-то!
Увидев Матушку Гусыню, демоны онемели.
– Ох! – Демон с молоточком тяжело опустился на стул.
– То-то и оно, что ох! – небрежно заметила Матушка Гусыня. – Не видать вам больше вашей Голоадии.
Демоны загалдели:
– Но, Матушка Гусыня, здесь было столько волшебства…
– Просто тучи… Во-первых, волшебник…
– Во-вторых, волшебница…
– Ричард, мне нужна твоя помощь, – сказала старуха.
– Ух ты! – радостно воскликнул Ричард и неуклюже заковылял к демонам.
– Кажется, я поняла, в чем состоит план твоего учителя! – Нори дотронулась до моего плеча. – Это просто блестяще! – Она схватила меня за руку и потянула к оброненному великаном башмаку. – Скорее, Вунтвор, залезаем внутрь!
Я понял, что сейчас не до расспросов, и просто послушался свою возлюбленную. А тем временем Матушка Гусыня и Ричард подступили к гостям из Голоадии.
– Пожалуйста, Матушка Гусыня… – умоляли демоны.
– Давайте заключим сделку! Вы покажете нам, где Вушта, а мы разделим ее с вами пополам. – Демон попытался улыбнуться. Ричард сделал еще один шаг. – Хорошо! Вам шестьдесят процентов, нам – сорок!
Но старуху мольбы не тронули.
– Мне не нужна Вушта! – заявила она. – Мне нужно очистить мое королевство от демонов!
Мы с Нори добежали до башмака. Она повернулась к оставшимся на поляне и сказала:
– Бегите отсюда, пока Матушка Гусыня занята. Все идет по плану волшебника!
Никто не заставил себя просить дважды. Нори быстро забралась в башмак, воспользовавшись дырочками для шнурков как ступеньками. В последний раз взглянув на своих товарищей, я нырнул в башмак вслед за ней.
– Не нарывайтесь на грубость, Матушка Гусыня! – вопил один из демонов.
– Берегитесь, Матушка Гусыня… – добавил второй.
– Мы умеем кипятить кровь! – пригрозил демон в шляпке в цветочек.
Старуха усмехнулась:
– Не думаю, что сейчас время что-то кипятить. По-моему, пора кого-то испечь. Верно, Ричард?
Нори потянула меня за штанину, и я упал на дно башмака. Учителю тут, наверно, было в самый раз, а нам с Нори вдвоем несколько тесновато. Мы сидели, прижавшись друг к другу.
– Скорее, Вунтвор! – прошептала моя возлюбленная. – Слова!
Ну конечно! Слова! Как там? Из-за тесноты было тяжело дышать. Тем не менее я набрал побольше воздуха и сказал:
– И жили долго и счастливо.
Ничего не произошло.
Даже в темноте я увидел, что Нори нахмурилась и поджала губы.
– Почему же не сработало? – озабоченно спросила она. – Возможно, слова заглушила кожа, из которой сделан башмак. А ну-ка высунись наружу и попробуй еще раз. Только помедленнее и почетче.
Я подтянулся на руках и высунул голову. Теперь меня было видно снаружи, так что говорить следовало быстро, пока Матушка Гусыня не приняла меры.
– И жили… – начал я.
– Что-что? – оглянулась Матушка Гусыня, которая стояла ко мне спиной.
– …долго… – продолжал я.
– О нет! – закричала старуха. – Только не это! Я еще не закончила сказку!
– …и счастливо! – договорил я.
Раздался небольшой взрыв, и все вокруг заволокло дымом. Я сорвался вниз, к Нори. Она успела схватить меня за руку, прежде чем гигантский башмак оторвался от земли. Кажется, мы взлетели.
