Текст книги "Порожденная Грехом (2)"

Автор книги: Кора Рейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Мэддокс подошел ближе, наклонив голову. Его голос был низким и полным заботы, когда он произнёс:

– Если я тебе понадоблюсь, Марселла, я окажусь рядом, даже если мне придется вырубить твоего отца, только скажи.

Я покачала головой, не желая показаться слабой.

– В следующий раз.

Мэддокс нахмурился.

– Ты уверена?

Я кивнула и сделала шаг назад, нуждаясь в выходе из ситуации.

– Мне пора возвращаться, пока моя семья не забеспокоилась.

– Уверен, что твои охранники держат твоего старика в курсе событий, – пробормотал Мэддокс.

– Пока, – сказала я с твердой улыбкой и села в машину.

Мэддокс не переставал наблюдать за мной, и у меня возникла мысль попросить его все-таки приехать. Машина наконец отъехала, забрав у меня решение. Желудок перевернулся, а горло сжалось. Я не знала, почему из-за татуировки я чувствую себя такой тревожной и уязвимой. Я сама выбрала дизайн. Она должна скрыть ужасные слова, которыми Эрл пометил меня.

Это должно все исправить.

Глава 10

Марселла

Мне удалось избежать семью по возвращению, спеша наверх. Мама утешала меня, но при этом переживала, а папа винил себя и пытался защитить меня еще больше, возможно, даже решил бы в конце концов держать меня подальше от бизнеса. Я не хотела ни того, ни другого исхода.

Долгое время я смотрела на татуировку, покрывавшую мою спину, разрываясь между любопытством и трепетом. Мастер предупредил, что потребуется несколько сеансов, чтобы перекрыть слова. Я не отличалась терпением, а в этот раз терпение казалось совершенно невозможным. Я взглянула на часы. Было почти шесть часов вечера. Скоро должна была прийти Джианна с тестом на беременность. Мне было интересно, какую ложь она расскажет моей семье для своего визита.

– Марси! – крикнул Валерио.

Он единственный, кто выкрикивал мое имя вместо того, чтобы просто постучать в дверь.

– Входи, – сказала я, радуясь, что меня отвлекли.

Я потянулась за кардиганом, чтобы натянуть его, но не успела.

Валерио ворвался внутрь, и его серые глаза тут же сфокусировались на моей спине. Они расширились, и он поспешил ко мне.

– Могу я посмотреть?

Я колебалась. Я не была уверена, что слова еще можно разобрать. Валерио наверняка слышал и худшие слова из уст папиных солдат, когда они не замечали его присутствия, но мне не хотелось объясняться.

Увидев его умоляющее лицо, я уступила. Кивнув, я опустилась на кровать.

– Ты поможешь мне снять? Только осторожно, кожа еще нежная.

Валерио запрыгнул на кровать и встал на колени позади. Я напряглась, но он был удивительно осторожен, так что я почувствовала только случайное потягивание.

– Вау, – сказал он.

Я встала и подошла к зеркалу, чтобы взглянуть на работу. На этом сеансе мастер сосредоточился на перекрытии слова «шлюха» и не трогал «Витиелло». Точки короны местами пронзали фамилию, а основание короны закрывало оскорбление. Большая часть сегодняшнего сеанса была потрачена на контурирование, но мастер начал закрашивать нижнюю часть короны. Я все еще могла прочесть «шлюха», но мимолетного взгляда было уже недостаточно. Валерио поднялся с кровати, его светлые брови сошлись. Я напряглась, когда он внимательно изучил татуировку.

– Зачем они вытатуировали нашу фамилию на твоей коже? Они думали, что ты забудешь, что ты Витиелло?

Я пожала плечами, улыбаясь. Вот что мне нравилось в Валерио. Ему всегда удавалось удивить меня ходом своих мыслей.

– Они были не самыми яркими свечами на торте. Полагаю, им нужно было напомнить о себе.

Валерио кивнул.

– Да. Амо сказал, что они были тупыми ублюдками.

Я приподняла бровь.

– Следи за тем, чтобы не употреблять это слово, когда ты рядом с мамой.

Валерио ухмыльнулся.

– Я знаю.

Затем улыбка угасла, когда он опустил глаза.

Мой взгляд проследил за его взглядом в зеркале до слова, которое всегда заставляло меня кривиться.

– Мне нравится татуировка.

– Она еще не доделана.

Валерио потер костяшки пальцев, все еще глядя на мою спину. Костяшки его пальцев распухли.

– Что случилось?

Валерио любил скорость и действия, поэтому часто ходил в синяках, но только его костяшки были странными.

– Подрался с Мимо.

Мимо был одним из самых близких друзей Валерио.

– Почему? – спросила я, но меня не покидало чувство, что это как-то связано со мной.

Валерио пожал плечами. Я выжидательно подняла бровь.

– Он сказал кое-что о тебе.

– Что он сказал?

– Хотел узнать, правда ли то, что говорят люди.

– Не позволяй мне вытаскивать из тебя слова, Валерио. Просто скажи.

– Если байкеры вытатуировали это слово на твоей спине, – пробормотал он, кивая на татуировку. – И он спросил, как выглядит твое ухо...

Я сглотнула. Какая-то часть меня надеялась, что это слово не станет известным, но даже если бы папа сказал своим людям закрыть рот, что-то подобное всегда находило выход. Им просто нужно поговорить со своими женами, которые все являлись сплетницами. Я ненавидела то, что заставляло меня чувствовать, будто я сделала что-то не так, будто у меня были причины стыдиться.

– Я избил его. Его нос был в крови, а губа разбита. И я заставил его поклясться, что он никогда больше не будет об этом говорить, – с гордостью произнёс Валерио. Он коснулся моего плеча. – Все, кто говорит о тебе будут получать от меня.

Я благодарно улыбнулась ему. Валерио был покладистым и больше напоминал мне дядю Маттео, чем отца. Хотя мама всегда говорила, что Валерио был похож на ее брата Фабиано, когда тот был мальчиком. Я видела Фабиано всего один или два раза в год, и он уже не был таким общительным и доступным. То, что Валерио ввязывался в драки ради меня, значило очень много.

– Спасибо. Ты самый лучший младший брат на свете.

Валерио наморщил нос.

– Я не такой уж и маленький. Я выше всех своих друзей.

Я потрепала его волосы.

– Конечно.

Я надела кардиган, устав смотреть на татуировку. Валерио был рядом. Я могла сказать, что он хочет еще чего-то.

– Что?

Он потирал затылок с овечьей ухмылкой.

– Могу я посмотреть на твое ухо?

Я замерла, осторожно прикоснувшись к бриллиантовой каффе, прикрывающей мочку отсутствующего уха. На лице Валерио появилось выражение детского любопытства, которое придало мне сил убрать каффу. Когда Валерио увидел мое ухо, его рот сложился в букву «о». Порез начал заживать, и когда я начну лазерное лечение, надеюсь, станет еще лучше, но сейчас это все еще не было приятным зрелищем.

– Так круто! – сказал Валерио, придвинувшись поближе, чтобы он мог хорошенько рассмотреть.

Я сопротивлялась желанию прикрыться.

– Почему это круто? – спросила я, надеясь, что он не заметил легкой дрожи в моем голосе.

– Мы с друзьями все сравниваем наши шрамы. Это боевые раны.

– Думаешь, это боевая рана?

– Определенно. Это как медаль за храбрость. Она показывает, что ты выиграла битву.

Я поджала губы.

– Я не чувствую себя победителем, – призналась я.

Мне хотелось дать пощечину себе. Я не должна вываливать свое эмоциональное дерьмо на младшего брата. Он должен беспокоиться о гонках и школьных заданиях, а не о моих беспорядочных проблемах.

– Конечно, ты победила, – возмутился Валерио. – Они мертвы. И мы, Витиелло, показали им, кто здесь хозяин.

Я кивнула, но все еще чувствовала себя эмоционально. Я не знала, почему крошечный кусочек уха и оскорбление так сильно на меня влияли. Мужчины в моей семье пережили и не такое. Даже мама пережила пулевое ранение. Мне нужно быть сильной.

– Разве тебе не нужно делать домашнее задание? – спросила я.

Валерио был достаточно умен, чтобы понять это и уйти. Как только я осталась одна, тяжелое чувство поселилось в моей груди.

Я ощущала себя одинокой в том смысле, который не могла объяснить. Одиночество, которое мог рассеять только один человек.

Я взяла телефон, но заколебалась. Не хотела показаться нуждающейся или слабой. Я установила определенные границы наших отношений и пока не горела желанием их разрушать, но мне нужен был кто-то, кто знал бы, что произошло на самом деле.

Я: Хотела бы я, чтобы ты был здесь.

Напечатала я и отправила сообщение. Сразу после этого я пожалела, что не могу вернуть все назад.

Я уставилась на свое лицо в зеркало. Сегодня я накрасилась, впервые после смерти Эрла. Макияж всегда помогал мне чувствовать себя более похожей на себя.

Звук мотора мотоцикла заставил меня вздрогнуть. Я поспешила к окну в комнате для гостей напротив моей как раз в тот момент, когда Мэддокс выехал на улицу на Харлее. Мои глаза расширились. Как он мог так быстро оказаться здесь?

Я поспешила выйти из комнаты и спуститься вниз, где столкнулась с папой, который собирался открыть входную дверь. Его глаза устремились на меня, выражение лица было жестким.

– Что он здесь делает? Ты попросила его приехать?

Я кивнула, мое горло было слишком сжато для слов. Отец осмотрел мое лицо, и то, что он увидел, заставило его сделать паузу.

– Марси?

– Может он войти?

Я вышла.

Папа колебался. В его глазах виднелась борьба. Конечно, Джианна выбрала этот момент, чтобы приехать на своем Мини Купере, быстрее, чем разрешалась, и остановиться с визгом шин.

– Отлично, – пробормотал папа.

Я могла только согласиться. Джианна не всегда была самым сдержанным человеком, особенно когда считала, что кто-то должен что-то знать, и она определенно считала, что Мэддокс обязан знать о моем беспокойстве по поводу беременности.

Мэддокс

Я уже около часа катался на байке в кварталах возле дома Марселлы, не зная, зачем, разве что для того, чтобы почувствовать себя поближе к ней, когда получил ее сообщение. Я даже не стал задерживаться, чтобы ответить, вместо этого направился прямо к ней. Мне наплевать, хотел ли Витиелло, чтобы я был там или нет. Марселла нуждалась во мне. Это все, что имело значение. Если бы мне пришлось вновь вонзить лезвие в его бедро, чтобы увидеть ее, я бы не колебался.

Я слез с байка и перевел взгляд со старика Марселлы на женщину с рыжими волосами, выходящую из смехотворно маленькой машины. Она пыталась оттолкнуть своих телохранителей, которые пытались заслонить ее от меня. Один из них держал пистолет наготове и, казалось, был готов всадить пулю мне в голову. Я мрачно улыбнулся. С каждым днем я чувствовал себя все более желанным гостем в Фамилье...

– Боже, прекратите парить, – прогремела женщина.

Я не был уверен на сто процентов, но догадался, что это жена Маттео. Эрл как-то показывал нам несколько фотографий членов семьи Витиелло, но мое основное внимание всегда было приковано к мужчинам. Меня никогда не интересовало нападение на женщин. Пока Эрл не решил похитить Марселлу.

Лука что-то сказал Марселле, что заставило ее сделать шаг назад, зависнув в дверном проеме. Ее глаза метнулись ко мне, и в них я увидел ту же тоску, которая заставила меня объезжать окрестности. Лука спустился по ступенькам, встречая Джианну на полпути. Он все еще слегка прихрамывал, и я все еще ощущал нездоровое удовлетворение от этого, особенно после того, как он распространил информацию о смерти Эрла от моих рук.

Ее телохранители наконец вернулись к лимузину, который они, должно быть, использовали для ее преследования. Я решил остаться возле мотоцикла, пока телохранители не уедут. Я не верил, что они не пустят мне пулю в лоб, как только я повернусь к ним спиной.

Рыжая посмотрела в мою сторону, скорее с любопытством, чем враждебно. Лука жестом велел ей пройти, но она отмахнулась от него. На его лице промелькнул гнев, и наконец она двинулась к Марселле.

Лука направился ко мне. Выражение его лица не оставляло сомнений в том, что он думает о моем присутствии.

– Ты не очень хорошо следуешь правилам. В нашем мире мое слово закон, и ты не можешь видеться с моей дочерью, когда посчитаешь нужным, Уайт.

Я натянуто улыбнулся.

– Она попросила о встрече со мной, Витиелло, и благополучие Марселлы всегда будет для меня важнее твоего слова.

Лука сузил на меня глаза.

– Почему она хотела тебя увидеть? Если что-то случилось, она должна попросить помощи у своей семьи.

– Тебе придется спросить ее, почему она не пришла к тебе. Я не буду обсуждать то, что она мне доверила.

Лука оглянулся на Марселлу, которая все еще не двигалась со своего места в дверном проеме. Джианна стояла рядом с ней. С явным презрением Лука кивнул.

– Ты можешь войти, но только в гостиную. Больше ты никуда не продвинешься, и уж точно не подойдешь ни к моей жене, ни к младшему сыну. Понял?

– Понял.

Глаза Луки сверлили меня с предупреждением.

– Мое обещание Марселле не распространяется на возможность того, что ты причинишь вред кому-либо еще из моей семьи. Тогда я убью тебя без колебаний.

Я мрачно улыбнулся ему.

– Я не побеспокою твою жену или сына.

Лука пошел вперед, а я следовал в нескольких шагах позади него, бросая время от времени взгляд на телохранителей в машине и в караульном помещении рядом с особняком. Лицо Марселлы засветилось, когда я поднялся по ступенькам.

Лука проводил ее и рыжеволосую в дом. Я замешкался на пороге, одолеваемый чувством сюрреализма от того, что вот-вот ступлю на порог дома Луки Витиелло. Не так давно единственным способом, которым это могло произойти, было вторжение в дом. Но даже Эрл никогда не был настолько безумен, чтобы решиться напасть на особняк Витиелло. Улица кипела телохранителями, и несколько близлежащих домов тоже принадлежали Витиелло.

Я вошел в ярко освещенную прихожую особняка. Все было современным и ярким, контрастируя со старостью здания.

Джианна не сводила с меня глаз, пока я закрывал за собой дверь.

Я не слишком разбирался в дизайне интерьеров, но даже я мог сказать, что для этого места были выбраны только лучшие материалы и мебель.

Марселла зависла рядом с рыжей, бросив взгляд на своего отца, который все еще стоял на страже рядом со мной. У меня было чувство, что он не собирался уходить в ближайшее время.

– Можно нам с Мэддоксом уединиться?

– Я не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине, особенно здесь.

– Я могу сыграть роль няни и присмотреть за ними, – предложила рыжая с нахальной улыбкой.

Лука насмешливо хмыкнул.

– Не понимаю, как это может помочь.

– Я могу не дать им сорвать друг с друга одежду и испачкать ее на твоих дорогих кожаных диванах.

Мои брови взлетели вверх. Она действительно только что это сказала?

Щеки Марселлы покраснели, и, черт возьми, это зрелище почти развязало мне руки. Я никогда никогда не видел ее такой смущенной. Разговор о сексе в присутствии ее старика был явно тревожным сигналом.

– Папа, – твердо сказала она. – Ты должен доверять мне. Мэддокс не представляет для меня опасности. Пожалуйста, позволь мне поговорить с ним наедине.

Лука изучил ее лицо и в конце концов кивнул.

– Джианна останется в той же комнате. И если я услышу что-нибудь подозрительное, я проверю.

Мне пришлось подавить порыв закатить глаза.

Все, что имело значение, это то, что я наконец-то смог провести некоторое время с Марселлой.

Глава 11

Марселла

Я могла сказать, что Мэддокс не чувствовал себя комфортно в нашем доме, и я не могла его в этом винить. Но я была так счастлива, что он рядом. Сегодня я ощущала себя ужасающе хрупкой, словно прикосновение воздуха могло разорвать меня на части. Выражение лица отца было предостерегающим, но Мэддокс лишь мельком взглянул в его сторону, прежде чем повернуться ко мне. Увидев его обеспокоенное лицо, я почувствовала себя лучше. Его забота обо мне была как бальзам на душу.

– Пойдем в гостиную.

Мэддокс последовал за мной, а Джианна за нами и закрыла дверь перед напряженным лицом отца. Вероятно, он не стал выходить из фойе на случай, если ему понадобится ворваться в гостиную, чтобы спасти меня.

Джианна вздохнула, ее глаза встретились с моими. Она закатила глаза к своей сумочке. Я сказала:

– Позже.

Она кивнула, затем подошла к Мэддоксу и протянула руку.

– Я Джианна, тетя Марселлы.

Удивление промелькнуло на лице Мэддокса, прежде чем он пожал руку Джианны. Я не могла не улыбнуться. Это был маленький шаг, но я надеялась, что Мэддокс сможет увидеть, что не все в моей семье не хотят дать ему шанс.

– Я Мэддокс, приятно познакомиться, – проговорил он, в его голосе слышался техасский акцент.

– Ты завела себе ковбоя-байкера, – со смехом сказала тетя. Затем она сузила на него глаза. – Надеюсь, ты знаешь, какой улов тебе достался.

Мэддокс посмотрел на меня, и на его лице появилась небольшая улыбка, обнажая шрам, похожий на ямочку.

– Конечно, знаю.

– Хорошо, а теперь я уйду на террасу, чтобы у вас было несколько минут друг для друга, – сказала Джианна и подмигнула мне, прежде чем выскользнуть через дверь и сесть в кресло на террасе спиной к нам.

– Она мне нравится, – сказал Мэддокс. – Она кажется менее заносчивой, чем остальные члены твоего клана.

– Джианна классная.

Мой голос звучал отрывисто.

Желание прикоснуться к Мэддоксу было почти физически болезненным, но я не хотела быть той, кто бросится в его объятия, как девушка в беде.

Его брови сошлись в явном беспокойстве, и он тут же подошел ко мне. Мэддокс прикоснулся к моей щеке, его мозолистая ладонь была грубой и в то же время идеально подходила к моей коже.

– Ты в порядке? – тихо спросил он.

Я уставилась на него, желая кивнуть в знак согласия, но не в силах этого сделать. Мэддокс шагнул ближе, и его тепло просочилось в меня, как утешительное одеяло.

– Черт, Белоснежка. Скажи что-нибудь.

– Я просто... – я запнулась, мои глаза заболели знакомым образом.

– Ты просто?

Он терпеливо ждал, пока я подберу слова, но впервые в жизни я чувствовала себя в растерянности, что сказать, как описать переполняющие меня ощущения.

В конце концов, я остановилась на самом очевидном.

– Мне стыдно.

Мэддокс преодолел оставшиеся сантиметры между нами, его грудь коснулась моей, и я прижалась к нему, зарывшись носом в его шею и испустив дрожащий вздох. Боже, как я скучала по нему. Как можно было так сильно ощутить потерю чьего-то прикосновения, зная его всего лишь короткое время?

– Какого черта тебе должно быть стыдно? – он понизил голос. – Не потому, что ты переспала со мной, верно?

Это определенно то, чего многие люди хотели бы, чтобы я стыдилась. Мои глаза метнулись вверх, увидев трепет на его лице.

– Нет, – прошептала я. – За татуировку и ухо...

– Это бред, и ты это знаешь. В этом нет ничего такого, за что тебе должно быть стыдно. Если кому и должно быть стыдно, так это мне, потому что я не смог защитить тебя. Я буду вечно ненавидеть себя за это.

Он поцеловал меня в макушку. Такой маленький жест, но он пронизывал все мое тело, заставляя чувствовать себя любимой и оправданной.

– Я знаю, что не должна так себя ощущать, но я просто не могу избавиться от этого. Мне кажется, что у людей наконец-то появилось что-то, что они могут использовать против меня, что-то, что причинит мне боль.

– Только если ты им позволишь. Никто не может причинить тебе боль мыслями или словами, если если ты не позволишь им. Задействуй свою внутреннюю королеву, Марселла, и заставь их склониться.

Я не могла не рассмеяться, прижавшись к его коже. Знакомый запах Мэддокса проник в мой нос. Этот запах и его слова сняли тяжесть с сердца. Я прижалась к его коже мягким поцелуем.

Его хватка на моей шее ненадолго ослабла.

– Не надо предоставлять мне идеи. Ты не имеешь понятия, что твои губы делают со мной, – проурчал Мэддокс.

Услышав его глубокий, сексуальный голос, мое тело отозвалось волной жара.

Я наклонила голову, ловя его рот для поцелуя, нуждаясь в том, чтобы почувствовать его ближе. Мой язык дразнил его губы, и Мэддокс тут же принял мое приглашение и углубил поцелуй. Мы долго целовались, теплые руки Мэддокса гладили меня по спине, и вскоре пульсация между моими бедрами стала почти невыносимой. Я хотела остаться с ним, найти утешение в его теле. Мне не хотелось медлить, даже если мозг подсказывал мне именно это. Сердце и тело думали по-своему.

Наши глаза встретились, и Мэддокс со стоном отстранился.

– Ты подаешь мне идеи, Белоснежка.

Я посмотрела на растущую выпуклость в его джинсах и улыбнулась.

Мой взгляд метнулся к французским дверям, где я все еще могла видеть затылок Джианны.

Вздохнув, я сделала шаг назад от Мэддокса.

– Мы не можем.

– Я определенно могу, – сказал Мэддокс, сдвигая свою эрекцию в джинсах.

Я рассмеялась.

– Я в этом не сомневаюсь.

Мэддокс наклонился, в его голосе звучало желание.

– А как насчет тебя, Белоснежка? Ты так же рада нашему воссоединению, как и я?

Я рада. Стыдливо. Вместо ответа я одарила его дразнящей улыбкой. Но в этот момент Джианна поймала мой взгляд, указав на свои часы, а затем на сумочку.

Тест.

Я сглотнула.

– Есть еще кое-что, что я должна обсудить с тобой.

– Хорошо, – медленно произнёс Мэддокс. – Ничего хорошего, я полагаю. Твоя семья снова хочет меня убить?

– Не сегодня, – ответила я, пожав плечами и поджала нижнюю губу. – Я попросила Джианну купить мне тест на беременность.

Мэддокс сделал шаг назад, его глаза стали огромными.

– Проклятье. – он посмотрел на улицу. – Святое дерьмо.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Ты вываливаешь это на меня, будто это пустяк, хотя это огромная проблема, – пробормотал он.

– Возможно, пустяк. Я просто очень осторожна, потому что вчера у меня не пришли месячные, а мы никогда не предохранялись.

– Черт, я был таким глупым мудаком.

– Мы оба должны были знать лучше.

Он покачал головой.

– Я всегда предохранялся, до тебя. – он застонал, проведя рукой по волосам, полностью делая их растрёпанными. – Блядь. Ты понимаешь, что твой старик собирается отрезать мои яйца и засунуть их мне в рот, чтобы я подавился ими.

Я не могла отрицать. Отец бы совсем потерял голову, если бы я оказалась в положении от Мэддокса.

Мэддокс наклонил голову, выглядя потрясенным.

– Как это может не волновать тебя сейчас больше всего?

Я поджала губы.

– Я хочу детей. Конечно, не сейчас. Но даже, если произошла бы незапланированная беременность, я была бы в порядке. Я буду любить ребенка, и моя семья поддержит меня. – я посмотрела ему в глаза. – Тебе не придется об этом беспокоиться.

Мэддокс положил руку мне на талию.

– Позволь мне прояснить. Я бы точно беспокоился и заботился о нем и о тебе. Я никогда не думал о детях и уж точно не сейчас, но если я сделаю тебе ребенка, то стану для него отцом и помогу тебе вырастить его. – он снова покачал головой в шоке. – Святое дерьмо. Не пойми меня неправильно, но я надеюсь, что ты не беременна. Я хочу, чтобы мы сначала разобрались между друг другом.

– Ты прав. Я чувствую то же самое.

Я была рада, что Мэддокс хотел позаботиться о ребенке. Если бы он отказался даже рассмотреть возможность воспитывать его, он не был бы тем мужчиной, который мне необходим.

– Я хочу, чтобы моя семья приняла тебя, прежде чем мы обзаведемся собственной семьей.

Я покраснела. Мы находились еще на раннем этапе отношений, чтобы задумываться о детях, но я хотела детей и хотела быть с Мэддоксом.

– Думаю, нам нужно сесть и поговорить, действительно поговорить о том, как мы можем сделать так, чтобы у нас все получилось, – тихо сказала я.

– Мы любим друг друга. Что еще нам нужно?

Я никогда не говорила, что люблю его. И я все еще не была готова произнести эти слова вслух.

– Я именно это имею в виду, я люблю тебя, – сказал Мэддокс.

– Любовь не существует в пустоте, она должна противостоять внешним воздействиям, некоторые из которых будут не в ее пользу. Любви не всегда бывает достаточно.

– Мне понадобилось двадцать пять лет, чтобы найти девушку, которую я люблю, и я, черт возьми, никому не позволю отнять у меня эту любовь.

– Думаешь, я хочу этого? Но мы должны убедиться, что мы на одной странице или, по крайней мере, в одной книге.

– Никаких отсылок на книги, пожалуйста. Я даже не помню, когда меня в последний раз заставляли читать.

– Наверное, в этом и была проблема, что люди заставляли тебя что-то делать. В любом случае, не в этом суть. Если я беременна, нам придется пожениться, и даже если нет, люди будут ожидать, что мы скрепим узы, если хотим быть вместе.

– Вау, Белоснежка, один шаг за другим. Брак это большой шаг для меня, не уверен, что хочу обсуждать это сегодня.

Джианна осторожно постучала в дверь и вошла внутрь.

– Судя по выражению ужаса на лице парня, думаю, ты ему рассказала.

– Я не боюсь возможного ребенка, я боюсь только лишиться своего члена и яиц под гнетом Луки.

Джианна мудрено кивнула.

– Полагаю, такова будет твоя судьба, если он узнает. Но должна сказать тебе, что моя сестра Ария, вероятно, поможет ему. Сомневаюсь, что она будет счастлива, если Марси забеременеет от тебя вне брака и до того, как получит диплом.

Мэддокс издал полусерьезный смешок.

Джианна протянула мне тест.

– Давай, сделай его и освободи парня-байкера от паники.

– Или его яиц, – пробормотал Мэддокс.

– Хорошо, – сказала я.

Я выскользнула из гостиной, надежно спрятав тест в джинсах, но отца в фойе не было. Я сомневалась, что он далеко, поэтому быстро бросилась в ванную, чтобы сделать тест.

Когда через десять минут я вернулась в гостиную, Мэддокс расхаживал по комнате. Он замер, заметив меня.

– Твои яйца остаются с тобой, – сказала я, пожав плечами.

Я испытала облегчение. До сих пор я не допускала мысли о возможной беременности, но теперь, когда я не беременна, я могла дать волю эмоциям. Беременность в этот момент значительно усложнила бы жизнь для меня, для Мэддокса, для моей семьи.

Мэддокс пересек комнату и обнял меня.

– Я испытываю облегчение, но крошечная часть меня разочарована. У нас получились бы самые красивые дети.

Я пожала плечами.

– Возможно, когда-нибудь.

– Я никогда не думал, что скажу это, но однажды, возможно, я хотел бы обрюхатить тебя и произвести на свет самых красивых детей на планете. И если есть кто-то, на ком я бы подумал жениться, то это ты.

– Какой бы увлекательной ни была эта беседа, мне нужно возвращаться домой, а вам, вероятно, следует выйти из этой комнаты, пока Лука не потерял свое скудное терпение.

Я посмотрела на Мэддокса, не желая отпускать его, но Джианна права. Папа окончательно выйдет из себя, если Мэддокс не уйдет в ближайшее время.

Мэддокс крепче прижал меня к себе.

– Может, я смогу пробраться в твою комнату через окно? У тебя есть пожарная лестница или что-то в этом роде?

Я засмеялась.

– Даже если бы она у нас была, ты бы получил пулю в голову, прежде чем смог бы раскрыть себя.

– И даже если бы я раскрыл свою личность, – сказал он, затем гораздо более низким голосом. – С тобой все будет в порядке?

– Да, – ответила я.

– Когда мы снова увидимся?

Наверное, мне следовало бы спросить у папы, но я не хотела спрашивать разрешения каждый раз, когда я встречу Мэддокса.

– У меня завтра ещё один сеанс с тату мастером?

Мастер посоветовал мне подождать между сеансами, но я хотела доделать татуировку как можно быстрее. Каждый день, когда слова Эрла еще можно было прочитать, был слишком длинным.

– Я буду.

Джианна прочистила горло, ее рука лежала на дверной ручке.

Я отстранилась от Мэддокса, но он снова притянул меня к своей груди и украл еще один поцелуй, прежде чем я смогла окончательно разделить нас. Когда Джианна открыла дверь, отец уже стоял в фойе с мрачным видом.

Мэддокс был достаточно умен, сохраняя дистанцию между нами, когда последовал за мной и Джианной в фойе.

– В следующий раз, прежде чем зайти, лучше отправь мне сообщение, – сказал папа на прощание, выводя Мэддокса на улицу.

Мэддокс одарил его сардонической улыбкой, а затем подмигнул. Он исчез из виду, и папа закрыл дверь. Он повернулся, ища меня взглядом. Я не была уверена, что он искал.

– Мне пора, – сказала Джианна.

– Полагаю, ты все это время не сводила с них глаз, – язвительно пробормотал отец.

Джианна закатила глаза.

– Она была с ним наедине несколько недель, Лука. Думаю, она сможет выдержать пару минут с ним. Марселла уже не маленькая. Ей пришлось повзрослеть, чтобы выжить, как и всем нам в конце концов.

Выражение лица отца исказилось от гнева, но также и от чувства вины. Когда Джианна ушла, я подошла к нему и коснулась его руки.

– Я в порядке, пап. Ты не сможешь защитить меня от предстоящих битв, но как твоя дочь, я хорошо оснащена, чтобы победить в них, поэтому, пожалуйста, не волнуйся. Позволь мне решать мои проблемы собственным оружием.

– Никогда бы не подумал, что наблюдать за твоим взрослением будет так тяжело. Я просто хочу запереть тебя в башне, подальше от всех опасностей этого мира.

Я прижалась поцелуем к его щеке.

– Я могу справиться с опасностью.

Папа кивнул, и я направилась наверх, обратно в свою комнату.

Сегодня ночью я не стану искать убежища в комнате Амо. Я должна выполнить свои слова и обрести свои фигуральные женские яйца.

***

На следующее утро Мэддокс ждал в тату-салоне, как и обещал. Сеанс занял шесть часов, и все это время он держал меня за руку, несмотря на неодобрительные взгляды телохранителей. Мы мало разговаривали. Вокруг было слишком много любопытных ушей, но то, что он находился рядом, значительно облегчало мне жизнь.

Когда мастер закончил, Мэддокс восхитился моей спиной.

– Белоснежка, эта татуировка приведёт в бешенство ненавистников.

Я улыбнулась, но быстро покачала головой, когда мастер хотел протянуть мне зеркало, чтобы я могла проверить его работу.

– Я лучше подожду, пока не окажусь дома.

Пока я не останусь одна, вот что я не сказала.

Губы Мэддокса сжались от беспокойства, но я твердо улыбнулась ему.

– Тату действительно удивительная. Эрл перевернется в могиле, поверь мне, – сказал он.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что ты здесь.

Мэддокс покачал головой, еще больше понизив голос.

– Я ответственен за это дерьмо. Я всегда буду рядом, если понадоблюсь тебе.

Я кивнула. Мои телохранители указали на часы. Мы должны были вернутьсы домой к трем часам дня, и нужно поторопиться.

– Хотел бы я увидеть тебя сегодня вечером, – пробормотал Мэддокс незадолго до того, как я села в лимузин, который отвез бы меня домой.

– Я знаю, – ответила я. Я тоже тосковала по нему, но еще один визит, вероятно отправит папу за грань. – Утром я поеду в приют Гроула, чтобы навестить Сантану.

– Я буду там. Тогда я смогу проверить двух собак, которых я спас со свалки Коди. – Мэддокс выглядел готовым поцеловать меня на прощание, но я слегка покачала головой. – Не на публике, хм? – сказал он.

Я не упустила горькую нотку в его голосе.

Может, я вела себя как трусиха, но у меня и так было достаточно забот, и я не могла сейчас иметь дело с еще одним публичным скандалом.

***

В тот вечер я не смотрела на свою татуировку, пока не осталась одна в своей комнате. Переодевшись в футболку, я сняла ее и посмотрела на татуировку в зеркале. Я никогда не думала о том, чтобы сделать татуировку. Я видела случайные произведения боди-арта, которыми восхищалась за их художественную ценность, но никогда не понимала необходимости украшать свою кожу таким постоянным способом. Эрл Уайт не оставил мне выбора.