Текст книги "Порожденная Грехом (2)"

Автор книги: Кора Рейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глаза Грея расширились от осознания.

– Ты действительно убил его! – он поднялся на ноги и толкнул меня в грудь, заставив отступить на шаг назад. – Ты убил нашего отца!

Я поднял руки. У меня не было ни малейшего желания драться с Греем.

– Он не был тем человеком, каким мы оба хотели его видеть.

– И что? Он принял и вырастил тебя, а ты предал и убил его.

– Мать вырастила нас, а Эрл сделал нас частью Тартара. Мы были больше его солдатами, нежели его сыновьями, и ты знаешь это.

– Ты не имел права убивать его! – Грей отвернулся, вытирая глаза.

Во многих отношениях он был еще мальчишкой. Он еще не обладал твердостью Эрла или меня, у него было мягкое сердце. Возможно, со временем это изменится, особенно если он продолжит жить жизнью МотоКлуба, но я не хотел, чтобы это произошло с ним. По какой-то причине я представлял, как Грей живет жизнью музыканта, гастролирует по маленьким клубам со своей гитарой и поет банальные песни о любви милым девушкам из маленьких городков.

– Либо я убью его, либо Лука Витиелло. Ты бы предпочел, чтобы Эрл умер от рук этого безумца?

Сомневаюсь, что смог бы убить Эрла так же легко, если бы ситуация была иной. Несмотря на неприязнь между нами в конце концов и его попытку заставить собак съесть меня, он был отцом большую часть моей жизни.

– Ему не пришлось бы умирать, если бы ты не выдал Витиелло наше местоположение. Ты предал нас и клуб. Ты предал меня.

Я впервые понял, что Грей был не только зол и расстроен, но и уязвлен моими действиями. Его глаза наполнились болью. Я попытался дотронуться до его плеча, но он отстранился, и я опустил руку.

– Ты знаешь почему я это сделал. Я объяснил тебе. И я никогда не хотел предавать тебя, Грей. Ты ненавидел то, что мы делали, так же, как и я. Ты не тот человек, который когда-либо обидел бы невинную девушку. Но Эрл не захотел прислушаться к голосу разума.

Грей снова опустился на камень и закурил еще одну сигарету.

– Закуришь для меня? – спросил я.

У меня было достаточно сигарет в заднем кармане, но я хотел посмотреть, что скажет Грей. Он без слов протянул мне свою пачку. Я достал сигарету, и Грэй зажег огонь.

– Я не хотел, чтобы тебя убили мины-ловушки, – пробормотал он.

Я с сомнением поднял бровь.

Грей пожал плечами.

– Я был уверен, что ты меня не послушаешь. Никто никогда меня не слушает.

– Я бы послушал, если бы Гуннар не вмешался.

– Я бы остановил тебя.

Я решил поверить ему. Ситуация между нами была достаточно запутанной. Я не хотел подливать масла в огонь.

– Что случилось с твоей щекой?

– Я защищал тебя. Когда парни начали говорить, что ты убил Эрла, я ввязался в драку. Достал нож. Они тоже, и один из них порезал мне щеку.

– Тебе повезло, что они тебя не убили. Драки с ножами не твоя специальность, Грей.

Грей оскалился.

– Я не должен был защищать тебя. Это моя ошибка. В конце концов, они говорили правду. Ты убил его. Я думал, итальянцы распускают слухи, ради твоей будущей смерти.

– Тебе известно, кто распускает слухи обо мне?– спросил я.

Грей покачал головой.

– Я держался подальше от мафии. Я бы все равно их не послушал. И я не слушал Роланда и других парней, когда они мне рассказали. Они наверняка знают имена.

Тогда мне придется поговорить с ними. Мне нужно найти крота, который жаждал моей смерти. Хотя список с каждым днем становился все длиннее и длиннее.

Грей встретил мой взгляд, в его глазах появился укоризненный блеск.

– Чего ты хочешь? Тебе здесь не рады. О твоей голове мечтает половина Тартара. Сомневаюсь, что ты здесь, чтобы увидеть меня.

– Да. Я беспокоился о тебе, – сказал я.

Грей усмехнулся.

– Я сбежал из Фамильи. И могу выжить самостоятельно.

– Я знаю. – я, наконец, затянулся сигаретой, которая наполовину догорела. – Чего хочет вторая половина Тартара? – спросил я с любопытством.

Грей оскалился.

– Они считали, что Эрла нужно обуздать, и думают, что именно это ты и сделал. Но они опасаются тебя из-за итальянцев. Ты действительно работаешь на них?

– Не на них, но я работаю с ними, чтобы найти тех, кто все еще предан Эрлу и кто намерен закончить то, что он не смог. Я буду защищать Марселлу, чего бы мне это ни стоило.

Рот Грея искривился.

– Все говорят, что она водит тебя за яйца, потому что хочет использовать тебя.

– У Марселлы нет причин использовать меня. Когда ее отец спас ее, она могла бросить меня как горячую картошку, но она позаботилась о том, чтобы я оказался в безопасности.

– Ты любишь ее?

Я размышлял над этим вопросом даже после того, как сказал ей. Я никогда раньше не говорил девушке, что люблю ее, и не был уверен, как определить, когда ты переходишь грань между влюбленностью и настоящей любовью, но отказ от жизни, которую ты знал, ради кого-то казался довольно хорошим показателем.

– Люблю.

Грей кивнул.

– А Гуннар знает, кто распустил обо мне слухи?

Я хотел сменить тему. Говорить о чувствах, особенно о любви с Греем было неловко. Я предпочитал держать свои эмоции и мысли при себе.

– Гуннар держался подальше от итальянцев, как и я. Он едва спасся живым.

Признаться, я был удивлен, что Гуннар выбрался живым, но его одержимость тренировками по выживанию, должно быть, пригодилась.

– Как думаешь, мне можно поговорить с ребятами в хижине, может, они смогут рассказать мне больше?

Грей кивнул.

– Гуннар очень зол на тебя, если тебе интересно. Больше, чем остальные. Так что, если кто и убьет тебя, то он.

Гуннар не выглядел слишком враждебным, по крайней мере, не больше, чем можно было ожидать. Если бы я оказался на его месте, я бы тоже разозлился.

– Кто эти парни с Гуннаром? Он сказал, что там был Роланд.

– Роланд вернулся сегодня утром, выполнив несколько поручений. Нам нужны деньги. Остальные просто пара парней, которые ушли в самом начале мести Эрла. Ричи, Курт и Бин.

Я помнил всех этих парней, но не разговаривал с ними целую вечность.

– И никто из них не собирается пустить мне пулю в лоб?

– Как я уже сказал, если Гуннар не убил тебя, то и они, скорее всего, тоже не убьют. Людей, которые хотят твоей смерти, нет в нашем кругу. Но у Эрла все еще много сторонников, особенно в Техасе. Они могут попытаться убить тебя и Марселлу. Можешь поверить моему слову, я никогда не предам тебя, – пробормотал Грей. – Ты можешь уйти, если думаешь, что я веду тебя в ловушку.

– Я доверяю тебе, Грей, – сказал я, но должен был признать, что почувствовал нотку настороженности. Может, это просто моя общая недоверчивость. – Ты должен уйти отсюда и поехать со мной. Я могу отвести тебя к матери. Она беспокоится о тебе.

– Я не поеду с тобой. Мне не к чему возвращаться. Я слишком стар, чтобы переезжать к маме.

Я не стал указывать на то, что ему все еще семнадцать и, следовательно, технически он должен жить с матерью. Мы оба почти никогда не сталкивались со стандартной семейной жизнью, так зачем начинать сейчас?

– Ты мог бы поехать со мной...

Я даже не был уверен, где я буду жить. У меня не было места, где можно было бы остановиться. Жить в одном из старых центров Тартара казалось плохой идеей. Теперь у меня есть деньги, но поиск квартиры в городе все равно займет время. И я сомневался, что Лука позволит мне спать в комнате Марселлы. Эта мысль почти заставила меня улыбнуться, но в то же время осознание того, что я действительно рассматриваю возможность жить под одной крышей с Марселлой, пугало до смерти. Черт, это становилось серьезным в моем мозгу. Мог ли я действительно сделать это? Особенно с дополнительным осложнением в виде семьи Марселлы?

– Я и близко не приближусь к итальянцам, – пробормотал Грей.

– Держись подальше от неприятностей, хорошо?

– Думаю, это тебе стоит прислушаться к собственному совету. Большинство хотят твоей смерти, нежели я.

Я горько усмехнулся.

– Я намерен выяснить, кто они, и устранить как можно больше.

Глава 14

Мэддокс

Мы с Греем вернулись в хижину. Грей вошел первым и на пару минут исчез из виду. Низкий гул бормотания донесся до меня, прежде чем Грей появился вновь. Кивнув мне, я последовал за ним. Бин, Курт, Ричи, Роланд и Гуннар сидели вокруг деревянного стола, перед ними стояли бутылки пива. Все их взгляды следили за мной, когда я сел на свободный стул.

– У тебя есть яйца, чтобы приехать сюда после того, что ты сделал. А я думал, что принцесса Витиелло держит твои яйца в своих руках, – сказал Бин, оскалившись в ухмылке и показав свой отсутствующий передний зуб.

Эрл выбил его и запретил Бину его заменять. Он должен был оставить прореху на память. Вскоре после этого Бин стал Кочевником, возможно, два года назад.

– Она делает это время от времени, – сказал я, пожав плечами.

– Ты уверен, что она их не отрезала? – спросил Ричи.

Я кивнул на полную бутылку.

– Можно мне одну? Слушая всякую чушь меня замучивает жажда.

Гуннар подавил ухмылку и протянул мне бутылку.

– Держи. Но мы оба знаем, что ты здесь не для любезностей или восстановления старых связей, верно, Мэд?

– Я хочу прояснить одну вещь: я не имею ничего против кого-либо за этим столом. Я не хочу ничьей головы, если только они не хотят моей или Марселлы. Так что если вы не собираетесь причинить вред моей женщине или мне, я не стану надирать вам зад.

Ричи поставил свою бутылку с ненужной силой.

– Шестеро против одного, Мэд. Ты разинул рот, думая, что выживешь, если пойдешь против нас. Ты даже не вооружен.

– Я могу уделать вас. Большинство из вас последние несколько лет жили ленивой жизнью. – я сделал паузу, потому что я не был настолько самонадеян, чтобы думать, что я действительно могу победить их всех сразу. – И кто сказал, что я один. Не забывайте, я теперь работаю с мафией.

Роланд усмехнулся.

– Некоторые из этих итальянцев, похоже, тоже жаждут твоей смерти, Мэд. Не уверен, что ты выбрал правильную сторону.

– И кто же? Слышал, ты говорил с людьми, которые хотят моей смерти.

– Не лично. Я и близко не подхожу к людям Витиелло.

Гуннар прищурился и посмотрел на свою бутылку.

Я сузил глаза.

– Правда?

Он вздохнул.

– Я наткнулся на парня-великана через день или около того после моего побега. Я был все еще не совсем в себе и достаточно глуп, чтобы спрятаться в одном из наших старых складов. Удар по голове сильно меня подкосил.

– Парень-великан? Ты имеешь в виду Амо?

Гуннар кивнул.

– Да. Пацан догнал меня с другим парнем, и я был уверен, что они прикончат меня прямо там, эти маленькие ублюдки, но вместо этого Амо рассказал мне о том, как ты убил Эрла и искал новые головы Тартара.

– И тебе не нашлось ничего лучше, чем распространить эту информацию?

Гуннар промурлыкал.

– Ты же не ждешь от меня преданности? Я был очень зол, особенно в первые дни, когда у меня болела голова, и я не знал, что ты позаботился о том, чтобы Грей выбрался живым. Я рассказал только одному или двум парням, но это, очевидно, распространилось. Но я не удивлюсь, если парниша Витиелло рассказал еще нескольким байкерам. Похоже, он затаил на тебя обиду.

– Возможно, ему не нравится идея, что ты погружаешь свой уродливый член в рот и киску его сестры, – сказал Бин со смехом.

Я ударил его. Он вскрикнул и зажал рот. Несколько пистолетов направились на меня.

Я поднял ладони.

– Не оскорбляй мою женщину.

Роланд покачал головой.

– Ты пытаешься сделать невозможное возможным, Мэд. Послушай мой совет, покинь Витиелло, пока еще можешь. Лучше жить с воспоминаниями о нескольких ночах с избалованной принцессой, чем умереть в тот момент, когда она потеряет к тебе интерес.

Все кивнули.

– Возможно, ей понравилась дикая поездка с байкером, но в конце концов она выберет кого-то из своих, – сказал Гуннар.

– Я приехал сюда не за советом по поводу отношений, особенно от вас, ребята. Мне нужна была информация, и я ее получил, так что спасибо. – я встал. – Вы собираетесь восстанавливать Тартар?

Роланд и Гуннар обменялись взглядами.

– Как только мы найдем президента.

Грей открыл рот, но тут же закрыл его и скрестил руки перед грудью.

– Тогда удачи, – сказал я, вставая. – Мне пора возвращаться.

– Назад к итальянцам? – спросил Бин с насмешкой.

– Назад к моей женщине. – я сжал плечо Грея. – Позвони мне, если тебе понадобится моя помощь, хорошо?

Грей встретил мой взгляд и кивнул.

Я надеялся, что он действительно примет мое предложение.

– И навещай маму время от времени. Она волнуется.

Гуннар встал и вышел вслед за мной из хижины.

– Сейчас у тебя больше врагов, чем друзей, Мэд. Убедись, что ты знаешь, кто есть кто. Твое место здесь. Надеюсь, тебе не понадобится много времени, чтобы понять это. Нам бы пригодился такой умный лидер, как ты, чтобы восстановить разрушенное.

Я натянуто улыбнулся.

– Вы прекрасно обойдетесь без меня.

Я повернулся и вернулся к своему мотоциклу. Я не мог отрицать этого. И не был уверен, что не буду скучать по такому образу жизни. Чувство свободы, братства, как это было в первые годы, когда я стал членом Тартар. Я мало что знал о жизни Фамильи, а то, что знал, казалось наполненным старомодными традициями и лицемерными правилами. Я не был уверен, смогу ли я вписаться туда, но ради Марселлы я бы попытался.

Но сначала, прежде чем я смогу даже подумать о работе в Фамилье, а тем более попытаться вписаться в семью Витиелло, мне нужно серьезно поговорить с Амо, мать его, Витиелло.

Марселла

Чтобы отвлечь меня от случившегося, мама пригласила меня на день спа. В последнюю минуту она записала меня в наш любимый салон, студию по маникюру и спа-салон.

– Все будет как прежде. Ты забудешь обо всех своих заботах, – сказала мама с доброй улыбкой.

Но все было не так, и я не забыла. Мы не пошли через парадный вход, как раньше, а пробрались через служебный вход сзади, накинув на голову капюшоны, как преступники, избегая любопытных глаз.

К этому времени пресса уже узнала о моем спасении, а поскольку адвокат папы опубликовал лишь очень короткое, ничего не значащее заявление, спекуляции стремительно росли. После утечки видео с моей обнаженной натурой все в стране заговорили о моем похищении. Сохранить это в тайне было невозможно даже для отца, и теперь все хотели знать как можно больше о моем возвращении.

Один из наших телохранителей прогнал папарацци, прятавшегося за мусорными баками, разбив его, несомненно, дорогую камеру и бросив ее обратно мужчине, который поспешил скрыться. Папиному адвокату, вероятно, придется разобраться и с этим.

Мама сжала мою руку и улыбнулась, когда мы, наконец, сняли толстовки в спа-салоне. В холле пахло лемонграссом и мятой – знакомый запах. Я уже сбилась со счета, сколько раз мы с мамой проводили здесь девичий день.

– В конце концов, пресса и все остальные забудут о том, что произошло, Марси. Они потеряют интерес. Нам просто придется затаиться на некоторое время.

– Ты имеешь в виду спрятаться.

Мама бросила на меня неуверенный взгляд.

Мэй, одна из сотрудниц, подошла к нам. Она улыбалась, как всегда, но я уловила любопытство в ее глазах. Она тоже знала, что произошло.

Забыть о случившемся оказалось нелегко.

Я уже начала расслабляться, когда мастер по волосам попросила меня снять серьгу, чтобы как следует вымыть волосы для интенсивного увлажнения и придания блеска.

– Она не может, – вмешалась мама твердым голосом. – Вам просто придется быть более осторожной.

Я проглотила ответ, но не смогла снова расслабиться.

Следующий инцидент произошел, когда Мэй делала мне маникюр. Ногти были частично отломаны, а кончики пальцев местами окровавлены. Я видела вопросы в ее глазах, даже если она их не задавала. Мама продолжала бросать обеспокоенные взгляды в нашу сторону, что тоже не говорило о нормальности.

Последней каплей стал наш визит на массаж.

– Раздевайтесь и устраивайтесь поудобнее, – сказала Мэй своим обычным певучим голосом.

Я начала снимать халат, который надела в начале нашего спа-дня, но мама коснулась моей руки и остановила меня, ее глаза были встревожены.

– Может, мы сегодня пропустим массаж спины и сделаем только ноги, – сказала она Мэй.

Потребовалось мгновение, чтобы понять, почему. Из-за татуировки на моей спине.

Мэй замерла, и я тоже. Я опустила руку, оставив халат на себе. Мэй сделала все, как сказала мама, и только массировала наши икры и ступни, что было, как всегда, замечательно, но я не могла насладиться ни единым моментом.

Я молчала по дороге домой и даже когда мы вошли в особняк. Папа был дома, наверное, потому что мама написала ему сообщение.

Он поцеловал меня в висок.

– Быть может, тебе стоит остаться дома на пару недель.

– Я не хочу прятаться. Я не сделала ничего плохого, – огрызнулась я.

– Конечно, ты ничего не сделала, – сказала мама. – Ты знаешь, что мы не для этого защищаем тебя от общественности. Но ты же понимаешь, какими бывают люди.

– Они нуждаются в сплетнях, – прорычал отец. – Им нужно искать их в другом месте.

– Я не стану прятаться, – сказала я наконец. – Они придумают свои собственные истории, если я не расскажу им свою версию. Чем больше я буду скрывать, тем больше они будут думать, что мне есть что скрывать, а скрывать что-то – значит испытывать вину. Я не стану прятаться!

Отец улыбнулся, в его глазах появился намек на гордость.

– Хорошо. Что предлагаешь?

– Вечеринка у Мэра Штайна через пару недель, я хочу на ней присутствовать. И я не буду пробираться в здание через черный ход или надевать капюшон, скрывая лицо. Если папарацци захотят сфотографировать меня, они получат это на моих условиях, как это было раньше.

– Они попытаются запечатлеть тебя в неожиданности и уязвимости. Возможно, сфотографируют твое ухо или татуировку, – мягко сказала мама.

Она всегда старалась защитить меня.

Я пожала плечами.

– Я знаю эту игру. Я играла в нее много лет, и они никогда не получали ничего, чего я не хотела. У меня нет намерения изменять это сейчас. Они увидят мою татуировку, когда она будет изменена так, как я хочу, и мое ухо... – я сделала паузу.

Очевидный дефект беспокоил меня, я не могла отрицать этого. Для человека, который всегда стремился к совершенству, и которого хвалили за безупречную красоту, это вызов быть разорванной. Но я также гордилась этой отметиной, потому что она показывала, что я пережила.

– Я не буду прятать ухо, не всегда. Я буду носить клеймо, как члены мафии носят свои шрамы, с гордостью и как знак того, что в жизни есть вещи, ради которых стоит страдать.

– Я никогда не гордился тобой больше, чем сейчас, – пробормотал папа.

Мама поцеловала меня в лоб.

Я знала, что они оба все еще беспокоятся о том, что я стала частью Фамильи, что я подвергну себя еще большей опасности, но то, что они гордятся девушкой, которой я становлюсь, значило для меня больше всего на свете.

Глава 5

Мэддокс

Последнюю ночь перед возвращением в Нью-Йорк я провел в палатке на обочине дороги, глядя на ночное небо, в голове крутилось слишком много мыслей. Сегодняшнее прощание с Греем навеяло на меня тоску. Это было похоже на настоящее прощание, а не на «до встречи». Даже если бы мы с ним продолжили общение, встречи стали бы редкими. Работа с Витиелло и статус изгоя в байкерском мире затрудняли регулярные встречи с семьей. Я буду скучать по нему и по той части жизни, которую я вел раньше, но ни одна из этих вещей не звала меня громче, чем желание вновь заключить в объятия Марселлу.

Вместо того, чтобы отправиться в Сферу для разговора с Витиелло на следующее утро, или в особняк к ним, чтобы увидеть Марселлу – если они вообще позволят мне увидеть ее без долбаной встречи – я направился в приют для животных, надеясь наткнуться на Гроула. Я не был уверен, почему я почувствовал связь с этим не очень разговорчивым человеком, но я ощутил ее, возможно, потому что он тоже был врагом Витиелло и каким-то образом сумел стать частью команды.

Подъехав к знакомому месту, я сразу же заметил недавно установленные камеры наблюдения, прикрепленные к высоким столбам. Я бы поставил на кон свои яйца, что здесь имелись и датчики движения, и я знал, почему они внезапно появились. Из-за меня. И, быть может, из-за остальных членов фан-клуба Эрла. Но точно из-за меня.

Я криво усмехнулся, остановившись перед домом, и помахал рукой, зная, что кто-нибудь да меня увидит.

Сняв шлем, я слез с мотоцикла, и тут же мой взгляд привлекли длинные черные волосы. Мое сердцебиение участилось от волнения. Черт. Я скучал по ней.

Марселла сидела на корточках перед огороженной территорией, где Гроул держал несколько ротвейлеров. Я не ожидал увидеть ее здесь, и невозможно описать поток эмоций, которые пронеслись через мое тело. Марселла повернулась на звук двигателя, и, как и в первый раз, когда я увидел ее, я прибывал в благоговейном восторге от нее. Я сомневался, что это когда-нибудь изменится. Не только ее красота, но и то, как она двигалась, как держалась, и огонь в ее глазах. Проклятье.

Гроул, который находился рядом, потянул Марселлу за собой, будто я представлял опасность, так что я определенно еще не признан заслуживающим доверия. Я не мог сказать, удивился ли Гроул, увидев меня. Занимался ли он распространением информации об убийстве Эрла?

Марселла, однако, этого не потерпела. Она вырвалась из рук Гроула и бросилась ко мне. Я усмехнулся ее энтузиазму, пока не понял, что она вовсе не рада меня видеть. Она выглядела жутко взбешенной. Ее черные волосы развевались на ветру, одета она была в темно-синие джинсы, простую белую футболку и белые кроссовки, но даже в такой обычной одежде она выбивала из меня дух.

Мелькнувшее вчера ночью сомнение по поводу всего, что я отдал и все еще буду отдавать ради Марселлы, тут же испарилось. Она того стоила.

Марселла резко остановилась прямо передо мной, ее глаза вспыхнули яростью.

– Четыре дня без единого слова от тебя!

Я потянулся к ней, желая поцеловать, прикоснуться, хоть что-нибудь, но она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и ее ярость усилилась.

– Ты сбежал. Я думала, ты ушел навсегда. Я думала, ты играл со мной.

– Блядь, Белоснежка, – пробормотал я. – Я убил Эрла ради тебя. Я предал свой клуб ради тебя. И ты подумала, я играл с тобой? Если бы все было так, я был бы худшим игроком в истории, потому что ты победила во всех отношениях, которые имеют значение.

Она искала мои глаза, пытаясь понять, насколько я честен. Ей еще предстояло поработать над абсолютным доверием, но полагаю, что нам обоим придётся над этим потрудиться.

– Тогда почему ты сбежал?

– Мне нужно было убедиться, что с Греем все в порядке. В последний раз, когда я его видел, он сбежал от твоего отца и его солдат незадолго до того, как меня вырубили.

– Почему ты не мог сказать мне, что отправляешься к брату? Я не понимаю, почему ты сбежал, не сказав ни слова. Согласись, это выглядит подозрительно.

– Я не мог сказать тебе, куда я держу путь, потому что кто-то распространил информацию о том, что я убил своего дядю, и пока я не знал, кто этот человек, я не мог рисковать, что новости о том, что я разыскиваю своего брата, распространятся. Это сделало бы ситуацию более опасной для него и для меня.

Она насмехалась.

– Ты мог бы рассказать мне. Ты можешь мне доверять. Не я слила информацию, если ты об этом беспокоишься.

Расстояние между нами сводило меня с ума. Я просто хотел притянуть ее к себе и уткнуться носом в ее горло.

– Я знаю, что это не ты, и я доверяю тебе.

– Очевидно, недостаточно.

Она посмотрела в сторону питомника, поджав пухлые губы и насупив темные брови.

Я стиснул зубы.

Она права. Но и она еще мне не доверяла.

– Мы не так давно знакомы, и большую часть времени мы были врагами.

Было странно, скольким я рисковал ради этой девушки, которую едва знал, и все же в глубине души я понимал, что сделаю это снова.

Взгляд Марселлы мог заморозить ад. Она была серьезно рассержена. Хотя я не был уверен, что она злилась только на меня.

– Кто это был? Кто слил информацию о тебе?

Я вздохнул. Это разговор, которого я не ждал. Марселла была абсолютно предана своей семье, и нападение на ее брата не принесло бы мне никаких бонусных очков, но я не стал бы ей лгать.

– Твой брат.

Ее позвоночник напрягся, и она тут же покачала головой.

– Амо не пошел бы против приказа отца, а отец запретил утечку информации. Твоя информация, должно быть, ошибочна. Амо не мог этого сделать.

Я поднял брови. Эту реакцию я ожидал. Ее доверие к отцу было слишком велико.

– Ты уверена? А я уверен, что у него имелось достаточно причин для этого. И не то чтобы он опасался последствий. Твой отец никогда бы не убил твоего брата за проступок, как он делал это со своими солдатами.

– Но почему он... – Марселла нахмурила брови в раздумье.

Держу пари, она нашла сотню причин, почему ее брат и остальные члены ее семьи хотели, чтобы мои старые приятели-байкеры знали, что за убийством Эрла стоял я. С таким же успехом они могли бы нарисовать мишень на моем лбу. Мы являлись врагами долгие годы, оставались врагами и сейчас, и я боялся, что мы останемся врагами еще долгое время – независимо от того, чего хочет Марселла.

– Я поговорю с ним, – решительно произнесла она.

Мне самому хотелось уладить все с Амо, но в итоге я могу пустить ему пулю в лоб, так что, наверное, будет лучше, если Марселла с ним разберется. Я не хотел, чтобы Амо, чертов Витиелло, стал концом моих отношений с Марселлой. Гроул подошел ближе во время нашего разговора, и его настороженный взгляд сказал мне, что он готов вмешаться, если потребуется. Я одарил его язвительной улыбкой, на которую он, конечно же, не ответил. Улыбка не входила в его стандартный репертуар.

– Все думали, что ты сбежал, потому что захотел свободы, – сказала Марселла гораздо более мягким тоном.

– Ты тоже так подумала?

Марселла никак не отреагировала, только внимательно наблюдала за мной.

– Тебе это не приходило в голову?

Я подошел ближе. Черт. Мне действительно необходимо прикоснуться к ней, иначе я сойду с ума.

– Даже если и так, я сейчас здесь, верно? Ты в моей голове и сердце, и я не могу без тебя.

Марселла покачала головой.

– Если ты думаешь, что быть со мной означает лишиться свободы, то, наверное, лучше нам не тратить времени.

Она это серьезна? Я схватил ее за шею и прижал к себе, яростно целуя. На мгновение она прижалась ко мне, ее губы смягчились, разомкнулись, приглашая меня, но затем она оттолкнула меня, сверкнув глазами.

– Хочешь прощального секса?

– Бред, Марселла. Я хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни, каждый божий день. Мне больше ничего не нужно. Ты действительно думаешь, что секс будет стоить того, чтобы получить такой взгляд? – я кивнул в сторону Гроула, который наблюдал за мной, как за возможной угрозой, заставляя меня почувствовать себя действительно желанным гостем в Фамилье.

Она все еще не выглядела счастливой. Если это возможно, она выглядела еще злее.

– Если мы хотим попробовать ещё, ты должен понять, что быть со мной не означает, что ты не свободен. Я не хочу становиться твоими оковами. И ты должен рассказать мне все. Я не позволю лгать мне, даже по недомолвке.

– Я ни черта не врал! – прорычал я.

Гроул напрягся. Я еще раз криво улыбнулся его дерганности. Словно я когда-либо причиню вред Марселле. Единственная кровь, которую я пролью, будет его, если он не перестанет действовать мне на нервы.

Она ткнула пальцем мне в грудь.

– Ты ушел, ничего мне не сказав.

– Я ушёл. И я сожалею об этом, но это позволило мне окончательно уладить дела.

Гроул заговорил по телефону. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что на другом конце был Лука.

– С твоим братом?

Я кивнул.

– С ним и несколькими моими братьями-байкерами.

Марселла с любопытством наклонила голову.

– Разве они не считают тебя своим врагом?

– Они опасаются меня, это точно, но они Кочевники. Они покинули клубную жизнь именно потому, что им не нравилось, как Эрл ведет дела, поэтому они не проливали слишком много слез по поводу его смерти.

Гроул придвинулся еще ближе.

– Я хочу поговорить с тобой.

Он показал в сторону моего грузовика. Марселла отошла, и я последовал за Гроулом.

– Тебе не следовало приезжать сюда снова. Ты должен сначала отчитаться перед Лукой, особенно перед тем, как увидеться с Марселлой.

Я усмехнулся.

– Я не один из людей Луки. Я могу делать все, что захочу.

Мой взгляд постоянно возвращался к Марселле. Она сидела на корточках перед забором и разговаривала с ротвейлером, сидевшего прямо перед ней. Я не был уверен, от чего труднее отвести взгляд: от того, как ее джинсы подчеркивали ее круглый зад, или от мягкого выражения на ее лице, когда она разговаривала с собакой.

– Такие девушки, как она, ни от кого не терпят дерьма и заслуживают самого лучшего, – прорычал Гроул, проследив за моим взглядом.

– Ты не должен говорить мне, что она заслуживает лучшего. Все в Фамилье так считают.

– Моя жена заслуживала лучшего, когда мы только познакомились, но я работал, пока не стал достоин ее.

– Это и есть мой план, – сказал я. – Я помогу ей и Фамилье.

Гроул смотрел на меня со стоическим спокойствием.

– Ты должен отчитаться перед Лукой, прежде чем приезжать сюда. Если ты хочешь, чтобы тебя приняли, ты обязан следовать правилам.

– Забавно, что ты так говоришь, учитывая, что некоторые люди в Фамильи, похоже, тоже не следуют правилам, раз информация об Эрле стала известна.

Выражение лица Гроула не изменилось. Если он и был удивлен новостями, то хорошо это скрыл. А может, ему просто наплевать. Он выглядел человеком, которого заботят только его собаки и жена, о которой он постоянно упоминал.

– Я вернусь к Марселле. Если хочешь, доложи Луке.

Он не остановил меня, но его взгляд следовал за мной, пока я шел к Марселле. От пристального взгляда Гроула мне захотелось почесать кожу. Марселла ненадолго подняла голову и, увидев ее на коленях передо мной, это вызвало поток образов, в которых я сейчас точно не нуждался.

Я опустился на колени рядом с ней.

– Это Сатана?

У собаки имелись знакомые шрамы, и она смотрела на меня напряженными карими глазами.

– У нее новое имя, – размышляла Марселла. – Ненавистно называть ее Сатаной.

– Собаки привыкают к своим именам.

Марселла пожала плечами.

– Ей нравится ее новое имя. Я выбрала для нее имя Сантана, потому что оно похоже на ее старое, но все знают, что она девочка.

Я усмехнулся. Конечно. Я сомневался, что собаке не все равно, как ее зовут – мальчик или девочка. Тем не менее, меня поразила забота Марселлы над животным.

Она встретила мой взгляд.

– Почему ты так смотришь на меня?

Я мог сказать, что она постепенно теплела ко мне, но все еще злилась и, возможно, была в замешательстве из-за своего брата.

– Потому что я скучал по тебе, по твоему прекрасному лицу и даже по твоему злобному взгляду, но больше всего по твоим губам на моих.

Я дразняще усмехнулся, но она вскинула бровь и отмахнулась от меня, не моргнув глазом.

Черт. Эта девушка может быть ледяной королевой.

– Я думаю о том, чтобы приютить ее. Но отец никогда не позволит мне взять домой собаку. Об этом не может быть и речи.