Текст книги "Порожденная Грехом (2)"

Автор книги: Кора Рейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Я расхаживала по комнате.

– Как мне поможет встреча с моим бывшим парнем через несколько часов после ухода Мэддокса?

– Старое пламя горит дольше, верно? – пробормотал Амо.

Я бы швырнула в него еще одну книгу, и не промахнулась бы на этот раз, если бы не присутствие мамы.

– Ты увидишься с ним, или мне выпроводить его? – спросила мама. – Он в фойе.

Я не могла поверить, что Джованни здесь. Из всех людей, которых я не хотела видеть сейчас, он был на первом месте.

– Выпроводи его. Не могу с ним сейчас иметь дело.

Мама кивнула и повернулась.

Мэддокс, вероятно, в этот момент уже устраивался поудобнее с одной из своих пассий, чтобы она сделала ему минет. Эта мысль вызвала у меня тошноту и ярость одновременно. Я не жалела о произошедшем между нами, мне это слишком понравилось, но я хотела бы, чтобы меня не вовлекали в это эмоционально.

– Подожди! – крикнула я, спотыкаясь вслед за мамой. Она повернулась с поднятыми бровями. – Я поговорю с ним, – быстро сказала я. – Было бы невежливо прогонять его, когда он проделал такой путь.

– Верно, – сказала мама. – Будь непредвзятой.

Она имела в виду, что, возможно, я пересмотрю свое мнение о Джованни. Моим первым инстинктом было сказать нет, потому что расставание с Джованни стало освобождением. Я не могла понять, как возобновление отношений с ним может помочь мне чувствовать себя лучше. Возвращаться к бывшему парню только потому, что не можешь быть одна или чтобы успокоить разбитое сердце, худший вариант.

– Должна ли я сказать ему, что тебе нужно подготовиться?

Я посмотрела на себя сверху вниз. На мне были спортивные леггинсы и кофта – одежда, которую я надевала на людях только по дороге в спортзал или из него. Тем не менее, я покачала головой.

– Мне не хочется наряжаться.

Джованни мог увидеть настоящую меня, девушку без макияжа и в кофте. Это была лишь крошечная часть меня, но он никогда ее не встречал. Только идеальную Марселлу. Я последовала за мамой вниз. Как она и сказала, Джованни ждал в фойе, рассматривая старую семейную фотографию с легким любопытством. Должно быть, он видел ее сотни раз. Он повернулся ко мне, когда я встала на последнюю ступеньку, его глаза рассматривали мой наряд. На его лице промелькнуло удивление, но он быстро скрыл его теплой улыбкой.

К моему шоку, я больше не злилась на Джованни за его слова о том, что я буду уничтожена, если порву с ним. Похищение расставило все по своим местам. Он был ранен и шокирован, поэтому выплеснул свою злость единственным доступным способом.

Я кивнула маме, показывая, что она может уходить. Она проскользнула в гостиную и закрыла дверь.

Между мной и Джованни воцарилась тишина. Он, как обычно, был безупречно одет в рубашку на пуговицах и слаксы плюс будапетеры. Этот наряд больше ничего для меня не значил. Мэддокс превратил меня в любительницу кожаных курток, байкерских ботинок и джинсов, что еще больше злило, поскольку в нашем кругу никто так не одевался.

– Марси, – мягко произнёс Джованни, отрывая меня от мыслей.

Я заставила себя улыбнуться и сделала последний шаг вниз, но не подошла к нему ближе.

– Джованни, хорошо выглядишь.

Это была самая бессмысленная вещь, которую я могла произнести, и ее можно было бы превзойти, только если бы я заговорила о погоде.

Его улыбка расширилась.

– Ты тоже.

Я покачала головой.

– Я в спортивной одежде и без макияжа. Тебе не нужно лгать.

– Я не лгу, Марси. Я не поклонник твоего наряда, но ты прекрасна, как всегда.

– Спасибо, – ответила я и улыбнулась более искренне, чем за весь день.

В прошлом замечание о моем наряде вывело бы меня из себя, но теперь мне было все равно на одобрение Джованни. Быть идеальной в глазах всех было выше моих сил, и во многих отношениях это облегчало жизнь.

– Могу я подойти поближе? – спросил Джованни.

– Почему ты спрашиваешь?

Но тут меня осенило. Слухи дошли до его ушей, и он подумал, что я испугаюсь его близости. Не то чтобы он и раньше был таким обидчивым, но я была уверена, что сейчас его нерешительность проистекает из другого.

– Конечно. Я в порядке, Джованни. Тебе не нужно обращаться со мной так, будто я сломана.

Джованни сократил расстояние между нами и взял меня за руки, чего я никак не ожидала, но я не отстранилась. Находиться рядом с кем-то, кроме семьи, было приятно после всего, но Джованни не был тем, которого я хотела утешить. И все же этот человек удрал, как проклятый трус. Я отбросила все мысли о Мэддоксе в сторону.

Джованни встретил мой взгляд. Его взгляд был влюбленным и преданным, как и раньше. Он не сбежал. Нет, он здесь и просил меня о втором шансе.

– Я хочу, чтобы мы попробовали еще раз. На этот раз все может быть по-другому, Марси.

– Как по-другому? – спросила я.

Он понизил голос, словно боялся, что кто-то может подслушивать.

Это почти заставило меня снова закатить глаза.

– Я бы больше не сдерживался. Я бы дал тебе все, чего ты хочешь. Я бы целовал тебя везде, касался тебя везде. Я бы спал с тобой.

– Ты бы стал?

– Да, – ответил он. – Нас больше ничто не сдерживает. Мы могли бы быть как нормальная пара, даже не будучи женатыми. Люди все равно не станут ожидать кровавых простыней.

Потребовалось мгновение, чтобы осмыслить его слова, а затем пережить их. В его голосе звучало облегчение от того, что я переспала с Мэддоксом, потому что слухи о том, что я переспала с байкером, означали, что ему больше не нужно беречь мою девственность. Это означало, что он больше не должен бояться моего отца, потому что по сравнению с Мэддоксом, то, что я переспала с Джованни, было тем, чему папа, вероятно, аплодировал бы.

Я вырвала свои руки из его, снова разозлившись.

– Ты ошибаешься. Что-то сдерживает нас, а это мои чувства к тебе. Я больше не хочу быть с тобой, ни в физическом смысле, ни в эмоциональном. Я двигаюсь дальше, Джованни, и ты тоже должен.

– Марси, ты не должна стыдиться произошедшего. Слухи со временем утихнут. Когда мы поженимся, люди будут видеть в тебе только женщину рядом со мной.

Потребовалось невозможное самообладание, чтобы не закричать на него во все горло. Я и так сдерживала слишком много эмоций, но не хотела тревожить маму или, что еще хуже, отца. Они и так круглосуточно нянчились со мной, и психический срыв определенно не помог бы мне.

– Пожалуйста, уходи, – выдавила я. – Я не хочу сейчас быть женщиной на чьей-то стороне. Я хочу сосредоточиться на работе. Изучение всех тонкостей Фамильи потребует времени и преданности. Думаю, тебе стоит поискать другую женщину.

Я должна была признать, что горжусь собой за свой в меру спокойный голос.

На лице Джованни промелькнул намек на сочувственную улыбку.

– Мой отец упомянул о твоем плане присоединиться к Фамилье. – он покачал головой с видом, который нельзя было назвать иначе как снисходительным. – Послушай, Марси, твой отец подтрунивает над тобой, потому что ты испытала боль, но люди начинают болтать. Женщине не подобает хотеть занять место в наших рядах.

Женщины не должны ничего хотеть. Ни секса, ни любви, и уж точно не места в мире, в котором они родились.

– Я хочу только того, чего заслуживаю, как Витиелло. Амо и Валерио не должны будут оправдывать свое желание быть частью Фамильи.

– Они мужчины, – ответил Джованни, словно это было для меня новостью.

Всегда ли он был таким невыносимым, или в прошлом я была более покладистой? Честно говоря, я не могла сказать.

– А я девушка, которая достаточно сильна, чтобы требовать того же.

Джованни вздохнул.

– Но ты не сталкиваешься с теми же испытаниями, что и каждый мужчина, который становится частью Фамильи. Мы должны принести клятву, набить татуировку. Мы обязаны проливать кровь и терпеть боль ради дела.

Я лишилась дара речи.

– Мне сделали татуировку, я истекала кровью и страдала от боли из-за вражды между Фамильей и Тартаром, Джованни.

Я откинула волосы в сторону, обнажив отсутствующую мочку уха. Затем расстегнула молнию на кофте и стянула футболку, обнажив плечо и верхнюю часть татуировки.

Глаза Джованни расширились, когда он увидел ее.

– Какую боль ты перенес, которая хуже по сравнению с этой? А?

– Мне жаль, Марси. Ты страдала, ты права. Но ты делала это не с мыслью о Фамилье, ты страдала не за дело. Ты стала побочным ущербом. И если бы ты знала какие-то ценные секреты, ты бы раскрыла их в ту же секунду, когда они пригрозили отрезать тебе ухо. – увидев мое выражение лица, он добавил: – Что вполне понятно. Ты женщина с иным уровнем устойчивости к боли.

– Пойдем, Джованни, – пробурчал Амо, спускаясь по ступенькам. – В прошлый раз, когда тебе пришлось участвовать в тренировочных боях, ты чуть не разревелся, потому что кто-то вывихнул твое чертово запястье. Марселла крепка как гвоздь. Если наш отец ожидает от нее боли ради дела, она пройдёт через это снова и не сломается, потому что она Витиелло. А татуировка не делает тебя более преданным. Марселла живет и дышит ради нашей семьи, а наша семья это Фамилья.

Я могла бы обнять его прямо здесь. Я могла справиться с Джованни сама, но поддержка Амо и то, как непринужденно он подтвердил, что я действительно пострадала за дело, имели в глазах Джованни совсем другой вес. Слово моего брата и отца, вероятно, всегда будет иметь больший вес, чем мое, но я постараюсь, чтобы мои слова были хотя бы услышаны.

Амо остановился рядом, одарив Джованни слегка тревожной улыбкой.

– Есть ли что-нибудь еще, что ты хочешь?

– Думаю, Джованни хочет уйти, – сказала я.

Джованни сделал шаг назад, затем еще один. Он кивнул.

– Мне жаль, что ты чувствуешь себя так, как чувствуешь, Марселла. Надеюсь, что это не будет светить дурным светом на тебя и твою семью.

– Пока, – пробормотал Амо, а Джованни наконец повернулся и поспешил на выход.

Я издала сдавленный крик, сжав руки в кулаки.

– Я хочу ударить что-нибудь очень крепкое.

– Если хочешь, можешь распотрошить мою боксерскую грушу. Я все равно собирался в спортзал.

– Хорошо, – ответила я. – В любом случае, лучшего места мне не найти.

О том, чтобы выйти на улицу или встретиться с подругами, не могло быть и речи.

Дверь открылась, и папа вошёл в фойе с Валерио рядом. Взгляд отца сразу же переместился на меня. Должно быть, он столкнулся с Джованни или, по крайней мере, увидел его машину. Хотя телохранители, скорей всего, сообщили ему о нашем госте в ту же секунду, как он приехал.

– Все в порядке? – спросил папа, переводя взгляд с меня на Амо.

– Мы собирались в спортзал, чтобы я могла потренироваться на боксерской груше Амо.

Серые глаза отца наполнились беспокойством.

– Что произошло с Джованни?

– Он придурок, – прокомментировал Валерио. – Он мне никогда не нравился, и я рад, что Марси его бросила. Ей нужен кто-то покруче.

– Спасибо за совет по поводу второй половинки, – сказала я со смехом. – В следующий раз я сначала посоветуюсь с тобой по поводу своего парня.

– Амо? – спросил папа, в его голосе слышался намек на нетерпение.

– Ничего не произошло, – твердо ответила я. – Он хотел получить второй шанс, а я отказала. Тогда он сообщил мне, что мне не стоит присоединяться к Фамилье, потому что я никогда не стану страдать от боли за дело, как это делают мужчины. – я пожала плечами. – Ничего страшного.

Гнев исказил лицо отца.

Валерио подошел ко мне.

– Некоторые из моих друзей говорили то же самое, но я надрал им задницы и сказал, что ты действительно крутая, и теперь они мне верят.

Я взъерошила его светлые волосы.

– Я самая счастливая девушка в мире, ведь у меня такие верные и жестокие братья.

– Я разберусь с Джованни и другими мужчинами, которые клевещут на тебя.

– Я докажу им свою правоту, пап.

Отец рассеянно кивнул, вероятно, уже составляя список людей, которых он собирается наказать. Это не заставит их зауважать меня больше.

– Могу я поговорить с тобой после тренировки? – спросила я.

– Я буду в кабинете, просто зайди.

– Можно мне с вами? – спросил Валерио, когда мы с Амо направились в подвал.

– Конечно, но мы хотим потренироваться, так что тебе стоит надеть спортивную одежду, – сказала я.

– Сейчас вернусь! – воскликнул Валерио, уже кружась на месте и мчась наверх.

– Он как белка на стероидах. Откуда он берет всю свою энергию? – пробормотал Амо.

Я усмехнулась и последовала за Амо вниз в его спортзал.

Амо показал мне, как наносить удару по боксёрской груше, делая это без особых усилий, и вскоре мои костяшки пальцев пылали. Валерио ворвался внутрь, с длинными конечностями и взъерошенными волосами. Вскоре мы все смеялись, по очереди нанося удары по груше. Даже Амо в кои-то веки отнесся к своей тренировке полусерьезно.

Когда через некоторое время я вновь поднялась наверх и направилась в папин кабинет, я чувствовала себя самой счастливой за последнее время. Сегодняшний день еще раз показал мне, что я могу пережить все, что угодно, пока у меня есть моя семья.

Постучавшись, я вошла в кабинет. Папа натянуто улыбнулся мне.

– О чем ты хочешь поговорить, принцесса?

– Я хочу услышать твоё честное мнение о том, как я могу заслужить уважение твоих солдат и действительно стать частью Фамильи. Работа в пол силы не поможет, теперь я это понимаю.

– Они не станут воспринимать тебя,. как часть Фамильи, пока мы официально не сделаем тебя ее членом.

– Тогда позволь мне принести клятву.

Отец покачал головой.

– Тебе придется порезать ладонь и набить татуировку.

Я подняла брови. Глаза отца переместились на мочку моего уха, на мгновение став страшными, прежде чем он испустил резкий вздох.

– Я жалею, что не убил Эрла. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я прикончил других Уайтов?

Грей и... Мэддокс. Человек, который постоянно всплывал в моей голове без приглашения. Убийство его ничего не изменит.

– Да, я уверена, – твердо ответила я. Я подошла к отцу и обвила руками его шею. – Может, твоим людям необходим жест, который покажет, что я действительно хочу этого и что ты потребуешь от меня определенных вещей в свою очередь. Я не против порезать свою ладонь, пап. Не после того, как пережила Тартар.

– Потому что ты страдала от порезов руками Тартара из-за меня, я не хочу, чтобы ты страдала от них снова.

– На этот раз это будет на моих условиях, мой клинок будет наносить порезы.

– Тем не менее, это будет больно.

– Я справлюсь, – твердо сказала я.

– Я знаю, что ты справишься. – папа коснулся моей щеки. – Но я не позволю тебе набить татуировку перед целым залом подглядывающих мужчин. К тебе всегда будут относиться по-другому, татуировка этого не изменит.

Я знала, когда нужно прекратить переговоры.

– Когда я смогу пройти посвящение?

Отец с усмешкой покачал головой.

– Через месяц состоится посвящение четырех мальчиков, или если ты хочешь пройти посвящение сама, то...

– Нет, я хочу пройти посвящение вместе с мужчинами.

Отец кивнул один раз.

– Ты выбрала очень трудный путь. Я рад, что ты не будешь обременена Уайтом в придачу.

Глава 3

Мэддокс

Мне понадобилось два дня и несколько тысяч долларов взятки, чтобы выяснить, где находится Грей. Мои старые знакомые, как и следовало ожидать, отнеслись ко мне с опаской и не захотели передавать информацию в качестве одолжения. Я едва покинул последний байкерский бар живым, но, по крайней мере, с информацией о новом убежище Гуннара. Слухи о том, что я стал предателем, распространились гораздо быстрее, чем я предполагал.

И не только это, люди знали, что я убил Эрла. Этой информацией обладали лишь очень немногие, и один из них, очевидно, с радостью разгласил ее, вероятно, надеясь, что меня скоро прикончат.

У меня имелись подозрения. Лука мог отпустить меня, потому что Марселла попросила его об этом, но он предпочел бы, чтобы я никогда не вернулся к ней. Он хотел моей смерти. Я не сомневался в этом. Я бы не назвал его коварным человеком, но отчаянные времена...

Конечно, он не единственный, кто знал, что я убил Эрла. Маттео, Амо, Марселла и, по крайней мере, Гроул... а возможно, и больше солдат Луки. За исключением Марселлы, каждый из них мог слить информацию ради моего избавления.

Хижина, где Гуннар прятался с несколькими другими байкерами, не была окружена забором, как наш последний клуб, но это не означало, что она была менее защищена. У Гуннара была склонность к минам-ловушкам. Этому он научился во время службы в армии, а затем усовершенствовал в среде препперов. Я припарковал свой мотоцикл на грунтовой дороге, ведущей к хижине. Виднелись три следа шин, глубокие борозды, которые со временем вдавились в почву. Логично, что люди придерживались этих следов, если вокруг кружила опасность. Проблема состояла в том, что я не верил, что все три следа одинаково безопасны. У меня возникло ощущение, что по крайней мере один из следов был ловушкой и скрывал в себе несколько бомб, ожидающих, чтобы разорвать меня на части. Я сканировал землю слева и справа от грунтовой дороги, надеясь найти знак, что там безопасно. Но трава скрывала от глаз возможные следы и бомбы. Не говоря уже о том, что я никогда не был хорош в работе со следами. Этим занимался Грей. Лучше всего было выбрать один из следов на грунтовой дороге и надеяться на лучшее.

Я встал на цыпочки, лучше разглядывая хижину. Через несколько секунд я заметил крышу грузовика. Если Гуннар и его друзья пользовались грузовиком, они могли использовать эту дорогу, поднимаясь наверх, тогда безопасными были бы только внешние следы. Если только они не использовали дорогу сзади, о которой я ничего не знал, или вообще не пользовались грузовиком... С моей точки обзора я не мог увидеть, находится ли он в рабочем состоянии.

Сделав глубокий вдох, я снова завел байк и уже собирался поехать по крайней левой дорожке, когда раздался голос:

– Я бы на твоем месте не выбирал эту дорожку.

Я вскинул голову, мои глаза расширились, а губы растянулись в улыбку, когда я заметил Грея. Он ничуть не выглядел счастливым при виде меня. Он все еще был одет в наряд Тартара. При виде этого у меня сжалось в груди. До недавнего времени я никуда не выходил без своей косухи, снимая ее только для сна и иногда для секса, хотя большинству дам нравилось видеть меня в ней.

Позади него появился Гуннар, выглядевший еще более несчастным. Даже на расстоянии я мог увидеть огромную шишку на его лбу, рядом с виском, куда я нанес удар.

– Что ты здесь делаешь, Мэддокс? Тебе здесь не рады.

– Я пришел с миром. Нам нужно поговорить.

Грей покачал головой. Я не был уверен, верит ли он, что я пришел с миром, или не хочет со мной разговаривать.

– Поговаривают, ты теперь один из приспешников Витиелло, Мэд. Убивать байкеров твоя новая работа. Не уверен, что хочу видеть тебя рядом со мной и моими друзьями, – крикнул Грей, скрестив руки на груди.

– Если бы я хотел убить вас, я мог бы сделать это в здании клуба. Я не хочу вашей смерти, и я не один из прихвостней Витиелло, уяснили?

Им не нужно знать, что в мои будущие обязанности входила охота на сторонников Эрла.

Грей снова покачал головой, пробормотав что-то Гуннару. Меня сводило с ума то, что он стоял слишком далеко, чтобы я мог услышать, о чем он говорит.

– Могу я подойти и поговорить?

Гуннар наставил на меня пистолет.

– Брось оружие и не пытайся нас подставить, Мэд. Раньше ты мне нравился, но теперь я без колебаний прикончу тебя.

– Я брошу оружие. – я снял пистолет и достал нож с ботинок и пояса и положил их на землю совершенно очевидным образом. Несмотря на то, что произошло, я все еще чувствовал определенное доверие к этим двоим. Возможно, это глупая ностальгия. – Готово.

– У наших друзей внутри хижины очень нервный спусковой крючок...

– Я понял, – перебил я Гуннара. – Я облажаюсь, и ты убьешь меня. Я буду вести себя хорошо, клянусь.

– Чего стоит твоя клятва? – крикнул Грей. – Ты лжец и обманщик.

– Ты можешь выбрать левую дорожку, – сказал Гуннар. – Середина плохая идея.

Я взглянул на Грея, который предупреждал меня о левом стороне, затем на Гуннара.

– Парень немного зол на тебя за то, что ты убил его старика, – объяснил Гуннар.

Грей развернулся и пошел прочь, оставив меня перед выбором, кому доверять. Мы с Гуннаром много раз совместно работали. Он нравился мне больше, чем все остальные. Но Грей мой брат, к тому же он вспыльчивый подросток, потерявший отца и клуб.

– Проклятье, – пробормотал я.

Сделав еще один глубокий вдох, я выбрал левую дорожку и завел байк. Мое сердце забилось, как у дикой лошади, когда шины коснулись почвы, и я практически затаил дыхание на протяжении всего пути до подъездной дорожки, где меня ждал Гуннар с пистолетом в руке.

Я рассмеялся, остановившись, переполненный облегчением от того, что меня не разорвало на мелкие кусочки.

– Заглуши двигатель, – приказал Гуннар, все еще держа пистолет направленным на мою голову.

Я сделал, как он сказал, и поднял руки над головой с кривой улыбкой.

– Да ладно, Гуннар. Мы не враги. Я ничего не имею против тебя. Я не убивал тебя. А ты не убивал меня. Считаю, мы квитом.

– Ты уничтожил клуб, – пробормотал Гуннар, ткнув пальцем в эмблему Тартара на груди. – Или ты забыл?

– Я ничего не уничтожал. Это сделал Эрл, когда начал пытать Марселлу. Все превратилось в неразбериху. Он сбился с пути. Ты это знаешь, и многие из Кочевников тоже. Поэтому они и ушли в первую очередь.

Гуннар смотрел на меня.

– Я не стану говорить, что тебе следовало поговорить с Эрлом, потому что мы оба знаем, чем бы это закончилось. Но ты мог бы выставить себя на голосование в качестве нового президента.

– Большинство мужчин, которые остались в клубе, были преданы Эрлу. Именно поэтому они остались и не стали Кочевниками. Я бы не победил, и тогда Эрл точно убил бы меня. В конце концов, он хотел моей смерти. Он пытался прикончить меня первым, так что я не расстроен, что убил его.

Гуннар пожал плечами.

– Отделение тоже мертво.

– Не обязательно. Ты и другие Кочевники могли бы создать все заново, с теми идеалами, которые были раньше. Братство и свобода. А не деньги, месть и наркотики.

Часть первоначального отделения Тартар все еще находилась в Техасе, а несколько небольших отделений были разбросаны по всему Восточному побережью. Но сердцем Тартара всегда было главное отделение Эрла, которое последовало за ним из Техаса в Джерси.

– И кто должен стать президентом? Грей? – он насмехался. – Он еще пацан.

– Он слишком молод, – согласился я. – Ты мог бы выполнять эту работу, пока Грей не будет готов взять на себя ответственность.

Гуннар улыбнулся.

– Я не лидер. И не хочу указывать этим парням, что делать. Мне просто хочется кататься на байке, пить пиво и хорошо проводить время со своими братьями. И ничего больше.

– Тогда выбери кого-нибудь другого. Как насчет Роланда? У него хорошие связи, и он всем нравится.

Роланд был одним из последних, кто стал Кочевником. Мы с ним хорошо ладили.

– Он всем нравится, ты сам это сказал. Ты когда-нибудь видел президента, который заслужил уважение банды байкеров тем, что был хорошим?

Я кивнул на пистолет в руке Гуннара.

– Может, уберешь его? Как я уже сказал, я пришел с миром. Вы не те люди, к которым у меня есть претензии.

– Так ты все еще на охоте?

– Не на охоте, но я присматриваю за старой командой Эрла. Мне не нужны неприятности, но я не стану ждать, пока их принесут к моему порогу.

– Ты имеешь в виду к порогу твоей девушки?

Я не подтвердил и не опроверг это, но Гуннар рассмеялся.

– Черт, она держит тебя за яйца.

– Как Барб держит твои.

Гуннар пожал плечами.

– Барб знает свое место в клубной жизни. А твоя девчонка нет. Тебе придется отказаться от жизни, к которой ты привык, от жизни, которой ты поклялся. Она не будет Старушкой.

– Она та, кем она является, а я тот, кем я являюсь. Мы можем оставаться теми, кто мы есть, и все равно быть вместе.

– Уверен? Я не вижу, чтобы ты трахал других или гонял на байке всю ночь напролёт, будучи комнатной собачкой ее старика.

– Я не буду ничьей комнатной собачкой, и не похоже, что ты давненько трахаешься с кем-то еще, кроме Барб.

Гуннар погрозил мне.

Я знал, что у него есть веские основания. Моя жизнь кардинально изменится, когда мы с Марселлой воссоединимся. Она уже изменилась в тот момент, когда я предал свой клуб и убил Эрла. Я еще не знал, как все сложится, как будет выглядеть наша жизнь через пять лет, но я знал, что хочу быть с Марселлой. Это все еще была шокирующая мысль, о которой я никогда не задумывался. Но Марселла изменила все, в какой-то степени даже меня самого.

– Ты мог бы возглавить новый Тартар, знаешь ли? – тихо произнёс Гуннар, шокировав меня.

– Ты сам сказал, что я сжег большую часть того, чем был Тартар, и убил не только Эрла, но и других байкеров. Сомневаюсь, что я получил бы много голосов, если бы выдвинул себя в президенты. Они бы повесили меня на ближайшем дереве.

– Они могли бы, или ты мог убедить их, что хочешь создать что-то лучшее.

Я усмехнулся и слез с байка.

– Гуннар, ты держал меня на мушке, потому что не доверял мне. Эти ребята знают меня еще меньше, и все, что им известно об мне, это слухи о моем предательстве и убийстве Эрла. Они не станут слушать, просто застрелят меня, и я даже не могу их винить.

Гуннар пожал плечами.

– Я бы подумал о том, чтобы отдать тебе свой голос. Мне не нравится, как ты вел дела, не нравится, что ты запал на итальянскую принцессу, но думаю, что ты мог бы стать отличным президентом.

Я снова покачала головой. Я всегда хотел быть презом Тартар. Долгое время я отбрасывал эту мысль, потому что Грей был законным наследником Эрла, а теперь мне пришлось отбросить ее снова. Быть президентом мотоклуба, особенно Тартар с его предысторией, и являться мужчиной на стороне Марселлы (а я чертовски хотел быть мужчиной на ее стороне) невозможно.

– Подумай об этом. Здесь есть и более красивые девушки. Быть может, даже красивее, чем итальянская принцесса.

Я бросил на него сомневающийся взгляд.

Он пожал плечами.

– Возможно, не красивее. Но они бы подошли.

Я подошел к Гуннару и похлопал его по плечу.

– Спасибо. Но дело не только в ее внешности. Марселла королева, и я не подозревал, что нуждаюсь в ней в своей в жизни. Нет никого, кого бы я хотел, чтобы меня водили за яйца. – я взглянул на хижину и заметил три головы, наблюдающие за нами через заляпанные грязью окна. Готов поспорить, что у каждого из этих парней в руке был пистолет. – Грэй там?

– Внизу по склону есть небольшой ручей. Он ходит туда, когда ему нужно подумать. – Гуннар остановил меня, положив руку на плечо. – Мальчик потерял не только отца, но и брата.

– Он не потерял меня.

– До нескольких минут назад он этого не знал и, возможно, до сих пор не знает. Ты можешь быть его врагом. Может, я дурак, раз думаю, что ты не мой враг тоже.

– Я не твой враг, Гуннар, и уж точно не враг Грея.

– Тогда скажи ему. Пацан потерян.

Я подавил чувство вины. Мои решения повлияли не только на меня. Они повлияли и на Грея.

– Убедись, что эти парни не проделают дыру в моей башке, хорошо?

Я спустился вниз по неровной тропинке, пробираясь через лес, следуя за звуком журчащей воды. Грей сидел на массивном камне, курил и смотрел вниз на поток.

Грей не поднимал глаз, хотя, должно быть, услышал мои шаги. Однако его плечи напряглись. С близкого расстояния он выглядел изможденным, будто сильно похудел за те несколько дней, что мы не виделись.

Я остановился рядом с ним, сначала ничего не говоря. Мне хотелось, чтобы он начал этот разговор, чтобы мне было легче вступить в него. В этот раз я вел себя как трус, но чувство вины всегда заставляло меня чувствовать себя неловко.

В конце концов я прочистил горло. Грей отбросил сигарету. Он выглядел старше, чем я его помнил, и на его левой щеке виднелся свежий порез.

– Ничего не скажешь? – спросил я.

Все еще ничего.

– Может, объяснишь, почему хотел убить меня, отправив по заминированной дорожке?

Я должен признать, что мне было чертовски больно думать, что Грей хотел моей смерти, что он ненавидит меня настолько, что хочет видеть, как меня разрывает на части мина-ловушка. Возможно, я не должен удивляться.

– Поклянись, что не убивал нашего отца, – прошептал он.

– Он был твоим отцом, и не очень хорошим.