Текст книги "Риск (ЛП)"

Автор книги: Кора Брент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Хочешь кое-что знать? – вырвалось у меня.

– О тебе? Да.

Я прикусила губу.

– Было время, когда я не возражала оказаться на заднем сиденье машины, как мы только что сделали.

Он слегка нахмурился.

– Делаешь это сейчас?

Я покачала головой.

– Нет. Я имею в виду, не с тобой. Но я совершала не очень умные поступки. Доверяла людям, которым не должна была доверять. И иногда дорого платила за этот риск.

Крид молчал.

Я сделала глубокий вдох.

– Чем я рискую с тобой, Крид?

Он демонстративно снял презерватив.

– Ничем.

Это было похоже на вырывание зуба. Он просто смотрел на меня с бесстрастным выражением лица и держал свои мысли при себе. Сэйлор однажды описала Крида как непробиваемого. Очень подходящее определение. Зашипев от отвращения, я начала перебираться на переднее сиденье. Крид схватил меня и притянул обратно к себе на колени.

– Не уходи, – прошептал он, крепко обнимая, – расскажи мне ещё об океане.

– Зачем?

Он вздохнул в мои волосы.

– Потому что я видел его только один раз. И потому что мне нравится слышать твой голос.

Я закрыла глаза, позволяя ему прижать меня к своей груди. В салоне было жарко, но мы долго просидели в такой позе. Я рассказывала ему о непрерывной песне чаек и о том, как больно наступать на разбитую ракушку. Потом, каково это – заснуть на дюне и проснуться от криков ужаса сестры, потому что в темноте прилив поднялся и добрался до нас.

С невесомым касанием Крид проводил по моим рукам, вверх и вниз. Я знала, что он слышал каждое моё слово. В какой-то момент он повернулся ко мне лицом и поцеловал так нежно, что у меня на глаза навернулись слёзы. Положив голову ему на плечо, я попыталась подавить крик души, чтобы он не понял, о чём я на самом деле думаю в этот момент.

«Будь ты проклят, Криденс. Что ты со мной делаешь?»

Глава 14

Крид

Трули застенчиво пригласила меня зайти к ней, и я был счастлив. Она не знала, будет ли дома соседка, но даже тогда в моей квартире всё равно собиралось заметно больше народу.

Я не был готов к тому серьёзному разговору, который Трули начала у озера. Я не сказал ей ни слова о проблеме, нависшей над моей головой из-за драки и всего остального. Поскольку она не стала расспрашивать, я предположил, что об этом не откровенничала и Сэйлор.

Всё, что происходило между нами, было для меня в новинку (вот где я почувствовал большую разницу). Трули в прошлом пострадала. Это я хорошо понимал. Она отдала своё сердце и испытала боль. Я же своё не отдавал никому, кроме братьев. И не уверен – смогу ли когда-нибудь.

Но я знал одно, – когда я был с ней, соблазн алкоголем ощущался не таким сильным. Чейз прав, когда ругал меня; я слишком полагался на бутылку. И если я не остановлюсь, то однажды осознаю печальную реальность, – многие периоды моей жизни потеряны в алкогольном тумане.

– Ты голоден? – спросила Трули с улыбкой, открывая дверь в квартиру.

– Всегда, – ответил я, положив руку ей на спину.

Я совсем забыл о кошке. Она лежала на подлокотнике дивана, и могу поклясться, – эта тварь разозлилась, увидев меня снова.

Трули мягко позвала её.

– Привет, Долли, – чёрная кошка мяукнула и потёрлась о её открытую руку.

– Гость. Как необычно.

Голос был женским. На ужасающую секунду я подумал, что заговорила кошка.

В гостиную вошла девушка и прислонилась к стене, скрестив руки. По тому, как она молча меня оценивала, я предположил, – она не из любительниц няшностей.

– Стеф, – сказала Трули с некоторым удивлением, – это Крид Джентри. Крид, это моя соседка, Стефани.

– Приятно познакомиться, – сказал я, стараясь быть вежливым и протягивая ей руку.

Несколько секунд девушка смотрела на мою протянутую руку, а затем разразилась смехом, перебросив свои белокурые локоны через плечо, и грубо встряхнула в ответ.

– Тебе наплевать на меня, – сказала она, но в тоне слышалось веселье. У неё был сильный акцент восточного побережья, возможно, Нью-Йорка или Нью-Джерси.

– Будь милой, – предупредила её Трули, но при этом тихонько хихикнула.

– Вчера я уже была мила кое с кем, – зевнула Стефани. Она была хорошенькая. Стеф была одета в неряшливую одежду и не накрашена, но я мог сказать, что она выглядела бы неплохо, если бы постаралась. Но даже в этом случае она никогда не смогла бы соперничать с Трули.

Честно говоря, с моей точки зрения, никто не мог соперничать с Трули.

– Я видела тебя раньше, – сказала мне Стефани. – В кампусе.

– Иногда я работаю охранником на мероприятиях.

– Я не хожу на грёбаные мероприятия. Нет, дело не в этом, – она щёлкнула пальцами, – Мы ходим на один и тот же курс психологии. Ты всегда разваливаешься на заднем сиденье в тёмных очках, и вокруг тебя увиваются тощие цыпочки.

Я впился в неё взглядом.

– Это не я, а мой брат.

– А, – она пожала плечами. В любом случае Стеф не казалась особенно заинтересованной.

– Ты уходишь? – спросила Трули, увидев, как Стефани взваливает на плечо чёрный рюкзак.

– Да, – пробормотала Стефани с тревожным выражением лица, – так что, боюсь, нам придётся продолжить этот интересный разговор в другой раз, – девушка оттолкнула меня в сторону, направляясь к двери, – увидимся, ребята.

И закрыла за собой дверь, прежде чем кто-то из нас успел ответить.

– Знаю, – сказала Трули в ответ на мои поднятые брови, – я тоже не могу её понять. Думаю, Стеф предпочитает именно так. Я реально удивлена, что она с тобой поздоровалась.

– Если это можно назвать приветствием.

– Для Стеф это так.

Трули скинула туфли на каблуках и направилась на кухню.

– Тебе нравится гамбо?

– Я не знаю. Что это?

Трули вздохнула, изображая шок, и выглянула из-за угла.

– Ты шутишь! О, дорогой, ты непременно должен попробовать. – Она снова исчезла за углом, и я услышал, как открывается холодильник.

Я застал Трули за перемешиванием какого-то ужасающего на вид вещества в пластиковом контейнере. Она установила таймер на микроволновке и поставила в неё еду. Никогда раньше не встречал женщину, которая могла бы превратить обычное движение в нечто удивительное, за чем я мог наблюдать, не переставая.

– Что? – Трули поймала меня за разглядыванием.

Я положил одну руку на дверцу холодильника, а другой провёл по вырезу её блузки.

– Мне нравится твой холодильник. Просто вспомнил, как сильно.

У Трули сбилось дыхание и она покраснела, пока мои пальцы наслаждались её бархатистой кожей. Она хотела, чтобы я прикасался к ней больше. А я жаждал доставить ей удовольствие. Но тут запищала микроволновка, и девушка встрепенулась.

– Садись. Я принесу тебе тарелку.

Думаю, Трули не стала бы возражать, если бы я проигнорировал, снял с неё одежду и начал предъявлять требования. Но я так не поступил. Мне нравилось быть с ней вот так. Нравилось смотреть, как Трули наполняет супом щербатую тарелку и приносит мне, даже если еда не выглядела особенно аппетитной.

– Пахнет вкусно, – признал я, – как ты сказала, оно называется?

– Гамбо, – ответила она с улыбкой, – ты должен его съесть. Я настаиваю. Внутри колбаса, креветки, овощи и практически всё, что только можно придумать. Мы с сёстрами привыкли месяцами жить только на этом. Я могу приготовить гамбо даже с закрытыми глазами.

Я взял протянутую мне ложку.

– Думал, ты не готовишь.

Трули пожала плечами.

– А я думала, – ты пещерный человек, поэтому соврала.

Она внимательно наблюдала за мной, пока я пробовал кусочек. Чувствовал себя немного неловко, видя, как сильно она хотела, чтобы мне понравилось это дурацкое блюдо. Я медленно прожевал и проглотил.

– Вкусно, – искренне похвалил я.

Она усмехнулась и вернулась к холодильнику.

– Поздравляю. Ты потерял свою девственность креольского гамбо, и теперь ничто другое больше никогда не будет таким вкусным. Хочешь пива?

Я колебался. Я мог выпить. Как делал это часто, но иногда я заходил слишком далеко, даже если не хотел этого. Тогда я проваливался в чёрную дыру и начинал отбрасывать старые обиды. Я не хотел, чтобы Трули видела меня таким. Чёрт возьми, нет.

– Вода подойдёт.

Она принесла мне воды, взяла тарелку с гамбо для себя и села напротив.

– Итак, ты хочешь стать дизайнером, – сказал я. Её тёмные брови удивлённо взлетели вверх, – что? Разве ты не говорила мне об этом?

– Ну, да, но не думала, что ты слушаешь.

– Трули, я тебе уже говорил: я всегда тебя слушаю.

Она с грохотом уронила ложку на тарелку.

– Крид, – Трули произнесла моё имя так, словно это было ругательство. Я перестал жевать, задаваясь вопросом, какого чёрта я сделал, чтобы расстроить её. Она наклонилась вперёд, кончики её волос задевали стол, пока я ждал, когда она посмотрит на меня. Трули подняла на меня взгляд, и я увидел, что она совсем не сердится. Казалось, она нервничала, – ты начинаешь мне слишком сильно нравиться.

– И это плохо? – я положил руку ей под подбородок и наклонился, чтобы нежно поцеловать в губы, – а?

Мы продолжили есть в тишине. Время от времени Трули смотрела на меня тёмными глазами, полными тайн. Это не имело значения, у меня тоже припрятано немного.

После того как мы поели, Трули спросила, не хочу ли я посмотреть телевизор. Мне не хотелось, но я всё равно сел рядом с ней на диван. Она положила голову мне на плечо и счастливо вздохнула, пока я переключал каналы. Я заметил её улыбку, когда обнял за плечи, чтобы прижать ближе. На ум пришли Сэйлор и Корд.

– Тебе нравится это шоу? – спросила она. На экране бегала и кричала куча тощих женщин. Двое из них начали дёргать друг друга за волосы.

– Нет, – я выключил телевизор. Потом коснулся прозрачной ткани её юбки, – ты всегда делаешь одежду, которую носишь?

– Раньше, да. Постоянно рыскала на eBay в поисках винтажных выкроек, а потом тратила большую часть своих сбережений на ткань.

– Раньше? Больше так не делаешь?

– Ну, – медленно произнесла она, – мне пришлось продать свою швейную машинку около года назад. Как только смогу накопить достаточно денег от чаевых, куплю ещё одну. Я скучаю по шитью. Создавать что-то красивое – это огромное удовольствие. Когда мне было около восьми, мама на несколько недель оставила нас с прабабушкой. Не знаю, где, чёрт возьми, она пропадала, но это и неважно. Бабуля Джун была очень милой. Именно она научила меня шить лоскутные одеяла и следовать выкройкам. Джун шила на очень старом Зингере с педалью.

Мои пальцы играли в волосах Трули, пока она говорила. – У неё было что?

Трули взглянула на меня с ошеломляющей улыбкой.

– Педальные машины появились раньше электрических. Бабушка Джун говорила, что её изготовлена в начале 1900-х годов. Машинка была встроена в стол, примерно такой высоты, – Трули встала и жестом объяснила, о чём говорит, – под столом находилась большая плоская педаль и машинка шила со скоростью, с которой ты нажимал ногой.

– А та, что была у тебя, была такой же?

– Нет, – вздохнула она, – у меня была новая модель, электрическая. Вышивала и всё такое. Это была хорошая модель, но я никогда не переставала тосковать по машинке Джун. Когда-нибудь я её получу.

Она снова прижалась ко мне, а я начал гладить её ноги. Заставил раздвинуть Трули колени и расположился между ними на полу.

– Ты мало говоришь, – прошептала она, когда мои руки продвинулись выше, а её ноги раздвинулись шире.

– Ты хочешь поговорить ещё прямо сейчас? – спросил я. Мой большой палец вошёл в неё и начал двигаться.

Она выгнулась мне навстречу.

– Ммм. Может, не сейчас, – она откинулась назад, и я ввёл в неё ещё один палец, – но ты не дал мне закончить предложение.

Другой рукой я начал расстёгивать её блузку.

– Тогда закончи.

Трули слегка вздохнула, когда я переместил руку ей на поясницу, подталкивая вперёд, в то время как другая оставалась между её ног. Я сжимал девушку в своих руках, и ей это нравилось.

– Проклятье, – прошипела она, цепляясь за мои плечи, – я имела в виду, что ты мало говоришь, Крид, – она прикусила губу, когда её тело начало непроизвольно подёргиваться, – но когда ты говоришь, то произносишь то, что имеет значение.

Я наблюдал за её лицом, пока она кончала на мою руку. Трули всегда держала глаза закрытыми и сильно краснела от шеи до лба. Она кончила, я поднял её и отнёс в спальню; положил на кровать, заставив исчезнуть всю одежду, которая была на нас, и обладал её чувственным телом, пока не перестал дышать.

На кровать плюхнулась чёрная кошка, пугая меня до чёртиков.

– Господи! – крикнул я, спрыгивая.

– Ты пугаешь её, – рассмеялась Трули и взяла зверя на руки.

– Ни хера, она меня первая напугала.

Кошка лизнула её губы. Трули поцеловала Долли в макушку и осторожно опустила на пол. – Иди, Долли.

Кошка с важным видом прошествовала мимо меня в дверь, которую я закрыл, как только она ушла.

– Почему ты ненавидишь мою кошку? – улыбаясь, спросила Трули.

– Я не ненавижу её. Это она ненавидит меня. Что ты сделала с рубашкой, которую я оставил здесь на прошлой неделе?

Трули сильно покраснела, и это не имело никакого отношения к сексу. Секунду спустя я понял почему. Я достал свою рубашку из её комода. Она была аккуратно сложена.

– Я постирала, – пробормотала Трули.

– Всё в порядке, – сказал я, пожимая плечами, не понимая, почему она так взволнована, – спасибо, – на комоде в рамке стояла фотография четырёх девочек-подростков; я поднёс её ближе, – подруги?

– Нет, – тихо ответила она, – это мои сёстры.

Я сел рядом с ней на кровать, держа фотографию в руке, а Трули натянула на себя одеяло. Я не понимал, почему она всегда так поступала. Мы уже трахались несколько ночей подряд. Очевидно, я очень внимательно рассмотрел всё, что можно было увидеть. Но я не хотел смущать её, поэтому ничего не сказал.

– Я знаю, – кивнула она, наблюдая, как я разглядываю фотографию, – мы совсем непохожи, и если бы я тебе не сказала, ты бы никогда не поверил, что мы сёстры.

– Я не об этом думал.

Трули склонила голову набок. – О чём тогда?

На фотографии молодая Трули лучезарно улыбалась. Это правда, ни одна из трёх других девушек не была похожа на неё, как и ни друг на друга, хотя все они были симпатичными. У одной из них были очень светлые волосы и брови; у другой – русые волосы, но она была более крепкой, мускулистой; у девушки, стоявшей ближе всех к Трули, была тёмная кожа и очень короткие волосы. Рука Трули лежала на её плечах. Даже не зная, что они сестры, я бы всё равно сказал, что они очень близки.

– Я подумал, что ты выглядишь очень счастливой, – наконец сказал я.

– Да, – вздохнула она, – фото сделали на мой семнадцатый день рождения, до того как начался весь этот ад.

Я осторожно поставил фотографию обратно на комод.

– Как это произошло?

Она не ответила. Трули подтянула колени к груди и замолчала. Она уже упоминала, что давно не видела свою семью, что бы ни случилось, это было плохо. На её лице появилась скорбь. Мне было больно видеть её такой.

Трули заметила, что я смотрю на неё.

– А сейчас о чём ты думаешь?

Я не был уверен, говорить ли ей об этом.

– Я пытался представить, что бы чувствовал, если бы был совсем один, без Корда и Чейза, – я прочистил горло, – у меня не получилось.

Это заставило её слегка улыбнуться.

– Ты любишь своих братьев.

– Конечно.

Трули кивнула.

– Я тоже люблю своих сестёр. Думаю, Миа и Кэрри простили меня, но не уверена насчёт Агги. С ней всё немного сложнее.

Я коснулся её щеки.

– Простили тебя за что, милая?

– Да так, – она покачала головой, – сейчас это не важно. Я просто жалею себя, а зря. С некоторыми сожалениями ты ничего не можешь поделать, но это не мешает им мучить тебя время от времени.

Она положила голову на колени, отчего её чёрные волосы дождём рассыпались по телу. Я погладил её по щеке и сглотнул.

– Я выбрал Чейза.

Эти слова пришли из ниоткуда. Я не хотел их говорить, но то, что она сказала… сожаления, которые преследуют тебя.

Трули странно посмотрела на меня.

– Что?

Я прерывисто выдохнул и пошёл выключить свет. Об этом можно рассказывать только в темноте.

– Наш отец – больной ублюдок. Он знал, как сильно мы любим друг друга, и использовал это против нас. Я разбил камнем школьное окно, и с него потребовали заплатить за ущерб. Конечно, он отругал меня, но вместо того, чтобы наказать ремнём, он взял Корда и Чейза и сказал, чтобы я выбрал того, кто будет избит. Сначала я не хотел этого делать, но потом он сказал, что тогда изобьёт их обоих, и сделает это ещё сильнее. Корд за несколько недель до этого заболел пневмонией и ещё не до конца оправился. Поэтому я выбрал Чейза.

Давно я не произносил такой длинной речи. Это была ужасная правда.

В темноте я едва мог видеть Трули, словно она перестала дышать. Затем она обняла меня, и мы вместе упали на матрас. Мы не занимались сексом снова, не сразу. Мы целовались, прикасались друг к другу и молчали. После того как Трули заснула в моих объятьях, у меня заболело в груди.

«Почему сейчас? Почему твою мать, именно сейчас?»

Вселенная, видимо, на самом деле сука. Она решила свести нас вместе именно тогда, когда всё грозило полететь в тартарары.

Глава 15

Трули

Крид Джентри оказался более извращённым, чем я могла себе представить. Он мог быть ворчливым, холодным, постоянно удовлетворять свои потребности, а потом изменялся так сильно, что я задавалась вопросом, не ошиблась ли в его оценке.

Но прежде всего Криденс был искренним в той степени, в какой я не могла себе позволить.

Солнце едва выглянуло, когда я проснулась (никогда не умела спать допоздна). Так сложилось из-за того, что я была старшей сестрой, той, кто должен был готовить завтрак и одевать остальных, пока единственный родитель в доме не мог встать с постели.

Крид крепко спал. Я накрыла его одеялом, которое сшила, и погладила по щеке, почувствовав, что та немного шершавая от дневной щетины. Посмотрев на него, я поняла, – парень занимает больше половины кровати, и удивилась, как вообще смогла на ней поместиться.

Я надела капри и обтягивающую зелёную майку, прежде чем тихо закрыть за собой дверь. Долли ждала с другой стороны с обвиняющим выражением на мордочке. Присев, я обняла её.

– Ты всегда остаёшься моей любимицей, – сказала я, поднимая кошку.

Приняв быстрый душ, высушила волосы полотенцем и пошла проверить Крида. Он продолжал спать, слегка похрапывая.

Дверь Стефани была закрыта, значит, в какой-то момент она вернулась. Мне не нужно было беспокоиться о том, чтобы вести себя тихо и не мешать соседке спать. Эту девушку не могла разбудить даже пожарная тревога. Она редко показывалась раньше десяти утра и обычно сразу уходила на занятия.

Мне захотелось готовить. Суета на кухне всегда заставляла меня чувствовать себя полезной и счастливой. Но когда я начала искать ингредиенты для омлета с сыром, мои мысли вернулись к тому, что Крид сказал в темноте.

Он пережил ужасные вещи. То же самое касалось и меня, но в моём прошлом они были совсем другими. Иногда я сама становилась причиной своих бед.

Хотя я никогда не знала ужасов Крида, единственные смутно счастливые воспоминания о матери были связаны с тем временем, когда мы были маленькими. В последствии жизнь стёрла из неё слишком многое, чтобы оставить после себя что-то похожее на любовь и доброту.

Я начала разбивать яйца и сердито отбросила мысли о Лоре Ли. Неужели я сделала то, что сделала, потому что она была паршивой, эгоистичной матерью? Или это была трусливая слабость, которую я продолжала носить в себе? Во всяком случае, Лоре не потребовалось много времени, чтобы повернуться ко мне спиной. Если бы мне посчастливилось иметь дочь…

Из руки выпало яйцо и разбилось об пол. Машинально я наклонилась, чтобы поднять, и бросила кашицу в раковину, затем сполоснула руки.

Когда я выключила кран, меня охватила тишина. Иногда по утрам я включала музыку. Когда попросила Крида спеть, он выглядел смущённым, но я не призналась ему, что тоже пою. К четырём брошенным девочкам проявила интерес добрая соседка и каждое воскресенье тайком водила нас в церковь. Прекрасное место, полное людей, которые много улыбались. Там я и выучила некоторые из их песен, и сейчас, стоя на своей кухне, я начала петь одну. Музыка заставила меня снова двигаться, я вернулась к приготовлению омлета с сыром. Мне хотелось, чтобы всё было готово, когда Крид проснётся.

Я уже почти закончила петь «Down to the River to Pray», когда поняла, – он стоит в дверях и смотрит на меня.

– Не останавливайся, – прошептал он.

Я возобновила пение, а он (совершенно голый), прислонился к дверной коробке, с выражением чистой безмятежности. А после того как я закончила петь, на его лице появилась ослепительная улыбка. Боже, помоги мне. Если бы я не была уже погибшим человеком, этот момент стал бы моим концом.

– Ну, – сказала я, – теперь ты меня услышал, но я так и не слышала твоё пение.

– Услышишь. Что ты готовишь?

– Омлет с сыром. Что скажешь?

– Да. У тебя есть кофе?

– Конечно. У тебя есть какая-нибудь одежда?

Он с некоторым удивлением оглядел себя.

– Где-то, – ответил он. Казалось, парень не понимал, в чём проблема.

– Проверь на полу, – сказала я, переворачивая омлет.

Крид исчез, а я поставила кофе. Я надеялась, что он одевается. Божественное зрелище его тела меня, конечно, не смущало, но Стефани, возможно, найдётся что сказать по этому поводу.

Крид появился в брюках, но всё ещё без рубашки. Он налил себе чашку кофе и выпил, ничего туда не добавляя, затем встал позади меня, пока я пыталась сосредоточиться на омлете.

– Это пытка.

– Что? – спросила, не оборачиваясь.

Вдруг я обнаружила его руки на моих бёдрах, затем на груди и между ног, пока он целовал мою шею. Я почти растаяла, как сахар в воде.

– Это пытка – не сорвать с тебя все эти сексуальные вещи.

Я повернулась и бодро толкнула тарелку ему в грудь.

– Завтрак готов.

Крид что-то проворчал, но побрёл к столу. Прежде чем взять вилку и начать есть, он подождал, пока я тоже сяду.

– Чёрт, это вкусно.

– Рада, что тебе нравится, – я испытала облегчение.

Он уставился на меня. Я почувствовала что-то на внутренней стороне левого бедра и поняла, что он просунул туда руку. – Во сколько тебе нужно быть на работе?

– Мне не нужно идти, сегодня у меня выходной.

– Правда? У меня тоже.

Я прикусила губу.

– Ты хочешь что-нибудь сделать?

Обе его руки начали поглаживать мои бёдра.

– Хорошо, – я толкнула его в плечо, – иногда люди занимаются и другими вещами, помимо блуда.

Крид убрал руки и взял свой кофе.

– Так что бы ты хотела сделать, Трули Ли?

– Почему ты остановился? Я говорила о других людях. Я совершенно не против блуда.

Крид разразился смехом, выплеснув кофе.

Дверь Стефани внезапно открылась, и она вышла в спешке.

– Ох, – проворчала она, сердито глядя на Крида, – это всего лишь ты.

На ней была бесформенная серая футболка и рваные джинсы, в которых она любила ложиться спать.

– Извини, если разбудили, – сказала я, удивившись, потому что обычно ничто не могло её разбудить. У Стефани виднелись тёмные круги под глазами, так что, возможно, она плохо спала, – хочешь к нам присоединиться?

– Просто скажи своему людоеду уменьшить громкость.

Соседка прошла на кухню и принюхалась.

Я указала на плиту.

– Я приготовила дополнительный омлет. Он твой, если хочешь.

Кажется, это её немного подбодрило. Она взяла тарелку и стала перекладывать омлет, который всё ещё был на сковороде. К сожалению, при этом не рассчитала объём куска, и тот упал на пол. Стефани лишь пожала плечами и подняла еду.

– Спасибо, – зевнула она, унося тарелку в свою спальню, и захлопнула за собой дверь.

– Что это было? – пробормотал Крид.

– Ага, – покачала я головой.

Криденс мог быть настоящим джентльменом. Он собрал посуду и тщательно вымыл её, пока я допивала свой кофе. Он даже вымыл тарелку Стефани после того, как она бросила ту в раковину, прежде чем исчезнуть в душе.

– Мне нужно переодеться, – нахмурилась я, глядя на свою майку. Она была завязана узлом на шее и плотно прилегала к груди.

– Почему? – спросил он, одеваясь.

– Леди должна быть презентабельной, – на его лице появилось непонимание, и я закатила глаза, – мои сиськи практически торчат наружу, Криденс.

Крид встал передо мной и потискал меня за правую грудь.

– Милая, ты не сможешь скрыть всё это, даже если попытаешься, – улыбнулся он, – так что и не пытайся.

Я позволила себя уговорить пойти к нему домой и подождать, пока он примет душ и переоденется. Снаружи их дома, я не увидела ни пикапа братьев, ни машины Сэйлор. Крид сказал мне, что я могу подождать в гостиной, если захочу. Мне было немного неудобно сидеть на диване и слушать шум душа в коридоре.

В гостиную, протирая глаза, вошёл Чейз Джентри. Думается, я должна быть благодарна за то, что он хотя бы надел нижнее бельё.

– Привет, – сказал он, увидев меня.

– Привет, Чейз. Как ты?

Он сел рядом со мной. Очень близко. Наши плечи прижались друг к другу. Он положил локти на колени и хмурым взглядом уставился в стену. Чейз был крутым, сильным и определённо таким же чувственным, как его братья, но было в нём и что-то ещё. Сэйлор постоянно говорила мне, какой он умный. Но в парне жила уязвимая, немного детская сторона, которая заставляла людей заботиться о нём.

– Я чертовски голоден, – сказал он, поворачиваясь ко мне, – этот засранец Корд доел мои хлопья.

Я встала с дивана и пошла на кухню, правда понятия не имела, что там найду: Сэйлор не готовила, и я сомневалась, что Джентри вообще знают, как кипятить воду.

– Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю? – спросила я.

Чейз изумлённо посмотрел на меня. – Ты это сделаешь?

– Конечно. Если у вас есть что-нибудь, что я могу использовать.

Я стала осматривать холодильник. В нём лежал кусок масла, три ломтика американского сыра, почти пустой пакет молока, авокадо и упаковка колбасы. Прежде чем закрыть дверцу холодильника, достала масло, сыр и колбасу. Я была рада найти буханку хлеба на столешнице и сковородку, спрятанную под раковиной.

Чейз обошёл стол и стал наблюдать как я растапливаю на сковороде масло.

– Сэйлор дома? – спросила я.

– Неа. Сегодня утром ей нужно было пойти на какое-то мероприятие писательской группы. И Корд уже на работе.

Я взяла три ломтика колбасы и положила их на горячую сковородку. Они зашипели, сразу же наполняя кухню божественным ароматом. Через несколько минут я перевернула их вилкой. Пока они подрумянивались, я выложила на хлеб ломтики сыра. Когда колбаса была готова, добавила её на хлеб и вернула всё на сковороду на минуту, после чего подала на пластиковой тарелке.

Чейз рассматривал еду, которую я поставила перед ним.

– Это мило с твоей стороны, – сказал он. Парень произнёс это так, словно был удивлён.

– Я могу быть милой, когда захочу.

Чейз фыркнул.

– Нужно быть практически святой, чтобы иметь дело с этой ворчливой гориллой, которая моет свою задницу дальше по коридору.

– Он не так уж плох, – улыбнулась я.

Чейз откусил от сэндвича. Он жевал, и тем временем пристально смотрел на меня. В его взгляде не было ничего непристойного. Это просто показывало, что он ценит девушку, с которой его брат начал проводить так много времени.

– У тебя тоже есть, – сказала я, указывая на татуировку у него на груди. Чейз, однако, решил отбросить свои манеры. Он многозначительно посмотрел на свою промежность и широко улыбнулся.

– У меня всё самое лучшее, мисс Трули. Кстати, это чертовски потрясающий сэндвич.

– Рада слышать. А, моя соседка Стефани тебя знает. Вы вместе ходите на занятия.

Чейз заинтересовался.

– Ты серьёзно? Скажи ей, чтобы она как-нибудь подошла поздороваться. Я довольно дружелюбен.

– Да, но она нет.

Я попыталась представить себе разговор Стефани Брански и Чейзина Джентри: ничего хорошего из этого не выйдет.

Чейз продолжал уплетать сэндвич. Парень снова опустил взгляд, и я подумала, не собирается ли он сказать ещё какую-нибудь пошлость. Он коснулся шрама на животе. Я знала, что у него было внутреннее кровотечение, когда на него напали несколькими месяцами ранее. Чейза пришлось оперировать. Шрам портил вид его загорелой, мускулистой груди, которая в противном случае была бы идеальной.

– Он исчезнет, – тихо сказала я, – всегда так.

Парень взглянул на меня. Чейз выглядел печальным. Я вспомнила странный взгляд, который он бросил на меня на стадионе после того, как застукала его за заключением какой-то сделки. Все Джентри были сложнее, чем казались.

Чейз сжал кулаки и уставился на стол.

– У тебя есть шрамы, Трули?

Я колебалась.

– Только один.

Он слабо улыбнулся.

– Покажи мне.

– Чёрт возьми, нет. Заканчивай свой завтрак.

В кухню вошёл Крид. Он был одет, пах гелем для душа и был таким сексуальным, что у меня подгибались колени. Увидев, Чейза в одном нижнем белье, он нахмурился, но, очевидно, решил, что об этом не стоит кричать.

Чейз потянулся и ухмыльнулся, когда Крид подошёл ко мне.

– Трули умеет готовить, – весело сказал он, – ты должен держаться за неё.

Я покраснела и бросила на Крида быстрый взгляд. У него на лице появилось странное выражение.

– Постараюсь, – тихо сказал он, а затем кивнул Чейзу, – разве тебе не нужно быть в классе?

– Нет. Какой класс, у меня нет класса. И у тебя тоже. Вы, ребята, сейчас куда-нибудь идёте?

– Я не знаю, – я толкнула Крида локтем, – мы куда-то собираемся?

– Мы могли бы съездить в горы, – предложил Чейз.

Крид посмотрел на него с укоризной.

– Кто, чёрт возьми, тебя пригласил?

– Трули.

Я изогнула брови.

– На самом деле?

– Конечно. Тебе никто не говорил, какой я умный? Я уловил твои сенсорные сигналы.

Крид скрестил руки на груди.

– Придурок, ты с нами не пойдёшь.

Чейз всегда шутил, это было сразу видно. Но мне показалось, он расстроился, когда брат шикнул на него.

– Иди одевайся, – сказала я Чейзу, – Мы скажем тебе, что в программе.

– Ха! – Чейз хлопнул в ладоши и показал Криду средний палец, после чего исчез в коридоре.

Крид посмотрел на меня в недоумении.

– Ничего не могла с собой поделать, – сказала я, пожимая плечами, – отвергнуть его всё равно, что пнуть щенка.

– В этом-то и проблема, – вздохнул Крид, – никто ни в чём не может отказать этому парню.

– Тебя действительно беспокоит, что он идёт с нами?

– Нет. Тебе не нужно было его приглашать. Ты добра с ним.

Я обняла Крида за талию. Он выглядел удивлённым, но улыбнулся и притянул меня в свои объятия. Я уткнулась лицом ему в грудь и вдохнула мускусный, чистый запах. Ощущалось невероятно, я хотела остаться там навсегда.

Крид погладил меня по спине и удовлетворённо вздохнул.

– Эй? Ты всё ещё хочешь услышать, как я пою?

Я улыбнулась ему в плечо.

– Если ты хочешь спеть для меня, я послушаю.

– Сегодня вечером, – тихо сказал он, – я обещаю.

Чейз принял душ и был готов через десять минут.

– Так что мы решили?

– Пока ничего.

Чейз щёлкнул пальцами.

– Мы можем поехать посмотреть на фонтан.

– Бля, – застонал Крид, – только не очередная из твоих дурацких вылазок.

Мне стало любопытно.

– Какой фонтан, Чейз?

– Тот, что в Фаунтин-Хиллз. Он был самым высоким в мире, рекорд Гиннеса. Каждый час фонтан взлетает на девяносто метров, и его видно на многие мили вокруг.