Текст книги "Риск (ЛП)"

Автор книги: Кора Брент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Мне не стоило беспокоиться. Трули Ли с криком распахнула дверь и прыгнула в мои объятия.

– Детка, – прошептал я, пока её рот исследовал мою шею, а ноги обвились вокруг моей талии. Мы целовались так, словно не виделись много лет, языки переплелись, руки повсюду. Я отнёс Трули прямо в спальню, не зная и не заботясь о том, если её чёртова соседка стоит разинув рот и смотрит на нас.

Как только мы оказались за закрытой дверью, я снял с нас одежду и в считаные секунды оказался внутри неё. Мы трахнулись у стены рядом со шкафом, яростно двигаясь и кончая вместе. Следующий раз был слаще, на её кровати. Я согнул ей ноги в коленях и широко их раздвинул. Трули выгнула спину навстречу моим толчкам, а я скользил внутрь под её тихий стон. При каждом движении я наблюдал за её лицом, стараясь запомнить всё, что она чувствовала. Но мне хотелось, чтобы Трули запомнила всё и обо мне. Впервые в жизни я не просто трахал женщину: я занимался с ней любовью.

– Криденс, – выдохнула она, когда возбуждение между нами достигло крещендо. Я целовал Трули, пока она содрогалась и выкрикивала моё имя снова и снова. Затем я прижал её мягкое тело так близко, как только мог, стараясь проникнуть ещё глубже. Трули содрогнулась от очередного дикого оргазма как раз в тот момент, когда я дошёл до точки невозврата и кончил с такой неистовой силой, что из горла вырвалось рычание.

Задыхаясь и запыхавшись, я рухнул ей на грудь. Трули обняла меня прохладными руками, исследуя очертания мышц. Я чувствовал биение её сердца прямо под своим ухом и смутно осознавал, что никогда не был в более тёплом месте, чем это.

– Мне очень нравится, – прошептала она, – спасибо.

Она говорила не только о швейной машинке, но и о чём-то другом. Сама машинка была потрёпанным антиквариатом, который я купил за сотню баксов. Конечно, не самый роскошный подарок, который парень когда-либо преподносил своей девушке, но я знал, что это сделает Трули счастливой. Это показало, – я слушал и понимал, что для неё важно. Я хотел передать его ей на случай, если случится худшее и я не смогу передать его ей лично.

Я отказался смотреть на время. Это не имело значения. Когда небо снова начнёт светлеть, я уйду. Я проведу последние несколько часов перед боем на то, чтобы привести свою голову в порядок и принять то, что должен сделать. Сделать то, чтобы вернуться сюда.

Перекатившись на спину, я потянул Трули за собой, устроив её на своей груди. Провёл руками по её тёмным волосам. И меня захлестнул яростный собственнический порыв. Я не знал, как назвать то, что зародилось здесь в прошлом месяце, но я знал, что эта красивая девушка принадлежит мне.

И у меня были все чёртовы намерения вернуться к ней.

Глава 29

Трули

Крид ушёл рано, но я знала, что именно так он и поступит. Ночь была слишком короткой. Мы спали в объятиях друг друга, полусонные поворачивались лицом друг к другу и занимались любовью нежно и неторопливо. Однажды я проснулась, чувствуя, как он мощно вошёл в меня и стал толкаться сильнее и сильнее. Но Крид не кончил, пока не почувствовал, как достигаю оргазма я.

Во всём этом было что-то отчаянное; мне так хотелось рассказать ему, что у меня на сердце. Но Криду в этот момент были нужны ни слова, он нуждался в моём теле. Ему требовались мои руки для объятий. Ему нужно было молчаливое заверение в том, что я буду ждать его возвращения.

Криденс в последний раз взял меня за руку, поднёс её к губам, прежде чем повернуться и уйти. Он не попрощался. Я была рада, что он этого не сделал.

Я никогда не была любителем молиться. Маму, конечно, не интересовало ничего, что имело бы отношение к церкви. Моё детство прошло в переездах с места на место, и главное, чему нас учили, – как зарабатывать на благосклонности других. Всё, что я знала о религии, я узнала тогда, когда та доброжелательная соседка потащила нас четверых на воскресную утреннюю службу. Слушая, как уходит мой возлюбленный, мне хотелось, чтобы хоть что-то из этих наставлений прижилось. Было бы здорово иметь что-то, к чему можно обратиться в такое мрачное время неопределённости. У меня никогда не было ничего подобного, с тех пор как я начала хоть что-то осознавать. Я всегда понимала, – Лора Ли не справилась с той задачей, которую она на себя взвалила.

Я села в постели, нахмурившись, думая о словах Кэрри. Младшая сестра сказала мне, что моя собственная мать видела во мне соперника с той минуты, как я достигла половой зрелости. На каком-то уровне это было верно для всех нас. Но я – самая старшая, первая, у кого сформировалось женское тело, которое просто невозможно было скрыть.

Мейсон Монтгомери.

Это имя всегда было рядом, просто большую часть времени я отказывалась думать о нём. Мейсон был не единственным среди многочисленных мужчин матери, кто непристойно смотрел на меня. Он появился в нашем доме, когда я была в средине предпоследнего года старшей школы в душной сельской глуши и задавалась вопросом, что, чёрт возьми, произойдёт дальше. Меня уже лапали самые разные парни, которые всегда оказывались мудаками, но я не позволила ни одному из них оказаться у меня между ног. Причина была проста. Я не хотела закончить жизнь, как мать, которая забеременела в подростковом возрасте, продолжая потом совершать ошибку за ошибкой. Лора тащила за собой вереницу детей, живя жизнью, которую она никогда не хотела.

Нет, я была умнее, чем когда-либо была Лора Ли. По крайней мере, так продолжалось до тех пор, пока Мейсон Монтгомери не уложил меня на спину в кузове своего грязного пикапа.

На тот момент мы были знакомы с ним около месяца. Он всегда был щедр на комплименты и другую подобную ложь. Мейсон выяснил, где я совершаю свои долгие прогулки, и тоже внезапно оказывался там, притворяясь, что это просто случайность. Я знала, – это не совпадение, но всё равно была в восторге. Мейсон не был прыщавым мальчиком. Он был мужчиной, с жёсткой бородой, и пахло от него бензином и табаком.

Мейсон обладал мощной сексуальностью. А я была достаточно наивна, чтобы поверить ему, когда он сказал мне, что не трахал мою мать. Он заверял, что они друзья, а заезжал за Лорой и её красными каблуками три вечера в неделю только для целомудренного, чистого развлечения (например, для мини-гольфа), потому что ему было жаль её.

Сначала мы просто много целовались. Затем я сняла рубашку, и он толкнул свой твёрдый член в мою руку, пока не кончил со взрывным стоном. Но Мейсону быстро надоели мальчишеские игры. Он хотел попасть внутрь. Да поможет мне дьявол, но этот мужчина так околдовал меня, что я не заботилась ни о риске, ни о последствиях. Я просто хотела что-то сделать с пульсацией между ног, и он точно знал, как решить эту проблему.

Я так и не поняла, как про всё узнала Лора. Мейсон уже сбежал, покинув город менее чем через двадцать четыре часа после того, как я объявила ему результат наших развлечений. Я не должна была удивляться, но это всё равно больно задело. Лора впала в депрессию, что было странно для неё. Обычно она с лёгкостью переходила к новому мужчине. Но после того как Мейсон бросил её, не сказав ни слова, она слушала грустные кантри-баллады и плакала, пока у неё не пошла кровь из носа. Так я поняла, что Мейсон лгал мне так же сильно, как я лгала себе.

Однажды поздним весенним вечером Лора вошла в парадную дверь нашего покосившегося арендованного бунгало и направилась прямо к тому месту, где сидела я, склонившись над домашним заданием. Она сильно ударила меня наотмашь, а сёстры ахнули. Она сказала мне то, что мать никогда не должна говорить своей дочери, и я ответила словами, о которых дочь никогда не должна даже думать в разговоре с матерью. В ту ночь девочкам Ли пришёл конец. Мейсон забрал у меня невинность тела, но именно в этот момент я начала терять невинность сердца. Однако это то, что должно было произойти. Иначе я не смогла бы отдать частичку себя в объятия незнакомых людей.

– Трули? – в мою дверь тихонько постучала Стефани.

– Тебе что-то нужно? – немного резко откликнулась я.

– Я слышу сквозь стены, как ты рыдаешь.

Я попытался отдышаться. Я даже не осознавала, как сильно плакала.

«Ты разваливаешься на куски, Трули Ли».

– Извини, – сказала я через закрытую дверь, – у меня застряла заноза.

Она рассмеялась.

– Вы, южанки, так это называете?

Я вскочила с кровати и начала натягивать первую попавшуюся одежду.

– Иногда, но не в случае с Кридом Джентри.

Я слышала, как Стефани неловко шаркала в коридоре. Она пыталась быть другом, даже если это было не в её правилах.

– Хочешь поговорить об этом, Трули?

– Не сейчас, – я застегнула джинсы и открыла дверь.

Стефани стояла, прислонившись к косяку. Она бросила на меня странный взгляд, близкий к жалости.

– До меня дошли кое-какие слухи, – сказала она тихим голосом.

Учитывая род занятий Стефани, я могла догадаться, о чём ходили слухи.

– Это так? Хочешь поделиться сплетнями?

Она отступила, пока не упёрлась в стену и откинула голову назад.

– Фамилия Джентри показалась мне знакомой. Я никогда не принимала ставок на подпольные бои. Просто это слишком жестоко на мой вкус. – Она слабо улыбнулась. – У меня есть принципы.

Я скрестила руки на груди.

– Но ты кое-что знаешь.

Она перестала улыбаться.

– Да.

– И есть инфа о Криде?

– Да. Я надеялась, что это неправда. Я знаю одного парня, друга моего отца. Он живёт в Вегасе, но иногда приезжает в Феникс. Я сделала вид, будто мне интересны эти бои, о которых всегда слышала, но на самом деле хотела узнать шансы.

– И какие они?

Она ответила без колебаний.

– Плохие, Трули. Слишком много зелёных ставят на то, что Крид вообще никогда больше не встанет.

Я осела на пол. Стефани села рядом со мной. Я не могла думать, как мне справиться с такой потерей. Мне просто нужно было идти туда, где люди находили веру, надеясь, что мне она не понадобится.

– Ты хочешь омлет? – спросила я, – мне хочется готовить.

– Трули.

– Не знаю, остался ли у нас сыр. Если нет, я чем-нибудь оживлю.

Стеф медленно кивнула.

– Я бы съела омлет.

– Окей.

Я работала быстро и старалась не вспоминать, когда в последний раз стояла перед плитой ранним утром. Криденса выманил из постели звук моего пения. Он стоял в дверях, бесстыдно обнажённый, наблюдая и слушая.

Стефани взяла Долли на руки и села за стол, пока я переворачивала омлет.

– Хороший подарок, – сказала она, кивнув в сторону швейной машинки, до сих пор стоявшей в гостиной.

Так оно и было на самом деле. Я сделала достаточно долгую паузу в приготовлении пищи, чтобы выглянуть из-за угла. Никогда ещё я не была так удивлена, как накануне, когда вернулась домой и обнаружила машинку. Я не могла понять, где Крид её нашёл и как он вообще понял, что искать. Только однажды я упомянула педальную машинку бабушки Джун, но Крид, должно быть, запомнил каждое слово, потому что он всё понял совершенно правильно. Из всех подарков, которые я получала от мужчин на протяжении многих лет, ни один никогда не значил так много, как этот.

Стефани проглотила порцию омлета, а затем посмотрела на часы.

– Чёрт, – проворчала она, – мне нужно идти на занятия.

Я сделала глоток кофе, хотя для меня он был таким же безвкусным, как и всё остальное сегодня.

– Как ты, Стеф? В последнее время мне следовало спрашивать тебя чаще.

Она слегка поморщилась.

– Со мной всё будет в порядке. Хочу сказать, я справлюсь.

– Ты так и не сказала мне, с чем именно тебе нужно разобраться.

– Нет, – криво усмехнулась она, – не сказала. – На этот раз Стефани отнесла тарелку в раковину и вымыла. Я наблюдала, как она тщательно высушила её и убрала обратно в шкаф. Она указала на моё плечо. – Что ты там сделала?

– Порезалась бумагой, – ответила я, взглянув на плечо, о котором шла речь. На моей свежей татуировке всё ещё была повязка. Крид не спрашивал.

Я подождала, пока Стефани уйдёт, прежде чем медленно снять повязку. Корд проделал фантастическую работу. Лепестки магнолии имели неземной вид. Я уставилась на аккуратно вписанную дату. Почему я не сказала Корду указать год?

«Потому что это не просто один год. Это все годы. И никогда не закончатся».

Я рассказывала Криденсу о своей жизни, о детстве, о сёстрах, но в этих монологах я никогда не упоминала о самой важной истории моего прошлого. Я не знала, как он отреагирует на эту новость. Продолжал бы он обнимать меня, терпеливо слушая? Изменилось бы его отношение ко мне?

Я придвинула стул к швейной машинке. Ещё не было и одиннадцати утра. Так или иначе, к концу дня я узнаю результат встречи. На мгновение я задумалась и поняла, что никогда не ненавидела ни один день так сильно, как сегодняшний.

Вытащив из шкафа свою старую корзинку для шитья и найдя крошечную бутылочку масла, я принялась за машинку. За многие десятилетия её жизни о ней хорошо заботились. Продев нитку в шпульку и иглу, я начала работать над педалью. Мне доставило немалое удовлетворение, наблюдать, как нить зигзагообразно пересекает ткань.

Я остановилась, когда мне показалось, что слышу слабый стук в дверь. Затем я услышала стук снова, немного более настойчиво. Открыв дверь, я обнаружила с другой стороны Сэйлор.

– Подумала, что тебе не помешала бы моя компания, – сказала Сэй, со вздохом опускаясь на диван.

– Разве ты не должна работать?

Она усмехнулась.

– А ты? – она заметила швейную машинку в гостиной, – ты оставишь её там?

– Ты знала, что он собирается подарить её мне?

Сэйлор сделала паузу.

– Да.

Я села рядом с ней на диван.

– Так как обстоят дела в Джентриландии?

– Плохо, Таллула. Я не сильна в искусственном подбадривании. – Она положила локти на колени и вздохнула. – Корд ушёл на работу, а Чейз – на занятия, но они оба вернутся до пяти. Крид и Деклан ушли вместе, вероятно, чтобы поднапрячься в спортзале. – Она обратила на меня свои грустные зелёные глаза. – Как ты?

Я судорожно выдохнула.

– Бывало и лучше, сладкая.

– Он провёл здесь прошлую ночь, верно?

– Да.

– Ты его любишь, Трули?

– Я не знаю.

«Врунья»

Сэйлор бросила на меня проницательный взгляд.

– Это не математическая задача, милая. Ты не обязана мне говорить, но ты точно знаешь.

– Как ты поняла? С Кордом?

Она пожала плечами, будто вопрос показался ей странным.

– Я просто знала.

– Но между вами всё произошло быстро.

– Так и было, – улыбнулась она. – Циники сказали бы, что всё произошло слишком быстро.

– Ты бы стала спорить?

– Нет. Я бы держала рот на замке и жалела их до чёртиков. Цинизму нет места в любви. Любовь просто есть, её не нужно исследовать людям, которые слишком потеряны, чтобы распознать это чувство.

Я хихикнула.

– Какая цветистая проза, мисс МакКенн.

– Ты права. Я должна это записать и поместить в свою книгу. У тебя есть ручка?

Сэйлор была хорошим другом. Она долго оставалась рядом со мной, и нам удавалось смеяться вместе, несмотря на то, что мир – отстой. Мне вспомнилось Рождество из детства. Когда мы проснулись тем утром, нас четверых ничего не ждало, а Лора заболела. Затем она вдруг широко улыбнулась и начала нас щекотать. Мы начали смеяться и щекотать друг друга, кататься по полу и выть от смеха, совершенно забыв о своём разочаровании. Лора посмотрела на нас с удовлетворением и громко заявила, что нет лучшего подарка, чем смех. Это была одна из единственных полезных вещей, которые она когда-либо говорила. Но в какой-то момент она, казалось, забыла свои собственные слова.

Настроение Сэйлор изменилось, когда она собралась уходить.

– Ты придёшь сегодня вечером? – она заправила свои длинные волосы за уши. – Ребята уедут около восьми. Корд не хочет, чтобы я пошла с ними, поэтому Брейден и Милли придут, и мы сможем вместе гипнотизировать часы.

– Нет, – я покачала головой. – Думаю, я буду следить за часами отсюда.

Сэйлор обняла меня.

– Всё будет хорошо, Трули. Я просто знаю это. Должно быть только так.

Я не хотела убивать оптимизм подруги, но мои мысли были совсем не радужными, когда закрывала за ней дверь.

«Нет, Сэйлор. Это не обязательно должно быть хорошо».

Глава 30

Крид

– Ты готов?

– Я готов.

Этот вопрос мне задал Чейз, высунув голову наружу. Я встал. На улице стемнело и дул приятный ветерок. Последние полчаса я сидел один во внутреннем дворике, рассеянно прислушиваясь ко всем разговорам в квартире. Приехали Брей и Милли; они собирались остаться, чтобы потусоваться с Сэйлор, пока нас не будет. Другая часть меня слушала воспоминание о голосе Трули, тихонько напевающей про себя в одно прекрасное утро. С тех пор я вспоминал этот момент бесчисленное количество раз.

«Я не готов, братишка».

Квартира казалась слишком ярко освещённой. Как только я вошёл, все посмотрели на меня. Трули там не было. Мне бы хотелось обнять её ещё раз, но тогда я, возможно, не смог бы отпустить.

Двоюродный брат Сэйлор, Брейден, сразу подошёл ко мне и пожал мне руку.

– Увидимся позже, приятель, – сказал он, похлопав меня по плечу.

Затем Милли, подружка Брейдена, коротко обняла меня. Она ничего не сказала, просто грустно посмотрела на меня и вернулась к Брейдену.

Сэйлор МакКенн была полна решимости не плакать. Она подняла голову и упрямо посмотрела на меня. Именно такой я запомнил её много лет назад, когда она проходила мимо нас с гордо задранным носом, давая понять, что она, чёрт возьми, не собирается влюбляться в братьев Джентри, как любая другая глупая девчонка в Эмблем. Эта мысль заставила меня улыбнуться.

– Пока, Сэйлор, – прошептал я, и её лицо вытянулось, когда она схватила меня в крепкие объятия.

Я обнял Сэй в ответ, обратив внимание на прикосновение к её всё ещё плоскому животу, где она носила ребёнка брата. Этот ребёнок был моей племянницей или племянником. Ребёнок, для которого я бы сделал всё что угодно, так же, как и для его отца. Сэйлор поцеловала меня в щёку, и я отстранился, потому что это было слишком, и я рисковал сорваться.

Деклан придержал для нас дверь, и мы вышли. Корд шёл впереди меня, а Чейз – позади. Дек хотел проехать на своём мото, поэтому мы втроём ещё раз забрались в наш дрянной пикап. Корд сел за руль, я устроился на пассажирском сиденье, а Чейз на заднем. Мы открыли окна, позволяя рёву ночного ветра разорвать тишину. Я наблюдал, как огни Феникса становятся всё ближе, и пытался отогнать мысли о Трули. Не потому, что я не хотел её, а потому, что она была грустным напоминанием о том, что я мог потерять.

Место боя было похоже на то, что и в прошлый раз. Ещё одно опустошённое шикарное здание. Ещё один хитроумный пароль, произнесённый полдюжины раз, чтобы попасть внутрь.

Деклан держался поближе к нам. Я вдруг почувствовал благодарность к Сэйлор за то, что она разыскала его. Если сегодня вечером случится худшее, то Корд и Чейз будут очень нуждаться в нём.

Поездка на лифте на крышу прошла в тишине. Когда двери открылись, Корд и Дек вышли. Я направился за ними, но заметил, что Чейз не двигается. Он прислонился к задней стенке лифта и смотрел на меня с печалью.

– Ненавижу всё это, – сказал он.

– Я знаю, Чейзин, – сказал я, обхватив брата за плечи.

Гейб стоял и ждал. Он ухмыльнулся. Я вспомнил, что сказал Деклан о том, на кого сегодня вечером делает ставки Гейб, и мне захотелось выбить все его грёбаные зубы.

– Да у нас здесь вся семья, – сказал Гейб и рассмеялся. Он протянул руку моему двоюродному брату. – Я и не знал, что ты Джентри, Дек.

Деклан уставился на протянутую руку и плюнул в неё.

– Теперь знаешь, – улыбнулся он.

Проходивший мимо официант протянул Гейбу салфетку, и он начисто вытер руку. Он не выказал и унции гнева, но его взгляд был холодным.

– Присаживайтесь, джентльмены. Наслаждайтесь прохладительными напитками. Действие начнётся в ближайшее время.

– Ненавижу этого мудака, – заявил Деклан.

– Откуда ты его знаешь? – спросил в замешательстве Корд.

– Ты забыл, Кордеро? Я знаю всех.

Чейз тихо присвистнул.

– Чёрт, – прошептал он, оглядываясь на роскошь и красивые тела вокруг нас, – это похоже на какой-то грёбаный антиутопический загородный клуб.

– Что такое антиутопия? – спросил Деклан.

Ко мне наклонился Корд, мотнув головой.

– Это он?

Я проследил за его взглядом. Все они стояли там, те же мерзкие сукины дети, которые сопровождали Джестера в прошлый раз. Все они были без рубашек, чтобы показать символы на груди, на случай, если возникнет какая-то путаница в том, что они собой представляли. Деклан невольно зашипел, а Чейз тихо выругался. Джестер стоял в центре – неподвижно и молча, пока его друзья толкались вокруг него. Такие поединки не всегда заканчивались чьей-то смертью, но Джестер был полон решимости сделать так, чтобы сегодня это случилось. В его глазах не было ничего, кроме уничтожения.

Деклан повёл нас в противоположный угол. Я услышал пронзительный смех некоторых костюмов и светских львиц, которые толпились вокруг. Некоторые смотрели на нас с отстранённым интересом. Другие оценивали нас холодно. Я мог бы сказать, что эти люди были теми, у кого сегодня на кону стояли настоящие деньги.

– Эй, Чейз, – позвал я.

Брат мгновенно оказался рядом со мной.

– Да, Здоровяк?

Я посмотрел на небо. В городе звёзды были не так видны, как в пустыне. Тем не менее некоторым из них удалось затмить искусственное освещение. Мне вдруг захотелось узнать их имена, и я попросил брата рассказать мне.

– Смотри, куда я укажу, – начал Чейз, – это Малая Медведица. Вон там её старшая сестра, Большая Медведица. – Чейз продолжал и продолжал. Брат часто вёл себя как клоун и иногда я забывал обо всех его достоинствах. Чейз знал астрологию и многое другое. Всю жизнь он жаждал знаний; ему следовало родиться в семье, которая взрастила бы этот талант.

Корд скрестил руки на груди, и я посмотрел на татуировки, украшающие его кожу. Кордеро, наша скала, наконец-то обрёл спокойствие. Он прокладывал себе путь, используя природный талант, и сумел оставить позади боль прошлого. Он станет мужем. Отцом. Фамилия Джентри будет означать нечто совершенно иное в семье, которую он создавал.

– Покажи им, – сказал я.

Чейз замолчал.

Корд с любопытством уставился на меня.

– Кому?

– Всем, – я обхватил своих парней за шеи и притянул к себе, обнимая их до боли.

На заднем плане прозвучал колокольчик. Диктор начал радостно кричать о кровавых битвах и ярости. Потом я услышал, как он сказал то же самое, что и в ночь смерти Эмилио.

– В нашем доме нет никаких правил.

Я не мог отпустить своих братьев.

– Я люблю вас, ребята, – прошептал я. Они всегда знали это, но я никогда не признавался вслух.

– Я тоже тебя люблю, – ответили они одновременно. Я отпустил их.

Меня схватил Дек.

– Помни, – прорычал он, – любой ценой и любыми средствами. Если для этого нужно что-то сломать, хорошо. Но сделай это, Криденс.

Джестер уже вышел на ринг. Публика в восторге наблюдала за нами. Я снял футболку и прикоснулся к татуировке на груди. «Никому не уступай». Сегодня вечером мне нужны были эти слова. Прежде чем выйти на ринг, я в последний раз повернулся к Корду и Чейзу.

– Ещё одно. Скажи ей, что она была для меня всем. Я должен был сказать ей это сам.

Чейз не смог ответить, но Корд кивнул.

– Я так и сделаю.

Джестер ждал меня. На его лице застыло нечто худшее, чем ярость. Он намеревался наслаждаться каждым мгновением.

Всё, чему я когда-либо научился, я принёс с собой на этот ринг. Я принёс лучшие способы притупить гнев Бентона и силу, в которую я превратился. Взял то, чему научил меня Кордеро – как проявить мои лучшие бойцовские навыки и показать себя лучшим мужчиной, которым я мог быть. Со мной была откровенная честность Деклана и неохотная преданность Чейза. Я также захватил с собой Сэйлор, девушку, которую каким-то образом полюбил как сестру. Я взял и ребёнка, с которым очень хотел познакомиться.

И Трули. Я ошибался, думая, что мне нужно изгнать из мыслей Трули; она была нужна мне здесь, в моей голове. Мне нужно было помнить, что я могу потерять.

Глаза Джестера сузились. Он ожидал, что я сделаю ход.

«Не раздавай подсказки бесплатно».

Ко мне вернулись слова Корда, и я не сдвинулся с места. Джестер сделал выпад, но это был блеф, и я это знал. Если он думал, что сможет легко запугать меня, то он чертовски ошибался. У меня было одно преимущество перед ним: я уже видел его в действии раньше. Он меня нет.

Казалось, Джестер привык к тому, что его противники нападают на него первыми. Таким образом, он утомлял их, заставлял нервничать и чувствовать неуверенность. Я не собирался сдвинуться с места, и вынудил его атаковать меня, а затем контратаковал, прежде чем он восстановил равновесие. Раздался гул толпы. Мы смотрели друг на друга сверху вниз, по крайней мере, несколько минут, и ничего пока не происходило. Среди зрителей послышался ропот. Они заплатили большие деньги не за то, чтобы ждать всю ночь.

Джестер шагнул вперёд. Я видел всё словно в замедленной съёмке. Его позиция подсказала мне, что он собирается ударить высоко. Я всегда полагался на грубую силу, но Корд научил меня кое-чему о ценности быстроты. Я отпрянул назад и увидел, как кулак Джестера пролетел мимо моего носа. Он хрюкнул, пытаясь восстановить стойку, но я крутанулся и нанёс ему мощный удар в область левой почки.

Противник зарычал, как зверь, и отступил на несколько шагов. Я видел по его лицу, – он вне себя от ярости. Даже при самых благоприятных обстоятельствах этот удар заставит его неделю мочиться кровью. Однако этого было недостаточно. Совсем недостаточно. Я проклинал себя за то, что не воспользовался кратким преимуществом, когда оно у меня было.

Мы долго смотрели друг на друга. Затем внезапно Джестер опустил руки. Он направился в мою сторону, будто собирался пожать мне руку. Я оставался начеку, зная, что бы он ни собирался сделать, это не будет проявлением дружелюбия. Я ждал очередного удара, и когда он попытался, я прицелился ему в лицо. Мне пришлось сильно ударить в висок. Это был трудный удар, но именно с ним у меня было больше всего шансов вырубить его.

У Джестера были другие идеи. Он оказался в двух шагах от меня и нанёс сильный удар ногой по моим коленям. Я не был готов. Я тяжело упал и почувствовал острую боль в правом колене. На какую-то ужасную секунду я подумал, что больше не смогу подняться. Моё колено словно приклеилось к бетону. Я с трудом поднялся на ноги, испытывая резкую боль в ноге.

«Чёрт, я в дерьме».

Я больше не мог стоять на двух ногах. Моё колено распухло внутри штанов, и я стиснул зубы, когда сустав подогнулся и чуть не отправил меня обратно на землю. Джестер сделал то, что я не смог сделать раньше. Он воспользовался своим преимуществом. Противник приблизился и нанёс мне три быстрых удара в лицо. По левой щеке потекло что-то тёплое. Сукин сын носил кольцо, и эта чёртова штука оторвала кусок кожи. Я снова попытался встать прямо; а подняв взгляд, я увидел, как ублюдок мне ухмыляется. К этому моменту он решил, что победил, и собирался на несколько минут добавить зрелища, прежде чем пойти на убийство. Может, он размозжит и мою голову о бетон. А может, прикончит по-другому.

Братья стояли у меня за спиной, но мне не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, какое выражение у них на лицах. Я знал, что они в агонии, как и много раз в детстве, когда Бентон использовал нас, чтобы причинить боль друг другу. Если я лягу здесь, на этой крыше, в окружении сотни придурков, жаждущих моей крови, тогда Джестер будет не единственным победителем. В конце концов победит и Бентон.

Джестеру, должно быть, велели устроить настоящее шоу, потому что он ещё не был готов закончить бой. Он оттянул руку назад для удара, который мог бы вырубить меня; вместо этого я схватил его предплечье и зажал между своим телом и правой рукой. На мою спину градом посыпались удары другого его кулака. Но он стоял в плохой позиции, и я знал, когда дело доходило до чистой силы, он не мог превзойти меня. Это единственное оружие, которое у меня осталось, мне нужно было использовать его сейчас. Пока Джестер колотил меня по рёбрам, отчаянно пытаясь ударить коленом в бок и вырваться, я перебросил его вытянутую руку через своё согнутое колено.

«Любой ценой и любыми грёбаными средствами».

Одним сильным ударом я вывернул, ломая, его локоть. Джестер закричал. Это был прекрасный звук. Я посмотрел на то, как ужасно его рука свисала с моего колена, а затем, не останавливаясь, схватил его другую руку и сделал то же самое.

Крови не было, но вид изуродованных рук мужчины был не менее пугающим. Джестер корчился на земле, крича и бессвязно ругаясь. Он орал так громко, что, должно быть, его услышал весь Феникс. С трудом я медленно поднялся. Затем здоровой ногой я раздробил колено Джестера, как он сделал это с Эмилио. Он перестал кричать. Его вырвало, и он перекатился на спину. По всей вероятности, у него был шок. Я закрыл глаза. Бой был окончен.

Однако звонок не прозвучал. Никто не пошевелился. Я оглядел толпу. И понял, почему не было никакого движения – они заплатили за то, чтобы увидеть смерть, а смерти ещё не было.

Из пореза на лице продолжала течь кровь, и колено едва выдерживало вес. Я широко раскинул руки и заревел.

– ПОШЁЛ ТЫ НА Х*Й!

Некоторые вздрогнули, потрясённо посмотрели друг на друга и слегка отступили. Я оглядел толпу и увидел Гейба. Он был бледен. Когда наши глаза встретились, он уронил свой бокал с шампанским. Если ему нужна была чёртова смерть, то он должен сделать это сам. Пошатываясь, я подошёл к тому месту, где ждали братья.

Чейз поймал меня прежде, чем я упал. Он усадил меня на пол, пока Корд прижимал полотенце к моему лицу.

Я снова посмотрел на ринг. Никто ещё не пошевелил пальцем ради Джестера. Он лежал там и издавал булькающие тихие стоны. Я видел, что я с ним сделал. Он выжил, но травмы его рук были серьёзными. Скорее всего, он никогда больше не сможет сражаться. Эта мысль принесла облегчение.

Парни оглядывали меня с ног до головы. Я вздрогнул, когда Корд коснулся моего колена. Он повернулся к Чейзу и пробормотал что-то о больнице.

Гейб Эрнандес быстро пришёл в себя. Он подошёл к нам с фальшивой ухмылкой шириной в милю.

– Я знал, что ты справишься, Джентри.

Деклан встал перед ним.

– Да неужели? – спросил он низким и убийственным тоном.

Гейб моргнул, глядя на него.

– Конечно. Это лучшее партнёрство, о котором я мог мечтать, – он достал пачку наличных и протянул мне, – твоя доля. Это не всё, я отдам тебе остальное в следующий раз, когда мы сядем обсуждать стратегию.

Мой двоюродный брат схватил наличные. Он тщательно пересчитал их.

– Похоже, здесь всего около десяти штук.

Гейб продолжал удерживать на губах штампованную улыбку.

– Криденс скоро получит остальное. Я понимаю, что ему потребуется несколько недель, чтобы восстановиться…

– Он закончил! – вмешался Корд, – оставь себе свои грёбаные деньги. С ним покончено.

Чейз тоже встал.

Гейба это не впечатлило.