Текст книги "Легенды, рассказанные у костра (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

   ***

   Лестница, на которую вступил Проклятый, вела вверх. На мгновение он остановился и, замешкавшись, сделал шаг назад.

   – Что случилось? -прошептал я стараясь не нарушать напряженной тишины.

   – Что? – повторил за мной Ша.

   – Страх, – прочитал я по губам, и тут же Проклятый добавил, но уже чуть громче: – Мне очень страшно.

   Я посмотрел на Проклятого и отпрянул, увидев вытянутое морщинистое лицо старика. Он увядал на глазах: его веки ввалились и стали похожи на пустые глазницы слепого, а иссохшая кожа напоминала высушенную потрескавшуюся из-за отсутствия влаги землю.

   ***

   Воспоминания нахлынули с такой силой, будто внезапный вихрь ворвался в затхлые подвалы монастыря, принеся собой гарь пустынных улиц и поселив в сердцах одиночество.

   Проклятый чувствовал себя совсем молодым и полным сил. Ощущая невероятное волнение, он спешил, торопясь обхитрить коварную длань, поработившую весь город. Еще несколько единомышленников попятам следовавших за ним на мгновение остановились, когда он вступил на длинную каменную лестницу уходившую вверх. Там был основной зал Собора.

   Биение сердца, достигнув почти барабанного ритма, готово было вот-вот выскочить из груди.

   ***

   Я едва заметил, как призрачные тени окружили нас, и одна из них проникла внутрь Проклятого, заставив его выгнуться дугой от нестерпимой боли. Тишину наполнил довольный рык, и я понял, что измученное тело моего спутника, все же обрело потерянную душу.

   Прошлое переплеталось с настоящим неразрывной нитью, собираясь в единый клубок. Затерявшиеся среди бескрайних полей безжизненного мира, души Проклятых в мгновение ока оказались рядом с Душеприказчиком. Теперь, как и многие сотни лет назад – они были вместе.

   ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ: Слезы сгоревшего города.

   Проклятый протянул руку и вложил мне заветный ключ, которому не способен противостоять ни один, даже самый хитроумный замок.

   – Он нужен тебе больше, чем мне, – его слова мгновенно растворились в полумраке.

   Следующий шаг Проклятый сделал в окружении своих старых знакомых. Призрачные тени смотрели на него белыми глазницами, с немой просьбой поскорее освободить их из ужасного плена.

   Я еще раз внимательно вгляделся в лицо Проклятого, такое знакомое и в тоже время совсем чужое. На его губах возникла едва различимая улыбка. Он перевел взгляд на своего верного спутника и зверек, словно услышав немую команду хозяина спрыгнув с моей руки, устроился у него на плече.

   – Пора.

   Шаг за шагом мы приблизились к последнему препятствию.

   Проклятый осторожно коснулся двух кованых цепей, крест на крест опутавших старую, вконец проржавевшую дверь. Толстый слой паутины, поддавшись неведомой силе, медленно опал на каменную ступень. Послышалось непонятное шипение, будто накаленный до предела металл опустили в воду, и привыкшие к полумраку глаза ослепил невыносимо яркий свет.

   ***

   Мы стояли посреди круглого, сводчатого зала, в дальней части которого возвышался огромный серебряный алтарь, – и это была лишь единственная привычная моему глазу деталь. Все остальное казалось чужим и отталкивающим взор, будто причудливый архитектор вывернул величественный собор наизнанку. Стены топорщились множеством каменных изваяний и пилястров, обычно украшающих фасады. Мраморные фигуры святынь были сложены в углу, а резные украшения богатого убранства – перевернуты вверх дном.

   За непривычно тусклыми окнами в лучах яркого солнца падал пепельный снег.

   – Проходи, – размеренно произнес чей-то усталый голос.

   Только теперь я заметил у самого алтаря сидящий на коленях мужской силуэт, слишком худой и сгорбленный, чтобы принадлежать молодому мужчине.

   – Ты ведь не мог не придти, про-кля-тый, – намеренно растянул последнее слово говоривший.

   Душеприказчик сделал несколько шагов вперед и, остановившись, оглядел серые тени своих друзей. Немые очертания плавно замерли возле высоченных мраморных колонн, не в силах дать ни единого совета.

   Я чувствовал царившее вокруг напряжение, с каждой секундой понимая, что мы все – беззащитны перед злом, которое царило в этом странном месте.

   – Зачем ты привел их сюда? – вопрос прозвучал как насмешка, будто собеседника абсолютно не интересовал ответ.

   – Ты слишком долго держал в страхе наш город, – произнес Проклятый. В его руке сверкнуло лезвие причудливо изогнутого стилета. – Пришло время ответить за содеянное.

   – Это не твой город. Ты пришлый, как и все они, – не поворачиваясь, говоривший указал рукой на каменные изваяния.

   И только заметив встревоженный взгляд Душеприказчика, я понял, что каждая скульптура, находящаяся в зале – ничто иное как точная копия жителей сгоревшего города.

   – Это моя вотчина, а не твоя! Мой мир! И души каждого из вас принадлежат только мне, – сидевший на коленях мужчина резко развернулся.

   Безжизненное, земельного цвета лицо, испещренное ужасными оспенными рубцов, буравило нас черными, словно смоль глазами.

   – Ни ты, ни твои бессловесные друзья, – он кивнул на серые тени, – не смогут разрушить созданого мной. Вы все у меня здесь, – сжавшийся кулак родил неприятный хруст. – То, что нас окружает – мой АД, а вместе со мной и твой и каждого из тех, кто здесь присутствует. И здесь играют только по моим правилам.

   И словно в подтверждении слов, говоривший щелкнул пальцами, и серые тени растворились во мраке.

   – Ты думал ваши бессмысленные потуги достигнут цели, – мертвец осклабился, обнажив длинные клыки. – Болван, с никчемной верой в добро. Твое желание спасти этих глупцов не стоит и самой дешевой похвалы.

   Рука Проклятого дрогнула. Наверное, впервые за сотни лет скитаний в этом ужасном мире, он перестал доверять самому себе.

   Лунный свет, пробившись сквозь пустые глазницы окон, позвол мне заметить еще одну деталь дьявольского Собора. Прямо у алтаря сидело огромное крылатое чудовище, напоминавшее ужасных драконов из толстых сказочных историй, что мне приходилось читать в городской библиотеке. Только это порождение хаоса было еще ужаснее: огромные желтые глаза, словно у змеи, острые изогнутые иглы топорщились по всей морде.

   Брызгая слюной, чудовище издало протяжный рык, и я почувствовал, как у меня носом пошла кровь.

   – Вот оно, мое дитя. Первый житель нашего нового мира.

   Я ощутил, как страх подступает к самому горлу, готовый сковать меня цепями бессилия. Никакому, даже самому коварному и жестокому врагу я не пожелал бы оказаться на моем месте.

   Каменный столб, будто приросший к моей спине не давал возможности сделать и шагу назад. Я был не в силах контролировать себя. Ватные ноги неспособные больше держать меня подкосились, и я упал на колени.

   Чудовище, взмахнув крыльями, подлетело к своему родителю и, подставив свою морду под костлявую руку, удостоилось нежного поглаживания.

   – Малом, мне кажется, ты слишком задержался в чужом мире! – сказал, словно сплюнул Проклятый.

   Услышав свое имя, мертвец вздрогнул и, изменившись в лице, зло оскалился.

   – Если ты что-то и внес в мой мир, это тебе не дает право произносить мое имя вслух. Твой глупый зверек лишь исключение из правил.

   – Ты слишком заигрался, Малом, – невозмутимо продолжил Проклятый. – Я не твой пленник или бездушная жертва. И не нам с тобой решать дальнейший ход событий. Ни мне, ни тебе!

   – Не нам?!

   Безумный взгляд мертвеца стал матово-белым как у хорошо зажаренной рыбы. Казалось, он только сейчас осознал, что перед ним стоит не очередной беспомощный человечешка, а достойный противник.

   Рука Душеприказчика перестала дрожать, и ладонь крепко обхватила рукоять стилета. Лезвие медленно взмыло вверх и, описав круг, острие уткнулось в меня.

   – Ему решать, Малом. Ни ты, ни я более не властны над этим городом.

   Видимо, только сейчас мертвец обратил на меня внимание, и, вглядевшись в мое лицо, темными пронизывающими, словно лезвие глазницами, вздрогнул. Воспользовавшись замешательством Малома Проклятый, продолжил:

   – Я возвращаю то, что взял... Я, прошу вас, меня простить за то, чего не совершал... Я отдаю вам ваши грехи, а мне воздайте свою смерть. Не по моей воле вы оказались здесь... И не по своей... Злу воздаться зло, а добру – добро!

   Показалось, что мертвец даже не услышал слов Проклятого, но ему повиновались тысячи статуй.

   – Амарсен! Лю да вин сен! – на одном дыхании прорычал Малом затравленным зверем.

   Чудовище осклабилось и, взмахнув крыльями, в один миг очутилось возле Душеприказчика. Лезвие в руке Проклятого взмыло вверх и пронеслось возле самой морды нападавшего. Чудовище взвыло, видимо от обиды за едва не пропущенный удар.

   Я видел как Ша отчаянно пискнув кинулся в бой и столкнувшись с жестоким порождением зла отлетел в мрачную пустоту Собора.

   Еще одна атака Проклятого пропала втуне, а взамен, огромные изогнутые когти Чудовища распороли ему ключицу. Кровь окропила плечо Душеприказчика, и одновременно я почувствовал страшную боль. Мое плечо украсила темно-красная полоса. Душеприказчик взвыл, а я, в свою очередь, сдерживая боль, закусил губы.

   – Так вот в чем дело! – ликовал Малом. – Ты привел в мой Ад самого себя...

   При этих словах меня, словно окотило ледяной водой. Мой взгляд встретился с измученными глазами Проклятого, моими собственными глазами.

   Новая атака застала Душеприказчика врасплох и меня окатила новая обжигающая волна боли. Голова закружилась, и я почувствовал, как горлу подступила тошнота.

   Еще один выпад и очередная рана возникла на теле Душеприказчика и на моем теле.

   Я обхватил голову руками и, уткнулся в пол; меня обжигали невидимые лепестки пламени, будто я медленно варился в аду. Сквозь кровавую пелену я увидел изуродованное лицо Душеприказчика.

   – Лист, – прошептал он губами и я, ощущая невидимое родство, понял, что нужно делать.

   Рука потянулась к суме, нащупала карандаш и бумагу. Закрыв глаза, я медленно стал выводить невидимые каракули. Для того чтобы увидеть свой собственный рисунок мне не нужны были глаза, я и без них прекрасно видел все что творилось вокруг. Только мир, который окружал меня сейчас, был совсем другим: серые графитные стены, закрашенные безликие фигуры, застывшее в полете чудовище и захлебывавшийся кровью Душеприказчик. Картина оживала под медленным движением моего бесцветного пера. И я ликовал, чувствуя отчаянье и бессмысленные потуги жестокого хранителя душ. Его лицо менялось. Быстро и безвозвратно. Так хотел я. Я и никто иной. Только мне было сейчас под силу спасти души всех тех, кто находился в этом зале, а заодно и свою собственную.

   В голове родилась картина: мы стояли посреди зала, – всего несколько людей в длинных церемониальных белых балахонах, а за стенами собора уже пылали жадные языки огня. Мы сумбурно, сбиваясь на полуслове и испуганно повторяя одну и ту же фразу несколько раз подряд, тараторили плохо заученную молитву. Своего рода заклинание, чудесным образом вселяло в нас наивную надежду на благополучный конец. И когда смерть охватила нас, подмяв под себя и раздавив, будто беспомощных козявок – мы продолжили верить.

   Мы верили, что сможем выстоять и даже в том, потустороннем и пугающем нас мире, найдем единственно верный путь. И тысячи обездоленных и обреченных на вечное страдание душ верили вместе с нами. Мы дали обет, стали вечными душеприказчиками...

   Карандаш слишком сильно надавил на бумагу и грифель треснул. Там, где на листе ровным строем возвышались барельефы человеческих фигур, появились крупные капли, будто дождь проникнув сквозь хлипкую кровлю, окропил нас своим великодушием.

   И я почувствовал внезапное облегчение, словно небывалый груз ответственности упал с моих плеч. Но впервую очередь с плеч Проклятого.

   Я видел уже не прошлое, а настоящее. Сотни фигур плакали, источая холодные слезы отчаянья. Каждый из них наконец-то был свободен. У зла больше не было над ними власти. Я упал на спину и, разглядывая окровавленную руку, разжал кулак. Карандаш беспомощно упал на холодный пол, и я зашелся в невероятном хохоте. Не в силах справиться с эмоциями я продолжал неистово смеяться. Рядом со мной украшенный капельками крови лежал рисунок: отдающий холодом мраморный зал залитый слезами немых статуй и бездыханное тело Душеприказчика, исполнившего страшное заклятие. Хранитель душ – исчез также внезапно, как и в тот день, когда он только появился в этом городишке. Я стер его собственной рукой.

   Пускай не навсегда. Но здесь и сейчас, зло больше не властвовало над людьми.

   Бело-голубоватой дымкой, освободившиеся души исчезали в темноте звездной ночи. Я вдыхал дождевую свежесть, наслаждаясь мерным пением небес, таким тихим и спокойным, что любое отчаянье растворялось в пустоте. Теперь и на моих глазах появились слезы. Очищаясь от окружавшего меня бреда, я оплакивал самого себя, Ша и тысячи тех, кто в эту ночь обрел покой, а главное свободу.

   То, что произошло со мной, было не сказкой со счастливым концом, отнюдь. То, что происходило здесь и сейчас, было всего лишь жестокой правдой жизни и смерти. И сыграв в страшном спектакле не последнюю роль, я знал, что когда-нибудь все это повторится вновь. Только... Я посмотрел на безжизненное тело Душеприказчика. Только я не хотел об этом думать.

   Взглянув на зияющую дыру в северной части Собора, я заметил невероятных размеров черного ворона. Я был уверен, птица рада меня видеть!

   Где– то за поворотом.

   Город встретил меня широкой улыбкой улиц и проворных, горластых зазывал. В этот осенний солнечный день ничто не могло омрачить моего приподнятого настроения. Под моими руками, сложенными крест-накрест на толстом кожаном портфеле виднелись пожелтевшие от времени листки. И я с поразительной точностью в мельчайших деталях знал, что изображено на каждом из них.

   Теперь моя жизнь была предопределена и не могла принести мне нежданных сюрпризов. Я уже не боялся крутых, исчезающих во мраке дорожных поворотов.

   Грудь наполнилась невероятным количеством сил, и мне стало трудно вдыхать этот ласкающий терпкий аромат новой, манящей своей загадочной красотой жизни.

   ... И я поклялся всем, что у меня было, что никогда не буду жить ради себя и окажу любую помощь страждущему.

   И кто знает, что ждет меня сегодня или будет жать завтра, после нового витка времени, когда все повторится вновь...

   ЭПОХА ВТОРАЯ: РЫЦАРСКАЯ.

   Волшебство в кармане

   Прямо за старой грядой, между заросшим крапивой яром и крохотной усыпанной цветами поляной, стоял ничем непримечательный замок. Его хозяин не очень любил гостей, но по роду своей скромной, доставляющей одному ему радость деятельности, случалось, скрипя старыми костями, он пускал в дом посторонних людей. Возможно, ему и не пришлось бы этого делать, если бы он был чуточку моложе. Но, увы, годы брали свое.

   Раньше, он сам путешествовал по самым таинственным и отдаленным местам королевства, собирая свою огромную коллекцию уникальных артефактов волшебного мира. Теперь за него это делали другие. Старому хозяину замка было уже не под силу летать на драконах и противостоять злобным колдунам, и он, просто покупал сокровища. Сначала у своих знакомых, а позже, у профессиональных охотников за артефактами, так называемых – Добытчиков. К тому же, ко времени его глубокой старости, их немало развелось по всему королевству. Обычно они приходили к нему ближе к осени, редко принося действительно стоящую вещь. Но бывало, что таинственные ходаки с мешком за плечами, посещали его гораздо раньше. И тогда, все шло совсем по-другому: птицы переставали наполнять лес радостными трелями, ветер не тревожил изумрудные деревья, а солнце не озаряло лучами старый замок. В такие дни жизнь на мгновение приостанавливала свой бешеный ритм, и старый маг получал в свою бесценную коллекцию, новый диковинный экземпляр.

   Так случилось и в этот раз...

   Внезапно, нарушив тишину, раздался стук в дверь.

   – Иду! Иду! – закряхтел противный старческий голос.

   Опираясь на клюку, вниз по лестнице спускался сгорбленный старик. Его длинная седая борода, раздвоенная к концу, напоминала причудливые кисточки, которыми художники малюют свои примитивные картины, радуясь сотворенному "шедевру".

   Стук повторился, когда старец отпирал последний замок.

   – Кому же это так не терпеться войти, а? Сейчас вот открою и как огрею...– продолжил бухтеть хозяин замка.

   Массивная, усыпанная узорчатыми заклепками дверь со скрипом отварилась. На пороге стоял пожилой человек. Его лицо было покрыто множеством давних, глубоких шрамов и порезов. Путник скинул с плеча большой дорожный мешок и улыбнулся.

   – Чего надо, бродяга? – недовольно бросил старик, собираясь закрыть дверь.

   – Не спеши, волшебник! – незваный гость выставил вперед ногу.

   Опустив взгляд на внезапно возникшую преграду, мешающую ему избавиться от надоедливого наглеца, старик зло сплюнул:

   – Ну, чего надобно? Говори?! – все с тем же недовольством потребовал он.

   – Хм, слыхом не слыхивал, чтобы добытчика допрашивали прямо с порога, – удивился гость.

   – Добытчика? Ну-ну, – старик, прищурившись, посмотрел на довольно-таки объемистый мешок и усмехнулся. – Что-то не видел я тебя в наших краях. Как звать-то?

   – Парте-бывший-мельник.

   – Стало быть, бывший мельник, – задумчиво констатировал старик.

   – А что? Сомневаешься, что мельник может стать хорошим добытчиком? – нисколько не смутившись такой реакции, спросил гость.

   – Да нет... Просто, я сомневаюсь, что ты можешь предложить мне действительно что-то стоящее, – пояснил маг и, бросив еще один косой взгляд на мешок, добавил: – Небось притащил какие-нибудь эликсиры? Или заговоренные руны? Если да, то знай – мне они не нужны!

   – А если что-то посерьезнее? – тут же поинтересовался гость.

   – Посерьезнее?! – хмыкнул маг. – Может... Только вот вериться с трудом.

   – Поверь, я тебя удивлю! Ой, как удивлю! – добытчик широко улыбнулся, обнажив пеньки сгнивших зубов.

   Поморщившись, маг ничего не ответив, впустил гостя.

   ***

   Добытчик поставил мешок посреди огромного зеркального зала и уселся напротив мага.

   – По слухам, твоя коллекция растет прямо как на дрожжах!

   Его взгляд с любопытством пробежался по удивительным магическим предметам, которые считались редкостью в их захудалом королевстве.

   – Это твой живот может расти как на дрожжах, а коллекция обычно пополняется или множится, – деловито вставил маг.

   – Хе-хе, твоя правда. Но я это вот к чему, – усмехнувшись, пояснил добытчик. – У тебя же я как посмотрю тут, только самый хлам собран. Ну, сам посуди: говорящие картины, лампы с заточенными в них джинами или ифритами, предсказательные кубки, волшебные карты, могучие клинки способные разрубить что угодно, – это же все прах старого времени! Мусор! Барахло!

   – К чему ты клонишь, Парте-добытчик? – нахмурившись, с интересом поинтересовался маг.

   – Ни к чему, – пожал плечами Парте. – Но хочу заметить, что мой товар тебе придется держать в своем главном хранилище, хе-хе, иначе...

   – Иначе? – маг захохотал. – У тебя хватает наглости говорить великому магу Олирису – иначе?! Ты и вправду чудак, Парте-бывший-мельник.

   – Чудак не чудак, – откликнулся добытчик, – но свое дело знаю, а потому и говорю. Иначе не убережешь ты это сокровище.

   В глазах мага загорелся злобный огонек. Парте тяжело вздохнув, наконец-то понял, что перегибает палку, и еще одно слово из его уст может окончательно разгневать волшебника. Впрочем, к тому, что маги способны в порыве внезапно нахлынувшей ярости в один миг превратить слишком уж наглого добытчика в жабу – он не боялся. В таких случаях неприменно действовал закон королевства: " ...Если маг пригласил к себе в замок или какое другое жилище добытчика, то этот самый добытчик, обязан выйти из его стен живым и здоровым в первозданном виде, без увечий и видимых следов использования магии. В противном случае ..." В противном случае в законе шла длинная череда: за что и как будет наказан ослушавшийся маг. Но это Парте особо не интересовало, потому что этот самый закон, как правило, соблюдался добросовестно. А значит, и беспокоиться было не о чем.

   – Ладно, валяй, показывай свое сокровище, – после недолгой паузы, смирился маг.

   Добытчик вымученно улыбнулся. Что ж, на этот раз ему повезло. Как ни странно Олирис даже не стал пугать его, к примеру, выпустив под самый потолок парочку безвредных, но вполне жутких на вид молний. Ведь по слухам, этот злобный старикашка не терпел, когда с ним вели разговор подобным тоном.

   Покопавшись в кармане, добытчик не разжимая кулак, положил на стол небольшой круглый предмет.

   – Ха! Оно что, такое маленькое? – на этот раз без всякой злобы улыбнулся маг.

   – Порой, маленькие вещички таят в себе куда больше тайн, чем огромное никому ненужное барахло, – ответил ему собеседник и разжал кулак.

   На ладони добытчика лежал крохотный, размером с куриное яйцо, шар. Переливаясь всеми цветами радуги, он завораживал и пленял, поражая своей чистотой и неподдельно первозданной изящностью. Однако, вместо положенного восхищения, маг лишь злобно прокряхтел:

   – Что ты мне принес, олух?! Шар, наполненный раскрашенным туманом?! Чушь! Всего лишь жалкая алхимия!

   – Странно, а я думал: ты будешь восторгаться, а не скрипеть, словно засохший пень, – удивился добытчик, вновь нарушив субординацию. Но на этот раз старик и вовсе не заметил этого. И лишь тяжело вздохнув, произнес:

   -Чем же тут восторгаться?! Я не чувствую в нем никакой волшебной силы!

   – Странно, это очень древняя и могущественная вещь. Поверь мне! Главное тщательно ее изучить! – слишком уж уверенно, по мнению мага, произнес Парте.

   – Да? – не сводя глаз с шара, который теперь стал почему-то фиолетовым, маг задумчиво разгладил свою длиннющую бороду.

   Заметив охватившее старика сомнение, добытчик аккуратно взял шар двумя пальцами, провел над ним рукой и прошептал:

   – Смотри...

   Маг смотрел долго, но кроме переливающегося всеми цветами радуги тумана, так больше ничего и не увидел.

   И вот когда его терпению пришел конец, Олирис заметил, как среди разноцветной пелены, мелькнула отчетливая зеленая картина. Туман исчез, и он смог разглядеть крохотную поляну, лежащую на самом краю леса. Потеряв дар речи, маг воззрился на маленькую – не больше мизинца – деревеньку.

   Усилив с помощью магии зрение, Олирис вновь посмотрел на шар. Теперь ему стали видны не только пузатые дома, но и человечки, копошащиеся на своих миниатюрных полях.

   – Это, то же самое, что держать ручных муравьев, – как бы промежду прочим произнес добытчик, добавив: – Хотя, наверное, живой шарик все-таки куда занятнее. Вот только желательно пользоваться мощным увеличительным стеклом, а то не сумеешь разглядеть этих лилипутов.

   Маг молчал.

   – Да кстати – там находится целый мир. И если только захотеть, то туман исчезнет по всей поверхности, и тогда ты сможешь увидеть горы и реки, замки и города.

   – Где ты его достал? – пересохшим голосом, поинтересовался Олирис.

   – Не спрашивай... все равно не отвечу! Мое дело найти уникальную вещь, а твое – пополнить ей свою коллекцию. Ни больше, ни меньше. Так ты берешь? А то я собираюсь предложить ее Энглу Забывчему с западного фьорда.

   – Нет!!! – взревел маг. – К черту всяких глухих маразматических Энглов, которые не разбираются в истинных ценностях. Я беру!

   – Ну, вот и славно, – согласился добытчик. – Сто антинов! По рукам?

   – По рукам! По рукам! – в спешке затараторил старик, отсчитывая положенную сумму.

   Пересчитав полученные монеты, добытчик снял свою старую потрепанную шапку, отдаленно напоминающую боевой шишак и откланялся.

   – Рад был услужить. Желаю здравствовать, маг.

   – Погоди,– остановил его уже во всю поглощенный изучением шара старик. – Скажи, ведь ты знаешь, как это происходит?!

   – Что происходит? – не понял Парте.

   – Как существует этот шар? Без магии, без шарлатанства! Скажи! Как?

   – Не знаю, – пожал плечами добытчик, – наверное, сам по себе. Главное просто верить!

   Подмигнув магу, он вышел из замка и побрел своей дорогой.

   – Просто верить?! Просто верить...– задумчиво повторил Олирис.

   ***

   Маг не спал третий день. Трясясь от злости, он продолжал вращать маленький, переливающийся разными цветами радуги шарик. Его нетерпение разгадать эту не решаемую задачку, порождало ярость к этому «адскому клубку», ставшему для него смыслом всех последних дней. Да что там дней – всей жизни!

   Он мучился не находя себе место. Порой, его желание просто расколоть шар пополам и вытрясти оттуда маленьких скверных человечков, которые как ни в чем не бывало, продолжают работать и веселиться, не обращая на него никакого внимания, брало вверх. И тогда, маг поднимал вверх руку и замирал. Через пару минут злость исчезала, и он клал шар на место, понимая, что не сможет лишиться этого прекрасного мира, и его забавных лилипутиков, навсегда потеряв возможность разгадать загадку их существования.

   Когда маг ложился спасть, он как ни старался, так и не мог погрузиться в сон, а ворочаясь и вздыхая, в гневе, скидывал с себя одеяло.

   Ночи на пролет он бродил по комнате не находя себе места. Перед его глазами мелькал крохотный мир таинственного шара, на который не действовала никакая известная ему магия. Волшебник позабыл обо всей своей неисчислимой коллекции. Его больше не интересовали загадочные письмена древних манускриптов и таблички с гномьими рунами. Теперь для него существовал только шар. Проклятый шар со своим крохотным живым миром.

   Однажды маг все-таки не выдержал. Натянутые словно струна нервы лопнули, оставив после себя сокрушительный звон ударяющегося об каменные плиты шара. Теперь маг не боялся, что уничтожил главный экспонат своей бесценной коллекции. Ему было все равно!

   Но шар не разбился. Отпружинив от пола, он вновь очутился в руках мага, заставив того, склонив голову, обессилено зарыдать.

   ***

   Все оставалось по-прежнему: шар был целехонек, а крохотные человечки празднуя приход осени, водили хороводы. И маг – задумчиво уставившись на них, – просто молчал. Он уже давно не пробовал действовать на шар заклятьями. Лишь сидел и наблюдал. Давно позабыв о пожирающей его изнутри желание познать тайну, он больше не старался постичь невозможного. Теперь у него были совсем другие проблемы...

   Он знал всех королей этого мира, запомнил название городов и площадей. Досконально изучил быт и все проблемы маленького государства. Теперь туман практически не появлялся, и ему была видна вся страна.

   И вдруг, словно сквозь наступившее прозрение, маг услышал голоса. Тоненькие, писклявые лилипуты распевали песни. И это не было сном. Звуки действительно доносились из шара. Маленькая страна позволила ему себя слышать! У него все-таки получилось! Жизнь окрасилась для мага совсем в другие, более яркие и жизнерадостные краски. Теперь он не просто наблюдал, теперь он слушал своих крохотных друзей. Он сопереживал им и пытался даже что-то подсказать. Но, увы, это было невозможно. Так думал сам маг, и, конечно же, он ошибался.

   Когда в маленькой стране наступила зима и, старик, заливаясь от смеха, наслаждался созерцанием штурма ледового городка, один из ребят лепивших снежки внезапно остановился и, устремив свой взор ввысь, помахал магу рукой.

   ***

   Прошло ровно три месяца, прежде чем добытчик вновь постучал в дверь волшебника.

   Но ему никто не открыл.

   Он не услышал: ни старого ворчания, ни шаркающих шагов, а просто вошел внутрь.

   Поднявшись наверх, он зашел в кабинет и подошел к столу, на котором лежал крохотный переливающийся всеми цветами радуги шар. Но мага нигде не было.

   Кашлянув в кулак, Парте повертел шар в руке и, сунув его в карман, произнес:

   – Значит все-таки поверил...Что ж, может быть в том мире ему будет гораздо лучше, чем здесь.

   ***

   Захлопнув дверь, он направился к тракту. На перепутье Парте остановился, вынул из сумы измятый листок и перо, вычеркнул из длинного списка имя Олириса де Ликрея. Посмотрел ввысь. Небо сегодня было безоблачным и удивительно красивым. Не отрывая взгляда от синевы, добытчик помахал кому-то рукой, и удовлетворенно вздохнув, направился по правой тропинке.

   В этом мире жило еще очень много магов. Может именно этим, и отличался тот мир от этого? Может быть, в этом и заключалось простое счастье. Счастье, мира без магии и колдовства. Счастье маленького-премаленького государства. Или все же магия была не таким уж злом?! И он напрасно искупал собственные грехи. Парте – открывший дверь в другой мир. Раб, расплачивающийся за собственные грехи.

   Он не думал об этом.

   Его дело было найти уникальную вещь и предложить ее другим...

   Волшебство под кирасой

   Обычный, ничем не примечательный рынок Сандала все-таки имел свои маленькие, едва различимые в бесчисленной толпе особенности. Вроде бы все как везде: широкие заполненные раздражительными покупателями ряды, с хитрыми и слишком уж разговорчивыми продавцами и зазывалами, и шныряющими между лавок ловкими карманниками. Изысканные ткани, искусное оружие, причудливые поделки из дерева и всевозможные яства – глаза разбегались от всевозможных товаров. Но были среди черных трудяг, задешево продающих свою работу, и откровенные шарлатаны. Низкорослые, кряжистые жительницы ледяных подземелий, чьи лица украшали таинственные руны, готовы были с легкостью предсказать легкий путь любому желающему, всего лишь за пару звонких монет.

   За рядами предсказательниц шли небольшие домики на дверях которых, красовались непонятные магические символы. Здесь, заблудшему путнику могли не только открыть превратности судьбы, но и снять с несчастного банальную порчу и сглаз. Правда, за подобную услугу приходилось раскошелиться. В обмен на одну монету хитрые колдуньи в темных балахонах могли лишь плюнуть вслед и, сорвав с запястья вязаный амулет, швырнуть его в пыль, послав скрягу к деревенским целительницам. А уж те, вряд ли запросили бы за свои услуги больше предложенного, даже если разговор шел о преворотном зелье.

   Только честно признаться – старого воина Бруда, такие развлечения не интересовали. О своем прошлом он знал все, о настоящем – практически все, а о будущем – знать ничего не хотел. Судьба обычного воина была слишком прозрачной и предсказуемой. Приказ – главный ориентир в жизни Бруда являлся для него и лучшим компасом, и судьбой, а заодно избавлял от сложного выбора. Зачем ломать голову о завтрашнем дне, если твой решительный командир уже четко определил дальнейший маршрут. А знать: умрет он сегодня или это случится в следующей битве, Бруд не желал, полностью доверяясь своему острому мечу. Отчего и получалось, что подобные магические шарлатанства вызывали на лице воина лишь ехидную улыбку.