Текст книги "Легенды, рассказанные у костра (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

   В ответ Квентин лишь громко шмыгнул носом.

  – Треклятый стар... – захотел произнести кот, но внезапно его рот замер выставив на всеобщее обозрение маленькие острые клыки.

   Последнее чучело дополнило страшную коллекцию коварного мага. Пустые стеклянные глаза продолжали смотреть на мальчика, словно не желая мириться с поражением.

   Квентин осторожно подошел к Инжину и прикоснулся пальцем к мягкой шерсти. Кот не шевельнулся.

   Какое-то время Квентин внимательно вглядывался в чучело и, наконец, отважившись, поднял легкое тельце Инжина и поставил на верхнюю полку. Затем мальчуган отошел к большому резному креслу и сев в него, с интересом обошел взглядом собранную коллекцию.

   На лице мальчика возникла едва уловимая улыбка.

  – Да, малыш Инжин, ты так до конца и не поверил себе... А ведь это было одним из условий моего каприза. Чужого каприза! – вздохнув, произнес Квентин. – За все надо платить. А за молодость, вдвойне! Пускай даже такими необычным способом!

   По-стариковски крехтя, мальчик встал с кресла и, склонив голову, побрел к двери.

   Чужой каприз был исполнен точь-в-точь. Еще десяток годков можно было не думать о такой близкой и отвратительной старости. Он собрал полную коллекцию чучел, для коварной искусительницы, позволившей ему оставаться молодым ...

   Осенний гость

   Этим летом столица пестрила проявлением очередного витка вычурной и многим непонятной западной моды. Август давил своей ужасной жарой и тяжелым воздухом, а потому и обращать внимание на новые наряды современной молодежи, загруженным донельзя горожанам было некогда. Лишь иногда сверкая на солнце, маленькие стразики привлекали внимания рассеянных трудяг. Мужики зло сплевывали и недовольно воротили носы, женщины напротив – скромно улыбались, внимательно изучая обладателя странной на их взгляд футболки. Конечно, это были не слепящие подвески и привлекающие своей идеальной огранкой дорогие броши. Всего лишь маленькие яркие блестяшки, подчеркивающие достаточно блеклый рисунок мужской футболки.

   Нынешняя молодежь, с легкостью первоклашки принимала веянье современной моды дарованное им эксцентричной Европой. Столица все чаще и чаще наполнялась непохожими друг на дружку представителями юной отрешенности и непокорности – эдакие антиподы нормальной жизни. Они танцевали, разговаривали, ходили и одевались не так как все. Они отрицали то, как живут их никчемные предки, и их мало интересовало, что творится в противоречивом государстве. У каждого из них было свое название. Так уж повелось издревле – любой группе людей жизненно необходимо иметь ИМЯ. Свое собственное и неповторимое. Разный круг интересов, а отсюда и отличие. К примеру: различие одежды. Может быть, именно так и появилась первая мода? Хотя об этом можно лишь спорить, выдвигая и отстаивая ту или иную точку зрения. Да и со временем, мода стала столь разноплановой, что в бесконечном океане вечно спешащей толпы вряд ли можно было определить профессию человека, если тот не носил спецодежду.

   Молодой человек недовольно покосился на своего одногодку. Белая рубашка, украшенная множеством маленьких слегка улыбающихся черных черепов, казалась неким пиратским флагом в бесконечном потоке серой толпы, а черные крест-накрест сандали рисовали образ вечного скитальца в этих бесконечных каменных джунглях.

   Молодой человек фыркнул, высоко вскинув голову, и демонстрируя все той же толпе свою стразовую футболку с высокими куполами, сверкающими во все стороны, нырнул в метро.

   Обладатель вычурной рубашки с черепами вряд ли заметил столь странную реакцию.

   ***

   Внезапно нагретый до нельзя асфальт, остудил дождь: резкий, сильный, будто сильнейший водопад, он обрушился на ничего неподозревающих прохожих. Кто-то громко взвизгнул и, прячась под навесом, стал проклинать непредсказуемую погоду; несколько веселых девиц подхватив босоножки, и визжа от радости, кинулись вдоль старой полуразрушенной церквушки и исчезли за поворотом.

   Природа ликовала. Водяная стена стала редеть, и землю медленно накрыл поток пьянящей свежести. Над извилистой речушкой возникла широкая радуга.

   – И черт нас дернул именно сегодня выбраться гулять! – стряхивая с головы капли, раздраженно произнес юноша.

   – Да брось ты! Здорово же! Гребной дождь! Свежо...

   Девушка, весело подмигнув, улыбнулась.

   Они шли вдоль старинных желтоватых построек с высокими колоннами и искусными мансардами между розовых садов, прогулялись по необычному коридорчику, стены и крыша которого были увиты виноградником, спустились по широкой лестнице к реке.

   – Правда здорово? – с удовольствием вдыхая свежий воздух, тихо произнесла девушка.

   Соглашаясь, юноша кивнул.

   Вдоль тенистых аллей гуляли многочисленные компании новобрачных, приятную тишину нарушили довольные крики: "Горько!"

   Девушка и юноша поднялись на мост.

   Среди невысоких перил, словно отголосок старины виднелись несколько десятков разнообразных замочков. Девушка на мгновение остановилась и зарделась загадочной улыбкой:

   – Смотри!

   – Знак вечной любви, – согласился юноша.

   Молодая пара, смеясь, подбежала к мосту и, поцеловавшись, защелкнула очередной символ будущего счастья.

   ***

   – У них это еще в будущем. У молодожен – уже в прошлом...

   Юноша в рубашке с черепами безучастно отвернулся и посмотрел на своего собеседника, с интересом изучая его стразовую футболку.

   – А как же мое прошлое, Оз?

   – Прошлое, прошлым. И мне кажется, тебя сейчас больше должно интересовать будущее, – мгновенно отреагировал юноша, и со стороны могло показаться, что черепа на его рубашке расплылись в зловещей улыбке.

   Развернувшись на месте, юноша заложил руки за спину и с видом заправского профессора медленно зашагал в сторону невысокого серого здания с куполообразной крышей.

   – Ну погоди же, Оз... Ну погоди ..., – тяжело дыша собеседник кинулся следом. – Я понимаю, у тебя работа. Но... но они же должны понять. Должны!

   На мгновение юноша остановился, и задумчиво посмотрев куда-то ввысь, где лениво плыли пузатые облака, задумчиво произнес:

   – Они! Должны?

   – Да, должны, – услышав слова юноши, равнодушно согласился собеседник.

   Черепа на рубашке исказились в ужасной гримасе.

   – Алексей, ты стал странным – таким же, как и окружающий нас мир. Только запомни, что там все неизменно.

   Собеседник недовольно поморщился и разочарованно выдохнул.

   Они подошли к серому зданию, где над большими резными дверьми красовалась небольшая металлическая пластина.

   – Усыпальница знаменитой княжьей семьи Морозовых. Покойтесь с миром, и память о вас не растворится в веках, – юноша повернулся к Алексею. – Как тебе надпись?

   – Не вижу, – с сожалением произнес Алексей. – Ты же знаешь, нам не дано видеть отголоски нашей прошлой жизни...

   Юноша разочаровано покачал головой.

   – Тебе все равно?

   – Сомневаешься? По-моему, вся ваша мирская суета основана на эмоциях и сопереживания близкому. Ах, у нас родился ребенок! Ой, у нас пропала собака! Ох, у нас умерла бабушка! Ух, меня уволили с работы! Ого, мне повысили зарплату!

   – Что же в этом плохого? – удивился Алексей.

   – А то, – не поведя и бровью, сухо подытожил тот, кого назвали Озом. – Вы прожигаете жизнь, не скупясь на эмоции. Год за годом как на одном дыхании. А главное, о чем вас просят – забываете...

   – Ты о заветах? – догадался Алексей.

   Оз даже не кивнул в ответ, но собеседник и без того понял, что попал в точку.

   – Да пойми же ты... Жизнь это как гонка. Родился, чихнул и умер. Надо спешить, не размениваясь на мелочи. Жить эмоциями. Ну...– Алексей раскинул руками и вздохнул полной грудью. – Ну, это как полет. Понимаешь...Это как! – и заметив взгляд юноши, поник, разочарованно отмахнувшись. – В общем, тебе этого не объяснить.

   Кажется, юноша впервые за их разговор удивился.

   – Неужели? А ты попробуй. Ведь не один век живешь здесь!

   – Поэтому и счастлив! – согласился Алексей. – Счастлив, так как никто из вас. Да если хочешь знать, без всего этого нам и заветы были бы ни к чему.

   Глаза Оза округлились.

   – Да ты что!

   – Не злись, Оз. Я понимаю, что много не знаю, как там все устроено и что меня ждет на смертном одре. Но мне хочется так думать...

   На мгновение юноша остановился и задумчиво посмотрел на Алексея.

   – И ты говоришь так, понимая, что скоро лишишься этого навсегда?

   – Я скучаю, но поверь, ни о чем не жалею. У многих гораздо меньше времени отведено на этом свете!

   Оз поморщился.

   – Ох уж эти ваши штучки. Сравнения, сопоставление. Мне было лучше, а ему – хуже. А от этого мне еще лучше...

   – Брось, – отмахнулся Алексей. – Ты же знаешь, что все не так. Я имею в виду – не все так плохо. Может быть, я и там буду сравнивать новое с тем, что было здесь...

   ***

   Они прошлись по липовой аллее и, поднявшись на холм среди высоких тенистых дубов, проскользнули под небольшим каменным мостом, по которому еще какие-то двести лет назад гордо прогуливались на породистых жеребцах дети знаменитого семейства. Они вели пустые и порой занудные разговоры о политике и новостях моды, а порой просто пересказывали друг дружке никчемные местные сплетни. Год тянулся за годом. Лакеи и прислуга смотрели хозяевам вслед, вспоминая их плохим словом; играли в крепостных театрах и просто жили среди открытых просторов внутриусадебной суеты.

   Время шло быстрее, набирая все новые обороты. Виток за витком. Война за войной. Гонение семьи, разграбление некогда неповторимого убранства, затем стройные ряды красных галстуков стали строить здесь новую жизнь: библиотеки и кинотеатры, партийные ячейки.

   Минуло еще пару десятков лет – власть исчезла, а вместе с ней, точно также как это бывает в смутные годы, наступило забвение...

   И вот пришло новое время. Парк при усадьбе обнесли забором, а противная тетечка с усами, стала брать деньги за вход. По новой асфальтированной дорожке к памятнику истории потянулись картежи новобрачных, автобусы с иностранными туристами, да и обычные люди, желающие прикоснутся к сохранившемуся памятнику прошлого.

   И вновь усадьба стала наполняться жизнью. Еще более яркой и насыщенной, впитывая в себя неисчислимые потоки информации, не забывая свято хранить тайны давно минувших дней.

   И кто бы мог подумать, что среди обычных посетителей, скрывался тот, чья память с точностью до песчинки помнила усадьбу двухсотлетней давности и всю красоту той прекрасной жизни.

   – Скажи, а как ты вспомнил? – в какой-то момент произнес Оз.

   Алексей раздосадовано пожал плечами.

   – Не знаю... Трудно сказать. У всех это происходит по-разному.

   – Как у всех?! – на мгновение юноша остановился. Черепа на его рубашке теперь напоминали вытянутые и слегка изогнутые знаки вопроса. – Ты что же здесь не один такой вундеркинд?

   Ничего не ответив, Алексей уверенно направился к выходу.

   Миновав турникет, они вышли на подъездную площадку и зашагали вверх по дороге. Уже через пару десятков метров показался небольшой микрорайон, отстроенный сразу после войны.

   Старые пятиэтажки, словно немой рисунок прошлого столетия, давали понять нынешнему поколению: каким серым и унылым было то странное время, когда здешние края были наполнены уверенными лозунгами и призывными звуками барабана.

   Заброшенные дворики с проржавевшими качелями, скрывали в своих зеленых закромах всю гадость и ужас того времени. Хотя, наверное, в каждой эпохе было что-то, что не хотелось вспоминать, навсегда забыв как страшный сон.

   Возле одного из подъездов сидела старая бабушка в разноцветном выцветшем от времени платке и широком темном сарафане.

   – Вот она, например, тоже помнит но, к несчастью, лишь часть той, прошлой жизни, – указав на старушку, с сожалением произнес Алексей.

   Юноша не мог поверить своим глазам. В старушке легко угадывалась молодая крепостная актриса Варька, которая лет двести назад давала неплохие представления в зимнем театре.

   – В усадьбе ей становится легче. Она даже вспоминает свои роли, поет, танцует. А порой – ничего не помнит. Как будто две жизни накладываются одна на другую.

   – Невероятно. И что она не одна?

   Алексей уверенно кивнул и спокойно произнес:

   – Это жизнь. Те, кто окончательно забывают – существуют там, – он указал наверх. – А такие как мы – здесь. В своей родной стихии. Правда, я не уверен, но мне хочется так думать... Ведь ты же мне не откроешь истину?

   Оз не веря своим ушам отскочил в сторону и словно стараясь отогнать терзающие его мысли, посмотрел Алексею в глаза.

   – Откуда ты узнал, что я приду за тобой? Откуда? Знак? Ведение? Кто тебе сказал?

   Алексей вновь пожал плечами.

   – Не знаю. Предчувствовал и все. Вроде как "дежавю"...Знаешь, есть такое французское слово.

   – Но почему? Почему именно ты?! Почему не кто-то другой?! – казалось Оз был настолько поражен, что земля должна была вот-вот разверзнуться под его ногами.

   Черепа на футболке осклабились, будто готовясь к бою.

   Алексей тяжело вздохнул.

   – Расскажи, – попросил юноша.

   – Мы – все кто вернулся сюда, сделали это из-за полноты и остроты собственных чувств. Все без исключения. И к счастью мне удалось это вспомнить. Ты же и сам знаешь это, Великий. Все в жизни повторяется. Когда-то много лет назад я тоже защелкнул на нашем мосту для поцелуев замок. Потому что очень любил... Любил ее! И вот смотри, что получилось. Не знаю почему, но я смог. Только вот она... Но знаешь: я не теряю надежду...

   ***

   Они шли вдоль старинных желтоватых построек с высокими колоннами и искусными мансардами между розовых садов, прогулялись по необычному коридорчику: стены и крыша которого были увиты виноградником, а затем спустились по широкой лестнице ведущей к реке.

   – Правда, здорово? – с удовольствием вдыхая свежий воздух, тихо произнесла девушка.

   Соглашаясь, юноша кивнул.

   Вдоль тенистых аллей гуляли многочисленные компании новобрачных, поэтому время от времени приятную тишину нарушили довольные крики: "Горько!"

   Девушка и юноша поднялись на мост.

   Среди невысоких перил, словно отголосок старины виднелись несколько десятков разнообразных замочков. Девушка на мгновение остановилась и зарделась загадочной улыбкой:

   – Смотри!

   – Знак вечной любви, – согласился юноша.

   Молодая пара, смеясь, подбежала к мосту и, поцеловавшись, защелкнула очередной символ будущего счастья.

   – У них это в будущем. У молодожен – уже в прошлом...

   Юноша в рубашке с черепами безучастно отвернулся и посмотрел на своего собеседника, с интересом изучая его стразовую футболку.

   – А как же мое прошлое, Оз?

   Теперь уже Алексей посмотрел собеседнику в глаза, будто ища в них саму сущность небесного посланника. Юноша с черепами на рубашке на секунду замешкался, словно припоминая то, что произошло с ним совсем недавно.

   Аллеи дышали приближающейся осенью. Запах листвы был не таким уж новым, более насыщенным, а оттого и более благородным и родным. На излете лета так хотелось сохранить эти ласковые лучики солнца и аромат полевых цветов, что даже красно-желтая пожухлая листва уже не навевала такую неотвратимую меланхолию, а рождала в душе яркие краски и радости жизни.

   – Так ты говоришь: защелкнул замок... и ты вспомнил. Вспомнил, все, что было в той самой жизни? – внезапно спросил Оз.

   Алексей обескуражено покачал головой, слегка приоткрыв рот.

   Сегодня он не ожидал услышать такого вопроса. Да и кто знает, помнил ли он их предыдущие встречи. Хотя бы одну? И сколько же их было? Оз и сам не ответил бы на этот вопрос. Да и какая разница.

   – Не бойся. Экзекуция на сегодня отменяется.

   Алексей растерянно улыбнулся, и было видно, с каким трудом ему далась эта улыбка.

   Что же дальше?

   Оз просто ушел. Пройдясь по тенистому коридору, он легко задел аккуратно подстриженный куст. Сколько раз до этого он касался его -вот также небрежно, почти вскользь... Один? А может быть триста раз?

   Юноша в рубашке с черными ехидными черепами, был уверен, что никогда.

   ***

   На мгновение он остановился на мосту и присмотрелся к ровным рядам всевозможных замков и замочков. Самый крайний был слегка проржавелым, но при этом и самым красивым. Оз сумел различить лишь одно имя «Алексей».

   В этот момент к Озу подошла невысокая девушка в простом синем платье. Ее взгляд медленно плыл по вечным символам любви, внезапно остановился на замке Алексея. Девушка прошептала практически одними губами:

   – Нашла...

   – Ничего, – сказал сам себе Оз, отойдя чуть в сторону. – Она вспомнила, и я тоже смогу.

   Внезапно его взгляд остановился на следующем замке, слегка грубом и слишком большом как ему показалось. Первое имя. Он не смог поверить своим глазам. Всего две буквы.

   ***

   Он шел по небольшой улочке в далеком портовом городке, здесь, где между домами можно было протянуть руки и коснуться каменных стен, а крыши были вымощены красной черепицей – жила та, что поклялась ему в вечной любви.

   Запах моря пьянил и дурманил, сваливая с ног, а голос дрожал в предвкушении долгожданной встречи. Протиснувшись сквозь толпу туристов, он внезапно остановился, прислушавшись к знакомому голосу.

   Я давно не летал во сне ,

   Я забыл крылья в твоём окне.

   Оз поднял голову и на небольшом балкончике увидел две пары белых крыльев: может быть просто бутафорская заготовка для очередного приморского фестиваля, а может именно он один и мог видеть эти крылья, которые когда-то, очень давно, обронил именно здесь.

   Между тем, голос тихо продолжал:

   Все не так, все теперь не так

   Вместо взмаха я делаю шаг...

   Загадочно улыбнувшись, юноша в белой стразовой футболке, приобретенной на местном рынке, на которой вместо привычных для него черепов красовались алые сердца, быстро побежал вверх по ступенькам...

   (в рассказе использован часть текста песни «Никудышный ангел», автор Трофим)

   Дорожный негоциант

   В этот год лето выдалось холодным и дождливым. Москва бурлила от привычных дел, и Роман чувствовал, как медленно но верно, к горлу подступает мерзкое отвращение к этим каменным джунглям. Отпуск, казалось, проходит не просто в пустую, а угнетает еще больше, чем сама работа. Изнывая от нестерпимого желания бросить все на свете и вырваться из этого московского круга кольцевой дороги, хотя бы за город, Роман метался по комнате, словно грозный царь зверей. В кармане уже лежал билет на долгожданный поезд, однако, вот пойми ты странную человеческую душу, которая никак не может найти покоя.

   Спасительная поездка на юг была не за горами. Всего каких-то несколько дней.

   Роман не унимался. Казалось все тело зудело и ломило от бесконечного ожидания. Даже привычные в это время года шашлыки с друзьями, – с последующим задушевным сидением возле костра и нудными беседами до самого утра, – не скрасили начало отпуска.

   Июль близился к концу, когда Роман очутился наконец-таки возле шестого вагона, готового вот-вот сорваться с места и увезти его в прекрасное далеко, где так приятно и умиротворенно шумит море, а на горизонте то и дело замирают "крохотные" корабли.

   На вагоне красовалась воодушевляющая надпись: "Москва-Феодосия".

   Двери открылись. Проводник – высокий плотный мужчина средних лет, в синем форменном обмундировании, привычно вытер поручни и пригласил пассажиров внутрь. Дойдя до бокового места, Роман почувствовал резкий запах туалета. Но даже тот злополучный факт, что ему целые сутки придется провести возле отхожего места и слушать постоянный удары тамбурной двери, наблюдая за снующими туда-сюда пассажирами, нисколько не смущала его, а даже радовало. Какое-никакое, а приключение.

   На этот раз Роман ехал на юг один. Бесконечные друзья, которыми он со времен студенчества "оброс" как сосна шишками, в первый год работы все поголовно открыли в себе такое плохое качество для отдыха, как деловитость. И Роман не тратя время на уговоры, и не стараясь переубедить сильно загруженных приятелей, отправился на море в гордом одиночестве. Да и какая собственно разница? Найти квартиру, имея в кармане деньги – не проблема; вечером тусануть на набережной и завести пару, ни к чему не обязываемых знакомств – тоже дело нехитрое; так что отдых как не крути, сулил только положительные эмоции.

   Закинув сумку на самый верх, Роман прикрыл тамбурную дверь, словно отрезая от всего остального мира противный аммиачный запах – и стал с интересом наблюдать за вползающими в вагон пассажирами, которые как неугомонные труженики-муравьи навалив на себя в десять раз больше чем могут унести, натужно пыхтя и фырча, пытались пробиться к своим местам.

   Интересно, – подумал в тот момент Роман, уже наученный горьким опытом. А как они собираются ехать назад? Ведь не трудно догадаться, что обратно придется тащить в два раза больше: крымские вина, сувениры, фрукты, не говоря уже о всяких там ракушках, камешках и подобной ерунде, которые туристы бережно увозили с побережья домой, на долгую память...

   Роман в сердцах улыбнулся, устроившись поудобнее. Время, проведенное в поезде, для него всегда было интересно. Словно тайный обряд шамана, он с жадностью впитывал в себя все, что происходило в вагоне. Споры, разговоры, даже любое перемещение притягивали молодого человека. Еще с детства он любил наблюдать за людьми, подмечая для себя их особенные черты.

   Став взрослее, Роман понял, что это не всегда приятно объектам его внимания, но ничего не мог с собой поделать. Пару раз его окрикивали, пытаясь нарваться на конфликт, иногда просто награждали презрительным взглядом; но здесь, в поезде, все было совсем по-другому. Люди присматривались друг к дружке, прислушивались, принюхивались, словно выбирая себе как животные, достойного соперника, для долгого, и в большинстве своем ненужного, вагонного разговора.

   Привычный шум пассажиров нарушили веселые крики многочисленной компании, которая как ком на голову ввалились в шестой вагон.

   Роман кинул в их сторону оценивающий взгляд. Трое ребят и две девчонки. Не больше двадцати лет. Скорее всего – студенты, подзаработали немного денег за лето и рванули на юг... Шумно, весело, привлекая всеобщее внимание, – также как поступал Роман еще пару лет назад. Тогда – но не сейчас. Когда груз забот взрослой жизни сделал всех его одногодок, включая и его самого, более рассудительными, окончательно смыв с лица эту беззаботную ухмылку.

   Компания расположилась в соседнем с Романом отсеке и, рассовав сумки по хранилищам, молодые люди стали с особой тщательностью выставлять на стол огромные бутылки с пивом. Оценив размер, Роман вдруг представил, что еще через пару лет минимальной тарой для пива станут какие-нибудь пяти литровые бидоны. С окончанием учебы отношение к выпивке у него тоже изменилось – и не в лучшую сторону. Хотя объяснить этот феномен Роман до сих пор не мог.

   – Извини, дружище, – обратился к Роману один из шумной компании.

   Худощавый молодой человек в темной кепке и не по размеру широких джинсах смотрел на него слегка пьяным взглядом.

   – Слушай, тут такое дело. Мы сумки наверх кинем? А то место одной из наших как раз с тобой на бокавухе, а она с нами будет. Тебе кстати проще – хочешь сверху спи, хочешь снизу. Как король, блин.

   Роман внимательно дослушал пламенную тираду молодого человека, мысленно сопоставив уровень разговора типичного студента и его собеседника – сильно разнились. В связи с чем, напрашивался простой вывод – молодые люди только-только окончили школу. Роман мило улыбнулся, добавив:

   – Да без проблем.

   Короткий диалог был закончен.

   В Туле вагон пополнился еще несколькими интересными личностями. Средних лет женщина была слегка подслеповата и долго метаясь среди недовольных пассажиров, все-таки нашла свое место и, успокоившись, погрузилась в дрему. За ней следом легко протиснулся средних лет мужчина в сине-красном спортивном костюме:

   – Эх, скорей бы на пляж...

   Он заметно улыбнулся и присел рядом с шумной компанией.

   – Да пофиг. Мы не особо торопимся, – отозвался юноша, на мгновение забыв о своем занятие и поставив полный стакан обратно на стол.

   – И, правда, куда тебе торопиться? Вон еще полбутылки, – согласился мужчина и вновь расплылся в добродушной улыбке.

   Юноша согласился и, подмигнув случайному знакомому, тут же предложил:

   – Будешь?

   – Благодарствую, я свое в жизни уже выпил.

   – Да ладно, ломаться, – вмешался в разговор второй. – Вроде не старый? Хренли хандрить?!

   Услышав последнее выражение, Роман хмыкнул. Видимо у этих сопляков все-таки хватало ума запомнить не только короткие тупые слова, которыми они охотно заменяли все, что попадалось им на глаза, образовывая свой неповторимый сленг, но использовать в разговоре и более сложные выражения.

   – Вот еще, – фыркнул мужчина. – Ладно, наливай...

   Прошло еще пару часов. Роман вроде бы заснул, потом проснулся, осушил бутылку пива и снова слегка вздремнул. Дорога оказалась скучнее, чем он представлял себе в Москве. Стройные ряды сосен сменялись голыми оврагами и маленькими извилистыми речушками. Чуть подальше от дороги возвышались острые крыши дачных домиков. Грустно взирая на изящные березовые рощи, Роман чувствовал, как сердце наполняется какой-то странной истомой, словно все что он видел в окне, было его родным и до боли знакомым.

   По вагону, словно сонные мухи слонялись пассажиры, то и дело хлопая тамбурной дверью. Сквозь сон Роман услышал монотонный голос:

   – А я тебе еще раз говорю, ее нельзя купить.

   – Твоя неправда, – не согласился мужской голос. – Купить можно все что угодно. Хошь кольчугу, хошь навороченный меч, а хочешь команду воинов в придачу.

   Роман довольно зевнул. Кажется, у молодежи помимо пива были и иные интересы, не самые надо заметить плохие, в наше время.

   На следующей остановке они стояли чуть дольше обычного. Роман потянулся, и приятно щурясь яркому солнцу, осмотрел заполненный торгашами перрон. Нескончаемые толпы людей с огромными сумками шныряли вдоль поезда, предлагая, то свежие пирожки, то пиво с вкусненькой воблачкой. Роман вежливо отказывался, вполне довольный теми домашними харчами, что взял в дорогу.

   Внезапно на противоположном пути послышались недовольные крики. Кажется, голосила толпа товарок не поделив богатого клиента; милиция как всегда оставалась в стороне.

   – Давай, давай сюда!

   – Не уходи! Красивый, молодой!

   – Всю правду скажем!

   Только присмотревшись, Роман понял, в чем дело: бедного мужчину окружила оживленная толпа вездесущих цыганок.

   Оказавшись в плену галдящих прорицательниц, он походил сейчас на дрессированную собачку, преданно глядящую и исполняющую любые команды своего хозяина.

   -Все у тебя будет хорошо!

   -Счастье будет!

   Казалось, мужчина беспрекословно отдал шарлатанкам уже все деньги, но те, в свою очередь, никак не хотели оставлять его в покое. Золотой браслет, цепочка, скорее всего, достаточно дорогие часы, уже давно перекочевали в руки ловких предсказательниц.

   В какой-то момент из вагона выглянул настороженный приятель плененного любителя гаданий; но как видно, ругаться в такой ситуации было абсолютно бесполезно. Цыганки держали крепкую оборону. В протяжном гуле растворились и матерщина мужчины, и его бесполезные размахивания руками.

   – Что ж, такое бывает...

   Роман обернулся и увидел рядом с собой знакомого мужчину в сине-красном спортивном костюме.

   – Вы так спокойно говорите об этом, – Роман сделал удивленное лицо.

   – А у меня есть выбор? – мужчина улыбнулся.

   – Бред, они же его до нитки оберут. На юг в одних трусах поедет.

   – Возможно. И что из этого, – мужчина буднично посмотрел по сторонам и, остановив одного из продавцов, купил бутылку минеральной воды.

   – Такое ощущение, что вы каждый день с таким сталкиваетесь? – не меняя темы, поинтересовался Роман.

   – А что-то изменится, если я скажу – да? Или нет? Главное что ни вы, ни я не хотим ему помочь, а всего лишь молчаливо созерцаем за происходящим.

   Мужчина развернулся и направился в вагон.

   Роману он показался слишком странным. Можно сказать даже слегка шизанутым. Хотя слова незнакомца оставили в воздухе неприятный привкус незаслуженного укора. Роман помотал головой отгоняя навязчивые мысли, и зло сплюнув, отправился в вагон.

   К тому времени, когда поезд тронулся – цыганки уже исчезли. Пропала и их беспомощная жертва.

   Дорога вилась змеей и почему-то казалась бесконечной. Березовые рощи сменил низкий и кряжистый лес: массивные дубы и клены устрашающе взирали на быстрый, стремящийся в теплые края состав.

   Где-то вдалеке, возле огромного стога сена, притаился маленький, почти неприметный трактор. Внезапно ландшафт оборвался огромным коричнево-красным карьером. В окне замелькала темная паутина железного моста. Под колесами распласталась широкая, манящая своей прохладой река.

   В вагоне стало невыносимо жарко. Крохотные окна, похожие больше на спасательные отсеки не приносили должной прохлады. У кого-то в конце вагона заплакал ребенок, многие не говоря ни слова "задраили люки" и в вагоне стало душно.

   – Эх, сейчас бы взять и сразу оказаться на юге, – мечтательно пролепетал уже довольно пьяный тинейджер. – А не трястись, будто овощь в этом поезде!

   – Довольно дорогое желание, – тут же подметил мужчина в сине-красном спортивном костюме.

   Как показалось Роману, он полностью влился в компанию этих малолеток, и это доставляло ему своеобразное удовольствие.

   – Хочешь побыстрее добраться, так летел бы на самолете, Вовчик. Или у мамочки денег не хватило?! – издевательски пролепетала его подружка.

   – Заткнись, Натаха. А то дальше не на поезде, а пешком пойдешь, – не на шутку разозлился пьяный тинэйджер.

   Ребята на секунду притихли.

   Еще только мордобоя здесь не доставало, – без особого энтузиазма подумал Роман. Хотя не было смысла скрывать – стремительно развивающиеся события ему нравились.

   – Эй, харе ссориться! – донеслось откуда-то со второй полки.

   – Конечно, Вован. К тому же осталось ехать не так много, – согласился мужчина в сине-красном спортивном костюме.

   – Блин, да я понимаю. – Немного успокоившись, кивнул юноша. – А все-таки как же было бы хорошо, если бы раз... И мы уже приехали... Как в игре... Поскорее бы вылезти из этой вонючей дыры...

   К вечеру начался дождь. Вагон постепенно стал наполняться легкой прохладой. Поезд протяжно скрипнул и остановился. Вдоль перрона замелькали зеленые фуражки пограничников. Сонный вагоновожатый, щурясь от света и сладко позевывая, раздавал пассажирам миграционные листы.