Текст книги "Анютина дорога"
Автор книги: Константин Губаревич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
В четвертом:
– ...А ты чего пришла?.. Девчонок не берут!
– Возьмут… Я в школьных спектаклях мальчиков играю...
В пятом:
– ...а ну, скажи: «каска»...
– Кашка...
– Да ты ведь шепелявый!
– Жа меня другие будут говорить... 13 штульев видел? Один поет, а другой только рот рашкрывает...
– Какой дурак за тебя будет рот «рашкрывать»?
А рядом с подъездом, в студийном скверике, непробудным сном спали Лешка, Гена, Колька.
Федя тормошил их изо всех сил,– безнадежно. Хоть из пушек стреляй... Федя в отчаянии. Ведь так можно проспать все, ради чего они с таким трудом добирались сюда... Но не нести же их на себе...
В дверях главного входа показалась девушка. Она взяла троих ребят и повела. Кто-то из них, возможно, будет Маратом... Этого Федя никак не мог допустить... Потеряв всякую надежду разбудить товарищей, он пошел сам.
У входа его схватили за рукав.
– Эй, дядя, тут очередь!..
Федя даже внимания не обратил,– настолько считал себя правым в стремлении войти без всякой очереди...
...Трое ребят сидели перед режиссером. Двери комнаты вдруг открылись, и на пороге застыл запыхавшийся Федя...
– В чем дело?!– строго спросила девушка.
– Я... я тоже...– пролепетал хлопчик, не справляясь с волнением.
– Я же тебя не приглашала, чего ты врываешься раньше времени?! И такой грязный!..
– Ну, ладно...– махнул рукой режиссер.– Пришел так пришел. Пускай будет четвертым... Я их быстро отпущу...– дал понять, что в этой четверке он не видит возможной кандидатуры.
– Присаживайся,– кивнул режиссер Феде на стул в сторонке у дверей и все внимание обратил на тройку, сидящую перед ним.
В глазах ребят режиссер – божество... Три пары глаз неотступно следили за каждым его движением.
– Ну, вы, конечно, все читали про Марата?
– Да!– хором ответили.
– И каждый из вас хотел бы быть на его месте?
– Да!– еще дружнее ответили.
– Но вы же знаете, как закончилась жизнь Марата?
– Знаем!
– И вам не страшно?
– Нет!
– Нисколечки!
– Совсем нет!– вразнобой ответили трое.
– Ну, вы знаете, что Марат очень любил коней и хорошо умел ездить верхом... Помните, как он проскакал под пулями, прорвавшись из окружения?
– Помним!
– Он прискакал в другой отряд и позвал его на помощь!
– Правильно...– согласился режиссер.– Ну, а кто из вас умеет ездить на коне?
– Я!– подхватился один из трех.– Когда я был маленький, мне мама купила в магазине лошадку на колесиках!..
– А на живом коне из вас ездил кто-нибудь?
Молчание.
– А кто из вас хотя бы близко видел коня?
– Я!– подхватился второй.– По телевизору недавно близко-близко показывали!..
– Маловато...– вздохнул режиссер.– Мне нужен мальчик, который очень хорошо скачет на коне... Не просто ездит, а хорошо... Так что идите домой, ребятки...
Те сразу сникли и уныло поплелись к выходу.
– А ты чего остался?– обратился режиссер к Феде.
– Я умею ездить на коне...
– На коне с колесиками?
– На живом... Мы в ночное ездим на конях...
– Да?– бросил режиссер на Федю любопытный взгляд...
...Из дверей студии вышли неудачники.
– Ну как?
– Срезались?
– Что спрашивают?– посыпались вопросы...
– Кто не умеет лихо скакать на коне – можете расходиться!.. Вслед за нами!..– громогласно объявил один из срезавшихся.
Не останавливаясь и не уточняя, тройка покинула толпу притихших ребят, ошарашенных таким сообщением. Какое-то время дети стояли, как окаменевшие... Медленно, один за другим, нехотя потянулись вслед.
У дверей осталось несколько мальчишек, да и те неуверенно переглядывались, ожидая, кто из них первым последует за ушедшими...
...– Так и не догадались?– улыбается режиссер, изучая глазами сидящего уже напротив Федю.
– Не... Они не заметили трубочку, через которую я дышал под водой.
– А как ты догадался дышать через трубочку?
– Я сделал, как Марат... Когда за ним гнались фашисты, он тоже сидел в воде с трубочкой...
Режиссер еще внимательнее присматривается к Феде. Федя заметил это и чувствует себя стеснительно, неуютно...
– Вот ты много читал про Марата, слыхал, что в деревне рассказывали о нем. Да?
– Ага.
– Что тебе больше всего запомнилось?..
– Как арестовали маму Марата...
– Когда увозили ее в Минск?
– Ага.
– Ну вот, если бы ты тогда был на месте Марата, что бы сделал?– решает режиссер проверить фантазию хлопчика.
...Двор немецкой комендатуры. Конвоир-немец ведет мать Марата к крытой машине. Сестренка Марата рвется к матери, конвоир отшвыривает ее в сторону.
Федя подбегает к конвойному, в мгновение ока вырывает у него из рук автомат...
– Хендэ хох!– кричит Федя, наставив на немца дуло автомата. Конвойный послушно поднимает руки.– Бегите!– приказывает Федя матери и сестренке...
Сестренка быстро развязывает руки матери, убегает с ней со двора... Федя тоже отступает вслед за ними, не спуская автомата с конвоира. Пятится со двора, прикрывая собой убегающих.
К Феде подошел режиссер и приостановил его «отступление».
– А почему ты не дал очередь по конвойному?
– Нельзя!.. Подниму шум – повыскакивают из комендатуры, и мы не успеем убежать...
– Пожалуй, да,– согласился режиссер...– Марат, скорее всего, тоже так бы поступил... Теперь к тебе просьба: ты знаешь лес, где Марат партизанил?
– Знаю. Наш пионеротряд каждое лето ходит туда... Мы восстановили землянку Марата...
– Покажи и мне этот лес...
...Федя ведет режиссера по лесу. Идут по хоженым тропкам, проложенным к месту стоянки партизанского отряда.
А вот и сама стоянка... Заросшая за десятки лет молодым лесом.
Кое-где видны остатки партизанских, буданов...
Вышли к небольшой полянке, прилегающей к территории лагеря... Присели на буреломе.
– Ну вот, Федя, ты говоришь, что все знаешь про Марата: как он пришел в отряд, как тут жил, дружил с партизанами, воевал, ходил в разведку. Да?
– Ага.
– Вот перед нами поляна... Здесь, видимо, проходили партизанские митинги, построения отряда, ну и прочее... Расскажи, пожалуйста, с чего началась партизанская жизнь Марата в этом лагере и как он стал героем?
Федя недоверчиво покосился на режиссера:
– Вы же знаете.
– Почему ты так думаешь?
– Кино же про него собираетесь снимать.
– Да, собираюсь, но ты тут слыхал больше про Марата, чем я, все-таки он был твоим соседом по деревне, ты учишься в той же школе... Вспомни и расскажи, мне нужно знать, что снимать для кино...
Федя всерьез принял хитроватую просьбу режиссера. Он задумался, прежде чем начать рассказ...
Некоторое время смотрел на поляну, вспоминая по книгам, что на ней происходило когда-то.., когда тут был Марат...
...Марат стоит на поляне левофланговым в строю партизанского отряда, построенного для торжественной клятвы. На нем кубанка, галифе, кирзовые сапоги.
Но самый главный признак его боевой причастности к отряду – кобура с пистолетом на поясном ремне.
Чей-то раскатистый голос на весь лес произносит:
– Я, партизан отряда имени 25-летия Октября, перед лицом своих товарищей клянусь!
– ...Клянусь!– могучим выдохом отвечает партизанский строй...
– ...Защищать свою родную землю от фашистских захватчиков, бить врага и живым не сдаваться!..
– ...Клянусь!– вместе со всеми повторяет Марат партизанскую клятву, уже сознавая себя частицей боевого отряда народных мстителей...
...Может, потому так крепко и мужественно сжимают руки Марата древко партизанского знамени.
Марат несет его впереди отряда, шагая в такт песни...
...Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна...
Идет война народная,
Священная война!..
Непривычно звучат слова этой волнующей песни на улице села, по которой ровным четким шагом идет отряд в далеком немецком тылу...
Здесь песню слышат впервые, смелую, поднимающую дух, зовущую и дерзко вызывающую на бой...
...Раньше всех дети выскакивают на песню... Они первыми замечают Марата со знаменем впереди колонны, догоняют ее, пристраиваются по сторонам, стараясь получше рассмотреть удивительного мальчугана.., Сколько зависти, восхищения и радости можно прочитать в глазах ребят, зачарованных невиданным здесь шествием во главе с таким маленьким знаменосцем!..
...Колонна выходит на площадь посреди села, строй ее постепенно рассыпается.
Партизаны рассаживаются по старым бревнам, завалинкам хат. У кого-то появляется в руках гармонь, и звенит над площадью музыка... И откуда только являются местные девчата, подростки...
Сам собой завязывается танец молодых партизан с девчатами, танец задорный, веселый, даже непривычный в такое время. Пожилые женщины и мужчины окружают комиссара и командира, засыпая их вопросами...
Но самая большая и самая любопытная толпа – вокруг Марата. Толпа деревенских ребят.
Стоит ли говорить, с какой откровенной завистью смотрят они на него у знамени, в партизанской форме, а главное – при настоящем пистолете в настоящей кобуре!..
– А стрелять из него умеешь?– спрашивают наиболее любопытные, показывая на кобуру.
– А как же!..– более чем уверенно отвечает Марат с достоинством бывалого партизана.
– А нас примут в партизаны?
– Не знаю... Хотя нет, не примут...
– Почему?
– И без вас уже много.
– Много-много?
– Ага.
– Еще столько?– допытываются, имея в виду пришедший отряд.
– Ну что ты!– усмехается Марат наивности вопроса.– Может, в сто раз больше, чем столько...– заносит хлопца.
– И скоро фрицев прогоните?..
– Посмотрим...– неопределенно обещает Марат.
...И снова несет он знамя впереди отряда, покидающего сельскую площадь. И снова звучит песня.
Отряд догоняют около десятка местных крестьян, выбежавших из разных хат. Подбегают к командиру, идущему с комиссаром впереди колонны.
– Товарищ командир!.. Товарищи!.. Дозвольте и нам присоединиться! Мы – не с голыми руками!..– отстаивают свое право, показывая обрезы винтовок, гранаты, наганы, видимо, подобранные в свое время и припрятанные на всякий случай до подходящего момента.
Теперь этот момент наступил. Пополнение пристраивается в конце колонны, прощаясь с семьями...
...Почти то же самое повторяется и в следующем селе, когда мамы настигают своих босоногих «партизан», догонявших отряд во главе со знаменосцем.
Всем хочется стать такими, как Марат, который в мальчишечьих глазах почти легендарный герой. Ведь не каждому даже взрослому доверят нести впереди знамя...
...А вслед уходящему отряду смотрят оставшиеся с плачущими ребятишками женщины, старики...
– Неужто собирается сила людская?..
– Их тут больше двухсот!..
– Их в сто раз больше!..– поправляет мальчишка с заплаканными глазами.– Марат говорил нам. Он знает...
– Только это секрет,– вставляет другой мальчуган.
...В штабную землянку быстро и размашисто вошел начальник разведки Парамонов. За ним – одетый оборвышем Марат.
Командир, комиссар и начальник штаба подняли на Парамонова вопросительные взгляды.
– Начальник разведки чем-то взволнован?– спросил командир.
– Зашевелились!..– громко выдохнул Парамонов.
– Где?
– В гарнизоне!.. Докатились слухи про нашу демонстрацию!.. Со страху начали окапываться… Всех погнали рыть укрепления!..
– Кто видел?
– Марат... Только что оттуда...
– А чего он там был?– поинтересовался комиссар.
– Как чего?– улыбнулся Парамонов.– Вы же посмотрите, какое это несчастное дитё... Оборванный, грязный, голодный... Имеет он право у солдатской столовой слезно клянчить на пропитание или не имеет?.. Сирота без батьки и мати?.. Правильно я говорю, Марат?
– Ага,– хитро улыбнулся Марат, поняв Парамонова.
– Парамонов, мальцом не рискуй...– предупредил комиссар.
– И брось спектакли с переодеванием!– поддержал комиссара командир.
– Да он сам придумал этот спектакль!– оправдывался Парамонов.
– Он напридумывает...
– У тебя должна быть голова на плечах!..
– Ну, если я взял его к себе в разведку, то позвольте мне и отвечать за него! И еще: комендант гарнизона попросил подкрепление, испугавшись, что нас тут не меньше полка... Так ему донесли... Мои люди подслушали телефонный разговор...
– Ну что ж,– подытожил командир,– раз у коменданта затроилось в глазах со страху,– оправдаем его опасения... Начнем бить врага крупно, масштабно... Вроде бы и в самом деле нас тут не меньше полка... И потом, коли мы так смело и открыто прошли по селам и уверили людей в своей силе,– не обманем и их надежды... Докажем, что мы – действительно сила!..
...У входа в солдатскую столовую стоит мальчик с протянутой шапчонкой в руке. В нем трудно узнать Марата,– до того преобразило его отрепье нищего... Он низко кланяется выходящим и входящим солдатам, всем своим видом вымаливая хотя бы корочку хлеба. А солдаты просто не замечают его.
К Марату подходит хмурый полицай с винтовкой.
– Ты чего тут околачиваешься, падла вшивая?!– набрасывается он на Марата.
– Дяденька...– лепечет сжавшийся от страха Марат,– может, у вас хоть сухарик остался...
– Я тебе дам сухарик, рвань паршивая!.. А ну геть отселева!..– замахивается полицай прикладом на Марата. Хлопчик насовывает на голову пустую шапчонку и все еще мнется.
– Тебе что, особое приглашение требуется?..– полицай сгребает Марата за шиворот и ведет со двора.
За воротами полицай продолжает идти рядом с мальчиком, подталкивая его в затылок. Осмотревшись по сторонам, быстро говорит, не глядя на Марата:
– ...завтра каратели едут жечь Вишневку... Отправляется рота с восемью пулеметами… Подъезжать будут не с местечка, а с противоположной стороны, чтобы отрезать село от леса... По улице, которой шел сюда сейчас, не иди,– там с сегодняшнего дня пост... Завернешь в переулок направо и выйдешь прямо на огороды...
С этими словами полицай подталкивает Марата в затылок, тот с разбегу падает, поднимается и идет без оглядки один.
...На опушке леса, замаскировавшись в густом ельнике, сидит на лошади Парамонов. Глядит в бинокль на кусты на лугу, прилегающему к окраине местечка.
Рядом стоит оседланная лошадь Марата. Парамонов нетерпеливо осматривает в бинокль все открытое перед ним пространство, ожидая Марата, ушедшего в местечко к солдатской столовой.
А Марат, словно из-под земли, вырастает прямо перед самым носом коня. Конь от неожиданности шарахается в сторону, а Парамонов инстинктивно хватается за пистолет...
– Ты как это... что даже в бинокль тебя не поймал?!– удивляется начальник разведки.
– Вы же сами учили меня... Как мышь... Даже тише мыши...
...Во весь опор мчатся по лесной дороге Парамонов с Маратом. Уж очень срочное донесение везут они в отряд. Дорога каждая минута.
...В лесу Марат держит под уздцы коня Парамонова и свою лошадь. Тревожно прислушивается к наплывающему гулу. Парамонов лежит в засаде. Командир поднимает вверх руку и резко рубит ею воздух... Почти одновременно грохают залпы автоматных очередей и гранатных взрывов. Слышны крики обезумевших от неожиданности карателей...
Напряжение Марата дошло до предела, он пулей летит к месту боя, где Парамонов.
А тот неподвижен... Марат тормошит его за руку, но рука уже мертвая... Мальчик хватает лежащий рядом автомат и со стоном отчаяния разряжает его в карателей.
С криком «ура» подхватываются цепи партизан и бросаются в атаку на уцелевших врагов.
...Над перелеском, где произошел бой, еще некоторое время клубится дым горящих машин, слышны стрельба и крики, но уже ясно, что враги, прибывшие уничтожить деревню Вишневку, сами уничтожены. О результатах можно судить по количеству трофейного оружия, которое на нескольких подводах везут партизанские телеги, несут партизаны, возвращаясь на базу.
Обоз замыкают две подводы, на которых лежат раненые, и третья, самая последняя. За ней ведет за поводья двух коней заплаканный Марат...
Рядом с ним шагают помрачневшие командир и комиссар отряда. На телеге – прикрытый ватником Парамонов.
...Марат несет охапку свежей травы. Раскладывает ее равномерно в кормушке у коновязи. Несколько таких охапок кони уже съели, но и эта оказалась не лишней...
К коновязи спешат партизаны во главе с Лариным. Это – группа отрядных разведчиков. Ларин–их новый командир вместо выбывшего Парамонова.
Разведчики молча разбирают седла, висящие на перекладине, быстро седлают коней...
Марат подходит к Ларину.
– А мне с вами можно?– несмело спрашивает мальчик нового командира.
– Нет, Марат...
– Почему? Меня дядька Парамонов всегда брал с собой...
– А я не всегда буду брать тебя с собой... И потом, здесь нет ни дядек, ни племянников... Есть командир и боец-партизан... Я теперь твой новый командир, а ты партизан-разведчик в моем подчинении... А командиру вопросы не задают. Понял?
– Ага.
– Опять «ага»... Ты когда научишься отвечать?..
– Понял!
– А раз понял, то и молчи...– урезонивает Ларин Марата. Заканчивает седлать коня.– Дело, понимаешь, рисковое...– мягчеет командир разведчиков.– Едем в очень опасную разведку... Дошли слухи, будто нас собираются окружать... Надо разузнать, что и как... А ты пока погуляй дома...
Остальные разведчики уже оседлали коней, мигом очутились в седлах.
– За мной!..– скомандовал Ларин.
Кони рванули с места, и партизаны скрылись в лесном полумраке. Марат некоторое время смотрел вслед умчавшимся, осененный какой-то внезапной мыслью...
...К баньке заброшенного лесного хутора один за другим осторожно пробираются ребята. И каждый, подойдя к двери, подавал сигнал:
– Ку-ку!..
Дверь открывалась и поглощала пришедшего...
А в самой баньке уже около десятка ребят. Сидят на полу, только Марат выше всех, потому что примостился на ступеньке полка. На нем нет привычной партизанской формы, которая так возвышала его в глазах сверстников, когда он нес по селу знамя отряда. Марат сейчас такой же замызганный деревенский мальчишка, как и все, сидящие на полу баньки.
Но внимание обращено только к нему.
– Ну так...– обвел он взглядом сидящих.– Дома знают, куда вы пошли?
– Нет!– в один голос ответили хлопчики.
– Молодцы... А теперь вот что... Хотите стать партизанами?..
Крик радости и одобрения вырвался из детских ртов...
– Ша!..– пресек Марат оживление.– Вы же на тайном сборе, а не на улице!..
– А нас тут не накроют?– спросил кто-то.
– Нет,– успокоил Марат.– Тут был хутор лесника, хозяина фашисты расстреляли, а хату сожгли... Сюда больше никто не должен прийти. Да и посты расставлены... Но кричать не надо...
Ребята зашикали друг на друга и снова впились горящими глазами в Марата.
– Так вот вы с сегодняшнего дня – партизаны... Только, знаете, какие?.. Секретные...
– Ой!..– захватило дух у ребят.
– Каждому из вас я скажу отдельно, куда он должен пойти, а когда придете, постарайтесь незаметно увидеть – сколько там танков, пушек, машин, на которых привезли солдат... И все это крепко-накрепко держите в уме... Пока не вернетесь домой. А дома напишите на бумажке,– и чтоб никто не видел!.. Бумажку отдайте Леньке... Вот ему...– Марат положил руку на голову сидящего рядом с ним Леньки.– Поняли?
– Ага.
– Может, где-нибудь в деревне и меня встретите, так меня не знаете!.. Ни-ни!.. Чтоб и не глянули даже!
– Ой...– еще больше захватывала дух у ребят предстоящая таинственность.
Марат поднялся со ступеньки.
– А теперь повторите за мной партизанскую клятву... Все тоже поднялись на ноги.
– Обо всем... никому... ни слова!..– полушепотом раздельно произнес Марат.
Таким же напряженным полушепотом ребята повторили клятву вслед за Маратом.
...План по окружению партизанской зоны большими силами немецких частей пришел в движение. Где-то по дороге двигалась колонна автомашин с карателями... Их увидел один из мальчишек, посланных Маратом следить за продвижением и скоплением врага. Другой хлопчик притаился в придорожных кустах и не отрывал глаз от дороги, считая про себя проходящие грузовики с солдатами... Третий прильнул к щели на чердаке хаты, и до его слуха донесся лязг танковых гусениц... Четвертый, играя с дружком в мяч, подсчитывал в уме количество пушек и минометов, прицепленных сзади грузовиков...
Сам Марат, зарывшись в копну сена на огороде, считал по пальцам ряды солдат, проходивших по улице.
...В штабной землянке склонились над картой четверо: командир, комиссар, начальник штаба, Ларин. Марат – в сторонке.
Ларин показывал на карте, где и в каких пунктах сосредоточены силы противника, окрух<ившие отряд.
– ...в этой деревне исходные позиции занял батальон эсэсовцев, сюда ни в коем случае нельзя выходить...
– А на Казимировку?– показал командир на карте.
– Здесь вроде бы только рота автоматчиков...
– ...и отдельно восемь пулеметчиков,– добавил Марат.
Все обернулись к нему.
– А ты откуда знаешь?– удивился Ларин.
– Был там. Сам видел. Подсчитал...
– Это точно?– переспросил начштаба.
– Ага.
– Значит, и сюда лезть опасно,– заключил командир.
– А ты почему в такое время по деревням шастаешь?– спросил Ларин, оторвавшись от карты.
– А я не один.
– Ас кем еще?
– С пацанами... Мы все подсчитали... Сколько где пушек, минометов, танков, машин с солдатами... Вот...– Марат развернул скомканную бумажку и подал Ларину.
Ларин стал смотреть в бумажку, сверять ее со своими записями... Закивал головой – вроде бы сходится...
– В Милашевичах тоже был?– поднял Ларин вопросительный взгляд на Марата.
– Ага.
– По моим сведениям, там нет заслона.
– Две машины с солдатами приехали,– сказал Марат.
– А почему там нет заслона?– спросил Ларина командир.
– К этому участку примыкает большое болото... Немцы не ожидают, что мы сунемся в него...
– А мы возьмем да и сунемся!– решил командир, хлопнув ладонью по карте.– Форсировать болото будем ночью, втихаря. Чтоб ни одна ветка не хрустнула... Ударим по этим двум машинам внезапно...
...Отряд выстроился на поляне в боевом и походном снаряжении.
Лица партизан суровые и тревожные. Стоя перед строем, командир отдавал четкие, лаконичные указания...
– ...продвигаться тихо, незаметно. От боя уклоняться. Пробиваться по указанному направлению в бригаду Баранова. Если кто отстанет, потеряется – возвращайтесь сюда и ждите связных. Раненых не покидать.
...Отряд двинулся, перестроившись в несколько цепочек. В таком порядке легче идти по лесным тропам, двигаясь гуськом, почти след в след.
Марат догнал Ларина и пристроился к нему.
– Ступай в хвост, нечего тебе впереди маршировать. Мало ли что может быть...
– Я – с вами...
– Тебе что приказано?!– пристрожил Ларин.
Марат не смел ослушаться. Он остановился, ожидая конца цепочки. Пристроился в хвост.
...Над лесом послышался гул самолета.
– Воздух!..– прозвучала команда впереди.
Все в одно мгновение упали на землю, маскируясь в папоротнике, кустах, под кронами елей... Но самолет, видимо, успел обнаружить по каким-то признакам движение.
Начал кружить над лесом, где залег отряд. Кружил до тех пор, пока не прилетели по его вызову два бомбардировщика.
Дымовым кольцом самолет-разведчик очертил подозрительный участок леса, и в это кольцо полетело несколько бомб...
Лес огласился грохотом взрывов, огненными вспышками, весь окутался дымом...
Перебежками партизаны убегали из опасной зоны.
...По лесу движется цепь немецких солдат, простреливая каждый подозрительный куст...
Солдаты проходят по месту недавней бомбардировки, преследуя ушедший отряд.
...И когда все стихло, а стрельба слышалась где-то уже далеко, рядом с бомбовой воронкой зашевелилась земля, засыпавшая яму под большим выворотом...
Над землей показались руки, за ними – голова, и из-под выворота вылез Марат...
Он еще не совсем пришел в себя от взрыва, завалившего его землей. Поводит головой из стороны в сторону, плохо соображая, где он и что с ним... Ясно только одно: Марат один остался в лесу. Где отряд, что с ним – неизвестно. Куда сейчас идти, что делать – тоже неизвестно.
Но и оставаться нельзя.
И Марат пошел.
Состояние шока еще не совсем прошло, и мальчик неуверенно ступает на ослабевших ногах...
…Чуть-чуть дымятся головешки начисто сожженной деревушки на окраине леса.
Летний вечер придает остовам печных труб и всему пожарищу жуткий вид...
Марат остановился, пораженный страшным зрелищем пепелища... В надежде найти хоть что-нибудь живое, двинулся по улице уничтоженной деревушки.
И нашел:
...убитого ребенка...
...несколько женщин, расстрелянных у колодца, пять или шесть, висящих на виселице...
Это уже было свыше ослабевших физических и душевных сил...
Мальчик осунулся на землю под обгоревшим деревом и заплакал как-то жалко и совсем по-детски... То были слезы жалости, отчаяния, а может, просто детское бессилие отомстить...
Нет! Нельзя сидеть и плакать... Надо идти. Куда? Все равно. Что-то делать. Что? Там видно будет...
И Марат пошел. Как во сне. Со смелостью лунатика... Бездумно. Потому что нельзя было оставаться среди этой гнетущей смерти. За нее надо мстить, мстить... Не останавливаясь ни перед чем!..
...Но мальчишка все-таки остановился, услышав гул машин. Он не заметил, как дошел до какой-то дороги, по которой мчались машины, мотоциклы...
Только сейчас вроде бы очнулся, пришел в себя, провожая взглядом машины.
Только сейчас опомнился и понял, что нельзя стоять на виду, так близко от дороги...
Впрочем, он и не очень-то опасался. Стал поближе к кусту, чтобы слиться с его вечерней тенью. Проводив глазами несколько машин, медленно поднялся на насыпь к деревянному мосту через реку и притаился.
Сторожевая будка была по ту сторону реки, да и охрана успокоилась: отряд окружен и, возможно, уничтожен.
Марат пропустил три машины, ехавшие одна за другой, и дождался одиночной. Крытой. С солдатами. Подождал, пока кабина машины поравняется с ним, и выстрелил из пистолета в голову водителя...
Машина потеряла управление, наехала на перила, полетела в воду вместе с обезумевшей солдатней...
Как ни в чем не бывало, хлопчик сошел с насыпи, даже не поинтересовавшись, утонула ли машина с солдатами...
...Марат лежит в землянке на топчане, вернувшись на прежнюю базу отряда, как и было условлено, когда уходили на прорыв из окружения...
Лежит настороженно, не раздеваясь, не выпуская из рук пистолета. Прислушивается к каждому шороху, подозрительному звуку за дверями.
Вдруг ему показалось, что кто-то ходит... Он тихонько подкрадывается к двери, держа пистолет наготове... Слушает... Вроде бы тихо... Осторожно приоткрывает дверь... Выходит наружу... Внимательно осматривается вокруг. Тоже вроде никого.
Только среди кустов мелькнула чья-то тень,– то ли собаки, то ли волка...
Марат облегченно вздыхает: хорошо, что не человека... Мало ли кто может поинтересоваться бывшим становищем отряда...
На всякий случай прошелся между взорванными и сожженными буданами и землянками... А вдруг кто-нибудь притаился в их развалинах и следит?..
Убедившись, что никого нет, подошел к большой вековой ели, вскарабкался на нижние сучья, полез вверх, пока не добрался до своего потайного гнезда, искусно укрытого густыми ветвями... В нем можно относительно неплохо разместиться и спокойно проспать ночь... Более спокойно, чем в землянке... Здесь не надо сторожить самого себя и бояться каждого шороха.
Вот и сейчас Марат устроился в обжитом местечке, подвязал себя веревкой к суку на всякий случай и приготовился спать.
...Не спится, когда не знаешь, что тебя ждет. А что ждет Марата? Прорвался ли отряд?.. Вернется ли сюда?.. А может, он вольется в бригаду Баранова и возвращаться ему сюда будет ни к чему?.. А может, и бригаду блокировали, и кто знает, что от нее осталось?..
...Утро застало Марата спящим,– детский сон оказался сильнее тяжелого и горького раздумья...
Мальчик проснулся от сорочьего щебета на вершине ели, и это сразу насторожило его: сорока просто так не поднимет крика... Он осторожно раздвинул ветки, глянул вниз...
Первым его движением было – снова закрыться густыми лапками и застыть в неподвижности... Он заметил двух лошадей под седлами... Чьи они, кто приехал,– оставалось еще выяснить, соблюдая строжайшую осторожность.
Марат еле заметно снова отодвинул ветку и внимательно начал всматриваться вниз...
...Внизу Ларин и еще один партизан из разведгруппы обшаривали руины партизанского лагеря...
...Марат кубарем скатился с ели, чуть не упав на голову Ларину...
– Дядька Миша!..– крикнул чуть не на весь лес, повиснув у него на шее.
– Марат!– тоже вскрикнул от неожиданности Ларин, прижимая его к себе...
Мальчик плакал по-детски беспомощно, откровенно, освобождаясь от тяжелого нервного напряжения и страха, под гнетом которого жил эти несколько суток, отстав от отряда...
– Ну, ну... Успокойся...– похлопывал его Ларин по спине.
– А я думал... я думал... что вас уже никого нет...– сквозь детский всхлип признался Марат.
– Ну да что ты! Прорвались. Почти все... Хотя нет, четырнадцать человек погибли... Четырнадцатым считали тебя... Теперь, выходит, тринадцать. Хотя тоже, может, кто-то прячется еще... Вот ездим, ищем...
– А я сразу подался сюда... Как командир приказал...
– Правильно сделал. Молодец… Скоро все сюда возвратятся...
– Сюда?!– обрадовался Марат.
– Ага,– улыбнулся Ларин, напомнив Марату его непобедимую привычку «агакать».
– Дядька Миша, а зачем возвращаться на старое место, тут все порушено.
– Понимаешь, какое дело... Немцы выпустили листовки,– уничтожили, мол, крупное соединение Красной Армии и партизан... Люди могут поверить, а этого уж никак нельзя допустить... Понимаешь? Нельзя! И как можно скорее надо дать почувствовать им, что мы живы и мстим…
...Марат – обычный деревенский мальчишка – продает яблоки у ворот казармы волостного гарнизона. Изредка к нему подходят один-два солдата, берут из корзины по паре яблок и уходят, даже не удостоив взглядом продавца.
Марат плачет от обиды, чем доставляет удовольствие другим солдатам, тоже безвозмездно берущим яблоки из корзины.
...– В казарме сорок восемь солдат,– докладывает Марат командиру и комиссару...– Двое дверей во двор, и в обоих – часовые. У ворот – тоже. Три окна с другой стороны казармы, Там сад, кусты. Часовым сад не виден...
...Ночью Марат ползет по огороду, влезает в сад... ныряет в тень кустов... За ним цепочкой следуют партизаны. Другие партизаны прижались к забору, окружавшему двор казармы.
В окна казармы со стороны сада летят гранаты. Вспышки взрывов, панические крики... В проломы забора во двор врываются партизаны и бросают гранаты в двери, в окна... Горит казарма...
...На стене дома объявление!
«10 тысяч марок за поимку малолетнего бандита! Приметы: лет 12—13, голова стриженая, уши оттопырены, одет иногда под нищего».
Детские руки срывают объявления со стены, со столба... с доски... со ствола дерева...
...Марат идет по улице городка, направляясь к знакомой солдатской столовой, выполняя очередное задание отрядной разведки. Чей-то короткий осторожный свист останавливает его. Хлопчик оглядывается. В приоткрытую калитку его манит детская рука. Входит в калитку. За ней – один из ребят, которых Марат собирал в лесной бане.
– Уходи скорее...– шепчет мальчик, оглядываясь на калитку.
– А что?– настораживается Марат.
– Один полицай говорил Лешке, что немцы за тобой следят уже... Хотят поймать… Даже афишки про тебя вывесили...
