Текст книги "Анютина дорога"
Автор книги: Константин Губаревич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Партизан в форме немецкого офицера, приехавший вместе с Микуличем в качестве его адъютанта, бесцеремонно схватил Лену и понес в машину... Лена билась в его руках, плакала, вырывалась изо всех силенок, а тот тащил девочку, как котенка, дав понять окружающим, что с дочкой Батьки Панаса гестапо церемониться не будет...
Немного погодя через приемную прошел Гюнтер, за ним – Микулич...
«Адъютант» сидел уже в черном «мерседесе», положив девочку на колени лицом вниз.
Как только Гюнтер с Микуличем вышли на крыльцо, водитель, в форме немецкого солдата, услужливо открыл перед ними переднюю и заднюю дверцы. Гюнтеру Микулич указал на сиденье возле шофера, а сам сел рядом с «адъютантом».
Машина неторопливо вырулила со двора и на средней скорости выехала на загородную дорогу, ведущую к окраине леса, к глиняному карьеру.
Гюнтера немало удивило, что в распоряжении Батьки Панаса роскошный «мерседес», элегантная офицерская форма... Он, конечно, не знал, что все это досталось Ми-куличу сравнительно легко. Случилась однажды удачная засада на дороге, и ехавший в «мерседесе» гестаповский полковник целехоньким, без единого выстрела, попал в руки партизан.
До карьера было километра два, и машина быстро очутилась на лесной окраине.
Водитель свернул на боковую дорогу, уходившую в глубь леса, проехав немного, остановился по требованию Микулича.
Микулич быстро выскочил из машины, побежал в густой темный ельник, где его ожидал искусно замаскированный отряд. Надо было успеть как можно скорее, до прихода колонны на место казни, развернуть отряд в боевые порядки, умело и точно расставить пулеметные точки и, до поры до времени, замаскироваться еще искуснее...
Лена очутилась на руках женщины-партизанки. Женщина села в телегу, и старик крестьянин повез их подальше от этого опасного места. Женщине было дано задание отвезти девочку в лагерь.
Гюнтера на всякий случай пока оставили здесь, мало ли какая заминка может случиться, когда приведут колонну. Вдруг потребуется его участие.
Правда, все обошлось благополучно. Прибывшую колонну конвой загнал в карьер, обер-лейтенант Краус построил команду, чтобы отдать распоряжение, где кому занять места для ведения огня по заложникам, и в этот момент два партизанских пулемета с противоположного края карьера в упор пустили длинные очереди по команде Крауса... Их поддержали фланговым огнем из винтовок. Большая часть команды осталась на месте, только несколько немцев, среди них пулеметчик, отползли в придорожную канаву и открыли ответный огонь.
Завязывать затяжной бой рядом с гарнизоном не входило в оперативный план Микулича, но надо было продержаться некоторое время, пока освобожденные заложники не убегут в лес как можно дальше, где им не будет грозить преследование. Да и отряду легче уходить, если не возникнет необходимости прикрывать убегавших заложников.
Задерживаться опасно. Из гарнизона вот-вот может прибыть подкрепление...
Микулич решил обойти залегших немцев с флангов и как можно скорее покончить с ними. Одним ударом.
Все проделали быстро, но дорогой ценой: случайная пуля сразила Микулича...
Он очнулся уже в машине, когда отряд был далеко в лесу, уходя от места боя...
Партизанский командир лежал на заднем сиденье, у изголовья его пристроился фельдшер, который был в колонне заложников. Он не пошел вместе с освобожденными, а остался с партизанами на случай, если потребуется его помощь.
Помощь его потребовалась. Теперь скорее бы доехать до базы, там, как сказали фельдшеру, есть кое-какие медикаменты, бинты, инструменты, спирт.
...Женщина ехала с Леной на телеге каким-то кружным путем. Старик возница немного заплутался, и прибыли они в лагерь самыми последними. Отряд вернулся раньше. Еще издали старик заметил партизан, толпившихся у входа в самый большой будан, где обычно отлеживались раненые.
Чувствуя что-то неладное, женщина соскочила с телеги, торопливо направилась к будану. Лена едва поспевала за ней.
– Что случилось, ребята?– было ее первым вопросом.
– Командир ранен...
– Тяжело?
– Неизвестно... Операцию сейчас делают...
– А может, убит?– еще больше заволновалась женщина.
– Кто знает... Может, уже и неживого привезли.
На них шикнули, и женщина замолчала, объятая как и все, тревогой...
Лена дернула женщину за рукав,– та нагнулась над ней.
– Тетенька, кого убили?– спросила шепотом.
– После скажу. Молчи...
Никто не знал, почему было приказано срочно доставить специальной подводой в отряд какую-то девочку... Женщина приказ выполнила, но кого привезла, и сама не ведала. От Лены по дороге она ничего толком не узнала.
Еще долго стояли партизаны у входа в будан, храня тяжелое молчание, пока к ним не вышел усталый, взмокший от напряжения фельдшер. Он вытер тыльной стороной ладони лоб и успокоил всех кивком головы: будет жить...
– Дяденька!..– со всех ног бросилась к нему Лена, узнав в нем своего старого знакомого...
Фельдшер не меньше ее обрадовался неожиданной встрече, подхватил Лену на руки и скрылся с ней в будане.
Микулич полулежал на госпитальном топчане после перевязки на груди, не в силах приоткрыть глаза. У изголовья его сидели Янка, комиссар, начальник штаба.
Когда фельдшер вошел с Леной на руках, Янка чуть не вскрикнул, но вовремя спохватился,– рядом тяжелораненый командир...
Фельдшер остановился против Микулича. Лена некоторое время смотрела на него, с трудом узнавая отца... Заволновалась, торопливо соскользнула с рук фельдшера... неуверенно подошла, все еще узнавая отца...
– Папа?..
Микулич с большим трудом открыл глаза, улыбнулся:
– Здравствуй, Леночка...
Девчушка готова была вскочить отцу на руки, расплакаться от радости, но дядя фельдшер строго предупредил пальцем, а Янка – даже кулаком пригрозил: ничего не позволять себе, не нарушать покой раненого...
Лена поняла все, она только подошла поближе и взяла отца за руку.
– Папа, а мама к тебе не приходила?– с тихой надеждой в голосе спросила она.
Отец долго смотрел на дочь, не зная, что ответить...
Наконец еле слышно сказал:
– Пока нет… Но скоро придет… Придет…
Кадры из кинофильма «Девочка ищет отца»
По следам героя
На телеэкране диктор продолжает читать объявление:
...– В училище принимаются юноши и девушки, окончившие десять классов. Заявления подавать на имя директора до 15 августа...
Сделав небольшую паузу, диктор начинает очередное сообщение:
– А теперь попрошу к экранам мальчиков... Папы и мамы! Пригласите к телевизорам своих сыновей...
Пауза. Диктор дает ребятам время подбежать к телевизорам.
– Ребята,– продолжает диктор,– внимательно всмотритесь в портрет, который мы вам сейчас покажем...
В рамке появляется укрупненная фотография стриженного наголо подростка двенадцати-тринадцати лет.
Диктор:
– Кто это? Да, многие из вас узнали его... Правильно, это – Марат Казей... Юный партизанский разведчик... Киностудия ищет мальчика на роль Марата Казея... Если кто из вас хоть чуточку похож на него – приходите на киностудию...
...На лугу у озера пасутся кони. От озера поднимается вечерний туман и мягкой белой кисеей стелется по зеленому лугу, смешиваясь с дымом костра.
У костра расположилась группа колхозных ребят, собравшихся поговорить, помечтать о чем-то своем, мальчишеском, вдали от взрослого мира. Тем более что сейчас их объединила одна, глубоко волнующая тема: съемки фильма о Марате Казее... Кого будут снимать в роли Марата?..
– Снимать должны кого-то из нас!– решительно и безапелляционно заявил коренастый полнолицый здоровяк Лешка.
– Не тебя ли?– послышался ехидный насмешливый вопрос Кольки.– Ты же в кадр не поместишься...
– Я похудею... Посплю две-три ночи на горячей печке в кожухе, и от меня останется вот!– поднял Лешка вверх указательный палец.
– И все равно не возьмут!
– Да?
– Да! Ты же трус.
Пошел бы ты, например, ночью на кладбище?
– Зачем?– не понял Лешка.
– А зачем Марат туда ходил?
Лешка замолчал.
– Ага, вот и не знаешь! А еще в артисты лезешь!.. Вот ты первый и выбываешь! Теперь буду каждого спрашивать про Марата, и если кто не знает – в сторону! Не поедет на студию!.. Генка!
– Ну?– повернулся Гена.
– Чего пошел Марат на кладбище?..
– У него там была тайна...– приподнялся хлопчик.
...Марат ночью пробирался среди могил, помогая какому-то человеку, ползущему боком. Он ранен в ногу и теперь с трудом подтягивал ее...
Марат помог раненому улечься среди двух могил под густыми ветками кустов.
– Полежите тут, я скоро приду...– шепнул мальчишка и скрылся в кладбищенской темноте...
...Марат прибежал домой усталый, голодный. Схватил со стола кусок хлеба, ест...
Вошла мать.
– Ты где до сих пор был?– спросила, обеспокоенная поздним приходом сына.
– Там...– махнул Марат рукой в неопределенном направлении.
– Опять по лесу шастал?
– Ага.
– Сколько раз тебе говорила: не показывайся в лес!.. Заметят немцы – на месте уложат!..
Но Марат сейчас думал о другом. Слова матери пролетали мимо его сознания.
– Я кому говорю: тебе или стенке? Чего молчишь?
– Мам...
– Ну?
– Дай чего поесть с собой...
– Дома ешь.
– Не мне.
– А кому?
– Нашел в лесу раненого... В ногу. Перепрятал его на кладбище... Надо ему помочь. Приведу домой. Да?
...Нет, эти ребята знали о Марате все. До мельчайших подробностей. Ведь они – самые, что ни есть, земляки его. Марат жил до войны в соседней деревне. Они учатся в школе, в которой до войны учился Марат. Его место могут занимать только отличники.
Среди них Федя Куксик – щупленький, неказистый мальчик.
Но никто из ребят не обращал на него сейчас никакого внимания. Колька просто не принимал его в расчет, когда отбирал кандидатуры на роль Марата. Какой из Федьки Марат? Смешно даже. Феде очень обидно, что им пренебрегали, о Марате он читал и знает, может, больше, чем они все вместе. Он мог порассказать столько и такого, что они неделю ходили бы с раскрытыми ртами от удивления. Но не хотят,– не надо...
...– Нет, ребята,– сказал Колька,– про Марата все знают. Этим на студии никого не удивишь... А мы все-таки удивим!..
Колька сделал загадочную паузу.
Ребята уставились на него, словно ожидали, что он покажет сейчас какой-то замысловатый фокус.
– Я слыхал, один партизан рассказывал... как Марат возвращался из Минска... он там был в разведке... а его немцы уже давно ловили... Назначили даже много-много своих марок за него... И вот они напали на след, когда он возвращался через лес в свой отряд... Мы же знаем этот лес. И я предлагаю: пойдем в Минск на студию по следам Марата... Это километров сорок... Пойдем, как шел Марат... Он спасался от погони... И мы будем спасаться… И кто пройдет, как Марат, всю дорогу, тот пусть снимается... Согласны?
– Да!– чуть не крикнули ребята в один голос. Кому не хотелось, если не на экране, то хоть в жизни побыть в роли Марата, представить себя на его месте…
– Теперь – уговор,– продолжал Колька,– дома скажем – идем со следопытами. Поняли?
– Поняли!
...Трое с рюкзаками за плечами подошли к окраине леса, остановились. Отсюда они возьмут старт на партизанские тропы Марата.
Перед тем как выправиться в дорогу, присели. Колька вынул из кармана спортивной куртки карту Минской области и развернул ее на коленях.
– Значит, так...– начал Колька, разглядывая карту.– Я тут наметил путь похода.
Лешка и Гена нависли над картой, стараясь понять, что обозначают кружки, стрелки, елочки, линии...
– Вот Минск, а это – Станьковский лес. Идти надо прямо-прямо на восток. По компасу.
– А у нас нет компаса!
– Есть... Вот он...– Колька вынул из кармана компас.
– А это что за линии?
– Это – железная дорога на Дзержинск, а это – шоссейка...
– Так, может, пойдем по шоссейке?
– Да?.. Может, сядем еще в автобус?– с иронией спросил Колька.– Так вот, идти будем не по шоссейке, как хочет Лешка, а по этим местам...– провел Колька пальцем по ряду елочек на карте.– По ним Марат ходил в Минск в разведку и шел обратно... И мы так пойдем... Если кому страшно, может ехать автобусом, У меня все. Вопросы есть?
– А если заблудимся?
– Это тебе не тайга.
– Хорошо бы с вожатым пойти. Он все же старше.
– Марат без вожатых ходил. За ручку не водили.
– И ночевать в лесу будем?
– Да.
Лешка с Геной опасливо переглянулись.
– Что, уже сдрейфили?– сразил их Колька презрительным взглядом.
– Нет...– замялся Лешка.
– Ну и точка. Есть еще вопросы?– спросил Колька.
– А еды на два дня хватит у нас?
– Не хватит – грибы в лесу... ягоды... Марат, между прочим, не запасался колбасой... А теперь...– Колька сверил направление предстоящего пути по компасу.– За мной!..
Ребята поднялись и пошли в лес за Колькой, начав свой лесной поход.
...Идут по лесу гуськом, оглядываясь по сторонам. Как-никак, а в лесу они впервые одни, без участия и руководства взрослых. Оно и заманчиво, и романтично, а с другой стороны – страшновато. Открыто свои ощущения никто не осмеливается высказать, но по настороженным глазам, зыркающим по сторонам, вытянутым лицам состояние их красноречивее слов.
Шагают молча, пока не натыкаются на лесное болото. Останавливаются в нерешительности: что делать? Идти по прямой, не уклоняясь от направления компасной стрелки, или обойти болото?
– Колька, а Марат обходил или переходил?– спросил Лешка.
Колька подумал немного, взвешивая варианты.
– Нет, Марат обошел болото... Ему нельзя было рисковать жизнью.
– И мы обойдем.
– Да,– утвердил Колька безопасный вариант обхода и взял влево по берегу в обход.
Позади неожиданно раздался чей-то презрительный смех. Ребята оглянулись и увидели незаметно следовавшего за ними Федю Куксика.
– Эх, вы!..– укоризненно покачал головой Федя.– А Марат не обходил болото!
– А ты откуда знаешь?!
– Марат всегда ходил через болото. За ним гнались фашисты с овчарками, а в болото лезть боялись... А Марат не боялся. Он был маленький, легкий и, знаете, как прыгал с кочки на кочку?.. Вот так...
И Федя начал показывать, как Марат легко перепрыгивал кочки. В руках Феди оказался небольшой шест. При его помощи мальчик легко преодолевал трясину и отходил от берега все дальше и дальше...
Ребятам ничего не оставалось, как следовать за ним, вооружившись такими же шестами...
Правда, получалось у них не так легко, как у Феди. Кое-кто срывался, не рассчитав расстояния между кочками или кустами, но от Феди старались не отставать…
Федя остановился, оглянулся на ребят.
– Эй, вы!.. Быстрей!.. Разве не слышите?! Овчарки гонятся!
И воображение Феди наполнило лес хриплым собачьим лаем, криками «хальт!», выстрелами...
Похоже на то, что и ребята представили себе картину страшной погони. Они прибавили шаг и под разъяренный собачий лай и вой, проваливаясь и карабкаясь, стремились скорее достигнуть противоположного берега...
Выбрались наконец на сушу, усталые, замызганные... Гена с одним кедом на ноге. Другой остался где-то в трясине, когда он с трудом вытаскивал ногу...
Заплакал Гена. Как же идти теперь по лесу? Да и носок продырявился...
Остальные ребята тоже приводили себя в порядок. Колька начал раздувать костер, чтобы обогреться и обсушиться. Федя окинул его критическим взглядом.
– Ты что... Думаешь, Марат вот так сушился? И утирался соплями?.. Да?..
На него посмотрели с опаской: что еще знает о маратовских походах?..
– А как же после такого болота?..– попробовал оправдаться Лешка.
– А он мог огонь разводить, когда фашисты только и следили, где над лесом появится дым?.. А было у него время сушиться, когда за ним гнались?..– наступал Федя на озадаченных дружков.
Не говоря больше ни слова, хлопчик круто повернулся и продолжал путь.
Ребята нерешительно глянули на Кольку. Тот кивком головы сделал знак подниматься. Не сидеть же в самом деле, когда такой замухрышка дал им два очка вперед...
И снова пошли за Куксиком, опустив глаза. Стыдновато стало даже посмотреть друг на друга...
Только Гена не очень охотно ковылял позади, все смотрел, как бы босой ногой не ступить на сук.
Друзья понимали, что в принципе Федя прав. Ведь каждому из них казалось,– мог бы и не такое перенести и перетерпеть, будь он на месте Марата...
Колька усомнился: в том ли направлении ведет их Федя, и полез в карман за компасом. Но компаса не было.
– Стой!– крикнул растерянный Колька. Ребята окружили его. Вернулся к ним и Федя.
– Компас в болоте потерял...– сообщил Колька.
– Растяпа!..
– Как же теперь пойдем?
– А разве Марат с компасом ходил?– не без иронии спросил Федя.
– А как, по-твоему?– в свою очередь спросил Колька.
– Как?– Федя подумал.– А очень просто...– начал объяснять.– Где его отряд находился?
– В Станьковских лесах.
– А Станьково где? На востоке, на юге, на западе от Минска?
– На западе.
– Вот он и шел на запад... Только смотрел не на компас, а на солнце. Или луну...
– Ха, а если тучи были?
– Смотрел на деревья...– уточнил Федя.
– А чего он там не видел?
– А видел он вот что,– Куксик подвел спросившего к стволу ели.– Он смотрел, с какой стороны мох на стволе… Где тут мох?
– Вот.
– А мох бывает только на северной стороне, Значит, где север?
– Там.
– А юг?
– В другую сторону.
– Правильно. Значит, запад где будет?
– Вон там.
– Вот и весь компас...– развел руками Федя.
Совершенно ясно, что в вожаки похода Колька уже не годился. Им стал Федя Куксик. Потому и последовали за ним дальше. Он, как штурман в самолете, прокладывал трассу пути, по которому уже более уверенно шла вся группа.
Ребята только не понимали, зачем Федя все время лезет в самый густой и непроходимый ельник. Но делать нечего, лезли и они.
Там, где нельзя было пройти стоя, Федя пролезал, нагнувшись, а то и на четвереньках...
Остальные шли напролом и натыкались на колючие иглы, сухие ветки…
Потеряли друг друга из виду и разбрелись кто куда... Начали перекликаться, кто-то закричал, испугавшись, что заблудился.
Федя раньше всех выбрался из густых зарослей. Сел на пень и молча ждал, пока выйдет вся группа. Один за другим выбрались, наконец, исцарапанные, изодранные, уставшие и залитые потом...
– Чего тебя понесло в такой гущар?– набросились ребята на Федю.
У Гены даже слезы на глазах показались.
– А разведчики только через гущар и ходили...– спокойно ответил Федя.– В лесу тоже надо быть осторожным... А Марату раз плюнуть было пролезть через ельник... И выходил не исцарапанный... И не с порванными штанами, как некоторые...
Только сейчас ребята посмотрели друг на друга. Посмотрели… и прыснули со смеху,– у каждого был такой вид, будто через мясорубку пропустили... Пришли в себя, успокоились и присели на буреломе передохнуть.
Колька полез в рюкзак, вынул бутерброд и начал есть. Его примеру последовали другие. Гена протянул Феде кусок колбасы. Федя отрицательно мотнул головой.
– Марат по три дня не ел. Когда в разведку ходил... Я тоже выдержу... И потом ему некогда было привалы устраивать,– за ним гнались...
С этими словами Федя поднялся и пошел дальше... Стоит ли говорить, что у ребят застряли в глотке куски их бутербродов...
Колька первый вынул все содержимое своего рюкзака и демонстративно положил на бурелом, объявляя тем самым готовность продолжать поход без еды. Остальные последовали его примеру. Вскинули на плечи пустые рюкзаки и двинулись за Колькой.
– Братцы, ой как легко стало!..– пошутил Лешка.
– Ай правда!
– Давно бы так!
Трудно сказать, насколько искренними были эти шутки. Не привыкли сегодняшние ребята к голодным походам... Но шли.
Федя через какое-то время остановился и подождал, пока группа подойдет к нему.
– Ку-ку!..– вдруг прокуковал он.– Кто так может?
Ребята по очереди прокуковали.
– А как ворона или утка, никто не умеет?
Ребята промолчали. Видимо, не умели.
– Ну, ладно... Будете куковать, когда еще потеряетесь. А кричать на весь лес нечего... Партизанские разведчики только птичьими голосами перекликались...
И пошел дальше.
Но вскоре выяснилось, что Гена наколол ногу и не может идти. Он сел на пень, зажав ладонями раненую ступню. Большим напряжением воли сдерживал слезы, но лицо было искажено гримасой боли... Что делать?
– Знаешь, Гена, выведем мы тебя на шоссейку, посадим на первую попутную машину, и езжай домой...– предложил Колька.
– Да?– неожиданно вскипел Гена.– А дальше без меня пойдете?!
– Но ты же не можешь...
– Я ранен!.. Ты понимаешь или нет? Я – ранен! А партизаны бросали раненого товарища? А?..
– Но мы же тебя не донесем...
– Я сам дойду!
– На одной ноге? Да мы и за неделю не доберемся...
Тем временем Федя принес две палки с рогульками на концах и с крепкими суками посередине. Если взять рогульки под мышки, а руками опереться на суки, так вроде бы и костыли.
Лешка снял с себя белую майку, разорвал ее на полосы. Но, прежде чем бинтовать, Федя нашел два листика подорожника и приложил их к Генкиной ступне. Крепко-накрепко забинтовал...
Ребята сняли по одному носку, натянули их на больную ногу товарища.
Гена встал, примерил «костыли». Как будто ничего. Идти молено. И пошел, слегка наступая на больную ногу. А как же иначе? Разве не случалось в войну даже тяжело раненным уходить от преследования врага?.. Он ведь тоже кое-что читал о войне да и в кино и по телеку перевидел всякого... Только надо потерпеть. Терпели более серьезные раны. И выживали. Мересьев без ног полз. И дополз...
Может, эти мысли и придавали Гене сил. Он пружинисто отталкивался от земли здоровой ногой, и казалось, будто хлопчик летит по воздуху...
На шаг впереди него шел Федя, намеренно убавив темп движения. Время от времени он оглядывался на Генку, как бы подбадривал его. На самом же деле Федю беспокоили «костыли»: не трут ли рогульки под мышками?.. Подумал-подумал и снял свою кепчонку, взял и Колькину. Положил их на рогульки, смягчив тем самым твердую основу.
Гена зашагал быстрее.
За ним сейчас еле поспевали. Федя сдерживал порыв товарища, наконец остановился и поднял руку:
– Привал!..
Гена сразу понял, из-за него объявили привал, и как ни в чем не бывало продолжал идти дальше.
– Да обожди ты!..– крикнул Федя.– Передохни!..
– Разве не слышите, что за нами погоня?– бросил Генка через плечо, не сбавляя шага.
И сейчас уже в воображении Гены возник далекий собачий лай, автоматные очереди... Остальные ребята тоже «услыхали» погоню и с новым приливом сил старались оторваться от нее...
Генка не отставал, но идти ему все труднее и труднее... Пот заливал глаза, лицо, и кто знает, сколько бы мальчишка продержался, если бы путь не перерезала лесная речка. Это препятствие хуже, чем болото. Тут с кочки на кочку не перепрыгнешь.
Колька сломал тонкий сухостой и ступил с берега в воду. Измерил шестом глубину. Даже у самого берега – в рост человека. Вброд не перейдешь. Придется плыть. А до противоположного берега метров десять. Сами-то, может, и переплывут, но как с Генкой?
Решать надо было немедленно, потому что «погоня слышна» все ближе и ближе...
– Уходите... Уходите скорее сами!..– приказал Гена.
– А ты?
– Я прикрою отход... Задержу погоню!..
– Но ты же погибнешь?!.
– Погибну я один... А всем вам не надо...
– Ага, ты хочешь остаться героем, а мы – трусы?!
– Только трусы бросают раненого товарища, а мы тебя не бросим!..
В одно мгновение ребята привязали к двум длинным палкам поперечные перекладины, сняли с себя верхнюю одежду, кеды, уложили все на импровизированный плотик, а наверх взгромоздили Гену...
Леша и Колька вошли в воду, приняли на свои спины плот с Геной и поплыли с ним к противоположному берегу. Это было очень трудно. Порой казалось, что ребята не выдержат и плотик вот-вот погрузится вместе с Геной в воду. Сам Гена раза два приподнимался на руках и намеревался сползти в воду. Но грозные оклики друзей сдерживали его.
Выбрались все-таки... Вконец измученные, но довольные, что преодолели водный рубеж. Правда, одежонка на Гене промокла основательно, но раненая нога осталась сухой.
В суматохе и спешке ребята как-то не обратили внимания, что с ними нет Феди. Только переплыв реку, заметили его отсутствие... «Никак утоп?..» – мелькнула страшная догадка. Все на какое-то мгновение окаменели от страха.
– Федя-я-я!..– сразу прохрипело несколько голосов, сорванных от волнения...
Тишина.
– Ку-ку!..– подали условный сигнал.
И сигнал остался безответным.
Совершенно ясно, что Федю надо искать на дне. Пока не поздно. Не сговариваясь, ребята бросились в реку и скрылись под водой...
Не долго думая, Гена тоже, скинув куртку, ринулся в воду, не обращая внимания на больную ногу...
Время от времени над водой появлялась то одна, то другая голова, чтобы глотнуть воздуха, и опять скрывалась.
А у берега из воды высунулась тростниковая трубка, за ней вынырнул Федя, держащий во рту нижний ее конец...
Как ни в чем не бывало вылез на берег,– весь мокрый, он не раздевался. Снял сначала рубашку, выжал ее, после так же выжал штаны... Увидел вынырнувшую из воды голову.
– Ты что, купаться надумал?– спросил Федя.
Вынырнули остальные ребята и в мгновение ока очутились на берегу, радостные, счастливые, что товарищ жив...
– Кто тебя спас?
– Вот эта… трубочка...– поднял Федя тростниковую трубку.
– Как?– не поняли изумленные мальчишки.
– Взял в рот и пошел по дну...
– А почему не поплыл?
– Не умею...– откровенно признался Федя.– Марат полдня сидел под водой с трубочкой во рту... Когда фашисты окружили их отряд в лесу...
Заметив мокрого, дрожащего Гену, Федя накинулся на него:
– А ты чего, не раздевшись, в воду лазил?!
– Я тоже тебя искал...
– А кто тебя просил?!– не выдержал Колька.
– Ага, из-за меня же Федька остался!..
– Немедленно снимай с себя все и выкручивай, а мы – одеваться!– приказал Колька, напяливая рубаху, штаны, хотя на плотике промокла почти вся одежонка ребят.
– В дороге просохну...– заявил Гена, став на «костыли».
– Марату тоже некогда было сушиться...– поддержал его Федя и взял курс от берега в глубь леса.
За ним двинулись остальные.
На этот раз движение было особенно необходимо – после переправы и в полумокрой, а то и совсем мокрой одежде.
Ребята шли долго, пока согрелись, и мокрая одежда уже не вызывала мелкую дрожь.
Федя с Геной сбавили темп и потому, что порядком таки устали, и потому, что в лесу начало темнеть. По деревьям стало трудно определять нужное направление.
Федя остановился в раздумье.
– Может, обождем рассвета?– предложил Колька.
– Партизаны только ночью и ходили...– ответил Федя.
– А мы ночью заблудимся и собьемся с пути...
– Тогда мы не разведчики... И грош нам цена...
Двинулись вперед решительно, как будто сбросили с плеч всю тяжесть нелегкого дневного похода с его осложнениями и... мучительным желанием есть... пренебрегая возможностью заблудиться. И скорее всего заблудились бы, если бы до слуха ребят не долетел отдаленный гул поезда.
Федя остановился, сориентировался, в какую сторону и далеко ли от них прошел поезд.
– Теперь не заблудимся…– утвердился хлопчик в своем решении.
– Колька...
– А?
– Станьковский лес по твоей карте по ту сторону чугунки или по эту?
– По ту.
– Подготовиться к переходу через чугунку...– приказал Федя, опять возглавив движение группы.
К полотну железной дороги они подобрались осторожно, как когда-то партизанские разведчики, которым предстояло перебраться через железнодорожную насыпь незамеченными.
Федя выслал вперед Кольку подползти к дороге и посмотреть, нет ли поблизости «охраны».
Колька по-пластунски взобрался на насыпь, осмотрелся,– никого. Не поднимаясь, махнул рукой залегшей неподалеку группе: свободно...
Гена не мог ползти по-пластунски с больной ногой,– его положили на наскоро сделанные носилки и одним рывком перетащили через полотно.
Бросок через железную дорогу прошел благополучно и по всем правилам партизанских рейдов.
За насыпью отдышались, привели себя в порядок. И, чтобы не заблудиться, пошли параллельно дороге.
– Только давайте подальше, а то еще охрана засечет...– предостерег Федя.– Могут пустить овчарок по нашему следу,– и мы накрылись...
Но подальше от полотна идти было тяжело – длинной полосой тянулись густой малинник, кусты орешника, и надо было не просто пробираться – с трудом продираться...
А силы ребят уже на исходе. Без сна, еды и отдыха ноги отказывались передвигаться, и кое-кто уже начал падать, засыпать на ходу...
Из последних сил держались только Федя и Гена. Первый – из чувства ответственности, потому что он фактически стал вожаком похода, второй не хотел быть в тягость и без того обессилевшим товарищам.
Толстоватый Лешка все же не выдержал – дотянулся до ближайшего пня и беспомощно опустился на него.
– Все... Дальше не могу... Хочу есть...
– Генка на одной ноге может, а ты – нет?!
– Ты хочешь есть, а мы нет?!
– Ты бы и в партизанах вот так сел бы, и все?!
– Ты сутки не евши, а Марат по три дня не ел и шел!..
– А если такой слабак,– нечего было в лес соваться!..
Бедный Лешка вобрал голову в плечи, будто ожидал ударов. И лучше били бы его, чем вот так,– без крика, почти шепотом,– по самолюбию...
Но что делать? Леша, видимо, действительно не мог даже на ноги встать с этого проклятого пня...
– Идите...– прошептал, не поднимая глаз,– я догоню...
– Уснешь и двое суток спать будешь!..
– А потом заблудишься и пропадешь!..
– Ладно, хлопцы...– принял какое-то решение Федя.– Колька... Возьмем его под руки... Партизаны не оставляли в лесу товарищей...
Федя и Колька подняли Лешку под руки, подставили ему свои плечи. Пошли.
Лешке было б не обидно, если б помогали ему действительно крепыши. Колька еще туда-сюда, а Федя... Хлипенький, заморыш, Лешка же вынужден опираться на него, на его слабенькие плечики... Это же на край света надо будет убегать со стыда, если после узнают в школе... А самое главное – неужели Лешка и в партизанах так позорно и малодушно скис бы, доведись совершать подобный рейд?..
– Стойте...– попросил он.– Я сам...
– Ну вот, видишь,– подбодрил Федя,– это тебе показалось, что не можешь... А на самом деле ты всех нас обгонишь...
Ну, обогнать, может, и не обгонит, а уязвленное самолюбие сил Лешке прибавило. Он пошел. Только время от времени придерживался за стволы деревьев, толстые ветки орешника...
На всякий случай Федя с Колькой держались рядом. На всякий случай. Хотя и сами нет-нет, да и споткнутся от усталости... Но только споткнутся. Не падают. Хотя ноги тоже почти уже не идут.
...У подъезда киностудии толпа ребят – претендентов на роль Марата... Кто из них окажется счастливцем, неизвестно. Но каждый думает, что именно он и никто другой станет избранником. Потому так придирчиво оглядывает сосед соседа.
В одном месте:
– ...Нос у тебя… как бульба…
– Ничего, сделаю пластическую операцию... Зато твоему никакая операция не поможет...
В другом:
– ...Не подойдешь... Ртом ворон ловишь...
– Закрою, когда надо будет.
В третьем:
– ...Волосатик... Тебя ж и смотреть не станут... Разве Марат в таких патлах ходил?..
– Марата подстригли...И меня под машинку…
