Текст книги "Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг."

Автор книги: Константин Звонарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Очень трудно даже и на основании секретных данных сделать правильную оценку внутреннего состояния и силы армии, ее духа и дисциплины. Такую оценку можно вывести лишь при долголетнем личном наблюдении. Это и должны были делать военные агенты, которых германский Генеральный штаб старался менять возможно реже.

В войне не малое значение имеет личный характер лиц командного состава, особенно высшего. Очень часто по характеру командира можно сделать выводы о будущем образе его действия и об управлении войсками. Так, например, человек, принимающий быстрые решения, отважный, предприимчивый, будет стараться решать задачи наступательно; другой, осторожный и рассудительный, будет более склонен к осторожным и подчас оборонительным действиям. Изучение характеров высшего командования страны также лежало на военных агентах. Немцы, по словам ген. Гофмана[10]10
  См. Ген. Гофман. – «Война упущенных возможностей».


[Закрыть], кое-какие выводы в этой области и сделали. Гофман пишет: «Мне известно, что между ними обоими (Ренненкампфом и Самсоновым) существовала личная неприязнь, начало которой относилось еще к битве под Ляояном: тогда Самсонов со своими казаками оборонял китайские угольные копи, но, несмотря на выдающуюся доблесть Сибирской казачьей дивизии, должен был их оставить, так как Ренненкампф со своим отрядом оставался на левом фланге русских в бездействии, вопреки повторным приказаниям. Я слышал со слов свидетелей о резком столкновении между обоими командирами после Ляоянского сражения на Мукденском вокзале».

Гофман и Людендорф из этого мелкого по существу факта сделали выводы, что, быть может, ген. Ренненкампф не окажет поддержки ген. Самсонову и в Восточной Пруссии. Как будто бы они не ошиблись…

По собранным, таким образом, данным личной характеристики противника немцы в 1913 году следующим образом судили о будущих действиях русской армии[11]11
  См. Ганс Куль. – «Германский Ген. штаб. Его роль в подготовке и ведения мировой войны». Изд. ВВРС, 1922 г.


[Закрыть]:

"…Передвижения русских войск совершаются теперь, как и раньше, крайне медленно. Быстрого использования благоприятного положения ожидать от русского командования так же трудно, как и быстрого и точного выполнения войсками предписанного приказом маневра. Для этого слишком велики препятствия со всех сторон при издании, передаче и выполнении приказов. Поэтому немецкое командование при столкновении с русскими будет иметь возможность осуществлять такие маневры, которых оно не позволило бы себе с другим, равным себе, противником"…

Правильность этого взгляда немцев в отношении русской армии подтвердилась хотя бы операцией Людендорфа, приведшей к поражению русских у Танненсберга.

После этой операции в русской армии ходило изречение, приписываемое Гинденбургу, что "русские медленно запрягают и еще медленнее едут".

Но, конечно, было бы ошибочным судить об армии противника на основании только личных качеств ее вождей и различных внешних признаков. Немцы это прекрасно учитывали. Они понимали, что армия не есть нечто самодовлеющее. Поэтому они всегда подчеркивали, что для того, чтобы понять армию, надо понять весь народ в целом. Армия соответствует национальным особенностям, народному характеру, всему историческому развитию, и то, что подходит для одной армии, не подходит для другой. Кто хочет детально и безошибочно судить о какой-либо армии, тот должен сначала изучить всю страну, весь народ. Задача эта нелегка. Поэтому-то немцы с особой тщательностью выбирали кандидатов на должности военных агентов, обращая серьезное внимание на их способности, необходимые для выполнения указанных выше задач.

Глава седьмая. Участие Вильгельма II в агентурной разведке

Активная форма этого участия. – Институт личных адъютантов. – Вильгельм о задачах личных адъютантов и военных атташе. – Наблюдатели Вильгельма в русской армии в войну 1904–1905 гг. – Информация данная Вильгельмом Николаю Романову во время войны 1904–1905 гг. – Совет Вильгельма. – Пушек в ход не пускать и обходиться с прожекторами. – Адмирал Рожественский, провокатор Гартинг-Ландезен и Вильгельм II. – Германский император не без удовольствия потирает себе руки.

Необходимо осветить роль Вильгельма II в германской агентурной службе.

Из опубликованной переписки[12]12
  Переписка Вильгельма II с Николаем II. Госиздат, Москва 1923 г.


[Закрыть]Вильгельма II с Николаем II видно, что первый не только давал директивы разведке, не только интересовался ее результатами, но и сам принимал активное участие в деле разведки, нередко сам инструктировал, давал задания и отправлял агентов, а также дезинформировал своих коллег – царей других стран, помещая с этой целью даже статьи в периодической печати (см. ниже). Вильгельм также принимал весьма деятельное участие в выручке уличенных агентов германской агентурной службы и указывал своим «коллегам» на их зарвавшихся агентов.

В октябре 1895 года Вильгельм пришел к заключению, что существующая в России германская агентурная сеть не дает полных данных о русских придворных настроениях. Он решил заполнить этот пробел следующим благовидным приемом. В письме к Николаю он пишет:

"Принимая во внимание наши близкие отношения и частый обмен письмами и сообщениями, чем постоянно и напрасно приводится в движение сложный механизм посольств, не хочешь ли ты возобновить старый обычай, соблюдавшийся нашими предками около ста лет, а именно – иметь каждому из нас при своем штабе личного адъютанта? Дела более интимного и частного характера могли бы идти, как и в прошлые времена, непосредственно через них, и отношения благодаря этому значительно упростились бы. Я бы с удовольствием принял в мой maison militaire кого-нибудь из лиц, которым ты действительно доверяешь, а ты не желаешь ли иметь Мольтке?"

Расчет Вильгельма был построен на том, что его "личный адъютант" по своим качествам гораздо больше принесет ему пользы, чем "личный адъютант" Николая – ему вреда. Вильгельм надеялся, что "личного адъютанта" Николая ему удастся прибрать, что называется, к рукам и, если не превратить в своего осведомителя, то поставить его в такие условия, что он сможет доносить Николаю лишь то, что желательно будет Вильгельму. На это указывает хотя бы выдвигавшаяся Вильгельмом кандидатура Мольтке. Ясно, что такой крупный спец предназначался не только для пересылки писем "интимного" характера:

Николай, конечно, принял предложение Вильгельма и обмен "личными адъютантами" состоялся. Интересно при этом привести характеристику, которой Вильгельм сопровождал назначение одного из этих личных адъютантов, назначенного в мае 1914 г., ген. – лейт. фон-Хелиуса.

По словам Вильгельма, последний "провел несколько лет в Риме в качестве военного атташе. Он замечательный музыкант и играет на рояли не хуже Рубинштейна, д'Альбера и других великих артистов, очень мил в обществе, весьма сдержан и вполне достоин доверия… Он бегло говорит по-французски, по-английски, по-итальянски и на древнегреческом языке, и является одним из самых близких моих друзей".

Как видно, рекомендация блестящая, и фон-Хелиус накануне войны 1914-18 гг. ее вполне оправдал, давая Вильгельму весьма ценную информацию о русских мобилизованных мероприятиях.

В декабре 1905 г. Николай поднял вопрос о возобновлении, помимо указанных личных адъютантов, института военных атташе, который одно время между Россией и Германией отсутствовал. Вильгельм, конечно, с радостью на это предложение согласился. При этом он в своем ответе высказывал свой взгляд на обязанности "личных адъютантов" и военных атташе. Он писал:

"Что касается твоего вопроса о специально-военных атташе, кроме таковых "a la suite" (состоящих в свите), при наших с тобой особах, то я нахожу желательным создание этой должности. В старину всегда так бывало. Личные атташе оказываются в зависимости и трудном положении, если им приходится делать свое дело, находясь в то же время при штабе монархов. Им должна быть предоставлена лишь одна эта честь , и они обязаны только собирать и лояльно передавать официальные военные или конфиденциальные информации, получаемые ими от государя или, с государева разрешения, от официальных властей. Они должны быть людьми безукоризненной репутации, на которых монархи могли бы безусловно полагаться, и должны пользоваться полнейшим доверием офицеров соответственных императорских главных квартир, при которых они состоят. Этим уже сказано, что у них не должно быть ничего общего с обычным «ремеслом» простого военного агента".

Не подлежит сомнению, что Вильгельм занимается здесь очковтирательством, желая отвлечь внимание от деятельности своего "личного адъютанта", кивком в сторону военного агента.

В начале русско-японской войны Вильгельм старался насадить по возможности больше своих людей у обоих противников. Как он это проделывал, показывает следующее.

В феврале 1904 г. он пишет Николаю:

"…Мне бы очень хотелось, чтобы с твоего разрешения принц из моего дома сопровождал твои войска в качестве наблюдателя для изучения военного искусства. Я бы выбрал принца Фр. – Леопольда, моего шурина. Он говорит по-русски и стремится ехать. Пожалуйста, сообщи мне, может ли быть удовлетворена моя просьба".

Николай дважды ответил на эту просьбу согласием и дважды, под давлением военного ведомства, взял свое согласие обратно. Военное ведомство доказывало, что желание Леопольда поехать на Дальний Восток вызвано ничем иным, как необходимостью для Вильгельма иметь там своего высокопоставленного шпиона, который мог бы проникнуть и разузнать то, что простому шпиону недоступно и не по силам.

Наконец, терпение Вильгельма лопнуло, и в январе 1905 г. он в обидчивом тоне пишет Николаю:

"Наконец, позволь мне еще раз напомнить тебе о твоем дважды данном и дважды взятом обратно любезном обещании разрешить моему шурину Фридриху-Леопольду приехать в твою армию. Последний раз в июле все уже было устроено и готово, когда он опять получил отказ, что поставило его в очень неловкое положение по отношению к нашей армии и офицерам, так как он был, как мы говорили "blamiert" (посрамлен), особенно в виду того, что Карл Гогенцоллерн отправился в Японию; последнее произошло потому, что мы рассчитывали, что Фр. – Леопольд поедет в Мукден. Теперь на Фр. – Леопольда показывают пальцами и бедняга очень пал духом. Он накупил себе платья и многое другое и вообще сделал все приготовления к отъезду; даже выучил ваш язык: человек он очень спокойный и генералам твоим ни в каком отношении помехой быть не может, а так как армия очень велика и сильна, то я полагаю, что поездка его вполне возможна"…

Николай не устоял, сдался на "просьбы" Вильгельма и дал Леопольду разрешение на поездку.

С началом русско-японской войны Вильгельм решил обезопасить себя со стороны России. Сделать это он стремился двояким способом. Первый – это оказывать поддержку всем, чем только можно, Японии, чтобы она смогла, возможно, больше крови спустить у России и вывести последнюю на несколько лет из ряда опасных для Германии империалистических государств. Второй способ – поссорить Россию с Англией и Францией, в надежде расстроить Антанту.

Приемы, при помощи которых Вильгельм стремился достигнуть этих целей, принадлежат к категории агентурных и заслуживают быть отмеченными.

Еще в конце 1903 г., когда в воздухе уже запахло порохом, Вильгельм усиленно подогревает Николая и подталкивает к грядущей войне.

Так, 4/XII 1903 г., он пишет:

"Офицеры моих войск, находящихся в Китае, получили уже давно приказ хорошенько следить за отношениями между японскими и китайскими военными и наблюдать за все возрастающим влиянием японцев в китайской армии. Два дня тому назад получил донесение, что за твоей и моей спиной японцы тайно вооружают против нас китайцев, что они тайно обязались снабдить китайскую армию 20.000 новых магазинных ружей с патронами, 48-ю полевыми и 12-ю горными орудиями (скорострельными) со снарядами, при чем все должно быть поставлено до следующего лета. Китайские войска обучаются день и ночь и, как говорят люди, видевшие их в Пао-Тин-Фу, дело идет очень хорошо. Командуют японские офицеры-инструктора, число которых постоянно возрастает. Хорошие дела! Я полагаю, китайцам не следовало бы позволять иметь в своей армии японцев. Они, несомненно, пробуждают надежды в китайцах, разжигают их ненависть против белой расы вообще и создают серьезную опасность у тебя в тылу на случай, если бы тебе пришлось на том берегу противостоять каким-нибудь агрессивным действиям со стороны японцев".

Вывод: твой враг – Япония, усиливай войска на дальневосточной границе за счет границы западной…

В телеграмме от 7/I 1904 г. Вильгельм сообщает:

"…По частной информации из Генуи, два новых броненосных крейсера, купленные Японией, выходят завтра в Корею из Анеальдовских доков, с английскими офицерами и экипажем. Их отплытие в конце января есть утка, пущенная находящимся ныне в Генуе японским адмиралом Мутсу, чтобы ввести в заблуждение твою Средиземную эскадру из опасения, как бы последняя не захватила эти два судна".

Цель Вильгельма, еще не уверенного окончательно в неизбежности войны, – спровоцировать Николая на захват этих крейсеров и тем самым приблизить начало войны.

В телеграмме от 9/I 1904 г. Вильгельм бьет в ту же точку:

"… Дальнейшая информация из частного и достоверного источника гласит следующее:

1. Британское правительство послало извещение крупной лондонской фирме, снабжающей углем твой флот, что воспрещается отпуск тебе угля.

2. Японский адмирал Мутсу, ныне в Генуе командующий двумя броненосными крейсерами, купленными у Аргентины, сказал при одном интервью, что Япония не покупала этих судов, а что их тайно купила Англия одновременно с двумя чилийскими кораблями, с целью не дать им попасть в руки русских, и не только поднесла их Японии, но снабдила английскими офицерами и матросами, которые при отъезде из Лондона были предметом демонстративных оваций.

3. В Чилийский парламент был внесен билль, уполномочивающий адмиралтейство продать Японии два броненосных крейсера, 7 минных крейсеров, 2 миноносца, 2 транспорта и несколько бронированных башен с пушками, построенных Грузоном (Магдебург), – вероятно для фортов или усиления обороны, для базы в Корее. Кажется, нет сомнения, что деньги, так щедро расточаемые Японией, должны иметь источником "очень дружескую" услугу, т. к. японское казначейство не может дать в них отчета. Большие количества консервов в жестянках заказаны в Америке для японской армии и флота"…

В этой телеграмме Вильгельм уже начинает настраивать Николая против Англии. Его "агентурные данные" из "достоверного источника" показывают, что за спиной Японии стоит Англия, которая ее толкает на войну с Россией.

В письме от 9/I 1904 г. Вильгельм продолжает в прежнем духе:

"…Посылаю тебе экземпляр "Морского Обозрения" со статьей о "броненосных крейсерах", подписанной Л. Под этим "Л" скрываюсь я сам, т. к. автор ее – я, но никто не подозревает об этом, кроме Тирпица. В качестве материала для моей статьи, написанной в ноябре, мне удалось получить интересные детали относительно "Ривардиа" и "Марено", строившихся для Аргентины. Теперь Англия подарила их Японии.

"Совершенно "секретно" проекты их были представлены мне, согласно непосредственному разрешению президента Аргентинской республики, и присланы мне Ансальдо. Так как суда эти могут представить для тебя некоторый интерес, то я посылаю тебе атлас для твоего личного пользования"…

Как видим, Вильгельму понадобилось написать статью, послать Николаю атлас для "личного пользования" и раскрыть свой высокопоставленный агентурный источник, лишь бы доказать, что война неизбежна и что за спиной Японии стоят Англия. Правда, в конце почти каждого своего письма он иезуитски "молит Всевышнего о даровании мира".

Обработка Николая в этом направлении продолжается все время.

Вильгельм подсчитывает и сравнивает русские и японские сухопутные и морские силы и при помощи изречений Наполеона доказывает, что Россия пока еще слишком мало и сухопутных, и морских сил перебросила на Дальний Восток, и что туда необходимо отправить и весь русский Балтийский флот.

В октябре 1904 г. Англия дала понять Германии, что последней, как стране нейтральной, не к лицу снабжать русский военный флот углем. Вильгельм этот намек англичан решил использовать против Англии и настроить против нее Николая. Последний, не долго думая, согласился с тем, что пора положить конец проискам Англии, а для этого самым подходящим признал рецепт Вильгельма, т. е. "чтобы Германия, Россия и Франция пришли к соглашению уничтожить англо-японское высокомерие и нахальство". Он предложил Вильгельму составить проект соответствующего договора.

Вильгельм поручение исполнил, но Николай уже остыл и подписание договора затягивалось. Тогда Вильгельм перешел к угрозам и заявил: "мне необходимо получить от тебя положительные гарантии в том, что ты будешь помогать мне в том случае, если Англия и Япония объявят мне войну из-за того, что Германия поставляет уголь русскому флоту. Если ты не можешь гарантировать мне, что в случае подобной войны ты будешь честно сражаться плечо к плечу со мной, то я, к сожалению, должен буду немедленно запретить германским пароходам поставлять уголь твоему флоту".

В ночь на 21 октября 1904 г. шедшая на Дальний Восток русская эскадра адмирала Рожественского обстреляла в Северном море, вблизи Доггер-Банка, гулльских рыбаков, приняв их за миноносцы японцев. Инцидент этот вызвал в Англии целую бурю негодования и едва не привел к войне с Россией. Кое-как дело удалось замять, и Россия откупилась тем, что уплатила Англии в возмещение убытков 60.000 анг. фун. стерлингов.

Вильгельм притворился в то время, что истинная подкладка этого инцидента ему неизвестна и советовал Николаю, "впредь в европейских водах пушек в ход не пускать, а обходиться с прожекторами".

Однако, если верить бывшему царскому министру иностранных дел А. П. Извольскому , то в самом создании инцидента адмирала Рожественского чувствуется рука Вильгельма.

Извольский пишет[13]13
  См. А. Н. Извольский. – «Вспоминания». Изд. «Петроград». 1924 г.


[Закрыть]: "…Когда адмиралу Рожественскому было сообщено из Петрограда, что он ошибся, злосчастный адмирал заявил, что у него имеются несомненные доказательства, что он расстреливал именно японскую эскадру, а не рыбачьи шхуны.

Оказывается, что эти несомненные доказательства адмирал Рожественский получил от знаменитого провокатора Гартинга-Ландезена, на которого была возложена задача осведомителя Рожественского во время его плавания о местонахождении японской эскадры. Вера в показания этого провокатора была настолько сильна, что Рожественский верил ему больше, чем русскому министерству иностранных дел, получившему возможность убедиться, что Рожественский ошибся…"

Далее Извольский рассказывает, что Гартинг, бывший в то время начальником русской тайной полиция в Париже, несколько раз приезжал в Копенгаген, где Извольский состоял русским посланником, и сообщал ему о появлении японских истребителей в европейских водах.

Если с этими данными сопоставить методы работы германской разведки еще при Бисмарке и Штибере (организация покушения на Александра II в Париже), то едва ли мы ошибемся, предположив, что или Гартинг состоял одновременно на службе русской охранки и германской разведки и сознательно давал Рожественскому ложные сведения, или же что агенты, подставленные к Гартингу немецкой разведкой, сумели убедить последнего, что даваемые им сведения о присутствии японских военных кораблей в европейских водах соответствуют действительности.

Когда начали поговаривать о прекращении войны между Россией и Японией, Вильгельм никак не мог с этим примириться. Всякого рода "достоверными" сведениями, полученными по его словам, то от президента Америки Рузвельта, то от "немца, имевшего разговор с английским королем" и т. д., – он старался внушить Николаю, что Япония пойдет лишь на позорный для России мир, ибо такова воля Англии.

Когда же внутреннее положение России и положение на фронте настолько осложнились, что Николай вынужден был пропускать мимо ушей увещания Вильгельма и был готов к любому миру, – Вильгельм стал усиленно предлагать Николаю свои посреднические услуги в акте заключения мира.

По ходу событий из всех этих комбинаций Вильгельма ничего не вышло. Но он не падает духом. Учитывая реваншистские настроения русской правящей клики, Вильгельм, решает поддержать эти настроения, запугивая Николая "желтой опасностью".

В декабре 1907 г. он пишет Николаю:

"…Один немецкий дворянин, только что вернувшийся из Мексики, доложил мне, что сам насчитал на плантациях Южной Мексики 10.000 японцев. Всех – в военных куртках с медными пуговицами. На закате, после работы они все собираются в роты и отряды под командою сержантов и офицеров, переодетыми простыми земледельцами, и производят учения, упражняясь с деревянными палками; он это наблюдал весьма часто, когда они думали, что никто на них не обращает внимания. Это – японские запасные, тайно имеющие при себе оружие; они должны составить армейский корпус, предназначенный для захвата Панамского канала, чтобы прервать сообщение с Америкой… Вот моя тайная информация для тебя лично, чтобы ты успел сообразовать свои планы с положением вещей; информация эта верна и хороша, ведь ты хорошо знаешь, что я никогда не давал тебе неверных сведений. Самое главное зорко следить и быть ко всему подготовленным.

События могут развертываться медленно, но возможны инциденты, которые вызовут неожиданный и внезапный взрыв, прежде, нежели вопрос назреет, как это иногда бывает. Поучительно наблюдать, как хорошо японцы готовятся к возможным случайностям. Они действуют по всей Азии, тщательно подготовляя свои удары против белой расы вообще"…

Как бы в ответ, Николай в конце 1909 г. отдает распоряжение о перемещении 4-х армейских корпусов с германской границы. Вильгельм был от этого в восторге, ибо, ясно было, что его "верная" информация дала свои результаты.

Даже С. Ю. Витте[14]14
  См. ст. «Безобразовский кружок летом 1904 г.», напечатанную в журнале «Красный Архив», том XVII. Изд. Центроархивы, 1926 г.


[Закрыть]в мае 1904 года вынужден был сознаться, что: «…мы и теперь за любезности и дружбу германского императора заплатим большой счет… Я почитаю, что Германия во многом виновата, что направила все наши помыслы и силы на Дальний Восток, так что Россия во всех остальных насущных вопросах как бы осиротела. Я уверен, что наедине германский император не без удовольствия потирает себе руки».

Мы так подробно остановились на этих "агентурных похождениях" Вильгельма для того, чтобы показать, под каким высоким и внимательным покровительством в Германии находилась агентурная разведка всех видов, как и в каких целях, использовать полученные ею результаты…