Текст книги "Взорванные лабиринты"
Автор книги: Константин Фарниев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
– Такая опасность есть, – подтвердил Роттендон. – Главарь их знает виллу и меня. Но не думаю, чтобы они попались и все выложили.
– Бросьте молоть чепуху, Роттендон! – презрительно бросил Чепрэ. – Достаточно взять кого-либо из них, и они выведут полицию на нас.
– Правильно. Дайте команду своим людям, чтобы они сегодня же убрали всех троих.
Все помолчали. Это был приказ. Эгрон, по молчаливому соглашению компаньонов, стал главой дела. Он выключил телевизор и раскурил сигару. В комнате стало совсем тихо.
– Всякое убийство, – нарушил тишину Роттендон, – влечет за собой расследование.
– Надо убивать так, – жестко ответил Чепрэ, – чтобы не оставалось ни убитых, ни следов убийств. Такие убийства не влекут за собой расследований.
– Может, вы покажете моим людям, как можно убивать, не оставляя следов? – ехидно спросил Роттендон.
Чепрэ вспыхнул.
– Не забывайтесь, господин Роттендон! Я представитель семейства Чепрэ. У нас достаточно денег, чтобы научить кое-кого убивать как следует. Если вы не научили своих, пусть учатся.
– Все мы представляем здесь достойные фамилии, – примирительно прохрипел толстяк, – и у всех денег более, чем достаточно. Чепрэ прав. Свидетели должны исчезнуть бесследно. Роттендон, они знают только вас, поэтому и дело возлагается на вас.
– Хорошо, – коротко бросил Роттендон. – А как быть с линским компаньоном?
– Он в равном с нами положении. Что касается выезда за границу, то торопиться не следует. Не исключено, что аппарат у полиции, и мы можем попасться при таможенном досмотре.
– А если обойтись без таможни?
– Не выйдет, Чепрэ. Не забывайте, что в игру включился Интерпол, а он не будет с вами церемониться. Попробуйте только незаконно пересечь какую-нибудь границу, и вас быстро запрячут куда следует. Не забывайте, в какое время мы живем. К сожалению, в мире не все выглядит так, как нам хотелось бы. Но одному из нас слетать туда следует. Нужна даже не одна база, а несколько. Думаю, Роттендон, вы не будете возражать, если эту миссию возьмет на себя Чепрэ.
– Нет, конечно.
– Значит, так и решили. Лететь можно сегодня же.
Эгрон поднялся с кресла, раскурил очередную сигару. Курение ему было категорически запрещено, но он ничего не мог с собой поделать. Страсть курильщика была сильнее протестов больного сердца.
Через несколько минут от ворот поместья отъехали две машины.
Глава восьмая
ЗЕЛЕНАЯ ПОЛОСКА
Инспектор уже завершил изучение третьего дела из тех, что привез Бейт, как в кабинет постучали.
Вошла Уэбер. Она доложила о том, что задание выполнено: пленка проявлена, смонтирована, готова к демонстрации.
Яви одобрительно похлопал Дину по плечу.
– Молодец, Дина. Рад, что ты осталась прежней.
Дина зарделась. Даже в гладком светло-сером платье простого покроя и без единого украшения она выглядела эффектно. Яви иногда ловил себя на мысли, что девушке совсем не место в полиции. Как-то он даже спросил ее, не случайно ли она попала на факультет криминалистики. Дина обиделась на него надолго и всерьез.
– Ты пока отдохни, – заметил ей инспектор, надевая пальто. – Почитай материалы. Может, найдешь какую-нибудь зацепку?
– Хорошо, – тихо ответила она.
– Если появится Бейт, пусть подождет меня – я вернусь через полчаса.
Инспектор почти бегом спустился вниз.
Госпожа Рэктон была дома одна. Она даже и не пыталась скрыть своего изумления.
– Вы здорово рискуете, господин инспектор. Мой муж очень ревнив, а вы второй раз допрашиваете меня.
– Скажу честно: завидую вашему мужу.
– Ого, – подняла брови хозяйка. – Признание в любви?
– Почти! Я завидую вашему мужу, как полицейский инспектор. Если бы все наши работники были бы столь наблюдательны…
– И только. А я-то думала.
– Напрасно огорчаетесь. Наблюдательность – одно из главных условий правильного восприятия действительности и правильной ориентации в ней. Наблюдательный человек редко ошибается, а это верный путь к жизненному успеху.
– Никогда не думала, что полицейские инспекторы способны говорить комплименты.
– Это не комплимент. Просто я хочу устроить вам маленький экзамен на наблюдательность.
– Я уже устала, господин инспектор. Ваша девушка, кажется, эксперт, мучила меня часа четыре тоже экзаменом на наблюдательность.
– Ну и?
– Ничего. Все было так, как мы видели.
– И все-таки я вас очень прошу посмотреть внимательно отснятую нами кинопленку.
– Она уже готова? – изумилась Рэктон.
– Совершенно верно. Только вам придется съездить в комиссариат.
– Ни в коем случае! – воскликнула женщина. – Никогда в жизни! Посмотрите! – показала она пальцем в окно.
Инспектор подошел к окну и резко отпрянул назад. Вся улица перед домом была забита автомашинами. Репортеры не выпускали инспектора из виду, стоило ему только отъехать от комиссариата. Он уже привык к их сопровождению и просто не обращал на них внимания.
– Вы хотите, чтобы я на виду у этих троглодитов села с вами в машину и поехала в полицейский комиссариат?! – саркастически воскликнула Рэктон.
– Уже не хочу, – улыбнулся инспектор.
– Они были уже здесь до вас. Бедняги, с ума сходят от дефицита информации. Вы их не очень-то балуете, и они вам мстят.
– Были, говорите?
– Сразу ринулись сюда, как только полиция сняла заслон у перекрестка. Они ведь знали, что вы проделываете здесь какие-то штучки. А вот какие именно, им до сих пор неизвестно. Бедняги, – почти с искренним сожалением повторила женщина.
• – Могу я позвонить по телефону? – спросил инспектор.
– Хотите вызвать подмогу? – с ноткой добродушной иронии спросила Рэктон.
– Нет. Если вы не можете поехать в комиссариат, мы покажем вам пленку в этой комнате.
– О! – округлила глаза Рэктон. – Это не сложно?
– Пустяк. Мы снимали на восьмимиллиметровую пленку, – ответил Яви, набирая номер. – Сейчас увидите.
Коротко переговорив с Уэбер, он сбоку подошел к окну и осторожно глянул вниз. Репортеры и не думали разъезжаться.
– Я уже вторые сутки не выхожу на улицу, – подала голос хозяйка. – Кто-то из них постоянно торчит перед домом. Наверное, они дежурят по графику. Не могу понять, на что они надеются. Все, что известно мне, известно и им.
– Они так не думают. Они полагают, что вы не все сказали полиции и надеются вытянуть из вас какую-нибудь сенсацию.
За окном раздался звук сирены полицейского фургона. Через несколько минут в квартире появилась Дина. В руках она держала маленький, чуть толще обычного, чемодан.
– Пройдемте лучше в гостиную, – предложила хозяйка.
Дина быстро установила на столе проектор, зарядила пленку.
– Прошу вас, – обратился инспектор к Рэктон, – смотрите очень внимательно. Если какое-то место вызовет у вас сомнение, скажите.
Дина включила проектор. В комнате раздалось тихое стрекотание. Изображение проецировалось на белый лист бумаги, который Дина булавками прикрепила к ковру.
Госпожа Рэктон, не отрываясь, смотрела на экран. Яви тоже с интересом просмотрел пленку. Ролик был маленький – секунд на сорок.
– Итак, – обернулся инспектор к хозяйке. – Согласны вы с увиденным? Так все и было вчера утром?
Рэктон помедлила. Лицо ее выразило нерешительность.
– Чего-то там не хватает, понимаете. А вот чего именно, не могу понять. Нельзя ли еще раз? – обернулась женщина к Дине.
– Можно, – ответила та.
Дина перемотала пленку и снова запустила проектор. В момент, когда человек в гражданском и главарь шагнули к машине, Рэктон откинулась на спинку стула и торжествующе улыбнулась.
– Все ясно, – сказала она.
– Что именно? – как можно равнодушнее спросил инспектор.
– У этого высокого полицейского, – показала Рэктон на стену, – совсем другая походка. Тот, настоящий, сделал всего два шага, но я заметила, что он как-то по-особому передвигает ноги.
– Не понимаю, – подал голос инспектор.
– Как бы вам сказать, – наморщила лоб женщина. – Было такое впечатление, будто ноги у него тяжелые. Может, он был обут в неудобные для него ботинки? Одним словом, в походке было что-то непривычное, для меня по крайней мере.
– Почему вы не сказали об этом ни комиссару, ни мне?
Рэктон пожала плечами.
– Я просто забыла, а сейчас, когда увидела, вдруг вспомнила.
– И правильно сделали, что вспомнили. Давайте посмотрим еще раз. Дина, пожалуйста, – попросил испектор.
Заложив руки за спину, он отошел от стола и стал внимательно разглядывать висевшую на стене картину. Он даже не повернул головы, когда в комнате вновь застрекотал проектор.
Дина бросила в сторону инспектора быстрый взгляд, и ей показалось, что он смотрит ролик спиной.
– Стоп! – громко скомандовала Рэктон и встала – Господин инспектор, можете ставить мне по вниманию жирную двойку!
– Что-нибудь случилось? – резко обернулся инспектор.
– Я вспомнила: когда тот, настоящий фургон отъезжал, в глазах у меня, как сейчас, мелькнуло что-то зеленое. И сейчас тоже. Это, кажется, другой фургон, – повернулась женщина к Дине.
– Эту пленку мы снимали после обеда. Нам просто дали другой фургон и все.
Дина не сказала, что художник нарисовал зеленую полоску на обычном полицейском фургоне.
– Совершенно верно, – подтвердил инспектор. – Вы, наверное, ошиблись. На вчерашнем фургоне не было зеленой полоски.
– В том-то и дело, что была! – воскликнула Рэктон.
– Об этом вы тоже не сказали ни мне, ни комиссару, – с легким упреком в голосе заметил инспектор. В глазах его мелькнули веселые искорки.
– Про походку забыла – сознаюсь. А этого у меня и в голове не было.
Лицо женщины покрылось легким румянцем.
– Вы не верите мне, – посмотрела она в глаза инспектора. – Но не было – понимаете. А сейчас увидела и вспомнила. Когда машина отъезжала, в глазах у меня мелькнуло что-то зеленое. Ничтожное мгновение, но оно было, как есть сейчас вы. Я даже не успела осознать его. Ведь бывает же такое?!
– Сплошь и рядом, – ответил инспектор. – Но вы не обратили внимания на эти детали во время съемок.
– Может, я устала. Здесь была эта девушка, внизу мое внимание отвлекал лейтенант… А что, это очень важно?
– Нет, – сразу ответил инспектор. – Сущий пустяк. Просто полицейские инспекторы страшные формалисты – им нужно знать все, даже самые незначительные мелочи. Мы очень благодарны вам, – улыбнулся Яви. – Только, пожалуйста, не делитесь ничем с репортерами, – кивнул инспектор на окно. – У этой публики очень богатое воображение.
Дина уже собрала проектор, вложила его в чехол.
– Извините, – обратилась она к Рэктон. – Мы отняли у вас целый день.
– Ничего, – махнула рукой та. Вы оба удивительно милые и симпатичные.
Садясь в машину, инспектор удовлетворенно усмехнулся. Одному из самых быстрых репортеров удалось зафиксировать фотокамерой эту усмешку через ветровое стекло. Позже Яви увидел ее в вечерней газете.
Дина, отправив фургон, села в машину инспектора.
Репортеры в один миг расселись по своим машинам и двинулись вслед за «Драконом».
Инспектор глянул назад.
– Как бы от них избавиться? – обратился он к Дине.
Девушка подняла на него глаза и тоже глянула назад.
– Бросьте им какую-нибудь информацию, и они от вас отстанут.
– Правильно! – оживился Яви. – Надо провести с ними пресс-конференцию. Организуй мне ее в редакции «Линского феномена» часов в шесть.
– Сделаю, – проронила Дина.
– Не нравится мне твое настроение, Дина, – заметил инспектор. – Какая-то ты скучная.
– Ничего особенного, господин инспектор. Просто у меня мало работы, а это меня всегда раздражает.
– Не нужно раздражаться, друг мой. Ведь настоящая работа только начинается, и я не намерен использовать тебя только как эксперта. Боюсь, тебе придется заниматься делом, весьма далеким от твоих должностных обязанностей.
– Все-таки странно, что Рэктон забыла о столь существенных деталях: перепутать обычный полицейский фургон с военным… И… походку.
– Ничего странного нет, друг мой. Она тысячи раз за свою жизнь видела обычные полицейские фургоны и привыкла фиксировать их сразу – целиком, не вдаваясь в детали. Поэтому она вполне могла забыть про зеленую полоску. Ведь она с самого начала была убеждена, что видела обычный полицейский фургон. Предыдущий опыт зеленую полоску исключал. Динамический стереотип, и только.
– Ас походкой?
– Особенность ее Рэктон зафиксировала почти бессознательно. Слишком мало у нее было времени. Ведь человек тот и сделал-то всего два шага. Все правильно, Дина.
Инспектор резко затормозил, чуть не врезавшись в шедший впереди огромный грузовик. Водитель его, сразу сбросив газ, замигал сигналом левого поворота.
– Идиот, – сквозь зубы процедил инспектор. – Сперва сбрасывает газ, потом сигналит о повороте. И куда смотрит дорожная полиция.
«Дракон» резко сорвался с места. Яви спешил. Приближался вечер, а работы непочатый край.
– Фургон военной полиции доставит нам хлопот, – нарушила молчание Дина.
– Еще каких, – хмуро ответил инспектор. – К военным не подступишься без специального разрешения самого министра Зета.
«Дракон» снова еле полз в густом потоке автомашин. Час пик.
Новое обстоятельство тревожило инспектора. Как теперь подступиться к военным. Круг возможных участников или пособников преступления вдруг расширился на целый военный гарнизон. Уже подъезжая к комиссариату, Яви опять оглянулся назад. Репортеры по-преж-нему не отставали от него.
Проходя мимо дежурного, инспектор приостановился. Щеголеватый лейтенант вскочил, четко козырнул.
– Там на улице меня ждут репортеры, лейтенант. Объявите им, пожалуйста, что ровно в шесть вечера я проведу с ними пресс-конференцию в холле редакции «Линского феномена». Все остальное сделает Уэбер. Ровно в шесть ноль-ноль, – повторил инспектор и пошел наверх.
Ровно в шесть вечера началась пресс-конференция инспектора Яви. Уже само его согласие провести ее являлось сенсацией. Пока в холле не установилась полная тишина, инспектор не проронил ни слова. Всю жизнь избегал он репортеров, этих назойливых мух, которые так и роятся тучами над каждым дурно пахнущим кусочком жизни. Но ему нужно было выполнить определенную задачу.
Корреспондент: Господин комиссар, говорят, вы установили личность главаря похитителей. Значит, преступление все-таки совершили люди?
Яви: Вне всякого сомнения. Личность так называемого главаря пока не установлена, мне неизвестна. У нас есть приблизительное описание внешности одного из похитителей и только.
Корреспондент: Располагаете ли вы какими-нибудь данными о местонахождении преступников?
Яви: Самыми точными. Я точно знаю, что они гуляют на свободе.
Корреспондент: Означает ли арест этих людей предпосылку к скорейшему завершению расследования?
Яви: Может, да, а может, и нет.
Корреспондент: Как понимать ваш ответ?
Яви: Очень просто. Мы еще не знаем, быть может, за спиной похитителей стоит целая преступная организация. Их у нас развелось предостаточно. Арест исполнителей не всегда ведет к скорейшему завершению дела.
Корреспондент: У вас нет никаких данных на этот счет?
Яви: Увы, нет. Похищение людей – серьезное уголовное преступление. Но если, кроме того, похищается и собственность, имеющая значение национального достояния – я имею в виду аппарат профессора Фэтона, – то такое преступление уже квалифицируется как государственное.
Корреспондент: И что из этого следует?
Яви: Элементарный вывод: чем серьезнее преступление, тем выше заинтересованность преступников уйти от возмездия. В данном случае они рискуют заработать большие сроки заключения в каторжной тюрьме. И поэтому, естественно, приложат все усилия к тому, чтобы дело осталось нераскрытым.
Корреспондент: Кого вы подразумеваете под «они»?
Яви: Прежде всего самих похитителей. Но я уже говорил, что не исключена возможность участия в деле и других лиц, которые могли организовать похищение. И тогда… сами похитители явятся для них весьма опасными свидетелями.
Корреспондент: Вы полагаете, что их могут убрать?
Яви: Это было бы очень неприятно прежде всего для меня. Каждая профессия имеет свою логику. Трудно, конечно, быть в чем-то безусловно уверенным. Нам неизвестно, какие силы замешаны в деле и какие существуют отношения между исполнителями и организаторами, если они были.
Корреспондент: Налетчики местные или прибыли издалека?
Яви: Неизвестно.
Корреспондент: Как вы смотрите на то, что они были одеты в полицейскую форму и имели полицейский фургон. Не имели ли они отношения к линской полиции?
Яви: Обычный камуфляж. Преступники часто используют его. Линская полиция не имеет к нему никакого отношения.
Корреспондент: Но где же они могли все это взять?
Яви: Пока ничего не могу сказать.
Корреспондент: Между сообщением профессора Фэтона и похищением прошло десять часов. Вряд ли они могли приехать на полицейском фургоне издалека. Их просто разоблачили бы еще до приезда в Лин. Ведь полицейские фургоны имеет только полиция.
Яви: Вы не работали в полиции?
Корреспондент: Нет, а что?
Яви: При хорошей скорости они могли успеть приехать сюда даже из столицы. Что касается разоблачений, то полицию всегда меньше всего интересует полиция.
Корреспондент: И все-таки, если они приехали издалека, в Лине у них должны были быть сообщники.
Яви: У нас нет никаких данных.
Корреспондент: Господин комиссар, мировая пресса уделяет большое внимание вам и вашему расследованию. Известно, что к нему подключили Интерпол. Мир очень встревожен исчезновением профессора Фэтона и его аппарата. Каковы перспективы проводимого вами расследования и есть ли надежда, что оно не затянется на долгие годы?
Яви: Перспективы самые неопределенные. Скажу одно: я и мои помощники прикладываем все силы к тому, чтобы профессор Фэтон и его чудесный аппарат были возвращены людям как можно скорее. И доктор Нейман, разумеется, тоже.
Корреспондент: Кстати, господин инспектор, вы не опасаетесь, что преступники пойдут на физическое уничтожение профессора Фэтона и доктора Неймана? Ведь они самые опасные свидетели.
Яви: Опасаюсь и очень. Поэтому мы стараемся работать с максимальной быстротой и эффективностью.
Корреспондент: Известно, что пределы Арании можно покинуть теперь только со столичного аэропорта. Нам сообщили, что Президент наложил временный арест на все частные транспортные средства, на которых можно покинуть страну. В связи с этим обстоятельством возникает два вопроса.
Яви: Пожалуйста.
Корреспондент: Исключают ли эти меры возможность бегства за границу преступников вместе со своей добычей?
Яви: Легальные – да, нелегальные остаются.
Корреспондент: Не нанесут ли эти меры значительного ущерба экономике и дипломатии страны?
Яви: На этот вопрос, полагаю, вам лучше ответит господин Президент. Скажу только, что меры необходимы и временны. Благодарю за внимание, господа, дело прежде всего.
Инспектор вежливо откланялся и быстро пошел к выходу. В машине он тяжело отвалился на спинку сидения.
Проклятые газетчики способны выпить у человека всю кровь до последней капли. На какие только жертвы не идешь ради дела.
Вернувшись в комиссариат, он связался со Снайдом и в общих чертах доложил ему о результатах своей двухдневной работы.
Яви выразил удовлетворение по поводу наложения ареста на все частные транспортные средства, на которых возможно покинуть пределы Арании, минуя таможенный досмотр. Далее инспектор попросил комиссара предпринять все меры к тому, чтобы привести всю таможенную службу в состояние особой бдительности.
Снайд пообещал выполнить и эту просьбу.
Пожелав комиссару спокойной ночи, Яви положил трубку. Пока он не нашел нужным быть с главным откровенным. Яви хорошо знал Снайда: он был не тем человеком, которому можно довериться полностью. Главный держался уже долгие годы в руководстве полиции Арании, вовремя меняя свои политические взгляды и безошибочно угадывая исход очередной схватки противоборствующих сторон за власть.
Инспектор понимал, что в настоящий момент Снайд заинтересован в деле профессора Фэтона постольку, поскольку в нем заинтересован Президент. И если политическая ситуация вдруг изменится не в пользу Президента, резко изменит свое отношение к делу и Снайд. Это уже был четвертый Президент, при котором он возглавлял полицию Арании. Факт весьма красноречивый.
Из своего предыдущего опыта Яви знал и другое: всякое громкое уголовное дело в конечном счете превращается в политическое, и Снайд не однажды уже предавал инспектора, оставляя его один на один с политическими силами, не заинтересованными в успехе проводимого им расследования.
На всю жизнь запомнил Яви дело миллионера Роттендона. В самый критический момент Снайд в интервью с одним из газетных репортеров выдал все козыри инспектора. Уже через несколько часов свидетели, на которых Яви возлагал основные надежды, были мертвы. Такая же участь постигла и наемного убийцу компаньона Роттендона. Инспектор имел глупость доложить Снайду, что он установил местонахождение последнего. Люди Роттендона быстро нашли убийцу и убрали его, а Роттендон подал на инспектора в суд, обвинив его в злонамеренней клевете. Яви чуть было не угодил за решетку. Хорошо, что в борьбу за него вмешалась прогрессивная пресса, и дело закрыли. С тех пор Яви относился к Снайду с предельной осторожностью и недоверием.
Инспектор вызвал дежурного и попросил его разыскать Бейта. Через полчаса помощник сидел уже в кабинете инспектора.
Бейт доложил, что ему удалось побеседовать со всеми людьми, указанными в списке. С Крок Суни и его помощником, правда, разговор состоялся по телефону, потому что оба они находятся сейчас в столице. Что касается Шзттона Дюка и Дафина, которые тоже были в квартире Фэтона, то их участие в похищении исключено – у них неопровержимое алиби: в ту ночь они оба спали у Шэттона, что подтверждает семья, у которой он живет. Шэттон выехал из дома, поднятый с постели звонком Гинса, Дафин спал и ушел уже в восьмом часу. Благодаря Шэттону, окончательно прояснилась ситуация с раненым, котором действительно провел ночь в квартире профессора. Парень показывает, что утром второго января Фэтон и его друг были взволнованы. Теперь уже всем известно, чем именно. Шэттон Дюк предполагает, что похищение – дело рук местного бизнеса и, в частности, хозяина местного завопа, производящего электронное приборы. Правда, он несколько месяцев отсутствует в городе.
– Если вы не возражаете, – заключил доклад Бейт, – я займусь этим человеком более конкретно.
– Возражаю, – сразу ответил Яви.
Он коротко ознакомил помощника с новыми данными по фургону и приказал Бейту вплотную заняться полковником Райном – начальником военной полиции линского гарнизона – и его ближайшим окружением.
Бейт молча выслушал приказ и ушел. Яви решил не ложиться спать, пока не ознакомится со всеми делами, привезенными помощником из столицы. Перекусив на скорую руку, он надолго заперся в отведенном ему кабинете.
